355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джордж Р.Р. Мартин » Башня из пепла » Текст книги (страница 16)
Башня из пепла
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 01:03

Текст книги "Башня из пепла"


Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Он сидел в одном из темных уголков сети, наполовину скрытый гоблинцом, растущим из скалы. В блеске сети и призрачном свете мхов его было плохо видно. Он представлял собой крупное восьминогое создание размером с большую дыню. Паук сидел неподвижно – ждал.

Джерри вновь беспокойно огляделся, подняв взгляд на ветви искривленного псевдодуба, частично нависшего над ним.

– Самка где-то рядом?

Я кивнул. Пауки сновидений с планеты Джемисона не совсем похожи на пауков со Старой Земли. Самка действительно опаснее самца, но не съедает его, а образует с ним пожизненный союз. Именно этот крупный вялый самец смазывает паутину липкой слизью и оплетает добычу, привлеченную светом и красками. Тем временем более мелкая самка бродит во мраке по ветвям деревьев с мешочком, полным клейкого яда снов, обеспечивающего жертвам отчетливые видения, экстаз и, наконец, окончательное забвение. Она жалит животных по размерам во много раз больше себя самой и затаскивает их безвольные тела в сеть, чтобы пополнить съестные запасы.

Несмотря на все это, пауки сновидений – мягкие и милосердные охотники. Что с того, что они предпочитают живую дичь, ведь жертва, вероятно, испытывает удовольствие, когда ее пожирают. Популярная джемисонская пословица гласит, что жертва паука стонет от радости, когда тот ест ее живьем. Как и все подобные сентенции, эта серьезно искажает действительность, но правда здесь в том, что погибающие никогда не пытаются освободиться.

Однако в ту ночь что-то билось в сети под нами.

– Что это такое? – спросил я, щурясь. Переливающаяся всеми цветами радуги сеть вовсе не была пуста – прямо под нами лежало полусъеденное тело железорога, а чуть дальше – большой темный нетопырь, связанный светящимися нитями, но не на них я смотрел. В углу сети, напротив укрытия самца возле деревьев с западной стороны расщелины, какое-то существо попало в сеть и отчаянно билось в ней. Помню, что на мгновение передо мной мелькнули дергающиеся бледные конечности, большие светящиеся глаза и что-то похожее на крылья. Но все это я видел смутно.

И именно тогда Джерри поскользнулся.

Может, из-за опьянения, а может, дело было во мхе или кривизне ствола, на котором мы стояли. Вероятно, он просто пытался меня обойти, дабы увидеть, на что я смотрел, вытаращив глаза. Во всяком случае, он, поскользнувшись, потерял равновесие, вскрикнул и внезапно оказался в двадцати футах под нами, запутанный в сеть. Под тяжестью его тела вся сеть пришла в движение, но не порвалась – сети пауков сновидений достаточно прочны, чтобы удерживать даже железорогов и лесных ворчунов.

– Проклятье! – воскликнул Джерри. Выглядел он прекомично: одна нога пробила светящиеся нити, руки безнадежно запутались в них, и только голова и плечо были свободны.– Эта мерзость липкая. Я с трудом могу двигаться.

– Даже не пытайся,– сказал я.– Ты только все ухудшишь. Я найду способ спуститься вниз и освободить тебя. У меня есть нож.– Я осмотрелся по сторонам, ища взглядом ветку, по которой мог бы добраться до Джерри.

– Джон! – В голосе Кристы чувствовалось напряжение.

Самец покинул свое укрытие в углу и тяжело направился к человеку: толстое белое тело паука, тихо движущееся по сверхъестественно красивой сети.

– Черт возьми! – выругался я. Я всерьез не беспокоился, но было не по себе. Белый самец – самый большой паук сновидений, которого я когда-либо видел, жалко его убивать, но иного выхода я не находил. У самца нет мешка с ядом, но это хищник, и первый укус может оказаться последним, особенно если убийца так велик. Его нельзя подпустить на такое расстояние, чтобы он смог укусить Джерри.

Медленно, осторожно я вытащил из колчана длинную серую стрелу и натянул тетиву. Я не волновался, хотя вокруг было темно. Стрелок я хороший и к тому же отлично видел цель на фоне светящейся сети.

И туг Криста закричала.

