Текст книги "Никто не виноват! (Так убивать не честно!)"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Джанет разразилась слезами, и Мэри лишь с превеликим трудом удалось ее утешить. Едва она уговорила Джанет вернуться домой через садовую калитку, чтобы не попасться на глаза толпившимся у ворот репортерам, как дворецкий возвестил о том, что пришел мистер Стил, который хочет поговорить с Мэри, прежде чем предстать перед Эрминтрудой.

Мэри провела очередного посетителя в библиотеку и плотно притворила за собой дверь.

– Роберт, я должна вам кое-что сказать, – произнесла она.

– Ты уже сказала мне вчера вечером, – кивнул Роберт Стил. – Ваш проныра-дворецкий подслушал наш вчерашний разговор. Шпики ко мне уже заходили.

– Ах, Роберт, мне страшно жаль! Я вам не сказала, но, боюсь, что я вас тоже выдала. Когда инспектор в лоб спросил меня о вашем приходе, я... Словом, я, должно-быть, со страху наплела лишнего.

– Ничего страшного, – спокойно ответил Стил. – Я вовсе не скрываю, что нисколько не горюю по поводу смерти Картера. Более того, я даже рад, что его отправили на тот свет! Правда, даже ума не приложу, с какой стати они меня в этом подозревают.

– А где вы были, когда это случилось?

– На ферме.

– И вы можете это доказать? У вас есть свидетели?

– Старина Джефферсон ошивался где-то поблизости. Не совсем, правда, рядом, но это никого не колышет. Уж мне-то арест не грозит.

– Ах, Роберт, мне бы вашу уверенность! Все ведь знают, как вы относитесь к тетушке Эрми, а этот инспектор... Он такой подозрительный!

– Пусть он подозревает хоть отца родного – мне ему это убийство пришить не удастся – пусть даже не надеется! Откуда, черт побери, я мог знать, что Картер без пяти пять будет переходить через этот дурацкий мостик? Я вообще понятия не имел о том, что они намылились пить чай у Уайта. Послушай, детка, я вовсе не затем сюда пришел: я хочу знать, как дела у Эрминтруды?

– Все хорошо. А как вы считаете, Роберт, инспектор вам поверил?

– Не знаю – я его не спрашивал. А этот ваш чертов альфонс уже свалил?

– Нет, – ответила Мэри, без особого труда догадавшись, кого имел в виду Стил. – Он не уедет, пока все не прояснится до конца.

– Полиция не отпускает? – ухмыльнулся Стил.

– Вряд ли. Тетушка Эрми сама попросила его задержаться.

Фермер стиснул зубы. На скулах заходили желваки.

– Понятно. Могу я увидеть Эрминтруду?

– Да, она будет рада вашему приходу, – кивнула Мэри. – Только, прошу вас, по возможности не затевать ссору с князем. Мы и так уже натерпелись за последнее время.

– Ты что, за идиота меня считаешь? – недовольно произнес Роберт Стил. В следующую минуту он нахмурился и спросил:

– А чем, кстати говоря, занимался ваш драгоценный князек-волокуша, когда убили Уолли?

– Он ездил в гости к доктору Честеру.

– Мне казалось, что нашим полицейским ищейкам стоило бы разобраться с ним, прежде чем приставать ко мне. Впрочем, должно быть, это дельце им не по зубам.

Хотя слова эти Роберт Стил произнес в запальчивости, к такому же неутешительному выводу вскоре пришел, причем совершенно независимо от фермера, и доблестный инспектор Кук. Возвращался он из Пейлингса в приподнятом настроении, однако внимательное изучение материалов дела если и не повергло его в полное уныние, то довольно быстро лишило уверенности в благополучном исходе.

Будучи ревностным блюстителем правопорядка, инспектор Кук пожертвовал собственным ужином и, не откладывая дела в долгий ящик, разыскал Перси Бейкера.

Адрес мисс Глэдис Бейкер он нашел без труда. Она проживала с братом и овдовевшей матерью на одной из тихих улочек Фриттона. Дверь открыла миссис Бейкер, которая настолько опешила, увидев перед собой полицейского, что сыну и дочери пришлось едва ли не силой сопроводить ее на кухню, где испуганная женщина осталась на попечении Глэдис.

