Текст книги "Опасное богатство"
Автор книги: Джорджетт Хейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Распахнулась дверца дилижанса, спустили лесенку, и через минуту мисс Тэвернер уже стояла во дворе отеля «Гриллон».
Скоро стало ясно, что мистер Фитцджон не зря посоветовал Перри приехать именно сюда. В «Гриллоне» постояльцам предоставлялось все, что необходимо для настоящего комфорта. Во всем было много вкуса – в оформлении спален, гостиных, в меблировке. И если до этого мисс Тэвернер еще сомневалась, правильно ли они поступили, последовав совету совершенно незнакомого юного джентльмена, то теперь у нее на душе стало спокойно. В отеле «Гриллон» никому бы не пришло в голову проверять чистоту простынь.
Первое, что надо будет сделать, – распаковать чемоданы и привести в порядок одежду. Потом надо вызвать горничную и договориться о горячей воде.
Проходя к лестнице через одну из гостиных, Джудит увидела некоторых постояльцев «Гриллона». Один из них читал газету: на нем были обтягивающие панталоны. У окна болтали две дамы в тонких муслиновых платьях. Была еще одна величественного вида леди с тюрбаном на голове. Леди так высокомерно взглянула на Джудит, что той стало неловко и она подумала: наверное, у нее слишком старомодная шляпка или от долгого сидения в почтовом дилижансе сильно помялось платье.
К обеду мисс Тэвернер надела свой самый лучший наряд. Но, разглядывая себя в высоком зеркале, она вдруг засомневалась, достаточно ли модно одета для такого фешенебельного отеля. Но, как бы то ни было, Джудит поправила на шее бусы, натянула на руки шелковые перчатки и присела в ожидании Перегрина.
Обед был назначен на шесть вечера; по мнению Джудит, слишком поздно. Но Перри считал, напротив, это то, что надо, потому что обедать раньше шести было бы просто не по моде.
Пока сестра занималась чемоданами, он успел поболтать с другими постояльцами и собрал кучу важных сведений.
Перри был страшно возбужден. Его голубые глаза сияли, напрочь пропала всякая хандра. Он хотел успеть и туда и сюда и уговаривал Джудит после обеда пойти с ним в игорный зал. Ей самой идти туда не хотелось, но она настояла, чтобы брат обязательно пошел, дабы не чувствовал себя на привязи. А она очень устала и, пожалуй, при первой же возможности отправится спать.
Перри ушел, и увидела его Джудит снова лишь на следующее утро, когда они встретились за завтраком. Выяснилось, что Перри ездил в Ковент Гарден посмотреть Кембла. Он сохранил для нее свой билет. Ужасно жалко, что ее не было с ним, потому что она бы просто пришла в восторг. Это такой огромный театр; Перри даже не знает, сколько в нем лож, и все скрыты занавесями, и все на столбах! А какой вместительный партер! Просто невозможно сосчитать, сколько там горело свечей – настоящее море света! А уж актеры играли так, ну нет слов, нет никаких слов! За всю свою жизнь он еще никогда не видел, чтобы люди были так шикарно одеты. Ой, нельзя же задавать человеку столько вопросов сразу!
А Джудит, действительно, задавала брату вопрос за вопросом. О самом спектакле он мало что мог сказать, слишком привлекли его куда более важные и модные вещи. Если он не ошибается, давали «Отелло» или еще что-то похожее. Да, почти точно – именно «Отелло», он вспомнил. Конечно, вещь очень известная, но лично ему фарс понравился куда больше. Ну, а что они будут делать сейчас? Ему кажется, что лучше всего прямо поехать к лорду Ворту, чтобы сразу с этим покончить.
Джудит не возражала. После завтрака она пошла к себе в комнату за шляпой и перчатками, очень надеясь, что лорд Ворт не рассердится, что они, вопреки его совету, все-таки приехали в Лондон. Однако сейчас, перед тем как им вот-вот предстоит увидеться с ним лично, Джудит вдруг слегка забеспокоилась. Перри был, конечно, прав: нельзя ничего планировать, пока они не повидаются со своим опекуном.