Я опустил лук, разозленный тем, что она паникует, когда я полностью контролирую ситуацию. Однако я знал, что при обычных обстоятельствах Крис никогда не стала бы вести себя так. Ее испугало что-то другое. Поначалу я не мог понять,

ЧТО это может быть, но потом увидел – там, куда она смотрела.

Толстый белый паук размером с кулак взрослого мужчины спустился с псевдодуба на мост в десяти футах от нас. Слава богу, Крис была за моей спиной, в безопасности.

Не знаю, как долго я так стоял. Если бы я действовал не задумываясь, то справился бы со всем. Сначала нужно было заняться самцом – лук у меня был готов к выстрелу, а потом осталось бы достаточно времени, чтобы второй стрелой убить самку.

Однако я замер без движения, парализованный этим страшным и великолепным мгновением, мимолетным и бесконечным, с луком в руке, но не в силах ничего сделать.

Все так внезапно осложнилось. Паучиха бежала ко мне быстрее, чем я предполагал, и казалась гораздо опаснее вялого белого создания внизу. Наверное, следовало избавиться от нее первой. Ведь я мог промахнуться, и тогда нужно было бы время, чтобы вытащить вторую стрелу или схватиться за нож.

Но я оставил бы Джерри, запутанного в сети и безоружного, на милость неумолимо приближающегося самца. Он мог погибнуть, умереть. Криста не имела права винить меня в этом. Она наверняка поняла бы, что я должен спасти и себя и ее. И я вернул бы ее.

Да?

НЕТ!

Криста пронзительно кричала, и вдруг все стало ясным: я понял, что это значит, зачем я оказался здесь, в лесу, и какие действия необходимы. Эта была чудесная и необыкновенная минута. Я утратил способность дарить счастье моей Кристе, но теперь на долгое, как вечность, мгновение сила эта вернулась ко мне, и я снова мог предоставить ей доказательство любви, на которое Джерри никогда не осмелился бы.

Думаю, что улыбнулся тогда. Даже уверен в этом.

Стрела моя помчалась сквозь ночную тьму и вонзилась в цель – толстого белого паука, бежавшего по сверкающей сети.

Паучиха бросилась на меня, но я не сделал ни малейшего движения, чтобы отшвырнуть ее пинком или раздавить каблуком ботинка. Острая боль пронзила лодыжку.

«Ярки и многоцветны сны, которые ткут пауки сновидений».

Ночью, возвращаясь из леса, я старательно чищу стрелы и открываю большой нож с узким крючковатым лезвием, чтобы разрезать собранные мною мешочки с ядом. Я вскрываю их по очереди, как до этого вырезал из неподвижных белых тел пауков сновидений, а потом выжимаю яд в бутылку, где он ждет дня, когда за ним прилетит Корбек.

Потом достаю миниатюрную чашу, искусно сделанную из серебра и обсидиана, украшенную светящимися рисунками пауков, и наполняю ее крепким темным вином, которое привозят мне из города. Затем мешаю вино своим ножом, пока лезвие снова не станет чистым и блестящим, а вино более темным, чем прежде, и поднимаюсь на крышу.

При этом часто вспоминаю слова Корбека, а вместе с ними и свою историю, мою любимую Кристу и Джерри, и ночь, полную огней и пауков. В то краткое мгновение, когда я стоял на поросшем голубым мхом стволе с луком, готовым к выстрелу, мне казалось, что я принял совершенно правильное решение. Но все обернулось для меня плохо, очень плохо: после месяца бредовых видений я очнулся в башне, куда забрали меня Крис и Джерри, чтобы заботливым уходом вернуть мне здоровье. Мой великолепный выбор не был таким значимым, как могло показаться.

Иногда я думаю: действительно ли это был выбор? Мы часто говорили об этом, когда я выздоравливал, и история, которую рассказала мне Крис, непохожа на ту, которую помню я сам. По ее словам, мы не замечали паучихи до тех пор, пока не стало слишком поздно; она тихо опустилась мне на шею в ту самую секунду, когда я выпускал стрелу, убившую самца. А потом, говорила мне Крис, она раздавила самку фонарем, который Джерри дал ей подержать, а я свалился в паутину.

