Текст книги "Час на убийство"

Автор книги: Джордж Кокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Когда он закончил, то неожиданно заметил, что Ник Рэнд смотрит в какую-то точку где-то у него за спиной. Затем на его красивом лице появилась кривая ухмылка, а в его голосе зазвучали сардонические нотки.

– Если бы я не знал тебя лучше, то мог подумать, что ты накурился опиума, но должен признаться, в одном ты все-таки прав, когда говорил, что слуги закона могут нанести мне визит, и вот они уже приближаются.

Уоллес обернулся и увидел знакомый ему черный полицейский седан, а к ним направлялись двое аккуратно одетых негров, даже отсюда дейв узнал инспектора эдвардса и сержанта Финли.

12

Отель «Бретань» находился в северном районе города между «Саванной» и официальной резиденцией губернатора. До тех пор, пока не открыли «Хиллсайд», ресторан «Бретани» возможно во многом благодаря своему великолепному шеф-повару считался лучшим в городе, даже не смотря на то, что вид его на первый взгляд казался непритязательным. Расположенный в конце улицы с односторонним движением, которая на самом деле вряд ли могла быть чем-нибудь иным, чем переулком, у него были номера располагавшиеся четырехугольником с плавательным бассейном в центре. Отделенный от него невысокой стеной здесь находился открытый зал ресторана, другой зал с кондиционированным воздухом располагался на другом конце небольшого коридора.

Незадолго до полудня Дейв Уоллес поднялся по ступенькам отеля и справился у дежурного, где можно найти Ширли Годдорд. Клерк заверил, что она где-нибудь неподалеку, но поскольку никогда подолгу не сидит на одном месте, то ему трудно сказать точно, где её можно найти. Информационная стойка и прилегающая к ней кабинка пустовали, но Уоллесу удалось разыскать её в баре, который отличался тем, что имел кондиционированный воздух и некоторую оригинальность в освещении, которая делала невозможным рассмотреть, что налито в твоем бокале. Она с помощью жестов общалась с тремя мужчинами в другом конце бара, и он подождал, пока его не заметили. Ширли помахала ему рукой и сразу же присоединилась к нему.

– У тебя нет желания выпить?

– Даже лимонад не стала бы, – она взяла его за руку и сжала, расстроенное лицо и огорчение, застывшее в её зеленых глазах, сказали ему, что она знает о случившемся.

– Ты уже знаешь, что случилось?

– Несколько минут назад здесь была полиция. Даже не могу выразить, насколько я потрясена и взволнована.

– Да. Ну, я только рад, что ты узнала об этом не от меня.

– Не стану притворяться, что она мне нравилась, – сказала она, словно не услышав его слова. – Бывали моменты, когда мне казалось, что я просто ненавижу её, но… – она вздохнула, и одной рукой бессознательно потянулась к своему горлу, – такой конец, – она передернула плечами. – Меня знобит каждый раз, когда я вспоминаю об этом, – она не убрала свою руку и немного прищурилась. – Полиция просто замучала меня вопросами. Я полагаю, тебе пришлось сообщить им о вчерашнем визите.

– Я должен был рассказать им все.

– Похоже, они полагают, что Фэй уже была мертва в то время, как я была там. Ты же тогда говорил, что уже заглядывал в её комнату, и что её нет дома.

– Все так и было. Я заглянил, так же как и ты.

– Полиция вела себя так, словно они не верят мне. Как она могла быть там…

Уоллес перебил её.

– Все из-за того, что никто из нас не открывал дверь настежь. Ее убийца усадил её в кресло, а это несколько в стороне от кровати.

– Специально?

Дейв ответил, что не знает, а затем поинтересовался не говорила ли она полицейским, что он встречается с другой женщиной.

– Какой женщиной?… Ах, – добавила Ширли, словно только что поняла о чем идет речь. – Ты имеешь в виду мои слова вчера вечером? Нет. Да они и не спрашивали…

– Откуда ты знаешь про существование Энн? Тебе когда-нибудь приходилось её видеть?

– Нет, я даже не помню, кто сказал мне об этом, – она снова запнулась, между её бровями появились морщинки. – Это был кто-то, кого я хорошо знаю, но сейчас мне трудно вспомнить кто.

– и что тебе рассказали?

– Что-то о том, что видели тебя с молодой темноволосой девушкой. Им не было известно, кто она, но говорили, что она сногсшибательная девушка, а я говорила, что рада всему этому и тебе давно уже пора избавиться от Фэй, потому что ты заслуживаешь лучшей доли.

Уоллес задумался над её словами, а потом перешел к вопросу, который привел его сюда.

– Фэй когда-нибудь появлялась здесь с Джо Андерсоном?

– много раз. Не так уж часто последнее время, но какое-то время…

– Как они себя вели, я имею в виду, когда были вместе? Было заметно, что они больше, чем друзья?

– В первое время именно так оно и было, но когда они появились здесь в последний раз все было совершенно иначе.

Ширли указала в угол на одну из полукруглых банкеток.

– Вон там они сидели. Здесь кондиционированный воздух, и поэтому плохая слышимость. Ты можешь наблюдать за людьми со стороны, но ничего не слышать. Я как раз беседовала с какими-то туристами, но по жестикуляции Фэй поняла, что они о чем-то спорят. Мне стало понятно, что Андерсон разозлился на нее. Он был так взбешен, что проходя мимо, даже не заметил меня.

– Еще один вопрос, Ширли, – сказал Дейв. – Не хочу показаться слишком назойливым, но мало что из происходящего вокруг может ускользнуть от твоего внимания, и тебе возможно известно, по какой причине Фэй разгуливала с пятью сотнями долларов в сумочке?

Ширли некоторое время молчала, потом бросила настороженный взгляд в сторону двери. Стало понятно, что она избегает смотреть ему в глаза.

– Пять сотен наличными? Я давно уже не видела таких денег.

– Пять новеньких стодолларовых банкнот, – пояснил Уоллес. – Полиция обнаружила их, когда осматривала её вещи.

– Извини, Давид, – Ширли покачала головой. – Мне об этом ничего не известно. Я только знаю, что, – она с отвращением поморщилась, – будь у меня хоть крупица здравого смысла, то я никогда не оказалась бы в твоем доме вчера вечером…

Местное название «Хиллсайда» было «отель Вверх тормашками». Построенный на крутом склоне холма с видом на «Саванну» и скаковую дорожку он поднимался на семь этажей вверх с номерами для гостей, вестибюлями, залами и местами для прогулок на первом этаже. На взгляд Уоллеса его архитектура была эклектической смесью карибского и восточного строительства с открытой террасой и бассейном, стилизованном по форме в виде острова и располеженного этажом ниже вестибюля.

После очень короткой поездки из «Бретани» он оставил свой автомобиль на центральной стоянке в стороне от входа и пошел по асфальтовой дорожке. У него не было особой надежды разузнать что-нибудь здесь, но Дейв решил использовать любую возможность получения информации и это привело его в магазин сувениров, где ещедневно после полудня по три часа работала фэй. Его интерьер производил на первый взгляд довольно беспорядочное впечатление, а его товары предназначались для того, чтобы заинтересовать женскую половину туристов. Плетеные соломенные сумочки, некоторые даже привезены из Доминиканской Республики, любых фасонов и размеров соломенные шляпки, шарфики, серебряные браслеты, ожерелья, халатики, заколки в своем большинстве были местной ручной работы.

Хозяйкой оказалась пухлая дама лет пятидесяти с тщательно уложенной прической из медно-красных волос. Этот отттенок вызвал у Уоллеса как у художника профессиональный интерес – ему никогда раньше не приходтлось встречать ничего похожего. Для этого возраста на её лице было слишком много косметики, полосатая юбка всех цветов радуги была слишком широкой, а хлопчатобумажная блузка черезчур облегающей. Ее короткие с накрашенными ногтями и обутые в сандалии ноги являлись завершающим штрихом производимого ею впечатления. При его появлении у неё налице автоматически появилась дежерная улыбка, и она тут же поинтересовалась, чем может ему помочь. Он улыбнулся ей в ответ и сразу предупредил, что не собирается ничего покупать.

– Я зашел кое-что выяснить про свою жену, – начал Дейв. – Я мистер Уоллес.

– Неужели? – её голос утратил теплоту и сердечность, а глаза с голубыми тенями вокруг мгновенно стали холодными.

– Она работает здесь, не так ли?

– Сейчас я в этом уже не уверена.

– Извините, не понял.

– Я была к ней более чем снисходительна, – пояснила женщина, – позволила выбрать время работы на её усмотрение. Существовала договоренность, что она будет работать по три часа каждый день кроме воскресенья. Я приспособила свое расписание к её графику, если бы она работала с часу до четырех либо с двух до пяти.

– А как насче вчерашнего дня?

– Именно об этом я и хотела рассказать, мистер Уоллес, – она поджала губы и в её голосе появилась враждебность. – Фэй заявилась вскоре после часа, в это время у нас бывает много работы. Но за первый же час ей дважду звонили по телефону, хотя у нас не принято пользоваться телефоном по личному делу во время работы.

– Кто-нибудь приходил к ней?

– Нет. И я полагаю, что должна быть ей за это благодарна. Нет, только эти звонки, а вскоре после второго из них, как раз сразу после двух часов, она заявила, что уходит до конца дня. Ну, и я предупредила её, что она может не возвращаться.

– Она и не вернется, миссис.

– Эткинс, – сказала женщина и откашлялась, – мне не хотелось бы показаться грубой или чрезмерно требовательной…

– Нет, нет. С этим все нормально, – заверил её Уоллес.

Миссис Эткинс едва заметно пожала плечами.

– Ну, в этом случае, – сказала она, удовлетворенная столь полюбовным решением вопроса, – полагаю, что мне надо будет вернуть ей часовую оплату. В субботу она полностью получила за свою работу, а вчера отработала только час…

Дейв выдавил из себя вежливую улыбку и попятился к двери. Он заверил её, что не может взять эти деньги, и только надеется, что они несколько загладят причиненное его женой неудобство.

Редакция ведущей городской газеты «Гардиан» находилась на углу Сан-Винсент стрит, и Уоллесу посчастливилось найти место для парковки всего в одном квартале от нее. На первом этаже находились деловые конторы, он сразу поднялся на второй, и после справочной повернул налево. Вскоре Дейв оказался в большой комнате с высоким потолком, незастеленным полом и окрашенными известковой краской стенами. Человек, которого он искал, занимал стол почти в самом центре комнаты. Это был местный журналист по имени Симс, его главной специализацией был крикет, и, как дополнение, скачки. Это был мужчина неопределенного возраста, но ещё не старый, носивший очки в темной оправе с массивными дужками. Когда он заметил приближавшегося Уоллеса, то перестал стучать по клавишам пишущей машинки и откинулся на спинку стула.

Журналист сказал, что уже слышал об убийстве жены Уоллеса, и соответствующим образом прокомментировал это событие. Он заметил, что если бы гоавному редактору стало известно о его присутствии, то Дейву пришлось бы сделать заявление. Полиция, насколько ему понятно, ещё не арестовала Уоллеса и не согласился бы он дать комментарии по этому поводу.

– Нет, – отрезал Дейв. – Я просто зашел прояснить пару вопросов о лошадях.

Симс неодобрительно посмотрел в его сторону, словно мысль6 что человек, чью жену только недавно убили станет интересоваться такой ерундой, приводила его в шок. – Если тебе хочется выяснить, не было ли у меня приличных выигрышей, то я вынужден буду тебя огорчить.

– А как шли дела?

– О, – его лицо приобрело выражение заговорщика. – Время от времени я ставил на победителя. Вчера, например.

– А как шла игра у Нейла Бенедикта?

– Ха! Он то и был тем, кто вывел меня на эту лошадь.

– Местная лошадка?

– Нет, нет. Конечно он всегда следит за местными скачками, но у него дела с букмекером из Лондона, он не остается в накладе, – добавил журналист. – Нейл делает крупные ставки, но нечасто. Он собирает неплохой урожай, вот, например, вчера. Бенедикт поставил пять сотен фунтов на эту лошадь, а она шла пять к двум. Я сам рискнул десятью фунтами, а это для меня приличные деньги.

Уоллес улучил мгновение, чтобы перевести эти суммы в местную валюту. Пятьсот фунтов составят ченырнадцать сотен американских долларов, а это в свою очередь даст около двух тысяч местных.

– Выйдет около пяти тысяч долларов, – подсчитал он.

– Пять штук в плюсе, – подтвердил Симс. – Кругленькая сумма, разве не так?

– Он выиграл её вчера?

– Вскоре после полудня.

– Впервые со вчерашнего вечера у Уоллеса забрезжила слабая надежда. Он старался использоватьдаже самый безнадежный шанс, проаерить самые невероятные версии. Вот и сейчас Дейв наведался сюда, зная, что от спортивного журналиста не ускользнет ни одно сколько-нибудь значительное событие на скачках. Эта информация помогла ему получить подтверждение собственным догадкам, а когда он встал и посмотрел на часы, то уже рассчитывал свой следующий ход.

13

Занимавшие второй этаж ресторан и бар «Оазис» находились к востоку от Ценрального почтампта, но сравнительно близко к королевской пристани и Туристическому бюро, что было очень удобно для изнывающих от жажды туристов, как приезжающих, так и отъезжающих, которые составляли основную массу его посетителей в зимнее время. Нейл Бенедикт не руководил этим заведением, но был одним из его совладельцев и большую часть своего свободного времени проводил здесь. Он был хорошо знаком с многими управляющими, отвечавшими за отдых и размещение туристов на круизных судах, заходивших в Порт-оф-Спейн, так что «Оазис» стоял в верхней части списка мест, рекомендованных пассажирам для посещения во время стоянки в порту.

Угол этого здания выходил на площадь, хотя сам вход располагался на прилегающей улице. Балконы, идущие по его обеим сторонам, были достаточно просторными, чтобы разместить ряд столиков и превратиться в достаточно уютное место для наблюдения за нескончаемой суетой на пешеходных дорожках и движением транспорта внизу на улице. Для тех, кто предпочитал кондиционированный воздух, главный зал предлагал современный интерьер, его черные стены были увешаны рисунками со сценами из местной жизни, а приглушенное освещение буквально ослепляло каждого, кто попадал сюда после ярко освещенной солнцем улицы.

Дейв Уоллес не был приверженцем яркого освещения, и когда он прошел через массивные стеклянные двери незадолго до часу дня и ощутил прохладный поток воздуха, ему пришлось воспользоваться своим чутьем и интуицией. Он знал, где находятся столики, располагавшиеся вдоль трех стен помещения, но ему было трудно разобраться, какие из них свободны, и прошел в бар, так как знал, что тот находится точно справа от него. Свет из-за стойки бара позволил ему различить фигуры двух барменов. Ближайший к нему, местный житель по имени Эмиль улыбкой поприветствовал его, и Дейв сообразил, что слухи об убийстве сюда ещё не доходили и в душе был этому рад.

– Доброе уьро, мистер Уоллес. Как вы находите сегодняшнее утро?

– Доброе утро, Эмиль. Пива, пожалуйста.

– Местное или…

– Нет. Туборг или Хайнекен.

– Да, сэр.

Уоллес достал сигарету. Эмиль поставил перед ним запотевшую бутылку, но не стал её открывать сразу и щелкнул зажигалкой. Через некоторое время глаза Уоллеса свыклись с полумраком, и он смог различить посетителей за столиками, большинство из них было в песпрых рубашках, блузках и шортах, которые немного мешковато сидели на мужчинах и слишком плотно облегали женские бедра. На свободных стульях были свалены фотоаппараты, соломенные шляпы и разнообразные сувениры, а их хозяева казались слишком утомленными или скучающими, чтобы наслаждаться своими напитками.

С первым же глотком пива Уоллес погрузился в размышления над информацией, полученной им в редакции «Гардиан», решая, удастся ли ему развить успех предоставившихся ему сегодня возможностей. Он знал, что Эмиль мог быть в курсе дел, которые проворачивал на скачках Нейл Бенедикт, но то, что затем произошло, можно было отнести не только к дружескому расположению бармена, но и умению Дейва направить беседу в нужное русло.

– Эмиль, я слышал, у тебя вчера выдался удачный денек?

– В самом деле, сэр?

– Я имею в виду ту лошадь в Англии, на которую поставил мистер Бенедикт.

– Ах, да, сэр, – у него на лице моментально появилась широкая ухмылка. – Удачный день для мистера Бенедикта, да и для миссис Уоллес тоже.

– Я понимаю, – поддержал его Уоллес, мысленно скрестив пальцы, предчувствуя удачу. – Мистер Бенедикт поставил пятьсот фунтов на этот заезд, не так ли?

– Именно так, сэр, а также пятьдесят для вашей жены.

– Я видел эти стодолларовые банкноты.

– Так она захотела, – рассмеялся бармен. – Очень нервничала, в какой валюте поличить эти деньги, сэр. Уже было поздно обращаться в банки, и мистеру Бенедикту пришлось посылать за долларами в отель «Хиллсайд», – Эмиль снова усмехнулся и снова протер свою безукоризненно чистую стойку бара. – Да, сэр, вчера здесь отпраздновали это событие.

– Мистер Бенедикт уже был здесь сегодня утром?

– Сейчас он сидит как раз у вас за спиной, – ответил тот, указывая рукой куда-то в полумрак зала.

Ответ удивил Уоллеса, но когда он обернулся, а его глаза уже полностью адаптировались к тусклому освещению помещения, то действительно заметил одинокую фигуру Нейла Бенедикта за дальним столиком в углу зала. Занятый изучением лежавшего на столике номера газеты он даже не посмотрел в его сторону, пока Уоллес, не доожидаясь приглашения, не пододвинул себе стул и не сел напротив него.

– А, привет, Дейв, – без особого энтузиазма заметил он.

– Мои поздравления.

– По поводу?

– Я слышал, ты сделал удачную ставку?

– Ставку? – переспросил Бенедикт, не вполне знакомый с американизмами в его речи.

Уоллес поставил на стол свой бокал с пивом.

– Пятьсот фунтов роставленных при выплате пять к двум…

– Именно так, – на широком загорелом лице Нейла появилась слабая улыбка. – Неплохое дельце. Удача приходит далеко не каждому, но в нвстоящее время мой лондонский счет пришел в довольно приличное состояние. А откуда тебе это известно?

– Симс рассказал мне, – ответил Уоллес. – Ты же знаком со спортивным репортером из «Гардиан». А я ещё думал в «Таверне», почему Фэй так дружественно к тебе настроена.

Янтарные глаза Бенедикта настороженно смотрели из под густых бровей.

– Что ты хочешь этим сказать?

Дейв сделал пару глотков пива и неторопливо курил, чтобы оценить все, что ему было известно об этом человеке. Сложив воедино сплетни Фэй, слышанные от неё время от времени, он смог довершить мысленный портрет этого человека.

Бенедикты принадлежали к одной из старейших на Тринидаде семей. Их первоначальные землевладения были растрачены несколькими поколениями его предшественников настолько, что единственными представителями этой фамилии на острове остались только Нейл и его семидесятилетний отец. Уоллес слышал, что в Англии у него была замужняя сестра и брат в Канаде, а из первоначальных владений сахарными плантациями и производства рома, остались только сахарные плантации.

