Текст книги "Подкидыш"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 5

Вернувшись в Сейл-Хауз, герцог потратил впустую целых полчаса, безуспешно пытаясь сочинить объявление в «Газетт». Наконец, он бросил это занятие, громко воскликнув:

– Похоже на то, что кроме всего прочего мне потребуется личный секретарь!

Дверь в библиотеку отворилась.

– Вы звали меня, ваша милость? – спросил лакей.

Герцог некоторое время смотрел на него молча, закипая гневом.

– Ты стоял у этой двери? – спросил он.

– Да, ваша милость, – ответил лакей. Он не на шутку перепугался.

– Никогда этого не делай!

– Хорошо, ваша милость! Я прошу прощения у вашей милости. Мне показалось, что вы позвали меня, ваша милость!

– Я никого не звал!

– Не звали, ваша милость, – повторил растерявшийся лакей и приготовился откланяться.

– Когда ты мне понадобишься, я позвоню, – сказал герцог. – В эту минуту мне ничего не нужно! Хотя, постой. Да, мне кое-что нужно! Если мистер Скривен еще не ушел, будь так любезен позвать его сюда!

– Слушаюсь, ваша милость!

Выяснилось, что мистер Скривен еще не ушел, и через несколько минут он уже был в библиотеке. Он застал герцога сидящим за большим резным письменным столом, покусывающим кончик гусиного пера и с неприязнью глядящим на исписанный клочок бумаги. Несколько скомканных бумажек, валявшихся на полу у камина, свидетельствовали о неудачных литературных опытах.

– Вы хотели видеть меня, милорд? – осведомился мистер Скривен, войдя в комнату.

Герцог поднял на него глаза, полные скорби.

– Ничего-то я сам не умею делать, Скривен, – сказал он. – Вот сижу здесь и не знаю, сколько времени пытаюсь составить простейшее объявление – и ничего не выходит.

– Вы же знаете, милорд, что в любом деле можете положиться на меня, – успокоил его мистер Скривен. – Могу ли я узнать, что послужило причиной вашего беспокойства?

– Всего-навсего объявление о моей помолвке в «Газетт»! По-вашему – нет ничего проще, однако, взгляните, что я здесь напортачил!

Мистер Скривен направлялся к письменному столу, но при этих словах остановился.

– Вы сказали о вашей помолвке, милорд?

– Да, с леди Хэриет Престижен. Надо дать уведомление, знаете ли, и я был бы весьма вам признателен, если бы вы набросали подходящий вариант.

– Позвольте мне сказать вам, милорд герцог, – с глубоким чувством произнес мистер Скривен, – что нет такого поручения, которое я не исполнил бы с большим удовольствием, чем это – Позвольте мне выразить мои самые искренние поздравления по случаю этого счастливейшего события!

– Благодарю, вы очень добры.

– Пользуясь тем, милорд, что я с давних пор связан с домом Сейлов, хочу сказать вам, что всем, кому дороги ваши интересы, никакое другое известие не принесло бы большей радости. И осмелюсь утверждать, милорд, что среди ваших верных слуг не найдется ни одного, кто не принимал бы ваши интересы близко к сердцу.

– Спасибо, – повторил герцог, удивленный, но тронутый.

– Ваша милость может спокойно доверить это дело мне, – уверил мистер Скривен. – Извещение будет немедленно разослано во все газеты и светские хроники. Я сам займусь этим. Могу ли я спросить, на какое число назначено счастливое событие?

– Я сам еще точно не знаю. Наверное, это будет весной, еще ничего не решено.

Мистер Скривен поклонился.

– Надо будет заняться меблировкой апартаментов для герцогини, – сказал он. – По правде говоря, возникнет масса других проблем, милорд. Но вы можете на меня положиться!

Герцог, которому показалось, что для одного дня он выслушал достаточно планов в связи с предстоящей женитьбой, торопливо проговорил, что он в этом не сомневается, но что еще есть время. На этом мистер Скривен откланялся и с радостью углубился в составление объявления, которое должно было быть написано высоким стилем, чтобы соответствовать благородному положению и достоинству его хозяина.