Хмурый Перси Бейкер провел инспектора Кука в гостиную, в которой царил стойкий запах плесени, а вдоль стен выстроились горшки с кактусами и аспидистрами, и довольно недружелюбно осведомился о цели визита полицейского.

Молодой человек был недурен собой, однако его портило угрюмое выражение, едва ли не навечно поселившееся на его лице. В ответ на вопрос инспектора о том, чем он занимался в течение предыдущего дня, мистер Бейкер разразился пространным и довольно откровенным рассуждением о полицейских, которые только и знают, что совать нос в чужие дела, а в заключение даже квалифицировал их как "отрыжку буржуазного общества". Однако невозмутимому инспектору все-таки удалось выведать, что в означенное время мистер Бейкер уезжал кататься на мопеде.

– Вот как, на мопеде, значит? – вежливо переспросил он. – А кто-нибудь сопровождал вас?

Бейкер метнул на него подозрительный взгляд.

– На что это вы намекаете?

– Пожалуйста, отвечайте на мой вопрос, – терпеливо произнес инспектор. – Давайте, не тяните время! Небось, с девушкой своей катались, да?

Бейкер презрительно фыркнул.

– По-вашему, мне больше делать нечего, как катать ваших девиц? Это все буржуазные предрассудки, а мне...

– Хорошо, хорошо, только меня все это не интересует, – замахал руками инспектор. – Скажите только, был с вами кто-нибудь, или нет?

– Нет, – мрачно ответил Бейкер.

– А где вы катались?

– А вам-то какое дело?

– Послушайте, молодой человек, если вы считаете, что я расспрашиваю вас только из праздного любопытства, то вы глубоко заблуждаетесь. Более того, не отвечая на мои вопросы, вы ставите себя в крайне неприятное положение.

– Нечего меня стращать! – огрызнулся Бейкер. – Империалисты новоявленные! Только и знаете, что топтать рабочий класс!

– Ах, так вы из этих, – понимающе протянул инспектор. – Что ж, раз вы отказываетесь отвечать, мне придется забрать вас в участок.

– У вас разные законы для богатых и бедных! – обиженно выкрикнул Бейкер. – Если хотите знать, то я просто опробовал новый мопед. Прокатился в Кершоу и обратно. А что – нельзя что ли?

Инспектор вскинул брови.

– Кершоу, говорите? А через деревню Стилхерст вы проезжали?

– Допустим, проезжал, – прищурился Бейкер.

– В котором часу?

– Понятия не имею. Думаете, мне делать больше нечего было, кроме как на часы глазеть?

– И мимо Пейлингса, наверное, проезжали, – как бы невзначай произнес инспектор. – Мимо резиденции миссис Картер.

Щеки Перси вдруг заполыхали. Сжав кулаки, он шагнул вперед.

– К чему это вы клоните? – недобрым тоном произнес он.

– Ого! – вскинул брови инспектор. – Что это вы вдруг так распетушились?

– А ну, признавайтесь! – почти угрожающе проревел Бейкер. – Что из того, если я и проезжал мимо Пейлингса? Какое ваше собачье дело?

– Не советую говорить со мной таким тоном, юноша, – строго предупредил инспектор. – Я ведь знаю, что вчера вы дважды посещали Пейлингс, чтобы повидаться с мистером Картером. А что вам от него вдруг понадобилось?

– Коль скоро вы знаете, что я говорил с этим гадом, то должны знать и остальное! – отрезал Бейкер. – И вообще, раз уж вам так это любопытно, идите и спросите его самого!

– Очень тонко, но со мной этот номер не пройдет, – сказал инспектор. – Давайте, выкладывайте все начистоту! Небось, пошантажировать его хотели? Руки нагреть?

Бейкер снова вспыхнул.

– Тому, кто так говорит, я зубы вышибу! – прошипел он.

– Ладно, хватит дурака валять! – с неожиданной резкостью произнес инспектор. – Вы ездили в Пейлингс и угрожали Картеру из-за того, что он вогнал вашу сестру в положение...

– Замолчите, черт вас подери! Понятно, значит, шантажистом меня хотите изобразить! Так вот, передайте своему мистеру Засранцу Картеру, что моя сестра – полноправная гражданка, и вам всем вместе взятым не удастся его выгородить! Погодите, вот водрузим над Британией красный стяг, тогда и вам и ему не поздоровится...

