Текст книги "Крошка Черити"
Автор книги: Джорджетт Хейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Сильно смутившись, виконт отдернул руку и похлопал Черри по плечу со словами:
– Полегче, глупое дитя! Подождите, пока встретитесь с дедушкой, не витайте в облаках! Если он не примет вас, вам не за что будет меня благодарить.
И виконт торопливо занялся счетом, сообщив Черри, что через несколько минут подаст коляску к дверям, таким образом отрезая путь к дальнейшим изъявлениям благодарности.
Но прежде чем продолжить путь, он столкнулся с выражением крайнего неодобрения со стороны своего преданного слуги. Когда виконт сообщил Стеббинсу, что пообещал доставить мисс Стин в Лондон, грум, больше не ссылаясь на исключительность своего положения старейшего слуги, умоляюще произнес:
– Милорд, прошу вас не делать этого! Вы оглянуться не успеете, как окажетесь в хорошей переделке, это ясно как день! А если его милость об этом узнает!..
– Не будь таким брюзгой, Стеббинс, – нетерпеливо бросил виконт. – Его милость об этом никогда не узнает, а если и узнает, не похвалит тебя за то, что ты раздуваешь такую мелочь! По-твоему, я собираюсь умыкнуть эту леди?
– Больше смахивает на то, что она умыкает вас!
Взгляд виконта отяжелел; он холодно произнес:
– Я довольно свободно держусь с тобой, Стеббинс, но сейчас ты зашел слишком далеко!
– Мой господин, – преданно сказал Стеббинс, – если я говорю чересчур свободно, прошу прощения! Но я преданно служу вам с тех пор, как вы изволили взять меня личным грумом, и я не прощу себе, если не смогу помешать вам везти эту молодую осо… леди в Лондон! Можете сердиться на меня, но я еще никогда не видел, чтобы леди путешествовали в обществе джентльмена таким образом, как это собирается сделать мисс Стин!
– И это оскорбляет твои чувства? Ну, можешь поразмыслить над этим, сидя позади нас, и разрешаю тебе вмешаться, если потребуется пресечь мои покушения на добродетель мисс Стин.
Видя искреннее огорчение Стеббинса, милорд рассмеялся и продолжил:
– Да не расстраивайся так, простофиля! Я пообещал только доставить мисс Стин в дом ее дедушки. И не будь ты таким болваном, ты бы сразу понял, что ее готовность ехать со мной в Лондон происходит от полнейшей невинности, а не испорченности! Господи, чего ты ждешь от меня в такой ситуации? Бросить ее на произвол судьбы посередине дороги, на волю первого встречного негодяя? Хорошего ты обо мне мнения!
– Нет, милорд, я вовсе этого не предлагал! Но я думаю, вам лучше отвезти ее туда, откуда она пришла!
– Она этого не хочет, а мы не вправе заставлять ее. – В глазах виконта заплясали смешинки, и он добавил: – И даже будь у меня такое право, черта с два я бы так поступил! Господи, Стеббинс, ты бы рискнул везти в открытом экипаже рыдающую девицу? – Виконт расхохотался. – Готов спорить, ни за что! Займись лошадьми и больше не надоедай мне.
– Хорошо, сэр. Но я должен сказать – уж извините за надоедливость, – что никогда не видел вас таким разгоряченным, отбросившим всякую рассудительность, как сейчас! И если вы не окажетесь в ловушке, можете называть меня Джек Адамс!
– Так я и сделаю, – пообещал виконт.
Глава 5
Спустя два с половиной часа упряжка виконта пронеслась по Албемарл-стрит. Стиль, в котором правил взмыленными лошадьми Десфорд, мог бы оказаться исключительно опасным для менее опытного ездока. Даже Стеббинс, знавший, что виконт в состоянии рассчитать свои действия до дюйма, трижды судорожно хватался за сиденье: дважды – когда на чрезвычайно узкой дороге они обгоняли менее резвые экипажи, и один раз – когда на большой скорости свернули в тупик. Но только в предместьях Лондона Стеббинс позволил себе замечание:
– Прошу вас, милорд, полегче на ухабах!
– За кого ты меня принимаешь? – через плечо бросил виконт. – За недотепу?
