Текст книги "Достойная леди"
Автор книги: Джорджетт Хейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 5
Через пять минут мисс Уичвуд уже входила в гостиную. По пути она зашла в свою спальню, чтобы посмотреться в зеркало и убедиться в том, что она выглядит как раз так, как хотела бы выглядеть при знакомстве с дядей Люсиллы. Увиденное в зеркале ее удовлетворило. Она была уверена, что ее жемчужно-серое шелковое платье с небольшим шлейфом и кружевным воротничком у горла было как раз таким нарядом, который подобает достойной леди зрелого возраста, но она не подумала (как вообще никогда не задумывалась об этом), что приглушенный цвет ее платья еще ярче подчеркивает ее красоту. Она считала серый цвет подходящим для дам среднего возраста, и, если бы ей пришло в голову, что ее роскошные золотые кудри вряд ли могут принадлежать женщине, миновавшей пору своего расцвета, она конечно же перерыла бы весь свой гардероб в поисках подходящего чепца, хотя этот чепец все равно не смог бы погасить блеск ее глаз, но она как-то не задумывалась обо всем этом, потому что уверенность в своей красоте породила в ней некоторый скепсис по отношению к себе. Она даже хотела бы быть брюнеткой и считала свое сияющее очарование слегка кричащим.
Входя в гостиную, Эннис на мгновение задержалась в дверях, чтобы оглядеть визитера. У камина стоял атлетично сложенный мужчина с темными волосами и смуглой кожей. Из-под его густых бровей на мисс Уичвуд смотрели серо-стальные глаза, в которых удивление при ее появлении тут же сменилось неодобрением. К ее негодованию, он поднес к глазам лорнет, как будто бы хотел получше разглядеть ее.
Удивленно приподняв брови, она подошла к нему и произнесла с высокомерной холодностью:
– Вы, я полагаю, мистер Карлтонн?
Он кивнул, уронив лорнет, и коротко ответил:
– Да. А вы – мисс Уичвуд?
Она также коротко кивнула, рассчитывая смутить визитера.
– Бог мой! – воскликнул он.
Это было настолько неожиданно, что Эннис не смогла удержать смешок. Впрочем, она тут же сделала еще одну попытку вывести его из равновесия, протянув руку и сказав повелительным тоном:
– Здравствуйте. Вы конечно же желаете видеть вашу племянницу. Очень сожалею, что сегодня утром ее не оказалось дома.
– Нет, я не желаю ее видеть, хотя, по всей видимости, должен был бы желать, – ответил он, пожав ей руку. – Я пришел, чтобы повидаться с вами, мисс Уичвуд, если вы, конечно, мисс Уичвуд.
Ее, казалось, позабавило это его заявление.
– Да, я, конечно, мисс Уичвуд. Вы должны простить меня, но я не могу не спросить, почему вы в этом сомневаетесь? – «И если это не заставит его извиниться за его невежливость, то уже ничто не заставит!» – подумала она, выжидательно глядя на него.
– Конечно же потому, что вы слишком молоды! – ответил он, разочаровав мисс Уичвуд в ее ожиданиях. – Я приехал сюда в надежде встретить… пожилую женщину… или хотя бы женщину разумного возраста!
– Позвольте мне заверить вас, сэр, что хотя я и не считаю себя пожилой, но нахожусь уже в весьма рассудительном возрасте!
– Ерунда! – возразил он. – Вы же просто ребенок!
– Без сомнения, я должна быть благодарна вам за комплимент, каким бы неизящным он ни был!
– Я вовсе не собирался делать вам комплимент!
– Ах да! Как это глупо с моей стороны! Теперь, после того как вы сами мне об этом сказали, я вспомнила, что мой брат предупреждал меня о том, что вы славитесь крайней нелюбезностью.
– Действительно? И кто же ваш брат?
– Сэр Джоффри Уичвуд, – холодно ответила она.
Он нахмурился, пытаясь сообразить, о ком идет речь, и через несколько минут сказал:
– Ах да! Мне кажется, я знаком с ним. Его имение находится в Уилтшире, не так ли? А этот дом также принадлежит ему?
