Текст книги "История импрессионизма (Часть 1)"

Автор книги: Джон Ревалд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

"Пишите только тремя первичными красками [красной, синей, желтой] и их непосредственными производными", – говорил он Сезанну. 67

Хотя Сезанн еще не пришел к радикальному изменению своей палитры, он все же начал употреблять мелкий мазок, свойственный его друзьям, и в целом прибегать к более светлой гамме. Новый портрет его друга Валабрега, написанный в этот период, свидетельствует о таком переходе. В то время как лицо моделировано мелкими и яркими мазками, остальное передано в широкой манере и в довольно темных тонах.

Тем временем военные дела с каждым днем становились все хуже. Встретив сопротивление опытного врага, превосходящего своей численностью и снаряжением, французские армии, совершенно неподготовленные, нуждающиеся в самом необходимом, возглавляемые неспособными и даже предательски настроенными придворными фаворитами, вступали в безнадежные бои. Поражение следовало за поражением, пока наконец катастрофа под Седаном не решила судьбу Франции.

2 сентября 1870 года Наполеон III капитулировал. Спустя два дня в Париже была объявлена Третья республика. Виктор Гюго возвратился из изгнания, в Париже он был встречен новым мэром Монмартра Жоржем Клемансо, вернувшимся из Соединенных Штатов, где он жил с 1865 года. А Гамбетта призывал своих соотечественников объединиться против могущественного захватчика, умереть, но спасти честь нации.

Мане был ревностным республиканцем, так же как его друзья Золя и Дюре. Семью свою он отослал в безопасное место на юг Франции. Страстный почитатель Гамбетты, он со своим братом Эженом и Дега начал теперь часто посещать политические митинги в Париже. В то время как двое его братьев и Гильме находились в маневренных войсках, он записался добровольцем в артиллерию Национальной гвардии и стал штабным офицером под началом Мейссонье. Бракмон, Пюви де Шаванн, Каролюс Дюран и Тиссо служили в той же части. Дега хотя и не был республиканцем, записался в инфантерию, но был переведен в артиллерию из-за болезни правого глаза. В полку он встретил своего бывшего школьного товарища художника и инженера Анри Руара, который с тех пор стал одним из его самых близких друзей.

В то время как день и ночь гремели пушки, Мане, его брат, Дега и Стевенс изредка собирались в Пасси у Моризо, так как Берта отказалась покинуть Париж. Ее мать в письме к своим двум другим дочерям описывала один из этих визитов следующим образом: "Господин Дега был так потрясен гибелью своего друга скульптора Кювелье, что находился в невозможном состоянии. Он и Мане чуть не вцепились друг другу в волосы, обсуждая средства обороны и вопросы использования Национальной гвардии, причем каждый из них готов был пойти на смерть ради спасения своей страны. Господин Дега записался в артиллерию, хотя, судя по его словам, он еще ни разу не слышал, как стреляет пушка. Он хочет услышать этот звук, желая удостовериться, сможет ли выдерживать взрывы". 68

Эдуард и Эжен Мане сделали все, что могли, чтоб уговорить семейство Моризо уехать из Парижа. "Братья Мане так красноречиво описывали ужасы, которые мы рискуем испытать, что могли бы напугать самых стойких людей. Ты знаешь их склонность преувеличивать; в такие минуты они все видят в черном свете". 68

Когда пруссаки приближались к Парижу, Писсарро был вынужден бежать из Лувесьенна, не имея возможности захватить с собой картины, почти все написанное им начиная с 1855 года; не смог он захватить и некоторое количество картин Моне, оставленных ему на сохранение. 69 Писсарро с семьей вначале нашел пристанище на ферме своего друга Пиетта в Монфуко, в Бретани, а позже уехал в Лондон, где жила его двоюродная сестра и куда уехала также его мать. В то время как немцы устроили в доме Писсарро мясную лавку, Курбе был назначен в Париже председателем комиссии по сохранению национальных художественных сокровищ. 70 Он смог обеспечить своим работам относительную безопасность, поместив их в новых галереях Дюран-Рюэля на улице Лаффит.

В начале сентября в Гавре Моне был свидетелем невероятного наплыва людей на пароходы, отбывающие в Англию. Буден подумывал отправиться в Лондон, но потом решил в пользу Брюсселя, куда бежали некоторые из его друзей. Диаз тоже уехал туда. Моне в конце концов оставил жену с ребенком и умудрился добраться до Лондона. 71 Среди прочих уехали в Англию Добиньи и Бонвен.