И действительно, рана у меня на затылке, а не на лодыжке, и рассказ Крис звучит вполне достоверно, поскольку за годы, прошедшие с той ночи, я успел хорошо узнать пауков сновидений и знаю, что самки – это коварные убийцы. Они неожиданно прыгают на своих жертв, а не атакуют по поваленным деревьям, как обезумевшие железороги. Это не в обычаях пауков.

И ни Криста, ни Джерри не обратили внимания на бледное крылатое существо, бившееся в сети.

Но зато я помню его превосходно, как помню в течение бесконечно долгих лет паучиху, несущуюся в мою сторону, когда я стоял, замерев. Впрочем, говорят, что укус паука сновидений вызывает у жертвы странную реакцию.

Разумеется, так могло получиться и в моем случае.

Порой, когда Белка взбирается за мной по ступеням, царапая черные кирпичи когтями своих восьми белых ног, меня поражает несправедливость происшедшего, и я понимаю, что слишком долго жил сновидениями.

Ведь сны часто лучше действительности, а рассказы – гораздо красивее жизни.

Криста не вернулась ко мне ни тогда, ни позже. Они улетели, когда я выздоровел, и счастье, купленное мной для нес ценой выбора, который выбором не был, и ценой жертвы, которая жертвой не была,– мой дар для нее на вечные времена,– длилось меньше года. Корбек сказал мне, что Криста и Джерри порвали друг с другом и что вскоре после этого она покинула планету Джемисона.

Полагаю, это настолько отвечает действительности, насколько можно верить такому человеку, как Корбек. Однако меня это мало тревожит.

Я просто убиваю пауков сновидений, пью вино, осыпаю ласками Белку и каждую ночь поднимаюсь на башню из пепла, чтобы вглядываться в далекие звезды.

  «...И берегись двуногого кровь пролить»
© Перевод Н. Магнат.

Можешь убить для себя и других,

Для детенышей, чтоб накормить,

Но не смей для забавы и берегись

Двуногого кровь пролить!

Редьярд Киплинг


Снаружи, на городской стене, на длинных веревках висели детеныши дженши, застывшие пушистые серые тельца. Взрослых, очевидно, перед повешением убили: обезглавленное мужское тело свисало ногами вверх, петля обвивалась вокруг щиколоток; невдалеке виднелся обгоревший труп самки. Но большинство, смуглые пушистые малыши с широко раскрытыми золотистыми глазами, было просто повешено. Ближе к сумеркам, когда с зубчатых холмов налетал ветер, легкие тельца раскачивались и бились о стену, будто просили впустить их.

Часовые, неустанно обходящие стены, не обращали на них никакого внимания, и ржавые металлические ворота не открывались.

– Вы верите в зло? – спросил Арик неКрол у Дженнис Райтер. С гребня ближайшего холма они смотрели вниз, на Город Железных Ангелов.

НеКрол присел на корточки среди обломков священной пирамиды дженши; каждая черточка его смугло-желтого лица дышала гневом.

– В зло? – рассеянно пробормотала Райтер.

Она не отрывала глаз от стены из красного камня, на фоне которой резко выделялись темные тела детенышей. Солнце, раздутый багровый шар, который Железные Ангелы называли Сердцем Баккалона, садилось, и долина внизу, казалось, плавала в кровавом тумане.

– В зло,– повторил неКрол. Торговец был полным маленьким человечком с монголоидными чертами лица и ниспадающими почти до пояса огненно-рыжими волосами.– Это религиозное понятие, а я не религиозен. Давным-давно, когда я был еще ребенком н воспитывался на ай-Эмиреле, я решил, что ни добра, ни зла нет, есть только разные способы мышления.– Его маленькие мягкие руки шарили в пыли, пока не нащупали большой обломок с неровными краями. Арик встал и протянул его Райтер.– Железные Ангелы заставили меня снова поверить в зло,– сказал он.

Райтер молча взяла обломок и принялась вертеть его в руках. Она была гораздо выше и худее неКрола – крепкая женщина с продолговатым лицом, короткими черными волосами и ничего не выражающими глазами. Комбинезон с пятнами от пота свободно облегал ее худощавое тело.

– Интересно,– наконец проговорила Райтер через несколько минут. Обломок был твердым и гладким, как стекло, только прочнее, полупрозрачный, темно-красного цвета, казавшегося почти черным.– Пластмасса? – Райтер бросила обломок обратно на землю.