– Нет, он принадлежит мне! Хотя я не понимаю, какое отношение это может иметь к вам.
– Вы хотите сказать, что живете здесь одна? – перебил он ее. – Если я не ошибаюсь относительно вашего брата, то он вряд ли позволил бы вам это!
– Без сомнения, не позволил бы, если бы я была «просто ребенком», – возразила она. – Проблема в том, что я уже много лет сама себе хозяйка!
В его глазах промелькнула ироничная усмешка.
– Боюсь, что это слишком смелое заявление! – заметил он. – Вот уже много лет, мэм? Самое большее – лет пять!
– Вы ошибаетесь, мистер Карлтонн! Мне уже двадцать девять.
Он снова поднес к глазам лорнет и, критически оглядев собеседницу, заметил:
– Да, очевидно, я ошибся, виной чему, без сомнения, ваш юный вид. У вас внешность молодой девушки, но ваше уверенное поведение свидетельствует о зрелом возрасте. Но все же позвольте мне заметить, что ваш двадцатидевятилетний возраст еще не делает вас подходящим опекуном для моей племянницы.
– Вы опять ошибаетесь, мистер Карлтонн! Я не имею ни малейшего желания сменить миссис Эмбер на этом посту. Судя по вашим словам, вы прибыли сюда из «Чартли-Плейс», где, без сомнения, вы узнали…
– А вот здесь ошибаетесь вы, мисс Уичвуд! Каким ветром меня могло занести в «Чартли-Плейс»? Я приехал из Лондона… и могу сказать, что мне это было чертовски неудобно! – Он внимательно посмотрел на нее и сказал: – О! Да вы рассержены! Что же я сказал такого, что могло бы вас так оскорбить?
– Я не привыкла, сэр, выслушивать выражения, подобные тем, что употребляете вы! – ответила она ледяным тоном.
– О, и только-то? Тысяча извинений, мэм! Но ведь ваш брат предупреждал вас, не так ли?..
– Да, и кроме того, он предупредил меня, что вы нисколько не считаетесь с чувствами людей, которых не считаете равными себе! – вспыхнула она.
– О нет! – удивленно воскликнул он. – Это касается только тех, кто вызывает у меня скуку. Вы что же, подумали, что я не считаюсь с вашими чувствами? Это не так. Вы действительно вывели меня из себя, но разговаривать с вами не скучно.
– Как это мило с вашей стороны! – поблагодарила она его с иронией в голосе. – Вы сняли такой камень с моей души! Может быть, вы будете так любезны и объясните мне, что же я такого могла сделать, чтобы вывести вас из себя? Я, признаюсь, не могу найти ответа на этот вопрос. Я предполагала, что вы приехали в Бат, чтобы поблагодарить меня за то, что я подружилась с Люсиллой, а вовсе не упрекать меня в этом!
– Нет, ну вы только послушайте! – воскликнул он. – Да за что же я должен благодарить вас, мэм? За то, что вы помогли моей племяннице стать притчей во языцех всего графства? За то, что вы втянули в это дело и меня? За то…
– Я этого не делала, – негодующе перебила она его. – Я сделала все, что было в моей власти, чтобы замять скандал, который наверняка вызвал бы бегство Люсиллы из «Чартли-Плейс». А что касается того, что вы оказались втянутым в это дело, то смею вас заверить, что это совершенно не входило в мои намерения!
– Вам следовало бы знать, что эта дурища… Клара Эмбер непременно напишет мне и потребует, чтобы я приказал Люсилле вернуться!
– Да, Найниэн Элмор рассказал нам о ее намерениях, – призналась Эннис с притворной любезностью. – Но поскольку из того, что Люсилла рассказала мне о вас, никак не следовало, что вы можете быть привязаны к ней или вообще хоть как-то интересоваться ею, я не ожидала вашего визита. По правде говоря, сэр, увидев на карточке ваше имя, я испытала приятное удивление. Но это было еще до того, как я получила весьма сомнительное удовольствие познакомиться с вами!
Это откровенное высказывание произвело совсем не тот эффект, на который рассчитывала мисс Уичвуд. Ее собеседник вовсе не обиделся, а, напротив, рассмеялся и весьма благожелательно заметил:
– Ваша речь должна была бы просто уничтожить меня, не так ли?