Коро бежал в Париж из своего дома в Виль д'Авре и предложил большую сумму на изготовление пушки для того, чтобы прогнать пруссаков из лесов Виль д'Авре.

19 сентября началась осада Парижа. Тремя неделями позже Гамбетта на воздушном шаре покинул город, чтобы организовать сопротивление в провинциях. Правительство обосновалось в Бордо, и Золя направился туда, чтобы занять пост секретаря при кабинете министра Глез-Бизуэна, которого он вместе с Дюре встречал как редактора антиимперской газеты "Tribune".

В ноябре Мане писал из Парижа своей жене: "Мой рюкзак набит всем необходимым для работы, и скоро я начну несколько набросков с натуры". 72 Но серьезность положения, видимо, помешала ему заниматься живописью. "Кафе Гербуа – мое единственное спасение, – писал он немного позднее. – И это становится довольно-таки однообразным". 73

28 ноября в сражении при Бон-ла-Роланде был убит Фредерик Базиль.

В Париже постепенно начинали царить голод и эпидемии. Мане сообщал жене, что люди едят кошек, собак и крыс, счастливчикам удавалось достать конину. В письме к Эве Гонзалес он жаловался, что ослиное мясо стало слишком дорогим. 74

Вскоре к испытаниям парижан добавился страшный холод. 5 января 1871 года пруссаки начали обстрел города. Снабжение провизией окончательно прекратилось. День и ночь по Парижу били пушки врага. Столица Франции капитулировала лишь 28 января. Франция проиграла войну. 1 марта германские войска на сорок восемь часов условно оккупировали Париж.

Тем временем в Лондоне Моне снова переживал трудные дни, пока не повстречался с Добиньи, который писал тогда виды Темзы, имевшие в Англии большой успех. Добиньи был тронут бедственным положением Моне и в январе 1871 года познакомил его со своим торговцем Полем Дюран-Рюэлем, тоже бежавшим в Лондон, предварительно отправив туда большинство своих картин. Он только что открыл галерею на Нью Бонд-стрит.

Добиньи пошел даже на то, что предложил заменить своими собственными картинами те работы Моне, которые Дюран-Рюэль не сможет продать. 75

Но Добиньи не пришлось очень сильно настаивать. Дюран-Рюэль уже был заинтересован картинами Моне, которые иногда появлялись в Салоне, и рад был познакомиться с молодым художником. Фактически уже обозреватель Салона

1870 года в "Revue internationale de l'art et de la curiosite", издаваемом Дюран-Рюэлем, настаивал на значительности таких художников, как Писсарро, Дега и Мане, а также и Моне, невзирая на то, что картины его были отвергнуты жюри. Более того, Дюран-Рюэль, по-видимому, уже приобрел работы этих художников, так как выставки, которые он устраивал в Лондоне в течение 1870

1871 годов, включали две картины Писсарро, две Сислея и по одной картине Моне, Ренуара, Дега и Мане. 76

В конце концов казалось естественным, что, торгуя долгие годы картинами барбизонских художников и содействуя своим упорством и смелостью их окончательному признанию, Дюран-Рюэль сейчас будет как-то заинтересован в последователях Коро, Диаза и Курбе среди нового поколения. И в самом деле, когда в течение того же января месяца Писсарро зашел в галерею Дюран-Рюэля и оставил там картину, он немедленно получил обнадеживающий ответ:

"Мой дорогой господин Писсарро, вы принесли мне очаровательную картину и я сожалею, что отсутствовал в галерее и не смог лично засвидетельствовать вам свое почтение. Сообщите мне, пожалуйста, цену, которую вы хотите получить за нее, и когда сможете, будьте любезны пришлите еще. Я должен продать здесь много ваших работ. Ваш друг Моне справлялся у меня о вашем адресе. Он не знал, что вы в Англии". 77

Дюран-Рюэль купил одну за другой две картины Писсарро, платя по 200 франков за каждую, что было больше, чем художник получал от папаши Мартина в Париже; по 300 франков он платил за картины Моне.

С тех пор он выставлял их работы на каждой выставке, которую устраивал в Лондоне, но, несмотря на все свои усилия, не смог продать их в Англии.