НеКрол пожал плечами:

– Я тоже так подумал, но это, конечно, невозможно. Дженши работают с костью и деревом, иногда с металлом, а пластмасса для них – материал далекого будущего.

– Или далекого прошлого,– ответила Райтер.– Вы говорите, эти священные пирамиды разбросаны по всему лесу?

– Да, насколько я знаю. Но Ангелы разрушили все пирамиды вблизи своей долины, чтобы прогнать дженши. По мере того как Ангелы будут продвигаться дальше, а они не остановятся, это ясно, остальные тоже разрушат.

Райтер кивнула. Она снова перевела взгляд на долину, и в это мгновение краешек Сердца Баккалона скользнул за горы и в городе начали зажигаться огни. Висящих детенышей дженши заливали теперь потоки мягкого синего света. Прямо на городских воротах трудились две мужские фигуры. Вскоре они что-то сбросили вниз, веревка раскрутилась, и на стене задергалась еще одна маленькая тень.

– Но почему? – спросила спокойно наблюдавшая за всем этим Райтер.

НеКрол не был столь хладнокровен.

– Дженши пытались защитить одну из своих пирамид – копья, ножи и камни против Железных Ангелов с их лазерами, бластерами и станнерами! Тем не менее дженши застали их врасплох и убили человека. Наставник заявил, что больше этого не повторится,– Арик сплюнул.– Зло.

– Интересно,– неторопливо выговорила Райтер.

– Вы можете что-нибудь сделать для них? – волнуясь, спросил неКрол.– У вас корабль, команда. Дженши нужен заступник, Дженнис. Они совершенно беззащитны!

– В моей команде четыре человека,– бесстрастно произнесла Райтер.– И, должно быть, четыре охотничьих ружья.

НеКрол беспомощно посмотрел на нее:

– И все?

– Возможно, завтра Наставник посетит нас. Он наверняка видел, как садились «Огни». Может быть, Ангелы хотят торговать.– Она снова бросила взгляд на долину.– Пойдемте, Арик, пора на базу. Надо грузить товары.

Уайотт, Наставник чад Баккалона в мире Корлоса, был высоким тощим загорелым мужчиной; на обнаженных руках его проступали мышцы. Иссиня-черные волосы коротко подстрижены, осанка прямая, суровая. Как все Железные Ангелы, Уайотг носил форменную одежду из меняющей цвет ткани с жестким высоким красным воротником (сейчас, когда он стоял при свете дня на краю небольшой взлетной полосы, одежда была светло-коричневой), пояс из стальной сетки, на котором висели ручной лазер, коммуникатор и стаппер. Свисавшая с цепочки на шее Наставника маленькая фигурка – бледнолицее дитя Баккалон, голенькое, невинное и ясноглазое, но с огромным черным мечом в крошечном кулачке – была единственным знаком его сана.

За ним стояли еще четыре Ангела: двое мужчин и две женщины, одинаково одетые. Все они были чем-то похожи – рыжие волосы коротко подстрижены, невыразительные глаза смотрели настороженно и холодно, тела у них были крепкие и сильные, а прямая осанка была непременной чертой облика членов этой военизированной религиозной секты. Мешковатого и неряшливого неКрола Ангелы отталкивали даже своим видом.

Наставник Уайотт прибыл рано утром и послал человека из охраны постучать в дверь серого сборного домика с прозрачной крышей, который служил неКролу одновременно торговой базой и жильем. Невыспавшийся, но осторожно-вежливый торговец поздоровался с Ангелами и провел их на середину взлетной полосы, где поджал три свои выдвижные ноги покрытый шрамами от сварки металлический жук – «Огни Хо-лостара».

Грузовые отсеки были уже закрыты: большую часть вечера команда Райтер выгружала товары для неКрола, отсеки заполнялись ящиками с поделками дженши, за которые коллекционеры внеземного искусства могли хорошо заплатить. Пока перекупщик не посмотрит товары, никогда не знаешь настоящую цену; Райтер высадила неКрола здесь только год назад и сейчас впервые наведалась к нему.

– Я занимаюсь оптовой торговлей, Арик – мой представитель в этом мире,– встретив Наставника на краю взлетной полосы, сказала Райтер.– Вы должны вести дела через него.