Герцог, выяснивший заранее, что его кузен в этот день нес караульную службу, подумал, что тот наверняка будет обедать в «Уайте», и решил отыскать его там. Однако прежде чем уйти из дома, ему пришлось встретить немалое противодействие, сначала со стороны его камердинера, который укорил его за то, что он не поменял свои панталоны на штаны до колен и шелковые чулки; потом со стороны Борродейла, который рассчитывал, что его милость будет обедать дома, и которому показалось, что вот-вот пойдет дождь; и, наконец, со стороны Чигвела, который пришел в ужас, когда ему запретили бежать в конюшни.

– Но ведь у вашей милости есть карета! – невольно воскликнул он.

– Она мне не нужна; я пройдусь только до «Уайта», – ответил герцог, забирая трость и перчатки из рук лакея.

– Ваша милость не должны идти пешком да еще одни! Позвольте мне вызвать портшез.

– Чигвел, я не ребенок и не растаю от одной-двух капель дождя, – ответил герцог.

– Нет, конечно, ваша милость, но говорят, в городе полно воров и разбойников! Я уверен, что его светлость пожелали бы, чтобы вы взяли портшез и факельщика.

– Однако я обойдусь без них.

И Чигвел и Борродейл ужасно расстроились.

– Но, ваша милость, вам намного удобнее будет в карете! – не унимался Чигвел. – Ее приготовят в мгновение ока…

– Нет! – сказал герцог с неожиданной твердостью.

Они отступили, и привратник, который все это время стоял у дверей, решил, что наступил подходящий момент открыть их.

– Как пожелает ваша милость, – слабым голосом произнес Чигвел. – В котором часу ваша милость вернется домой?

– Не имею ни малейшего понятия, – ответил герцог, натягивая перчатки.

– Хорошо, ваша милость. А не желает ли ваша милость, чтобы за вами прислали карету?..

– Не желаю!

Герцог сбежал по ступенькам в передний двор, оставив своих верных слуг в полном недоумении и некоторой тревоге.

В «Уайте» кузена он не нашел, но в тот момент, когда он выяснил у привратника, что капитан Вейр в тот день в клубе не появлялся, вошел виконт Гейвуд и тут же набросился на него.

– Сейл! Клянусь, я уже хотел идти к тебе домой. Как поживаешь, приятель? Я только что узнал новость! Рад как никогда в жизни! Пошли, пообедаем вместе!

Лорд Гейвуд, высокий, долговязый молодой человек, ужасный болтун, мало чем напоминал свою сестру Хэриет, но обладал птичьим носом, что сразу же наводило на мысль о леди Эмплефорд. О нем говорили, что он был сущим наказанием для своих родителей. Повзрослев, он то и дело попадал в разного рода неприятности. Он повел герцога наверх в кофейную комнату.

– Да, не ожидал от тебя, старина. Однако и ловок же ты! Я был готов поклясться, что ты пока не собираешься жениться! Да что там, я думаю, что ты и руки Хэри еще не коснулся.

– А можно не кричать об этом на весь свет? – попросил Джилли.

– Да меня никто никогда не слушает! – ответил его светлость. – Знаешь, не дело хвалить свою собственную сестру, но она и в самом деле славная девушка, Сейл, она заслуживает счастья. Такая скромница, впрочем, ты и сам такой же. Я рад, что ты не дал задний ход. Не могу не поделиться с тобой – моя матушка впала в уныние, когда ты уехал из города в решающий момент. Вот ведь дела! Теперь они будут подыскивать невесту для меня, клянусь. Не хочешь ли ты купить себе лошадь?

– Хочу, но не у тебя – откровенно сказал герцог.

– Что ты имеешь в виду? Что значит не у меня? – обиделся его светлость. – У меня есть один чистопородный экземпляр, который я не прочь продать тебе. Прекрасный экстерьер, не придерешься.

– Страдает одышкой? – спросил герцог, усаживаясьза стол.

– Только чуть-чуть. Зато прекрасный ход!

– Меня, конечно, можно принять за простофилю, но не такой уж я законченный идиот, чтобы покупать одну из твоих кляч, Чарли, – сказал герцог.

Лорд Гейвуд усмехнулся.

– Ну, это вовсе не кляча. Правда, я в жизни не встречал подобного тихохода. Ему только церковного старосту возить.

