Текст книги "Завещание"
Автор книги: Джорджетт Хейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ГЛАВА VIII
Новый дворецкий Фонтейна, казалось, пришелся ко двору. Так решил Эмберли, когда увидел его в особняке. Это был смиренный человек с застенчивым взглядом темных глаз и лысиной. Энтони Коркрэн положительно отозвался о нем, но сказал, что дворецкий чересчур усердный и все время путается под ногами. Энтони полагал, что не стоит винить нового слугу в желании быть приятным для других слуг, но его стремление подружиться с Коллинзом он не одобрял.
Возможно, эта характеристика, столь небрежно составленная Энтони, заставила Эмберли проявить внимание к новому слуге и при первой встрече пристально разглядеть его. Бейкер вежливо улыбнулся и направился в гостиную объявить о его приходе. Но Эмберли его задержал. – Мое имя Эмберли, – сказал Фрэнк мягко.
Бейкер бросил на него быстрый взгляд и сказал, извиняясь:
– Да, сэр. Благодарю вас.
– Не думаю, что вам мое имя может быть известно, – сказал Эмберли еще более мягко.
– Нет, сэр. Я упустил это из виду.
Мистер Эмберли ленивой походкой последовал за дворецким.
Фонтейн в отличие от Коркрэна был в восторге от нового дворецкого. Он знает свою работу, выполняет ее с большим желанием, но главное – хорошо ладит с другими слугами. Возможно, он немного глуп, но нельзя же требовать от человека многого. Даже Коллинз, кажется, подружился с ним, а лакей далеко не каждого одаривает своей дружбой, в этом Эмберли может быть уверен.
Наконец, Фонтейн переменил тему разговора и поинтересовался целью визита Эмберли. Оказалось, определенной цели у него нет. Он задал Фонтейну несколько ничего не значащих вопросов и собрался уходить. Фонтейн спросил его, приблизился ли он хоть немного к решению загадки убийства. В ответ Эмберли уклончиво пожал плечами.
– Я попросил Фрейзера приставить к Марку Брауну человека, чтобы наблюдать за ним.
Выражение заинтересованности и внимания до смешного быстро улетучилось с лица Фонтейна. Было ясно, что о новой версии, возникшей в ходе расследования, он был невысокого мнения. Мистер Эмберли криво улыбнулся.
– Ваша вера в меня поколеблена, Фонтейн? – спросил он.
Фонтейн торопливо разуверил его. Он полагает, что у Эмберли есть на то причины, но, как бы это выразиться – не теряет ли он время? Он не может серьезно предполагать, что Браун имеет какое-то отношение к убийству Даусона. Он должен признаться, что на эту версию возлагает слабую надежду.
Мистер Эмберли опять улыбнулся и заметил, что Фонтейн не первый, кого озадачил этот ход в его игре.
Он ушел, оставив Фонтейна в недоумении, и поехал в Аппер Неттфоулд, чтобы повидать своего друга сержанта Габбинса.
Фрейзер и Фонтейн могли быть разочарованы, но сержант приветствовал его с распростертыми объятиями и сказал, что всегда знал, что может доверять ему.
– И знаете почему? – Сержант помедлил, как бы вспоминая. —Я знаю вас, сэр, по меньшей мере, года три, или даже больше. Дважды я делал вам предупреждения за опасное вождение машины, трижды я оштрафовывал вас за парковку машины в неположенном месте и однажды работал с вами над расследованием дела. Если я вас не знаю, то кто тогда? Нет, как бы там ни было – назло всем суждениям, – я сказал себе: «Всегда могу доверять мистеру Эмберли».
– Сержант, я недостоин этого, – сказал Эмберли. – К чему вы клоните?
Сержант многозначительно посмотрел на него.
– Марк Браун, сэр? Вот где мы с вами сходимся. Инспектор-то очень недоволен, много говорил о любителях, которые вмешиваются в дела полиции, но я не хочу повторять его слова. Но он не видел Альберта Коллинза, выходящего из Айви коттеджа, – он помолчал, почесав голову. – Мне надо это обдумать, я еще не все понимаю. Однако вы, вероятно, все уже обдумали, и этого для меня достаточно.
Мистер Эмберли спросил сержанта, говорил ли он инспектору о том, что они видели. Сержант хитровато подмигнул.
– Нет, сэр, не рассказывал. Даже и забыл об этом, – сказал он небрежно.