– Понятно,– ответил Наставник Уайотт. Он все еще держал в руках список товаров, которые Ангелы желали закупить у промышленно развитых колоний на Авалоне и в мире Джемисона.– Н о неКрол не хочет вести с нами дела.

Райтер равнодушно посмотрела на него.

– И у меня есть на то причина,– пояснил неКрол – Я торгую с дженши, а вы их убиваете.

С тех пор как Железные Ангелы основали свой город-колонию, Наставник часто разговаривал с неКролом, и все их беседы заканчивались спорами, но теперь Уайотт не обращал на торговца внимания.

– Мы только предприняли необходимые меры,– сказал Наставник.– Когда животное убивает человека, животное нужно наказать, и другие животные должны увидеть это и запомнить, ибо звери обязаны знать, что человек, семя Земли и чадо Баккалона,– их господин и повелитель.

НеКрол фыркнул:

– Дженши не звери, Наставник, они разумные существа. Племя обладает своей религией, искусством, обычаями, они...

Уайотт повернулся к торговцу:

– У них нет души. Только у чад Баккалона, только у семени Земли есть душа. Умишко дженши имеет значение лишь для вас и, возможно, для них. Они звери, и только.

– Арик показал мне их священные пирамиды,– вмешалась Райтер.– Существа, которые строят такие святилища, несомненно имеют душу.

Наставник покачал головой:

– Вы заблуждаетесь. В Книге ясно написано. Только мы, семя Земли, истинные чада Баккалона, и никто другой. Все остальные – животные, и именем Баккалона мы должны утвердить над ними свое господство.

– Очень хорошо,– ответила Райтер,– Но, боюсь, вам придётся утверждать свое господство без помощи «Огней Холоста-ра». И я должна поставить вас в известность, Наставник, что ваши действия меня беспокоят и по прибытии в мир Джемисона я собираюсь о них доложить.

– Ничего другого я и не ожидал,– произнес Уайотт.– Может быть, через год вы воспылаете любовью к Баккалону, и тогда мы поговорим снова. А до тех пор мир Корлоса как-ни-будь проживет и без вас.

Он помахал рукой и в сопровождении четырех Железных Ангелов зашагал прочь.

– Какой толк докладывать об этом? – горько сказал не-Крол, едва они скрылись из виду.

– Никакого,– глядя в сторону леса, ответила Райтер. Ветер вздымал вокруг нее пыль, плечи ее поникли, она казалась очень усталой.– Обитателям мира Джемисона все равно, а если даже и нет, что они могут сделать?

НеКрол вспомнил тяжелую книгу в красном переплете, которую Уайотг дал ему несколько месяцев назад.

– «И бледнолицее дитя Баккалон создал своих чад из железа, ибо звезды сокрушат более нежную плоть,– процитировал Арик.– И в руку каждого нового младенца Он вложил кованый меч со словами: “Вот вам Истина, и вот вам Путь”.– НеКрол с отвращением сплюнул.– Вот их символ веры. Неужели мы не можем ничего сделать?

У Райтер был невидящий взгляд.

– Я оставлю два лазера. Год вам на то, чтобы дженши поняли, как с этими лазерами обращаться. И, кажется, я знаю, какие товары надо будет привезти.

Как и думал неКрол, дженши жили родами по двадцать– тридцать особей, в каждом роде поровну взрослых и детей, у каждого рода свой родной лес и своя священная пирамида. Жилища дженши не строили – спали, свернувшись калачиком, на деревьях вокруг своей пирамиды. Еду они добывали в лесу – сочные сине-черные фрукты росли повсюду. Помимо фруктов существовали три разновидности съедобных ягод, галлюциногенные листья и похожий на мыло желтый корешок, который они выкапывали из земли. НеКрол также обнаружил, что дженши охотились, но нечасто. Месяцами род обходился без мяса, а коричневые лесные свиньи хрюкали и плодились вокруг, вырывая коренья и играя с детьми. Потом вдруг, когда поголовье свиней достигало предела, среди стада начинали спокойно ходить копьеносцы и забивали двух из каждых трех свиней, и всю неделю, вечер за вечером, вокруг пирамиды устраивали пиры, во время которых поедали огромные куски жареной свинины. То же самое происходило с белыми ленивцами, которые так облепляли фруктовые деревья, что на них живого места не было, пока однажды дженши не собирали этих зверьков на рагу; и с похитителями фруктов капуцинами, заполнявшими верхние ветви.

