Текст книги "Одноглазые валеты"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Виктор Милан,Мелинда М. Снодграсс,Стивен Ли,Льюис Шайнер,Уолтон Саймонс (Симонс),Джон Миллер,Уильям Ф. Ву,Крис Клэрмонт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

В тревоге поглядывая на Странность, Бен попытался поднять свое длинное перекрученное тело. Его короткие ноги беспомощно цеплялись за обломки на полу, чтобы встать. Сбоку от него Странность неуклюже поднялась на ноги и неповоротливо двигалась в его сторону через обломки мебели.

Странность снова протянула к нему руки, когда Бен почувствовал, что его когти цепляются за пол. Он раскрыл челюсти и метнулся к ногам Странности, но мышцы его шеи отказывали и действовали медленно. Зубы Бена с силой щелкнули в пустоте, а Странность снова поймала его челюсть и зажала железной хваткой.

Драконье тело Бена медленно умирало. Он брыкался и пытался увернуться, но перед глазами все стало размытым, а движения, все менее контролируемые, причиняли все больше боли. Странность продолжала держаться на нем сверху, несмотря на то что они врезались в стену, пробив деревянную обшивку и задев опорные балки.

Внезапно по всему его телу прошла обжигающе болезненная конвульсия, и Бен взмахнул своим длинным хвостом, сбивая с себя Страность. Странность повалилась на спину, отпустив Бена, и с хрустом раздавила и так разбитую посуду. Бен снова раскрыл челюсть и в безумии щелкнул, откусывая немалую часть черного вельвета.

Стряхивая с себя ткань, Бен опять попытался восстановить равновесие и разрубить тело Странности своими клыками. Теперь он двигался медленно и неповоротливо, дезориентированный и удрученный невозможностью управлять своим телом. Странность опять схватила его длинную морду своими скользкими и блестящими от пота и крови руками. В этот раз Странность оттолкнулась своей крепкой ногой от пола и перекатилась на бок.

Будучи сбитым с ног такой жестокой силой и упав на спину, Бен почувствовал страх; свет вспышками кружился над ним. Вдруг Странность нашла новую точку опоры и, оттолкнувшись от пола, перекатилась на одну сторону; Бен увидел невыразительную усмешку на защитной маске Странности, прежде чем ее руки свернули шею дракону Бена. Он услышал громкий щелчок… и понял, что лежит в холодном контейнере в куче мусора и объедков.

Теперь Бен не осмеливался привлечь внимание Странности. Кусок мыла, который он взял в «Извивающемся Драконе», не был высечен; если за ним придет Странность или кто-то еще, у него не будет никакой защиты. Он ждал, прислушиваясь.

Ночь стала намного холоднее. Снег падал тяжелыми белыми хлопьями, которые изящно кружились на все более суровом ветру, нагонявшем их с ночного неба. Изредка по снежной слякоти дорог хлюпала машина, но слякоть уже подмерзала и покрывалась коркой. Рядом с местом бойни все было тихо.

Судя по осторожному шепоту голосов, он понял, что снаружи у «Кухни Хэйри» собралась небольшая толпа. Судя по шагам и перемене в голосах, он понял, что Странность покинула заведение и пошла вдоль улицы к недрам Джокертауна. Бен выбрался из контейнера, спрыгнул на землю и выглянул из-за угла.

Толпа почти разошлась. Теперь, когда дракон Бена снова стал лишь клочком бумаги, а Странность ушла, представление было окончено.

Осторожно осматриваясь – нет ли вокруг «Принцев-Демонов», – он проскользнул через разбитый проход и поспешил сквозь обломки к столу, за которым они пировали. Хэйри и его работники все еще отсиживались в подсобке, а может, и вовсе покинули ресторан. Он не мог не заметить останки джокеров, которых он так легко разорвал несколько минут назад.

Бен переступил через кроваво-красные куски человеческой плоти и вдруг почувствовал ком в горле. Он отвел взгляд в сторону, сдерживая тошноту. В разгар боя в теле дракона он бился отчаянно, дико кусая и разрывая «Принцев-Демонов». И в то время он чувствовал себя как-то иначе. Битва была неизбежна, и, будучи драконом, он дрался именно так, как должен драться дракон.

