Текст книги "Патогенез. История мира в восьми эпидемиях (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Кеннеди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Джонатан Кеннеди «Патогенез. История мира в восьми чумах»

Оглавление

Введение

Глава 1. Чума палеолита

Глава 2. Неолитические чумы

Глава 3. Древние чумы

Глава 4. Средневековые чумы

Глава 5. Колониальные чумы

Глава 6. Революционные чумы

Глава 7. Промышленная чума

Глава 8. Нищенские язвы

Заключение

Введение

Там, где заканчивается телескоп, начинается микроскоп.

-Виктор Гюго

Сквозь зазеркалье

По мнению Зигмунда Фрейда, в западной науке произошло три великих революции, и каждая из них нанесла удар по вере людей в свой особый статус – по тому, что он называл "наивным самолюбованием". Первой, начавшейся с Коперника, было открытие, что Земля – не центр Вселенной, а лишь одна из нескольких планет, вращающихся вокруг Солнца. После этой неудачи мы все еще могли утешать себя утверждением Книги Бытия о том, что Бог создал людей по своему образу и подобию и дал нам власть над сушей, морем и животными – пусть и в астрономически периферийном месте. Затем появился Чарльз Дарвин и указал, что человек – это всего лишь еще один вид животных и что у нас относительно недавно был общий предок с обезьянами. Третьей великой научной революцией, по мнению Фрейда, стало его собственное открытие бессознательного. Осознание того, что мы даже не контролируем свои мыслительные процессы, стало, по его мнению, "самым раздражающим оскорблением" для "человеческой мании величия".

Предположение Фрейда о том, что психоанализ более значим, чем революции Коперника или Дарвина, кажется немного эгоистичным. Но его общая мысль – что чем больше люди узнают о мире, тем более незначительными мы себя осознаем – проницательна. Например, современные телескопы показали, что Земля – это бесконечно малая скала, вращающаяся вокруг ничем не примечательной звезды в галактике, состоящей как минимум из 100 миллиардов звезд, которая сама является лишь одной из многих миллиардов галактик во Вселенной. Помимо этого, были и другие научные революции, которые еще больше подорвали высокое мнение нашего вида о себе. На мой взгляд, самая важная из них – открытие мира, столь же огромного, как космос, и в то же время столь крошечного, что его невозможно увидеть невооруженным глазом: царства бактерий, вирусов и других микробов.

В начале XVII века Галилей понял, что если изменить порядок линз в его телескопе, то станут видны очень маленькие предметы. Впервые в истории у человека появилась техническая возможность увидеть микробов. Но Галилей предпочел сосредоточить свои усилия на наблюдении за звездами и планетами на небе, и только через пятьдесят лет галантерейщик из Делфта (Нидерланды) начал исследовать микроскопический мир. Изначально Антони ван Левенгук создал свои линзы для проверки качества текстиля, который он покупал и продавал. Но через некоторое время он обратил свой взор на мир природы. В своих письмах в Лондонское королевское общество он описывает, что все, от капли воды до налета на зубах, живет тем, что он называл "анималькулами". Он был очарован: "Ни одно более приятное зрелище не представало перед моими глазами". Во всей истории открытие Левенгуком микроскопического царства, возможно, ближе всего к тому, чтобы провалиться в кроличью нору, пролезть сквозь зазеркалье или шагнуть в шкаф и очутиться в мире фантастических существ.

Лишь во второй половине XIX века – целых 200 лет спустя – ученые наконец начали осознавать значение нового мира, на который наткнулся Левенгук. И только совсем недавно исследователи начали понимать, как бактерии и вирусы выполняют широкий спектр функций, жизненно важных для функционирования нашей планеты, тела и даже разума. Человеческая жизнь – да и вообще сложная жизнь в любой форме – немыслима без микробов.

Древо жизни

Летом 1837 года, только что закончив пятилетнее кругосветное путешествие на корабле "Бигль", Дарвин сделал набросок в своем блокноте под надписью "Я думаю". На непритязательном рисунке, похожем на ветку дерева, четко отражены основные черты того, что впоследствии станет его теорией эволюции путем естественного отбора: когда популяции одного вида оказываются в разных условиях, случайные изменения в сочетании с естественным отбором признаков, обеспечивающих преимущество в каждой конкретной среде, в конечном итоге приводят к их разделению на отдельные виды. Этот процесс, повторяющийся снова и снова на протяжении сотен миллионов лет, объясняет калейдоскопическое разнообразие форм жизни на нашей планете, которое на бумаге выглядит как огромное дерево.

Если мы проследим древо жизни до основания его ствола, то обнаружим последнего универсального общего предка (LUCA): одноклеточный организм, похожий на бактерию, который является далеким прародителем всех живых существ, включая человека. Именно благодаря этому общему предку все живое – от синих китов до гигантских красных деревьев и бактерий – унаследовало такие общие черты, как ДНК для хранения генетической информации и молекулу АТФ, которая является универсальным источником энергии. Поднимаясь вверх по дереву, ствол разделяется на три ветви, которые представляют собой великие области жизни. Две из них состоят из невидимых невооруженным глазом организмов: бактерий и архей – одноклеточных микробов, похожих на бактерии. На третьей ветви изображены эукариоты, которые отличаются тем, что хранят свою ДНК в ядре и используют специализированные структуры, называемые митохондриями, для производства энергии. К этой категории относятся все сложные живые организмы, включая животных, растения и грибы, но они составляют лишь несколько маленьких веточек на огромном Древе жизни. На Земле насчитывается около 8,7 миллиона видов животных, растений и грибов, по сравнению с примерно 1 триллионом-1 миллионом видов бактерий и архей. Менее 0,001 процента всех видов на планете являются эукариотами.

Американский палеонтолог Стивен Джей Гулд утверждает, что "по любым возможным, разумным или справедливым критериям бактерии являются – и всегда были – доминирующими формами жизни на Земле". Одна из причин этого – длительность их существования. Наша планета образовалась около 4,6 миллиарда лет назад. Примерно через миллиард лет в окаменелостях появились первые свидетельства бактериальной жизни. Одноклеточные эукариоты появились примерно 1,8 миллиарда лет назад, но для развития самых древних многоклеточных животных потребовалось более миллиарда лет, и даже тогда они были крошечными, похожими на червей существами. Люди – относительные новички: мы произошли от шимпанзе между 6 и 8 миллионами лет назад, а самые ранние свидетельства существования Homo sapiens датируются примерно 300 000 лет назад. Такие огромные периоды времени человеческому мозгу трудно осмыслить, но если сжать 4,6 миллиарда лет в один календарный год, то бактерии развились в начале весны. Люди появились только за полчаса до полуночи 31 декабря.

Бактерии встречаются повсюду. Они обнаружены в ледниках Антарктиды и на дне океана, где кипящая горячая вода вытекает из центра Земли. Они живут в километрах под землей и в километрах над ней, где влияют на формирование облаков и, возможно, даже молний. Они настолько многочисленны, что, несмотря на их крошечный размер, общая масса всех бактерий на планете в тридцать пять раз превышает массу всех животных и в тысячу раз – массу всех людей. Но бактерии не просто вездесущи: они также оказали глубокое влияние на нашу планету.

Около 2,5 миллиарда лет назад наш мир был почти полностью погружен в воду, за исключением странных вулканических пиков, пробивающихся сквозь море. Метан в атмосфере создавал парниковый эффект, благодаря которому на планете было гораздо жарче, чем сейчас. В воде и воздухе практически не было свободного кислорода, так как он был заперт в других молекулах. Жизнь на Земле состояла из анаэробных бактерий. Затем мир начал меняться с появлением цианобактерий – сине-зеленых водорослей, использующих солнечные лучи для фотосинтеза. Благодаря этому цианобактерии стали гораздо эффективнее вырабатывать энергию, что дало им огромное эволюционное преимущество. Их численность резко возросла. В течение нескольких сотен миллионов лет они накачивали океаны и атмосферу огромным количеством кислорода – побочного продукта фотосинтеза.

Это Великое событие, связанное с выделением кислорода, изменило планету. Часть кислорода соединилась с метаном в воздухе и образовала углекислый газ, гораздо менее эффективный парниковый газ. По мере охлаждения планеты ледяные покровы проникали вплоть до тропиков. Уровень моря понизился, и из-под воды появилась суша. Эукариотические организмы появляются в ископаемом состоянии вскоре после того, как в атмосфере стало много кислорода. Это не случайное совпадение. Все растения и животные производят энергию с помощью аэробного дыхания, которое в двадцать раз эффективнее анаэробного, и поэтому гораздо лучше подходит для поддержания крупных многоклеточных организмов.

Микробы продолжают играть важнейшую роль в поддержании атмосферы, способной поддерживать сложную жизнь. Цианобактерии в океанах по-прежнему способствуют образованию кислорода в атмосфере. В целом на долю фитопланктона – фотосинтезирующих микроорганизмов в море – приходится не менее половины кислорода, производимого живыми организмами. Бактерии выполняют множество других жизненно важных функций. Они преобразуют углерод, азот, серу и фосфор в питательные вещества, которые могут быть использованы животными, растениями и грибами. Когда эти организмы умирают, они возвращают соединения в экосистему путем разложения. Не будет преувеличением сказать, что бактерии сделали планету пригодной для существования сложной жизни, включая человека. Это мир бактерий, а мы здесь просто сидим на корточках.

Вирусное распространение

Вирусы не принято включать в Древо жизни, поскольку они занимают амбивалентное положение между миром живого и неживого. В отличие от бактерий, архей и эукариот, они не состоят из клеток – основных строительных блоков жизни, способных вырабатывать энергию и воспроизводиться. Вместо этого вирусы состоят из генетического материала – ДНК или родственной ей молекулы РНК, покрытой белком. Сами по себе они представляют собой инертную материю. Но когда им удается проникнуть в клетку живого существа – или заразить ее, – они берут на себя управление ее механизмами и воспроизводят свои копии, врываясь в жизнь. Этот процесс часто оказывается смертельно опасным для хозяина.

Вирусы – крошечные, даже по меркам микробов. Они могут быть в сотни раз меньше, чем средняя бактерия. Вирусы настолько мизерны, что не оставили следов в летописи окаменелостей. Их происхождение остается неясным. Возможно, они возникли до, вскоре после или даже после появления ранних одноклеточных. Как бы то ни было, на протяжении почти всех 3,5 миллиардов лет существования жизни вирусы были способны заражать ее. Они встречаются везде, где есть жизнь, и значительно превосходят все формы жизни на Земле – даже бактерии. В литре морской воды содержится более 100 миллиардов вирусных частиц, а в одном килограмме высушенной почвы – около триллиона. Общее число вирусов на планете оценивается примерно в 1031 – то есть один, за которым следует тридцать один нуль. Но известно всего около 220 типов вирусов, способных заразить человека. Большинство из них – так называемые бактериофаги или фаги – от греческого "пожирать". Ежедневно фаги убивают от 20 до 40 процентов всех бактерий, что позволяет поддерживать баланс в различных экосистемах, от океанов до нашего собственного тела, благодаря тому, что ни один штамм бактерий не может стать слишком многочисленным.

Ретровирус – это особый тип вируса, который размножается путем вставки копии своей ДНК в геном клетки-хозяина. Но когда ретровирус заражает сперматозоид или яйцеклетку, происходит нечто удивительное: вирусная ДНК передается каждой клетке в каждом последующем поколении. Поразительные 8 процентов генома человека составляют такие гены. Многие из этих последовательностей ДНК, казалось бы, ничего не делают в человеческом организме, но ретровирусные инфекции позволили нашим далеким предкам приобрести способность выполнять функции, которые являются основополагающими для существования человека. Один из замечательных примеров – ген, унаследованный от ретровирусной инфекции около 400 миллионов лет назад, который играет важнейшую роль в формировании памяти. Этот ген кодирует крошечные белковые пузырьки, которые помогают перемещать информацию между нейронами, подобно тому, как вирусы передают свою генетическую информацию от одной клетки к другой. В лаборатории мыши, у которых этот ген был удален, не способны формировать воспоминания.

Еще один потрясающий пример функции, которую предки человека получили от ретровирусов, – способность к деторождению. Когда животные только появились на свет, они размножались, откладывая яйца, и большинство существ в животном царстве продолжают рожать таким образом. Затем, между 100 и 200 миллионами лет назад, у землеройки появилась способность вынашивать потомство в собственном теле – необычайное эволюционное достижение, поскольку зародышу гораздо безопаснее расти в теле матери. Это возможно только благодаря плаценте – временному органу, который прикрепляется к матке и позволяет питательным веществам и кислороду проходить от матери к ребенку, а углекислому газу и отходам – в обратном направлении, не вызывая разрушительной реакции со стороны иммунной системы матери. Такого интерфейса между плацентой и маткой нет больше нигде в нашем организме. Когда генетики изучили ген, отвечающий за его создание, они поняли, что он практически идентичен тому, который используется ретровирусами для производства белков, прикрепляющихся к заражаемым клеткам и не вызывающих иммунного ответа. Ученые пришли к выводу, что важнейшая функция плаценты не возникла постепенно в результате эволюции путем естественного отбора, а была приобретена внезапно, когда ретровирус вставил свою ДНК в геном нашего предка. Если бы один из наших далеких предков не был заражен вирусом сотни миллионов лет назад, люди размножались бы, откладывая яйца.

Перерисовывая древо жизни

Люди появились на планете, которую уже населяло огромное количество бактерий и вирусов. Они смогли выжить и процветать только благодаря развитию способности защищаться от потенциально опасных микробов. На самом деле инфекционные заболевания убили столько людей за всю историю человечества, что они являются одной из самых мощных сил, определяющих эволюцию человека. По оценкам специалистов, на долю вирусов, взаимодействующих с вирусами, приходится 30 процентов всех генетических мутаций, произошедших с момента расхождения нашего вида с шимпанзе. Черная смерть, вызванная Yersinia pestis, убила до 60 процентов населения, и многие из тех, кто выжил, сделали это благодаря наличию особых генов, повышающих иммунный ответ. С момента появления оседлого сельского хозяйства в Африке к югу от Сахары между 5 000 и 4 000 лет назад малярия убила столько людей, что стала "самой сильной известной силой эволюционного отбора в новейшей истории человеческого генома". Поэтому не самые сильные или самые умные представители нашего вида с наибольшей вероятностью выживали достаточно долго, чтобы передать свою ДНК следующему поколению; скорее это были люди с наиболее эффективной иммунной системой, чтобы справиться с натиском инфекционных заболеваний, или те, у кого были мутации, делавшие их клетки непригодными для микробов. Многие из этих мутаций не только обеспечивали устойчивость к патогенам, но и негативно влияли на функционирование клеток. Это позволяет предположить, что борьба людей за существование была борьбой с микробами, а не с альфа-самцами и хищниками.

Наше тело просто кишит микроскопической жизнью. В каждом из нас живет примерно 40 триллионов бактерий – то есть их количество немного превышает количество человеческих клеток. Вирусы? По крайней мере в десять раз больше. В целом человеческий микробиом – все микробы, живущие в нашем теле, – весит примерно столько же, сколько наш мозг, – от одного до двух килограммов. Подавляющее большинство этих бактерий и вирусов не вызывают у нас болезней. Более того, они эволюционировали вместе с нашими предками на протяжении миллионов лет, образуя тесные и взаимозависимые отношения друг с другом. Другими словами, люди передали некоторые важные задачи микробам. Это связано с тем, что бактерии могут быстрее адаптироваться к новым ситуациям, чем люди. В то время как наши клетки содержат от 20 000 до 25 000 генов, микробиом содержит примерно в 500 раз больше. Огромное количество генов, а также тот факт, что они размножаются гораздо быстрее, чем более сложные организмы, и способны передавать гены "по горизонтали" от одного вида к другому, позволяет бактериям эволюционировать гораздо быстрее, чем человек. Сотрудничество между микробами и людьми наиболее очевидно в кишечнике, где бактерии в изобилии питаются белками, жирами и углеводами, а взамен помогают в таких важных процессах, как переваривание пищи и выработка витаминов и минералов. Вирусы тоже поддерживают наше здоровье, особенно фаги, которые уничтожают вредные бактерии в нашем организме.

В настоящее время появляется все больше доказательств того, что микробиом кишечника оказывает важное влияние на человеческий мозг. Разумеется, мы уже давно ощущаем эту связь. Множество идиом в английском языке, кажется, связывают наш мозг и живот: вы можете испытывать интуицию или инстинкт в отношении чего-либо; бабочек, узлы или яму в животе; находить ситуацию изматывающей; или размышлять над проблемой. В недавней редакционной статье в журнале Nature отмечается: "Всего десять лет назад идея о том, что микроорганизмы в кишечнике человека могут влиять на мозг, часто отвергалась как дикая... Но это уже не так". В исследовании, которое вдохновило редакторов на написание этой статьи, анализировались бактерии в фекалиях более чем 2000 бельгийцев. Из более чем 500 штаммов бактерий, которые они тестировали, более 90 процентов были способны вырабатывать нейротрансмиттеры, такие как дофамин и серотонин, которые играют ключевую роль в регулировании настроения человека. Поскольку эта способность уникальна для бактерий, живущих в телах животных, похоже, что эти микробы за миллионы лет эволюционировали, чтобы создавать химические мессенджеры, позволяющие им общаться со своими хозяевами и влиять на них. Эволюционная причина, по которой бактерии производят химические вещества, улучшающие наше настроение, может заключаться в том, что это делает нас более склонными к стадному образу жизни и, следовательно, дает им возможность колонизировать других хозяев.

Затем исследователи сравнили микробиомы добровольцев, у которых была диагностирована депрессия, с теми, у кого ее не было, и обнаружили два типа бактерий – Coprococcus и Dialister, – которые были распространены в кишечнике здоровых участников, но отсутствовали у тех, кто страдал от депрессии. Обе эти бактерии вырабатывают вещества, известные своими антидепрессивными свойствами. Это не является убедительным доказательством связи между микробиомом кишечника и психикой, но это довольно хорошее начало – особенно если добавить к большому количеству исследований связи между мозгом и бактериями кишечника у "безмикробных" мышей и крыс. Это дало надежду на то, что пересадка кала от людей со здоровым микробиомом однажды станет более эффективным средством лечения депрессии, чем прозак или терапия.

Последствия всего этого просто ошеломляют. Мы не только произошли от бактерий и получили жизненно важные сегменты нашего генома от вирусов. Теперь ясно, что наши тела и даже мозг способны функционировать так, как они функционируют, только благодаря жизненно важному вкладу микробов, которые развивались вместе с нашими предками и внутри них. Открытие того, что микроскопические бактерии в наших кишках способны влиять на наши чувства и поведение неразличимыми, но важными способами, позволяет предположить, что люди не вполне контролируют свой разум. Но если бактерии и вирусы являются такой фундаментальной частью нашей сущности на индивидуальном уровне, то какую роль они играют на коллективном уровне? Или, говоря иначе, как микробы повлияли на эволюцию человеческих обществ и политику? Как они повлияли на историю?

История снизу, а не сверху

Одно достижение за другим в области естественных наук показывает, насколько ничтожен и бессилен наш вид в грандиозной схеме вещей. И все же люди не спешат реагировать на эти достижения. Большинство из нас по-прежнему придерживается антропоцентрического мировоззрения, согласно которому наш вид господствует над природой, несмотря на все доказательства обратного. Наша планета по-прежнему воспринимается не более чем сцена, на которой люди исполняют свои роли. Это проявляется в том, как большинство людей понимают историю.

Традиционно движущей силой истории считались харизматичные, смелые, дальновидные личности – почти все они были мужчинами. Как писал шотландский историк-философ Томас Карлайл в середине XIX века, история мира – это всего лишь биография великих людей. Эту теорию обвиняли в том, что она способствовала возвышению таких тоталитарных диктаторов, как Гитлер и Сталин, и с середины XX века она вышла из моды среди профессиональных историков. Несмотря на это, многим героям Карлайла поклоняются до сих пор: в буквальном смысле – Иисусу, Мухаммеду и вроде бы Мартину Лютеру; и в переносном – таким национальным героям, как Александр Македонский, Вашингтон, Наполеон и Карл Великий, "основатель Европы". Двадцатый век дал новый состав Великих людей или, чаще, злодеев: Ленин, Сталин, Черчилль, Рузвельт, Гитлер, Мао, де Голль и так далее. Некоторые из этих современных героев – даже женщины, как, например, Ева Перон или Маргарет Тэтчер. В разделе истории вашей местной библиотеки и в документальных исторических фильмах, которые показывают по телевидению, несомненно, преобладает этот состав персонажей.

Основной альтернативой теории истории "великих людей" является то, что Люсьен Фебвр, французский историк, в начале 1930-х годов назвал "историей снизу, а не сверху" Этот подход фокусируется на массах простых мужчин и женщин, часто борющихся с эксплуатацией и угнетением. С этой точки зрения, именно совокупное воздействие всей их борьбы является движущей силой прогрессивных социальных, политических и экономических преобразований. Классическими примерами этого жанра являются книги Э. П. Томпсона "Становление английского рабочего класса" (1963) и Говарда Зинна "Народная история США" (1980). Идея истории снизу гораздо более всеобъемлюща, чем поклонение нескольким героическим личностям, но все же она фокусируется на людях как движущей силе истории.

В этой книге излагается альтернативный взгляд на мир, который включает в себя научные достижения, описанные в этой главе: не только общий тезис Фрейда о том, что человек занимает гораздо менее значимое место в мире, чем мы привыкли думать, но и осознание того, что микробы играют гораздо более важную роль, чем мы могли бы предположить всего несколько лет назад. В медицине патогенез означает происхождение и развитие (генезис или γένεσις) болезни (патос или πάθος), при этом особое внимание уделяется тому, как патогены заражают наши клетки и как это влияет на наш организм. На последующих страницах мы рассмотрим, как вирусы, бактерии и другие микробы влияют на совокупности тел – политическое, экономическое и социальное тело. Это история из глубины веков. Вместо того чтобы тысячи или миллионы "маленьких" людей совместными усилиями меняли мир, мы будем изучать роль, которую сыграли в истории миллиарды или триллионы микроскопических вирусов и бактерий.

Спустя почти пять десятилетий после своей первой публикации книга Уильяма Макнилла "Чума и народы" (1976) остается самой читаемой и важной книгой о влиянии эпидемий на общество, политику и экономику. Но за прошедшие годы многое изменилось, и теперь необходимо по-новому взглянуть на эту тему. В самом деле, Макнилл уже на первых страницах признал, что "для создания истории человеческих инфекций не хватает точной информации". В те времена основными доказательствами были свидетельства очевидцев, переживших пандемии. Они дают бесценное представление о прошлом, но в лучшем случае носят спорадический характер, а также сильно смещены в сторону недавней истории и грамотных обществ. На самом деле в исторических записях так много пробелов, что при составлении связного и убедительного повествования "Чума и народы" полагается не только на факты, но и на воображение автора.

Примерно в то же время, когда была написана книга "Чума и народы", археологи и антропологи пытались проанализировать древние скелеты на предмет признаков инфекционных заболеваний. К сожалению, они могли сделать лишь очень ограниченные выводы, поскольку подавляющее большинство патогенных микроорганизмов не оставляют видимых следов на наших костях. Во многих случаях единственным способом понять состояние здоровья человека была оценка его роста. В то время казалось, что мы знаем все о взаимодействии инфекционных заболеваний и истории. Но за последние несколько лет достижения в области анализа ДНК произвели революцию в нашем понимании патогенных микроорганизмов и прошлого. Древние скелеты начали раскрывать необычные секреты – и их стало очень много. В этой книге собраны вместе эти новаторские исследования, большая часть которых была опубликована в платных научных журналах и не получила широкого распространения за пределами академических кругов, и помещены в контекст исследований из других дисциплин, включая археологию, историю, антропологию, экономику и социологию.

Вспышки инфекционных заболеваний уничтожили миллионы жизней и разрушили целые цивилизации, но это разрушение создало возможности для возникновения и процветания новых обществ и идей. Таким образом, патогены стали главными героями многих важнейших социальных, политических и экономических преобразований в истории: переход от планеты, населенной несколькими видами людей, к планете, на которой господствовал Homo sapiens; замена кочевого общества охотников-собирателей оседлым сельским хозяйством; гибель великих империй древности; превращение христианства и ислама из небольших сект в Палестине и Хиджазе в мировые религии; переход от феодализма к капитализму; разрушения, причиненные европейским колониализмом; сельскохозяйственная и промышленная революции; создание современного социального государства. К тому времени, когда мы закончим, я надеюсь изменить ваше представление об истории и роли нашего вида в ней, убедить вас в том, что современный мир был сформирован микробами в той же степени, что женщинами и мужчинами.

Глава 1. Чума палеолита

История не имеет смысла без предыстории, а предыстория не имеет смысла без биологии.

-E. О. Уилсон

Заново открывая Средиземье

Идея мира, населенного множеством человеческих и гуманоидных видов, знакома читателям фантастической литературы. Возьмем, к примеру, Братство, сопровождающее Фродо Бэггинса в его путешествии, чтобы избавиться от Единого Кольца в пламени горы Дум. Арагорн и Боромир – люди (термин, используемый для обозначения людей мужского и женского пола). Фродо, Сэм, Мерри и Пиппин – хоббиты, близкие родственники людей, но примерно вдвое ниже ростом и с огромными мохнатыми ногами. Есть еще Леголас, стройный остроухий эльф со сверхчеловеческим зрением и слухом. А Гимли – гном, принадлежащий к невысокому, худощавому народу, похожему на воинов, который живет в горах Средиземья.

Дж. Р. Р. Толкиен не создавал эту легенду с нуля. На его фантастический мир оказала сильное влияние германская мифология, которую он изучал на своей основной работе, будучи профессором англосаксонского языка в Оксфордском университете. Именно поэтому Толкиен утверждал, что открыл, а не придумал Средиземье. За последние два десятилетия исследователи обнаружили множество свидетельств, которые изменили наши представления о мире, населенном ранними людьми. Новые археологические находки в сочетании с достижениями в технологии анализа ДНК , извлеченной из древних скелетов, ясно показывают, что на протяжении большей части времени существования Homo sapiens – примерно с 300 000 до 50 000 лет назад – планета больше напоминала Средиземье Толкиена или норвежскую сагу, чем тот мир, который мы населяем сегодня. Хотя наши предки не жили рядом с хоббитами, эльфами и гномами, они делили землю с богатой плеядой человеческих видов.

По оценкам генетиков, наш последний общий предок с шимпанзе появился между 6 и 8 миллионами лет назад. Чуть более 3 миллионов лет назад протолюди привычно ходили на двух ногах, но размер их мозга и тела почти не изменился – об этом свидетельствует "Люси", женский скелет, обнаруженный археологами в 1974 году в Эфиопии, когда они слушали песню "Битлз" "Люси в небе с бриллиантами". Homo erectus, или "человек прямоходящий", появился в ископаемом состоянии около 2 миллионов лет назад. Обладая относительно длинными ногами, короткими руками и большой головой, Homo erectus является самым ранним примером вида, который выглядит узнаваемо человеческим. Они были первым видом людей, мигрировавшим из Африки, и за относительно короткий период времени успели распространиться по большей части Старого Света. Их останки были найдены у южной оконечности Африки, на Кавказе, в Северном Китае и на Яве.

Наш вид произошел от Homo erectus. Первые известные скелетные останки с современными анатомическими признаками, характерными для Homo sapiens, – это окаменевшие кости пяти человек, умерших примерно в 100 километрах от Марракеша около 315 000 лет назад. Большую часть времени с тех пор они оставались более или менее исключительно в Африке – хотя останки наших предков были найдены повсюду от Марокко до Капской провинции. Однако Homo sapiens был не единственным видом людей, обитавших на континенте. Существуют как археологические, так и генетические свидетельства того, что мы сосуществовали в Африке с множеством других видов людей.

Неандертальцы также произошли от Homo erectus. Они разошлись с нашим видом между тремя четвертями и половиной миллиона лет назад, когда группа архаичных людей мигрировала из Африки и оказалась в Европе. Homo neanderthalensis сохранили так называемые архаичные черты – более низкий мозг, более тяжелые брови и менее выдающиеся подбородки – все то, что отличает их от нас, анатомически современных людей. Неандертальцы также были выше, тяжелее, сильнее и имели немного больший мозг, чем Homo sapiens. Их светлая кожа помогала им поглощать солнечный свет, что очень важно для выработки витамина D, а большие, часто голубые глаза позволяли им видеть в темноте европейской зимы. Со временем неандертальцы расселились по большей части Западной Евразии; их останки были найдены от Гибралтара на западе до Алтайских гор в Сибири на востоке.