Насколько мог судить неКрол, в лесах дженши не было хищников. В первые месяцы пребывания в этом мире, отправляясь по торговому маршруту от пирамиды к пирамиде, он брал с собой длинный силовой нож и ручной лазер. Но никогда не встречался он ни с чем, даже отдаленно напоминающим враждебность, и теперь сломанный нож валялся где-то на кухне, а лазер давно потерялся.

На следующий день после того, как «Огни Холостара» покинули мир Корлоса, неКрол вновь пошел в лес, на сей раз с оружием: один из охотничьих лазеров висел у него на плече.

Меньше чем в двух километрах от базы неКрол набрел на лагерь дженши. Это был род, который он называл родом водопада. Они жили рядом со склоном лесистого холма, откуда с гулом мчался вниз поток бело-голубой воды; он то дробился на ручейки, то собирался воедино, и так снова и снова, отчего склон напоминал замысловатую сверкающую паутину, состоящую из водопадов, стремнин, мелких прудов и водяных завес с летящими во все стороны брызгами. Священная пирамида рода помещалась в нижнем прудике, на плоском сером камне, в самом водовороте; высокая, выше многих дженши, она доходила неКролу до подбородка – кажущаяся необычно тяжелой и прочной недвижимая трехгранная глыба темнокрасного цвета.

Но неКрол не обманывался – он видел, как лазеры Железных Ангелов ломали пирамиды на куски, как от взрывов летели в разные стороны осколки. Какой бы чудодейственной силой ни обладали пирамиды в мифах дженши, с какой бы тайной ни было связано их происхождение, всего этого недостаточно, чтобы уберечь их от мечей Баккалона.

Когда появился неКрол, полянка вокруг пирамиды с водоемом сияла на солнце, высокие травы покачивались от легкого ветерка, но вокруг никого не было. Может, они лазают по деревьям, или милуются, или сбивают вниз фрукты, или бродят по лесу на холме. Лишь несколько малолеток, оседлав лесного кабана, разъезжали на нем по прогалине. НеКрол сел и, пригревшись на солнышке, стал ждать.

Вскоре появился Старик, Владеющий Даром Слова.

Он сел рядом с неКролом, маленький, усохший. На нем осталось лишь несколько клочков грязной бело-серой шерсти – ровно столько, чтобы прикрыть морщинистую кожу. Он был немощен, зубы и когти у него давно выпали, но глаза, широко раскрытые, золотистые и без зрачков, как у всех дженши, светились живостью и умом. Он говорил от имени рода водопада и теснее всех был связан со священной пирамидой – каждый род имел своего Владеющего Даром Слова.

– Я принес новый товар,– произнес неКрол на плавном, не очень отчетливом наречии дженши.

Торговец выучил этот язык на Авалоне перед самым приездом сюда. Томас Чанг, легендарный авалонский исследователь языков, описал его несколько столетий назад, когда этот мир посетила экспедиция Клерономаса. С тех пор ни один человек не прилетал к дженши, но карты Клерономаса и структурный анализ языка остались в компьютерах Авалонского института изучения нечеловеческого интеллекта.

– Мы сделали для тебя фигурки из новых пород дерева,– сказал Старик, Владеющий Даром Слова.– Что ты принес? Соль?

НеКрол развязал рюкзак, вытащил брусок соли и подал старику.

– Да, соль,– ответил он,– И это.– Рядом с дженши на землю легло охотничье ружье.

– Что это? – спросил Старик, Владеющий Даром Слова.

– Вы знаете о Железных Ангелах? – вопросом на вопрос ответил торговец.

Старик кивнул – этому жесту его научил неКрол.

– О них рассказывают лишенные бога, бегущие из мертвой долины. Это они, разрушители пирамид, заставляют богов молчать.

– Вот таким оружием Железные Ангелы разрушают ваши пирамиды,– объяснил неКрол.– Я предлагаю его вам в обмен.

Старик, Владеющий Даром Слова, не шелохнулся.

– Но мы не хотим разрушать пирамиды,– помолчав, сказал он.