Теперь трудно было поверить, что внутри он все тот же человек, который так быстро и легко убил всех этих людей.

Это был ты, точно-точно, – сказала Вивиан с тихим гневом в голосе. Бен и раньше убивал, находясь в своих животных формах, и будет убивать. В большинстве случаев ему не приходилось видеть останки, когда он возвращался в человеческий облик. Теперь же, однако, его замутило от вида этой кровавой резни. Несколько мгновений назад все казалось другим.

Он стиснул уже человеческие зубы и заставил себя продолжить поиски.

Бен не был уверен, что посылка здесь; она могла оказаться у одного из «Принцев-Демонов», или же ее могли уже спрятать. Ее мог вынести отсюда тот, кто сумел сбежать от него. Он осматривался вокруг, а порывы холодного ветра гуляли по ресторану, стуча тарелками и их осколками, разбрасывая повсюду салфетки. После недолгого бессмысленного перебирания остатков мебели и осколков посуды он повернулся к телу виноградоголового джокера.

Бен вздрогнул и постарался смотреть только на блестящую кожаную куртку черного цвета, украшенную модными замками и серебристыми заклепками, а не на обрубки ног джокера и не на лужу крови, в которой он лежал. Он быстро обыскал джокера и почувствовал что-то выпуклое в большом кармане на молнии. Его вырвало от давящего запаха крови.

Ты не имеешь права чувствовать тошноту здесь, – обвинительным тоном сказала Вививан. Ты учинил все это.

Бен набрал достаточно слюны, чтобы сплюнуть, и вытер ладонь о рукав. Затем он расстегнул карман. Задержав дыхание из-за кровавого смрада, он вытащил небольшой пухлый конверт светло-коричневого цвета.

Вдалеке завыла приближающаяся сирена. Быстро для полиции Джокертауна. Все же даже Форту Фрик приходилось реагировать, когда кто-то учинял такой заметный и шумный беспорядок.

Бену надо было удостовериться. Он вскрыл конверт и заглянул в него. Посылка была до краев набита пластиковыми пакетиками с голубым порошком, заклеенными целлофановой пленкой. Это был «восторг», модный наркотик из лабораторий Квинна Эскимоса – товар «Призрачного кулака», настоящий яд.

Контрабандист, – насмешливо сказала Вивиан голосом, полным презрения и ненависти.

Он запечатал конверт, положил его в один из больших накладных карманов своей кожаной куртки и быстро вышел из «Кухни Хэйри» навстречу неослабевающему урагану.

Бен не вспоминал о Салли Свенсон, пока не дошел до грязного коридора, ведущего к его двери. Надеясь, что она передумала и ушла, он открыл дверь и проскользнул внутрь, в удушающую жару комнаты. В полоске света от приоткрытой двери он увидел, что ее светлые волосы по-прежнему рассыпаны по подушке, как это было и до его ухода. Однако ей было жарко, и во сне она отбросила простыню, которая теперь смялась и лежала у нее в ногах. Она дышала медленно и глубоко.

– Салли. – Он наклонился, чтобы разбудить ее, но замер. В общем и целом она казалась довольно безобидной, а он ожидал, что вернется задолго до рассвета. Сейчас ему не хватало только проблем с ней.

Он включил лампу и осторожно прикрыл дверь так, чтобы не щелкнул замок. Дверь покосилась и благодаря своей неровной форме держалась в косяке даже незапертой.

Затем он повернул дверную ручку. Сегодня придется не запираться на ключ.

Ты все еще можешь выбраться из этого, – спокойно, безнадежно сказала Вивиан.

– Надеюсь, это сработает, – пробормотал он себе под нос, не обращая внимания на ее голос. Он вытащил светло-коричневый конверт из куртки и положил на пол. Затем он разделся, прежде чем начал бы потеть в этой жаре. Уже обнаженным он достал свой ножик бойкаута и кусок мыла, который взял в «Извивающемся Драконе».

Он задумался. В такую зимнюю ночь хладнокровное создание вроде дракона было слишком уязвимым. Ему нужно было существо, которое перенесет любую погоду и сможет добраться до острова Эллис по воде или по воздуху, чтобы доставить посылку. Внешний вид создания должен казаться устрашающим: для подобной миссии это само собой разумеется.