Эмберли улыбнулся:
– Какая у вас избирательная память: хочу помню, хочу не помню. Не рассказывайте ему.
– Только не я, сэр. Что за разговор! – добавил он, глядя прямо в глаза Эмберли. – К тому же если бы я действительно видел, то тогда другое дело. С чего я буду рассказывать инспектору какие-то домыслы, я ведь только об этом слышал.
– Вот и не надо, – согласился Эмберли. – Кстати, за парнем установлена слежка?
– Да, с этим все в порядке, – сказал сержант. – Но уж, коль вы спросили меня об этом, то могу сказать, что с таким же успехом могли послать слона следить за ним, а не молодого Такера. Слон меньше бы был заметен, чем он.
– Что ж, меня это не беспокоит, – сказал Эмберли. – Я только хотел узнать, следит ли кто за ним.
Сержант кашлянул.
– У вас, конечно, есть на то причины, сэр? – спросил он ради любопытства.
– Нет, – честно признался Эмберли. – Только некоторые подозрения, которые к тому же могут оказаться беспочвенными. Слежка за Брауном – предосторожность, возможно, излишняя.
– Сдается мне, дело принимает забавный оборот, сэр.
– Думаю, да, сержант. Очень забавный, – сказал мистер Эмберли.
– Но вот чего я не могу понять, – настаивал сержант, – так это того, какое отношение молодой пьяница имеет к делу. Ведь он именно пьяница, причем заядлый. Я бы сказал, для его лет это постыдно. Вечер за вечером одна и та же история. Он идет в «Голубой дракон», сидит там до закрытия, пока его не выгонят. Мне жаль юную леди. Вот я и думаю: почему она не поместит его в один из тех домов, о которых столько пишут и где лечат людей от пристрастия к спиртному? Может быть, это жестоко, но что поделаешь! Что поделаешь с таким молодым пьянчужкой? Зря она думает, что может справиться с ним. Миссис Джоунс, которая помогает им по дому, говорит, что когда у него появляется потребность выпить, то и полк солдат не может его удержать.
– Ходит каждый вечер в «Голубой дракон», говорите? – спросил Эмберли в раздумье.
– Точно, как часы. Все об этом знают, и даже старый Уэгг, которого полиция задерживала за пьянство и дебош не помню уж сколько раз, диву дается, как парнишка управляется с бутылкой.
– Браун при этом что-нибудь рассказывает?
– Нет, как я слышал. Говорят, если кто-нибудь задаст ему пару вопросов так, ради поддержания разговора, то он ведет себя глупо и все повторяет, что пусть лучше не пытаются вызнать что-нибудь у него. Я знаю много пьяниц, которым стоит пропустить четыре или пять порций, как они начинают вести себя так, словно знают массу секретов, о которых все только и пытаются что-то вызнать.
– О, он так и говорит?
– Если быть точным, то нет, не говорит. Он просто сидит и пьет, а если заговорит, то болтает о всякой чепухе. Но это у него скоро проходит, у молодого Брауна-то. Что ж, если бы он не останавливался, то мистер Хоукинс выставлял бы его за дверь. Вот он и сидит тихо, мрачно уставившись в одну точку. Очень мрачно, как я слышал. Не скажу, что он не мог бы сорваться с места и пойти убить кого-то, когда сильно пьян, но я бы очень удивился, если бы он совершил это. Очень бы удивился. Не представляю, как он умудряется добраться до дома, не попав под машину, не говоря уже о том, чтобы еще стрелять в кого-то. А когда он протрезвеет, то не похож на парня, которому придет в башку, простите за выражение, мистер Эмберли, совершить убийство. Совсем не похож, как мне кажется. Однако что говорить, вы лучше знаете свое дело, да и в любом случае, нет никакого вреда в том, чтобы последить за ним.
– Я очень надеюсь, что вреда не будет, – сказал мистер Эмберли и распрощался с сержантом.
Он сел в машину и через рыночную площадь поехал домой. Но ему было не суждено сразу попасть в Грейторн. На тротуаре стояла Ширли Браун и махала ему рукой. Он тут же свернул к тротуару. Голосом, дрожащим от негодования, она сказала, что хочет поговорить с ним. Не скрывая насмешки, он ответил, что это для него приятный сюрприз.