– Это оружие можно использовать и по-другому,– начал неКрол,– Когда Железные Ангелы придут, чтобы разрушить пирамиду рода водопада, вы сможете остановить их. Род каменного кольца пытался остановить их ножами и копьями, а теперь взрослые бродят по лесу, бездомные и безумные, а их дети висят мертвые на стене Города Железных Ангелов. Другие роды не сопротивлялись, но сейчас у них тоже нет ни бога, ни земли. Придет время, когда роду водопада понадобится это оружие, Старик.

Старейшина рода дженши поднял лазер и стал с любопытством вертеть его в маленьких, слабых руках.

– Мы должны помолиться,– проговорил он.– Подожди, Арик. Вечером, когда бог посмотрит на нас с небес, мы тебе скажем. А до тех пор пусть идет торговля.

Старик резко встал, бросил быстрый взгляд на стоящую в воде пирамиду и исчез в лесу с лазером в руках.

НеКрол вздохнул. Ему предстояло долгое ожидание: молельные собрания начинались не раньше заката. Он подвинулся к краю водоема, расшнуровал тяжелые ботинки и опустил потные, набрякшие ступни в освежающую холодную воду.

Когда торговец поднял глаза, перед ним стояла первая резчица по дереву, гибкая молодая дженши, покрытая серой шерстью с красно-коричневым отливом. Молча (в присутствии неКрола они все молчали, говорил только Владеющий Даром Слова) она предложила свою работу.

Статуэтка была не больше кулака неКрола – полногрудая богиня плодородия, вырезанная из ароматной, с тонкими прожилками голубой древесины, которую дают фруктовые деревья. Богиня сидела, скрестив ноги, на треугольной подставке. Из каждого угла треугольника поднимались костяные палочки, сходившиеся у нее над головой в маленьком глиняном шарике.

НеКрол взял фигурку, повертел ее в руках и кивнул в знак одобрения. Дженши улыбнулась и скрылась, унеся с собой соленый брусок. НеКрол не мог налюбоваться на покупку. Он занимался торговлей всю жизнь, десять лет провел на Аате среди гетсойдов, которые напоминали головоногих моллюсков, и четыре года – с тощими, как палки, финдайи, объездил по торговым делам полдесятка планет, населенных бывшими рабами распавшейся Хранганской империи. Везде он встречал высокоразвитую неолитическую культуру, но нигде не было таких мастеров, как дженши. В который раз он удивился, почему ни Клерономас, ни Чанг не упомянули о местном искусстве резьбы по дереву. Но теперь неКрол был только рад их ненаблюдательности. Он не сомневался – стоит перекупщикам увидеть ящики с деревянными божками, которые увезла отсюда Райтер, в мир Корлоса нахлынут торговцы. В сущности, его послали сюда наудачу, в надежде отыскать туземное снадобье, или траву, или напиток, которые будут пользоваться спросом в межзвездной торговле. А вместо этого он нашел здесь искусство, столь высокое, что дух захватывало, высокое, как молитва.

Все новые и новые умельцы приходили и уходили, представляя на суд неКрола свои изделия; утро сменилось днем, день перешел в сумерки. Торговец внимательно рассматривал каждую работу – одни отвергал, другие брал и платил солью. Еще не стемнело, а справа от неКрола уже лежала небольшая горка поделок: набор ножей из красного камня; портрет, сотканный из серой шерсти старого дженши его вдовой и друзьями (лицо покойного было расшито шелковистыми золотыми нитками из юл ос капуцина); костяное копье с надписями, напоминавшими торговцу вошедшие в легенду руны Старой Земли, и статуэтки. Статуэтки восхищали неКрола. Чужеземное искусство всегда загадка, но скульптура дженши брала его за душу. У деревянных богов, сидевших на своих костяных пирамидах, были лица дженши, но одновременно они выражали что-то, изначально присущее человеку,– суровые боги войны; странные фигурки, похожие на сатиров; богини плодородия, вроде той, которую купил неКрол первой; почти человекоподобные воины и нимфы. Арик часто жалел, что не получил образования по специальности «внеземная антропология» и не может написать книгу о мифологических универсалиях. У дженши, безусловно, была богатая мифология, хотя Владеющие Даром Слова никогда не говорили об этом,– иначе чем объяснить магию статуэток? Может быть, старые боги больше не почитались, но все еще жили в памяти.