– Хватит болтать! Вы угрожали мистеру Картеру и требовали у него пятьсот фунтов!

Результат высказанного инспектором Куком обвинения превзошел все его ожидания. Челюсть Бейкера отвалилась, а взгляд остекленел.

– Пятьсот фунтов? – ошалело переспросил он.

– Да. Разве не так?

– Пятьсот... фунтов... стерлингов? – с расстановкой повторил молодой человек. – Слушайте, за кого вы меня принимаете, черт возьми? Хватит, я вас наслушался! Ну надо же такое ляпнуть – пятьсот фунтов! Чтоб я сгорел! Охренеть можно! Должно быть, этот подонок вам набрехал? Так вот, передайте ему, что он мерзкий враль и пакостник! А вы, если верите, что я готов нажиться на позоре своей сестры, такой же негодяй, как и он!

– Полегче на поворотах, приятель! Так вы отрицаете, что приехали в Пейлингс, чтобы потребовать у мистера Картера деньги?

– Я вообще про деньги и словом не обмолвился, не говоря уж о пятистах фунтах! Хотя такой человек, как он – чтоб его черти разорвали! – который бедной девушке в отцы годится, вполне мог бы о ней позаботиться. Сами подумайте, кто будет кормить картеровского ублюдка? Содержать его. По всей справедливости, он должен давать деньги на свое отродье.

– И какую сумму вы у него требовали? – терпеливо уточнил инспектор. Он ведь отказался платить, верно?

– Никто, – уклончиво ответил Бейкер, – не имеет права делать из моей сестры уличную шлюху!

– Ах, вот в чем дело! – воскликнул инспектор Кук. – Значит, у мистера Картера возникли сомнения, да? Он не хотел платить, не будучи уверен, что ребенок родится от него, верно?

– Я заставлю его позаботиться о Глэдис, чего бы мне это ни стоило! упрямо процедил Бейкер.

– И тем не менее он вам отказал! – твердо сказал инспектор.

– Каких только причин не сочинял, паразит! – сплюнул Бейкер. – Будь на то моя воля, я бы ему кишки выпустил! Чтоб неповадно было соблазнять порядочных девушек! Впрочем, Глэдис от этого не легче.

– Вас очень удивит, если я скажу, что вчера вечером, без пяти пять, мистера Картера застрелили насмерть? – бесстрастно спросил инспектор.

– Застрелили насмерть? – тупо переспросил Бейкер. – Это не я. Я в него не стрелял. Господь – свидетель, но мне ничего об этом не известно!

Вот и все, чего удалось добиться инспектору Куку от Перси Бейкера. Как инспектор ни старался, ему так и не удалось заставить себя усомниться в искренности молодого человека, категорически отрицавшего не только свою причастность к смерти Уолли Картера, но и самую попытку шантажа. Во всяком случае, ни о каких пятистах фунтах речь не шла и в помине. И вообще, инспектору все больше и больше казалось, что родные покойного затеяли какую-то непонятную игру, к которой Бейкер был – ну совершенно непричастен.

Не успел инспектор прибыть в участок, как его огорошили вестью, что найденное в кустах ружье удалось опознать – десять лет назад оно было приобретено мистером Фэншоу и с тех пор хранилось в его доме.

У инспектора перехватило дыхание.

– Значит, все-таки домочадцы! – произнес он, качая головой. – Что ж, я так и думал. Похоже, они сговорились и пытаются сделать юного Бейкера козлом отпущения, выставив его шантажистом! Держу пари, суперинтендант, что за всем этим стоит наша молодящаяся истеричка, которая задумала избавиться от Картера, чтобы выйти замуж за своего иноземного князя!

– Не спешите с выводами! – благоразумно посоветовал ему начальник. Ей ведь ничего не мешало просто подать на развод, верно? Уж поводов-то бедняга подал ей предостаточно. Главный констебль считает, что мы должны привлечь к расследованию Скотленд-ярд.

Инспектор с ним не согласился, однако, допросив на следующее утро Роберта Стила и служанку доктора Честера, вынужден был признать, что и впрямь зашел в тупик. Во всяком случае, он так и не нашелся что ответить на выпад Роберта Стила, с презрительным вызовом спросившего, каким образом он мог предвидеть, что Картер без пяти пять окажется на том мостике. По словам Стила, сам он и понятия не имел о том, что Картер собирался навестить Уайта, а раз так, то никоим образом не был причастен к случившемуся. Конечно, показания его следовало перепроверить, но особых надежд инспектор уже не питал.