Стеббинс промолчал, потому что, в душе считая своего господина первоклассным ездоком, ни за что не стал бы хвалить его вслух – разве что в кабачке «Конь и грум», болтая с другими конюхами. И уж тем более не теперь, когда был страшно недоволен его поступком.
Мисс Стин, парившая в облаках с того момента, как Десфорд пообещал доставить ее в Лондон, от души наслаждалась поездкой. Она доверительно, с подкупающей непосредственностью призналась виконту, что никогда раньше не ездила в таком экипаже. Весь ее опыт исчерпывался знакомством с кабриолетом кузена Стонора, который, конечно, не выдерживал сравнения с легким и изящным экипажем виконта. Мисс Стин горячо одобрила и лошадей, и виконт принял похвалу очень серьезно, хотя голос его дрогнул от сдерживаемого смеха. Впрочем, его серые были действительно великолепны, в соответствии с их баснословной ценой, которая, будь она известна лорду Рокстону, только укрепила бы уверенность его светлости в том, что его сын – настоящий мот.
– Вы не представляете, сэр, какое я получаю удовольствие! – весело сказала Черри. – Для меня все внове! Понимаете, я не путешествовала с тех пор, как папа отвез меня в Бат, но ту поездку я уже совсем не помню… Кроме того, мы ехали в закрытой карете, так много не увидишь… А сейчас все просто великолепно!
Она оживленно вертела головой, выгибая шею, чтобы получше рассмотреть очередной живописный сад или дом, проплывший мимо. Та часть ее болтовни, которая не относилась к пейзажу, состояла из бесконечных догадок, что произойдет, когда она появится у дедушки. Но когда они въехали в Лондон, она неожиданно притихла, и Десфорд участливо спросил:
– Устали, дорогая крошка? Уже недалеко.
Она улыбнулась и покачала головой.
– Нет, я не устала. Просто – я болтаю всю дорогу… Почему вы не попросили меня помолчать? Я, наверное, до смерти надоела вам своей болтовней.
– Напротив! Я нахожу нашу беседу весьма освежающей. Отчего вы замолчали? Волнуетесь из-за дедушки?
– Немного, – призналась она. – Я не знала, что Лондон такой большой. И такой… шумный. И я не могу выбросить из головы тревогу. Что делать, если дедушка откажется увидеться со мной? Мне бы так хотелось иметь здесь каких-нибудь знакомых!
– Не дрожите! – ободряюще заявил виконт. – В высшей степени мало вероятно, чтобы он отказался увидеть вас. И даже если так, обещаю – я вас не оставлю. Положитесь на мое слово, мы сумеем что-нибудь придумать.
Он говорил легким тоном, так как, поразмыслив, решил, что при всей своей эксцентричности лорд Неттлкумб наверняка не утратил чувства благопристойности настолько, чтобы захлопнуть дверь перед своей осиротевшей внучкой, ребячливость и наивность которой бросались в глаза любому, кроме безнадежного лицемера. Но когда они подъехали к дому лорда Неттлкумба на Албемарл-стрит, его радужные надежды развеялись. Все окна были закрыты ставнями, а на двери не висел молоток: Его Светлейшая Эксцентричность не пожелал торчать в Лондоне летом.
– Ваша милость желает, чтобы я позвонил в дверь? – тоном Кассандры поинтересовался Стеббинс.
– Именно, – отрезал виконт.
К этому времени мисс Стин самостоятельно разгадала значение закрытых ставнями окон, и ее охватила паника. Она отчаянно стиснула руки в храброй попытке сохранить самообладание и через несколько минут, в течение которых Стеббинс неистово тряс звонок, произнесла тоном деланной беспечности:
– Кажется, никого нет, н-не правда ли, сэр?
– Да, как видите! Но в доме должен оставаться хотя бы сторож, у которого мы сможем узнать, как найти вашего дедушку. Попробуй зайти во двор и позвонить в дом, Стеббинс!
– Прошу прощения, ваша милость, но ворота закрыты и заперты на замок.
