Текст книги "Люди и комиксы"

Автор книги: Джонатан Летем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Очки

Ряды оправ лежали на полках. Сверкающие линзы отражали серый свет Бруклин-авеню. На улице шел дождь. У дверей стояла картонная коробка, предназначенная для зонтиков. Пол покрывал розово-желтый ковер. Плотно прижатые друг к другу, стояли футляры для очков. Пустой магазин походил на мастерскую художника-мультипликатора. Сотни набросков остро нуждались в обретении телесной оболочки и голосов. Им явно недоставало экспрессии. Да и всему магазину тоже. Радио отсутствовало. Специалисты по коррекции зрения в белых халатах, стоя у стеклянного прилавка, грезили о прекрасных женщинах, готовых срочно заказать очки. Один из них прошел в подсобку магазина и позвонил по телефону.

Другой повернулся, услышав, как хлопнула дверь. С улицы доносился шум дождя.

– Вы вернулись.

– Да, черт возьми!

Чернокожий посетитель в бейсболке и очках вытер обувь о коврик у порога, затем легкой походкой прошел в магазин.

Оптик замер на месте.

– Совсем не обязательно ругаться, – заметил он. Вчера они продали очки этому клиенту. За сто долларов. Он заплатил наличными.

Покупатель переминается с ноги на ногу, словно боксер перед боем. Редкая поросль на лице скрывает тяжелую нижнюю челюсть. Подбородок выдается вперед, руки прижаты к бокам.

– Посмотрите. Все тоже самое, черт побери! Оптик проворчал что-то вполголоса и подошел взглянуть на очки. Он был также высок ростом, как и покупатель, только гораздо толще.

– Грязное пятно, – предположил он.

Он все еще мучился бездельем и вовсе не ожидал, что приход покупателя станет событием дня.

– Царапина, – поправил его мужчина. – Как и на прошлой паре. Если не можете устранить дефект, зачем продаете эти чертовы очки?

– Просто пятно, – протестовал оптик. – Надо удалить его. Только и дел. Дайте мне.

Посетитель отпрянул назад.

– Не подходите. Со мной шутки плохи. Пятно не оттирается. Оно уже въелось. Все ваши пятна на очках въедаются намертво.

– Позвольте посмотреть, – попросил оптик.

– Где доктор Бакит? Хочу поговорить с ним.

– Буркхардт. И он не доктор. Дайте взглянуть. Оптик втянул живот, поправил свои очки.

– Ты тоже не врач, приятель.

Не поддаваясь на уговоры, покупатель отступал назад танцующей походкой.

– Между нами нет разницы, – устало проговорил оптик. – Мы оба подбираем очки. Разрешите посмотреть.

В тот же миг появился второй оптик. Он пригладил волосы и спросил:

– В чем дело?

– Бакит!

Второй специалист по очкам посмотрел на первого, затем повернулся к клиенту.

– Что-то не так с очками?

– Такая же ерунда, как и вчера. И на том же месте. Вот убедитесь.

С трудом сдерживаясь, он снял очки правой рукой и протянул их второму оптику.

– Прежде всего вы должны снимать очки обеими руками, как я вас учил, – сделал замечание специалист и взялся за обе дужки, демонстрируя, как это нужно делать. Потом перевернул очки и поднес их к лицу. На внутренней части линз, ближе к носу, виднелись пятна. – Вы прикасались к ним. Вот в чем проблема.

– Нет.

– Не спорьте. Заметны отпечатки ваших пальцев.

– Черт побери, Бакит. Ну ты даешь. Показать, что ли, тебе старые очки? Неужели трудно устранить дефекты?

– Проблема в том, что вы прикасались к линзам. Вот здесь.

Второй оптик подошел к прилавку, опустил очки в ванночку с моющим средством, а потом вытер замшевой тряпочкой. Сгорая от нетерпения, клиент бросился вперед, чтобы увидеть результат.

– Вы что, постоянно чешете глаз? – с улыбкой спросил первый оптик. Кажется, инцидент исчерпан.

– Заткнись, – рявкнул покупатель, тыча в него пальцем. – Помолчи. Ты не мой доктор.

– Тебе не нужен доктор, – парировал продавец. – Просто держи руки подальше от глаз.

– Заткнись.

Второй оптик многозначительно посмотрел на первого. Затем отдал очки покупателю.

– Давайте посмотрим, как вы их надеваете.

Мужчина согнул голову и нацепил окуляры.

– Одну минуту, я не заметил…

– Дело в размере.

– Тебе мешал козырек кепки, – заметил первый оптик.

– Наденьте их еще раз, – попросил второй.

– Ничего не изменилось, – покачал головой клиент и снова снял очки одной рукой. – Смотрите. Вот они, царапинки.

Первый специалист приблизился к покупателю.

– Ну конечно. Ты же опять к ним прикасался незаметно от меня. Ты неправильно их надеваешь.

– Он пользуется большими пальцами, – добавил второй и фыркнул.

– Царапинки, чувак. Я заплатил за окуляры сто долларов. И опять эти царапины. Зачем я только связался с вами?

Он протянул очки первому специалисту.

– Это вовсе не царапины, – упорствовал тот. – Просто грязь. У тебя грязные руки.

У клиента раздулись ноздри, задергалась щека, поднялись вверх брови.

– Слабовато, Бакит. Я приношу сюда поцарапанные и потертые старые очки и прошу вас помочь. А вы советуете мне приобрести новые. Только и с новыми та же проблема. И теперь вы нагло заявляете, что у меня грязные руки. Именно эти очки ты мне продал, дорогой человек.

Второй оптик медленно выпустил струю воздуха через плотно сжатые губы.

– Старые очки, конечно, были поцарапаны. Когда ты приобрел их? Лет десять назад. Они плохо держались у тебя на носу. Дужки спадали, держатели отсутствовали. Стекла касались щек. – Он замолк, чтобы до мужчины дошел смысл его высказываний. – Те очки, которые я продал тебе, безупречны. Они отлично сидят. Просто ты должен изменить свои привычки и все делать правильно.

– Привычки, черт побери!

– Да он просто шут гороховый, – проговорил первый оптик, опираясь на прилавок и выставляя вперед живот. – Надо было вчера вышвырнуть его из магазина.

– Вместо этого вы взяли у меня деньги, – прошипел покупатель. – Хватит болтать о вчерашнем дне. Из-за зелени вы не увидели моей черноты. А сегодня прозрели и выставляете меня клоуном.

– Ты думаешь, нам нужны твои сто долларов?

Первый оптик деланно рассмеялся.

– Вовсе нет, – сказал второй, обращаясь к клиенту и игнорируя своего коллегу. – Сейчас мы во всем разберемся. Садись. Дай я посмотрю, впору ли они тебе.

– Черт! Твой напарник должен заткнуться.

– Ладно, присядь.

Второй оптик вытащил из-за прилавка стул. Обивка была розового цвета, как и ковер.

Коллеги почти инстинктивно разыгрывали привычную комбинацию «плохой оптик – хороший оптик». Возможно, покупатель почувствовал, что у него нет выбора. Он как-то притих и опустился на стул.

Очки, доказательство его правоты, оказались в руках врагов. Второй продавец вновь промывал стекла.

– Черт возьми, Бакит, – начал покупатель раздраженно. – Что ты знаешь о моих привычках?

– Хорошо, – сказал второй оптик спокойно, не обращая внимания на задиристый вопрос. – Просто хочу посмотреть, как ты будешь их надевать. Осторожно, не торопись. Они не упадут. Прикинь их, а я проверю размер.

Он протянул очки и тут же, как только покупатель хотел их взять, отдернул руку.

– Сними шапку, – предостерег он.

Клиент снял головной убор. В волосах образовалось небольшое углубление в районе переднего края кепки. Первый оптик, наблюдавший за происходящим со своего места у прилавка, рефлектор-но поправил прическу.

– Давай начинай. Спокойно, не спеша.

Второй передал очки мужчине.

Покупатель засунул бейсболку в задний карман штанов, затем обеими руками поднял очки, осторожно держа их за дужки. Его руки дрожали.

– Вот так, – проговорил второй оптик. – Проверим, как они сидят.

Покупатель опустил руки на колени. Второй склонился к нему. На мгновение они замерли, дыша в унисон и моргая глазами. Такая близость несколько успокоила клиента. В каком-то смысле ему оказывали услугу, за которую он заплатил накануне. Он чувствовал дыхание оптика на своей щеке.

В этот миг специалист увидел дефекты.

– Подожди-ка, – сказал он, выпрямляясь. – Царапины на месте.

– Я же говорил вам! – крикнул покупатель.

– Он опять к ним прикасался, – протестовал оптик, стоящий за прилавком. – Не надо трогать стекла большими пальцами.

– Ты опять до них дотронулся, – сказал второй.

– Ты же наблюдал за мной и все видел! Я не прикасался к ним!

Второй специалист уныло покачал головой.

– Не понимаю, что происходит.

– Да он просто испачкал очки, вот и все дела, – настаивал на своем первый.

– Врешь! – крикнул покупатель. – Ты наблюдал за мной.

– Послушай, – начал второй продавец, пытаясь взять себя в руки. – Это абсурд. Они сами поцарапались, что ли? Ты трогал их!

– Верни мои деньги, Бакит.

– Послушай, я могу вернуть тебе деньги. Только какая от этого польза? Ты сам портишь свои очки. И будешь делать это дальше.

– Все дело в подгонке.

– Что ты хочешь этим сказать? – вмешался первый оптик.

– Ты считаешь, что они касаются твоей щеки?

– Вот именно.

– Покажи, где конкретно, – настаивал первый, наклоняясь вперед.

– Ради Бога, не заставляй его подносить руки к лицу, – предостерег второй.

Теперь оптики как бы поменялись местами: первый стал терпеливым, а второй – несдержанным. И лишь покупатель оставался все таким же невозмутимым и верным себе. Медленно и торжественно, словно волшебник, он поднял руку и указал на свое лицо. Вздыхая, оптики приблизились вплотную.

Дождь на улице прекратился. Слышался шум машин и плеск воды в лужах.

– Щека моя, – напомнил покупатель.

– Может быть, твои старые очки прикасались вот здесь, – предположил второй оптик. – Держатели на носу все износились. Новые сидят идеально.

– Чувствую.

– Похоже, нет. Ты привык трогать очки пальцами, – говорил второй. – Это вошло у тебя в привычку.

– Откуда ты все знаешь? – спокойно парировал клиент, сохраняя буддистское спокойствие. – Придется вернуть мои деньги.

– Посмотрим, – сурово протянул второй и снял очки с лица мужчины.

– Какой-то идиотизм, – не выдержал первый. – Надоело уже. Отдай ему деньги, и пусть убирается отсюда к чертовой матери.

– Если потребуется, он просидит у нас всю ночь, – возражал второй. – Не будет впредь трогать стекла пальцами.

– У меня времени навалом, – безмятежно заявил покупатель.

– Сиди спокойно. – Второй вновь протер очки замшевой тряпочкой и водрузил их на лицо покупателя. – Не поднимай руки.

Покупатель сидел, держа руки на коленях. Спокойствие давалось ему нелегко. Второй склонился к лицу клиента, чтобы проверить место соединения дужек.

– Как долго ты собираешься держать его здесь? – спросил первый с мольбой в голосе. Он чертовски устал от этой дурацкой процедуры.

– Сколько потребуется.

– Ты шутишь.

– Помоги мне наблюдать за ним. Смотри на руки.

Покупатель довольно улыбнулся. Он может оказаться победителем в этой игре. Они видели, как царапины появляются вновь и вновь. Всеобщее внимание сосредоточилось на его руках, которые он по-прежнему держал на коленях.

– Надо по крайней мере убрать его с дороги, чтобы не мешал другим покупателям, – предложил первый.

– Давай посадим его за прилавком, – сказал второй.

Решимость подсказывала ему ответы на все вопросы.

– Действуй, Бакит, – одобрил специалиста мужчина.

– Держи руки внизу! – крикнул второй. – Сейчас переставлю стул. Джо, следи за его руками.

Покупателя пристроили за прилавком. Руки на коленях, подбородок приподнят вверх, весь – ожидание. Из заднего кармана штанов торчит козырек кепки.

Оптики, прислонившись к стене и прилавку, тщательно осматривали клиента, словно он был беговой лошадью, на которую сделали ставку, а они сами – игроками, ищущими в животном какие-то недостатки, например, не дрожат ли у нее бока.

– Он хочет ухватиться за линзы, – предостерег первый.

– Несомненно, – подтвердил второй. – Однако он знает, что мы внимательно следим за ним.

– Вот увидите, – не унимался покупатель.

– Посмотри, как у него руки чешутся, – заметил первый. – Так и тянутся вверх. Прямо тик вроде синдрома, как его, ах да, Тюрета.

– Иди к черту, козел, – добродушно промолвил мужчина.

– Ничего, время у нас есть, – спокойно отозвался второй. К нему наконец вернулось самообладание. – Подождем.

Стукнула дверь. Все обернулись. Вошел новый посетитель. Молодой человек, лет под тридцать. По сравнению с присутствующими мужчинами он казался совсем юным. Мальчишка в свитере. Он подошел к стеклянным полкам у стены.

– Вам помочь? – спросил второй специалист, подходя к посетителю. Потом, повернувшись к напарнику, шепнул: – Следи за его руками.

– Спасибо, я просто посмотрю, – ответил новый клиент и с опаской покосился на чернокожего клиента за прилавком.

– Вы раньше носили очки? – спросил второй оптик.

– Да, но не постоянно.

– Если выберете какие-то экземпляры, скажите мне.

– Хорошо.

Новый покупатель двигался вдоль полок, уставленных очками, рассматривая дорогие японские оправы из титанового сплава.

Почти непроизвольно он вдруг оглянулся и увидел, что чернокожий выпучил на него глаза. Может быть, просит о помощи?

Взлохмаченные оптики в белых халатах и позолоченных очках напоминали ему нацистских врачей, работающих в концлагере. Или мафиози. Он слышал много плохого об этом районе. На поверхности все вроде блестит и сверкает, однако подспудно творятся всякие темные противозаконные делишки.

Но стоит ли вмешиваться не в свои дела?

Он отошел к дальней стене. Чернокожий сидел, положив руки на колени. Он определенно проявлял беспокойство. Оба сторожа поглядывали то на него, то на нового покупателя. Что там сказал один из них другому, когда он вошел? Следи за его руками?

– С вами все в порядке? – не выдержал молодой человек.

– А ты как считаешь, черт возьми? Что ты на меня уставился? Думаешь, я ненормальный?

Чернокожий принялся недвусмысленно жестикулировать, посылая нового покупателя подальше. Второй торговец повторил свою фразу:

– Смотри за руками.

– Что с его руками? – спросил молодой человек, испуганно озираясь.

– Занимайтесь своим делом, – посоветовал ему первый специалист.

– Блин. Он думает, что я магазинный вор, Бакит. Чертов расист. Козел.

– Извините.

– Скажи ему, Бакит, что я состоятельный покупатель.

– Все хорошо, – проговорил молодой человек, поспешно направляясь к двери.

Через мгновение он уже оказался на улице, где день тихо клонился к вечеру. Солнце появилось лишь на короткое время, чтобы тотчас исчезнуть, отбросив на прощание длинные тени.

Вся троица наблюдала за тем, как новый покупатель исчезает из поля зрения, проходя мимо витрины.

– Ты отпугиваешь наших клиентов, – проговорил второй продавец без всякой злобы.

– Да пошел он, – махнул в сторону двери первый. – Парень просто заскочил поглазеть на товар. Сам сказал, что хочет только посмотреть. Ты же слышал.

– Этот козел к тому же еще и тупой расист, выдумывающий черт знает что, – заключил покупатель, постукивая пальцами по коленям.

– Покажи руки, – сказал первый.

– Ты что, не видишь?

– Переверни ладонями вверх. Хочу взглянуть.

Посетитель нахмурил брови. Первый специалист взял левую руку мужчины в свою и осторожно перевернул ее.

– У тебя очень грубые руки, – заключил он после осмотра. – Обрати внимание на пальцы. Уж очень они шершавые.

Второй оптик нагнулся, чтобы получше рассмотреть руки клиента. Головы продавцов почти соприкасались.

– Видишь? – спросил первый. – Думаю, такими пальцами можно запросто поцарапать стекла.

– Гм… – протянул второй. – Такие же синтетические линзы, как и на старых очках. Это не стекло. А пятна остались.

– Но я тут ни при чем.

– Хорошо, – сказал первый оптик, все еще держа руку покупателя. – Не будем спешить с выводами. Надо все хорошенько проверить.

– Вы, видно, не такие уж плохие ребята, раз хотите установить истину.

– Да, мы к этому стремимся, – согласился первый. – Потому и задержались здесь, не считаясь со временем.

– А ты как считаешь, черт возьми? Что ты на меня уставился? Думаешь, я ненормальный?

Чернокожий принялся недвусмысленно жестикулировать, посылая нового покупателя подальше. Второй торговец повторил свою фразу:

– Смотри за руками.

– Что с его руками? – спросил молодой человек, испуганно озираясь.

– Занимайтесь своим делом, – посоветовал ему первый специалист.

– Блин. Он думает, что я магазинный вор, Бакит. Чертов расист. Козел.

– Извините.

– Скажи ему, Бакит, что я состоятельный покупатель.

– Все хорошо, – проговорил молодой человек, поспешно направляясь к двери.

Через мгновение он уже оказался на улице, где день тихо клонился к вечеру. Солнце появилось лишь на короткое время, чтобы тотчас исчезнуть, отбросив на прощание длинные тени.

Вся троица наблюдала за тем, как новый покупатель исчезает из поля зрения, проходя мимо витрины.

– Ты отпугиваешь наших клиентов, – проговорил второй продавец без всякой злобы.

– Да пошел он, – махнул в сторону двери первый. – Парень просто заскочил поглазеть на товар. Сам сказал, что хочет только посмотреть. Ты же слышал.

– Этот козел к тому же еще и тупой расист, выдумывающий черт знает что, – заключил покупатель, постукивая пальцами по коленям.

– Покажи руки, – сказал первый.

– Ты что, не видишь?

– Переверни ладонями вверх. Хочу взглянуть.

Посетитель нахмурил брови. Первый специалист взял левую руку мужчины в свою и осторожно перевернул ее.

– У тебя очень грубые руки, – заключил он после осмотра. – Обрати внимание на пальцы. Уж очень они шершавые.

Второй оптик нагнулся, чтобы получше рассмотреть руки клиента. Головы продавцов почти соприкасались.

– Видишь? – спросил первый. – Думаю, такими пальцами можно запросто поцарапать стекла.

– Гм… – протянул второй. – Такие же синтетические линзы, как и на старых очках. Это не стекло. А пятна остались.

– Но я тут ни при чем.

– Хорошо, – сказал первый оптик, все еще держа руку покупателя. – Не будем спешить с выводами. Надо все хорошенько проверить.

– Вы, видно, не такие уж плохие ребята, раз хотите установить истину.

– Да, мы к этому стремимся, – согласился первый. – Потому и задержались здесь, не считаясь со временем.

– Не хочу делать скоропалительные выводы.

– И правильно.

– Еще бы, черт побери!

Первый оптик подошел к прилавку и вынул из-под него пачку сигарет. Второй вздохнул.

– Итак, продолжим.

– С тобой здесь работает нормальный парень, Бакит, – размышлял вслух покупатель. – Я был несправедлив к нему.

– Следи за руками, – предостерег второй оптик.

– Сам следи за ними, Бакит. Это твоя работа.

Солнце село. Соседние магазины закрывались.

Разносчики еды из ресторанов на зеленых велосипедах заполнили улицу. Люди несли домой молоко, цветы и закрытые зонты.

Первый специалист зажег еще одну сигарету и вставил ее в рот покупателя – так, чтобы он не убирал рук с колен.

Второй оптик прошел в глубь магазина позвонить жене и сообщить, чтобы она не ждала его к ужину.

Размышления Мизантропа о сопернике прерваны стуком в дверь

Еще не успев позвонить кому-либо по телефону или проверить почту и даже не позавтракав, Мизантроп уже успел разрушить целый мир при помощи обыкновенной капусты. Небрежным почерком он набрасывал на бумаге главные линии сюжета – некий благонамеренный генетик с взъерошенными волосами выводит новый вид капусты, используемый как средство страховки, своего рода растительную пневмоподушку. В основе открытия – декоративная капуста наподобие той, которую сажают вдоль дорог, выкладывая из нее названия городов или, подбирая по цвету – красный, белый и такой странный капустный радужный индиго, – создают американский флаг. Изобретение ученого походило на обыкновенную капусту, однако под землей скрывалась обширная сеть надувных корней, наполненных сжатым воздухом. Итак, при малейшем ударе… хотя нет, при значительном, иначе вандалы стали бы забавляться с ними от нечего делать, да-да, при сильном ударе, который может произвести только автомобиль на скорости тридцать миль в час, аэростаты-кочаны моментально надуваются, получая воздух из системы корней, чтобы предотвратить крушение и спасти жизни людей, а также ценную собственность. Только…

Мизантроп встал из-за письменного стола и посмотрел в щель между шторами на залитую солнцем улицу. Школьные автобусы каждое утро выстраивались вдоль квартала, словно большие картонные коробки апельсинового сока с отверстиями, из которых выливались человеческие витамины. Безалаберные голосистые мальчишки и девчонки отбрасывали в тусклом утреннем свете танцующие и переплетающиеся тени. Мизантропу захотелось перекусить. Пока он еще не догадывался, как неуправляемые кочаны безопасности могут принести вред миру. Не совсем ясно было, почему безобидные генетические эксперименты вызвали цепь мрачных событий, приведших к появлению еще одного тоталитарного режима. Ученый не знал, каким образом кочаны пробудили тягу к смерти внутри человеческого сообщества. Однако он разберется. Такая у него работа. В первый понедельник каждого месяца Мизантроп рожал новую зловещую идею. Зеленый отравляющий туман или антигуманный код, заложенный в компьютерную программу, а то и фантастическое архитектурное сооружение. Все это могло открыть путь к иной репрессивной или враждебной реальности. По вторникам он занимался экстраполяцией идей, а затем весь месяц посвящал тщательной их обработке. Сегодня понедельник, так что необходимо ограничиться кочанами капусты.

Мизантроп вышел на кухню, налил себе вторую чашку кофе и положил в тостер несколько кусочков хлеба. В разделе криминальной хроники «Тайме» сообщалось о поимке отъявленного и прославленного негодяя, наркомана и убийцы, который только что проломил какому-то прохожему череп булыжником. Мизантроп читал газету, намазывая тосты мармеладом. Он с большим удовольствием прочитал весь отчет до самого конца.

Мизантроп ненавидел хулиганов и бандитов. Он попытался представить себя за темным стеклом на процедуре опознания преступника и не смог. Тогда попробовал вообразить себя на месте злоумышленника. Вот он стоит в лучах яркого света с опущенной головой и ждет, когда на него укажут пальцем. Однако и такой образ не удался. Писатель посмотрел на фото арестованного человека и неожиданно понял, что с раздражением думает о своем сопернике.

Когда-то Мизантроп царил на мрачном рынке антиутопий. Конкуренцию ему составляли лишь утописты. Мизантроп любил читать утопические сочинения не совсем ясного содержания, но неизменно оптимистические по сути. Они печатались в журналах «Экспектант» и «Энкареджинг». Мизантроп привычно покупал новые номера в киоске и на следующий день уже использовал светлые утопические рассказы в своих темных целях. Даже яркие обложки служили ему горючим. Он отрывал их и прикалывал над своим письменным столом. Затем поднимал авторучку, словно Смерть свою косу, и превращал в руины эти выдуманные нежизнеспособные миры.

Утописты были пожилыми людьми, учеными или академиками. Профессор такой-то. Мизантроп появлялся среди них, как крыса, вылезающая из норы и гадящяя на их несбыточные мечты. Ему нравилась такая роль. Порой он даже соглашался появиться на публике рядом с утопистами где-нибудь в университете или на конференции. Эти недоумки любили собираться в хорошо освещенных залах за столами, на которых стояли запотевшие графины с охлажденными напитками. Он выступал исключительно для посетителей, пришедших послушать его и посмеяться над утопистами. Мизантроп неизменно распознавал своих читателей по черным длинным пальто в стиле «милитари», прыщам на лице, сальным волосам и наушникам, подсоединенным к плейерам в карманах.

Действительно опасным соперником Мизантроп считал единственного не похожего на других Утописта.

Мизантроп знал своего конкурента, которого про себя называл Великим и Ужасным, с самого детства, когда они походили вот на этих ребят, заполняющих школьный двор внизу. Дети громко скандировали считалочку «Ини мини мо!», и каждый дрожал от страха, боясь проиграть. Они дружили, однако обоим еще как доставалось от старших мальчиков, законченных идиотов. Он до сих пор помнил чувство незаслуженной обиды. Покорно смиряясь перед лицом грубой силы, они отдавали старшим наклейки «Вэки пэкидж», пластинки жевательной резинки «Джуси фрут», решали задачки по алгебре.

Друзья расстались, окончив младшие классы, и Мизантроп забыл своего беспокойного однокашника.

И вот уже почти год как Великий и Ужасный Утопист публикует в печати свои произведения. Однажды Мизантроп притащил домой последний номер журнала «Хартенинг», ожидая увидеть там обычную смешную чепуху, и был поражен первым рассказом Великого и Ужасного. Мизантроп, конечно, не припомнил имени школьного товарища, однако сразу же почувствовал в нем врага и соперника.

Беспроигрышный прием Великого и Ужасного состоял в том, что формально он писал в ортодоксальной утопической манере. Фантазии отличались верностью правде жизни, однако окружались неким ореолом потустороннего присутствия. Автор сознательно выдавал желаемое за действительное. Сочинения других утопистов по сравнению с его выдумками казались грубыми муляжами. Рассказы Ужасного отличались легкостью и отсутствием идеологической подоплеки. Он изобрел новую эстетику утопизма.

Справедливости ради надо сказать, что если бы Ужасный Утопист удовлетворился лишь этим достижением и выдавал на-гора свою гладкую прилизанную продукцию на тему мечтаний человечества об идеальной жизни, он перестал бы представлять опасность. Почему бы, черт возьми, утопистам не иметь своего гения? Пусть себе тешатся и поднимают планку хоть до небес. Мизантропа вдохновляла и восхищала великолепная графомания Ужасного. Вот если бы он мог внимательней присмотреться к жизни и писать более реалистично!

Однако Ужасный играл не по правилам. Он не ограничился одним лишь утопизмом. О нет. Негодяй незаконно вторгся на территорию Мизантропа и посягнул на его права. Умело изображая измененный мир, легким прикосновением пера превращенный в идеальный, Ужасный в своих вымышленных творениях на самом деле имел дело с реальностью. Его произведения показывали ущербность современного общества и внушали людям отчаяние. Действительность казалась беспросветно мрачной. Перевернув последнюю страницу очередного рассказа Ужасного Утописта, читатель испытывал смертельный страх перед повседневной жизнью, которая теперь представлялась ему омерзительной, несостоявшейся и глупой.

Ужасный создавал безжалостное искусство. Его утопии рисовали реальность в самом мрачном свете. В моменты слабости Мизантроп признавал, что его собственные рассказы по сравнению с творениями Ужасного надуманны и просто высосаны из пальца. Он искусственно нагнетал мрачную атмосферу.

Шесть недель назад журнал «Вивифайинг» опубликовал фотографию Ужасного, и Мизантроп узнал своего друга детства.

Ужасный Утопист никогда не появлялся на людях. Да и ради чего? Как ни странно, утописты его не особенно ценили, что весьма раздражало Мизантропа. Казалось, Ужасному плевать на то, что его гениальные творения погибают в недрах скучных утопических журналов. Похоже, он не стремился получить признание, не говоря уже о том, чтобы добиваться статуса оппозиционера, чего так жаждал Мизантроп. Создавалось впечатление, будто рассказы Ужасного, становясь достоянием читающей общественности, были на самом деле критическими посланиями, адресованными близким по духу людям. Иногда Мизантропу казалось, что он единственный читатель Ужасного, который пишет исключительно для него.

Мизантроп наконец понял, что рассказ про капусту никуда не годится.

Глядя в окно на гудящие, как пчелиные улья, яркие школьные автобусы поверх все еще дымящейся чашки кофе, он вдруг понял всю неправдоподобность описываемой ситуации: мгновенно надуваемый кочан капусты никогда не сможет остановить или изменить траекторию несущегося автобуса, заполненного детьми. Кочан может задержать «хонду» или даже «вольво», но только не школьный автобус. Нет, капуста не призвана спасать человечество. Идея слишком примитивна и ущербна. Он разозлился на самого себя и одним глотком допил оставшийся кофе.

Надо копать глубже и отыскать нечто резонирующее, проникающее сквозь поверхностный слой реальности и извлекающее из бездны все безобразное. Он подошел к раковине и стал мыть кофейную кружку. На дне образовался небольшой осадок, и теперь мельчайшие частички хаотично танцевали в струях холодной воды. Мизантроп размышлял о своем герое: благонамеренный, во всем сомневающийся генетик. Отлично. Ему по ходу дела должно повезти.

Когда-то Мизантроп и Ужасный Утопист учились в одном классе средней школы № 293. Они дружили и часто прятались в укромном уголке школьного двора, избегая занятий спортом, драк и девчонок. Общей страстью приятелей и тихой, хорошо защищенной гаванью средь бурного житейского моря стали комиксы. Они увлекались книжками Марвела, который, как знает любой читатель, сочинял вовсе не комиксы, а вполне серьезные, захватывающие дух истории. Он создавал великолепные сложные миры, населенные отъявленными ужасающими негодяями и мужественными страдающими героями. Рассказы будили воображение. Когда приятели однажды затаились во дворе неподалеку от девчонок, игравших в классики во время большой перемены, Мизантроп объявил своим любимым героем Доктора Дума, сражавшегося против «Фантастической четверки». Он носил зеленый, как листва деревьев, плащ и капюшон поверх металлической маски с прорезями для глаз. Он был королем, правящим из своего труднодоступного замка городом несчастных рабов. Царствующий монстр. Ужасный Утопист пробормотал, что согласен. Действительно Доктор Дум был страшной личностью. Выбор сделан. Теперь Мизантроп ждал, кого объявит Ужасный своим любимым героем.

– Черная Стрела, – в конце концов заявил приятель.

Мизантроп растерялся. Черная Стрела не был ни героем, ни злодеем. Он входил в банду персонажей мутантов, известных как Нелюди, и был самым благородным среди них. На правах лидера он молчал как рыба. Собственную мощь он демонстрировал только полетами, однако весь смысл его существования сводился к тому, что он умел держать язык за зубами. В этом персонаж был очень силен. Звук его голоса являлся посему как бы тайным и не задействованным до поры оружием огромной разрушительной силы. Вроде атомной бомбы. Казалось, произнеси Черная Стрела хотя бы один звук, и весь мир развалится пополам. Однако этот лидер по большей части скрывался где-то в горах и медитировал… На какую тему? Возможно, он размышлял о природе своего проклятия и прикидывал, что бы такое произнести и никому не причинить при этом вреда.

Странный выбор приятеля беспокоил Мизантропа. Рядом во дворе дико кричали школьники. Он быстренько сменил тему и никогда больше не заговаривал с Ужасным о комиксах Марвела. А дома, закрывшись в спальне, он принялся изучать поведение Черной Стрелы, пытаясь понять, чем этот молчаливый персонаж так привлек к себе его товарища. Возможно, ответ таился на просторах необъятной вселенной, созданной воображением автора, в том месте, где Черная Стрела прекращает медитировать и ведет себя как ничем не сдерживаемый герой или злодей. К сожалению, Мизантроп так никогда и не нашел комикса с подобным сюжетом.

Самоубийство, заключил Мизантроп. Генетик должен изучать феномен суицида, пытаясь выделить его в качестве отдельного фактора человеческого генома. «Код Сильвии Плат» – так можно назвать рассказ. Генетик пытается репродуцировать феномен в экспериментах на животных. Правильно. Очень хорошо. Пусть развивает тягу к смерти у животных до появления какой-нибудь особи, страстно желающей покончить с собой. Именно к такой сути дела стремился Мизантроп. Только вот какое животное подойдет для подобного опыта? Нужно взять какую-то трогательную и вызывающую умиление чистую скотинку. Овечку. Да, именно. А название будет такое: «Овца Сильвии Плат».