– От всей души надеюсь, что именно это и произошло!
– Что ж, так и есть! Но мы еще с вами поговорим, предупреждаю вас. А теперь вместо того, чтобы пикироваться, может быть, вы объясните мне, почему вы не отправили Люсиллу к тетке, а оставили ее здесь, черт… хм, безрассудно поощрив тем самым ее совершенно детское непослушание?
Эти слова неприятно напомнили ей все, что говорил ей сэр Джоффри, и Эннис слегка покраснела. Она не ответила на его вопрос немедленно, но, когда, подняв глаза, увидела вызов в его взгляде и изогнутые в ироничной усмешке губы, спокойно произнесла:
– Мой брат уже задал мне этот вопрос. Так же как и вы, он не одобряет мой поступок. Возможно, вы оба правы, но мнение брата мне так же безразлично, как и ваше. Когда я пригласила Люсиллу погостить у меня, я делала то, что считала в тот момент – и считаю сейчас – совершенно правильным.
– Ерунда! – грубо прервал ее мистер Карлтонн. – Единственным вашим оправданием могло быть только то, что вас заставили поверить, что тетка плохо обращалась с Люсиллой, и если Люсилла сказала вам именно это, то она – бессовестная маленькая лгунья! Клара Эмбер баловала ее и возилась с ней с того самого момента, как девчонка оказалась под ее опекой!
– Нет, Люсилла не говорила мне ничего подобного, но то, что она рассказала, заставило меня пожалеть ее от всего сердца. Возможно, вам трудно в это поверить, мистер Карлтонн, но существует гораздо худшая тирания, нежели плохое обращение. Это тирания слез, истерических припадков, постоянных взываний к чувству привязанности и благодарности! И вот этой-то тиранией миссис Эмбер, похоже, пользовалась вовсю! Девушка с менее сильным характером могла бы уступить, но Люсиллу слабой не назовешь, и, каким бы неблагоразумным ни был ее поступок, я не могу не уважать ее за то, что у нее хватило духа, совершить его!
– Излишне драматичный способ демонстрации силы духа, – презрительно заметил мистер Карлтонн. – Я достаточно хорошо знаком с миссис Эмбер, чтобы знать, что она не впадала бы в истерики, если бы Люсилла не провоцировала бы ее. И я прихожу к выводу, что эта несносная девчонка снова злоупотребила добросердечием своей тетушки. Миссис Эмбер часто жаловалась мне на ее строптивость, но чего еще можно ожидать от девушки, желаниям которой постоянно потакали? Я с самого начала знал, чем все это закончится.
– Тогда я просто не понимаю, почему вы поручили свою подопечную ее заботам! – горячо воскликнула мисс Уичвуд. – Если бы вас хотя бы в малейшей степени беспокоило ее душевное состояние… – Она замолчала, видя, что, поддавшись негодованию, позволила себе совершенно неподобающее высказывание, и тут же извинилась: – Прошу прощения! Я конечно же не имею никакого права осуждать ни ваши действия, ни действия миссис Эмбер!
– Нет! – ответил он.
Она удивленно подняла на него непонимающий взгляд, в котором ясно читался вопрос, поскольку его резкое короткое отрицание явно сбило ее с толку.
На какое-то мгновение ей показалось, что она вот-вот потеряет самообладание, но тут ей на помощь пришло ее всегдашнее чувство юмора, и, вместо того чтобы поддаться желанию ответить ему в том же тоне, она внезапно рассмеялась и сказала:
– Некрасиво вновь указать мне на оплошность после того, как я уже извинилась перед вами!
– А как это несправедливо с вашей стороны, учитывая, что я всего лишь согласился с вами! – парировал он.
– Остается надеяться, – с чувством заявила мисс Уичвуд, – что нам не придется очень часто видеться с вами, мистер Карлтонн! Вы вызываете во мне непреодолимое желание дать вам самую резкую отповедь, какую вы когда-либо слыхали в своей жизни!