Служанка доктора Честера, хотя и заметно волновалась, увидев перед собой полицейского, без труда вспомнила все обстоятельства посещения иностранного гостя и без колебаний показала, что тот приехал за несколько минут до пяти часов вечера, прежде чем доктор вернулся домой от больного.

Далее инспектор отправился в Пейлингс. В обществе Эрминтруды он застал леди Диринг, которую привез с собой Хью; сам молодой человек уединился в саду с Мэри. Как только Пики возвестил о приходе инспектора, леди Диринг поднялась, распрощалась с новоиспеченной вдовой и вышла через террасу в сад. На Эрминтруду ее визит оказал благотворное воздействие; она вдоволь выплакалась и излила душу. Вдовушка столь успокоилась, что даже инспектора встретила без привычных душераздирающих криков и стенаний.

Инспектор без обиняков перешел к делу, спросив Эрминтруду в упор, она ли является законной владелицей винтовки "маннлихер" калибра 0,275, зарегистрированной под номером 668942.

– Господи, да я даже понятия не имею! – всплеснула руками Эрминтруда. – Хотя, кажется, припоминаю... Да-да, одно из ружей моего покойного первого мужа и впрямь было марки "маннлихер". Не лучшее, правда! Вот на "ригби" он просто молился! И еще на одно – с которым на слонов охотился. Бедняжка обожал охоту!

– А после его смерти, мадам, вы сохранили все эти ружья?

– Ну, разумеется! Не то, чтобы они мне были нужны, но я бы скорее рассталась с его расческами!

Инспектор с ужасом отметил, что в голосе Эрминтруды вновь появились надрывные нотки.

– Как бы то ни было, – продолжила она, – все в его оружейной комнате осталось точь-в-точь так, как было при его жизни. Точнее, так оставалось до моего брака с мистером Картером, который не раз позволял себе похозяйничать там.

– Ружья хранятся под замком, мадам?

– Сама оружейная комната не запирается! А все этот неугомонный Уолли... – Эрминтруда осеклась, сообразив, что поносить убитого мужа сейчас не стоит. – Он и так никогда ничего не запирал, да еще и ухитрился потерять ключ...

– Значит, доступ к оружию был открыт для любого желающего?

Эрминтруда недоуменно уставилась на него.

– Ружья находятся в застекленном шкафчике. Ключ обычно торчит в замке. С какой стати... Послушайте, куда вы клоните?

– Винтовку марки "маннлихер" с номером 668942 нашли вчера в кустах у ручья, мадам.

Эрминтруда охнула и, с неожиданным проворством вскочив с кресла, устремилась к двери.

– Следуйте за мной! – бросила она через плечо, и провела инспектора в оружейную комнату.

В изящном шкафчике красного дерева, инкрустированном перламутром, за стеклом виднелись два ружья; стойка была рассчитана на четыре.

– О Господи! – воскликнула Эрминтруда.

Повернув ключик, инспектор открыл дверцу и осмотрел ружья.

– Одно "холланд и холланд", второе – "ригби", – провозгласил он.

– Именно, – машинально произнесла вдова. – Так я вам и сказала.

– Скажите, мадам, а патроны для этих ружей сохранились, или после смерти мистера Фэншоу вы их сдали полиции?

– Господи, откуда мне знать? Я и не помню вовсе. Вон в том ящике они были когда-то.

Инспектор выдвинул указанный ящик и обнаружил посреди всяких ружейных принадлежностей раздавленную картонную коробочку с горстью патронов.

– Если не возражаете, я их заберу, – произнес он.

– Берите все что хотите! – махнула рукой Эрминтруда. – Господи, но что это может значить?

– Это значит, мадам, что вашего мужа застрелил кто-то из тех, кто имел доступ к этой комнате.

Эрминтруда заломила руки.

– Но ведь это может быть кто угодно! – воскликнула она. – Любой из нас!

– Не обязательно, – поправил инспектор. – Это мог быть человек, достаточно хорошо знающий расположение комнат в вашем доме.