Она не обратила внимания на его ответ. Глаза ее были полны гнева, и она даже немного заикалась. Как он посмел приставить переодетого полицейского следить за ее братом! Бесполезно отрицать это! Эмберли только смеялся. Она обвинила его в двурушничестве, потому что он просил ее доверять ему, а сам все это время шпионил за Марком. Затем неожиданно она обрушилась с презрением на констебля, который как тень следовал за Марком. Даже недоумку понятно, что он – переодетый полицейский. Его поведение она считает грубым произволом и оскорблением, а потому не желает видеть Эмберли никогда в жизни. С этими словами она развернулась и зашагала прочь, еще больше приходя в ярость, потому что знала, что он смеется ей в спину.
На следующий день мистер Эмберли стойко перенес второй визит главного констебля, который явно проявлял недовольство. Он все ждал, что что-то произойдет – и подумал, что ему стоит навестить Эмберли. Эмберли, не скрывая раздражения, ядовито заметил, что полковник должен благодарить Бога, что ничего пока не произошло, а когда полковник, разнервничавшись, отважился спросить, что он имеет в виду, Эмберли, зажав трубку в зубах и засунув руки в карманы брюк, зашагал по комнате, не удостоив его ответом. Настойчивость полковника все таки возымела действие, и он сказал, что не может сообщить полковнику никакой информации, пока не получит ответ на посланную им телеграмму.
Ответ пришел в тот же вечер около десяти часов. Дворецкий принес телеграмму в гостиную, где Эмберли сидел, слушая рассуждения сэра Хамфри об охране дома. Сэр Хамфри, не проявлял интереса к убийствам, зато приходил в ярость от присутствия браконьеров в их местности. Он рассказал Эмберли о том, что говорил его смотритель по этому поводу, и что старый Клизероу-Уилльямс считает необходимым предпринять, и как он сам слышал выстрел в пять утра несколько дней назад. Эмберли что-то невнятно отвечал ему и с трудом сохранял терпение. Сэр Хамфри только заговорил о своем намерении побеседовать с Фонтейном о его главном смотрителе, который был некомпетентным ослом, каких еще надо поискать, да еще в придачу ленивым, как внесли телеграмму.
Эмберли собрал в кучу игральные карты и поднялся, не дожидаясь окончания монолога сэра Хамфри, чтобы в уединении расшифровать присланный ответ.
Филисити, сгорая от любопытства, извинилась и вошла вслед за Эмберли в кабинет. Ей очень хотелось узнать, имеет ли телеграмма какое-то отношение к убийству Даусона. Эмберли, не глядя на нее, ответил, что не имеет.
Филисити была разочарована.
– Но все-таки ты, кажется, ею очень доволен, – сказала она.
– Я всегда доволен, когда мои теории оказываются правильными, – сказал Эмберли. Он взглянул на часы. – Должен покинуть тебя, любовь моя. Скоро вернусь.
Он пошел в гараж и вывел машину. Второй раз за день он поехал в Аппер Неттлфоулд в полицейский участок. На пороге его встретил сержант, только закончивший рабочий день, но он с готовностью проводил Эмберли в свой небольшой кабинет.
– Это касается Марка Брауна, – сказал Эмберли, не тратя время на объяснения. – Инспектор с пренебрежением отнесся к необходимости слежки за ним, и сдается мне, что его отношение может передаться констеблю Такеру. Поймите меня правильно, сержант. Крайне необходимо не спускать глаз с Брауна. Сегодня вечером пошлите человека в помощь Такеру. Ответственность я беру на себя.
Сержант, преисполненный готовности, сказал:
– У меня нет ни одного свободного человека, сэр, но если хотите, я сам возьмусь за это дело, вот так. Да, так что вы хотите предпринять?
В кабинет торопливо вошел дежурный констебль.
– Звонит Такер, сержант. Вернее, не сам он, а по его просьбе. Срочное сообщение. Он просит, чтобы вы тотчас отправились к нему. Это на Коллинхерст-роуд.
– Ну в чем дела? – спросил сержант. – Расскажите поподробнее.
– Это касается того молодого парня, за которым он следил. Тот шел и упал в реку.
– Только не надо устраивать суматоху, – сказал сержант вспыльчиво. – Любому понятно, что что-то обязательно должно было произойти в один из этих дней. Такер – набитый дурак, что позволил этому случиться.
Констебль добавил:
– Он мертв, сержант.
– Мертв? – У сержанта отвалилась челюсть. Он тупо посмотрел на мистера Эмберли.