– Ну, что ж, – прошептал он, просто чтобы услышать дружелюбный голос. Надо действовать. Закончив, он положил вырезанную из мыла фигурку на пол, а сам скользнул на кровать рядом с Салли. Она не пошевельнулась. Он накрылся простыней, прикрыл глаза и сконцентрировался на фигурке полярного медведя из мыла.

Через пару секунд Бен уже стоял на четвереньках, оживляя достаточно грузное медвежье тело, покрытое густым слоем белого меха. Он осторожно взялся зубами за ручку двери и отошел назад, потянув за нее, чтобы открыть. Сомневаясь, что вообще сможет выбраться из комнаты, он аккуратно взял в рот светло-коричневый конверт и подобрал его. Затем он с трудом протиснулся своим тяжелым пушистым телом через дверной проем. Он услышал, как заскрипело старое дерево, когда он выбрался из комнаты в коридор.

Коридор был таким тесным, что он не надеялся в нем развернуться, но все-таки смог. На мгновение он выпустил из зубов конверт с наркотиками и потянул за дверную ручку, пока замок не щелкнул. Довольный тем, что его человеческое тело теперь в полной безопасности, он поднял посылку и потопал вниз. Снаружи ветер стал еще сильнее и холоднее, изящные снежинки быстро кружились, подгоняемые его порывами. Снегопад превратился в пургу, отчего улицы Южного Манхэттена практически опустели. Зато Бену в этом теле было очень удобно.

Белый медведь был не самым странным существом, которое можно увидеть в Джокертауне или его окрестностях. Бен топал быстрым шагом по Канал-стрит, которую заметало снегом; редкие прохожие, все еще спешащие найти укрытие, обходили его, но больше никак не реагировали. Сейчас его больше всего беспокоила вероятность наткнуться на какого-нибудь уличного бандита с мощной пушкой, который, долго не думая, в него выстрелит.

Наконец-то, подумал Бен, добравшись до станции «Лексингтон-авеню». Он поспешил вниз по ступенькам, подальше от завывающего ветра. Там он пробежал мимо киоска с жетонами и перепрыгнул через турникет.

Коп, стоявший у прохода, положил руку на кобуру, но это было лишь оборонительное движение. Бен потрусил к платформе, небольшая толпа пассажиров от удивления бросилась врассыпную. Он посмотрел на них, увидел, что никто не потянулся за оружием, и успокоился.

– Он настоящий, – заныла какая-то леди. – Кто-нибудь, вызовите полицию. Черт, я теперь ненавижу эти подземки.

– Спорим, это туз, – сказал пожилой мужчина.

– Больше похож на джокера, – усмехнулся подросток.

– Тихо, а то он тебя услышит, – прошипела первая леди.

– Снаружи, конечно, холодно, но это просто нелепо, – сказал другой мужчина. – Эй, что это у него в зубах?

– Вы у него и спросите, – ответил подросток.

Бен не обратил на них внимания. Когда поезд остановился и двери открылись, небольшая группа людей, глядя на него, замерла на месте. Затем они поспешили выйти через другие двери, а Бен зашел внутрь. Ему пришлось сесть посреди прохода прямо у дверей, но даже так он преграждал всем путь. В вагон больше никто не вошел, а несколько пассажиров поспешно вышли на этой же остановке, только через другую дверь. Остальные невозмутимо смотрели на него.

Когда поезд тронулся, Бен почувствовал облегчение. На каждой остановке по пути к южной конечности Манхэттена он становился центром всеобщего внимания, как только открывались двери. На платформе все вздрагивали от неожиданности и либо садились в другой вагон, либо вообще решали не ехать сегодня на метро. В такой час, в такую ночь пассажиров было немного.

Наконец в «Бэттери-парк»[35]35
  Парк на берегу Нью-Йоркской гавани на южной оконечности Манхэттена.


[Закрыть] он сошел с поезда и поспешил вперед. Он понимал, что его тело слишком длинное, чтобы пройти через турникет на выход, и ему снова придется перепрыгивать. Он взбежал вверх по ступенькам и опять вышел в бурю.