– О, это почти ни для кого не секрет, – вздохнула Эрминтруда. – У нас бывает столько людей... К Уолли многие приходили... Господи, до чего же несправедливо, что его застрелили именно из ружья моего бедного мужа!

Инспектор Кук проследовал за Эрминтрудой в гостиную, где огорченная вдова опустилась на софу; вид у нее был такой, точно она вот-вот разразится слезами. Однако присутствие инспектора, похоже, подействовало на Эрминтруду как красная тряпка на быка.

– Что вам еще нужно? – спросила она, почти угрожающе. – Неужто вам мало того, что вы меня опять почти до слез довели?

– Всего несколько слов, мадам, – бесстрастно ответил инспектор. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов об отношениях мистера Картера с Перси Бейкером.

Поникшие было плечи Эрминтруды гордо расправились.

– Я не намерена это обсуждать! Мне и без того больно, а вы бередите мои раны!

– Вы сказали мне, мадам, что Бейкер требовал у мистера Картера пятьсот фунтов стерлингов.

– Да! И даже не требовал, а вымогал! На мой взгляд, это – чистейшей воды шантаж!

– Во избежание недоразумения, мадам, хочу вас уведомить, что мистер Бейкер это категорически отрицает.

Эрминтруда и бровью не повела.

– Надеюсь, вы это не всерьез? Или вы рассчитывали, что он сам признается в том, что шантажировал моего мужа?

– У меня есть основания полагать, что он сказал правду, – осторожно ответил инспектор.

В глазах Эрминтруды засверкали молнии.

– Ах, вот, значит, как! – многозначительно произнесла она.

– Вы уверены, что речь шла именно о пятистах фунтах, мадам?

– Уверена ли я? – Эрминтруда закатила глаза. – О, да! Неужто вы считаете, что я могу ошибиться в таких вещах?

Она встала, подошла к двери на террасу и позвала:

– Мэри! Мэри! Ах, вот ты где! Зайди ко мне, милочка.

Мэри, сидевшая в тени развесистого вяза в обществе Хью и Вики, поспешно встала и зашагала к дому. Дождавшись ее прихода, Эрминтруда театральным жестом указала пальцем на инспектора и провозгласила:

– Этот человек только что меня оскорбил! Мало того, что я потеряла мужа, так теперь я еще должна терпеть наглых полицейских!

– Вы меня неверно поняли, мадам, – поспешно ввернул инспектор. – Я хотел только спросить вас, уверены ли вы, что полученные вами сведения правильны. Не стоит так...

– Молчать! – прогремела Эрминтруда. – Мэри, скажи этому человеку, сколько денег просил Уолли, чтобы откупиться от Бейкеров!

– Пятьсот фунтов стерлингов, – с готовностью ответила Мэри.

– Спасибо, милочка, – кивнула Эрминтурда и мстительно спросила инспектора: – Теперь вы удовлетворены, милостивый государь?

Мэри метнула на полицейского недоуменный взгляд.

– А что, у вас есть какие-то сомнения? Мой кузен, безусловно, назвал мне именно эту сумму. Ошибиться я не могла, тем более, что она показалась мне настолько несуразной, что я так об этом и заявила.

– Очень хорошо, мисс, – кивнул инспектор. – Что ж, тогда у меня больше вопросов нет. До свидания, мадам!

После его ухода Эрминтруда продолжала кипятиться, пока не обратила внимание на задумчивое выражение Мэри. Она тут же потребовала, чтобы девушка объяснила, в чем дело.

В голосе Мэри прозвучала плохо скрытая тревога:

– А почему он задал этот вопрос, тетушка Эрми?

– Не спрашивай меня, милочка! Я ведь всегда терпеть не могла шпиков, и это заметно, да? Но по поведению этого чертова наглеца можно подумать, как будто я сама измыслила всю эту историю!

– Ну что вы! – поспешно вставила Мэри. – Речь, без сомнения, шла именно о пятистах фунтах. И вы и я слышали это собственными ушами. Одно меня тревожит – правду ли сказал нам Уолли?

– Господи, да что ты плетешь! Даже у Уолли не хватило бы наглости клянчить у меня пятьсот фунтов на любовницу без насущной необходимости! Это же яснее ясного!

– Но ведь вы и так уже знали про его связь с Глэдис Бейкер, тетушка. А вдруг эти деньги потребовались ему для какой-либо иной цели?

– Мэри, да что на тебя нашло? Я никогда Уолли ни в чем не отказывала! Я бы и так дала ему эти пятьсот фунтов!

– Смотря на что, тетушка.

Эрминтруда недоуменно заморгала.

– Не пойму, детка, куда ты клонишь. Что может быть хуже, чем его связь с этой уличной девкой? Или я чего-то не понимаю?

– Тетушка Эрми, давайте позовем Хью. Меня кое-что беспокоит, но я не знаю, стоит ли делиться своими подозрениями с полицией. Мне хотелось бы посоветоваться с Хью...

– Что ж, деточка, я не возражаю. Но как же леди Диринг? Не можем же мы оставлять ее одну.

– Она уже уехала.

Мэри подошла к двери на террасу и окликнула Хью.

Он пришел, но не один. Опередив его, в гостиную влетела Вики и громко спросила, зачем приезжал инспектор.

– О, Вики, я просто своим ушам не поверила! Они нашли в кустах одно из ружей твоего покойного папочки! И это правда – на стойке его нет!

– О, черт! – процедил Хью. – Но... Кто мог его взять, миссис Картер?

– Кто угодно!

– Но только не Бейкер, – убежденно сказала Мэри. – Он про него и понятия не имел. Это еще больше убеждает меня, что он не просил у Уолли эти пятьсот фунтов!

Хью нахмурился.

– Что? – спросил он.

– Мэри, золотко, у тебя с головой нормально? – ехидно осведомилась Вики. – По-моему, у тебя глюки!

– Нет, – отмахнулась Мэри. – Просто... мне кажется, что я знаю кое-что такое, о чем всем вам неизвестно. И... я почему-то опасаюсь, что это как-то связано с вчерашним визитом Уолли к Уайту.

– Ты, может, перестанешь говорить загадками? – спросил Хью. Поделись с нами своими подозрениями.

Мэри вздохнула и сказала:

– Мне кажется, что Уолли и Гарольд Уайт замыслили какую-то денежную махинацию. Он не раз говорил мне, что с помощью Уайта заработает кучу денег. Даже в последний раз, когда я укоряла его за то, что он одолжил Уайту деньги. Понимаете?

– Боюсь, что нет, – честно признался Хью. – Какое отношение все это имеет к истории с Бейкером?

– Уолли знал, что тетушка Эрми никогда не даст ему денег для любых совместных дел с Гарольдом Уайтом, – терпеливо пояснила Мэри. – А вот про Глэдис Бейкер она к тому времени уже узнала. Словом... Не кажется ли вам, что Уолли мог... Что он просто выдумал историю с Бейкером и шантажем, чтобы выпросить у тетушки Эрми пятьсот фунтов для их затеи с Уайтом?

Хью не скрывал своего изумления.

– Нет, ни за что не поверю! – сказал он. – Господи, Мэри, да как ты могла такое заподозрить? Ведь это... непорядочно!

– А вот мне кажется, что она права! – с горячностью заявила Эрминтруда. – Это чертовски похоже на Уолли! О, по-моему, я теперь все поняла! Выудить у меня деньги, якобы для того, чтобы избежать скандала, и потихонечку передать их этому мерзавцу Уайту! Коварный обманщик! Ух, я прямо чувствую, как у меня кровь закипает!

– Да... и это вполне понятно, – с благоговением произнес Хью.

Глава 10

Хью, хотя и начавший привыкать к причудам Эрминтруды и ее дочери, не ожидал, что гипотеза Мэри встретит у них столь живейший отклик. И пяти минут не прошло после того, как Мэри поделилась своими опасениями, а Эрминтруда и Вики уже окончательно уверились, что именно так все и было на самом деле, и ничто на белом свете уже не могло поколебать их уверенности. Однако, если Эрминтруда считала двуличие Уолли непростительным, то Вики, напротив, в открытую высказывала свое восхищение его поступком.

– Как грустно, что лишь после смерти человека начинаешь его понимать, – со вздохом сказала она. – Лично мне, дорогая Эрминтруда, его замысел представляется верхом хитроумия. Как думаешь, не из-за этого ли бедного Уолли убили?

– С какой стати? – удивился Хью.

– Ну, я не знаю, – пожала плечами Вики, – но ничуть не удивлюсь, если окажется, что речь шла о каком-то грандиозном и воистину дьявольском плане. Или даже заговоре.

– Тогда – чем быстрее ты выбросишь из головы эти мысли, тем будет лучше.

Вики странно посмотрела на него из-под приспущенных пушистых ресниц.

– Зануда всегда зануда, – тихонько, словно себе под нос, пробормотала она.

Хью зарделся.

– И вовсе я не зануда, – раздраженно начал он, – а просто...

– ... привык всю жизнь сидеть в заплесневелом чулане, накрывшись пронафталиненным одеялом, – фыркнула Вики.

– Вики, не хами! – осадила дочь Эрминтруда.

– А что делать, мамулькин, если он напоминает мне сразу тлю и ревматизм, и мороз в мае, и проеденные молью старые тряпки...

– И что еще? – угрожающе спросил Хью.

– О, перечислять устанешь. Тухлую капусту, пенный огнетушитель, прошлогодний снег, задрипанную...

– А сказать тебе, кого напоминаешь мне ты? – поинтересовался Хью, переходя на аргументы типа "от такой слышу".

– Нет, спасибо, – обезоруживающе кротко улыбнулась Вики.

Хью невольно рассмеялся, и накалившаяся было обстановка сразу заметно разрядилась. Лишь Эрминтруда, считавшая Хью достойным и славным молодым человеком, еще некоторое время продолжала метать в сторону дочери неодобрительные взгляды.

– Вот что я точно сделаю, – сказала она наконец, – так это спрошу Гарольда Уайта, что именно они с Уолли затевали, собираясь вчера к чаю.

– Это, конечно, правильно, – кивнула Мэри, – но делиться ли мне своими подозрениями с инспектором?

– Я бы на твоем месте не стал, – произнес Хью. – Если, правда, не окажется, что ты и впрямь напала на верный след. Откровенно говоря, мне не кажется, что инспектор тебе поверит.

– Мне тоже, – неожиданно согласилась Вики. – У него поразительно закостенелый склад ума, который мне кого-то напоминает... Не могу только вспомнить – кого именно.

– Меня, – смеясь, подсказал Хью.

– Вполне возможно! – не моргнув и глазом ответила Вики.

– Вики, мне за тебя стыдно! – прикрикнула Эрминтруда.

Несколько минут спустя, провожая Хью к машине, Мэри тоже сочла своим долгом извиниться за поведение Вики, но Хью со смехом отмахнулся.

– Меня ее выходки только забавляют, – признался он.

– Да, потому что ты не должен общаться с ней каждый день.

– Согласен, тебе, наверное, приходится несладко, – улыбнулся Хью. В следующий миг лицо его посерьезнело. – Послушай, Мэри, неужели ты и вправду считаешь, что твой сумасбродный кузен выдумал эту историю с шантажем?

– Говорить такое стыдно, я понимаю, но это было бы вполне в его духе, – сказала Мэри, потупив взор.

Гарольд Уайт, которому Джанет, верная своему обещанию, передала послание Эрминтруды, пришел в Пейлингс вскоре после ужина. Нельзя сказать, чтобы собравшиеся в гостиной были к тому времени настроены на непринужденный лад, поскольку князь, предпочитавший ковать железо, пока горячо, только-только принялся обхаживать тет-а-тет Эрминтруду, как в комнату довольно бесцеремонно (на его взгляд) вторглись Вики и Мэри. Их приход, естественно, тут же положил конец его излияниям; не повеселел князь и осознав, что ни одна из юных дев даже не помышляет о том, чтобы уйти и оставить светлейшего гостя наедине с предметом его вожделений. Мэри уселась на диванчик и занялась вышивкой, а Вики (на сей раз вредная девчонка нацепила на себя скромное платьице из черной тафты с буфами на рукавах), решив сыграть роль преданной невинной дочурки, прикорнула у ног Эрминтруды, положив голову ей на колени. Поскольку часом раньше она предупредила Мэри, что собирается всколыхнуть в Эрминтруде материнские чувства, Мэри с легкостью распознала ее тактику. Князь же, который даже заподозрить не мог, что подобное проявление дочерней любви было лишь частью коварного умысла, очень скоро с негодованием убедился, что романтическое настроение Эрминтруды уступило место материнскому обожанию.

