Текст книги "Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик"

5. НРАВСТВЕННОСТЬ: внешняя или внутренняя?

Мы рассмотрели четыре темы, вызывавшие споры между Иисусом Христом и его современниками, иудейскими начальниками: религия, источник авторитета, Писание и спасение. Мы видели, что, в противовес фарисеям и саддукеям, Иисус учил, что религия не естественна, а сверхъестественна (жизнь в Божьей силе), что источником авторитета являются не предания, а Писание (ибо предания написаны людьми, а Писание исходит от Бога), что Писание само по себе есть не цель, а средство (указывающее нам на Христа, чтобы мы обрели в Нем жизнь) и что спасение дается не по человеческим заслугам, а по милости Божьей.

Пятой темой их разногласий можно назвать нравственность. Это логически следует за всем, что мы уже рассмотрели, потому что в определенном смысле нравственность является частью спасения, поскольку спасение, наряду с оправданием, включает в себя и освящение, подразумевает не только Божье прощение и принятие, но и святость жизни. Так в чем же заключается сущность праведной жизни? Как ее достичь? Как нам узнать в любой конкретной ситуации, какой поступок будет верным, а какой неверным? От чего зависит то, чисты мы или нечисты в Божьих глазах?

Старая и новая нравственность

Все это очень важные вопросы, и то, как отвечали на них фарисеи, разительно отличалось от того, что говорил Иисус Христос. И сегодня на эту тему ведутся жаркие дискуссии, особенно когда речь заходит о так называемой «старой нравственности» и «новой». Нам с вами нужно хотя бы вкратце разобраться, что это такое, чтобы увидеть, проливают ли разговоры Христа с фарисеями какой–либо свет на современные дебаты.

Во–первых, несколько определений и пояснений. «Старую нравственность» обычно называют «предписательной», потому что правила и законы в ней заданы еще до того, как человек начинает действовать. «Новая нравственность», в свою очередь, называется «ситуативной», потому что (согласно логике ее приверженцев) не предписанные правила, а сама ситуация будет определять поведение человека. Защитники «новой (или ситуативной) нравственности» отвергают «старую (или предписательную)» по двум основным причинам. Во–первых, потому что она авторитарна. Это нравственность, открытая в Божьих законах и подкрепленная Божьими уставами, так что правильное поведение определяется внешним авторитетом, имя которому «Бог». С другой стороны, ситуативная этика, как нам говорят, не опирается ни на какой авторитет, а стоит лишь на присущей ей внутренней разумности.

Во–вторых, «старую нравственность» отвергают Потому, что она абсолютна. Законы – вещь жесткая, объясняют нам, а жизнь слишком сложна, чтобы управляться четкими правилами. Вот «новая нравственность», например, управляется любовью, а любовь может приспособиться к «конкретно существующим взаимоотношениям во всем их своеобразии»[103]103
  Honest to God by J. A. T. Robinson (SCM Press, 1963), p. 114.


[Закрыть].

Новые моралисты не только разъясняют свою позицию. Они утверждают, что и Иисус Христос, и апостол Павел были с ними заодно. Они считают, что Сам Иисус по Своей любви несколько раз нарушал закон, особенно относительно субботы. И им нравится цитировать некоторые крылатые фразы Павла. Например: «мы не под законом»; «конец закона – Христос» или «любовь есть исполнение закона». Полагая, что заручились как Божьей, так и апостольской поддержкой, они, не стесняясь, изгоняют само понятие закона из сферы деятельности христианской этики.

На данный счет нужно сказать только одно, а именно: в жизни и учении Иисуса мы не найдем такого резкого противопоставления между законом и любовью, о каком говорят новые моралисты. Это противопоставление является ложным, а они настойчиво подталкивают нас сделать выбор, который Библия вообще не предлагает и не предписывает. Конечно, Иисус говорил, что любовь должна быть превыше всего. С этим мы согласны. Но при этом Он не отвергал закона. Если Он чему–то и противился, так это неверным толкованиям закона книжниками, а не самому закону. Напротив, Он Сам повиновался закону всю Свою жизнь. Он ясно сказал, что пришел не нарушить закон, но исполнить. Более того, Он дерзновенно повторил слова Бога из Исх. 20:6 о том, что «любящие Меня соблюдают заповеди Мои» и добавил, что ученики должны любить Его и соблюдать Его заповеди (Ин. 14:15, ср.: 1Ин.5:3).

Одержимость фарисеев

Одна из ошибок новых моралистов заключается в том, что они не различают понятий «закон» и «законничество». Законничество – это злоупотребление законом, когда последний либо объявляется путем к спасению, либо становится кодексом чисто внешнего поведения, либо и тем и другим одновременно. Иисус обличал фарисейское законничество, а не Моисеев (т. е. Божий) закон. Ему не нравилась нравственность фарисеев не потому, что они считали закон авторитарным (данным свыше), и не потому, что он был для них абсолютным (а значит, жестким), а потому, что он относился лишь ко внешнему поведению. На самом деле они фактически преуменьшали авторитарные и абсолютные требования закона. Они попытались сделать его менее пугающим и более удобным в обращении, переписав его в виде свода правил, созданных людьми. В результате, они соблюдали закон совсем не по велению сердца, – а ведь именно это, прежде всего, интересует Бога.

Давайте посмотрим, как Марк описывает происшедший однажды между Иисусом и фарисеями разговор (Мк. 7:1–23):

Собрались к Нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалима, и увидевши некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть неумытыми руками, укоряли. Ибо фарисеи и все иудеи, держась предания старцев, не едят, не умывши тщательно рук; и, пришедши с торга, не едят, не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб? Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исайя, как написано: «люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим». Ибо вы, оставивши заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. <…> И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все и разумейте. Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека. Если кто имеет уши слышать, да слышит! И когда Он от народа вошел в дом, ученики Его спросили Его о притче. Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его? Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, нем очищается всякая пища. Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека, ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство – все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека.

Мы уже использовали этот отрывок во второй главе, чтобы показать, что Господь думал о взаимоотношениях Писания и преданий. Спор разгорелся, когда фарисеи увидали, как некоторые из учеников Иисуса, вероятно, после возвращения с рынка (Мк. 6:56), ели «нечистыми, то есть неумытыми руками» (Мк. 7:2). Далее Марк объясняет читателям из язычников (ст. 3,4), что фарисеи – да и вообще «все иудеи», следовавшие популярному фарисейскому учению, – скрупулезно «держались предания старцев», особенно что касалось омовения рук перед едой, а также омовения чаш, кружек, котлов и скамей. После такого пояснения Марк продолжает свой рассказ. Фарисеи подошли к Иисусу и спросили (ст. 5): «Зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?» Нам важно отметить, что фарисеи фактически задавали два вопроса. Первый был общим вопросом о том, почему ученики Иисуса не придерживаются древних преданий. Второй касался конкретной традиции очищения и того, почему ученики ее не соблюдают.

В последовавшем затем разговоре Иисус отвечает и на первый, и на второй вопрос. Он начинает со слов пророка Исайи (Ис. 29:13) как с пророчества о фарисеях. В нем затронуты обе темы. Бог властно обличает Свой народ, тонущий в фарисействе, как за их поклонение (они воздавали Ему славу лишь устами, но не сердцем), так и за их учение (они учили не Божьим заповедям, но заповедям человеческим). Взяв этот ветхозаветный текст за основу, Иисус начинает произносите проповедь, в которой разворачивает и объясняет эти две темы. Сначала Он говорит о месте преданий в нашей жизни, а потом о том, что такое нечистота, а значит, и что такое очищение. Во–первых (в ст. 6–13), Он подчиняет предания Писанию, как мы и разобрали во второй главе. Во–вторых (в ст. 14–23), Он утверждает, что осквернение, а значит, и очищение, которые действительно имеют значение, носят не внешний, обрядовый, но внутренний, нравственный характер. В глазах Бога оскверняет человека не пища, которая попадает ему в желудок, а грех, исходящий из его сердца.

Портрет фарисеев, изображенный евангелистом, точен и справедлив. Фарисеи I столетия по P. X. были потомками Хасидим («набожных мужей»), живших века за два до них. Слово «фарисеи» означает «отделенные»; оно вошло в употребление, когда они «отделились от партии саддукеев при дворе маккавейских правителей и Иоанна Гиркана (135–105 до Р. X.)»[104]104
  Scott, p. 351.


[Закрыть]. Фарисеи решительно сопротивлялись все более возраставшему греческому влиянию. Согласно одному из наиболее важных принципов их мировоззрения, «они считали, что природное и духовное соотносятся таким образом, что нечистота может легко передаваться от одного к другому». Таким образом, «тело плохого человека было нечистым, и прикосновение к нему могло осквернить душу другого человека»[105]105
  Ibid., p. 354.


[Закрыть]. Этот постулат естественным образом привел их к созданию сложных обрядовых установлений, которые позднее были собраны в шести разделах Мишны. «Они ставили себе целью оставаться такими же чистыми в повседневной жизни, какими были священники в Божьем храме»[106]106
  Ibid., p. 351.


[Закрыть].

Одним из самых заметных постановлений, касающихся ритуального очищения, было постановление об омовении рук. «Кто легкомысленно относится к омовению рук, – гласило одно установление, – тот сгинет с лица земли». Именно так мыслили все фарисеи. Эдершайм описывает, с какой строгостью соблюдались обряды, а также замечает, что Хиллель и Шаммай, два великих учителя, возглавлявшие соперничавшие школы и жившие незадолго до Христа, хотя во многом расходились, тем не менее, были едины в вопросе об омовении рук и в соблюдении «восемнадцати уставов», которые иудей должен был соблюсти, чтобы очиститься от оскверняющего контакта с язычниками[107]107
  Edersheim, vol. II, pp. 9–14.


[Закрыть].

Поэтому не стоит удивляться, что «фарисеи… соблазнились» (т. е. оскорбились) (Мф. 15:12), увидев, что ученики Иисуса едят неумытыми руками, и услышав последовавшее учение.

Что же сказал Иисус? Ответ Господа, приведенный Марком в гл. 7 (ст. 14—23), делится на две части: сначала Он обращается к толпе, а затем – к ученикам. Народу Он говорит: «Слушайте Меня все и разумейте. Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (ст. 14,15). Этими словами Иисус утверждает фундаментальный принцип: нечистым и скверным в глазах Бога человек становится не из–за того, что входит в него, а из–за того, что из него исходит. Тот же самый принцип Он разъясняет более подробно по просьбе Своих учеников, оставшись с ними наедине (ст. 17–23). Посетовав на то, что даже ученики почти ничего не поняли, как и окружавший их народ, Иисус сказал: «Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его» в то время, как «исходящее из человека оскверняет человека». Иисус поясняет ученикам то, чего не объяснил толпе, а именно: контраст между тем, что входит и что исходит. Входит в человека пища. Она не может его осквернить, ибо «не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон» (ст. 19) – этими словами (добавляет Марк) Иисус объявляет, что «очищается всякая пища», фактически отменяя этим ветхозаветные уставы о чистой и нечистой пище. С другой стороны, «исходящее из человека» – это грех. Именно он оскверняет людей, ибо исходит из сердца (ст. 20, 21).

Далее идет неприглядный перечень, состоящий из тринадцати пороков. Первый из них – «злые помыслы» – кажется мне наиболее общим и покрывает все остальные. Может быть, Христос имел в виду враждебные мысли о Нем Самом, которые фарисеи таили в сердце как раз в тот момент, когда так настоятельно пеклись о должном внешнем очищении. Далее следуют четыре слова во множественном числе (означающем неоднократное совершение беззакония) и восемь слов в единственном числе (подчеркивающем греховное состояние сердца или греховность самого поведения). «Все это, – заключает Иисус, – зло». Более того, оно «извнутрь исходит и оскверняет человека» (ст. 23).

Вкратце приведя ответ Христа ученикам, мы теперь должны подумать, что же он означает. В общем, фарисеи были просто одержимы исполнением внешнего, обрядового очищения: чистые руки, чистая пища, чистые сосуды. Иисус же, с другой стороны, подчеркивал, что нравственность, по своей сути, является внутренней, что Бога больше интересуют не руки, но сердце.

Из этого, да и из других разговоров о нравственности, которые произошли между Иисусом и фарисеями, можно извлечь четыре вывода. Ниже мы их и приводим.

Рождение свыше совершенно необходимо

В рассмотренном нами отрывке вроде бы Иисус ничего не говорит о рождении свыше. Но именно из этой Его проповеди берет начало уверенность евангельских христиан в том, что новое рождение абсолютно необходимо. Поскольку все злое, что люди говорят и делают, исходит из сердца, то перемены в поведении зависят от внутренних изменений.

Трудно понять людей, цепляющихся за доктрину о том, что в основе своей человек – хорошее, доброе существо. Удивительно, как можно продолжать ее проповедовать после двух опустошительных мировых войн и особенно после ужасов, породивших и сопровождавших вторую из них. Еще труднее понять тех, кто приписывает эту доктрину Самому Иисусу Христу, ибо Он не учил ничему подобному. Это настолько важный вопрос, что нам придется на нем остановиться. Что думал и говорил Иисус о человеческой природе?

Во–первых, необходимо сказать вот что: Он учил об изначальном достоинстве человека. И хотя нигде в Библии не записана именно такая формулировка, нет сомнений, что Иисус принимал учение Ветхого Завета о том, что Бог сотворил человека по Своему образу и подобию, одарив его множеством способностей – мыслительных, нравственных, общественных и духовных – и выделив его из животных. И несмотря на греховность и развращенность людей (которые мы рассмотрим чуть ниже), Иисус, по всей видимости, считал, что человек до сих пор сохраняет в себе некоторые остатки прежней славы. Поэтому Он говорил о ценности человека. Он утверждал, что люди гораздо ценнее овец, что они более драгоценны, чем множество малых птиц (Мф. 12:12; 10:31). А самым непререкаемым доказательством того, как высоко Иисус ценил человека, была Его собственная миссия, которую Он предпринял единственно ради людей. Как пастух, потеряв одну овечку и обнаружив пропажу, сначала горюет о ней, а затем решительно отправляется на поиски, несмотря на все преграды и опасности, – так и Бог горюет о заблудших и погибших «человеках», а затем посылает Иисуса Христа, Доброго Пастыря, отыскать и спасти их. Эти поиски приведут Его к кресту. «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Ин. 10:11).

Пожалуй, ничто так ясно не доказывает драгоценность человека в Божьих глазах и любовь Бога к людям, как смерть Божьего Сына ради их спасения. Как сказал об этом Уильям Темпл: «Моя ценность заключается в том, насколько я дорог для Бога; а дорог я Ему бесконечно, ибо за меня умер Христос»[108]108
  In Citizen and Churchman, p. 74, quoted by F. D. Coggan in his 'The New Testament Basis for Evangelism', a paper contributed to Evangelicals Affirm (Church Book Room Press, 1948), p. 23.


[Закрыть].

Тем не менее, наряду с учением об изначальном человеческом достоинстве, Христос проповедовал и о существующей деградации человечества. Еще Ветхий Завет учил, что «нет делающего добро, нет ни одного» (Пс. 13:3). Иисус подхватил это учение и подтвердил его. Дважды или трижды Он назвал Своих современников «родом лукавым и прелюбодейным» (см.: Мф. 12:39; Мк. 8:38) – лукавым из–за их неверия и непослушания, а прелюбодейным – из–за того, что вместо живого Бога они обратили свою любовь и верность к идолам собственноручного изготовления.

Иисус говорил так сурово не только о людях Своего времени; Он имел в виду все человечество в целом. Так, например, в Нагорной проповеди, Он сказал: «Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф. 7:11). Это высказывание особенно поразительно, потому что из него можно заключить, что грешные люди способны творить благое, в то же самое время в устах Иисуса они все же получают определение злых. Значит, даже когда люди в свои самые лучшие минуты действуют по благородному велению родительской любви, Иисус все равно называет их злыми.

Иисус подтвердил такой взгляд на человеческий грех и развращенность всеми Своими учениями о том, насколько заблудшим и больным является человек (см.: Лк. 15:3–7; Мф. 9:12). Его яркие образы – пастырь, ищущий потерявшихся овец; врач, исцеляющий немощных, – с одинаковой силой говорят нам как о безнадежном состоянии человека, так и о необыкновенной драгоценности людей в глазах любящего Бога.

Особенно заметно это в споре об осквернении, произошедшем между Иисусом и фарисеями. Позвольте мне привлечь ваше внимание к тому, что Он говорит в этом отрывке (Мк. 7:20–23) обо всех и каждом из людей, процитировав его буквальный перевод с греческого: «Исходящее из человека оскверняет человека; ибо извнутрь, из сердца человеков, исходят злые помыслы… все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека». В оригинале перед каждым словом «человек» стоит определенный артикль, на который нельзя не обратить внимание. Он означает, что Иисус Христос описывает здесь не какого–то всем известного злодея, но каждого из нас. Он рассказывает не о каком–нибудь диком племени, погрязшем в темноте, отсталости и язычестве. Напротив, Он говорит как раз о таких людях, которые, пусть в разной степени, но были образованными, культурными, нравственными и религиозными, – о фарисеях, с одной стороны, и о Своих учениках, с другой!

Иисус учил, что в глубине каждого человеческого сердца скрыты уродливые семена всех мыслимых грехов – «злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство» (Мк. 7:21,22). Все тринадцать пороков суть зло, а исходят они из сердца человеческого, из сердца каждого человека. Вот какого мнения Иисус был о греховной человеческой природе.

Итак, согласно Его словам, все наши злые мысли, речи и поступки совершаются, прежде всего, не из–за нашего окружения; не являются они также и вредными привычками, которые мы приобрели от плохих учителей, в плохой компании или насмотревшись на дурные примеры. Конечно, нельзя сказать, что окружение, образование и чужой пример не играют никакой роли; ведь их влияние, как в плохую, так и в хорошую сторону, весьма велико, и христиане должны быть активными во всех этих сферах, чтобы усиливать благое влияние и устранять дурное. А говорим мы (как учил Иисус давным–давно) то, что определяющей силой в жизни человека является его наследственная сущность и что подлинным источником злых помыслов и дел является его злое сердце, его природа, искореженная эгоцентризмом. Как сказал Бог через пророка Иеремию за несколько столетий до рождения Христа: «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иер. 17:9).

Любимым образом нашего Бога, с помощью которого Он пытался показать нам, что слова и дела людей Управляются их сердцами, был образ дерева и его плодов. «По плодам их узнаете их», – говорил Он о лжепророках. И еще более подробно: «Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые… Итак, по плодам их узнаете их» (Мф. 7:16–20). Не нужно долго гадать, чтобы понять, что имеет в виду Иисус, потому что в другом отрывке Он разъяснил все прямо: дерево – это сердце или сущность человека, а плод – его слова и дела. Как состояние дерева определяет качество приносимого им плода, так и сердце человека определяет его поведение. Отсюда: «Как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12:34). Мы говорим злые слова и совершаем дурные поступки, потому что внутри нас греховное сердце, дурная сущность; злые помыслы и деяния исходят как раз оттуда, изнутри, из сердца.

Современный психоанализ только подтвердил ветхозаветное учение, одобренное Христом, потому что он еще больше обнажил жуткие тайны человеческого сердца. Психология и жизненный опыт говорят нам, что наш подсознательный разум (который приблизительно соответствует тому, что Библия называет «сердцем», то есть является ядром нашей личности, источником мыслей и чувств) похож на глубокий колодец, дно которого покрыто толстым слоем грязи. В обычное время, оставаясь на дне, грязь эта надежно укрыта от посторонних глаз. Но когда воды колодца возмущены, особенно если возникают сильные эмоции, эта мерзкая, тошнотворная грязь всплывает на поверхность: ярость, злоба, жадность, похоть, зависть, злорадство, жестокость и мстительность. Эти низкие страсти, дикие и зловещие, подымаются из тайных сердечных источников, становясь все заметнее и заметнее. И если в нас есть хоть капля нравственной чувствительности, мы подчас не можем преодолеть потрясения, ужаса и отвращения к тем гнусным порокам, что находятся в безднах нашего внутреннего «я».

Из этого принципа (гласящего, что именно сердце человека управляет его руками, то есть наша природа определяет наше поведение) Христос делает вывод о том, что разрешить такую ситуацию может только «радикальное» средство – средство, способное проникнуть в самый корень {radix) проблемы. А корнем проблемы как раз и является сердце. Значит, подлинно нравственное поведение начинается с того, что человеку дают новое сердце. И Иисус говорил, что подобное возможно: «Для того, чтобы получить хорошие плоды, нужно хорошее дерево». И тогда произойдет следующее: «Добрый человек выдает доброе из запасенного в сердце добра» (Мф. 12:33; Лк. 6:45).

Эту мысль Иисус развил еще полнее, беседуя с Никодимом (Ин. 3:1–21). Важно отметить, что Никодим был фарисеем. В то же самое время, он представлял собой лучший образец того, что могло породить фарисейство. По всей видимости, он не страдал лицемерием, которое пропитывало большую часть фарисейской религии. Напротив, он предстает перед нами искренним и смиренным искателем истины. Однако именно ему Иисус сказал следующее: «Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия… Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше» (ст. 3, 6, 7). Новое рождение, пояснил Он, есть рождение andthen – это наречие может означать как «с самого начала, заново», так и «сверху, свыше» (подобно завесе в храме, которая разодралась сверху донизу – Мк. 15:38). Возможно (как считают некоторые комментаторы), Иисус намеренно подобрал слово с двумя значениями, потому что это новое рождение одновременно является и вторым рождением, и рождением от Бога, новым началом и Божьим чудом. «Родиться свыше» (ст. 3, 7) – это значит «родиться от… Духа» (ст. 5, 8). Значит, это рождение заново является глубочайшей внутренней переменой, ибо Бог вселяет в нас новую жизнь, наделяет нас новой природой, дарит нам новое сердце. И хотя, по всей вероятности, подобное могло произойти и происходило с людьми и в ветхозаветные времена, тем не менее, Ветхий Завет описывает это как одно из величайших благословений, которые принесет Новый Завет: «И дам вам сердце новое и дух новый дам вам… Вложу внутрь вас Дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих…» И снова: «Вложу закон мой во внутренность их и на сердцах их напишу его» (Иез. 36:26,27; Иер. 31:33).

В этом новом рождении и новой жизни, которая наступает вместе с ним, роль Святого Духа является самой главной. Именно Дух возрождает человека заново. Именно Дух вселяется в каждого вновь рожденного верующего (см., напр.: 1 Кор. 6:19; Рим. 8:9) и освящает его. Вот почему Павел называет святость «плодом Духа». Может быть, он вторит Самому Христу и Его учению о деревьях и плодах. В любом случае, девять удивительных добродетелей, которые далее перечисляет апостол: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22,23) – это качества, производимые в нас Самим Святым Духом, который взращивает их в душе христианина, как фрукты в саду.

Это значит, что христианин должен быть похож на плодовое дерево, а не на рождественскую елку! Ибо пестрые елочные украшения всего–навсего привязаны или подвешены к дереву, а плоды на нем растут. Иными словами, христианская святость – это не искусственно раздутый людьми урожай, но естественный процесс плодоношения, происходящий силой Святого Духа. Беседуя со своими учениками на Тайной Вечере, Иисус развил эту мысль: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5). Доктор Дж. У. С. Уанд, бывший епископ Лондона, очень точно и кратко выразил эту истину, говоря, что святость «не есть трудоемкое приобретение наружного благочестия, но выражение жизни Христа, идущее изнутри».

Эти великие доктрины – о непременной обязательности нового рождения для обретения новой жизни, а также о действии Святого Духа как при возрождении, так и при освящении – поистине являются наиважнейшими для евангельских христиан. Они неотделимы от Христова учения о том, что зло, – а значит, и нравственность, – по сути своей, исходит изнутри и носит внутренний характер. Епископ Райл сказал об этом так: «Мы полагаем, что для выздоровления от такой могучей духовной болезни требуется могучее духовное лекарство… Нам страшно не хотелось бы укреплять любимое человеческое заблуждение о том, что для исцеления будет достаточно совсем немногого: похаживай в церковь да принимай причастие – тут подлатай, там подштопай, тут побели, там позолоти, слегка отполируй, чуть подкрась снаружи, и готово… Но на самом деле нам нужны, ни больше ни меньше… Божья благодать и Святой Дух, полностью обновляющий сердце… Я считаю, что многие не могут ни понять, ни оценить евангельскую религию именно потому, что абсолютно ничего не знают о том, насколько человек грешен, и не знают учения о первородном грехе. Евангельское учение, как и само его основание, Библия, держится на четком представлении о первородном грехе»[109]109
  Knots Untiedby Bishop J. C. Ryle (Thynne, 1871), pp. 4, 5.


[Закрыть].

Здесь, мне кажется, будет уместно вставить слово предостережения, – вернее, слово евангельской самокритики и даже покаяния. Случалось так, что совершенно справедливое учение о необходимости нового рождения и о том, что истинная святость без него невозможна, приводили евангельских христиан к нежелательным последствиям. Пожалуй, лучше всего будет назвать их словом «пиетизм». (Привожу его здесь за неимением лучшего термина, ибо в разные исторические моменты оно обозначало самые различные тенденции, как положительные, так и отрицательные.) Я его использую, чтобы обозначить такой вид набожности, который ведет к отказу брать на себя какую–либо общественную и даже нравственную ответственность. Человек, придерживающийся такой «пиетистской» позиции, о которой я говорю, рассуждает примерно следующим образом: «Если благочестие – это плод Святого Духа, естественное порождение сердца, обновленного постоянно пребывающим в нем Святым Духом, то это и есть самое главное, а все остальное не имеет значения. Незачем учить христиан благочестивому поведению, оно придет к ним само, естественным путем. Далее, нет никакого смысла стремиться воспитывать нравственность в неверующих или пытаться добиться улучшения социального порядка, ведь и нравственное, и общественное обновление являются автоматическим следствием личного обновления и без него произойти не могут».

Я вовсе не считаю, что намеренно сгустил краски. Время от времени евангельские христиане действительно начинали и начинают думать и говорить нечто подобное. Одно время я и сам так думал. Но подобные воззрения – это не что иное, как ложный вывод из истинного учения. Каким бы жизненно важным – более того, совершенно необходимым! – ни было рождение свыше для того, чтобы обрести доступ в Божье Царство и стать благочестивым человеком, его нельзя назвать панацеей от всех трудностей христианской жизни или мандатом, отменяющим всякую личную ответственность. У нас есть иные обязанности по отношению как к возрожденным, так и к не возрожденным свыше, то есть по отношению как к христианам, так и к неверующим.

Возьмем для начала верующих. Говоря, что освящение является естественным результатом рождения свыше, я вовсе не имею в виду, что этот результат появляется автоматически. Подлинно возрожденный христианин все еще способен вести себя дурно и легкомысленно, совершать страшные грехи, ошибаться во взаимоотношениях с другими людьми и становиться причиной семейных неурядиц. Это очевидно как из Нового Завета, так и из наблюдений за жизнью наших собратьев–христиан, – к тому же, нам это известно и на собственном опыте. Именно отсюда эти подробные нравственные наставления, данные в Посланиях: укрощать свой язык, трудом зарабатывать себе на хлеб, уметь прощать, быть честными, справедливыми, добрыми и гостеприимными, а также о целомудрии и взаимных обязанностях мужей и жен, родителей и детей, хозяев и слуг по отношению друг к другу. Но разве апостолы писали эти наставления не христианам, не возрожденным верующим? Именно им! Видимо, апостолы не считали святость рожденных свыше людей чем–то само собой разумеющимся; они шли к этой святости с помощью подробных назиданий, наставлений, примера своей собственной жизни и молитвы.

А как же быть с неверующими? По отношению к ним у нас тоже имеются христианские обязательства. Было бы неверно утверждать, что поскольку ключом к нравственности и справедливости является только рождение и поскольку общественное обновление зависит отличного обновления, то будет бесполезно как учить неверующих праведности, так и заниматься усовершенствованием социальных структур. Мы не имеем права говорить, что единственный долг христианина состоит в том, чтобы проповедовать Евангелие спасения, а нравственная и общественная праведность появятся потом сами, естественным образом.