Текст книги "Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик"
Автор книги: Джон Стотт
Жанр:
Религиоведение
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Современные дебаты
У саддукеев много последователей – таких же умных, таких же глупых. Некоторые из них почти слово в слово повторяют доводы своих предшественников. Они изображают «воскресение» в карикатурном виде с целью полностью развенчать даже само это понятие. Они говорят о нем в грубо материалистических тонах, как будто «воскресение» это то же, что и возвращение к жизни с помощью искусственного дыхания. Им представляется, что под «воскресением» христиане понимают чудесное материальное восстановление земного тела, которое затем возобновит свою прежнюю жизнь и функции. Они скептически спрашивают о том, что же будет с теми, чьи тела были разорваны в клочья при взрыве (в нашем столетии это был самый распространенный вопрос во время мировых войн), или с теми, чьи тела были кремированы и в виде пепла развеяны по ветру. И они на самом деле полагают, что подобные вопросы должны повергнуть христиан в смущение и тем самым развенчать учение о воскресении как абсурдное и нелепое! Они никак не поймут, что, согласно Новому Завету, воскресшее тело (хоть оно и сохранит какую–то связь с прежним, земным телом) будет совершенно иным, что сила Божья даст людям новые и славные тела. Слыша их незрелые суждения, вспоминаешь, как апостол Павел бранил коринфян, когда те спрашивали его: «Каким же образом воскреснут мертвые? В каком теле они явятся?» «Безрассудный!» – отвечает одному из них апостол. – То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое; но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело… Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1 Кор. 15:35–38,42–44).
Другими «современными саддукеями» являются научные материалисты, о которых я упоминал уже раньше. Их взгляд на реальность ограничен лишь тем, что могут воспринять пять человеческих чувств. Они отрицают все, что невозможно доказать на опыте. Они полагают, что Вселенная – это закрытая, саморазвивающаяся система, которую можно объяснить, лишь исходя из нее самой, и которая управляется так называемыми естественными законами. Из этого следуют, по их мнению, два логических вывода.
Во–первых, у них не остается места для Бога. В прежние столетия в мире науки было принято разделять естественный закон и вмешательство Бога. Естественный закон должен был объяснять наиболее явные процессы, в то же самое время оставляя место для Бога в тех сферах, где такого закона (пока) не было заметно. Согласно этой точке зрения, великий Бог творения «съежился» и превратился только в простого «Бога белых пятен». Один из самых явственных тому примеров мы найдем в письме Исаака Ньютона, в котором он писал магистру своего колледжа в Кембридже так: «Суточное вращение планет невозможно объяснить силою тяготения. Для того, чтобы они так вращались, необходимо вмешательство руки Божьей»[40]40
Quoted by Professor C. A. Coulson in Science and Christian Belief (OUP, 1955), Fontana edition (1958), pp. 32, 33.
[Закрыть]. Иными словами, естественный закон (в данном случае, закон о силе тяготения) объясняет вращение Земли вокруг Солнца, но вокруг своей оси ее вращает Бог. Как замечает профессор Коулсон, «подобные заявления могут привести к катастрофе». Если Бог всего лишь «затыкает» собой белые пятна, то по мере продвижения науки и заполнения этих белых пятен, Бога постепенно вытеснят из Его собственной Вселенной.
Но христианский Бог никогда и не был «Богом белых пятен», даже если некоторые христиане и представляли Его именно таким. Когда маркиз де Лаплас «услышал упрек Наполеона за то, что не упомянул Бога в своем великом труде, посвященном небесной механике», он справедливо ответил ему: «Государь, у меня нет необходимости в этой гипотезе»[41]41
Coulson, p. 41.
[Закрыть]. Своими словами он вовсе не отрицал существование Бога, ибо сам был христианином. Он отвергал именно попытки использовать Бога в качестве затычки для научных «щелей». Таким же образом во время дебатов с Т. Г. Хаксли в I860 году, на знаменитом заседании Британской ассоциации в Оксфорде, епископ Самьюэл Уилберфорс ошибочно утверждал, что дарвиновская теория эволюции является попыткой «низвести Бога с Его престола»[42]42
Ibid., p. 27
[Закрыть]. Совсем не обязательно заключать, что дарвиновская теория пыталась достичь чего–либо подобного и, тем более, что ей это удалось. В своем заблуждении христиане нередко стремились сохранить ту или иную «территорию» от вторжения науки и тем самым «отстоять» эту территорию для «Бога». Отчасти именно поэтому такие люди, как Джулиан Хаксли, с презрением отбрасывают само понятие «Бога»: «Понятие Бога как сверхъестественной личности является всего лишь способом объяснить неизвестное, используемым для того, чтобы заткнуть прорехи там, куда еще не дошла научная мысль»[43]43
Religion without Revelation by J. Huxley (Ernest Benn, 1927), p. 12.
[Закрыть]. Несомненно, нам придется согласиться с профессором Дональдом Маккеем, сказавшим, что этот «спор заслуживает забвения, ибо на самом деле прения шли не между наукой и христианством, а между неверными взглядами обеих сторон»[44]44
Science and Christian Faith Today by Donald M. Mac Kay (Falcon, 1960), pp. 3, 5.
[Закрыть].
Существует и второе логическое заключение, выводимое научными материалистами из мнения о том, что Вселенная управляется естественными законами. Они отрицают a prioriуже саму возможность сверхъестественного. «Чудес быть не может, – утверждают они. – Следовательно, чудес не бывает». Такую позицию обычно называют «натурализмом». Для приверженцев натурализма сказать о ком–то, что он «верит в сверхъестественное», является почти оскорблением. Если кто–то из них и исповедует христианскую веру, то его христианство оказывается начисто лишенным всего чудесного.
Как же нам ответить таким критикам, которые сначала удаляют Бога из всех естественных процессов, а затем начисто отбрасывают все сверхъестественное? Лучше всего повторить слова Самого Христа: «Заблуждаетесь, не зная… силы Божьей» (Мф. 22:29).
Прежде всего, Бог Библии – это Бог природы, Сам давший (и дающий) ей последовательность и порядок. Теория о «Боге белых пятен» была удобной для объяснения всего непонятного. Она провела произвольную границу между тем, что поддавалось и не поддавалось (в данное конкретное время) рациональному научному объяснению. Бог сохранялся для разъяснения всего непонятного и изгонялся отовсюду, где достаточно было науки. Если наше представление о Боге так убого, мы воистину заслужили презрительное замечание Джулиана Хаксли: «Гипотеза Бога больше не имеет никакой прагматической ценности для объяснения и понимания природы. Более того, часто она стоит на пути лучшего и более истинного объяснения. В практическом смысле, Бог становится похожим не на правителя мира, а на последнюю, бледнеющую улыбку вселенского Чеширского Кота»[45]45
Religion without Revelation (1927), 2nd edition (Parrish, 1957), p. 58.
[Закрыть].
На самом деле, ни один христианин, верящий словам Библии, не может принять разделение между естественным законом и божественным вмешательством, которое лежит в корне всех этих заблуждений. Ибо естественный закон – это не альтернатива Божьему вмешательству, но отличный способ указать на присутствие Бога во Вселенной. Так называемые естественные законы просто описывают упорядоченность природных процессов, которую подметили ученые.
Христиане же объясняют эту упорядоченность Божьим постоянством. Далее, если какой–то процесс можно истолковать с научной точки зрения, это вовсе не значит, что Бог здесь ни при чем или Его просто нет. Умение дать чему–нибудь научное толкование, скорее, означает умение «вслед за Богом думать Его мыслями», по словам астронома Кеплера, и постепенно осознавать Его пути и способы действия.
Сама Библия должна была удержать нас от мысли о том, что Бог просто «затыкает щели» неизвестного людям или оперирует подобно машине. Ведь Бог Библии живет не только в «белых пятнах», а наполняет Собою любое место, каким бы оно нам ни казалось – пустым или полным. «„Не наполняю ли Я небо и землю?" – говорит Господь» (Иер. 23:24). И природные процессы оказываются не автоматическими механизмами, а результатом Его собственных действий. Так, например, в Библии сказано, что Бог во Христе «держит все словом силы Своей» и «все Им стоит» (Евр. 1:3; Кол. 1:17). Если это так во всей Вселенной, то это так и на планете, где мы живем. «Господня земля и что наполняет ее», ведь Бог обещал, что «впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (Пс. 23:1; Быт. 8:22; ср.: Деян. 14:17). Сам Иисус в Нагорной проповеди подтверждает, что это Бог Отец «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:45). Он есть Бог как природы, так и истории; Он руководит всеми передвижениями племен и устанавливает пределы обитания народов (Ам. 9:7; Деян. 17:26). Он Сам дает «всему жизнь и дыхание и все», так что «мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17:25,28). Он дает жизнь и низшим творениям, кормит животных и птиц, одевает полевые лилии (Пс. 103:27—30; Мф. 6:26—30).
Конечно, все это ненаучные и даже наивные слова. Во внимание не принимается второстепенная причинность, и существование и связь всех вещей, от величайших до самых малых, объясняется непосредственно постоянной Божьей деятельностью. Но это, тем не менее, остается правдой. Научный и библейский взгляды на мир не противоречат, а дополняют друг друга. Каждый из них объясняет что–то такое, что не объясняет другой. Придется нам согласиться с профессором Коулсоном: «Либо Бог присутствует во всей Вселенной, а не в каких–то там прорехах, либо Его вообще там нет… Если мы не можем увидеть Бога, анализируя то, к чему пришла наука, нам надо привести Его туда с самого начала и никогда не выпускать Его из виду. Мы поступили неверно, резко противопоставив науку и религию… Из создавшегося положения есть только один выход: провозгласить, что наука является одним из аспектов Божьего присутствия…»[46]46
Coulson, pp. 35, 44.
[Закрыть].
Как только мы это уясним, то поймем, как же отвечать материалистам. «Именно по этому вопросу христианин сможет возразить научным гуманистам, – замечает профессор Коулсон. – Это не значит, что христианин отвергает их науку. Но он справедливо порицает узость их мышления… Отрицание Бога практически всегда является результатом того, что человек закрыл один глаз. Может быть, как раз для этого Бог и дал нам не один, а два глаза»[47]47
Ibid., pp. 103, 104.
[Закрыть].
Итак, Бог, открытый в Писании, – это не волшебник или маг, каждое движение которого является чудом. Обычно Он действует согласно естественным законам, установленным Им Самим. В то же самое время Он не скован природой или ее законами. Было бы неразумно предположить, что творение теперь управляет собственным Творцом. Он способен отойти от установленного Им Самим порядка, и, как говорит Библия, иногда Он так и поступает. Но Его чудеса не рассеяны по Библии равномерно, а расположены там как бы гроздьями. Их очевидное предназначение – объявить о наступлении нового этапа Божьего Самооткровения Его избранному народу[48]48
О том, какое предназначение было у чудес, совершенных Христом через апостолов, см., напр.: 2 Кор. 12:12; Евр. 2:3,4.
[Закрыть]. Своими конкретными, сверхъестественными делами спасения, откровения и суда Он как бы «творчески вмешался»[49]49
The expression is Dr J. I. Packer's. It occurs in Guidelines (Falcon," 1967), pp. 22, 23.
[Закрыть] в Свой собственный мир.
Христианство – религия воскресения
Давайте возьмем, к примеру, воскресение – ведь именно к нему придрались саддукеи. Естественный процесс, установленный Богом отчасти в результате сотворения и отчасти суда, включает в себя рождение, рост, старение, смерть и разложение. Это природный цикл. Он касается и человека: «Прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19). Поэтому само понятие «воскресения» уже является сверхъестественным. При воскресении Христа естественный процесс физического тления был не только остановлен, не только повернут вспять, но фактически заменен, вытеснен полностью. Вместо того, чтобы рассыпаться в прах, Его тело было преображено в новый, исполненный славы сосуд для Его души. Вообще Новый Завет называет воскресение Иисуса высшим проявлением Божьей силы. В своей молитве за ефесских христиан Павел просил о том, чтобы очи их сердца просветились и они познали неизмеримое величие Божьего могущества в нас, «верующих по действию державной силы Его, которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых…» (Еф. 1:18–20).
В сущности, христианство – это религия воскресения. Понятие «воскресения» находится в самом его центре. Если его изъять, христианства не будет. Позвольте мне показать, почему это так.
В Новом Завете говорится о трех различных видах воскресения.
Во–первых, воскресение Христа. Через тридцать шесть часов после смерти Его душа (побывавшая в преисподней, в обиталище мертвых) и его тело (лежащее на каменном возвышении в гробнице) вновь соединились. В то же самое время Его тело было «воскрешено». Это значит, что оно было преображено в то, что Павел называет телом Его славы (Флп. 3:21), и наделено новыми и доселе неизвестными силами. В этом воскресшем теле Христос вырвался из гробницы, проходил через закрытые двери, являлся Своим ученикам, исчезал и, в конце концов, несмотря на законы тяготения, вознесся на небеса, скрывшись из людского поля зрения.
Во–вторых, телесное воскресение. Новый Завет учит, что воскресение Христа является одновременно и доказательством нашего телесного воскресения в последний день и образцом того, как это произойдет. Как Он воскрес, так воскреснем и мы; это будет обязательно и произойдет именно так, как уже было однажды. Апостол Павел совершенно ясно говорит об этом: «Как мы носили образ перстного [т. е. Адама], будем носить и образ небесного [т. е. Христа]» (1 Кор. 15:49). А когда Христос вернется, то «уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Флп. 3:21). В великий день Христова возвращения и нашего воскресения нам будут даны тела, подобные Его телу.
В–третьих, воскресение грешников. Подчеркивая тот факт, что христианство является религией воскресения, я имею в виду не только то, что христиане всего лишь вспоминают воскресение Христа, произошедшее девятнадцать с половиной столетий назад, и с нетерпением ждут всеобщего воскресения мертвых. Между свершившимся воскресением Христа и грядущим телесным воскресением происходит еще одно воскресение – нынешнее духовное (хотя и не менее сверхъестественное) воскресение грешников. Сам Иисус говорил, что принять вечную жизнь – значит перейти от смерти к жизни, воскреснуть из мертвых: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5:24,25). Апостол Павел объясняет это подробнее: «И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили… Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, – благодатию вы спасены, – и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе» (Еф. 2:1–6).
Что именно представляет собой это третье воскресение? Что это – приукрашенное и преувеличенное описание того, что происходит, когда люди решают начать жизнь заново? Нет. Нельзя приравнивать воскресение, совершаемое Божьей силой, к изменениям, происходящим по решению человека! Это совершенно разные вещи. В Евангелии говорится, что процесс под названием «обращение в христианство» есть не что иное, как воскресение из мертвых, избавление от духовной могилы, куда завели нас грехи и провинности. Это наделение человека новой жизнью, которая называется «жизнью вечной» и которую человек проводит в общении с Богом, так что христиане – это воистину люди, «ожившие из мертвых» (Рим. 6:13; ср.: 2 Кор. 5:15). Это значит, что человек «восстает из гроба», воскресает к жизни, возвышается к небесам. Это чудо, такое же сверхъестественное чудо свыше, как и воскресение тела. Оно происходит не против природы. Оно вообще находится вне природы, выше ее, поскольку ни один человек не способен поднять себя из могилы и дать себе новую жизнь. «После грехопадения Адама состояние человека таково, что он не может обратиться и своей собственной естественной силой подготовить себя к тому, чтобы уверовать и призывать Божье имя»[50]50
Article X, Of Free Will.
[Закрыть]. Будучи воскрешенным Богом из духовной смерти, христианин живет обновленной жизнью. Будучи «воскрешенным со Христом», он стремится «искать горнего, где Христос сидит одесную Бога» (Кол. 3:1).
Эти три воскресения являются неотделимой частью Евангелия, проповеданного Павлом. К тому же они появляются уже в учении Иисуса. «Сыну Человеческому… должно… быть убиту, – говорил Он, – и в третий день воскреснуть» (Мк. 8:31). Точно так же и все люди воскреснут в последний день. Да и вообще, «что мертвые воскреснут, и Моисей показал» (Лк. 20:37). А пока «Сын оживляет, кого хочет», пробуждая в вечную жизнь тех, кто был духовно мертв по своим грехам (Ин. 5:21 и дал.).
Кроме того, каждое из трех воскресений является чудом, сверхъестественным событием и совершается силой Божьей. Так, например, Христос воскрес из мертвых именно «по действию державной силы Его» (Еф. 1:19). Павел хотел все больше познавать именно «силу воскресения Его», и именно эта сила могущественно действует во всех верующих (Флп. 3:10; Еф. 1:19,20). И когда Христос вернется, именно эта Божья сила «уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все» (Флп. 3:21).
Сегодня церковь Иисуса Христа столкнулась с глубоким кризисом веры. На карту поставлено не что иное, как сама сущность и характер христианства: является ли христианская религия естественной или сверхъестественной? Совершаются многочисленные попытки избавить христианство от всякой веры в сверхъестественное, переписать его заново, вычеркнув? оттуда все эти несовременные чудеса. Но подобные попытки останутся бесплодными, ибо руководит ими заблуждение. Нельзя создать что–либо заново, если для этого сначала придется полностью его разрушить.
Подлинное христианство – христианство Христа и Его апостолов – это сверхъестественное христианство. Это не прирученная, безвредная этика, состоящая из пары–тройки нравственных постулатов и слегка приправленная религией. Напротив, это религия воскресения, жизнь, существующая силой Бога. Та сила, что воскресила Христа из мертвых и однажды поднимет из могилы и нас, сейчас способна дать нам новую жизнь, преобразить наш характер и поведение или (говоря словами, взятыми из англиканской погребальной службы) «воскресить нас из смерти греха в жизнь праведности».
Кл. Льюис однажды удивительно емко подытожил суть того выбора, который лежит перед церковью. Сразу после начала Второй мировой войны в письме к сестре Пенелопе он писал:
Таков старый спор между Иисусом Христом и саддукеями. И сегодня циничные, «современные саддукеи» все также продолжают упорствовать: «Воскресения нет!» И сегодня Иисус Христос все также отвечает им: «Вы весьма заблуждаетесь, не зная ни Писаний, ни силы Божьей».
2 . ВЫСШИЙ АВТОРИТЕТ: предания или Писание?
Мы уже отметили, что Иисус Христос постоянно вступал в споры с церковными лидерами Своего времени. Те делали попытки постоянно Его критиковать, Он же изобличал их резко, открыто и прямо. Там, где это было необходимо, Он, ни минуты не колеблясь, публично разоблачал их точку зрения или предупреждал людей об их лжеучении. «Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской», – говорил Иисус Своим ученикам (Мф. 16:6). В предыдущей главе мы рассматривали разногласия Христа с саддукеями относительно характера религии. В настоящей главе мы разберем, как Он спорил с фарисеями о том, что же является авторитетным источником в этой религии.
После вопроса о самой религии (который подразумевает разговор о существовании Бога и Его делах) следующим наиболее важным является вопрос об авторитетах. Знакомясь с чьим–то учением, мы взвешиваем авторитетность данного человека и на основании этого решаем, принимать нам его слова или нет. Поэтому не нужно удивляться, что в один прекрасный день священники, старейшины и книжники подошли к Иисусу и – совершенно справедливо! – спросили:
«Какою властью Ты это делаешь? И кто дал Тебе власть делать это?» (Мк. 11:28) В данном случае Христос стал спорить с этими людьми не потому, что Иисусу не понравился сам вопрос, а потому, что Он почувствовал неискренность за их словами. Но хотя мотивы их были не из лучших, сам вопрос был вполне справедлив.
То же самое происходит и в сегодняшнем христианском мире. Хотя у всех церквей имеется много общего, между ними существуют и глубокие, давние разногласия – особенно между теми церквами, которые называют себя «католическими» и «православными», с одной стороны, и теми, что называют себя «реформатскими» или «протестантскими», с другой; между христианами под знаменем «либерализма» или «радикализма» и христианами, которые называют себя «евангельским христианством». Поскольку эти разногласия уже существуют, как же нам решить, какой церкви верить, за какой из них следовать? В результате все упирается в вопрос об авторитете. И на самом деле люди задают целый ряд вопросов, например, вот таких: «На каком основании вы верите в то, во что верите, и учите тому, чему учите? На каком основании вы принимаете те или иные доктрины, а другие отвергаете? И кто дал вам эти основания? От чего зависит ваш выбор – от личного мнения, от убеждений каждого или от вероисповедания той или иной церкви? Или существует некий критерий, некий объективный образец, с помощью которого можно оценить и взвесить учения всех церквей и христиан? Существует ли такой вот беспристрастный арбитр, разрешающий все споры? Есть ли в природе какой–нибудь подлинный авторитет, чьи суждения окончательны и не подлежат сомнению?»
От этих общих вопросов мы переходим к вопросу конкретному и исключительно важному. Вот в чем он состоит. Каждая церковь, какой бы «физиономией» она ни обладала, в той или иной степени опирается на авторитет Библии. Но является ли Библия единственным источником учения церкви? Или церковь имеет право дополнить авторитет Писания авторитетом преданий, или традиций? Конечно, слово «предания» в христианском контексте обозначает лишь то, каким образом христианство «передается» от одного поколения верующих к другому. Если бы так передавалось лишь одно Писание, то слова «Библия» и «предание» были бы синонимами, и в этом отношении не возникало бы никакой проблемы. Но поскольку в действительности каждое поколение – как это и должно быть – толкует христианскую веру, стремясь разъяснить и применить ее в своей повседневной жизни, то потомкам передается как вера (Писание), так и ее толкование (предание, традиция). Поэтому Писание и предание – это разные вещи. И, значит, возникает вопрос: каковы взаимоотношения между Писанием и преданиями?
Хотя сегодня этот вопрос весьма актуален, возник он не в наше время. Он был яблоком раздора еще между фарисеями и саддукеями много лет назад. Вот как об этом писал Иосиф Флавий: «Я только упомяну, что фарисеи передали народу, на основании древнего предания, множество законоположений, которые не входят в состав Моисеева законодательства. Ввиду этого–то саддукеи совершенно отвергают все эти наслоения, требуя обязательности одного лишь писаного закона и отнимая всякое значение у устного предания».[52]52
Josephus, Antiquities xiii. 10.6.
[Закрыть]