Оказавшись в самом парке, Бен побежал к воде сквозь ледяные порывы снегопада. Он понял, что именно здесь находится самая ближайшая точка на суше к острову Эллис: пассажирский паром останавливался тут на пути от острова Либерти[36]36
  Остров в бухте Аппер-Бэй южнее Манхэттена, на котором находится статуя Свободы.


[Закрыть] к Кэвен Пойнт в Нью-Джерси. Мучительно холодный ветер дул ему прямо в лицо со стороны Гудзона, впадающего в бухту Аппер-Бей, и он осознавал, что сделал правильный выбор. Густой мех и толстый слой жира отлично защищали от холода.

А теперь пора веселиться, подумал он про себя. Он опустил светло-коричневый конверт в снег и снова подобрал, на этот раз полностью сомкнув челюсти.

Бен глубоко вдохнул через нос и нырнул в ледяную воду. Он был рад осознать, что не ощущает никакого дискомфорта. Наоборот, он отлично плыл, перебирая всеми четырьмя лапами и держа нос и глаза над водой.

Позади него призрачным светом сквозь белую вьюгу мерцали огни Манхэттена. Он не стал поворачивать голову, чтобы посмотреть в сторону Нью-Джерси и разных островов, боясь, что тогда ему не хватит сил доплыть до острова Эллис. Он лишь сконцентрировался на огнях самого острова. Волны плескали ему в морду, заслоняя обзор, но у него получалось выплевывать всю ту воду, которая заливалась ему в нос.

Тело белого медведя было сильным и подготовленным для долгого плавания в холодных волнах. Он просто продолжал плыть в темноте. Хотя он не мог верно оценить расстояние до острова, его приятно удивляло отсутствие усталости.

Однако вдруг он почувствовал сильнейшее желание сдаться, повернуть назад. Оно поразило его; он боролся с этим ощущением, фокусируя взгляд на огнях острова впереди. Сама вода стала казаться плотнее, волны – сильнее, ветер – мощнее.

Может, он все же начал уставать. Он попытался понять, сколько ему еще оставалось плыть. Возможно, несколько сотен метров, но внезапно ему показалось, что расстояние намного больше. Он заставлял себя плыть дальше. Он же почти доплыл, говорил он себе. Вообще-то он вовсе не чувствовал себя уставшим. Это был просто порыв – повернуться и поплыть назад.

Лесли Кристиан такое не оценит.

Бен болтал лапами в воде, сильнее и сильнее.

Внезапно его накрыла волна страха, от чего все внутри у него сжалось. Страх не был логичным или осмысленным; он почувствовал примитивную панику, от которой шерсть у него на загривке и плечах стала дыбом. Он продолжал плыть, но ноги начали отказывать, жутко слабеть. Еще одна волна страха, и он остановился. Его огромное тело покачивалось на волнах, поддерживаемое на поверхности мехом и слоем жира. Остров Эллис, светящийся парой огоньков вдалеке, вселял в него отвращение. Он смотрел на него сквозь пургу, и остров казался размытым, все сильнее отдаляющимся от него.

Бен сморгнул брызги воды из глаз, пытаясь сконцентрироваться. Даже падающий снег стал для него странным. Он был дезориентирован, напуган и хотел домой. Он заставил свои лапы двигаться снова, плыть по-собачьи. Однако он не повернул, а поплыл вперед. Он сфокусировал свое внимание на лапах, чтобы они не останавливались. Остров, страх и ужас перед неизвестностью, которая ждет его там, и эта странная паника никуда не исчезли, но он не обращал на них внимания. Двумя лапами зараз, толкать вперед – вот что было в его голове. Только это: раз, два, раз, два.

Бен продолжал плыть.

Казалось, что это путешествие никогда не кончится. Но наконец, он выплыл в полосу света и осмелился поднять взгляд. Свет исходил от единственной мощной лампы на здании; все остальные перегорели. Остров Эллис по форме напоминал прямоугольник; спуск к парому с вытянутой стороны походил на подкову. Остров был меньше, чем он думал, размером всего с пару городских кварталов.

Теперь, когда он знал, что все получится, он замедлился в поисках каких-либо признаков жизни. Лишь свет в некоторых окнах намекал на присутствие людей в домах, но в такую погоду это было неудивительно. Он подплыл к паромному спуску, по-прежнему осматриваясь вокруг, и наконец, зацепившись передними лапами за причал, выбрался из воды.