– О нет! Это было бы весьма неразумно с вашей стороны! – сказал он. – Вспомните, ведь я славлюсь своей невежливостью! Я тут же скажу что-нибудь в ответ, и, поскольку я – отвратительно воспитанный мужчина, а вы – хорошо воспитанная женщина благородного происхождения, вы в любой ситуации окажетесь в проигрыше.
– В это я охотно верю! И тем не менее, сэр, я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы заставить вас вспомнить о ваших обязательствах перед этой несчастной девочкой. То, что вы спихнули ее на руки миссис Эмбер, когда она была еще ребенком, можно понять и простить, но сейчас она уже не дитя и…
– Позвольте мне поправить вас, мэм! – снова прервал он ее. – Безусловно, можно было бы считать, что я спихнул Люсиллу на миссис Эмбер, если бы она находилась только на моем попечении, но случилось так, что у меня просто не было выбора! Мой брат назначил опекунами Люсиллы меня и Эмбер, а жена брата четко заявила, что в случае ее смерти воспитанием Люсиллы должна заниматься ее сестра!
– Понятно, – ответила мисс Уичвуд, обдумывая услышанное. – Но неужели вы передали ей и ваше право в определении будущего Люсиллы? Неужели вы хотите видеть, как ее принуждают к нежеланному браку?
– Нет, конечно же! – раздраженно ответил он. – Но поскольку в данном случае речь о браке не идет, я просто не понимаю…
– Но речь идет именно о браке! – изумленно воскликнула мисс Уичвуд. – Именно из-за этого она сбежала из «Чартли»! Вам конечно же известно о том, что там собирались сделать? Я была уверена, что вы в курсе этих планов!
– Каких еще планов? – спросил он, удивленно глядя на нее из-под нахмуренных бровей.
– Боже мой! – произнесла она. – Так она вам ничего не сказала! О, как… как это нечестно с ее стороны! Теперь я еще больше уверена в том, что поступила правильно, оставив Люсиллу у себя!
– Эта мысль, безусловно, доставляет вам удовлетворение, мэм! Прошу вас, доставьте же удовлетворение и мне – расскажите наконец, о чем это вы говорите!
– Я именно это и собираюсь сделать, поэтому вам нет никакой необходимости набрасываться на меня! – огрызнулась она. – И сядьте, ради бога! Я просто не понимаю, почему мы ведем этот разговор стоя!
– Неужели? Может быть, вы ожидали, что я усядусь прежде, чем вы пригласите меня это сделать? Как я погляжу, вы считаете меня старой развалиной?
– Нет, не считаю! Я о вас вообще ничего не знаю! – сердито бросила она.
– Если не считать того, что я славлюсь своей невежливостью.
Она не смогла удержаться от смеха и, садясь, произнесла с подкупающей откровенностью:
– Боюсь, что в данном случае невежливой оказалась я. Прошу вас, присаживайтесь, мистер Карлтонн.
– Благодарю вас! – дружелюбно ответил он, усаживаясь на стул напротив нее. – А теперь не будете ли вы так добры объяснить мне всю эту ерунду насчет брака и Люсиллы?
– Это не ерунда… хотя, признаюсь, нет ничего удивительного в том, что вы так думаете. Я так понимаю, что вы не знаете, зачем миссис Эмбер поехала с Люсиллой в «Чартли-Плейс»?
– Я не знал, что они там, до тех пор, пока не получил отчаянное, залитое слезами письмо от миссис Эмбер из «Чартли». Что же касается причины их поездки, я в полном неведении. Вообще же она не представляется мне чем-то особенным: собственный дом Люсиллы находится рядом с «Чартли», и, пока ее мать была жива, Люсилла проводила в «Чартли» столько же времени, сколько в своем родном доме. Там она, без сомнения, подружилась с детьми, особенно, насколько я припоминаю, с сыном Айверли, который ближе всех к ней по возрасту.
– Так вы совершенно уверены в том, что миссис Эмбер ничего не рассказала вам о плане, который она разработала вместе с Айверли? – с недоверием в голосе спросила мисс Уичвуд.
– Нет, – ответил он. – Возможно, впрочем, я не уверен, что она что-то там и писала, но я был просто не в состоянии прочесть больше, чем первую страницу ее письма, да и то с великим трудом, поскольку она просто залила письмо слезами! Вторая же страница привела меня в полное замешательство, так как она не только обильно рыдала над ней, но и неоднократно вычеркивала слова и строчки – без сомнения желая сократить мои почтовые расходы!
Ее глаза становились все шире от удивления по мере того, как она выслушивала его пояснения, но, хотя она и была шокирована его безразличием, она невольно почувствовала, что он забавляет ее. Поэтому она произнесла почти весело:
– Да вы просто редкий человек, мистер Карлтонн! Вы получаете письмо от тетушки вашей подопечной, письмо, написанное в исключительном волнении, и вы, я уверена, не делаете ни малейшего усилия ни для того, чтобы постараться прочесть эту злополучную вторую страницу, ни – если пятна от слез действительно не дают возможности что-то разобрать – чтобы отправиться в «Чартли» и выяснить ситуацию!
– Да, поначалу мне показалось, что мне действительно предстоит эта ужасная необходимость поехать в «Чартли», – согласился он. – Но к счастью, на следующий день пришло письмо от Айверли, которое оказалось коротким и понятным. В нем сообщалось, что Люсилла находится в Бате, что ее тетушка слегла от потрясения и что, если я хочу спасти свою подопечную из цепких рук коварной интриганки, называющей себя мисс Уичвуд, я должен немедленно отправиться в Бат.
– Да это просто возмутительно! – в гневе воскликнула Эннис. – «Называющей себя мисс Уичвуд» – это же надо! И какие это я могу замышлять коварные интриги в отношении Люсиллы, хотелось бы мне знать?!
– Об этом он ничего не написал.
– Если ему было известно, что Люсилла живет у меня, значит, он написал вам уже после возвращения Найниэна из «Чартли», в противном случае он не знал бы ни куда она отправилась, ни как меня зовут! И это после того, как Найниэн передал миссис Эмбер мое письмо, в котором я сообщила ей об обстоятельствах моей встречи с Люсиллой и просила ее разрешить племяннице погостить у меня в течение нескольких недель! Хотелось бы знать, почему, если уж она сочла меня коварной интриганкой, она все-таки послала сюда сундуки с одеждой Люсиллы. До чего же, должно быть, глупа эта женщина! Но Айверли! Как он осмелился написать обо мне такое! Если он разговаривал с Найниэном в том же духе, то я не удивляюсь, что Найниэн с ним рассорился.
– Ваши слова, мэм, ничуть не понятнее, чем письмо Клары Эмбер! – язвительно заметил мистер Карлтонн. – Какое отношение имеет Найниэн ко всей этой чехарде?
– Самое прямое! Миссис Эмбер и семья Айверли решили женить его на Люсилле! И именно поэтому она сбежала!
– Женить его на Люсилле? – переспросил он. – Какая ерунда! Вы что, хотите сказать мне, что он в нее влюблен? Я этому не верю!
– Нет, я вовсе не пытаюсь вам это сказать! Ему, так же как и ей, этот брак совершенно не нужен, но он не отваживается сказать об этом своему отцу, потому что боится, как бы у того не случился сердечный приступ, – Айверли, используя этот страх, держит в повиновении всю свою семью! Не думаю, что у вас есть хоть малейшее представление о том, как обстоят дела в «Чартли»!
– Вполне вероятно, что это так. Я не бывал там с момента смерти моей невестки. Мы с Айверли как-то не нашли общего языка, знаете ли.
– Тогда я расскажу вам!
И мисс Уичвуд тут же принялась красочно описывать обстоятельства, вынудившие Люсиллу к бегству.
Он слушал ее молча, но на его лице явно читалось неодобрение, и, когда ее рассказ подошел к концу, он, не проявив ни малейшего сочувствия или хотя бы понимания, раздраженно воскликнул:
– О, бога ради, мэм! Избавьте меня от этих описаний челтнемской трагедии! Такая шумиха вокруг дела, которое могло быть улажено в мгновение ока!
– Мистер Карлтонн, – сказала она, с трудом сдерживаясь, – я понимаю, что, будучи мужчиной, вы вряд ли можете осознать всю сложность ситуации, в которой оказалась Люсилла; но я уверяю вас, что столь юной девушке все это могло показаться ловушкой, единственным выходом из которой было бегство. Если бы у Найниэна хватило решимости объявить отцу, что он не собирается делать Люсилле предложение, это могло бы положить конец всей истории. К сожалению, его привязанность к отцу вкупе с уверенностью – которая, я ни минуты не сомневаюсь, была внушена ему его матерью! – что сопротивляться требованиям Айверли равносильно его убийству, пересилили даже ту решительность, которой он обладает. Насколько мне удалось выяснить, единственной мыслью Найниэна было обручиться с Люсиллой и довериться судьбе, которая не позволит совершиться их браку! Единственным положительным результатом всей этой эскапады стало то, что, вернувшись домой и увидев, что его любящий отец буквально вышел из себя, притом без малейшего вреда для своего здоровья, Найниэн понял, что все разговоры о слабом сердце Айверли были не более чем орудием, для того чтобы держать семью в повиновении.
– Меня совершенно не интересуют ни Найниэн, ни какой-либо другой юнец! – резко прервал ее мистер Карлтонн. – Я согласен – принимая во внимание вашу убежденность, – что Люсилле было трудно противостоять давлению, которое на нее оказывалось. Я не согласен только с тем, мэм, что единственным выходом для нее было бегство! Какого черта эта девчонка не написала мне?
Она изумленно ахнула, услыхав его слова, и лишь через минуту овладела собой настолько, что смогла достаточно спокойно ответить:
– Возможно, сэр, ее предшествующий опыт написания вам писем с просьбой о помощи заставил ее сделать вывод, что от вас она не получит никакого другого ответа, кроме совета делать то, что ей велит ее тетушка.
Она с удовлетворением отметила, что ей удалось наконец смутить его. Он покраснел и сказал с плохо скрытым раздражением в голосе:
– Поскольку все просьбы, которые адресовала мне Люсилла, касались вещей, находящихся совершенно вне моей компетенции…
– Даже просьба о том, чтобы дать ей возможность держать собственную лошадь? – тут же спросила мисс Уичвуд. – Это тоже находилось вне вашей компетенции, мистер Карлтонн?
Ее собеседник нахмурился:
– Разве она просила меня об этом? Что-то я не припоминаю…
На этот раз смутилась Эннис, потому что она никак не могла вспомнить – то ли это дядя отказал Люсилле в ее просьбе завести лошадь, то ли это был один из запретов миссис Эмбер, против которого Люсилла считала бесполезным протестовать в письме к своему дяде, зная, что он ее в этой просьбе не поддержит. К счастью, ей не пришлось ни отказываться от своих слов, ни изворачиваться, поскольку мистер Карлтонн продолжил, не дожидаясь ее ответа:
– Даже если она и просила позволить ей завести конюшню, то я, без сомнения, ей отказал бы, потому что нет более глупой затеи, чем держать в городе лошадь и грума, которые будут от безделья сходить с ума.
Убедившись лично в справедливости этого утверждения, Эннис просто не могла ничего возразить, поэтому она просто оставила этот вопрос и вернулась к своему первоначальному обвинению:
– Но разве я не права, утверждая, что в ответ на все просьбы Люсиллы вы писали ей, что ей лучше поступать так, как скажет миссис Эмбер?
– Конечно, правы, – нетерпеливо ответил он. – Черт побери, откуда же мне знать, как воспитывать девушек!
– Какое жалкое оправдание нашли вы для своей совести! – парировала мисс Уичвуд.
– Моя совесть не нуждается в оправданиях, мэм! – резко ответил он. – Я, конечно, являюсь законным опекуном Люсиллы, но от меня никто не ждал, что я буду вникать в тонкости ее воспитания! Если бы это входило в обязанности опекуна, я, без сомнения, отказался бы от этих почетных обязанностей. Я не имею ни малейшей склонности возиться с детьми!
– И даже с единственным ребенком своего брата? – спросила она. – Неужели вы не чувствуете к ней никакой привязанности?
– Нет, ни малейшей, – ответил он. – И почему я должен ее чувствовать? Я ее едва знаю. И бесполезно ожидать от меня каких-то чувств из-за того, что она является ребенком моего брата: о нем я знаю почти так же мало, как и о Люсилле, а то, что мне известно, мне нисколько не нравится. Не хочу сказать, что он был плохим человеком – напротив, в нем было очень много хорошего, но, на мой взгляд, он был слишком сентиментален и ему недоставало здравого смысла. И он всегда казался мне безумно скучным типом.
– Ну, мой брат тоже кажется мне безумно скучным, – откровенно призналась Эннис, – но какими бы порой напряженными ни становились наши отношения, между нами все же существует родственная привязанность. Я думала, что так всегда бывает между братьями и сестрами.
– Возможно, вы знаете своего брата лучше, чем я знал своего. Между нами было всего три года разницы, и, хотя для взрослых это ничто, для мальчишек – огромная пропасть. Еще в Хэрроу у него завязалась очень прочная и, на мой взгляд, весьма сентиментальная дружба с Элмором. Они оба были помешаны на армии и, закончив Хэрроу, вступили в один полк. С этого времени я видел его только урывками. Женился он тоже на очаровательной глупышке: она, конечно, не была глупа до такой степени, как ее сестра, но ум ее был гораздо короче волос, и она все время говорила какую-то ерунду, которую я просто не мог вынести. Я знал, конечно, когда он покупал «Чартли-Мэнор», что их дружба с Элмором сильна как никогда, и, наверное, я должен был догадаться, что два таких сентиментальных типа непременно додумаются до того, чтобы укрепить связь между семействами, женив наследника Элмора на дочери Чарльза. Хотя я все равно не понимаю, зачем Элмору – вернее, теперь он уже Айверли – настаивать на этом сейчас, когда Чарльз уже умер! Разве что он считает, будто земли, принадлежащие Люсилле, очень хорошо бы дополнили его собственное поместье?
– Именно это и я подозреваю, – кивнула мисс Уичвуд. – Но я, справедливости ради, должна сообщить вам, что Найниэн считает, что это не так. Он уверен, что корыстные мысли вообще чужды отцу.
– Вообще-то, – с горечью заметил мистер Карлтонн, – я бы думал о нем лучше, если бы его мотивы были корыстными! Меня просто тошнит от мысли о том, что он пытается женить своего сына на Люсилле только из-за былой сентиментально-слезливой дружбы. Нет, этот тип мне никогда не нравился.
Ее глаза сверкали от сдерживаемого смеха.
– Я почему-то так и думала! А вам вообще кто-нибудь нравится, мистер Карлтонн?
– Да, вы! – прямо ответил он.
– Я?! – выдохнула она, потеряв от неожиданности дар речи.
Он кивнул.
– Да… но против моего желания! – заявил он.
Эти слова заставили ее расхохотаться. Все еще давясь от смеха, она сказала:
– Ну, знаете ли, это просто оскорбление! Да что же я могла такого сказать или сделать, чтобы понравиться вам? Это самая беспардонная лесть, какую я когда-либо слышала!
– О нет! Я никогда не льщу людям. Вы мне действительно нравитесь, но будь я проклят, если я знаю почему. Причиной этому не ваша красота, хотя она просто блистательна; и конечно же вы не могли ни сказать, ни сделать ничего такого, что бы мне понравилось. Я думаю, что это, должно быть, ваше достоинство – знаете, в вас есть что-то такое, чего нельзя передать словами!
– Я уверена, – убежденно заявила мисс Уичвуд, – что у вас в голове все смешалось!
– Напротив! – рассмеялся он. – Но прошу вас не обманываться: то, что вы мне нравитесь, еще не значит, что я вас считаю подходящим опекуном для моей племянницы.
– Как это обидно для меня, сэр! И как же вы собираетесь поступить, сэр?
– Вернуть ее тетушке, конечно!
Она покачала головой:
– Не думаю, что это у вас получится. По последним сведениям, бедная миссис Эмбер слегла от потрясения, за ней присматривает врач леди Айверли, а поскольку Люсилла рассказала мне, что ее тетушке обычно нужно несколько недель, чтобы оправиться от ее… ее истерических припадков, я очень сомневаюсь, что она в течение ближайшего времени сможет вернуться домой. Кстати, теперь я припоминаю – она объявила, что не хочет больше видеть Люсиллу, и хотя я не очень верю в искренность этого заявления, не думаю, что она не изменит своего мнения.
– Я заставлю ее прийти в себя очень быстро! – решительно заявил он.
– Ерунда! Вы скорее доведете ее до нового припадка. И даже если вам удастся привести миссис Эмбер в чувство, вам еще предстоит справиться с Люсиллой.
– С этим у меня никаких проблем не будет, уверяю вас!
– О, я не сомневаюсь, что вы можете запугать ее и заставить поехать с вами в Челтнем! – ответила мисс Уичвуд с той подчеркнутой любезностью, которая просто бесила ее собеседника. – В чем я сомневаюсь, так это в том, что вы сможете заставить ее оставаться там.
Его глаза вспыхнули от гнева.
– Я не собираюсь запугивать ее, мэм!
– Что ж, это было бы неразумно, – одобрительно заметила она. – Это очень смелая девушка, и, как только она почувствует давление с вашей стороны, она тут же начнет противиться ему. Она снова сбежит, а для нее вряд ли будет хорошо, если она проведет следующие четыре года, постоянно сбегая из дому. Ее первый побег не доставил ей пока неприятностей, но если побеги войдут у нее в привычку…
– О, да замолчите же! – прервал он ее, и в его голосе отчаяние и веселье звучали одновременно. – Вы сказали, что мои высказывания оскорбительны? Так вот, то же самое относится и к вашим высказываниям!
– Таким образом, вы отдаете мне должное, не так ли? – почти сердечно как ни в чем не бывало спросила она.
Уголок его рта предательски дрогнул, и мистер Карлтонн, встретив глазами ее вопросительный взгляд, внезапно расхохотался.
– Мисс Уичвуд, – заявил он, – я солгал, когда сказал, что вы мне нравитесь! Вы мне не нравитесь! И я почти уверен, что вы мне очень неприятны!
– Что я могу сказать на это, сэр, кроме того, что ваши чувства абсолютно взаимны! – ответила она.
Он подбадривающе улыбнулся.
– Интересно, одержал ли кто-либо победу над вами в словесном поединке? – спросил он.
– Нет, но следует помнить, что до сегодняшнего дня я не так уж часто вступала в словесные поединки. Все джентльмены, с которыми я до сих пор была знакома, отличались безупречными манерами и хорошим нравом!
– Тогда они наверняка были смертельно скучны! – заметил он.
Она не смогла удержаться от мысли, что уж его-то обвинить в этом никак нельзя, но вслух ничего не сказала. Вместо этого она довольно холодно предложила ему прекратить дебаты и перейти к обсуждению гораздо более важной проблемы.
– Если вы имеете в виду проблему с Люсиллой… – Он нахмурился и замолчал.
– Именно эту проблему я и имею в виду. Было бы совершенно бессмысленно везти ее назад к миссис Эмбер, даже если бы миссис Эмбер стремилась вернуть ее. С одной стороны, вы представляетесь мне самым подходящим человеком, с которым она могла бы жить…
– О господи, только не это!
– Нет, конечно, – согласилась она. – Это было бы неприлично. Вам пришлось бы нанять для нее компаньонку, а я очень сомневаюсь, что вы смогли бы найти подходящую для этого женщину. С одной стороны, она должна была бы обладать значительной силой характера, которая позволила бы ей до определенной степени контролировать Люсиллу, а с другой – эта женщина должна быть очень мягкой и покладистой, чтобы выносить ваш властный характер и безоговорочно выполнять даже самые идиотские ваши распоряжения. – Она мягко улыбнулась своему собеседнику и заключила: – Весьма маловероятное сочетание качеств, мистер Карлтонн!
– Какое облегчение! Если вы нарисовали эту отталкивающую картину, стремясь заставить меня оставить племянницу на вашем попечении…
– Вовсе нет! Я с удовольствием оставлю Люсиллу у себя до тех пор, пока вы все не устроите, но у меня нет ни малейшего намерения опекать ее постоянно. Могу ли я подсказать вам, что сейчас для вас самое главное – это подготовить ее к выходу в свет?