Эмберли несколько минут стоял неподвижно. Затем он вынул пачку сигарет, медленно и с большой предосторожностью вынул из нее сигарету. Его взгляд встретился со взглядом сержанта. Закрыв пачку, он начал искать в кармане спички.
Сержант сидел, вопросительно глядя на него. Мистер Эмберли закурил и бросил спичку в камин. Затем, затянувшись, он посмотрел на констебля.
– Кто сообщил об этом?
– Не знаю его имени, сэр. Но точно, что джентльмен. Он сказал, что проезжал мимо на машине, и Такер попросил его заехать в ближайший дом и связаться с нами.
– Понятно. Я отвезу вас, сержант.
Сержант поднялся:
– Да, сэр. Хамер, найдите Мейсона и Филпотса и скажите им, чтобы они вызвали «скорую помощь».
Констебль вышел из кабинета. Сержант поднялся, посмотрел на Эмберли.
– Господи! Сэр, вы поэтому хотели, чтобы за ним следили? – спросил он. – Вы этого ждали?
– Я этого опасался. Чертов дурак этот Такер!
Сержант, понизив голос, спросил:
– Это убийство, мистер Эмберли?
Эмберли криво улыбнулся:
– Вы становитесь проницательны, сержант. Вот увидите, суд присяжных вынесет вердикт о смерти в результате несчастного случая. Вы готовы ехать?
Только усевшись в машине рядом с Эмберли, сержант снова заговорил.
– А если это убийство, то вы позволите вынести такой вердикт, сэр?
– Разве я сказал, что это убийство? – спросил Эмберли.
Громоздкий «бентли» быстро пронесся через город, но снизил скорость у последних, беспорядочно разбросанных домов. Почва здесь была болотистая, и чем ближе машина подъезжала к реке, тем глубже ее колеса погружались в густую грязь.
– Осторожно, сэр, – предупредил сержант. – Здесь в это время года сильный туман. Да еще глина.
– Да, мы попали в полосу тумана, кажется.
Чуть дальше на дороге они увидели сквозь туман очертания фигуры человека, который махал им рукой. Эмберли съехал на обочину дороги и остановился. В свете фар плавали клубы тумана; сквозь них они разглядели неясные очертания второго человека и тело мужчины, лежавшего, уткнувшись лицом в землю.
Сержант быстро, насколько позволяла его комплекция, выскочил из машины.
– Это вы, Такер? Как это произошло?
Мистер Эмберли протянул руку и включил фары. Яркий луч света упал на второго человека. Это был Коллинз, весь мокрый, в одной рубашке.
– Очень интересно! – промолвил мистер Эмберли и вышел из машины. Сержант подошел к Коллинзу.
– Что это вы тут делаете, приятель? – спросил он. Лицо лакея было серым, пот выступил на лбу, он казался очень измученным.
– Это он вытащил Брауна, – сказал неохотно Такер. – Когда я… Когда я подбежал, он пытался привести его в чувство. Мы долго изо всех сил откачивали его, но все без толку, сержант. Он умер.
– Это вы все объясните, вернувшись в полицейский участок, – сказал сержант.
Он посмотрел на Коллинза:
– Что касается вас, то вам придется тоже туда отправиться и объясниться. Присмотри за ним, Такер. – Он повернулся и подошел к Эмберли, который стоял на коленях у тела Марка.
Голова молодого человека была повернута в сторону, руки вытянуты вдоль тела.
Эмберли попросил:
– Свет, сержант.
Сержант вынул из кармана фонарик. Эмберли взял его и, включив, направил свет на голову Марка, внимательно ее осматривая.
– Помогите мне перевернуть его.
Они повернули еще не остывшее тело на спину. Глаза Марка были закрыты, челюсть слегка отвисла. Эмберли осторожно отодвинул мокрые волосы со лба и поднес ближе фонарик. Спустя какое-то время он выключил фонарик и поднялся.
– Никаких следов удара. Смерть от несчастного случая, сержант.
– Что? При том, что здесь стоит Коллинз? – пробормотал сержант. – Ну, мы это еще посмотрим!
– Боюсь, что так и будет, – сказал Эмберли. Он направился к машине. – Коллинз, забирайтесь-ка лучше в машину и накиньте плед. – Говоря это, он сел за руль и задумчиво уставился перед собой.
Сержант поинтересовался, надели ли наручники на Коллинза, а услышав, что не надели, немедленно надел их сам. Лакей ничего не сказал.