К тому времени, как Сердце Баккалона опустилось и последние красноватые лучи угасли в тени деревьев, неКрол собрал столько изделий, что едва мог унести, и соль у него подошла к концу. Он зашнуровал ботинки, тщательно упаковал свои приобретения и, сидя на траве у водоема, принялся терпеливо ждать. Один за другим дженши из рода водопада стали присоединяться к нему. Наконец вернулся Старик, Владеющий Даром Слова.

Моление началось.

Старик, Владеющий Даром Слова, все еще с лазером в руках осторожно прошел по темной воде и сел на корточки у винно-красной глыбы. Все остальные, взрослые и дети, числом около сорока, выбрали себе места на траве по краю водоема, за неКролом и вокруг него. Как и неКрол, дженши настороженно смотрели поверх пруда, на пирамиду, на фоне которой в свете только что взошедшей огромной луны был четко виден Владеющий Даром Слова. Положив лазер на камень, старик прижал обе ладони к одной из граней пирамиды, и его тело как будто застыло. Остальные дженши тоже напряглись и застыли.

НеКрол беспокойно ерзал и боролся с зевотой. Он не впервые присутствовал при обряде и знал установленный порядок5. Целый час ему предстояло скучать, потому что дженши молились молча: слышалось только ровное дыхание сорока бесстрастных существ. Вздыхая, торговец постарался расслабиться. Он закрыл глаза; теплый ветер временами трепал его волосы. «Как долго все это будет длиться,– думал неКрол,– если Железные Ангелы покинут свою долину...»

Час прошел, но погрузившийся в размышления неКрол не чувствовал бега времени. Вдруг он услышал вокруг шелест и болтовню – дженши рода водопада встали и отправились в лес. А Старик, Владеющий Даром Слова, положил к его ногам лазер. НеКрол поднял на него глаза.

– Нет, – только и сказал Старик.

НеКрол вскочил:

– Но вы должны! Давайте я покажу вам, что он может делать...

– У меня было видение, Арик. Бог уже показал мне. Но он открыл мне, что не надо брать это в обмен.

– Владеющий Даром Слова, Железные Ангелы придут...

– Если они придут, с ними будет говорить наш бог,– на своем певучем наречии сказал старейшина-дженши, но в мягком голосе слышалась твердость, а широко раскрытые золотистые глаза отнюдь не взывали о помощи.

«За нашу пищу возблагодарим себя и только себя. Она наша, ибо мы добыли ее своим трудом, наша, ибо мы добыли ее своей борьбой, наша по единственному праву – праву сильного. Но за эту силу, за мощь наших рук, за сталь наших мечей, за огонь в наших сердцах возблагодарим бледнолицее дитя Баккалона, который дал нам жизнь и научил нас ее поддерживать».

Неподвижно стоя перед пятью длинными деревянными столами, протянувшимися вдоль огромной столовой, Наставник торжественно, с достоинством произносил каждое слово молитвы. Он говорил, и большие руки с выступающими венами крепко сжимали рукоять поднятого вверх меча, а форменная одежда при свете тусклых огней казалась почти черной. Вокруг него не шевелясь сидели Железные Ангелы. Перед ними стояла нетронутая еда: крупные вареные клубни, дымящиеся куски свинины, черный хлеб, миски с хрустящей зеленью. Дети моложе десяти лет – возраста воинской зрелости – в накрахмаленных белых комбинезонах с непременными поясами из стальной сетки занимали крайние столы, стоящие под узкими окнами; карапузы, только начинающие ходить, силились сидеть спокойно под бдительным взором строгих девятилетних воспитателей с пристегнутыми к поясу деревянными дубинками. Ближе к середине, за двумя одинаковыми столами, сидели в полном вооружении братья-воины, мужчины и женщины вперемежку, бывалые вояки рядом с десятилетними малявками, которые только что перешли из детского общежития в казарму. Все они носили одинаковую форму из меняющей цвет ткани, такую же, как у Уайотта, но без воротника, у некоторых были значки, указывающие их звание. Средний стол, наполовину короче других, был отдан кадровому составу Железных Ангелов: военным воспитателям и воспитательницам, знатокам оружия, целителям, четырем полковым епископам – всем тем, кто носил высокие жесткие малиновые воротники. Во главе стола сидел Наставник.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю