Текст книги "Правила убийцы (Правила охоты)"

Автор книги: Джон Сэндфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

15

Дверь кабинета Лукаса Дэвенпорта была открыта. Полицейский из отдела по борьбе с проституцией неторопливо вошел и плюхнулся на свободный стул.

– Спарки исчез, – сказал он.

– Черт. Все не слава богу, – проговорил Лукас.

– Мы нашли его обиталище на Дюпон-стрит, но он улизнул вчера ночью. Парень, который живет этажом выше, сказал, что Спарки пришел домой около полуночи, покидал свои шмотки в машину и отбыл с одной из своих дамочек. Этот парень говорит, что было не похоже, чтобы он собирался вернуться.

– Он знал про Браун, – произнес Лукас, откидываясь назад и задирая ноги на стол.

– Да. Похоже.

– Так что теперь?

Полицейский пожал плечами.

– Мы наводим справки. У него есть еще женщины. Мы знаем, что они обслуживают сауну на Лэйк-стрит. Раньше они работали в заведении под названием «Железная бабочка», но сейчас это место прикрыто. Так что мы ведем поиск.

– Родственники?

– О них ничего не известно.

– Когда он в последний раз попадал к нам? – спросил Лукас.

– Примерно год назад – кажется, так. За сводничество.

– Он получил срок?

– Три месяца исправительных работ.

– Дело на него у нас?

– Да. Я могу его принести.

– Не беспокойся, – сказал Лукас. – Я сейчас не занят. Сам схожу и посмотрю.

– Мы продолжаем розыск, – добавил полицейский. – Даниэль с нас не слезает.

* * *

Лукас уже закрывал на замок дверь своего кабинета, когда раздался телефонный звонок. Он снова вошел в комнату и взял телефонную трубку.

– Лукас? Это Дженнифер. Так мы идем куда-нибудь сегодня вечером?

– Конечно. В семь часов, подойдет?

В его мозгу промелькнул образ Карлы, как прогибается ее спина, как напрягается грудь, как приоткрывается ее рот.

Карла Руиц.

Дженнифер Кери, она беременна.

– Да, подходит. Заедешь за мной?

– Увидимся в семь.

* * *

Бешеный ждал, когда принесут из архива его дела. В этот момент вошел Лукас. Бешеный тотчас узнал его и, сделав равнодушный вид, заставил себя просматривать дела, которые были у него в руках. Лукас не обратил на него никакого внимания. Он прошел через турникет за стойку клерка и направился прямо туда, где за стеклянной перегородкой сидела начальница архива. Он просунул голову в дверь и что-то сказал. Бешеный не расслышал. Женщина оторвала взгляд от стола и рассмеялась, а Лукас вошел и присел на край стола.

Детектив обладал даром общения с людьми. Бешеный сразу это понял и позавидовал ему. Начальница архива была неприступной женщиной, много лет проработавшей в суде и все повидавшей на своем веку, но в присутствии Лукаса она вся затрепетала, как девчонка. Он продолжал смотреть, и вдруг Лукас обернулся; на какое-то мгновение их взгляды встретились. Бешеный быстро пришел в себя и снова опустил глаза в свою папку.

– Кто этот пижон у стойки? – спросил Лукас.

Женщина посмотрела в сторону Бешеного, который уже положил папку в корзину возврата и направился к двери.

– Он адвокат. Не помню, из какой фирмы, но в последнее время он часто здесь бывает. Он вел дело Бэрина, помнишь, ну, у которого богатый папаша, он врезался на машине в толпу людей...

– Да. – Бешеный уже исчез в дверях, и Лукас забыл о нем. – Джефферсон Спаркс. Ужасный малый. Сутенер. Мне нужны последние дела по нему.

– Сейчас принесу. Можешь располагаться за столом Лори. Она болеет, – сказала женщина, указывая на свободный стол.

На Спаркса имелось три недавних дела, в каждом была куча всяких бумажек. Лукас наскоро прочитал их все и обнаружил, что в них раз пять упоминается спортивно-оздоровительный клуб «Силк хэт». Он набрал номер телефона отдела борьбы с проституцией и попросил того детектива, с которым разговаривал утром.

– А что, владелица «Силк хэт» все еще Ширли Дженсен? – спросил он, когда полицейский взял трубку.

– Да.

– Это имя встречается кое-где в деле Спарки. Может быть, там работают его девочки?

– Может быть. Я сейчас вот что вспомнил: Ширли раньше вела бухгалтерию в «Бабочке».

– Спасибо. Еду туда.

– Не теряй с нами связь.

Лукас повесил трубку, сунул папки в корзину возврата и посмотрел на часы. Было чуть больше двенадцати. Ширли должна быть на работе.

«Силк хэт» располагался между магазинчиком, где продавали поношенную одежду, и агентством, сдававшим мебель напрокат. В неоновой вывеске не хватало нескольких букв. Стекла в двери и в окне были выкрашены черной краской. Над дверью горела лампа, которую какой-то умник раскрасил в красный цвет. «А может, это сделал и сам владелец», – подумал Лукас.

Он распахнул дверь и прошел в маленькую комнату ожидания. Но ворсистом ковре стоял столик для кофе и два пластиковых стула. На подоконнике у замазанного черным окна стоял аквариум, в котором плавали гуппи. На столике валялось с полдюжины замусоленных журналов «Пентхаус». Стулья стояли напротив конторки длиной в шесть футов, и было такое впечатление, что ее украли из приемной врача. Дверь за конторкой вела во внутренние помещения.

Когда Дэвенпорт вошел, он услышал, как где-то в глубине зазвенел звонок, и через несколько секунд за конторкой появилась молодая женщина в черном платье с глубоким вырезом. Она жевала резинку, на одной груди у нее была заметна татуировка жука. Она была похожа на Бетти Буп, но благоухала, как жевательная резинка «Джуси Фрут».

– Да?

– Я хочу поговорить с Ширли, – сказал Лукас.

– Не знаю, здесь ли она.

– Скажи ей, что ее ждет Лукас Дэвенпорт, и, если она сейчас же не притащит сюда свой толстый зад, я здесь все разнесу.

Женщина некоторое время смотрела на него, продолжая жевать резинку. Слова не произвели на нее впечатления.

– Ну, ты крутой, – лаконично сказала она. – У нас здесь есть один парень, может, ты с ним поговоришь? Прежде чем ты все разнесешь.

– Это кто?

Она окинула его взглядом и решила, что, возможно, он знает это имя.

– Болд Петерсон.

– Болд? Да. Скажи ему, пусть тоже идет сюда, – заявил Лукас.

Он сунул руку под пиджак и вытащил пистолет, глаза женщины округлились, она подняла руки, как будто хотела загородиться от пули. Лукас улыбнулся и пнул переднюю стенку конторки, она треснула. Он принялся колотить по ней ногой. Женщина бросилась бежать.

– Болд, ты, сукин сын, выходи! – орал Лукас через дверь.

Он ухватился руками за крышку конторки и рванул ее, она с хрустом оторвалась. Он швырнул ее, потом снова пнул переднюю стенку, отбив еще кусок доски.

– Болд, ты, ублюдок...

Болд Петерсон был около двух метров ростом и весил более ста двадцати килограммов. Когда-то он был боксером, потом принимал участие в соревнованиях профессиональных борцов. Кое-кто на Лэйк-стрит считал, что он псих. Но Лукас был уверен в обратном. Когда-то давно Болд напал на Лукаса – это было много лет назад, – Дэвенпорт тогда был еще патрульным. Это случилось на стоянке автомобилей около ночного клуба, они сошлись один на один. Болд полагался на свои кулаки. У Лукаса была девятидюймовая полицейская дубинка, обтянутая грубой кожей и со свинцовой начинкой. Болд упал на шестой секунде первого раунда. После этого Лукас еще добавил ему ногами и тяжелым металлическим фонарем. Он сломал ему руки, обе ноги ниже колен, кости стопы, челюсть, нос и несколько ребер. И еще он несколько раз ударил его в пах.

Пока они ждали приезда «скорой помощи», Болд пришел в себя. Лукас схватил его за рубашку и сказал, что если у него еще когда-нибудь будут с ним неприятности, то он отрежет ему нос, язык и член в придачу. Дэвенпорта отстранили после этого на некоторое время от службы за превышение силы. Болд отлежал четыре месяца в госпитале и еще шесть месяцев провел в инвалидной коляске.

Если бы Болд был психом, рассуждал Лукас, он стал бы гоняться за ним с пистолетом или с ножом, как только смог ходить. Однако он этого не сделал. Он ни разу даже не посмотрел на Лукаса и старательно обходил его стороной.

– Болд, ты тупоголовый ублюдок, – орал Лукас.

Он еще раз пнул стенку конторки, и она проломилась внутрь. На лестнице послышался стук каблучков, Лукас перестал крушить мебель. Из-за двери показалась Ширли Дженсен. Он убрал пистолет.

– Ты дурак! – завопила Дженсен.

– Заткнись, Ширли, – рявкнул Лукас. – Где Болд?

– Его здесь нет.

– Твоя шлюха сказала, что он был здесь.

– Его нет, Христом Богом клянусь, посмотри, что ты наделал...

Дженсен было далеко за сорок, все лицо в морщинах от кварцевой лампы, бурбона, сигарет и картошки. В ней было килограммов пятьдесят лишнего веса. Жир висел складками у нее под подбородком, на плечах и руках и колыхался, как желе, под поясом из золотой парчи. Ее лицо исказилось, Лукас даже подумал, что она сейчас заплачет.

– Я хочу знать, куда делся Спарки.

– Я не знала, что он уехал, – сказала она, продолжая рассматривать изуродованную конторку.

Лукас наклонился к ней так, что его лицо оказалось в десяти сантиметрах от ее носа. Ее грим, похожий на штукатурку, потрескался, как дно пересохшего озера в Дакоте.

– Ширли, я сейчас здесь камня на камне не оставлю. У меня на шее висит дело убийцы-маньяка, и возможно, что у Спарки есть интересующая меня информация. Я буду ждать здесь... – Он посмотрел на часы, как будто засекая время. – Пять минут. Потом начну все крушить. Иди и найди его.

– Спарки знает что-то про Бешеного?

Сама идея ошеломила ее.

– Это его девчонку вчера прирезали. Бешеный взялся за проституток. Это гораздо проще, чем выслеживать добропорядочных женщин.

– Только не ломай мою мебель, – попросила Ширли, она повернулась и вперевалку пошла по коридору.

Через пару секунд открылась входная дверь. Вошел тощий человек с серым лицом, узкими плечами, в костюме стоимостью семьдесят долларов. Он посмотрел на разломанную конторку, затем перевел взгляд на Лукаса.

– Господи, что здесь произошло?

– Полицейская облава, – охотно объяснил Лукас. – Но если вы пришли немного размяться, ну, там, скажем, перепихнуться и выпить фруктового сока, то, прошу вас, проходите.

У мужчины дважды дернулся кадык, и он произнес:

– Пожалуй, не стоит.

Дверь за ним закрылась. Лукас пожал плечами, уселся на один из пластиковых стульев и взял журнал. "Я не верил, что такие вещи действительно могли произойти,– прочел он. – Но прежде чем я расскажу вам об этом, попробую описать себя. Я недавно поступил в университет на Среднем Западе, и мои сокурсники говорят, что я отлично вооружен. Моя подружка как-то измерила меня, и оказалось, что у меня девять дюймов твердой как скала..."

– Дэвенпорт...

Ширли показалась через заднюю дверь.

– Да.

Он бросил журнал на столик.

– Точно не знаю, где он сейчас, в каком отеле, – сказала женщина, – но, похоже, в Сидар-Рапидс...

– В Айове?

– Да. Пару раз в год он объезжает такие места, как Су-Сити, Де-Мойн, Уотерлу, Сидар-Рапидс. Так вот, одна из его девчонок утверждает, что он там. Она не знает, в каком именно месте, но говорит, что он должен быть в одном из этих городов.

– Ладно, – проговорил Лукас, кивнув головой. – Но если его там нет...

– Дэвенпорт, иди ты к черту, ты мне всю стойку разломал.

* * *

Дженнифер понравились цветы. На каждом столике в высоких и узких вазах стояли по две гвоздики, красная и белая. Владела рестораном семья вьетнамцев-беженцев, бросивших в Сайгоне ресторан французской кухни. Глава семьи и его жена финансировали заведение, их дети вели дела и готовили на кухне, жены и мужья детей и другие родственники обслуживали столики, стояли за стойкой бара и сидели за кассой, десятилетние внучата убирали со столов и мыли посуду.

– К сожалению, скоро это местечко станет весьма популярным, – заметила Дженнифер.

– Пускай, – сказал Лукас, – они этого заслуживают.

Дженнифер смотрела на красное вино в своем бокале, наблюдая, как преломляются в нем лучи света проникавшие с улицы через жалюзи.

– Что мы будем делать? – спросила она после минутной паузы.

Лукас откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– Дальше так продолжаться не может. Ты мне очень навредила. Даниэль знает о наших с тобой отношениях. И каждый раз, когда что-нибудь появляется в прессе, он смотрит в мою сторону. Даже если новость прозвучала по восьмому каналу.

– Я больше не занимаюсь репортерской работой, по крайней мере пока, – отозвалась она.

Дженнифер тряхнула головой и откинула волосы назад, взгляд Лукаса скользнул по мягким очертаниям ее подбородка, и он подумал, что действительно любит ее.

– Да. Но если у тебя будет какая-нибудь зацепка... пообещай мне, что ты не передашь информацию кому-нибудь из твоих друзей по студии, – сказал он.

Дженнифер отпила вина, поставила бокал на стол, провела пальцем по его ножке, потом вдруг взглянула Лукасу прямо в глаза.

– Ты спал с Макгаун?

– Черт побери, Дженнифер, – раздраженно проговорил Дэвенпорт. – Да не спал я с ней. Никогда.

– Ладно. Но я не очень-то тебе верю, – сказала она. – Кто-то ведь поставляет ей информацию, и, кто бы это ни был, он достаточно близко стоит к расследованию.

– Только не я, – буркнул Лукас и, наклонившись вперед, добавил: – Кроме того, сведения, которые она получает... – Он замолчал, покусал губу. – Я мог бы тебе кое-что сказать, но боюсь, ты опять будешь меня цитировать, и я окажусь в дураках.

– А это заслуживает внимания?

Лукас задумался.

– Очень может быть. По крайней мере, ты бы смогла полностью уничтожить Макгаун.

Дженнифер покачала головой.

– Я не стала бы этого делать. Никто на телевидении не стал бы так поступать. Это слишком опасно может начаться война между станциями. Так что рассказывай. Если все так, как ты говоришь, то клянусь, что от меня этого никто не услышит. Лукас смотрел на нее какое-то время.

– Правда?

– Правда.

– Ты знаешь, – произнес он обычным тоном, как будто то, что он говорил, не имело никакого значения, – я пригрозил тебе, что не буду с тобой разговаривать, но ведь у нас с тобой есть причины, чтобы снова быть вместе. Я мог бы попытаться найти объяснение твоему поступку.

– Очень великодушно с твоей стороны.

– Подожди. Дай мне закончить. На этот раз ты дала обещание. Без всяких условий. И если будет какой-нибудь прокол, то я буду знать, кто это сделал. И у нас уже не будет никаких оснований доверять друг другу. Никогда. Даже если будет ребенок. Это не игра. Это жизнь.

Дженнифер забросила руку за спинку стула, посмотрела вверх, потом на него.

– Когда я была еще подростком, мы с отцом договорились... – медленно начала она и снова посмотрела в потолок. – Если возникало что-то действительно серьезное и он должен был знать правду, то я говорила ему правду, а потом добавляла: «Клянусь честью девочки-скаута». В свою очередь, если он сообщал мне что-то важное и ему было не до шуток, он тоже говорил: «Клянусь честью бойскаута» и отдавал честь, как это делают бойскауты. Я понимаю, что это глупо звучит, но мы никогда не нарушали наших клятв. Мы никогда не лгали друг другу.

– И ты не расскажешь...

– Клянусь честью девочки-скаута, – произнесла она, отдав честь. – Господи, должно быть, мы странно выглядим со стороны.

– Хорошо, – сказал Лукас. – Так вот, что я хотел тебе рассказать. Не знаю, откуда Макгаун получает информацию, но она совершенно неправильная. Она говорит, что мы считаем, что убийца импотент, или что от него плохо пахнет, или что у него внешнее уродство, а мы так вовсе не думаем. Это все слухи, которые ходят в суде. Мы полагаем, что она черпает информацию от какого-то сотрудника, который не имеет непосредственного отношения к расследованию.

– Так это все враки? – спросила Дженнифер с недоверием.

– Ага. Поразительно, но это так. Она преподносила свою информацию как сенсацию, на самом деле все это ерунда ерундой. Мне кажется, что она сама это придумывает.

– А ты не шутишь, Дэвенпорт?

Она посмотрела ему в глаза, он не отвел взгляда.

– Нет.

– Ты спал с Макгаун?

– Нет, не спал. – Лукас поднял руку с тремя сложенными пальцами, как делают скауты, когда дают клятву. – Клянусь честью бойскаута, – проговорил он.

Она повернула свой бокал за ножку, посмотрела на вино.

– Мне нужно все хорошенько обдумать в отношении тебя, Дэвенпорт. У меня раньше были увлечения. Но теперь все поворачивается как-то иначе.

* * *

Утром Дженнифер читала «Пионер пресс», а Лукас готовил завтрак. Зазвонил телефон.

– Это Андерсон.

– Да.

– Позвонил полицейский из Сидар-Рапидс. Они задержали Спарки за тайный сговор с целью совершения акта проституции, и у них...

– Сговор с какой целью?

– Ну придумали они какой-то повод. Он сказал, что окружной прокурор даст им всем под зад, когда узнает. Они должны будут сообщить ему об этом сегодня днем, до конца рабочего дня. Мы заказали тебе билет на самолет на десять часов. Так что у тебя еще есть целый час, чтобы добраться до аэропорта. Билет ждет тебя там.

– А сколько времени это займет, если ехать на машине?

– Пять-шесть часов. Ты не успеешь, по крайней мере до того момента, как им придется докладывать окружному прокурору. После чего они, скорее всего, должны будут Спарки отпустить.

– Ладно, ладно, какая авиакомпания?

Лукас записал на листке бумаги все данные, повесил трубку и пошел к Дженнифер.

– Не буду тебя ни о чем расспрашивать, – сказала она с улыбкой.

– Если хочешь, я тебе расскажу. Но мне необходимо, чтобы ты дала свою клятву.

– Не-а. Проживу и так, ничего не зная, – ответила она, продолжая лукаво улыбаться. – И если ты собираешься лететь самолетом, тебе стоит распечатать бурбон.

* * *

Самолеты, совершавшие рейсы между Миннеаполисом и Сидар-Рапидс, были вполне надежными. Здесь никогда не случалось авиакатастроф. Именно так и говорилось в рекламе этой компании. Лукас вцепился в подлокотники своего кресла мертвой хваткой. Пожилая женщина, сидевшая в соседнем кресле, с любопытством наблюдала за ним.

– Вы что, в первый раз летите? – спросила она, когда самолет уже набрал высоту.

– Нет. К сожалению, – ответил Лукас.

– Лететь на самолете гораздо безопаснее, чем ехать на машине, – сказала женщина. – Это даже безопаснее, чем переходить улицу.

– Да, я знаю.

Он смотрел прямо перед собой и желал, чтобы старушку хватил удар. Или еще что-нибудь произошло, только бы она замолчала.

– У этой авиакомпании прекрасные показатели безопасности полетов. У них ни разу не было авиакатастроф.

Лукас кивнул и промычал:

– Угу.

– Не переживайте, через час мы уже будем на месте.

Лукас повернул к ней голову – ему показалось, что со скрипом, как будто у него проржавел позвоночник.

– Через час? Мы уже летим черт знает сколько.

– Всего десять минут, – уточнила женщина.

– О Господи!

Психолог у них в полиции как-то объяснил ему, что он боится потери контроля. Он говорил Лукасу:

– Вы никак не можете свыкнуться с мыслью, что ваша жизнь находится в чужих руках, независимо от того, насколько умелы эти руки. Вы всегда должны думать о том, что ваша жизнь постоянно находится в чужих руках. Вы можете ступить на мостовую, и вас собьет какой-нибудь пьянчуга в «кадиллаке». Гораздо больше шансов погибнуть так, чем в авиакатастрофе.

– Но в случае с пьяным водителем, возможно, я бы смог заметить, как он приближается. Я мог бы это почувствовать и отскочить. Мне могло бы повезти. Или что-нибудь еще. Но когда летит самолет... – Лукас жестом изобразил, как самолет падает носом вниз. – Шлеп. И все всмятку.

– Это неправильно, – возразил психолог.

– Я понимаю, – ответил Лукас. – Я хочу знать, как мне с этим бороться.

Психолог покачал головой.

– Ну, можно подвергнуться гипнозу. Еще есть книги, которые могут помочь. Но на вашем месте я бы просто выпил пару стаканчиков. И постарался бы не летать самолетами.

– Может быть, какие-нибудь лекарства?

– Можно принять успокоительное, но от него будет тяжелая голова. Я бы не советовал ничего принимать, если вам нужно быть в форме и ко всему готовым там, куда вы летите.

Во время полета до Сидар-Рапидс спиртные напитки не предлагали. Таблеток у него не было. Когда самолет выпустил шасси, у Лукаса оборвалось сердце.

– Мы всего лишь идем на посадку, – с готовностью объяснила соседка.

– Знаю, – проскрипел он.

* * *

Лукас сдал обратный билет на самолет.

– Вы получите не полную стоимость, – предупредил его служащий.

– Это не самое страшное, – ответил Лукас.

Он взял напрокат машину, чтобы на ней вернуться в Миннеаполис, и поехал в сторону полицейского участка, который находился в старом доме, похожем на четырехугольную бетонную коробку. Полицейский по имени Макэлрени уже ждал его.

– Кэрол Макэлрени, – представился он. У него были крупные зубы и пышные усы. Одет он был в спортивную куртку в клетку, коричневые брюки и коричневые с белым ботинки.

– Лукас Дэвенпорт. – Они пожали друг другу руки. – Мы вам признательны за все. Мы завязли.

– Я слышал об этом. Сержант Андерсон сказал, что вы не подозреваете в этом Спаркса, но, возможно, он что-то знает. Это так?

– Да. Возможно.

– Пойдемте посмотрим.

Макэлрени провел его в комнату для допросов.

– Мистеру Спарксу у нас не нравится. Он считает, что с ним поступили несправедливо.

– Он просто сукин сын, – сказал Лукас. – Вы нашли его девчонку?

– Да. Уж очень молоденькая.

– А разве они не все молоденькие?

Когда Лукас вслед за полицейским из Сидар-Рапидс вошел в комнату, Спаркс сидел на одном из трех металлических стульев. «А он стареет», – подумал Лукас, глядя на него. В первый раз он увидел Спаркса на улице в начале семидесятых годов. Тогда у него были длинные курчавые черные волосы. Теперь он был весь седой, а его лоб прорезали глубокие морщины. Нос был сплющен в лепешку, кривые зубы пожелтели от никотина. Он явно нервничал.

– Дэвенпорт, – сказал Спаркс, не выказывая никаких эмоций. Глаза у него были такие же желтые, как и зубы.

– Спарки! Сожалею, что у тебя опять неприятности.

– Перестань молоть чепуху и говори прямо, что тебе от меня нужно.

– Я хочу знать, почему ты удрал из города через пятнадцать минут после того, как одной из твоих девчонок всадили нож в сердце?

Спаркс вздрогнул.

– Так вот...

– И не ври мне, Спарки. Мы только хотим узнать, куда ты выбросил нож. – Лукас внезапно замолчал и посмотрел на Макэлрени. – Вы объявили ему его права?

– Только по обвинению, связанному с проституцией.

– Господи, надо сделать это еще раз, где моя карточка...

Лукас потянулся за своим бумажником, но тут заговорил Спаркс.

– Эй, Дэвенпорт, подожди, – сказал он еще более озабоченно. – У меня есть свидетели, которые подтвердят, что я ничего такого не делал. Мне эта девчонка нравилась.

Лукас засунул бумажник обратно в карман.

– Ты видел, кто это сделал?

– Ну, я не знаю...

Дэвенпорт наклонился вперед.

– Лично я не думаю, что это сделал ты, Спарки. Но ты должен дать мне нечто такое, над чем я мог бы работать дальше. С чем я мог бы вернуться. Ребята из отдела по борьбе с проституцией имеют на тебя зуб. Ты знаешь, что они говорят? Так вот, они говорят: «Конечно же, он не виновен в этом. Но он виноват во многом другом, и за это его можно брать. Засадим старика Спарки в Стилуотер, это решит множество проблем». Вот что они говорят. Еще они обнаружили у твоей дамочки в сумке кокаин, это тоже не пойдет тебе на пользу...

Спаркс облизнул губы.

– Я так и знал, что эта сука не все отдает.

– Мне нет до этого дела, Спарки. Что ты там видел?

– Я видел этого парня...

– Дай я включу запись.

Спаркс употреблял крэк, и порой ему трудно было терпеть. В ночь, когда была убита Хизер Браун, он сидел на скамейке возле автобусной остановки на противоположной стороне улицы и ждал, когда она принесет деньги. Он видел, как к ней подошел клиент.

– Было темно?

– Да, но горели большие уличные фонари.

– Ладно.

Ничего примечательного в Бешеном он не заметил. Среднего роста. Белый. Правильные черты, округлое лицо. Да, он немного толстоват. Подошел прямо к ней, они не долго договаривались.

– Думаешь, она его знала?

– Да. Может быть. Но я не уверен. Я никогда не видел его раньше, а она уже довольно давно работала на улице. Он не постоянный клиент.

– Она продолжала обслуживать клиентов с садистскими наклонностями?

– Да, есть такие любители. – Тут он поднял обе руки вверх. – Я ее не заставлял. Ей самой это нравилось. Ну, чтобы ее побили немного. И деньги за это хорошие платят...

– Ладно, вернемся к этому парню. Как он был одет? Модно?

– Нет, – ответил Спарки. – Он скорее походил на фермера.

– На фермера?

– Да. На нем была такая кепочка с козырьком, ну, знаешь, с надписью спереди. Одет он был в дешевую куртку, такие продают на автозаправочных станциях. Бейсбольная куртка.

– Ты уверен, что это был ее последний клиент?

– Да. Должно быть, так. Они пошли в мотель, а я отправился выпить пива. А потом на улице завыли сирены.

– Фермер не очень-то вписывается в картину, – сказал Лукас.

– Ну... – Спаркс почесал голову. – Мне он тоже показался не настоящим. Что-то в нем было такое...

– Что?

– Не знаю. Но что-то было.

Он снова почесал голову.

– Ты видел его машину?

– Нет.

Дэвенпорт продолжал расспрашивать, но ничего нового не узнал.

– Как ты думаешь, ты его узнаешь?

– Гм... – Спаркс задумался, глядя в пол. – Не знаю. Может быть. Я хочу сказать, может быть, если бы я увидел, как он идет по улице ночью в той же одежде, тогда бы я сразу сказал, что это тот самый ублюдок. Но если вы поставите его в ряд с другими, то я не уверен. Я ведь был далеко, на другой стороне улицы. И горели только уличные фонари.

– Хорошо.

Лукас выключил магнитофон.

– Нам нужно, чтобы ты вернулся в Миннеаполис, Спарки. Можешь заниматься своими девочками. Никто не будет тебя трогать, пока мы не найдем этого индюка. Когда же мы его обнаружим, тебе нужно будет на него посмотреть. Так, на всякий случай.

– А вы меня дергать не будете?

– Нет, если будешь сидеть тихо.

– Хорошо. А как насчет здешнего обвинения?

Макэлрени покачал головой.

– Если миннеаполисской полиции ты не нужен, мы можем выпустить тебя через десять минут.

– Нам он не нужен, – сказал Лукас. Он снова повернулся к Спарксу. – Но ты должен вернуться в Миннеаполис. Если же ты будешь по пути заезжать в каждый айовский город, то тебе придется отдуваться за каждую остановку. Так что возвращайся в Миннеаполис.

– Конечно. Будь спокоен. На мой вкус, здесь слишком часто кормят кукурузой. – Спаркс взглянул на Макэлрени. – Я никого не хотел обидеть.

Но Макэлрени обиделся.

* * *

Лукас уже открыл дверцу машины, которую он взял напрокат, когда Макэлрени что-то крикнул ему со ступеней полицейского участка. Спаркс стоял прямо у него за спиной, и они вместе подошли к Дэвенпорту.

– Я вспомнил, что мне показалось странным в этом пижоне, – сказал Спаркс. – Его стрижка.

– Стрижка?

– Да. Ну, когда они шли от меня в сторону мотеля, он снял свою кепку. Мне не видно было его лица, только затылок. Но я помню, что подумал тогда, что он подстрижен не как фермер. Ты же знаешь, как у фермеров всегда торчат уши? А иногда они бывают подстрижены «под горшок». Так вот, похоже, что у этого парня была прическа. Ну как у тебя, как у бизнесмена, или адвоката, или доктора. Волосы прилизанные. Не как у фермера. Никогда не видел фермера с такой прической.

Лукас кивнул.

– Хорошо. Он блондин, так?

Спаркс наморщил лоб.

– Да нет. У этого пижона были темные волосы.

Лукас придвинулся к нему ближе.

– Спарки, ты уверен? Может быть, ты ошибаешься?

– Нет-нет. Темноволосый пижон.

– Черт! – Дэвенпорт задумался. Эта деталь не вписывалась. – Что-нибудь еще? – наконец спросил он.

Спаркс отрицательно покачал головой.

– Ничего, кроме того, что ты постарел. Я помню, что в первый раз узнал о тебе, когда ты отделал Болда Петерсона. У тебя тогда было лицо гладкое, как попка младенца. Жизнь тебя потрепала.

– Спасибо, Спарки, – сказал Лукас.

– Мы все стареем.

– Конечно. Кстати, я сожалею о твоей девчонке.

Спарки пожал плечами.

– Женщин действительно иногда убивают. Но пока недостатка в шлюхах не ощущается.

* * *

Поездка домой на машине заняла всю оставшуюся часть дня. Он остановился недалеко от границы Айовы и съел чизбургер с жареной картошкой, потом, придерживаясь скорости семьдесят миль в час, домчался до реки Миннесот, пересек ее, в восемь с небольшим вечера въехал в Миннеаполис. Лукас оставил взятую напрокат машину в аэропорту и на такси приехал домой. Он страшно вымотался. После горячего душа его сгорбленная спина распрямилась. Он оделся, достал из холодильника пиво, прошел в спальню, поставил банку с пивом на пол у кровати, улегся и принялся рассматривать приколотые к стене листы бумаги.

Белл, Морис, Руиц и Льюис. Бешеный. Даты. Личные качества. Он снова все это перечитал, вздохнул, поднялся с кровати, приколол еще один лист бумаги и написал сверху фломастером: «Браун».

Проститутка. Молодая. Темные волосы и глаза. Физические данные подходили. Но она была убита в мотеле, после того как с ней познакомились на улице. На всех других нападение было совершено в укромных местах, в домах, квартирах или, как в случае с Льюис, в пустом доме, который она хотела продать.

Он опять перебрал все факты, сопутствовавшие убийству Браун, включая ее появление в суде. Может, Бешеный юрист? Или даже судья? Или репортер, освещающий судебную хронику? А может быть, он заместитель шерифа или кто-то из тех, кто работает в суде? Таких десятки. Лукас особо отметил нож. Бешеный принес его с собой. Чикагская фабрика – это дорогая фирма, ее продукция продавалась во всех лучших универмагах и специализированных магазинах. Может быть, он гурман? Или помешан на готовке? Возможно, он купил нож недавно, и тогда при проверке магазинов, может быть, отыщется продавец, который продал один нож белому толстому парню.

* * *

Лукас взглянул на записи, сделанные на листе с пометкой «Бешеный». Обеспеченный человек, возможно, переехал сюда недавно. Откуда-то с юго-запада. Работает в офисе. Спаркс подтвердил, что у него светлая кожа. Вот только загвоздка с темными волосами. Карла была уверена, что у него очень светлая кожа, это предполагает светлые волосы. Конечно, есть черноволосые ирландцы, да и финны подойдут под такое сочетание, но это называется «притягивать за уши». Лукас покачал головой и приписал: «Темные волосы». В конце перечня он добавил: «Дорогая стрижка. Темные волосы? Парик? Изменяет внешность (фермер). Гурман?»

Он снова лег, подоткнул под голову подушку и отпил пива, потом поставил банку себе на грудь, придерживая ее рукой, и снова перечитал все, что было написано на листах. Богач, бедняк, нищий, вор, доктор, юрист, индейский вождь. Полицейский.

Он посмотрел на часы. Девять сорок пять. Лукас встал, не выпуская из рук пива, прошел в рабочую комнату и взялся за телефон. Помедлив немного, он набрал номер восьмого канала телевидения.

– Передайте ей, что это Гнедой Конь, – проговорил Лукас.

Через пятнадцать секунд Макгаун была у телефона.

– Гнедой Конь?

– Да. Слушай, Энни, исключительные новости. На улице недалеко от того места, где убили Браун, был человек, который кое-что видел. Он видел Бешеного. Говорит, что тот похож на фермера. На нем была кепка с надписью. Так что вполне возможно, что он приезжает сюда из деревни.