Он машинально отряхнулся, разбрызгивая ледяную воду в разные стороны.

Определив, где он находится, Бен почувствовал неприятный запах. Он напомнил ему о мусорных баржах, но запах был разнообразнее и отвратительнее. К счастью, подул сильный ветер, унося зловоние прочь от острова.

Он сощурил свои медвежьи глаза, защищая их от снега. В главном здании, построенном из кирпича и известняка, было шесть этажей, а в длину оно простиралось дальше, чем футбольное поле. На каждом углу стояли наблюдательные башни с медными куполами – примерно на двенадцать метров ближе к ураганному небу, чем крыша основной постройки. Строение выглядело старым, будто было возведено на рубеже веков, но Бен не сильно разбирался в архитектуре.

В шее что-то кольнуло от жуткого ощущения, будто сзади за ним кто-то наблюдает. Он повернулся посмотреть, его шерсть вздыбилась, но позади не было ничего, кроме воды. Ощущение не ослабевало, и он взглянул вверх, но там увидел лишь кружащиеся снежинки.

Краем глаза он заметил движение в тени, слева от него. Он повернулся, напрягшись. Кто-то сделал осторожный шаг вперед.

– Что тебе нужно? – требовательно спросил женский голос.

Бен никого не ожидал здесь увидеть. К тому же в медвежьем обличье он не мог говорить. Он лишь наблюдал, как говорящая сделала еще один шаг. Она шла прямо, в ней было под два метра роста. У нее было лицо хорька: черный нос, заостренная голова с круглыми ушами и черная маска вокруг глаз поверх желто-коричневого меха. На животе мех переходил в серебристый. Особенно заметны были пятисантиметровые изогнутые клыки, торчащие из ее рта.

– Осторожно, Мустелина, – послышался голос молодого мужчины. – Я никогда его раньше не видел.

Бен посмотрел на него. Это было странное волосатое существо среднего человеческого роста и металлически-серого цвета.

– Заткнись, Брилло, – сказала Мустелина. – Джокер – он и есть джокер. Как тебя зовут?

Бен покачал головой и попытался пожать плечами, все еще подозрительно наблюдая за ними. По крайней мере, ему было понятно, что она тут делала: она была создана для такой погоды, почти как он. Вероятно, она переносила жаркое и влажное лето в Нью-Йорке лучше, чем он в таком обличье. Для Брилло, вероятно, здесь тоже было достаточно тепло.

– А вдруг он не джокер? – резко крикнул Брилло против ветра. – Вдруг это настоящий белый медведь?

– Да брось ты уже! – Она сделала еще один шаг в сторону Бена. Ветер трепал ее светлый мех. – Ты вообще не можешь говорить?

Бен аккуратно покачал головой из стороны в сторону, такой явный жест Брилло не мог отрицать. Затем он указал головой на главный вход большого здания. Его рот по-прежнему был крепко зажат.

– Блоут должен с ним встретиться, – решительно сказала Мустелина. – Идем. – Скачущими шажками она направилась вдоль причала к главному входу, наклонив голову вниз, чтобы идти против ветра. Бен топал за ней, поглядывая на Брилло. Однако, когда они подошли ко входу, Брилло отошел от него подальше.

Приближаясь к зданию, Бен взглянул вверх на огромные тройные арочные двери, доходившие до второго этажа. Над ними, покрытые снегом, возвышались бетонные фигуры птиц с выпуклой эмблемой на боку. В здании такого размера могли поместиться тысячи людей.

– Блоут здесь всем заправляет, – сказала Мустелина, открывая тяжелую дверь.

Невероятное зловоние ударило в чувствительный медвежий нос Бена. Несмотря на протесты желудка, он заставил себя зайти внутрь. Мустелина и Брилло последовали за ним.

Бен заморгал от яркого света в огромной комнате, которая когда-то наверняка была вестибюлем. Затем он замер от удивления, когда за ним захлопнулась дверь. Он стоял лицом к лицу с самым отвратительным джокером, которого он когда-либо встречал.

Размеры Блоута были монструозны: гора плоти метра четыре в ширину и два с половиной в высоту. Его голова и шея выглядели вполне нормально, а плечи и руки были обычными, но они бесполезно торчали из гигантской телесной массы. Из его тела высовывались пять каких-то трубок. Зловоние исходило от черной смолистой грязи, скопившейся вокруг него на полу.

Поблизости было еще несколько джокеров разных очертаний. Некоторых едва можно было разглядеть в темных углах большой комнаты. В такое время большинство из них, наверное, спит. Те, которые были здесь, обернулись и посмотрели на Бена – подозрительно и враждебно.

– Блоут, – сказала Мустелина с пламенным трепетом в голосе. – Этот джокер добрался до нас вплавь и вылез из воды. Он даже не может говорить.

– Правда? – голос Блоута напоминал тонкий писк. – Еще один гость? Добро пожаловать, мой друг. – Блоут посматривал на него с высоты своего роста. В выражении его лица таилось неприятное подозрение, которое никак не отражалось в его голосе.

Бен кивнул своей медвежьей головой в ответ на приветствие, чувствуя укол тревоги. Он почти ничего не знал об этом месте.

Мустелина сказала, что Блоут здесь главный, но Бен не отказался бы, если Лесли Кристиан сообщил бы, кому именно он должен передать конверт с наркотиками. И если ему придется защищаться, то он выронит посылку, чтобы использовать зубы.

– Он не джокер! – закричал Блоут. – Он какой-то туз! – Вдруг он сурово посмотрел на Бена. – Но ты не владеешь магической силой, так ведь?

Бен замер, его пульс подскочил: он понятия не имел, как Блоут все это узнал. Может, «восторг» все же предназначался ему.

– Все верно! – радостно прокричал Блоут. – Посылка для меня! Давай ее сюда!

Бен напрягся, глядя на лицо Блоута, и вдруг понял, что огромный джокер читает его мысли. Джокеры вокруг выжидающе и враждебно уставились на Бена. Бен отодвинулся в сторону, чтобы видеть их всех. Насколько он понимал, он сумеет защититься, но драка не поможет ему выполнить задание.

– Следите за ним, – предупредил всех Блоут своим тонким голосом. – Не дайте ему уйти!

– Позволь мне? – спросил решительный мужской голос. Из тени пружинистым шагом вышел юноша. Он был стройным и полным жизни, энергия просто сочилась из него: лет семнадцати, одет в джинсы и не по размеру большой сиреневый свитер под горло. За ним стояла девочка-подросток с темными волосами.

Бен посмотрел на него, затем на Блоута и обратно.

– О, хорошо, Дэвид, – сказал Блоут слишком снисходительно. – Позаботься об этом. Но я уже прочитал его мысли, так что знаю. Решено.

Дэвид подскочил прямо к Бену. Он широко улыбнулся, показывая ровные зубы; его красивое лицо не мешало бы побрить. Его светлые волосы взлохматились, и одна прядь упала над налитыми кровью водянистыми глазами. Бен колебался, наблюдая за уверенной, самоироничной улыбкой Дэвида. Не имея возможности говорить, находясь в окружении неизвестных джокеров, он мало чего мог предпринять. Он открыл рот и толкнул посылку немного вперед, от чего почувствовал запах пива в дыхании Дэвида.

Он услышал топот ног и нервный высокий смех. Пока Дэвид, все еще ухмыляясь, осторожно приближался, чтобы взять конверт, Бен взглянул наверх и увидел открытую галерею на третьем уровне, выходившую на основной этаж. Люди там казались лишь тенями.

– Фу, – пробормотал, смеясь, Дэвид. – Слюни белого медведя.

Сначала никто не засмеялся. Затем тонкое хихиканье Блоута пронзило воздух, и все джокеры засмеялись вместе с ним. Но Дэвид был не джокером. Джокером не была и девушка, стоявшая позади него.

– Значит, ты не знаешь, кто он, – Блоут злорадно взглянул на Бена. – Ну… я тебе не скажу! – Он снова засмеялся, довольный собственным остроумием.

Бен взглянул на дверь. Шансы на побег были невысоки. Его лапы не справятся даже с дверной ручкой. Дэвид вытащил пакетик голубого порошка. Кончиком мизинца он прорвал его и вдруг зачарованно уставился на крошечное голубое пятнышко на коже.

– Ну что, Дэвид? – нетерпеливо пропищал Блоут.

– Это оно, все нормально, – спокойно сказал Дэвид. – Это «восторг». – Он зловеще улыбнулся, глядя на свой палец, и затем горящими глазами посмотрел на Блоута. – Скажем, я просто хотел убедиться, что наши заслуги не будут забыты.

– Дэвид, – жалобным тоном проговорил Блоут. – Я не обманываю своих друзей. – Он осмотрелся и заметил высокую стройную женщину, прячущуюся в тени. – Гиггл[37]37
  Англ. giggle – хихиканье.


[Закрыть], милашка. Вот что я тебе обещал. Дай-ка ей немного, Дэвид.

Гиггл осторожно подкралась к ним. На ней были свободные мешковатые зимние одежды и мягкие ботинки, и при каждом движении она тихо смеялась. Однако ее лицо выражало муки и страдания.

– Ее все щекочет, – тихо объяснила Бену Мустелина. – Даже ощущение одежды на коже и касание пола при ходьбе. Каждое ощущение заставляет ее смеяться, но она это ненавидит.

– Это называется «восторгом», – сказал Дэвид, указывая на пакетик. – Он активируется при контакте с кожей… и наиболее сильно проявляется при локальном нанесении.

Гиггл отважилась медленно подойти и засунуть указательный палец в порванный пакет. Она вытащила палец и посмотрела на него. Сначала она слегка улыбнулась. Затем она вырвала пакетик у него из рук, беспомощно хихикая от прикосновения к пластику. Она высыпала порошок на ладонь и намазала им лицо и шею. Со всех сторон слышались вздохи и смех.

– Это порошок Блоута, – осторожно сказал Дэвид. – И очень дорогой. – Блоут, однако, громко и с удовольствием рассмеялся, наслаждаясь этим представлением: Гиггл бросила пакетик на пол и сняла свой мешковатый свитер и голубую футболку, которая была под ним. Она наклонилась и начала отчаянно втирать «восторг» в свои обнаженные руки, плечи, грудь и живот.

– Ты не перестаешь чувствовать щекотку, – сказал Дэвид. Он искоса посмотрел на то, как она явно получает удовольствие, и лениво стер голубое пятно большим пальцем. – Но тебе понравится.

Пока все наблюдали за Гиггл, Бен осторожно осматривался. Он не мог выбраться отсюда без чьей-то помощи. Гиггл разделась догола и сидела на корточках, втирая восторг в бедра. Она хихикала от этого ощущения, но больше не выглядела замученной. Теперь ее глаза мечтательно мерцали. Бен смотрел на нее с каким-то невозмутимым ужасом. «Восторг» был отвратительным наркотиком, и она вся им пропиталась. Однако он был не в том положении, чтобы волноваться о незнакомке.

Блоут смеялся еще громче, чем раньше, а его сторонники-джокеры повторяли за ним. Дэвид наблюдал за Гиггл с восторженным наслаждением. Молодая девушка, стоявшая прежде позади него, теперь была рядом с ним; она смотрела на Гиггл своими красивыми голубыми глазами с задумчивым изумлением.

– Дэвид, – тихо позвала она, наматывая на палец одну из своих черных кудряшек. – Кто такой белый медведь?

– Подловила меня, Сара, – ответил Дэвид, его глаза все еще светились от вида Гиггл.

– Я хочу прыгнуть на него, – сказала Сара. – Интересно, как «восторг» подействует на медведя?

Медвежьи уши Бена поймали ее слова даже среди шума остальных разговоров. Больше ее никто не расслышал.

Бен сделал шаг назад, пытаясь понять, что она имела в виду. Если она просто хотела покататься, это Бен мог устроить. Если она имела в виду секс, то она просто чокнутая. Бен быстро осмотрелся вокруг, будучи уверенным, что в физической силе он превосходил всех здесь присутствующих. Но это ничего не говорило ему о том, какие способности туза могут быть у кого-то из них.

Гиггл, обнаженная и вся в голубом порошке, танцевала в кругу джокеров. Они ритмично хлопали, по-прежнему смеясь и выкрикивая слова ободрения, пока передавали друг другу остатки пакетика «восторга». Блоут улюлюкал, смеялся и покачивал своими короткими отростками.

Вдруг Гиггл заметила Бена. Качаясь из стороны в сторону и хихикая, она поскакала к нему, подсвечивая белой улыбкой свое голубое лицо. Круг распался, выпуская ее, и джокеры все еще хлопали, когда она, танцуя и кружась, подошла к Бену.

Круг вновь сомкнулся, теперь поглотив их обоих. Некоторые начали скандировать в такт аплодисментам: «Медведь! Медведь! Медведь!» Гиггл засмеялась и схватила Бена за уши, продолжая танцевать.

Дэвид и Сара теперь стояли перед кругом, но Бен все еще мог их слышать. Молодой блондин изучал Бена своими водянистыми, налитыми кровью глазами. Затем он приобнял Сару и пожал плечами.

– Давай, мне-то что.

Бен напрягся и стал наблюдать за Сарой, готовый в любой момент сделать прыжок и атаковать или спрятаться – по необходимости. Она не двигалась. Вдруг какая-то сила ворвалась в разум Бена, от чего все перед его глазами закружилось, пытаясь вытолкнуть его из тела белого медведя. Покачивающиеся голубые очертания Гиггл стали расплывчатыми и волнистыми. Аплодисменты и скандирование «Медведь!» сводили его с ума.

Дезориентированный, он оттеснил эту силу, зарычав, сам того почти не осознавая. Он чувствовал жар от своего меха и жира и не понимал, что за сила на него напала. Комната покачнулась, когда таинственное нечто вдруг вытолкнуло его и лишило зрения, слуха и осязания медведя.

Бен затерялся в постепенно окружающей его темноте и лишь едва смог понять, что Сара заполняет все большую часть его разума. Паникуя, не имея возможности зацепиться за сознание медведя, он сконцентрировал мысли на своем человеческом теле в Чайнатауне. Он представил себе свою комнату, свою кровать, свое голое тело в кровати рядом с Салли. Он фокусировался все сильнее и наконец, пусть и запоздало, оказался в головокружительно знакомой темноте.

Вивиан почувствовала замешательство Бена. Она спала в темной комнате, радуясь редкой возможности побыть в одиночестве, но ее разум вдруг проснулся. Разум Бена, дезориентированный и неактивный, больше не контролировал их тело. Ощущение было подсознательным, но верным.

Разум Вивиан сразу же проснулся. Она поспешила открыть глаза, подвигать их руками и ногами, сделать их своими, а не их – или его. Она проснулась, взяла их тело под контроль и снова почувствовала перемену.

Сначала это не причиняло боли, но вот в ее кровь хлынул адреналин, и она ощутила его пульсацию в голове, в груди и внизу живота. Ее кости болезненно изменяли свои очертания и размеры, ее таз становился шире, а плечи и грудная клетка – уже. Ее голову и лицо пронзила резкая боль – их форма тоже менялась. Это было похоже на бесконтрольное падение лифта или на съезд с самой высокой вершины американских горок.

Смещение мягких тканей было не так ощутимо, но они тоже двигались и вздымались на ее груди, между ног, на лице, по всем мышцам. Затем физические изменения завершились, и она очутилась в кровати в комнате Бена, тяжело дыша. Она открыла глаза. Слой инея на окне смягчал яркое мерцание света с улицы.

Осторожно, как и всегда после смены пассажира на водителя в их теле, она скользнула рукой по груди. Ее грудь была небольшой, но определенно женской. В то же время другая рука оказалась между ног, где она обнаружила именно то, что ожидала. Она была Вивиан, как Бен называл ее с детства, или Тьеню, как она называла себя теперь.

Она слегка прочистила горло. Это был ее голос.

Сейчас она чувствовала и присутствие Бена. Вероятно, он был убит в своей животной форме, и его разум еще не пришел в себя от удивления. Именно это стало причиной того, что он моментально потерял контроль над их телом.

Однако в течение неопределенного периода теперь он будет пассажиром в их теле, а она будет делать то, что хочет. Как и она, в роли пассажира он мог передавать ей свои мысли, но они не могли залезать в голову друг друга, если только послание не было направлено преднамеренно.