Ни она, ни Перегрин не имели ни малейшего представления, где находится Кэвендиш Сквер, и ни он, ни она не хотели выставлять напоказ свое невежество, а потому не стали ни у кого спрашивать, как туда добраться. Перри остановил первый попавшийся наемный экипаж, которыми были буквально забиты все улицы, и назвал вознице адрес.
Вскоре они добрались до Кэвендиш Сквер. Карета остановилась перед большим оштукатуренным домом с лепным и весьма впечатляющим портиком.
Перегрин помог сестре сойти, расплатился с возницей и смело сказал:
– Ну что ж! Ведь съесть нас он все равно не съест, правда, Джу?
– Нет, конечно же! – засмеялась мисс Тэвернер. – Подожди-ка, Перри! Пока не стучи! У тебя в ботинок попала соломинка, в этом гадком экипаже была ужасная грязь!
– Господи! Как здорово, что ты заметила. – Перри вынул соломинку и последний раз одернул на себе сюртук.
– Ну, пошли, Джу! – Он протянул руку к дверному молоточку и несколько раз слегка постучал им.
– Да так никто никогда ничего не услышит, – промолвила Джудит. – Если ты боишься, то я – ни чуточки! – Она шагнула к двери и сильно стукнула по ней молоточком.
Как раз в этот момент дверь внезапно распахнулась, что повергло Джудит в полное замешательство. Перед ними возник огромного роста лакей в ливрее. Он слегка наклонил голову, чтобы выяснить, что им угодно.
Мисс Тэвернер оправилась от первого испуга и спросила, дома ли лорд Ворт. Лакей вежливо поинтересовался, кто они такие. Джудит с важностью произнесла:
– Будьте столь любезны и сообщите, пожалуйста, лорду Ворту, что к нему приехали сэр Перегрин и мисс Тэвернер.
Лакей отвесил низкий поклон, будто бы эта речь произвела на него большое впечатление, и широко распахнул перед ними дверь. За ней их встретил второй лакей, пригласивший следовать за ним. Они прошли через большой зал к двери красного дерева, которая вела в гостиную. Здесь лакей их покинул.
Перегрин просунул палец между шеей и галстуком.
– Ну ты молодец: и глазом не моргнула, Джу, – одобрил он. – Надеюсь, тебе удастся так же здорово справиться и с нашим старым джентльменом.
– Ну что ты! – сказала мисс Тэвернер. – Думаю, это совсем не понадобится. Знаешь, Перри, мне кажется, что мы с тобой сделали из лорда Ворта нечто вроде великана-людоеда. А он, на самом деле – десять против одного – окажется очень милым!
– Конечно, может быть и так, – согласился Перегрин, но без особой надежды. – Во всяком случае, дом у него чертовски хорош, правда?
А дом и впрямь был хорош: элегантен и убран по самой последней моде. Гостиная, в которой они сейчас стояли, выглядела очень благородно. Обои на стенах были нежно-голубого цвета, окна высокие, смотревшие прямо на площадь. Занавески из синего и алого шелка, подобранные с большим вкусом, свисали фалдами до пола. Посередине они были подхвачены шнурами с большими шелковыми кисточками на концах. В зале стояли кушетки на позолоченных с завитушками ножках, обитые алым шелком, столик из атласного дерева, несколько стульев в стиле Шератон, секретер, нижняя часть которого имела форму полуцилиндра, а верхняя закрывалась стеклянными дверцами; пара диванов-столиков на роликах размером с наперсток и красивый консольный столик, поддерживаемый опорами а виде сфинксов.
На стенах висело много картин, и только мисс Тэвернер начала с интересом их рассматривать, как дверь открылась и кто-то вошел. Она быстро повернулись, и в этот момент раздался удивленный возглас Перри. Брат как будто прирос к месту, во все глаза уставившись на вошедшего. Перед ними был тот самый джентльмен из двухколесного экипажа.
Он был теперь не в плаще с пелеринами и сапогах с отворотами. На нем как литой сидел отлично сшитый синий пиджак, но панталоны были те же. На ногах сверкали так запомнившиеся Джудит гесенские ботфорты с золочеными кисточками. Нет, она не могла ошибиться. Это был он.
На лице вошедшего не промелькнуло ни малейшего намека на то, что он тоже их узнал. Он прошел через комнату и учтиво поклонился.
– Вы – мисс Тэвернер, я полагаю? – произнес он. Затем, не получив ответа, так как Джудит просто потеряла дар речи, он повернулся к Перри. – А вы, сэр, как я понимаю, – Перегрин. Как себя чувствуете?
Перегрин почти инстинктивно протянул для пожатия руку, но тотчас ее отдернул.
– А что в этом доме делаете вы? – выпалил он. Тонкие, слегка высокомерные смоляные брови взметнулись к переносице.
– Не могу представить себе никого другого, у кого было бы больше, чем у меня, прав находиться в этом доме, – отвечал он. – Я – лорд Ворт.
Перегрин взорвался.
– Что!? – Щеки его запылали от ярости. – Это не что иное, как скверно разыгранная комедия! Вы не можете быть лордом Вортом. Это невозможно!
– Почему же я не могу быть лордом Вортом? – спокойно спросил джентльмен.
– Потому что это невероятно! Я не верю! Лорд Ворт – он… он должен быть старше! – кричал Перри.
Джентльмен одарил его легкой улыбкой, извлек из кармана эмалевую табакерку и раскрыл ее кончиком указательного пальца. Этот жест сразу же напомнил Джудит, как Ворт стоял тогда в холле отеля «Джордж». Внезапно она снова обрела дар речи. Движением руки заставив Перри замолчать, мисс Тэвернер произнесла абсолютно ровным голосом:
– Это правда? Вы действительно лорд Ворт? Его глаза скользнули по лицу Джудит.
– Разумеется, – сказал он, взяв из табакерки щерот-ку табака и втянув его носом.
Мозг Джудит работал с бешеной скоростью.
– Ну, тогда все ясно… Вы, сэр, никак не могли быть другом моего отца!
Джентльмен захлопнул табакерку и положил ее в карман.
– Сожалею, мадемуазель, этой чести я удостоен не был, – отвечал он.
– В таком случае… о, я понимаю – здесь какая-то ошибка! – сказала Джудит. – Наверняка тут какая-то большая ошибка!
– Вполне возможно, – спокойно произнес хозяин дома. – Но тогда, мисс Тэвернер, ошибся отнюдь не я.
– Но ведь не вы же – наш опекун! – взорвался Перегрин.
– Боюсь, избежать действительности никому из нас не удастся, – отрезал Ворт. – Ваш опекун – я. – И добавил более любезным тоном: – Уверяю вас, я сожалею обо всем этом в такой же мере, как и вы.
– Да как же такое может быть? – не сдавалась Джудит. – Мой отец представить себе этого не мог!
– Очень сожалею, – невозмутимо отвечал Ворт. – Завещание вашего отца было составлено через девять месяцев после кончины моего отца.
– О Боже! – простонала мисс Тэвернер, опускаясь на одну из золоченых атласных кушеток.
– Но ведь там должно быть указано имя, – сообразил Перри. – Отец наверняка написал в завещании имя нашего опекуна!
– Ваш отец, – произнес Ворт – оставил вас на полное попечительство Джулиана, Сент-Джона Одли, Пятого графа Ворта. Именно так звали моего отца. Так зовут и меня. Ошибка же, если она и есть – лишь в титуле. Ваш отец назвал Пятым графом моего отца. Пятый граф – это я.
Из уст мисс Тэвернер вырвалась фраза, выражавшая отнюдь не преданную дочернюю любовь.
– Он именно так и поступил! – с горечью сказала она. – Я охотно этому верю.
Перегрин глотнул воздуха и решительно произнес:
– Надо все расставить по своим местам. Мы совсем не ваши опекаемые. Мы, скорей, станем чьими угодно, только не вашими опекаемыми!
– Может быть, может быть, – невозмутимо отвечал ему граф. – Но факт остается неопровержимым – вы действительно, по закону, мои опекаемые.
– Я немедленно еду к адвокату нашего отца! – заявил Перегрин.
– Разумеется. Поступайте так, как находите нужным, – не возражал граф. – Но не сочтите за труд и постарайтесь, наконец, понять, что все это неприятно далеко не вам одному.