– Спасибо, – кивнул герцог.

– О, не за что! Он мог бы тебе приглянуться. Но что же заставило тебя сорваться сюда, тюльпан мой! Не приехал же ты сюда только ради того, чтобы сделать предложение Хэриет.

– Ради этого, а еще – купить лошадь, но не твою.

– Джилли, ну ты и хитер! Но со мной такие штуки не пройдут! Если ты сбежал от своего чертяки-дядьки, я тебя понимаю! Более древнего зануду свет не видывал. Просто какой-то готический персонаж, дорогой друг! Он на меня такого страху напустил. Думаю, что меня он невзлюбил.

– Порядком, – ответил Джилли. – Более того, он причислил тебя к категории праздношатающихся бездельников и ненадежных личностей.

– Нет, нет, Джилли, что ты в самом деле. Всегда надо соблюдать правила хорошего тона! – запротестовал его светлость. – Праздношатающиеся бездельники пусть идут к черту! Послушай, что я скажу, мой мальчик! После обеда я отведу тебя в одно знакомое мне местечко на Пикеринг-Плейс. Прекрасная компания и честная игра.

– Азартные игры? Ты ведь знаешь, что у меня нет к ним ни малейшей охоты. Кроме того, мне надо повидать моего кузена Гидеона.

Лорд Гейвуд начал громко протестовать против такого благонравного поведения, но герцог твердо стоял на том, что не пойдет с ним в притон, и после обеда они расстались – Гейвуд направился на Пикеринг-Плейс, а герцог – в Олбени, где капитан Вейр снимал меблированные комнаты. Они располагались во втором этаже одного из новых домов, куда можно было пройти по каменной лестнице. Герцог взбежал по ним наверх и постучал в дверь квартиры своего кузена. Ему открыл рослый детина с грубым лицом и выправкой старого солдата. Некоторое время детина молча вглядывался в него и потом воскликнул:

– Да это же ваша милость!

– Привет, Регби! Мой кузен дома? – спросил герцог, входя в небольшой холл и положив на стол шляпу и трость.

– Да, он дома, ваша милость, и с ним еще мистер Мэттью, – сказал Рзгби. – Клянусь, он будет весьма рад видеть вас, ваша милость. Позвольте ваш сюртук, сэр.

При этом он помог герцогу раздеться и собрался было возвестить о его приходе, но Джилли покачал головой и без церемоний вошел в гостиную своего кузена.

Это была уютная, квадратная комната с окнами, выходившими на небольшой балкончик, и раздвижной дверью, ведущей в спальню капитана Вейра. Ее освещали свечи, в камине горел огонь, в воздухе плавал сигарный дым. Мебель никак нельзя было назвать ни новой, ни элегантной, и сама комната не отличалась аккуратностью. Разбросанные повсюду шпоры, кнуты, таблицы бегов, пригласительные билеты, трубки, пивные кружки и газеты придавали ей особое очарование. Герцог, который в своей резиденции не видел большего беспорядка, чем диванная подушка, попавшая не на свое место, чувствовал себя здесь свободно и слегка завидовал кузену.

За столом из красного дерева сидели два человека. Очевидно, они обедали. Один из них был молодой светловолосый юноша в чрезвычайно модном жилете; второй – рослый, смуглый молодой человек, года на четыре постарше герцога, в ленивой позе восседал во главе стола, вытянув перед собой длинные ноги и запустив руку в карман белых лосин. Он сменил свой алый мундир на длинный халат, на ногах были вышитые турецкие домашние туфли. В нем легко угадывалось сходство с лордом Лайонелом Вейром. Такой же прямой нос, строгие серые глаза, складки вокруг рта и подбородка придавали его лицу неприятное, упрямое выражение. Но люди, к которым он благоволил, знали, что он обладает симпатичной кривой ухмылкой. Когда он взглянул на открывающуюся дверь, его глаза сузились, а улыбка искривила одну сторону рта.

– Адольф! – лениво протянул он. – Ну, ну, ну!

Светловолосый молодой человек, угрюмо созерцавший остатки портвейна в своем бокале, встрепенулся и огляделся, насколько ему позволял крахмальный воротничок рубашки.

– Джилли! – воскликнул он. – Боже мой! Почему ты в городе?

– А почему бы мне в нем не быть, Мэттью? – сказал герцог не без раздражения. – Если на то пошло, то интересно, что ты здесь делаешь?

– Я остановился здесь по дороге в Оксфорд, естественно. Господи, ну и напугал ты меня, когда вошел вот так незаметно.

К этому моменту герцог рассмотрел костюм своего младшего кузена во всем его великолепии: изумительный полосатый жилет, яркий галстук, повязанный чрезвычайно высоко, накрахмаленную манишку сюртук экстравагантного покроя с подкладными плечами, пуговицами размером в крону, и ядовито-желтого цвета панталоны. Он закрыл глаза.

– Гидеон, у тебя найдется, что выпить? – спросил он слабым голосом. Капитан Вейр ухмыльнулся.

– Настоящий маленький щеголь, не правда ли? – заметил он.

– Я думал, что ты обедаешь с крошкой Бартоломью, – сказал Джилли. – Мэтт, неужели ты собираешься предстать в Оксфорде в этаком наряде? Гидеон, ты только посмотри на его панталоны. Таких еще свет не видывал.

– Джилли, – вспыхнул Мэттью. – Если ты сам никогда не отличался вкусом в одежде, то надо мной нечего издеваться. Это сейчас писк моды! Тебе самому не мешает обзавестись такими же.

– Это выше моих сил, – покачал головой герцог. Он смотрел снизу вверх на Гидеона, который с трудом поднялся со стула и теперь возвышался над ним, улыбаясь. – Гидеон, – сказал он с довольным видом. – У меня было столько разных поручений к тебе, но, боюсь, они все вылетели у меня из головы.

– Не хочешь ли ты сказать, Адольф, что сорвался с поводка? – строго спросил Гидеон.

– Ах нет, – вздохнул Джилли, – Я бы и рад, но разве дадут мне это сделать Белпер, Скривен, Чигвел, Борродейл, Нитлбед…

– Довольно, – скомандовал Гидеон. – Хватит тебе важничать, малыш. А что, мой досточтимый отец в городе?

– Нет, я здесь один. Если не считать, конечно, Нитлбеда, Терви… Впрочем, тебе не нравится, когда я подчеркиваю свое высокое положение.

– По этому поводу, – сказал Гидеон, лениво прошествовав к двери и открывая ее, – не мешает выпить пунша! Рэгби! Рэгби! Рэгби, старый негодник! Рому, лимонов, чайник! Шевелись, любезный! – Он вновь вернулся к камину.

– А теперь скажи, здоровы ли мои родители, и забудем о них.

– Они в добром здравии, но мне многое надо сказать тебе о твоем отце. Я, собственно, и пришел сюда за этим. Да, конечно, именно за этим.

– Да ты никак надул дядю Лайонела! – воскликнул Мэттью.

– О нет. При расставании он благословил меня и заклинал нанести визит дантисту. Мне еще никого не удавалось надуть, – вздохнул Джилли.

Гидеон посмотрел на него исподлобья.

– Приуныл, Адольф? – ласково спросил он.

– Еще как, – ответил герцог, встретив его взгляд.

– Ну что ты за человек, Джилли?! – воскликнул Мэттью с раздражением. – Как бы я хотел оказаться на твоем месте. Твои карманы никогда не пустеют, жизнь твоя легка и удобна, все стараются тебе услужить, а ты еще жалуешься…

– Тихо, малыш! – прервал его Гидеон. – Садись, Джилли! Выкладывай, с чем пришел.

– Этого добра у меня предостаточно, – сказал герцог, садясь за стол. – А, вспомнил! Не желаете ли вы поздравить меня? Первыми вы не будете, но ведь вам все равно, первые вы или последние. Сегодня я оправдал надежды семьи – не говоря уже о всех сплетниках в городе – я официально помолвлен. Моя невеста – очень выгодная для меня партия. Вскоре объявление об этом появится в «Газетт» и во всех светских журналах. Я смею надеяться, что Скривен, ни один из них не пропустит.

– О! – произнес Гидеон. Он отломил кончик сигары, бросил его в огонь и посмотрел на герцога пронзительным взглядом. – Да, это событие действительно заслуживает того, чтобы отметить его кружкой рома. Ведь речь идет о Хэриет, я не ошибся?

Герцог кивнул.

– Не сердись на меня, малыш, а прими мои поздравления. Она тебе очень подойдет. Герцог бросил на него быстрый взгляд.

– Да, конечно, и что я за человек такой, что позволяю себе так говорить о ней. Не слушайте меня! Она само воплощение кротости и доброты.

– Прими и мои поздравления, – сказал Мэттью. – Не думай, что удивил нас, все мы знали, что ты собираешься сделать ей предложение.

– Я и не скрывал! – согласился Джилли. Он был искренне рад.

– Шарлотта тоже обручена, – заметил Мэттью. – Ты знаешь об этом? С Альфредом Тирском.

– Конечно, знаю, – ответил Джилли. – Собственно говоря, я бы не хотел давать на этот брак своего согласия.

– Не дать согласия на этот брак? – повторил Мэттью, уставившись на него в неподдельном изумлении.

– Да, у меня было такое намерение, но как все мои намерения оно ничем так и не закончилось. Твой отец прислал мне письмо, в котором выражал надежду на то, что этот союз получит мое одобрение. Вот только я его не одобряю. Совсем нет!

– Как будто для моего отца твое согласие так уж важно, – рассмеялся Мэттью. – Да будет тебе разыгрывать нас, Джилли.

– Я разыгрываю? Ты забываешься, Мэтт! – отрезая Джилли. – Позволь напомнить тебе, что теперь я пива семьи, и пора мне утверждаться в этом качестве.

– Значит, ты утверждаешься, Адольф? – улыбнулся Гидеон.

– Нет, нет, я еще только учусь! Я настолько легкомыслен, что и не знаю, когда я утверждаюсь, а когда навязываю свое мнение весьма дерзким образом, что никуда не годится.

Гидеон опустил руку на его плечо и крепко сжал его, но так как в эту минуту в комнату вошел Рэгби с подносом, то ничего не сказал.

– Все это ерунда! – нервно произнес герцог. – Я же сказал, все это моя меланхолия. Гидеон лениво улыбнулся ему с высоты своего роста.

– Бедняга! – сказал он.

– А ты – драгун несчастный! – отозвался герцог, предпринимая жалкую попытку взбодриться. – Вари свой пунш!

Мэттью взял один из лимонов и разрезал его пополам, припевая:

– Один кисло, два сладко, четыре крепко, а восемь слабо! Ты добавишь розового шампанского, Гидеон?

– Нет, – ответил тот, отпуская плечо герцога, и начал отмеривать ром. – Только арак[3]3
  Арак – крепкий напиток из риса или пальмового сон (арабск.)


[Закрыть], дитя мое. Ничего, кроме арака!

– Только деревенщины добавляют арак вместо шампанского, – важно сказал Мэттью, но тут же пожалел об этом.

– Вы только посмотрите на нашего знатока! – воскликнул Гидеон, обращаясь к Джилли. – Продолжай, Мэтт! Есть ли у тебя еще замечания относительно изящного вкуса?

Лицо молодого мистера Вейра, красневшего по любому поводу, вспыхнуло.

– Нет, но я прав! Джилли, ты бываешь на всех светских приемах. Скажи, должно быть розовое шампанское, ведь так?

– Конечно, ты прав, но только у нашего Гидеона ярко выражены наклонности скряги, – ответил герцог, черпая ложкой сахар из миски и снова просыпая его туда. – А что, Мэтт, Шарлотта и вправду хочет выйти замуж за Тирска?

– Боже мой, конечно, она рада до смерти, – весело ответил Мэттью.

– Господи!

– Да, знаешь ли, для нее это очень выгодная партия. Ахда, ты думаешь, что Тирск будет не слишком верным супругом? Ей это безразлично при условии, что и он не будет следить за ее поведением слишком внимательно, и я готов поклясться, что уж он-то не будет, потому что у него есть любовница, которую он содержит вот уже несколько лет. По крайней мере, по городу ходят подобные слухи, и по-моему, они небезосновательны. А ты что думаешь?

– Но какова парочка! – сказал герцог.

– Впрочем, – великодушно признал Мэттью, – никто не может упрекнуть моего отца за то, что он подцепил Тирска. Тебе ведь известно, что он дьявольски богат, кроме того, у него титул, а у отца еще четыре дочери, о будущем которых надо позаботиться. Что же касается Шарлотты, то ты зря придираешься к ней, Джилли. Ведь ты сам себе хозяин и поступаешь по своему усмотрению. Тебе не нужно жить в Кройлейке под надзором матери и пять вечеров из семи разливать чай для целой компании нужных святош. Даю тебе слово, это вынести невозможно!

К тому времени вскипел чайник. Гидеон снял его с полки в камине, где обычно подогревалась пища, и вылил щербет, находившийся в нем, в ром. Нежный аромат поднялся из чаши. Он помешал смесь, всецело поглощенный этим занятием. Но герцог, уловив нотки горечи в голосе Мэттью, испытующе посмотрел на него. Мэттью отвел взгляд и принялся рассказывать о проказах, которыми славился Оксфорд.

Гидеон, никогда не обращавший на его речи ни малейшего внимания, бесцеремонно прервал его болтовню.

– Надолго ли ты приехал в город, Адольф?

– Не знаю. Настолько, насколько мне разрешат, осмелюсь предположить.

– Значит, времени у тебя практически нет! – Он принялся большим половником разливать пунш в три кружки. – По-моему, ты говорил, что тебе прислуживает Белпер? Какого черта ты сообщил ему, что ты в Лондоне?

– Гидеон, почему ты такой наивный? – взмолился Джилли. – Конечно, я ему ничего не говорил. Это было обязанностью моего дяди. И он ее выполню Когда я приехал, Белпер встречал меня на пороге.

– Не имей ты куриные мозги, ты бы вышвырнул его со своего порога! – заметил капитан.

– Непременно, если бы я обладал таким же ростом, как ты, – парировал мрачно герцог.

– Решительности – вот чего тебе не хватает, дитя мое.

– Я знаю. Но мне показалось, что он не слишком хорошо одет, а когда тебе так рады – что можно сделать?

– И в самом деле, – язвительно проговорил Гидеон. – Подозреваю, что если все лондонские сорванцы начнут проявлять радость при твоем появлении, ты для всех распахнешь свои двери.

– Мне бы следовало так сделать, – вздохнул Джилли. – Как же ты будешь похож на моего дядю в один прекрасный день, когда эти прекрасные бакенбарды утратят свой черный цвет и блеск! Как он был прав, когда предупреждал меня, чтобы я не искал твоего общества! Он и не подозревал, насколько прав оказался!

– Что? – воскликнул Гидеон. – Да он никогда не мог сказать такое.

– Да, он этого не говорил, – признался Джилли. – Но он все-таки предупредил меня не связываться с теми, с кем ты водишь компанию. Весьма справедливо. Вы, гвардейцы… Знаешь, Белпер дразнит вас гайд-парковыми солдатами. Вы такая легкомысленная братия, что никогда не знаешь, куда может завести компания военных. Он также предупредил меня насчет Гейвуда. Сказал, что он наверняка захочет повести меня в игорный притон, именно туда он и предложил пойти с ним, только я помнил о советах и не пошел с ним.

– Вздор, Адольф! Ты не пошел с ним только потому, что игра тебя не привлекает. Давай без этих штучек, маленький кузен.

Герцог подлил себе в кружку еще немного пунша.

– Не перебивай главу семьи, Гидеон. Помни об этикете!

– Еще немного, и ведро для шампанского окажется на твоей голове, – предупредил его Гидеон.

– В таком случае ты окажешься один против двоих, потому что Мэттью, если он еще не отключился, примет мою сторону.

Мэттью, погруженный в глубокие раздумья, встрепенулся.

– Я весь внимание. Но нельзя же все время болтать.

– Если бы ты знал Белпера, ты бы так не говорил, Гидеон. На следующий год я буду совершеннолетним, и мой дядя говорит, чтобы я учился жить самостоятельно. У меня тысячи замечательный качеств, но мне недостает решительности. Поэтому я подумал о том, что неплохо бы заняться мне своими поместьями, но мои представления о них оказались такими наивными, что Скривен улыбался, а дядя потерял всякое терпение со мной. Я бы хотел – о как бы я хотел, – чтобы мой опекун был бы злодеем, а мой управляющий – дураком и чтобы они вместе пытались разорить меня.

– Не вижу в этом никакого смысла, – заморгал Мэттью.

– И еще я хотел бы, – продолжал Джилли, не обращая внимания на эту реплику, – чтобы никто из моего окружения не желал бы мне добра, не заботился бы о моих интересах, нисколечко не любил бы меня. Бог знает, почему, но все как раз наоборот. Знаете ли вы, что Борродейл и Чигвел, и Нитлбед, и мой лакей – нет, только не лакей! Пусть его наградит господь, потому что он не знал меня с колыбели, и ему глубоко наплевать, что из меня вырастет. Это замечательный человек! Интересно, сколько я ему плачу? Надо удвоить эту сумму! Но остальные… Ах да, еще и Терви, как это я забыл о нем? Остальные ждут не дождутся, когда я вернусь домой, беспокоятся до умопомрачения из-за того, что я не приказал подать карету и поэтому на меня могут напасть разбойники, или я могу простудиться. Они не лягут спать, пока я не вернусь. Борродейл принесет мне горячий посеет[4]4
  Посеет – горячий напиток из молока, сахара, пряностей и вина. (Прим. перев.)


[Закрыть], а Нитлбед, даю слово, будет меня журить. – Он вскочил и начал беспокойно ходить по комнате большими шагами. – Гидеон, я все время думаю о том, каково быть просто мистером Никем и Ниоткуда.

– А ты попробуй, – посоветовал ему кузен.

– Но как? Ведь мы живем не на страницах романа а в этом скучнейшем благовоспитанном мире! Да я еще собираюсь жениться! Дай мне еще пунша. Или же ты собираешься напомнить мне, что мой желудок никогда не отличался здоровьем и что скорее всего начнется расстройство, и надо будет призвать доктора Бейли?

– Иди к черту! – сказал Гидеон, наполняя опустошенную кружку. – Можешь болеть, сколько твоей душе угодно, только не у меня. Я посажу тебя в портшез и велю им отнести тебя домой.

– Я так люблю тебя, – вздохнул герцог, – ведь в тебе нет ни одной добродетели. Ты лжешь, Гидеон, ты лжешь. Как только я свалюсь, и часа не пройдет, как ты созовешь сюда полмедицинского факультета.

– Только не я!

– Да перестаньте вы болтать чушь! – неожиданно воскликнул Мэттью, резко выпрямляясь на стуле. – Вот что я скажу тебе, Джилли. Тебе очень будет полезно не быть герцогом, не иметь столько денег, не иметь столько слуг, готовых исполнить любое твое желание, не иметь чистопородного скота и помощников, которые занимаются твоими делами так, что тебе не остается, о чем и думать.

– Да, пожалуй, – согласился Джилли, на которого произвел впечатление этот внезапный взрыв. – Хотел бы ты поменяться со мной местами?

– Еще бы!

– К сожалению, это невозможно, – вздохнул Джилли, снова садясь на стул. – Мне вдруг пришло в голову, что если бы мы поменялись с тобой местами, дядя Генри стал бы мне отцом, и хотя я не хочу оскорблять тебя, Мэтт, мне бы не хотелось такого отца.

– Адольф, по-моему, ты перебрал, – строго сказал Гидеон. Герцог улыбнулся и покачал головой.

– Нет, я совершенно трезв. Но Мэтт прав. Я столько болтаю чепухи. Мэтт, проводи меня домой по нашим небезопасным улицам. Где ты остановился?

– В «Реддише», но я не против того, чтобы проводить тебя, – ответил Мэттью, осушая свой стакан.

Герцог вышел в холл за своим сюртуком. Гидеон проводил его, помог ему одеться.

– Приходи завтра, пообедаем вместе, Адольф, – предложил он. – Я позабочусь о том, чтобы больше никаких наших кузенов здесь не было.

– Да, я думал, что ты один, – сказал Джилли.

– Обязательно поговорим, малыш. В восемь часов. Только не перережь себе горло до этого.

– Гидеон, Гидеон, не думаешь ли ты, что я бреюсь самостоятельно? – нашелся Джилли, хотя и был весьма шокирован.