Текст книги "Выживает сильнейший"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Глава 25

Какое-то время Майло и Кармели не спускали друг с друга взгляда. Первым нарушил молчание дипломат.

– Я сказал вам все. – Стремительной походкой он скрылся за дверью кабинета.

– Как нам отсюда выбраться? – повернулся Майло к Шарави.

Тот протянул руку куда-то за бачок с водой, послышался легкий щелчок. Майло направился к выходу.

– Поскольку я обещал вам открыть все, вот еще один знаменательный факт, – произнес ему вслед Шарави. – В правой туфле Ортиса кто-то написал шариковой ручкой те самые буквы, DVLL. Написал мелко, но даже под кровью их можно различить.

Сжав кулаки, Майло скривил губы в сардонической усмешке.

– Значит, кроссовки у вас.

– Нет, они находятся в Ньютоне, в хранилище вещественных доказательств местного отделения полиции. Засохшая кровь местами осыпалась, да и нанесена она была тонким слоем, видимо, кистью – там есть характерные мазки. Если знать, где смотреть, буквы вполне отчетливы.

– Кистью.

– Картины, писанные кровью детей, – произнес Шарави, гладя на меня. – Может, он и впрямь считает себя художником. Майло беззвучно выругался.

– Меня заинтересовало то, что сначала была сделана надпись, а потом ее замазали кровью, – добавил Шарави. – Поэтому, как уже отмечал доктор Делавэр, даже находясь в состоянии возбуждения, аффекта, убийца считал эту надпись весьма для себя важной, он все продумал заранее. У него всегда есть четкий план действий.

– Что еще вас заинтересовало? – спросил Майло.

– То, что вам уже известно. Разнообразие методов и положение тел, удаленность мест друг от друга, выбор: две девочки, один мальчик. Похоже, он полагал, что несовпадения будут сбивать с толку, но и в этом, опять-таки, как говорил доктор, есть свой стереотип. У всех трех жертв задержка развития, так что DVLL может иметь отношение именно к ней либо к физическим и умственным недостаткам в целом. "Д" – от «дефектов», что-нибудь по типу «дефективных демонов». – Он вытащил из кармана изувеченную руку. – До совпадения Айрит – Латвиния Шейвер я сильно сомневался в высказанной доктором возможности связи. Даже сейчас эти убийства представляются мне слишком разобщенными.

– Разобщенными? Почему? – поинтересовался я.

– Не знаю. – Лицо Шарави напряглось, под глазами пролегли тонкие складки. – Но мое мнение немногого стоит. Я имел дело лишь с одним подобным убийцей. Для Израиля этого достаточно, чтобы прослыть экспертом. Здесь же... – Он пожал плечами.

– Как вы заполучили обувь мальчика? – спросил Майло.

– Не заполучил, а добрался до нее. Не будем об этом.

– Почему?

– Я не смогу удовлетворить ваше любопытство.

– Вы же собирались открыть мне все.

– С этого момента, как было сказано. Кроссовки в прошлом. У вас сейчас есть три убийства, если уже не больше. К чему возвращаться назад?

– Больше?

– На теперешнем уровне скрупулезности осмотра могут существовать и другие DVLL, еще не обнаруженные, как вы думаете?

Майло не ответил.

– Я понимаю ваше недоверие ко мне. На вашем месте я испытывал бы то же...

– Оставим сопереживания в стороне, суперинтендант. Это компетенция доктора Делавэра.

– Хорошо. – Шарави вздохнул. – Убрать жучки сегодня вечером или потерпите до завтра?

– Где они установлены?

– Все – в доме доктора.

– Где еще?

– Только там.

– Почему я должен вам верить?

– Причин верить у вас нет. Но мне незачем врать. Проверьте сами. Могу помочь с соответствующей аппаратурой.

Майло только рукой махнул.

– Сколько жучков установлено в доме?

– Четыре. В телефонной трубке, под кушеткой в гостиной, под обеденным столом и под столом в кухне.

– Это все?

– Посадите меня на детектор лжи, если это придаст вам больше уверенности.

– Детектор можно обмануть.

– Безусловно. Ненормально заторможенному психопату. Я не психопат, я потею.

– Неужели?

– Постоянно. Так что, жучки снимать буду я или справитесь сами? Там нет ничего сложного. Четыре маленьких черных кружочка, которые можно просто сколупнуть ногтем.

– А где приемник?

– У меня дома.

– Что еще у вас есть в запасе?

– Полицейский сканер, другое обору...

– Сканер со строчной разверткой?

Шарави кивнул.

– Еще?

– Обычный набор: факс, компьютеры.

– Вы пробрались во все полицейские базы данных, – напомнил я. – Дорожная полиция, архивы.

– Да.

– Личные дела осужденных тоже?

– Да. – Он повернулся к Майло. – Мне известно все, что вы сделали по проверке алиби...

– С кем еще, помимо мисс Учительницы, вы работаете?

– Я работаю в полном одиночестве. Ирина подписала контракт с консульством.

– Убита дочь высокопоставленного чиновника, и сюда присылают только одного человека?

– А других просто нет. Для подобного рода вещей.

– Кармели действительно большая шишка?

– Его считают... весьма способным.

– Что это за дело Мясника?

– Сексуальный психопат, предельно организован и собран. Убивал арабских женщин – сначала беженок и проституток, потом поднялся на ступеньку выше – жертвами становились недавно разведенные дамы. Он завоевывал их доверие, накачивал наркотиком, убивал, расчленял и закапывал части тел в холмистых окрестностях Иерусалима, иногда заворачивая их в вырванные из Библии страницы.

– Опять послания, – заметил я. – Кто это был?

– Допросить его так и не удалось. Мы подозревали, что у него был сдвиг на почве расовой ненависти. Вероятно, пытался развязать этническую войну между арабами и евреями. ФБР располагает полной информацией по этому делу. Если захотите, могу предоставить вам копии.

– Допросить, как вы сказали, его не удалось. То есть он мертв? – уточнил Майло.

– Да.

– Как он умер?

– Я убил его. – Золотистые глаза замигали. – Обороняясь.

Майло посмотрел на его левую руку. Шарави поднял кулак к лицу.

– Это лишь отчасти его заслуга. Ранение я получил еще в Шестидневной войне, а он только поставил точку. Я предпочел бы взять его живым, чтобы изучить типаж. Но... Позже о ему подобных я прочитал все, что смог найти. Это было не так и много, ФБР только приступило тогда к осуществлению программы по психоанализу преступлений. Сейчас уже появились неплохие материалы, но, вновь соглашаясь с мнением доктора Делавэра, они доступны слишком многим. Что помешает какому-нибудь умнику прочесть интересную книгу и использовать полученную информацию против нас?

– Нас?

– Полиции. Во всех этих убийствах есть некая... изобретательность, как, по-вашему?

– Вы убили его в целях самообороны, – сказал Майло, – а теперь приехали сюда, чтобы «защитить» себя от нашего парня.

– Нет. Я не наемный убийца. Моя цель – расследовать смерть Айрит Кармели. Ее отец считает, что в этом я могу оказаться полезным.

– А он всегда получает то, чего хочет.

– Временами, – поправил Шарави.

– Он упомянул, что вы уже были в Штатах. Где?

– Нью-Йорк.

– Чем вы там занимались?

– Обеспечивал безопасность посольства.

– Опять самооборона?

– Безопасность.

– У вас отличный английский, – вставил я.

– Моя жена – американка.

– Она сейчас здесь, с вами? – Инициативу опять взял Майло.

– Нет. – Шарави издал мягкий горловой смешок.

– Откуда она?

– Лос-Анджелес.

– Как многих дороги приводят в Лос-Анджелес.

– Мое дополнительное преимущество. Так снимать жучки?

– Вас когда-нибудь прослушивали?

– Вероятно.

– И вы не против?

– Вмешательству в личную жизнь не радуется никто.

– Но в этом вы мастера, согласитесь. Жучки, миниатюризация, высокие технологии. Однако все это шпионское дерьмо Моссада не помогло вашему премьер-министру?

– Нет. Не помогло.

– Интересно все же получилось. Мне нет дела до заговоров, но тут даже я удивился: парень стреляет Рабину в спину, расстояние меньше метра. А на следующий день в новостях люди видят, как на какой-то пресс-конференции он с пеной у рта забрасывает вашего премьера кучей вопросов, ведя себя настолько нагло, что его приходится оттаскивать в сторону. После покушения не проходит и нескольких часов, как все его сообщники уже арестованы. Получается, что эта личность давно была на примете, и все же охрана беспрепятственно подпустила его фактически вплотную.

– Интересно, не правда ли. И что же вы по этому поводу думаете?

– Кому-то ваш босс не нравился.

– Немало таких, кто с вами согласится. В соответствии с другой версией, даже опытные охранники не могли себе представить, что покушаться на жизнь премьера будет еврей. Есть и третья: по изначальному их плану предполагалось стрелять холостыми, устроить политический скандал, и только в последнюю минуту убийца заменил патроны. В любом случае нация покрыла себя позором. Мне было особенно больно, потому что парень оказался выходцем из Йемена, как и я. Жучки снять сейчас или позже? Может, сами захотите?

– Позже, – ответил Майло. – Сначала я хочу побывать у вас в берлоге.

– Зачем? – Шарави искренне удивился.

– Взглянуть на чудеса электроники.

– Так мы работаем вместе?

– А у меня есть выбор?

– Выбор есть всегда, – ответил Шарави.

– В таком случае мой заключается в том, чтобы посмотреть на ваше гнездо. Если вы не готовы, я буду знать, с кем имею дело.

Здоровой рукой Шарави коснулся верхней губы, в глазах его светилось невинное удивление.

– Хорошо. Почему бы и нет?

Шарави назвал нам адрес на Ливония-стрит, предложил добираться самим и ждать его около дома. Затем он скрылся в кабинете Кармели.

* * *

Машина неслась по Ла-Сьенеге мимо темных окон ресторанов в сторону Олимпик-авеню.

– Левая рука у него лишь подпорка, – сказал Майло.

– Увечный детектив, расследующий дело об увечных жертвах. Он наверняка видит его по-своему.

– Что бы он ни говорил, как ты думаешь, его на самом деле прислали сюда разбираться в нашем дерьме?

– Не знаю.

– Строго между нами, Апекс, идея не так уж и плоха. Мы находим подонка, израильтяне делают свое дело, все обходится без всякой шумихи, без дурацких репортажей в прессе и продажных адвокатов. Кармели и Бог знает сколько еще безутешных родителей получают хоть какое-то успокоение.

Майло рассмеялся.

– Из меня образцовый слуга общества, а? Карающая рука закона. Выделывать такое с несчастными детишками... – Он выругался. – Малевать кровью, надо же. Значит, в кроссовках тоже DVLL. Выходит, Рэймонд – третий. Меня беспокоит то, что буквы всплыли лишь благодаря чистой случайности. И твоему зоркому глазу. – От его смеха я почувствовал легкое раздражение.

– Что такое?

– Ты тоже ничего не слышал о Мяснике?

– Нет.

– Эксперт с опытом расследования одного-единственного дела! – Майло провел рукой по лицу и бросил взгляд на часы. – Господи, третий час ночи. Робин, наверное, места себе не находит?

– Надеюсь, она спит. Перед выходом из дома я предупредил ее, что буду поздно.

– Почему ты так решил?

– Надеялся на прогресс.

– Что ж, кое-чего мы достигли.

– Ты продолжишь расследование, если придется работать с Шарави?

– Неужели я должен все бросить только потому, что Кармели возомнил себя полководцем? Прости мое справедливое негодование. Парень потерял дочь, он сейчас и вправду на пределе. Что в моих действиях изменится от поддержки консульства? Да ничего. А ведь сейчас дело уже не только в Айрит.

– Не забывай, работая с Шарави, ты в определенной мере можешь использовать его. Кармели говорил о каких-то ресурсах.

– Да. Аппаратура. Но сначала нам нужно найти того, за кем имеет смысл вести наблюдение.

Мы пересекли Робертсон-авеню, и я вновь услышал его смех.

– В конце концов, кто лучше меня разберется во всей этой мешанине? Лучшие показатели раскрываемости!

– На восемнадцать процентов выше ближайших соперников. Ха!

– Мамочка всегда говорила, что я буду первым.

– Ей лучше знать.

– Собственно, она говорила немного иначе. Майло, говорила она, что с тобой случилось, почему ты вечно сидишь дома? И где та милая девчушка, с которой ты встречался?

Мы ехали по Ливония-стрит. Чтобы попасть в квартал 1500, нужно было свернуть налево. Майло сбавил скорость.

– Чуть больше километра от дома Кармели, – заметил я.

– Наверное, заходят друг к другу.

– Видимо. Вот почему изменилось отношение Кармели. Шарави сказал ему, что ты знаешь, что делаешь. Или прокрутил ему пленки.

– Получил поддержку от Старшего Брата, – бросил Майло. – Интересно, соседи догадываются, что живут рядом с Джеймсом Долбаным Бондом?

* * *

Соседи проживали в небольшом аккуратном в испанском стиле особнячке, построенном лет семьдесят назад. У Шарави был такой же. Почти скрытый от глаз густой зеленью можжевельника, на маленьком, почти лишенном травы газоне стоял крытый розовой штукатуркой дом. Родом увидел серую «тойоту» – ту самую, что я заметил неподалеку от школьного двора.

Крыльцо освещалось лампой, бросавшей желтоватый свет на деревянную дверь. Не успели мы позвонить, как дверь распахнулась, и Шарави пригласил нас войти.

Куртку он снял и был сейчас в светло-голубой рубашке и джинсах. Короткие рукава обнажали его лишенные волос, тонкие, но мускулистые руки. На безымянном пальце – обручальное кольцо.

В стене у двери я увидел панель сигнализации. Гостиная и столовая оказались абсолютно голыми, лишенными всякой мебели: чистый, натертый до блеска паркет, белый потолок, пустой кирпичный камин без экрана, глухие, непроницаемые шторы на окнах.

По короткому и узкому коридору мы прошли мимо кухни в заднюю часть дома.

– Выпить не желаете? – спросил хозяин, на мгновение задержавшись у двери в ванную. Везде горел свет – как будто Шарави подчеркивал, что скрывать ему от нас нечего.

– Начнем с ваших штучек, – ответил Майло.

Слева от ванной была спальня: огромная кровать, крытая армейским одеялом, и тумбочка, с дешевой лампой. В конце коридора оказалась вторая спальня.

Металлические жалюзи на окнах. У дальней стены стол, точная копия того, что стоял в кабинете Кармели. Радом – черное виниловое кресло на колесиках. На столе мы увидели то, из-за чего пришли: полицейский сканер, коротковолновую и СВЧ-радиостанции, свинцово-серого цвета ноутбук, лазерный принтер, устройство для подзарядки аккумуляторов, факс и машинку для уничтожения бумаг с пустой корзиной. Небольшая стопка инструкций для пользователя, коробки с кассетами и лазерными дисками.

Сбоку от компьютера два белых телефона, три стандартных упаковки бумаги и пара сшитых из темно-бордового бархата мешочков, украшенных вышитой золотом звездой Давида. На меньшем по размеру мешочке покоилась ермолка – темно-синяя с красными розами по краю.

– Для отправления обрядов, – пояснил Шарави, заметив мой взгляд. – Покрывало, святые реликвии и молитвенник. Мне требуется вся помощь, которую можно получить.

– И о чем же вы молитесь? – спросил Майло.

– По-разному.

– В зависимости от ваших желаний?

– В зависимости от того, насколько достойным человеком я себя чувствую. – Шарави достал из верхнего мешочка сложенный квадратом кусок белой шерсти с черными полосами.

– Как видите, ничего опасного здесь нет.

– Если Господь на вашей стороне, или хотя бы если вы в этом уверены, то тут уже может скрываться опасность, – сказал Майло.

– Я верующий, значит, по-вашему, опасный фанатик?

– Нет, я собирался сказать всего лишь...

– Понимаю ваши опасения – начинали мы и в самом деле не очень удачно. Но к чему зря тратить время? Вы хотите раскрыть эти убийства, и я тоже. Мною руководит не только профессиональное честолюбие, но и стремление как можно быстрее вернуться в Иерусалим, к жене и детям.

Майло промолчал.

– Сколько у вас детей? – спросил я.

– Трое. – Шарави положил покрывало в мешочек. – Я наблюдал за вами потому, что это был единственный способ получить информацию. Грубо? Вне сомнений. Неэтично? Тут я бы поспорил, но вам скажу «да». Но в любом случае не Бог весть какое преступление. Ведь убит безвинный ребенок – теперь уже их стало три. По крайней мере. Со своими грехами я как-нибудь проживу. Да и вы, подозреваю, тоже.

– Вы так хорошо меня знаете?

– Ну, – Шарави улыбнулся, – у меня была возможность узнать вас.

– Ха, – выдохнул Майло, – а в Иерусалиме есть артисты-комики?

– В Израиле, – ответил Шарави, – каждый является пророком, это то же самое. – Он коснулся рукой мешочка. – Ваша работа эффективна, детектив Стерджис; люди, подобные вам, умеют сосредоточиться на главном. И не думайте, что я хочу польстить вам – я просто констатирую факт. Пойду налью кофе. Вы уверены, что не хотите выпить?

– Абсолютно. Спасибо.

Шарави вышел, оставив нас одних.

Я принялся листать руководства по аппаратуре, Майло полез во второй мешочек – там оказались ремешки и коробочки из черной кожи.

– Реликвии, – сказал я. – Внутри библейские...

– Знаю, – перебил меня Майло. – В прошлом году было дело об ограблении синагоги, она расположена неподалеку. Поломали утварь, украли пожертвования, разорвали свитки Торы и прочее. Помню, я еще удивлялся, при чем здесь эти ремни. Какой-то тамошний старец объяснил мне, а потом бросился на пол и зарыдал. Сказал, что видел такие же погромы еще ребенком, в Европе.

– Шпану нашли?

– Нет. Среди наших есть один парень, Декер, религиозный еврей, так он тоже ими пользуется. Его видели молящимся в казарме учебного центра, он поднимался рано утром и затягивал себя ремнями. К религии его пристрастила жена, кажется. Ребята прозвали его Ребби. Пару лет назад я помог Декеру в каком-то деле, связанном с израильтянами. Может, стоит позвонить ему, спросить, не знаком ли он с Кармели или этим суперменом.

– Тоже убийство?

– Исчезновение члена семьи, обернувшееся убийством. Помощью, собственно говоря, это и не назовешь – так, покопался в бумагах. Декер вроде бы порядочный парень, но я не доверяю ему.

– Как так?

– Дослужился до лейтенанта.

Я рассмеялся.

Майло распахнул дверцу шкафа. Никакой одежды. На полке несколько небольших коробочек из плотного коричневого картона и три черных брезентовых чехла.

– Ствол от «узи». – Майло вытащил из чехла матово блеснувшую черную железку. – Остальные части тоже здесь.

В двух других чехлах находились винтовка с оптическим прицелом и двуствольный карабин, и то и другое в отличном состоянии. Десять картонок оказались с патронами.

– Полная боевая готовность, – прокомментировал Майло. – Он специально вышел, дал нам возможность убедиться, что здесь ничего нет, но это чушь. У него должно быть еще оружие и всякие хитроумные штучки, которые наверняка где-то спрятаны.

Вошел Шарави с кружкой кофе в руке.

– А где же ваша пушка? И прочие мелочи?

– Я ничего не прячу. Все на своих местах.

– А где места?

– А где бы вы держали свой пистолет? На кухне и в спальне. Идите и смотрите.

– Это мне понравилось. – Майло кивнул на шкаф. – Такое впечатление, что вы ждете атаки палестинских террористов. Не для охоты же вам весь арсенал?

– Нет. Я не охотник. – Шарави улыбнулся. – Рыбалка – другое дело.

– Чем еще можете похвастаться?

– Вы про гранаты, ракетные установки и бомбы?

– Я говорю серьезно.

– Вынужден вас разочаровать. Вы видели все. Кроме, пожалуй...

Он вытащил из кармана небольшой черный диск размером с монету и протянул его Майло.

– Вот что я прилепил к вашим столам и кушетке, доктор.

– Таких маленьких я еще не видел. Чисто сделано. Япония?

– Израиль. Те, что установлены в доме доктора Делавэра, передают на вот этот телефон. Другой аппарат – обычная линия, совмещен с факсом. Я записывал ваши разговоры, печатал их, уничтожал пленки, а распечатки показывал Кармепи.

– Не забывая заметать свой след?

– С этим вышла промашка. – Шарави покачал головой. – Глупо было пользоваться фургоном дважды в один и тот же день. Стоило немного подождать.

– Вы давно здесь?

– В Лос-Анджелесе пятый день. Месяц пробыл в Нью-Йорке.

– Обеспечивали безопасность.

– Меня пригласили в связи с угрозами взорвать Международный торговый центр. Мы предполагали, что в наш адрес будут звучать упреки, поэтому все кончилось всего лишь слежкой за кое-какими личностями в Бруклине. Это были люди, которых я знал еще по западному берегу реки Иордан.

– Они успели нагадить?

– Пока нет. Я проинструктировал наш персонал в Нью-Йорке и собирался вылететь домой, как вдруг позвонил Зев.

– Вы были знакомы с ним в Израиле?

– Знаю его старшего брата. Он работает в полиции, заместитель начальника одного из подразделений. Вся семья Кармели пользуется у нас уважением.

– Он представил вас суперинтендантом, – сказал Майло. – Какому званию это может соответствовать у нас?

– Капитану, наверное, но вряд ли это полный эквивалент. В маленьком пруду обитают только пескари.

– Какая скромность.

– Нет. Набожность. Хотя корни одни и те же.

– Значит, Кармели звонит вам, и вы уже не можете вернуться домой. Сколько лет вашим детям?

– Дочери – восемнадцать, только поступила на военную службу. Сыновья еще совсем мальчишки. – На мгновение Шарави прикрыл глаза.

– Семейный человек.

– Со всеми вытекающими последствиями.

– Может, это дает вам возможность взглянуть на наши проблемы под новым углом, чего я сделать не могу.

– Потому что вы – гей? Вы не верите в это сами, как не верю и я. Полисмены точно такие же люди, как и все остальные: в самом низу барахтаются полные идиоты, несколько светлых голов наверху, а в промежутке толпа посредственностей.

– Вы – светлая голова?

– Не мне судить.

– Какие-нибудь соображения по делу у вас есть?

– Интуиция подсказывает мне, что нужно проанализировать версию о дефективности, равно как и сдвиг на почве расизма – ведь все три жертвы были неанглосаксонского типа. Тут я могу и ошибаться, поскольку то мое дело было связано с расизмом. Мне необходимо избежать предвзятости, основанной на ограниченном опыте.

– А вдруг сама судьба предназначила вам в противники убийц-расистов? – спросил Майло. – Карма, или как это называется в вашей религии?

– Mazal, - ответил Шарави. – Вам не приходилось слышать выражение mazal tov?

– Я не был в Канзасе, суперинтендант.

– Даниэл. – Он улыбнулся.

– О'кей. Я знаю, что такое mazal tov, Даниэл. Удача.

– В общем-то да, но mazal - это не совсем удача. Скорее, это судьба – как карма. Корни уходят в астрологию. У евреев – выходцев из Йемена – очень прочные астрологические традиции, хотя я вовсе не являюсь их ярым приверженцем. Для меня все сводится к необходимости честно выполнять свой долг и то, что назначено Господом.

– Господь назначил вам расследовать это дело?

– Я же здесь. – Шарави пожал плечами.

– Как, должно быть, здорово иметь веру, – произнес Майло.

Отодвинув кресло от стола, Шарави опустил на подголовник левую руку.

– Как бы там ни было, я должен работать по делу Кармели, Майло. Ты позволишь мне заниматься им вместе с тобой или же у нас разные цели?

– О! – воскликнул Майло. – Кто я такой, чтобы спорить со Всевышним?