Мисс Тэвернер сидела в полном отчаянии, прикрыв глаза рукой в перчатке, которую она так и не сняла. Наконец она выпрямилась и сложила обе руки на коленях. Было совершенно ясно, что этот разговор ни к чему не привел. Джудит подозревала, что все сказанное Вортом было истинной правдой. Она понимала, что пересмотреть завещание будет просто невозможно. А если так, то их перебранка одновременно и недостойна, и бесполезна. Она нахмурилась и попыталась успокоить Перри, а потом обратилась к графу:
– Очень хорошо, сэр. Если вы и впрямь наш опекун, может, вы будете столь любезны и сообщите нам, имеем ли мы право по своему усмотрению свободно обосноваться в Лондоне?
– Имеете, если на то будет мое разрешение, – отвечал Ворт.
Перегрин заскрежетал зубами, потом бросился к окну и стал исступленно разглядывая площадь.
Синие глаза мисс Тэвернер сверкали от гнева. Они встретили взгляд ледяных серых глаз ее опекуна. Оба долго глядели друг на друга в полном молчании, которое выражало куда больше, чем могли передать слова.
– Из-за ошибки, допущенной в завещании моего отца, вы, может быть, и являетесь нашим опекуном, сэр. Но это лишь формально.
– Но ведь вы не читали этого завещания, мисс Тэвернер, – спокойно произнес граф.
– Не сомневаюсь, что именно в ваших руках право распоряжаться нашим состоянием, – зло проговорила Джудит. – И мне бы очень хотелось, чтобы в этом вопросе мы пришли к соглашению.
– Непременно! – заверил ее Ворт. – Вы убедитесь, что со мной не так уж трудно договориться. Я надеюсь, что мне не нужно будет чересчур вмешиваться в вашу жизнь. – На его лице появился намек на улыбку. – Я даже не собираюсь высказывать вам свое недовольство вашим приездом в Лондон, ~ вопреки данному мною вам совету.
– Благодарю вас, – совсем сникла Джудит. Граф подошел к секретеру и открыл его.
– В конце концов, я подал вам этот совет для своего собственного спокойствия, никаких серьезных возражений против вашего приезда у меня нет, и я постараюсь по мере своих сил сделать все, чтобы вы устроились как можно лучше. – Он взял какой-то документ и протянул его мисс Тэвернер. – Здесь официальное распоряжение на владение меблированным домом на Брук-стрит. Вы можете въехать туда, как только найдете нужным. Надеюсь, он вам понравится.
– Вы чрезвычайно обходительны, – произнесла мисс Тэвернер. – Но я не знаю, захочется ли мне поселиться на Брук-стрит.
На лице графа снова появилась улыбка.
– Ах, не знаете, мисс Тэвернер? А на какой же улице вам бы хотелось поселиться?
Она прикусила губу, но ответила с чувством собственного достоинства:
– Я еще совсем не знаком с Лондоном, сэр. Мне бы хотелось немного подождать, пока я сама не сумею решить, где мне будет приятнее жить.
– Ну, а пока вы не примете окончательного решения, – сказал Ворт, – можете остановиться на Брук-стрит. – Он водворил документ на место и закрыл секретер. – А подыскать для вас слуг я попрошу своего секретаря. Я уже ему об этом сказал.
– Я предпочитаю нанимать себе слуг сама, – возмутилась Джудит.
– Конечно, – учтиво согласился Ворт. – Я распоряжусь, чтобы те, кого Блэкедер сочтет наиболее для вас подходящими, пришли бы к вам в отель. Где вы остановились?
– В «Гриллоне», – безразлично выговорила мисс Тэвернер. Ей сразу же представилось, как для беседы с ней в отель «Гриллон» устремляется поток дворецких, лакеев, экономок, горничных, грумов. Джудит начала понимать, что в лице графа Ворта она имеет противника, железная воля которого ничуть не уступает ее собственной.
Граф «опустил свой меч» – или по крайней мере так показалось Джудит.
– А может быть, вы бы хотели сами увидеть Блэке-дера и отдать ему свои распоряжения лично?
С ледяной надменностью, а на самом деле с благодарностью, мисс Тэвернер приняла его предложение.
Глядя как бы мимо Ворта, Перегрин произнес с явным вызовом:
– Я собираюсь послать в Йоркшир за своими лошадьми. Но нам понадобятся еще лошади, а также экипаж для сестры.
– Но ведь вы, без сомнения, можете купить себе экипаж без моей помощи? – как-то вяло произнес Ворт. – Возможно, вас обманут при продаже лошадей, но и такой опыт вам не повредит. У Перегрина перехватило дыхание.
– Я совсем не это имел в виду, сэр! Я, конечно же, не нуждаюсь в вашей помощи. Я хотел, чтобы все было ясно!
– Понимаю, – сказал Ворт. – Вам хочется знать, разрешается ли вам иметь свою конюшню. Разумеется, против этого у меня нет абсолютно никаких возражений. – Он отошел от секретера и медленно направился через всю комнату к камину. – Остается одна проблема, мисс Тэвернер: надо подыскать даму, которая могла бы жить с вами.
– У меня в Кенсингтоне живет кузина, сэр, – сказала Джудит. – Я попрошу ее приехать ко мне. Он задумчиво взглянул на девушку.
– Не могли бы вы, мисс Тэвернер, сказать мне, в чем именно состоит цель вашего приезда в Лондон?
– Разве это имеет какое-то значение, сэр?
– Когда вы познакомитесь со мною лучше, – произнес граф, – вы заметите, что я никогда не задаю бессмысленных вопросов. Намереваетесь ли вы жить вдали от общества, в уединении, или же хотите занять свое место в светских модных кругах? Что вас больше интересует – «Пантеон» или клуб Альмака?
Мисс Джудит, не задумываясь, отрезала:
– Обязательно самое лучшее, сэр!
– Тогда нам нет нужды обращаться к вашей кузине из Кенсингтона, – сказал он. – По счастливой случайности, я знаю одну даму, хотя, боюсь, вам она может показаться в некотором роде глуповатой. Она с удовольствием возьмет на себя роль вашей компаньонки. К тому же она, вне всякого сомнения, вхожа в тот мир, в котором бы хотелось блистать вам. Ее зовут Скэттергуд. Она вдова и доводится мне кузиной. Я привезу ее к вам с визитом.
Со свойственной ей грацией Джудит быстро поднялась.
– Я бы, скорее, предпочла кого угодно другого вместо вашей кузины, лорд Ворт! – заявила она.
Граф снова извлек свою табакерку и взял щепотку табака. Потом взглянул поверх табакерки прямо в глаза мисс Тэвернер.
– Будем считать, что вашей последней фразы просто не было. Хорошо, мисс Тэвернер? – мягко предложил он.
Джудит покраснела до корней волос. Она готова была зарыдать от досады на себя за то, что позволила своему глупому языку болтать что попало, как будто она была невоспитанной школьницей.
– Прошу прощения, сэр! – сказала она учтиво.
Граф поклонился и положил открытую табакерку на стол. Было очевидно, что продолжать с Джудит разговор он не собирался, потому что теперь он обратился к Перегрину и отозвал его от окна.
– Когда вы побываете у портного, – сказал он, – приезжайте ко мне снова. Мы с вами обсудим, в какие клубы мне нужно будет вас записать.
Перегрин подошел к столу, выражая одновременно и свое нетерпение, и все еще мрачное настроение.
– Не могли бы вы записать меня в члены клуба Байта? – с заметной стеснительностью спросил он.
– Да, конечно. Я могу сделать вас членом клуба Байта, – согласился граф.
– А-а… клуба Вотьера можно?
– А это уже должен решать мой друг мистер Брюм-мель. А его решение будет не в вашу пользу, если он увидит вас в этом плаще. Поезжайте к Вестону на Кондуит-стрит, или же к Швайцеру, или Дэвидсону. И назовите им мою фамилию.
– Я думал поехать к Штульцу, – сказал Перегрин, проявляя свою независимость.
– Непременно, если вы хотите, чтобы весь Лондон с первого взгляда на вас сразу же определил, кто ваш скверный портной, – пожал плечами граф.
– О, но мне его порекомендовал мистер Фитцджон, – несколько сконфузился Перри.
– Я так и подумал, – произнес Ворт. Не скрывая своего раздражения, мисс Тэвернер произнесла:
– Прошу вас, сэр! Не посоветуете ли что-то в отношении моих туалетов?
Ворт повернулся к ней.
– Мой совет вам, мисс Тэвернер, только один. Отдайте себя целиком в руки Скэттергуд. И еще одно. До тех пор, пока вы находитесь под моей опекой, будьте столь любезны воздерживаться от посещения тех мест, где проводятся кулачные бои.
У Джудит перехватило дыхание.
– Как, милорд? Возможно, вы полагаете, что, появляясь в таких местах, я могу подвергнуться оскорблению?
– Как раз наоборот, – возразил граф. – Я боюсь, вы можете столкнуться со сверхвежливостью.
ГЛАВА V
От всех впечатлений и событий первой недели ее пребывания в Лондоне у мисс Тэвернер голова пошла кругом.
В полдень того самого дня, когда она и Перегрин нанесли визит своему опекуну, последний не только привез к ней миссис Скэттергуд, но и прислал мистера Блэкедера, чтобы поговорить о найме слуг.
При взгляде на миссис Скэттергуд у Джудит перехватило дыхание. Это была очень худая дама не выше среднего роста. Ей, вне сомнения, давно перевалило за сорок, но одевалась она, как ни странно, по последней молодежной моде. Ее волосы были выкрашены в неестественный каштановый цвет и сзади были коротко подстрижены, а спереди закручивались в кольца. Лицо же миссис Скэттергуд было заостренным и довольно выразительным, но косметики на нем было столько, что выросшая в деревне Джудит была просто потрясена. Платье на миссис Скэттергуд было из полупрозрачного джаконового[5]5
Джакон – легкая бумажная ткань типа батиста.
[Закрыть] муслина, под самое горлышко, с тройным кружевным рюшем. Сзади оно застегивалось на множество пуговок. По низу шла широкая оборка с вышивкой. На ногах миссис Скэттергуд красовались кружевные чулки и желтые лайковые сапожки в римском стиле. На голове была плетеная бледно-лиловая шляпка, завязанная под подбородком длинными желтыми лентами. Под шляпкой виднелся белый чепчик из сатина. Миссис Скэттергуд держала монокль с длинной ручкой и шелковый ридикюль.
Дама, время от времени мигая, внимательно разглядывала Джудит, отступив на несколько шагов, как знаток живописи перед картиной. Затем она быстро произнесла:
– Я очарована! Мой дорогой Ворт, я совершенно очарована! Вы, милое дитя, должны, вы обязательно должны позволить мне заняться вашими туалетами! Как вас зовут? О нет, пожалуйста, только не это официальное, «мисс Тэвернер»! А, Джудит? Ворт, чего же мы ждем, Ворт? Я расскажу вам все про последнюю моду. Не будем терять ни минуты!
До прихода миссис Скэттергуд Джудит намеревалась вежливо отказаться от ее услуг, но теперь поняла, что ничего такого сделать не сможет. Граф отвесил поклон и оставил дам одних.
Плотно обтянутые перчатками руки миссис Скэттергуд сразу же вцепились в вяло опущенные руки Джудит. Дама стала говорить с большим убеждением:
– Ведь вы позволите мне переехать к вам и жить вместе с вами, не правда ли? Я ужасная транжира, но, смею надеяться, вы не станете против этого возражать. О, вы смотрите на мой туалет и наверняка думаете, какой же шокирующий у меня вид? Видите ли, я совсем не красавица, а потому мне приходится быть оригинальной. Это же ничего не стоит! А результат – превосходный! Значит, Ворт снял для вас дом на Брук-стрит! Как раз то, что надо: очаровательно! Знаете, я твердо решила, что вы обязательно станете самой-самой модной леди, чтобы восхищать весь свет! Я думаю, мне надо, немедленно переехать к вам. О, отель «Гриллон»! Ну, наверное, во всем городе нет равного ему, но чтобы молодая леди жила там одна?! Ах да, у вас есть брат, но какая же от него польза? Мне лучше сейчас же начать упаковывать свои вещи. Как можно скорее! Осмелюсь заметить, что вы совсем не жаждете, чтобы я с вами жила. Ах да, у вас есть кузина в Кенсингтоне! Вы сами увидите, моя милая, что от нее вам будет очень мало проку. Уверена, это какая-то старая дама с дурным вкусом. А иначе она не жила бы в Кенсингтоне, поверьте моему слову!
Мисс Тэвернер пришлось сдаться. И в тот же вечер ее компаньонка прибыла в отель «Гриллон». Ее доставил легкий экипаж, доверху наполненный сундуками и картонками.
Около четырех часов дня Джудит подали визитную карточку мистера Блэкедера. С ним все оказалось гораздо проще, чем она думала. Это был застенчивый юноша. С нескрываемым восхищением он во все глаза разглядывал богатую наследницу и как будто олицетворял собой беспредельную добросовестность, всячески стараясь ей угодить. С нахмуренным лицом он отклонил рекомендательные письма, предъявленные ему не менее чем дюжиной предлагавших свои услуги людей, и долго возился с листками других писем, пока у мисс Тэвернер не лопнуло терпение и она, улыбаясь, не прервала его занятие.
Торжественную сосредоточенность на лице мистера Блэкедера сменила очень вялая улыбка, скорее напоминавшая усмешку.
– Хорошо, мадемуазель. Но знаете, мне кажется, если бы вы согласились, чтобы я все это уладил для вас сам, дело пошло бы быстрее, – предположил он, как бы извиняясь.
На том они и договорились. Мистер Блэкедер поспешил удалиться, чтобы сразу же нанять повара. А мисс Тэвернер отправилась на прогулку по Лондону. Она свернула на Пиккадилли и сразу же ощутила, что попала в самый центр фешенебельного квартала. Сколько же здесь можно было всего увидеть! Сколько было вокруг чудес! Джудит никогда бы не поверила, что на свете существует такое великое множество модных людей. А уж про экипажи и говорить нечего – столь элегантных ей не приходилось встречать ни разу в жизни! А магазины, а здания – все было восхитительно! Она увидела знаменитый магазин Хэтгарда. Все его витрины были заполнены самыми последними книжными новинками. Джудит представилось, что джентльмен, который как раз в этот момент выходил из магазина, был сам великий мистер Вальтер Скотт. А, может, если только автор романа «Люди с озера» находился сейчас в Шотландии (что, увы, маловероятно), то это мог бы оказаться мистер Роджерс. Его прелестная книжка «Радости памяти» доставила Джудит столько приятных часов.
Мисс Тэвернер вошла в магазин и чудесно провела там не менее тридцати минут, перелистав множество книг. Джудит купила последнюю поэму мистера Саутса под названием «Проклятие Кехама».
Когда Джудит вернулась в гостиницу, там ее уже ждала компаньонка. Мисс Тэвернер стремительно бросилась ей навстречу:
– О мадам! Только представьте себе – магазин Хэтгарда прямо рядом с нами! А ведь там можно купить любую книжку из всех стран мира, просто невероятно!
– О Боже, моя дорогая, – несколько озабоченно произнесла миссис Скэттергуд. – Никогда бы не подумала, что вы так любите книжки! Поэмы! Возможно, в них нет никакого вреда. Конечно, надо уметь поболтать о последних поэмах, если хочешь быть в центре внимания. Мне лично ужасно нравился Мармион! Правда, насколько я помню, атак его до конца и не дочитала – слишком уж длинно! Говорят, что сейчас очень входит в моду тот самый юноша, который так забавно вел себя за границей. Может, и так, но я лично этого не понимаю. В ужасной своей поэме он был чрезвычайно груб по отношению к бедному лорду Карлислу. Он мне из-за этого очень не нравится. Кроме того, кто-то мне говорил, что у всех этих Байронов плохая кровь. Однако, конечно же, если он теперь будет в моде, его никак нельзя упускать из виду. Хочу вас предупредить, любовь моя, никогда не отставайте от моды.
Этот совет житейской мудрости был первым, но далеко не последним. Пока Джудит и миссис Скэттергуд переходили из одного модного магазина в другой, от модистки к сапожнику, такие советы миссис Скэттергуд беспрерывно доносились до ушей девушки. Джудит узнала, что ни одной достойной леди не пристало ездить в экипаже или ходить пешком по улице Святого Джеймса и что истинные леди совершают променад в Гайд-Парке и только от пяти до шести вечера. Настоящая леди не смеет танцевать вальс, пока не получит на то одобрение патронессы школы Альмака. Таким дамам не следует носить теплые длинные мантильи или шали, во всякую погоду им пристало довольствоваться самой легкой одеждой.
Джудит должна помнить, что по отношению к каким-то людям надо проявлять лишь необходимую вежливость, а с другими – быть весьма учтивой. Но самое главное, самое необходимое из всего того, что требуется в первую очередь, – это во что бы то ни стало заслужить похвалу мистера Брюммеля.
– Если мистер Брюммель вас не признает – все пропало! – очень выразительно закончила миссис Скэттергуд. – Тогда уже ничто не сможет вас спасти от провала в обществе, вы поверьте моему слову. Ему достаточно только поднять при виде вас бровь, и в тот же час весь мир узнает, что он не находит в вас ничего исключительного.
В сердце Джудит мгновенно проснулся дух сопротивления.
– Да, мне абсолютно все равно, что подумает обо мне мистер Брюммель! – сказала она.
Миссис Скэттергуд слабо вскрикнула и стала призывать Джудит быть более осмотрительной.
Однако мисс Тэвернер уже смертельно надоело все время слышась имя этого денди. Сей мистер Брюммель изобрел накрахмаленный шейный галстук, мистер Брюммель первым стал носить сапоги для верховой езды с белыми отворотами. Этот же господин придумал, что ни одному истинному джентльмену не пристало ездить в наемном экипаже. У мистера Брюммеля был свой собственный портшез с обивкой и подушками из белого сатина. Мистер Брюммель отказался от военной карьеры, когда его полк перевели в Манчестер. Мистер Брюммель постановил, что члены клуба Байта, стоя в клубе у эркерных окон, не должны отвечать на приветствия прохожих на улице. И мистер Брюммель, продолжала миссис Скэттергуд, не преминет высказать в адрес Джудит свои язвительные замечания, если она осмелится проявить неуважение к учрежденным им правилам приличия.
– Неужели? – спросила мисс Тэвернер, и ее глаза воинственно засверкали. – В самом деле?
Джудит очень не нравилось, что ее собственный брат так поддается влиянию этого некоронованного короля моды.
В сопровождении мистера Фитцджона Перри уже ходил снимать мерки и заказал себе несколько костюмов в мастерской у Вестона. Когда они начали обсуждать, какую ткань выбрать, не зная, что лучше, портной слегка кашлянул и попытался им помочь:
– Принц-регент предпочитает все самое утонченное, сэр, а мистер Брюммель – пальтовую ткань от Бата. Но это не имеет никакого значения: что бы вы себе ни выбрали, все будет хорошо. Может, сэр, остановимся на пальтовой ткани от Бата? Мне кажется, мистеру Брюм-мелю она нравится чуть-чуть больше.
У Перри первые дни в Лондоне были так же заполнены, как и у Джудит. Его надежно взял в свои руки его друг мистер Фитцджон. И если в данный момент Перегрин не снимал мерки для новых сапог в мастерской у Хоуби или не заказывал себе шляпы у Локка, значит он подбирал кармашек для часов на Велльс-стрит, или же ехал верхом в сторону Лонг Арка, чтобы посмотреть там на тильбюри[6]6
Тильбюри – легкий открытый экипаж
[Закрыть], или же со знанием дела занимался дорожными лошадьми в конюшнях у Таттерсолла.
Дом на Брук-стрит оказался во всех отношениях достойным восхищения. Но этот факт вызвал у Джудит только раздражение. Гостиные в доме были великолепны, а мебель – именно та, что ей нравилась. Они переехали в этот дом на третий день после прихода к ней мистера Блэкедера. В чистеньких картонках доставили ей множество новых платьев. Джудит побывала у отличного парикмахера и подстригла волосы по самой последней моде, а потом показала своей горничной несколько классических способов их укладки. После всего этого миссис Скэттергуд объявила, что Джудит готова принимать гостей с утренним визитом.
Первыми явились ее дядя – известный адмирал и его сын, мистер Бернард Тэвернер. Они прибыли в не совсем удачный момент. Получилось так, что Перегрин провел большую часть утра в своем парчовом халате: возле молодого человека в поте лица трудились портной, примерявший ему бриджи, и цирюльник. А как раз тогда, когда появились дядя и кузен, Перри пытался завязать большой накрахмаленный шейный платок.