Однако стоило появиться Гарольду Уайту, как Эрминтурда ощетинилась. Она даже прервала его соболезнования, заявив:

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Уайт, что вы нашли время и соблаговолили зайти к нам. Надеюсь, я не слишком вас обеспокоила?

– О, нет, что вы! – воскликнул Уайт, придвигая к себе стул. – Бедный старина Уолли! Ужасная история! Без него ваш дом сразу опустел.

– Возможно, – сухо произнесла Эрминтруда. – Однако я хотела бы знать, мистер Уайт, что Уолли делал у вас вчера?

Гарольд Уайт, казалось, опешил.

– Делал у меня? Что вы имеете в виду? Он вовсе ничего не делал.

– Тогда зачем он к вам пошел?

– Послушайте, миссис Картер, я просто пригласил бедного Уолли на чай, вот и все.

– А вот мне почему-то так не кажется, – с чувством сказала Эрминтруда. – Более того, я хочу, чтобы вы мне объяснили, зачем пригласили к себе еще и этого Джоунса.

– Послушайте, почему я должен отчитываться, зачем приглашаю к себе на чай пару приятелей...

– Боже упаси, мистер Уайт, я вовсе не собираюсь вторгаться в вашу личную жизнь, но мне непонятно, отчего вдруг именно вчера вы так засуетились. Только звонили раза три... Неужели все только потому, что вам так не терпелось попить чаю в обществе моего Уолли? Именно это меня и интересует. Не забывайте – его ведь убили!

– Надеюсь вы не думаете, что убил его я? – с вызовом спросил Уайт.

Князь встал и рассыпался в извинениях.

– У вас личный разговор, крупиночка моя, – проворковал он. Позвольте мне оставить вас и исчезнуть.

– Если это из-за меня, то можете не исчезать, – великодушно разрешил Уайт. – Мне скрывать нечего.

Однако князь, кланяясь и пятясь, все же вышел из гостиной. Эрминтруда тут же заявила, что не собирается ходить вокруг да около.

– Скажите, мистер Уайт, что вы с Уолли затевали тайком от меня?

– Кто вам такое сказал? – изумился Уайт. – Мы вовсе ничего не затевали.

– Только не надо вешать мне лапшу на уши и строить из себя невинного агнца, – поморщилась Эрминтруда. – Я не вчера родилась. Тем более, что прежде вы не раз вовлекали его в свои аферы.

– Должно быть, – произнес Уайт, заметно помрачнев, – вы намекаете, что я остался должен Уолли некоторую сумму. Не беспокойтесь, миссис Картер, я верну вам все до последнего пенни. Мы, правда, договорились на среду, но раз уж вам так невтерпеж, я отдам деньги раньше. Уолли просто помог мне пережить трудные времена. Вот что мне в нем нравилось. Щедрый был человек душа нараспашку.

– Да, несложно прослыть щедрым за чужой счет! – процедила Эрминтруда. – Между прочим, меня еще никто и никогда не обвинял в скупости, поэтому не думайте, что я затеяла этот разговор, чтобы напомнить вам о деньгах. Меня это нисколько не волнует!

В воздухе отчетливо запахло грозой. Мэри сказала:

– Возможно, мистер Уайт, вас удивил вопрос миссис Картер, но дело в том, что мой покойный кузен дал нам понять, что вы и впрямь затеваете с ним какую-то сделку.

– Ну и что из этого? – воинственно спросил Уайт. – Мало ли с кем он заключал сделки?

– И нечего обижаться! – с нескрываемым возмущением произнесла Эрминтруда. – Вы уже не раз втягивали Уолли в сомнительные аферы, которые неизменно заканчивались потерей денег...

– Послушайте, миссис Картер, вы никогда не скрывали своего отношения ко мне. Я вас ничуть не виню – мы живем в свободной стране, и все вольны любить и не любить кого угодно. Однако, если вы всерьез рассчитываете обвинить меня в каких-то аферах или – тем более – притянуть меня к убийству бедного Уолли, то у вас ничего не выйдет. Не на того напали. Если же вы, мадам, пригласили меня только затем, чтобы это сказать, то разрешите откланяться! Можете меня не провожать!

Эрминтруда даже бровью не повела, а вот Мэри вскочила и проводила разгневанного Уайта до парадных дверей. Когда она вернулась в гостиную, Вики сказала: