Текст книги "История крестовых походов"

Автор книги: Джонатан Райли-Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Глава 6
Латинский Восток
1098–1291

ДЖОНАТАН ФИЛЛИПС

Первый крестовый поход положил начало присутствию в восточном и Средиземноморье латинского христианства, которое продолжалось почти 200 лет. В этом походе участвовали отряды из разных регионов Европы, в том числе из Фландрии, Нормандии, Лангедока и Лотарингии, но, несмотря на это, всех обосновавшихся в Леванте крестоносцев и мусульмане, и сами восточные латиняне называли франками. Захват Кипра в 1191 году укрепил позиции латинян, и этот остров оставался христианской колонией еще долго после падения всех материковых поселений. После разграбления Константинополя в 1204 году Крестоносцы распространили свою власть на большую часть Византийской империи. Греки, впрочем, довольно скоро отвоевали почти все свои территории, однако латинское княжество Ахайское и венецианский Крит просуществовали еще довольно долго. Каждое из этих западных поселений имело свой неповторимый облик. В этой главе мы рассмотрим историю этих поселений и то влияние, которое они оказали на захваченные земли.

Латинский Восток, 1098—1187

Между 1098 и 1109 годами франки основали четыре поселения в восточном Средиземноморье: графство Эдесское, княжество жнтиохийское, королевство Иерусалимское и графство Триполи. Вопрос о том, являлись ли эти территории западноевропейскими колониями, спорен. Некоторые историки считают, что само понятие «колониализм» обременено слишком многочисленными ассоциациями, чтобы употреблять его применительно к изучению истории крестоносного движения. При слове «колониализм» вспоминаются такие события, как британские поселения в Северной Америке или испанское вторжение в Новый Свет. Разделяя традиционную точку зрения, эти ученые считают, что колония должна либо находиться под политическим управлением метрополии, либо подвергаться экономической эксплуатации в пользу нее, либо представлять собою поселение, основанное в результате широкомасштабной миграции населения. Все эти характеристики не относятся к латинским образованиям в Леванте до 1291 года.

Гвибер Ножанский около 1108 года описывал франкских поселенцев как «новых колонистов святого христианского мира». Автор «L'еstorie de Eracles», написанной в XIII веке, писал: «Эта страна была покорена не одним каким-то главным властелином, а крестовым походом и движением пилигримов и собравшихся из многих мест людей». Завоевание было предпринято для того, чтобы освободить и передать под контроль христиан Гроб Господень в Иерусалиме, и поэтому к крестовым походам можно попробовать применить понятие «религиозной колонизации». Основанная крестоносцами «колония» может быть определена как территория, захваченная и заселенная в первую очередь по религиозным причинам, причем жители этой территории продолжают поддерживать тесные связи со своими родными странами главным образом из-за общей веры и из необходимости получать из дома материальную и военную помощь.

После захвата Иерусалима стратегические и экономические соображения требовали, чтобы франки в первую очередь утвердились в приморских городах Леванта. В 1101 году пали Арсуф и Кесария, в 1104 – Хайфа и Акра, в 1110 – Бейрут и Сидон, в 1124 – Тир. И только один порт, Аскалон, не контролировался христианами, что было особенно опасно, поскольку он служил базой для египетского флота и именно оттуда совершались набеги на приморские поселения и в южную часть Иерусалимского королевства. Король Иерусалима Фульк Анжуйский (1131–1143) начал строить замки поблизости от Аскалона, и эти действия привели к успешной осаде и захвату города в 1153 году. Однако распространение франкского контроля на удаленные от моря районы было медленным и часто встречало сопротивление соседских мусульманских государств. Так, например, Антиохия в 1110–1115 годах подверглась целому ряду нападений турков-сельджуков. Захваченная франками в первом крестовом походе часть Киликии удерживалась ими с трудом: византийцы совершали набеги на этот регион, и одновременно с этим на власть там претендовали местные армянские князья, которые к концу 1130-х годов и вытеснили все-таки оттуда франков Иерусалимский король Балдуин I начал экспансию на юг и восток от Мертвого моря, после чего на базе замка аль-Шаубак было основано Трансиорданское владение.

Франки захватили страну, населенную людьми разных национальностей и верований: евреями, друзами, зороастрийцами, христианами – армянами, маронитами, якобитами, несторианами и, конечно, греками – и мусульманами – шиитами и суннитами. Некоторые европейцы ранее встречались с жителями восточного Средиземноморья, совершая паломничества или занимаясь торговлей, но поскольку крестоносцы стремились захватить и заселить Святую Землю, отношения между ними и местным населением складывались совсем не так, как у мирных путешественников и купцов.

Взаимоотношения латинян с местным населением было важным фактором в процессе заселения. Первые годы завоевания крестоносцами этих земель сопровождались кровавой резней, но вскоре стало ясно, что такой подход никак не способствует нормализации жизни. Франки контролировали довольно большие территории, но у них не было достаточно людей для их заселения. После взятия Иерусалима многие крестоносцы вернулись домой. В 1101 году в Иерусалим вступили очередные отряды крестоносцев, но опять же очень немногие из них остались на Латинском Востоке. И хотя с Запада постоянно прибывали поселенцы, их было недостаточно для того, чтобы франки могли восстанавливать ими же разрушенные города и защищать их. Вследствие этого отношение латинян к местному населению изменилось. В 1110 году в Сидоне мусульмане добились разрешения оставаться на своих землях и возделывать их для завоевателей. На севере князь Танкред Антиохийский настолько стремился оставить на своих землях местных работников, что устроил возвращение их жен из Алеппо, где они укрылись от франков. Такие эпизоды не означали кардинальных изменений в положении местного населения, но они свидетельствуют о том, что франки стали осознавать необходимость выработки какого-либо modus vivendi по отношению к жителям захваченных территорий. Тяжелое положение франков на Востоке повлияло и на их взаимоотношения с соседями-мусульманами. Такая важнейшая деятельность, как торговля, не могла развиваться без мирного взаимодействия обеих сторон, и поэтому было заключено несколько мирных соглашений. Иногда связи с мусульманами становились довольно надежными и крепкими. Например, мусульманский писатель Усама ибн Мункыз (1095–1188) находился в дружественных отношениях с некоторыми тамплиерами, и они защитили его от нападения слишком ревностного европейца. Этот случай демонстрирует еще и то, что новым крестоносцам было в диковинку, каким образом поселенцы могли и мирно сосуществовать с мусульманами, и вести против них священную войну.

Как мы уже выяснили, не в интересах франков было выгонять или преследовать всех, кто не исповедовал латинской веры, и поэтому они сравнительно терпимо относились к другим исповеданиям и обрядам – восточно-христианским, еврейским и мусульманским, хотя, конечно же, на всех иноверцев были наложены определенные ограничения. Например, мусульмане и евреи (которые занимали на Латинском Востоке такое же положение, как христиане и евреи в исламских государствах) могли посещать Иерусалим, но не имели права, по крайней мере теоретически, там жить. Мусульмане и евреи стояли на низшей ступени общественной лестницы (так это зафиксировано в юридических документах), выше них находились восточные христиане, а в самом привилегированном положении – католики-франки. Монофизитам[8]8
  Монофизитство отрицает единосущие человечества Христа нашей человеческой природе и признает только одну, божественную природу Христа; в 448 год) патриарший собор в Константинополе осудил это учение как ересь.


[Закрыть] же (якобитам, армянам и маронитам – последние присоединились к Риму в 1181 году) разрешили сохранить их религиозную автономию, но, поскольку они, хоть и будучи христианами, считались еретиками, им было запрещено приближаться к Гробу Господню. Однако, несмотря на религиозные разногласия, иногда между монофизитами и франками заключались браки, особенно в графстве Эдесском, где большинство населения было армянским. Местная знать считалась вполне достойной того, чтобы поставлять женихов и невест для западных поселенцев, и в результате графство превратилось во франко-армянский анклав.

Что же касается православных греков (которых было особенно много в Антиохийском княжестве), то складывается впечатление, что во время первого крестового похода папа Урбан II и сами крестоносцы планировали сохранить за Иерусалимским и Антиохийским патриархами их каноническую власть, но политические и экономические обстоятельства вынудили правителей новых поселений, которые и так не очень симпатизировали грекам, вместо православных глав церквей поставить латинских патриархов и епископов.

Еврейское же население Леванта еще до прибытия первых крестоносцев из-за сведений о погромах в Рейнских землях было полно решимости дать отпор захватчикам, и в первые годы завоевания евреи ожесточенно сражались и погибали вместе с мусульманами. Однако, когда ситуация более или менее стабилизировалась, многие евреи поселились в городских центрах, контролируемых франками. Как и все некатолики; они не могли получать феоды, но немалое их число занималось фермерством и ремеслами. Во многом евреям на Латинском Востоке жилось лучше, чем в Западной Европе. Они могли довольно свободно следовать своим религиозным обрядам, и их никто не заставлял носить особую одежду, указывающую на их веру, что в Европе вызывало враждебность к ним и преследования. Следует также отметить, что на Латинском Востоке не произошло ни одного погрома.

Большая часть уроженцев Запада жила в городских центрах, но при этом значительное число франков поселилось в деревнях или в поместьях. Возникали «новые города» (villeneuves), в которых местные магнаты давали свободным западным крестьянам землю в обмен на 10 процентов их продукции.

Побережье Леванта и некоторые земли внутри страны вокруг Галилейского моря были чрезвычайно плодородны, и на них можно было выращивать по несколько урожаев в год. Прекрасный климат, Старинные римские акведуки и ирригационные каналы давали фермерам возможность выращивать, кроме им привычных зерновых культур, маис и просо. Немаловажную роль в экономике этих мест играли виноградарство, садоводство и выращивание оливок. Культивировались также и более специализированные культуры, такие, как сахар и хлопок, главным образом – на экспорт. В сельских местностях можно было встретить и мелкую промышленность – так, около Эдессы добывалась железная руда. Что же касается местных крестьян, то для них мало что изменилось, если не считать смены магнатов. После жестокостей, Связанных с завоеванием новых земель, франки обычно хорошо относились к местному населению, главным образом из-за его значения для экономики страны. Местные жители должны были платить подати из расчета традиционного исламского хараджа (kharaj, поземельный налог), что могло составлять до одной трети земледельческого урожая и половины продукции виноградников и оливковых рощ. В отличие от Западной Европы, очень мало земель входило в сеньориальный домен (часть поместья, находящаяся в непосредственном владении феодала и не сдающаяся в аренду. – Прим. пер.), где крестьяне работали на землевладельца определенное количество часов каждую неделю.

В то время как деревня не претерпевала значительных изменений, города Леванта – особенно приморские – зажили новой бурной жизнью. Порты Латинского Востока превратились в процветающие торговые центры, привлекавшие купцов со всех концов света. Тир и Акра стали пунктами назначения для торговых путей на восток и с востока. Превращение этих франкских поселений в место встречи Востока и Запада вызвало повышенный интерес к ним со стороны таких крупных торговых городов, как Генуя, Венеция и Пиза. Итальянцы понимали, что поселенцы нуждаются в морской помощи для завоевания побережья, и недурно зарабатывали такой помощью. За свое участие в осаде Тира венецианцы выторговали право на обладание одной третью города и прилегающих территорий, а также некоторые налоговые и юридические привилегии Торговые общины обычно занимали целые специально для них отведенные районы. Например, генузэский квартал в Акре включал центральную площадь с церковью Св. Лаврентия (покровителя Генуи) и дворцом, в котором заседала судебная палата. Квартал имел собственные укрепленные ворота, а также собственные пекарни, лавки гостиницы для приезжающих купцов. Вроемя от времени торговые интересы итальянцев брали верх над религиозными верованиями – например, они игнорировали папское запрещение на торговлю с мусульманами сырьем, которое те использовалив в военных целях. Итальянские морские перевозки были жизненно необзодимы латинским поселенцам, это была их главная связь с Европой. После захвата Иерусалима количество европйецев, желающих совершить путешествие на Восток, резко возросло, и итальянцы занялись перевозкой паломников к Святым Местам и обратно. Пилигримы помагли и латинской экономике, тратя деньги на проживание в Иерусалиме и делая пожертвования церковным оранизациям.

Но наибольшую пользу латинянам италяьнские купцы приносили своими торговыми операциями. Непрерывный поток товаров, проходивих через порты Леванта, приносил франкам довольно большой доход, особенно в первой половине XIII века. Несмотря на значительные налоговые послабления, предоставленные западным купцам, объем торговли с лихвой покрывал все издержки. К тому же торговцы из Византии, Северной Африки, Сирии и Ирака не получали таких налоговых льгот, как итальянцы, и должны были уплачивать налоги и на продажу, и на товары, прибывающие и покидающие порты. Многие из этих податей были установлены еще мусульманами, что свидетельствует о том, что поселенцы сохраняли местные обычаи (и особенно в тех случаях, когда они могли приносить им доход). Акра была самым оживленным портом на франкском побережье. Мусульманский писатель Ибн Джубайр так описывал ее в 1185 году: «Акра… порт назначения многих кораблей. Это цель кораблей и караванов и место встречи мусульманских и христианских купцов со всего мира. Ее дороги и улицы заполнены народом, так что трудно поставить ногу на землю. Город вонючий, грязный, полный отходов и фекалий».

Товары, прибывшие по морю, переносились на берег и препровождались на многочисленные базары, которые существовали при всех крупных портах. На мелких рынках продавались рыба, овощи и такие предназначенные на экспорт продукты, как сахар. Главным источником доходов была торговля пряностями: значительный объем азиатских товаров попадал через франкские поселения в Византию и в Западную Европу. С Запада везли мануфактуру. Назначенные чиновники взвешивали товар и взимали налог, обычно исходя из стоимости, а в случае весовой продукции (вина, масла и зерна) – из количества. Процент налога варьировался от 4 до 25. Король или магнат мог пожаловать отдельному лицу часть дохода, иногда в форме процента от определенного налога. После того как такие суммы вычитались базарными или портовыми чиновниками, оставшиеся деньги поступали в местную и в центральную казну.

Политическое развитие Иерусалимского королевства наглядно показывает, как франки сочетали привычные западные традиции с необходимостью адаптироваться к обстоятельствам, в которые они попали на Востоке. Крупные землевладения напоминали европейские марки,[9]9
  Марка – пограничный округ с военным управлением в средневековой Европе.


[Закрыть] где бароны пользовались большой политической самостоятельностью, могли сами вести свои дела, отправлять правосудие и определять отношения с соседями. Нередко рыцарям в феод наряду с землей или взамен ее жаловались различные виды доходов с торговли, что крайне редко делалось на Западе. Такая практика оберегала рыцарей от финансового краха в случае потери всех земель. Однако все они были королевскими вассалами и им вменялось в обязанность являться на военную службу по первому же вызову, тогда как на Западе от выполнения этой обязанности можно было откупиться деньгами. Король владел самыми богатыми и престижными территориями, в том числе портами Тир и Акра и, конечно, самим Иерусалимом. Хотя в XII веке король утратил некоторые привилегии, такие как чеканка монет и право на товары с потерпевших крушение кораблей, он сохранял статус короля милостью Божьей и огромные богатства. И если при этом он оказывался умелым и энергичным правителем, то его положение было достаточно прочным. В Иерусалимском королевстве вассалам редко удавалось успешно оспаривать королевскую власть.

Главным судом королевства был Высший Суд, в котором заседали королевские вассалы. Время от времени для обсуждения политических вопросов созывался также рагlement (парламент)[10]10
  Судебная палата при королевском совете, как и в самой Франции.


[Закрыть] – собрание представителей знати, церковных деятелей, важных членов военно-монашеских орденов и иногда влиятельных горожан. Эти парламенты решали введение экстраординарных общих налогов для оплаты военных предприятий (например, в 1166 и 1183 годах) или обсуждали выбор подходящего жениха – часто европейца – для высокородной наследницы. Они также могли участвовать в решении дипломатических проблем. В 1171 году перед собранием стоял вопрос о том, к кому на Западе стоит обратиться за военной помощью: знатные рыцари хотели отправить в Европу послов и были поражены, когда король Амальрих заявил о своем намерении лично поехать в Константинополь и попросить греков о помощи. Рыцари возмущались и протестовали, но король обладал достаточной властью, чтобы выполнить свой план.

До восшествия в 1174 году на престол Балдуина IV Прокаженного правители Иерусалима обычно брали верх в спорах со знатью. Для сохранения своей власти они могли прибегать к юридическим решениям или использовать королевскую власть при распределении земель. Примером первого может быть assise sur la ligece (акт о преданности) Короля Амальриха (около 1166 года), согласно которому все вассалы Главных землевладельцев, получивших земли от короля (подвассалы), иолжны были клясться в верности королю, становясь таким образом и его вассалами. Таким образом, возникала прямая связь между короной и большинством ленников, часто через голову магнатов. Королю такое положение было чрезвычайно выгодно, поскольку он мог рассчитывать а помощь субвассалов даже тогда, когда их прямой сюзерен находился с ним в конфликте. Субвассалам это тоже было на руку, так как теперь они могли жаловаться на своего сеньора прямо королю, тогда как раньше владельцы крупных феодов пользовались на своих землях иммунитетом[11]11
  Иммунитет – пожалование феодалам судебных, финансовых и административных прав.


[Закрыть] и могли поступать со своими ленниками, как им заблагорассудится.

Рост власти магнатов не отвечал интересам короля, и он мог помешать этому несколькими путями. Если человек умирал, не оставив наследников, его владения переходили королю. Смертность в Святой Земле была довольно высока, и подобное случалось нередко. Короли даже обдумывали план разделения территории королевства на несколько небольших и потому менее опасных феодальных владений. Другой способ ослабить власть баронов заключался в раздаче им ленов в виде дробных участков в разных местах. Это затрудняло оппонентам короля создание территориальной базы для оппозиционных действий. Все это могло бы способствовать дальнейшей концентрации власти в руках короля, однако начиная с 1140-х годов огромные расходы на поддержание укреплений и возмещение убытков в результате мусульманских набегов приводили к тому, что бароны были вынуждены отдавать земли и замки религиозным организациям и военно-монашеским орденам.

Заметная черта влиятельных семей в латинских поселениях XII века – видное положение женщин. Особенно активны были дочери иерусалимского короля Балдуина II (1118–1131). После смерти короля его старшая дочь Мелисанда, ее муж Фульк (граф Анжуйский) и их маленький сын Балдуин были провозглашены соправителями. Несмотря на все попытки править единолично, Фульк не смог сместить Мелисанду и был вынужден признавать королеву равноправной правительницей. Когда Фульк умер в 1143 году, его сыну, Балдуину III, было только 13 лет, и Мелисанда приняла регентство. В 1145 году Балдунн достиг совершеннолетия, но его мать отказалась передать ему власть и правила еще семь лет. Для XII века это было нечто невероятное – женщина на престоле, обладающая единоличной властью. С Мелисандой можно, вероятно, сравнить только Урраку, королеву Леона и Кастилии (1109–1126). Балдуин III пытался взять власть в свои руки, в Иерусалиме начались раздоры. Мать и сын организовали каждый собственную администрацию и выпускали указы каждый от своего имени. Было принято, что правитель сам должен вести войска в бой, что, по сути, закрывало путь женщинам, но в Иерусалимском королевстве – вероятно, наименее защищенной части Латинского Востока – Мелисанда продолжала удерживать власть. Она назначила военачальника и, вероятно, справлялась неплохо, потому что Балдуин до 1152 года не мог заручиться достаточной поддержкой для того, чтобы отстранить ее от власти. И даже после того, как Балдуин стал полновластным королем, Мелисанда продолжала играть влиятельную роль в управлении Иерусалимом. Но история королевы Мелисанды ни в какое сравнение не идет с бурями, которые подняла ее младшая сестра Алиса, пытавшаяся управлять Антиохийским княжеством после смерти мужа в 1130 году. Большинство местных магнатов были настроены против нее, и Алиса обратилась за помощью к грекам, мусульманам из Алеппо, правителям Триполи и Эдессы и к Антиохийскому патриарху. Только через семь лет раздоров и междоусобиц она была вынуждена уступить власть Раймону Пуатевинскому, которого местные бароны с пригласили для женитьбы на ее дочери.

Отношения между правителями франкских поселений складывались, как правило, вполне благополучно, хотя без разногласий, конечно же, не обходилось. Хотя каждое из политических образований Латинского Востока (Иерусалимское королевство, Антиохийское княжество, Эдесское графство и графство Триполи) было вполне самостоятельным, объединение усилий против общего врага было, конечно, в интересах поселенцев. Между Иерусалимом и его северным соседом, графством Триполи, существовали довольно тесные отношения, и граф Триполи являлся вассалом короля иерусалимского. Графы Эдессы платили ленную дань Иерусалиму, а к 1130-м годам стали также вассалами князя Антиохнйскою. Антиохийских правителей формально ничто не связывало с иерусалимской короной – теоретически они признавали сюзеренитет греческого императора. Тем не менее антиохийцы старались поддерживать дружеские отношения со своими южными соседями, поскольку им часто приходилось обращаться к Иерусалиму за военной помощью. В 1110–1137 годах король иерусалимский пятнадцать раз помогал своим северным братьям по вере и даже на протяжении тринадцати лет сам был регентом княжества. О взаимообразном характере этих отношений свидетельствует тот факт, что антиохийцы воевали вместе с иерусалимскими войсками в 1113, 1129 и 1137 годах. Антиохия, впрочем, была много слабее и чаще нуждалась в поддержке. Во время второго крестового похода проявились и признаки соперничества между этими четырьмя территориями. Вильгельм Тирский, историк Иерусалимского королевства, живший в XII веке, писал, что, когда король Франции Людовик VII прибыл в марте 1148 года в Антиохию, туда приехали представители всех латинских поселений, и каждый пытался убедить короля обосноваться именно на его территории.

В 1140-х годах военная ситуация резко ухудшилась. Первым серьезным ударом стало взятие Эдессы эмиром мосульским Зенги в декабре 1144 года. Хотя переход по Малой Азии двух больших армий второго крестового похода под предводительством Людовика VII и германского короля Конрада III закончился поражением, в июле 1148 года объединенные силы крестоносцев и поселенцев осадили Дамаск. Осада была снята через неделю. Похоже, что христиане допустили тактическую ошибку, опасаясь подхода к мусульманам свежих подкреплений, но это простое объяснение не удовлетворило ни крестоносцев, ни поселенцев, и они обвиняли друг друга в предательстве. Крестоносцы вернулись домой, оставив поселенцев самих решать свои проблемы.

Для Антиохии, расположенной дальше всех к северу, мусульманская опасность всегда была наибольшей, и теперь ситуация ухудшалась на глазах. Вильгельм Тнрский писал, что христиане оказались под таким давлением, как если бы их перемалывали между двумя жерновами. Преемник Зенгп Нур ад-Дин из Алеппо делал все возможное для объединения разрозненных мусульманских владений северной Сирии. В 1149 году в бою при Инабе он убил Раймона Антиохийского и послал его голову халифу в Багдад для подтверждения своего положения как ведущего воина мусульман-суннитов. Влияние Нур ад-Дина стало к тому же распространяться на юг, и в 1154 году под его властью оказался Дамаск. Впервые христиане имели перед собой объединенную мусульманскую Сирию. Но в это время у поселенцев было два сильных короля, готовых дать отпор врагам, – Балдуин III (1143–1163) и его преемник Амальрих (1163–1174).

Основные политические стремления Амальриха сводились к завоеванию Египта. Фатимидские халифы были слабы, Нур ад-Дин уже контролировал Алеппо и Дамаск, и допустить, чтобы он захватил еще и Египет и окружил бы поселенцев со всех сторон, было нельзя. В 1163–1169 годах Амальрих раз пять пытался завоевать Египет. Но даже для того, чтобы эффективно защищаться от мусульманских нападений (не говоря уже о таких амбициозных планах, как покорение Египта), поселенцам требовалась дополнительная военная сила. И первую очередь, они обратились за помощью к Западной Европе. Смысл существования франкских поселений заключался в защитеСвятых Мест от лица всего латинского христианского мира. Поселенцы считали, что их братья по вере помогут защитить наследие Христа, поскольку благополучие Святой Земли – это забота всех христиан. Они также пытались использовать свои родственные связи с западными баронами для того, чтобы убедить как можно больше людей принять крест.

Начиная с 1160 года поселенцы начали посылать письма и послов к главным лицам Западной Европы. Папский престол поддержал их инициативу и призвал к новым крестовым походам. На Левант послали материальную помощь, и, что было гораздо важнее, на восток отправились несколько небольших военных экспедиций под предводительством таких лиц, как графы фландрские и Неверские. Эту военную помощь, конечно, приняли с благодарностью, но поселенцам был нужен широкомасштабныйкрестовый поход. Они надеялись на короля Франции Людовика VII и короля Англии Генриха II, но этих королей слишком занимали соб-Е ственные политические раздоры.

Между тем сложившаяся ситуация требовала принятия срочных мер. Куда еще могли обратиться поселенцы? Оставалась Византия. Греки с самого начала принимали участие в делах Латинского Востока. Конфликт с Боэмундом Тарентским разрешился тем, что в 1108 году Боэмунд принес присягу верности византийскому императору и признал его сюзереном Антиохии. Довольно большая численность православных христиан на севере Сирии также обусловливала греческий интерес в этих землях. Король Балдуин III решил укрепить связи с Константинополем и в конце 1150 года разрешил грекам купить некоторые франкские земли в Эдессе и таким образом закрепиться в регионе. В 1158 году Балдуин взял жену из императорской семьи, то же сделал девять лет спустя и его преемник Амальрих, а император Мануил Комнин женился на Марии Антиохийской. Эти браки способствовали военному сотрудничеству. Было решено, что первой целью греко-франкского союза будет Египет, но в начале 1169 года Нур ад-Дин опередил христиан. Этот успех мусульман еще больше усилил угрозу Иерусалимскому королевству. С Запада так и не присылали крупных военных сил, и Амальрих продолжал вести прогреческую политику. В 1171 году он сам отправился в Константинополь, где, возможно, дал вассальную присягу императору. Такое путешествие иерусалимский король предпринимал впервые, что свидетельствует об отчаянном положении Амальриха. В 1177 году греки прислали помощь, однако со смертью Мануила (1180 год) греко-франкское сотрудничество закончилось. Надежды на греко-франкский союз не оправдались, хотя в некоторых случаях страх перед греками останавливал мусульман. Например, в 1164 году Нур ад-Дин разгромил на севере Сирии франкскую армию, и помощники убеждали его двигаться на Антиохийское княжество, но Нур ад-Дин отказался, поскольку был уверен, что если он захватит слишком много христианских территорий, то греческого вмешательства не миновать.

1174 год стал поворотным пунктом и для франков, и для их врагов. Смерть Нур ад-Дина в мае этого года предоставляла франкам возможность действовать, к тому же, по чистой случайности, им повезло и они смогли договориться с сицилийским флотом о помощи при нападении на Египет. Но как раз тогда, когда сицилийцы прибыли на Левант, заболел и умер Амальрих. Кампания не состоялась, сицилийцы вернулись домой. Это разочарование усугублялось тем, что преемник Амальриха Балдуин IV был прокаженным, а значит, не мог в полную силу управлять страной и не мог иметь детей. Балдуин правил до своей смерти (то есть до 1185 года), но правил он уже раздробленным королевством. Две знатные фракции боролись за влияние на короля. Его преемником стал племянник, Балдуин V, еще младенец, который умер в течение года.

Пока же франки враждовали между собой, мусульманский мир набирал силу. Египетский султан Саладин к 1186 году организовал коалицию мусульманских сил, которые он собирался вести на франков во имя джихада (священной войны). Христианам срочно была нужна помощь, и в Европу отправилась делегация во главе с патриархом Иерусалима и магистрами военно-монашеских орденов, чтобы убедить европейских правителей встать на защиту Гроба Господня. Поселенцы были в таком отчаянии, что даже предложили принести вассальную присягу королю Франции Филиппу II и королю Англии Генриху II. Но, увы, это не помогло. В 1187 году Саладин вторгся на франкские территории и 4 июля разгромил при Гаттине франкскую армию, которой командовал Гвидо де Лузиньян, король-консорт, муж сестры Балдуина IV. Франкские поселения оказались практически в полной изоляции. В последующие месяцы Саладин занял Иерусалим и оттеснил латинян к берегу, и единственным палестинским городом, еще контролировавшимся христианами, остался Тир. Триполи и Антиохия пострадали меньше, хотя обе колонии потеряли часть своих восточных территорий. Как мы уже знаем, ответом Западной Европы на это стал третий крестовый поход.

Кипр

В мае 1191 года король Англии Ричард I (Ричард Львиное Сердце) отвоевал Кипр у Исаака Комнина, родственника византийской правящей династии, провозгласившего себя независимым императором. Ричард плыл к Святой Земле, и часть его флота, включая корабль, на котором находились его сестра и невеста, попала в шторм и вынуждена была сделать остановку около Кипра. Исаак отнесся к крестоносцам враждебно, и в ответ на это Ричард применил военную силу и завоевал остров. Так было основано Кипрское королевство, просуществовавшее до 1489 года. Поскольку сам Ричард был христианином и отнял территорию у другого христианского владыки по собственной инициативе, захват Кипра вряд ли можно назвать религиозной колонизацией, йю, тем не менее, остров завязал тесные отношения с другими латинскими поселениями в восточном Средиземноморье и активно участвовал в защите Святой Земли. Расположение острова – при попутном ветре от Кипра до Сирийского берега можно доплыть за один день – Целало его идеальной базой снабжения для крестовых экспедиций. Лучший пример этому – первый крестовый поход Людовика IX. Кипр был первой остановкой Людовика, он пробыл на острове восемь месяцев и потом вместе с королем Генрихом I и кипрскими баронами отправился в июне 1249 на завоевание Египта. Кипрские франки не всегда охотно участвовали в таких экспедициях, и в 1271–1272 годах, во время крестового похода Эдуарда Английского, некоторые из них говорили, что им не следовало бы нести военную службу за пределами острова и что раньше они помогали своему королю в чужих землях исключительно по доброй воле. В конце концов киприоты согласились сопровождать короля в походах, но не более чем четыре месяца в год.