Сержант накинул снятое Такером пальто на тело Марка и стоял, поджидая приезда «скорой помощи». Такер, заикаясь от волнения, начал снова объясняться, но сержант строго прервал его: – Мы выслушаем вас в участке.
На дороге было холодно, из-за тумана все покрылось сыростью. Лакей дрожал, сидя на заднем сиденье машины, его тусклый взгляд был устремлен на мертвое тело. На мгновение он перевел глаза на лицо сержанта. Тот, заметив взгляд лакея, сказал Эмберли:
– Говорите что хотите, но если кто и похож на убийцу, так это он. Прыгнул в воду, чтобы спасти? Скорее всего, прыгнул, чтобы поглубже затянуть его в воду. Скажу откровенно, сэр, когда я поймал его взгляд, он смотрел на меня как сущий дьявол. Нисколько не преувеличиваю.
Наконец «скорая помощь» прибыла, тело Марка перенесли в машину и накрыли пледом. Двое полицейских, приехавших в «скорой помощи», опять сели в машину, чтобы сопровождать тело в морг. Сержант сел в машину Эмберли.
На обратной дороге в полицейский участок пассажиры машины Эмберли хранили молчание. По приезду Такер и Эмберли прошли в кабинет сержанта, а Коллинза под охраной увели переодеться.
Было очевидно, что отчет Такера о случившемся был неполным, поскольку он в тот момент находился не рядом и не видел, как все произошло. Согласно данной ему инструкции, он последовал за Марком в «Голубой дракон», когда только начало вечереть, и какое-то время стоял на улице. Потом он заглянул внутрь и увидел, что Марк, как обычно, сидит за столиком в углу, весь съежившись и настолько пьяный, что неспособен ни на что дурное. Как он понял из слов инспектора, мистер Эмберли подозревал Брауна в чем-то, что имеет отношение к убийству Даусона. Он тогда подумал, что в таком состоянии опьянения парень не нуждается в слежке. Кроме того, известно, что он уходит только тогда, когда закрывают заведение. В нескольких шагах от «Голубого дракона» есть закусочная, и Такер отправился туда выпить чашку горячего чая, подумав, что ничего плохого не будет в том, чтобы посидеть немного в тепле и поболтать с хозяином закусочной. Он вернулся на свой пост за несколько минут до закрытия и обнаружил, что Марк уже ушел домой. Он пошел вслед за ним, хотя не видел в этом смысла, но уж таков был приказ. Браун, должно быть, ушел из «Голубого дракона» раньше обычного, потому что он, хотя и шел быстрым шагом, не мог догнать его. Он дошел до поворота на дорогу, которая идет вдоль реки, когда услышал, что кто-то зовет на помощь. Он бросился бежать и оказался на месте происшествия как раз в тот момент, когда Коллинз, изнемогая от усталости,.вытаскивал тело на берег. Затем он положил его лицом вверх и начал делать искусственное дыхание. Такер тут же присоединился к нему. Они трудились, как ниггеры, чтобы вернуть парня к жизни. Он сам уже через десять минут понял, что все напрасно, но Коллинз выругался и заставил его продолжать. Коллинз настаивал, что парень был под водой не так долго, чтобы захлебнуться, и что они должны оживить его. Как они ни старались, видно было, что жизнь в Марке угасла.
Именно Такер остановил первую машину, что проезжала мимо них. Он не хотел оставлять Коллинза одного с телом и попросил хозяина машины, мистера Джерролда из Коллинхерста, позвонить в полицию и сообщить о случившемся.
Такер говорил правду, но старался не смотреть на мистера Эмберли. Было ясно, что он ждет выговора, так как несколько раз повторил, что инспектор ему не говорил, что Брауна нельзя упускать из виду.
– Дурак, – сказал сержант и позвонил, чтобы привели Коллинза.
Лакея переодели в костюм, который был ему великоват, и дали горячего чая. Лицо его уже утратило серый оттенок, а глаза, о которых сержант сказал, что они похожи на глаза убийцы, смотрели как всегда, холодно и без всякого выражения.
Он рассказал о своей роли в случившемся довольно спокойно. Он шел невдалеке от Брауна, которого с трудом разглядел в тумане. Молодой джентльмен, казалось, был сильно пьян. Несколько раз он спотыкался и едва удерживал равновесие. Его походка была настолько нетвердой, что Коллинз поспешил за ним, опасаясь, что какая-нибудь проезжавшая машина может задавить его, так как водитель мог не увидеть его сквозь туман. Он тоже не ясно различал в тумане фигуру Брауна, хотя шел с включенным фонариком. Сержант и мистер Эмберли, должно быть, заметили, что в ложбине, где дорога проходит вдоль берега реки, туман был особенно густой. Он думает, что молодой человек сбился с дороги и, споткнувшись, упал в реку. Он видел, как тот исчез из поля зрения, а затем услышал его крик. Затем раздался всплеск воды. Он сразу побежал к тому месту, где в последний раз видел молодого джентльмена. Он стал его звать, но ответа не было. Вообще ни звука. Зная, в каком состоянии был джентльмен, он испугался, что тот не сможет выплыть к берегу. Он подумал, что его долг последовать за ним, что он и сделал, задержавшись только для того, чтобы скинуть пальто и ботинки. Он нырнул в воду и плавал кругами долго, так долго, что прошли, казалось, часы. Он думает, что джентльмен захлебнулся сразу. Если он и боролся с водой, то, видимо, недолго, поскольку была полная тишина, когда Коллинз нырнул в воду. Он уже отчаялся найти парня, когда внезапно увидел в воде руку. Он не считает себя хорошим пловцом, но ему удалось вытащить тело на берег, затем он перенес его на дорогу. Он несколько раз кричал, зовя на помощь, так как сам очень устал и у него не хватало сил, чтобы сделать искусственное дыхание. Но все таки он сделал все, что мог, пока не подошел Такер. Он думает, что Такер подтвердит это.
Сержант слушал его рассказ, скептически помалкивая. Когда Коллинз кончил, он сказал:
– Значит, вот как все случилось? А что же вы делали на Коллинхерст-роуд в такой час? Ответ удивил его.
– Я шел за молодым джентльменом, – сказал Коллинз.
Сержант, уверенный, что так все и было, растерялся.
– О, вы шли, вот как, – сказал он довольно невнятно. – А почему?
Коллинз быстро взглянул на Эмберли.
– Я хотел встретиться с молодым джентльменом, поскольку три дня назад в особняке произошел очень неприятный случай. Думаю, мистер Эмберли знает, на что я намекаю.
– Для вас не имеет никакого значения, что знает мистер Эмберли, – сказал сержант. – Что за неприятный случай?
Коллинз скривил губы:
– Видите ли, сержант, мистер Браун, будучи под влиянием спиртного, пришел в особняк, а когда я открыл дверь, обратился ко мне с угрозами, которые я не могу объяснить. Он, видимо, принял меня за кого-то другого.
– Принял за другого, да? Почему вы так думаете?
– Я и представить не мог, сержант, что молодой джентльмен имел зуб против меня.
– Вы его совсем не знали, не так ли?
Эмберли нахмурился. Намек, прозвучавший в словах сержанта, насторожил Коллинза.
– Едва ли я могу сказать, что был знаком с ним, сержант, – сказал лакей вкрадчиво. – Надеюсь, я знаю свое место. Но однажды днем я встретил мистера Брауна в Аппер Неттлфоулде, когда он был не совсем в себе. В тот раз он был очень дружелюбен. В самом деле, настолько дружелюбен, что пытался подарить мне свой портсигар. Я знаю, что под влиянием алкоголя джентльмены поступают так иногда. Мистеру Брауну тогда тоже показалось, что я его друг. Мне ничего не оставалось, как принять его портсигар. Естественно, что я вернул его, как только смог.
– Вы отослали его ему?
– Нет, сержант, я сам пошел в Айви-коттедж и отдал его мистеру Брауну, – сказал Коллинз спокойно.
Сержант бросил красноречивый взгляд на Эмберли.
– Мистер Браун, – продолжал Коллинз, – в тот момент был трезв и вел себя как джентльмен.
– Забавная история, – сказал сержант. – Но продолжайте. Зачем он приходил в особняк повидать вас?
– Представления не имею, сержант. Это меня очень обеспокоило, если можно так выразиться. Молодой джентльмен пытался застрелить меня, как вы, сэр, – он кивнул в сторону Эмберли, – без сомнения, помните. Мистер Фонтейн, не желая поступать с мистером Брауном сурово, поскольку тот был не в себе, позволил ему уйти. Но, уходя, он сказал несколько фраз мне, которые я был не в силах понять. Фактически он угрожал застрелить меня при первой возможности.
– Полагаю, поэтому-то вы и выслеживали его, – сказал сержант саркастически.
– Именно так, сержант, – ничто не могло поколебать спокойствие лакея. – Очень неприятно сознавать, что существует молодой джентльмен, страдающий такой опасной манией. Мне казалось, что ничего не остается, как попытаться встретиться с мистером Брауном и постараться выяснить, почему он воображает, будто имеет что-то против меня. Конечно, мне не всегда удобно отрываться от своих обязанностей, но сегодня вечером мне представилась возможность уйти из особняка, так как мистер Фонтейн уехал в Лондон, и мы ожидали его возвращения поздно вечером. Зная… привычки мистера Брауна, я осмелился дождаться его у «Голубого дракона». Не желая устраивать сцену на публике, я намеревался последовать за ним до дома и там спросить, чем я мог оскорбить его. Но затем случилось то, о чем я уже рассказал, сержант.
Сержант был явно недоволен его рассказом, в который он нисколько не поверил. Но доказать его фальшь в данный момент было невозможно, да и возложить вину на Коллинза за случившееся он не мог, поскольку не кто иной, как Коллинз, вытащил Марка Брауна из реки. Показания Такера свидетельствовали, что Коллинз не только бросился в воду, чтобы спасти Марка, но он также отказался оставить попытки оживить его, когда полицейский объявил, что их усилия бесполезны. Сержант посмотрел на мистера Эмберли в надежде получить от него совет, но Эмберли в это время разговаривал с лакеем. Ему хотелось узнать, не проезжала ли какая-нибудь машина мимо, когда он шел за Марком, или, может быть, он заметил прохожего. Коллинз без колебаний ответил, что он не видел никого, кроме подбежавшего на крик Такера и проезжавшего на своей машине мистера Джерролда.
Мистер Эмберли, казалось, был удовлетворен ответом, и, подойдя к камину, начал набивать трубку табаком.
– Полагаю, вы можете идти, – неохотно сказал сержант. – Но заметьте, я не говорю, что удовлетворен вашими показаниями, потому что я им не верю. Если вы представите свидетелей, что все случилось именно так, как вы рассказали, тогда другое дело. Но все рассказанное вами основывается только на ваших словах, а единственный человек, который мог бы их опровергнуть, утонул.
Лакей, растягивая слова, сказал:
– Я уверен, сержант, что мисс Браун подтвердит, что у ее брата не было причин убивать меня. Кроме тех случаев, о которых я упоминал, я никогда, насколько мне известно, не встречался с молодым джентльменом.
– Можете быть уверены, мы поговорим с мисс Браун, приятель, – пообещал сержант.
– Да, сержант, я буду рад, если вы с ней поговорите, —сказал Коллинз смиренно.
– И не забудьте, что вас вызовут на следствие, – сказал сержант, жестом показывая, что больше не задерживает его.
Лакей вышел, сопровождаемый констеблем Такером, а сержант сел в кресло и посмотрел на мистера Эмберли.
– Итак, сэр? Каковы ваши выводы? – спросил он.
– Я же говорил, что вердикт присяжных заседателей будет однозначным: смерть в результате несчастного случая.
– Только не говорите, что вы верите в эту сплошную ложь, сэр.
– О, нет, – сказал Эмберли, – но как трудно будет ее опровергнуть. Начать хотя бы с дружеских излияний со стороны Брауна. Совершенно невозможно возразить, сержант. Однажды пьяный человек пытался всучить мне пятифунтовую бумажку. Визит в Айви коттедж объяснен вполне обоснованно. Знаете, он очень находчивый, этот Альберт Коллинз. Иметь с ним дело – одно удовольствие. Причина, по которой он преследовал сегодня вечером Брауна, звучит менее убедительно, но вполне вероятна. Боюсь, вам не удастся взвалить на него смерть Брауна, сержант.
– Может быть, нет, а может быть, да, – сказал сержант. – Но если есть виновник, то это не кто иной, как Альберт Коллинз.
– Возможно, вы правы, – сказал мистер Эмберли, дерясь за шляпу. – А сейчас я собираюсь освободить вас от неприятной обязанности. Вам нет необходимости сообщать мисс Браун о случившемся.
Сержант, казалось, был доволен.
– Я буду вам признателен, сэр, если вы сами сделаете это. Интересно, что скажет она о той сказке, которую мы с вами только что выслушали. Вы разберетесь в этом лучше, чем я.
– Не сомневаюсь, – сказал мистер Эмберли.