Включая новые приобретения, плантации и фабрики в Карони и Узине СанМаделене стали самыми большими в странах Британского содружества наций. Оставались ещё сотни мелких производителей сахарного тростника, владевших считанными акрами земли и сдававших свой урожай на крупные фабрики, но владения Бенедикта оставались последними в своем роде, хотя и они не отличались размахом.

Если Нейл Бенедикт и уделял какое-то время управлению делами своих предприятий, то из-за своего увлечения скачками и гольфом, поглощавших львиную долю его врнмени, это трудно было заметить невооруженным глазом. Он был постоянным партнером в парах игравших почти каждый день в Сент-Эндрю, если только не уезжал из города по делам. Он не держал скаковых лошадей, но при первой же возможности ходил на скачки не только по всему острову, а также на Барбадосе, Тобаго и Сент-Винсенте и Британской Гвиане. Ставки, которые он делал в Англии были значительными, ему удавалось время от времени оседлать удачу, и дела у него шли довольно неплохо.

Дейв также вспомнил о своем обещании Ширли Годдард не упоминать при нем о её визите в бунгало прошлым вечером. В данный момент это не давало ему ничего, и он решил вернуться к нему в будущем, а теперь Уоллес был готов ответить на вопрос Бенедикта.

– Если бы кто-нибудь сделал для меня ставку, которая принесла пятьсот долларов прибыли, я тоже был бы ему благодарен.

Нейл навалился на стол и подался вперед.

– Давай ближе к делу, Уоллес.

– Ты поставил пятьдесят фунтов для фэй.

– Ну и что?

– Зачем?

– Что зачем?

– Пятьдесят фунтов составляют сто сорок американских долларов. С каких это пор ты стал делать такие ставки для знакомых женщин?

– Не помню.

– Тогда с какой стати ты сделал это для Фэй? Потому что она тебе нравится? Или ты ей что-нибудь должен? А может быть это была плата за молчание?

После этих коротких пямых вопросов на скулах Бенедикта появились желваки, в его глазах вспыхнула и угасла ярость, он быстро смог взять себы в руки, но Дейв запомнил с какой угрозой смотрел на него Нейл. Бенедикт выпрямился и перевел дыхание. Было заметно, что это спокойствие стоит ему некоторых усилий, но в его голосе зазвучали нотки покорности, что само по себе было странным.

– Я скажу тебе, почему, – огрызнулся он, – чтобы раз и навсегда убрать её с моей шеи.

– Какое-то время вы прекрасно ладили.

– Это было большой ошибкой. Я уже был однажды женат, – сказал он, – и должен был знать женщин получше. Может быть меня одурачили её лицо и фигура, но я не знал, что у неё талант создавать неприятности на пустом месте. К тому же у меня было впечатление, что тебе на это абсолютно наплевать.

– Ты не ошибся. Я как-то говорил с Ширли. У вас была размолвка, ты закусил удила и стал таскать за собой фэй.

– Что-то вроде того. В первый раз я сделал ошибку, когда женился и это стоило мне приличной суммы. Собирался жениться на Ширли. просто не хочу, чтобы меня подталкивали на это. Жело не только в Ширли, это ещё из-за моего старика. Внуков ему подавай. Он поставил меня в известность, что в противном случае изменит свое завещание. Я получу только свою долю, а мой братец с сестрицей, которые нимало не беспокоятся об этих местах, продадут плантацию первому встречному.

Он снова вздохнул и взгляд его устремился куда-то вдаль.

– Ну с детьми и у Ширли и у меня все нормально, но какого черта так получается, чем больше тебе кто-то нравится, тем значительнее вероятность ссоры. Время от времени это обязательно случается или же она тебя совершенно не волнует. Тебе это должно быть хорошо известно. Так же случилось и у нас. Глупейший пустяк и мы оба как с цепи сорвались. Гордость, оскорбленные чувства сыграли с нами злую шутку. Как бы то ни было, Ширли отправилась на недельку на Тобаго, а твоя жена оказалась под рукой и была доступна. Она могла быть приятной женщиной, когда этого ей хотелось. И вот однажды вечером, когда мы уже порядочно выпили, я сделал глупость и обещал ей поставить за неё на верную лошадь во время скачек в Англии.

Его короткий смешок на этот раз прозвучал без радости.

– Это была чертовски серьезная ошибка, потому что она никогда не давала мне забыть об этом, напоминала при каждой удобной возможности. Когда я стал избавляться от нее, и мы с Ширли уладили наши проблемы, Фэй взяла за правило ставить меня в неловкое положение припервой же возможности. Как-то раз мы с друзьями устроили вечеринку, так стоило ей увидеть меня, как она тут же промаршировала к моему столику и завела свою песню. Для неё безразлично, что подумают о ней люди. Она поставила своей целью досаждать мне и вела себя так, словно я уклоняюсь от уплаты долга. Ты не поверишь, какую только гадость она могла выдать, – Нейл внезапно замолчал и посмотрел прямо перед собой. – А может быть для тебя это не секрет. В конце концов ведь это ты женился на ней.

Уоллес кивнул, оценивая сложившуюся ситуацию и ожидая продолжения рассказа.

– Так что когда я решил рискнуть на этой лошадке, то сказал об этом Фэй и взял с неё клятвенное обещание. Попытался объяснить ей, что гарантий на выигрыш никто не дает, а тем более при ставках на лошадь с выплатой пять к двум, – он пожал плечами. – Ну, лошадь пришла первой и я заплатил.

– Ты не звонил ей в магазин вчера около двух?

– Нет, она мне сама звонила. Ей очень не терпелось получить свой выигрыш. Мне нришлось доставать для неё сотенные долларовые купюры. Мы опрокинули с ней здесь по паре бокалов, отмечая это событие, но прежде чем отдать эти купюры в её потные, горячие ручки, я заставил Фэй поклясться, что дело улажено.

– А после этого отвез её домой?

– Именно так.

Зная характер Фэй, Уоллес решил, что этой истории можно поверить. Но это не обязательно должно было означать, что ему рассказали всю правду.

Он был бы непрочь оправдать Бенедикта за недостаточностью улик, но не смог бы вычеркнуть из списка подозреваемых.

– Мне кажется полиция будет расспрашивать тебя по поводу этих стодолларовых банкнот.

– Полиция? – его густые брови поднялись вверх, удивление Бенедикта было либо совершенно естественным, либо отличной имитацией этого. – Какого черта это может заинтересовать полицию?

– Сегодня утром они обнаружили эти банкноты в бумажнике у Фэй, – сказал Уоллес и без обиняков, даже несколько грубовато выложил ему эту новость. Его ни разу не прервали, а к тому времени, когда он закончил, у Бенедикта буквально отвалилась челюсть. В его глазах отражалось нарастающее удивление, могло даже показаться несмотря на загар, что его лицо побледнело. Когда наконей он смог переварить информацию, полученную от Уоллеса, в его сузившихся глазах можно было прочесть отголоски злости, а голос приобрел некоторое высокомерие.

– Ну и сукин же ты сын, Уоллес, – возмутился он. – Заявляешься сюда, добиваешься моего расположения и затем…

– Какая тебе разница? – резко спросил Уоллес. – Я все равно говорил им, что Фэй беседовала с тобой в баре в тот вечер. они все равно выяснят, что одно время вы были на дружеской ноге, если уже не докопались до этого. Вероятно полицейские зададут тебе массу вопросов, а сейчас ты уже отрепетировал свой рассказ, и тебе легче будет иметь с ними дело.

Кровь бросилась в лицо Бенедикту, и его враждебность стала очевидной. Он уже собтрался ему ответить, как его внимание привлек кто-то стоявший у Уоллеса за спиной.

– Да, Эмиль, – раздраженно бросил он. – В чем дело?

– Простите, сэр, – сказал бармен, подходя ближе. – Это мистера Уоллеса. Его ожидает мистер Джослин.

Дейв был ему благодарен за то, что он прервал их беседу. Ему оставалось только встать, формально откланяться и выйти, прежде чем Бенедикт нашелся, что ему сказать.