С затаенным злорадством Стеббинс взглянул на хозяина, но виконт, уже справившийся с растерянностью, послал его разузнать о лорде Неттлкумбе в домах по соседству. Один из них оказался снят на лето семейством, которое Стеббинс в душе охарактеризовал самым нелестным образом; эти люди наверняка не были осведомлены о планах знатного соседа; во втором жили пожилые супруги. Их привратник, презрительно фыркнув, сказал Стеббинсу, что старый скупердяй уехал с неделю назад, но куда – неизвестно.
– Моим господам нет до него никакого дела, как и всем нашим людям – до его прислуги, – важно сказал он.
Когда Стеббинс вернулся к хозяину, чтобы сообщить эти обескураживающие новости, мисс Стин страдальчески прошептала:
– Ох, что мне делать, что мне делать?
– Спросить в других домах, милорд?
Но виконт, уже обдумавший положение, быстро ответил:
– Нет. Где бы ни был лорд Неттлкумб, едва ли мы сумеем попасть к нему сегодня. Залезай на свое место.
Десфорд повернулся к взволнованной девушке и произнес с уверенностью, которой вовсе не чувствовал:
– Не тряситесь, как бланманже, цыпленок. Конечно, эта неудача представляет собой серьезное препятствие на нашем пути, но отчаиваться рано! – И он тронул лошадей. Развернув экипаж, он добавил с озорной улыбкой: – Конечно, если выяснится, что ваш дед отбыл на воды в Бат, вид у нас будет довольно бледный, не так ли?
Черри, не обращая внимания на его слова, потерянно повторила:
– Что мне делать? Что я могу сделать? Сэр, у меня… у меня совсем мало денег!..
И это признание завершилось звучным всхлипом. Виконт деловито произнес:
– Во-первых, Черри, вы можете прекратить причитания и предоставить мне думать о том, как выбраться из лужи, в которую сели мы оба. И обещаю вам, я придумаю выход, так что приободритесь!
– Я не могу приободриться, – пробормотала она. – Вы не понимаете! У вас не сводит печенку от страха, от одиночества в этом кошмарном городе, когда в кармане всего несколько шиллингов, и идти совершенно некуда, и… Ох, как вы можете быть таким бесчувственным, как вы можете смеяться?..
– Дорогая, я просто не смог сдержаться! Где вы подцепили такие выражения?
– Ох, не знаю, да и какое это имеет значение?! – воскликнула она. – Куда вы меня денете? Вы не знаете, где здесь бюро найма? Я должна немедленно искать себе место. Но сначала нужно устроиться на ночлег – возможно, на несколько дней, глупо надеяться, что я сразу же смогу найти себе место. Если кому-нибудь потребуется уход после несчастного случая, или болезни, или, возможно…
– Вы забываете, что в таких случаях принято представлять рекомендации, – вставил виконт.
– Надеюсь, мисс Флетчинг согласится дать мне рекомендацию.
– Вне всяких сомнений, но я должен напомнить вам, что это потребует времени.
Она опешила, но тут же оправилась от замешательства:
– Действительно! Но ведь вы можете дать мне рекомендацию, сэр?
– Нет, – решительно ответил виконт. Ее личико сморщилось.
– Никак не могла предположить, что вы такой бессердечный, сэр!
Он рассмеялся.
– Я вовсе не бессердечный. Но поверьте, моя рекомендация – как и любого другого мужчины моего возраста – вряд ли поможет вам найти себе приличное место!
– О! – Она помолчала, переваривая его слова. Звук рожка почтовой кареты заставил ее подскочить, и она с горячностью воскликнула: – Как вы можете выносить этот ужасный город, с его шумом, и улицами, забитыми экипажами, и каретами, и… О, умоляю вас, осторожней, сэр! Мне кажется, мы можем столкнуться с… Смотрите, эта карета приближается!
– Закройте глаза, – посоветовал виконт, позабавленный испугом девушки и желая показать ей, что ее спутник всегда сумеет избежать столкновения.
– Нет! – решительно ответила она. – Я должна привыкать. В Лондоне всегда так переполнены улицы, сэр?
– Боюсь, обычно еще хуже, – с сожалением произнес он. – По правде говоря, сейчас почти пусто!
– И люди хотят жить здесь! – передернула плечиками Черри. Несколько минут назад он повернул на Пиккадилли и теперь придержал лошадей, выезжая на Арлингтон-стрит.
– Да. И я один из этих чудаков, а теперь я отвезу вас к себе домой, так что вы сможете освежиться и отдохнуть, прежде чем мы продолжим наше путешествие.
Черри смущенно произнесла:
– Думаю, мне не следует ехать к вам домой, сэр. Я, конечно, глупая гусыня, но мне хорошо известно, что леди не положено входить в дом джентльмена…
– Да, так не принято делать, – согласился он. – Но прежде чем отправляться дальше, мне нужно сделать кое-какие приготовления, и вы вряд ли пожелаете ждать на улице, не так ли? Так что лучше всего будет, если я поручу вас заботам моей экономки на полчасика. Я скажу, что мне поручила сопровождать вас тетя Эмборо и что я везу вас домой в Хертфордшир.
Она нервно спросила:
– Куда… куда вы отвезете меня, сэр?..
– В Хертфордшир. Я собираюсь просить своего старого, доброго друга позаботиться о вас, пока я буду разыскивать вашего дедушку. Это мисс Генриетта Силвердейл, они с матерью живут в поместье Инглхерст. Не смотрите на меня с таким испугом! Я совершенно уверен, что она вам понравится и что она будет очень любезна с вами.
Они въехали во двор одного из маленьких домиков на восточной стороне улицы, Стеббинс вылез и подошел к лошадям. Мисс Стин прошептала:
– Глупо было убегать из дому, правда? Теперь я это чувствую, потому что все идет кувырком, и мне… и мне не на кого надеяться, кроме вас. Но честное слово, сэр, я бы никогда, никогда не попросила вас взять меня с собой, если б знала, что из этого выйдет!
Он положил руку на ее крепко стиснутые пальчики и мягко произнес:
– Вы устали, дитя мое, и весь мир кажется черным, не так ли? Я могу сказать только: «Доверьтесь мне!» Должен ли я говорить снова, что не брошу вас в беде?
Пальчики шевельнулись под его ладонью и крепко стиснули ее.
– Я совсем не хотела обременять вас своими заботами! Поверьте мне, сэр!
– О да, я отлично знаю, что вы этого не хотели! Но вот чего не знаете вы: я вовсе не рассматриваю наше приключение как нечто обременительное. Я просто считаю своим долгом хоть всю землю обойти, но найти вашего деда!
Виконт увидел, что дворецкий открыл дверь и подходит к экипажу, поэтому высвободил руку и сказал:
– А, вот и Олдэм! Добрый день, Олдэм! Тэйн добрался домой?
– Примерно час назад, сэр, – ответил Олдэм, преданно, глядя на своего господина и только мельком покосившись на его спутницу. Он знал милорда с колыбели; еще мальчишкой его взяли в услужение в Вулвершем, и, начав с самой низкой ступени, он миновал все последующие, дослужившись до высокого звания старшего лакея, а потом сделал головокружительную карьеру, заняв почетную должность дворецкого молодого лорда. Он знал своего господина так же хорошо, как и Стеббинс, и гораздо лучше, чем Тэйн, камердинер его светлости, единственный член маленького сообщества на Арлингтон-стрит, рожденный и воспитанный не в Вулвершеме. Он мог бы перечислить поименно (не будь он воплощением скрытности) все увлечения милорда, от соломенной вдовушки, первой поймавшей его в свои сети, до редкой пташки, едва не разорившей его светлость; и довольно часто ему доводилось распоряжаться на не слишком респектабельных вечеринках, устраиваемых на Арлингтон-стрит. Но он никогда не видел, чтобы виконт средь бела дня подкатил к крыльцу с неизвестной молодой особой. Первое впечатление, что виконт прихватил с собой из дому легкомысленную деревенскую девчонку, рассеялось после второго взгляда, брошенного украдкой на мисс Стин: во-первых, она не была похожа на деревенскую блудницу, во-вторых, милорд никогда не увлекался такими юными созданиями. На опытный взгляд Олдэма, девушка едва выпорхнула из классной комнаты, так что ее появление в обществе виконта было выше его понимания.
Но когда его удостоили коротким объяснением, он принял его без всякой задней мысли. Это так похоже на миледи Эмборо, подумал он, – обременить милорда обществом этой девицы с указанием доставить ее в Хертфордшир, как будто это по пути из Хэйзелфилда в Лондон! И какой ошарашенной выглядит молодая леди! Поэтому он с отеческой улыбкой повел гостью по узкому холлу, заверив, что миссис Олдэм ждет ее указаний.
Виконт задержался у входа, чтобы обменяться парой слов со своим вторым доверенным слугой и наставником, лицо которого выражало смесь стыда и неодобрения.
– Да, и не стоит так смотреть на меня – я не хуже тебя понимаю, что попал в переделку!
– Милорд, – от души сказал Стеббинс, – когда я услышал, что вы пообещали мисс отвезти ее в Хертфордшир, я чуть со скамейки не упал. А мне-то показалось, что вы собираетесь везти ее в Вулвершем!
– Я об этом подумал, но решил, что это не выход, – ответил виконт.
– Нет, нет, если мне будет позволено говорить! Но я прошу вашу милость отказаться от этой затеи, иначе я не смогу спокойно спать, и я должен сказать, даже если это будет стоить мне места…
– Не будет, только замолчи! – оборвал виконт. Уголки губ на мрачном лице Стеббинса невольно дрогнули, но настаивать он не решился и сказал только:
– Милорд, я помню все безумные шалости вашей милости в юные годы, но то, что вы затеяли сейчас, во сто крат хуже! Милорд, вам нельзя везти эту мисс в Инглхерст!
– Но я именно это и собираюсь сделать, – ответил виконт. – Если только ты не подскажешь, куда мне ее девать. – Он помедлил, насмешливо глядя на грума. – Но ты не сможешь, не так ли?
– Вам вообще не стоило брать ее в Лондон! – пробормотал Стеббинс.
– Очень на то похоже, но я не вижу смысла терять время на эти рассуждения! Я привез ее и теперь обязан действовать соответственно. Даже ты должен признать, что оставить ее сейчас на улице было бы настоящей низостью, и я на это не пойду – каким бы сумасбродом ты меня ни считал.
Видя, как глубоко озабочен Стеббинс, виконт улыбнулся и потрепал его по плечу:
– Ну, приободрись, старый мошенник! К кому еще могу я обратиться в трудную минуту, кроме мисс Хетты? Господи благослови ее, она никогда меня не подводила! Уж ты-то должен знать, как часто мы с ней приходили друг другу на выручку!
– Когда были детьми! – заметил Стеббинс. – Это совсем другое дело, милорд!
– Ничего подобного! А теперь займись лошадьми и скажи на конюшне, что упряжка потребуется мне для поездки в Инглхерст через час. Я беру свой выезд, но лошадей придется сменить: пусть Окли подберет сам, но предупреди его, что я вернусь только к ночи. Вот и все!
И, не давая Стеббинсу возможности возразить, виконт крутанулся на каблуках и быстро вошел в дом. Груму пришлось обрушить невысказанные упреки на усталых серых, ожидавших возвращения в стойло.
Глава 6
Было уже больше семи, когда резвая упряжка виконта подъехала к Инглхерсту; хотя само путешествие заняло не больше трех часов, ему не удалось выехать с Арлингтон-стрит до четырех. Мисс Стин, ожившая благодаря добродушным хлопотам миссис Олдэм (еще одной уроженки обширных владений лорда Рокстона) и отличному чаю, теперь находилась в настроении достаточно бодром для застенчивой юной девушки, слишком поздно осознавшей свою ошибку и обнаружившей, что для нее не осталось другого выхода, кроме как довериться своему покровителю и позволить отправить себя под опеку абсолютно незнакомых почтенной вдовы и ее дочери. Ей оставалось только наделяться, что такое вторжение не обременит их и они не составят мнения о ней как об особе, ведущей себя неподобающим образом, как ей самой теперь казалось. А имей она возможность поразмыслить над любой альтернативой предложенному виконтом плану, будь то хоть должность стряпухи при господской кухне, она приняла бы ее с горячей благодарностью, но мысль о том, чтобы остаться в Лондоне, этом устрашающем городе, с парой шиллингов в кошельке и без всяких знакомств, лишала ее воли.
Виконт понимал, что творится у нее на душе, и хотя Лондон не будил в нем страхов и карман его всегда был полон, он готов был посочувствовать человеку, оказавшемуся в более стесненных обстоятельствах. Друзья – а друзей у него было много – находили Десфорда славным малым, и даже самые суровые критики не могли сказать ничего худого, разве что ему пора бросить свои безрассудства, и остепениться. Лорд Рокстон часто наделял его весьма нелестными эпитетами, но всякий, кто вздумал бы в присутствии милорда подвергнуть самой мягкой критике его отпрыска, рисковал встретить суровый отпор. Виконт отлично знал об этом; но, не сомневаясь в привязанности отца, он был слишком хорошо осведомлен о его предрассудках, чтобы пытаться представить мисс Стин своим домашним. Такой ужасный ретроград, как граф, не мог проникнуться сочувствием к молодой даме, ведущей себя совершенно компрометирующим образом. У милорда были абсолютно ясные представления о благопристойности: мужские шалости простительны, но для женщины малейшее отклонение от общепринятых правил недопустимо. Он ни разу не пытался приструнить своих сыновей и даже, если только не страдал от очередного приступа подагры, забавлялся их любовными похождениями. Но дочери до самой свадьбы запрещалось сделать шаг за пределы сада без сопровождения лакея; а навещая друзей, она выезжала в карете его светлости, сопровождаемая не только лакеем и горничной, но и парой верховых.
Поэтому виконт, не дольше нескольких секунд обдумывавший возможность устроить свою протеже в Вулвершеме, решил поручить Черри заботам мисс Силвердейл, пока не найдется и не исполнит свой долг ее дед. Его план имел единственный изъян: мать мисс Силвердейл могла воспротивиться этому, но Десфорд всегда верил в способность мисс Силвердейл обвести свою подверженную ипохондрии родительницу вокруг пальца, так что в Инглхерст он ехал, полный надежд.
Конечно, он нашел нужным предупредить Черри, что леди Силвердейл обладает слабым здоровьем и довольно своеобразным чувством юмора, находящим выражение в злоупотреблении своей болезненностью, и имеет привычку наказывать домашних представлениями, которые он окрестил «Челтнемскими трагедиями».
Черри выслушала виконта внимательно и, к его удивлению, даже приободрилась, познакомившись с довольно унылым описанием своей будущей хозяйки. Она сказала с большим знанием дела:
– Тогда, возможно, я окажусь им полезна! Даже тетя Багл признает, что я отлично присматриваю за больными, и хотя я не люблю хвастаться, по-моему, это верно. Действительно, мне следует попросить, чтобы мне доверили ухаживать за этой сварливой старой дамой; вы, конечно, понимаете, что я имею в виду, сэр!
Живо представив себе испытания, которым подвергалось семейство Багл под тиранией дряхлой прародительницы, виконт довольно мрачно произнес:
– Могу только надеяться, что вам не захочется искать какого-то другого места!
– Ну, – серьезно ответила она, – конечно, приятного мало, когда тебя все время шпыняют, но нужно всегда помнить, до чего скверно быть старой и не иметь возможности ничего сделать самой. К тому же, – задумчиво добавила она, – если такая старая леди привяжется к тому, кто за ней ухаживает, его ценит вся семья. Моя тетушка и кузины никогда не были так добры ко мне, как перед смертью старой леди Багл. Да, тетушка даже сказала, они не знали бы, что им делать, если б не я!
Она казалась настолько тронутой этим признанием, что Десфорд удержал ядовитую реплику, едва не сорвавшуюся с языка, и сказал только, что леди Силвердейл трудно назвать больной беспомощной старушкой, и хотя, даже по собственному мнению, она не обладает терпением святой, назвать ее сварливой было бы несправедливо.
В Инглхерсте их встретил Гримшоу, не проявивший большой радости при виде старого знакомца, частенько навещавшего поместье с тех пор, как впервые сумел влезть на пони. Он сокрушенно объяснил, что если б миледи знала о предстоящем визите его светлости, она бы велела отложить обед до его приезда. Но, к сожалению, миледи и мисс Генриетта уже пообедали и перешли в гостиную отдыхать.
Хорошо знакомый со способностью дворецкого переходить мгновенно от удивления к обиде, виконт с улыбкой сказал:
– Да, я думаю, так бы оно и было, но, полагаю, миледи меня простит. Будьте славным малым, Гримшоу, шепните на ушко мисс Генриетте, что я хотел бы переброситься с ней парой слов наедине. Я подожду в библиотеке.
Хотя Гримшоу мог бы устоять против подкупающей улыбки виконта, блеск золотой монеты, скользнувшей в его руку, оказался неотразим. Он не стал унижать себя даже взглядом на нежданный дар, но опытные пальцы сразу же установили, что это гинея, так что дворецкий степенно поклонился и отправился выполнять поручение, не выразив неодобрения присутствию мисс Стин ни единым взглядом.
Тем временем виконт отвел мисс Стин в маленький «греческий» салон и приказал сесть, как подобает хорошей девочке, и подождать, пока он приведет к ней мисс Силвердейл. После этого он прошел через весь холл в библиотеку, и через несколько минут к нему присоединилась мисс Силвердейл, шутливым тоном спросившая:
– Ну, что это все означает, Дес? Что заставило тебя появиться так неожиданно? Что стряслось?
Он взял ее руки и задержал в своих.
– Хетта, я попал в переделку!
Она расхохоталась:
– Мне следовало догадаться!.. И тебе нужна моя помощь?
– И мне нужна твоя помощь, – отозвался он, в его глазах плясали веселые огоньки.
– Ах ты, плут! – Она отдернула руки и устроилась на диванчике. – Пока я не представляю, какой помощи ты ждешь от меня, так что садись и рассказывай.
Он так и поступил, изложив всю историю с самого начала. Ее глаза немного расширились от удивления, но она молчала, пока виконт не сказал:
– Я мог бы привезти ее в Вулвершем, Хетта, но ты ведь знаешь моего отца! Так что мне не оставалось ничего другого, как привезти ее сюда…
Только теперь она заговорила, сразу разрушив его уверенность в успехе:
– По-моему, я не смогу это сделать, Эшли!
Десфорд недоверчиво уставился на нее.
– Но Хетта!..
– Ты мог бы это предположить, – перебила она. – Если я должна знать, каков твой отец, тебе следовало бы помнить, какова моя матушка. Их мнение о похождениях твоей Черри не будет разниться и на волос!
– Ох! Я так и знал! – воскликнул виконт. – Да я и не собираюсь говорить ей правду! Я могу сказать, что леди Эмборо поручила мне доставить мисс Стин к деду, лорду Неттлкумбу, но так как она перепутала время – или не получила письма о его отъезде, – я просто не знал, что мне делать с этой малышкой.
– А что ты ответишь, – поинтересовалась она насмешливо, – когда она спросит, отчего ты не отвез ее к своей матушке?
Он растерялся, но ненадолго и тут же с большим апломбом произнес:
– Когда я совсем недавно покидал Вулвершем, отец только что пережил тяжелый приступ подагры, и мама так тревожилась о его здоровье, что было бы бессовестно обременить ее гостьей.
– Ты не только мошенник, Дес, ты еще и сладкоречивый лжец!
Он рассмеялся:
– Ну, нет, как ты можешь так говорить? Большая часть этой истории соответствует действительности, и едва ли ты захочешь объяснять своей матушке, что если я появлюсь в Вулвершеме с Черри, мой бедный бестолковый отец моментально вообразит, что я не только без памяти влюбился, но и привез свою нареченную в надежде, что ее трогательная невинность умилостивит его и заставит благословить нежелательный союз. Не стоит и говорить, что Черри могла бы умилостивить кого угодно – это такая трогательная малышка, – но это ни к чему!
– Она очень хорошенькая? – спросила мисс Силвердейл, не спуская глаз с его лица.
– Да, по-моему, очень – несмотря на платье с чужого плеча и спутанные волосы. Огромные глаза на личике сердечком, губки, созданные для поцелуев, и прорва очарования невинности. Совсем не в твоем стиле, но, думаю, ты все поймешь, когда взглянешь на нее. Когда я впервые увидел ее, она выглядела до смерти перепуганной – да так оно и было большую часть времени, благодаря восточному обращению со стороны домашних, но когда Черри не напугана, она ведет себя самым подкупающим образом, и у нее так чудесно блестят глаза. Я думаю, она понравится тебе, Хетта, и абсолютно уверен, что она понравится твоей матери. К этому могу добавить, что она – настоящий гений в ублажении… э… пожилых больных. – Виконт помолчал, изучая ее лицо. Оно было непроницаемо, поэтому он добавил умоляюще: – Ну же, Хетта! Не подводи меня! Господи, всю жизнь я мог положиться на тебя! А я – я тебя подводил когда-нибудь?
В ее глазах мелькнули веселые огоньки.
– Ты выручал меня, когда мы были детьми, – напомнила она. – Прошли годы с тех пор, как мне последний раз требовалась твоя помощь!
– А Чарли? – возразил он. – Ты не можешь отрицать, мне часто приходилось возиться с ним по твоей просьбе!
– Да, действительно, – признала она. – И не буду отрицать, ты много раз давал мне дельные советы по управлению поместьем, но ты просишь меня о такой необычной вещи, да еще и сейчас, когда Чарли дома! А раз мисс Стин так хороша собой, он непременно потеряет голову, ты же знаешь, что он влюбляется без конца!
– Да, но я знаю, что он охладевает так же быстро, как и влюбляется! Когда я видел его последний раз, он волочился за прелестницей лет тридцати, овдовевшей меньше года назад!
– Миссис Камбертри, – подсказала Хетта. – Но уже несколько недель, как это в прошлом, Дес!
– Тогда он наверняка снова в плену у какой-нибудь перезрелой обольстительницы. Можешь мне поверить, Хетта, тебе незачем волноваться, что он заинтересуется Черри: молокососы редко влюбляются в своих ровесниц. Кроме того, она не задержится у вас так долго, чтобы Чарли успел воспылать к ней страстью! Кстати, а что ему делать дома? Я слышал, он собирался в Ирландию за лошадьми с парой приятелей?
– Так оно и было, но ему не повезло, он перевернул свой новый фаэтон три дня назад, сломал руку, два ребра и пробил голову, – тоном человека, привычного к такого рода неприятностям, произнесла мисс Силвердейл.
– Видимо, зазевался? – с умеренным интересом осведомился Десфорд.
– Скорее всего, но он ведь, конечно, не признается. Он все еще в постели, потому что порядочно разбился, но я не думаю, чтобы Чарли смог перенести пребывание дома слишком долго. Он уже порывается вставать, так что мама была страшно рада приезду Саймона. О Господи! Я совсем забыла сказать тебе! Думаю, тебе интересно будет узнать, что Саймон обедал с нами и сейчас сидит с Чарли. По крайней мере, он был там, когда я выскользнула из гостиной, но, боюсь, мама уже выставила его в настоящий момент, потому что она говорила, что разрешит ему быть у Чарли не больше двадцати минут.
– О Господи! – с тоской воскликнул виконт. Она не могла не рассмеяться, но сразу же строго произнесла:
– Кто-нибудь посторонний, Дес, мог бы вообразить, что младший брат не пользуется твоим расположением!
– Здесь нет посторонних, – без тени раскаяния заявил виконт, – и второго такого болтуна нет на свете!.. Кажется, мне придется повидаться с ним. И если мне не обойдется втридорога, чтобы он придержал свой язык об этом дельце, значит, я не знаю своего дорогого Саймона!
Генриетта пристыдила его, но будущее показало, что виконт отлично знает своего безжалостного братца; когда Десфорд предложил ей познакомиться с Черри и убедиться самой, насколько бедная девушка нуждается в сочувствии, они отправились в «греческий» салон, где их взглядам предстал высокородный Саймон Каррингтон собственной персоной, пытающийся завязать беседу с растерянной мисс Стин. Не было ни малейшей необходимости объяснять искрящийся весельем взгляд, который он бросил на старшего брата.