Сислей, как британский подданный, тоже уехал в Англию, но, видимо, не встречался там ни с Дюран-Рюэлем, ни с Писсарро, ни с Моне. 78 Во всяком случае, написанный им в 1871 году "Мост Черинг-Кросс" подтверждает пребывание Сислея в столице Англии во время франко-прусской войны, если только он не прибыл туда вскоре после прекращения военных действий. 79

Моне и Писсарро были счастливы, найдя друг друга в Лондоне, и стали часто встречаться. Писсарро впоследствии вспоминал: "Моне и я были в восторге от лондонских пейзажей. Моне работал в парках, а я, живя в нижнем Норвуде, очаровательном в то время предместье, изучал эффекты тумана, снега и весны. Мы писали с натуры... Посещали мы и музеи. Акварели и картины Тернера и Констебла, полотна старика Крома, конечно, имели влияние на нас. Мы восхищались Гейнсборо, Лоуренсом, Рейнольдсом и пр., но в основном мы были поражены пейзажистами, которые импонировали нашим взглядам на пленер, на передачу света и мимолетных впечатлений. Среди современных художников нас очень заинтересовали Уатс и Россети". 80 Однако Писсарро подчеркивал, что "Тернер и Констебл, научив нас кое-чему, показывали в то же время своими работами, что они не имели представления об "анализе тени", которая в картинах Тернера всегда казалась провалом, преднамеренным эффектом. Что же касается деления цветов, то Тернер убедил нас в превосходстве этого как метода, но не как средства достижения правдивости..." 81 Моне также утверждал в более поздние годы, что искусство Тернера имело ограниченное воздействие на его эволюцию. Он и Писсарро благодаря непосредственным наблюдениям в 1870 году уже ближе стояли к природе, чем Тернер, чьи работы, Моне не скрывал этого в своих беседах с друзьями, "были антипатичны ему из-за необузданного романтизма воображения". 82

Обоим друзьям, по словам Писсарро, "пришла в голову мысль послать наши этюды на выставку в Королевскую Академию. Естественно, мы были отвергнуты". 80

Если бы не моральная и материальная поддержка Дюран-Рюэля, они могли бы пасть духом, потому что вести, приходившие из Франции, как и следовало ожидать, звучали неутешительно. Писсарро, просивший одного из своих знакомых – художника Белиара – прислать подробный отчет, в конце февраля получил письмо: "Все ваши друзья здоровы. Мане уехал на юг [к своей семье] несколько дней тому назад. Золя... вернулся к частной жизни и живет в Бордо, выжидая, как развернутся события. Он просил передать вам привет. Гильме здоров, Гийомен тоже. Дюранти все такой же. Сезанн на юге, Дега, как мне говорил Дюранти, немножко свихнулся. Я не видел Фантена, Сислея и Ренуара целый век. Моне, кажется, в Дьеппе или в Англии. Удино работает в мэрии, а я не работаю совсем. Нет угля!.. У меня нет известий о вашем доме в Лувесьенне! На одеяла, одежду, обувь, белье, поверьте мне, вы можете поставить крест... а ваши картины, поскольку они всем нравятся, я надеюсь, будут служить украшением прусских гостиных. Близость леса, вне всякого сомнения, спасла вашу мебель. Добиньи только что вернулся из Лондона, где заработал массу денег. Думаю, что вашей матери лучше оставаться в Лондоне, пока здесь все наладится. Есть основания полагать, что будет подписан мирный договор, но может возникнуть много осложнений и событий до и после..." 83

И, действительно, судьба имела в запасе много неожиданностей. В марте отчаявшееся население Парижа восстало против военных мер нового правительства, и оно бежало в Версаль; в столице была провозглашена Коммуна.

Курбе был избран народным представителем, а также стал президентом новой федерации художников, именем которой ликвидировал Академию в Риме, Школу изящных искусств, отделение изящных искусств Института, а также все медали и награды, выдаваемые в Салонах. Но статут, касающийся жюри Салона, остался без изменений. Среди тех, кто наиболее регулярно посещал собрания федерации, были Аман Готье и бывший учитель Берты Моризо – Удино. 84 Бонвен, Коро, Курбе, Домье и Мане входили в комитет, выбранный для того, чтобы заменить экс-администрацию по делам изящных искусств.

Назначенный "куратором изящных искусств", Курбе участвовал в свержении Вандомской колонны, считавшейся символом войн и агрессий и прославления династии Бонапарта. Вандомская колонна была восстановлена после падения Коммуны. Падение это произошло после новой осады Парижа, на этот раз войсками версальского правительства, которые в первые дни мая начали обстрел города. 21 мая войска вошли в Париж, и началась страшная резня. В одну неделю город был буквально затоплен кровью. 28 мая сопротивление прекратилось.

Мане, чей друг Дюре едва избежал ареста во время Коммуны, вернулся в Париж перед последними майскими уличными боями и запечатлел их в двух литографиях. Золя прибыл в Париж за четыре дня до восстания и оставался там до середины мая. Демобилизовавшись, Ренуар тоже вернулся в столицу, но во время Коммуны снова уехал и устроился вместе со своей матерью вблизи Лувесьенна. Дега, оставивший Париж после прекращения военных действий, провел месяцы Коммуны со своими друзьями Вальпинсонами в их деревенском поместье.

Берта Моризо вместе с родителями оставила Париж и присоединилась к Пюви де Шаванну в предместье Сен-Жермен. Примерно в это же время покровитель Писсарро Ароза пригласил в Париж своего крестника Поля Гогена, который только что отбыл воинскую повинность во флоте и сейчас по рекомендации Арозы поступил в банк Бертена.

В Лондоне Писсарро продолжал получать довольно неприятные известия из Франции. Хозяйка дома, в котором он жил в Лувесьенне, сообщала ему, что "пруссаки натворили много бед... Кое-какие картины нам удалось сохранить, но большинство их эти господа, боясь испачкать ноги, разложили в саду и использовали в качестве ковра". 85

А Дюре после подавления Коммуны писал Писсарро: "Ужас и отчаяние продолжают царить в Париже. Ничего подобного еще не бывало... У меня есть только одно желание – уехать, бежать на несколько месяцев из Парижа... Париж пуст и опустеет еще больше... Что же касается живописцев и художников, то можно подумать, что их вообще никогда не было в Париже". 86

Дюре сообщил Писсарро о своем намерении поехать в Лондон, на что художник ответил ему в июне: "Я пробуду здесь очень недолго. Рассчитываю как можно скорее вернуться во Францию. Да, мой дорогой Дюре, я не останусь здесь, только за границей чувствуешь, как прекрасна, величественна и гостеприимна Франция. Какая разница с тем, что делается здесь. Встречаешь только презрение, безразличие, даже грубость; среди коллег царят лишь самая эгоистическая зависть и обиды. Здесь нет искусства, существует только сделка. Что касается моих личных дел и продаж, то я ничего не сделал, только Дюран-Рюэль купил у меня две небольшие картины. Моя живопись не привлекает никого, но со мной это бывает почти везде... Может быть, я скоро буду в Лувесьенне, там я потерял все. Из пятисот осталось около сорока картин". 87

Когда немного позже Дюре встретился с Писсарро в Лондоне, он пришел в восторг от последних работ художника, но счел обстановку в Англии еще более неприятной, чем ее изобразил Писсарро. "Из французских художников, англичане любят только Жерома, Розу Бонёр и т. п., – писал он Мане. – Коро и другие великие художники пока еще не существуют для них. Положение здесь такое, каким оно было в Париже двадцать пять лет тому назад..." 88

Путешествуя вокруг света, Дюре оставил Британию ради Соединенных Штатов и был счастлив сообщить, что в Новом Свете помимо многих плохих картин он видел также несколько хороших. "Современная французская школа прививается здесь, – констатировал он, – я снова видел в Бостоне "Кюре" Курбе. Это поистине шедевр. В Бостоне я видел также несколько очень красивых Тройонов... Курбе и эти Тройоны компенсируют остальную безвкусицу". 89

В то время как Дюре писал эти строки Мане, в Париже был арестован и заключен в тюрьму в ожидании суда Курбе за активное участие в Коммуне и в особенности за разрушение Вандомской колонны.

Моне тем временем оставил Англию, но вместо того чтобы вернуться во Францию, направился раньше в Голландию. Возможно, он это сделал по совету Добиньи или, быть может, воспользовался его приглашением, потому что в течение 1871 и 1872 годов Добиньи работал в Голландии (он даже приобрел у Моне один из написанных им видов канала Заандам). Моне намеревался остаться в Голландии до конца года, привлеченный живописными ветряными мельницами с красными крыльями, необъятностью неба над плоской землей, каналами и лодками, городами и домиками, которые, казалось, поднимаются из воды. Все это являло ему огромное разнообразие серых оттенков, именно тех валеров, к которым был так чувствителен Буден.

Наконец уехал и Писсарро. В конце июня 1871 года он уже был снова в Лувесьенне. Картина, написанная им вскоре после возвращения, – "Дорога Рокенкур", – казалось, была наполнена жизнерадостностью, тихой, но горячей верой, чувством более сильным, чем лиризм его ранних работ, потому что оно приобрело ясность.

Писсарро выражал пылкую надежду, что "Париж восстановит свое великолепие", 87 и нашел Францию, объединенную одним желанием восстановить все, что было разрушено, и снова занять в мире то место, которое она занимала.

Заем, выпущенный государством, был перекрыт подпиской в два с половиной раза; огромные репарации, затребованные пруссаками, были выплачены в наивозможно кратчайший срок, и по всей стране, освобожденной от невежественного тирана, глубоко униженной на поле сражения, но гордой своей новой республикой, казалось, начал царить новый дух, новая жажда великих достижений. В науке, искусстве, литературе, в области техники создавались великие проекты и уверенно начиналось их осуществление. "Наступает наше время", 90 – объявил Сезанну Золя.

В то время как немцы радовались своей легкой победе над прогнившей Второй империей, Фридрих Ницше имел смелость заявить своим соотечественникам:

"Общественное мнение в Германии чуть ли не запрещает говорить о злых и опасных последствиях войн, особенно войны, победоносно оконченной... И все же необходимо сказать: большая победа – это большая опасность. Человеческая натура переносит ее труднее, чем поражение, и легче даже завоевать победу, чем перенести ее так, чтобы она не превратилась в поражение.

Из всех опасных последствий недавней войны с Францией самым опасным является широко распространенное, а может быть, даже общее заблуждение, что в этой войне победила также германская культура и она заслуживает лавров, достойных такого успеха. Эта иллюзия чрезвычайно вредна не потому, что она иллюзия, – существуют и благотворные иллюзии, – но потому, что она способна превратить нашу победу в полное поражение... Не может быть никакой речи о победе германской культуры по той простой причине, что французская культура продолжает существовать и мы зависим от нее так же, как прежде". 91

В ближайшие десятилетия не только Германия, но и весь мир уповал на французскую культуру и, быть может, ни в одной области ее главенствующее положение не было таким бесспорным, как в области искусства.

Но понадобилось много времени для того, чтобы ее роль и роль французских художников получили всеобщее признание, почти столько же времени, сколько понадобилось самой Франции для того, чтобы признать своих величайших художников.

Примечания

1 Точная дата, когда художники начали собираться в кафе Гербуа, не установлена. Табаран (Тabаrant. Pissarro. Paris, 1924, p. 15) и Дюре. Duret. (Histoire des Peintres Impressionnistes) утверждают, что они начали встречаться там в 1866 г. Известно, что вплоть до 1866 г. Мане ежедневно с 5 часов 30 минут до 7 часов вечера проводил время в кафе Бад, Итальянский бульвар, 26 (см. письмо Мане к Золя от 7 мая 1866 г. Jamot, Wildenstein, Bataille. Manet. Paris, 1932, v. I, p. 81). Но уже весной 1868 г. друг Золя говорит о Батиньольской группе (см. письмо Соляри к Золя. J. Rewald. Cezanne, sa vie, son oeuvre son amitie pour Zola. Paris, 1939, p. 143). В 1868-1869 гг. Мане пригласил Моне присоединиться к его друзьям в кафе Гербуа, и около 1869 г., когда Моне в свою очередь явился туда с Ренуаром, Сислеем и пр., там, по-видимому, собралась вся группа. А. Пруст (A. Proust. Edouard Monet, Souvenirs. Paris, 1913), вероятно, ошибается, когда говорит, что после 1865 г. Мане уже покинул кафе Гербуа. О кафе Гербуа см. Sylvestre. Au pays du souvenir. Paris, 1892, ch. XIII. "Le Cafe Guerbois".

2 Письмо Моне к Тьебо-Сиссону. См. Claude Monet, интервью, "Le Temps", 27 novembre 1900.

3 E. Duranty. Les pays des arts. Paris, 1881, p. 345.

4 E. Zola. Mon Salon. 1866. Перепечатано в "Mes Haines".

5 Sylvestre, op. cit., ch. XIII.

6 Дуэль состоялась в Сен-Жерменском лесу, 23 февраля 1870 г. Об этом инциденте см. Proust, op. cit., p. 38.

7 P. Alexis. Статья появилась в "Cri du peuple", 8 janvier 1885. Цитируется y D. Leblond-Zо1a. Paul Alexis, ami des peintres, boheme et critique d'art. "Mercure de France", 1er mars 1939. Текст стихотворения был следующим: "Manet-Duranty sont deux gas / Qui font une admirable paire, Aux poncifs, ils font des degats, / Manet-Duranty sont deux gas. / L'Institut, qui les vitupere es meprise autant que Degas. / Parce qu'ils font des becs de gaz. / Manet-Duranty sont deux as / Qui font une admirable paire".

8 Из записной книжки Берты Моризо. См. P. Valery. Degas, Danse, Dessin. Paris, 1938, p. 148.

9 См. письмо Берты Moризо к ее сестре Эдме, 1869 г. D. Rouart. Correspondance de Berthe Morisot. Paris, 1950, p. 41.

10 P. Lafond. Degas. Paris, 1919, p. 99.

11 E. Duranty, op. cit., p. 35.

12 Письмо Мане к Фантену от 26 августа 1868 г. См. E. Moreau-Nelaton. Manet raconte par lui-meme. Paris, 1926, v. I, p. 102.

13 См. Valery, op. cit., p. 88.

14 E. Zola. Le Reve. Oeuvres completes. Paris, 1928. См. примечания M. le Blond, p. 232.

15 M. Elder. A Giverny chez Claude Monet. Paris, 1924, p. 48.

16 Выдержки из заметок Золя к своим романам "Творчество" и "Чрево Парижа" цитируются у J. Rewа1d, op. cit., p. 123.

17 E. Zola. Preface aux Nouveaux contes a Ninon, 1874.

18 См. A. Andre. Renoir. Paris, 1928, p. 56.

19 Ibid., p. 14.

20 A. Alexandre. Предисловие к каталогу распродажи A. Sisley. Paris, Galerie Georges Petit, 1er mai 1899.

21 Письмо Фантена к Эдвардсу от 15 июня 1871 г. См. A. Ju11ien. Fantin-Latour. Paris, 1909, pp. 74-75. Согласно Табарану (Tabarant. Manet et ses oeuvres. Paris, 1947, p. 175), Ренуар был помещен рядом с Мане по просьбе самого Мане, а Дюранти был отстранен. Картина эта теперь находится в Лувре.

22 См. Louvre, Cabinet des Dessins: Fantin-Latour, Album B.

23 См. Е. Chesneau. Le Japon a Paris. "Gazette des Beaux-Arts", 1er septembre 1878; H. Focillon. L'estampe japonaise et la peinture en Occident. "Congres d'histoire de l'art". Paris, septembre – octobre 1921.

24 См. G. Geffroy. La vie artistique, 3e serie. Paris, 1894, p. 148.

25 См. R. Marx. Maitres d'hier et d'aujord'hui. Paris 1914, p. 292.

26 Proust, op. cit., pp. 31-32. В 1864 г. Фантен заметил по поводу одной из своих картин:

"Тени слишком черны; недостаточно желтого, красного, синего". См. Louvre, Cabinet des Dessins: Fantin-Latour, Carnet A., p. 54.

27 Письмо Писсарро к сыну от 8 апреля 1895 г. См. Camille Pissarro. Lettres a son fils Lucien. Paris, 1950, p. 375.

28 A. Wolf. "Figaro", 20 mai 1869. Цитируется y Tabarant, op. cit., p. 160.

29 P. Alexis. Aux peintres et sculpteurs. "L'Avenir National", 5 mai 1873.

30 Письмо Будена к Мартину от 25 апреля 1869 г. См. Jean-Aubry. Eugene Boudin. Paris, 1922, p. 72.

31 Письмо Валабрега к Золя, январь 1867 г. См. Rewald, op. cit., p. 141.

32 См. Andre, op. cit., p. 53.

33 См. Proust, op. cit., p. 43.

34 Слова Сезанна, цитируемые Марионом в одном из писем к Морстатту, апрель 1868 г. См. М. Scolari et A. Barr, jr. Cezanne d'apres les lettres de Marion a Morstatt. "Gazette des Beaux-Arts", janvier 1937; "Cezanne in the letters of Marion to Morstatt", 1865-1868. "Magazine of Art", february, april, may 1938.

35 Письмо Ахилла де Га от 16 февраля 1869 г. См. Р.-А. Lemoisne. Degas et son oeuvre. Paris, 1946, v. I, p. 63.

36 Письмо Базиля к родителям, весна 1869 г. См. G. Poulain, Bazille et ses amis. Paris. 1932, p. 111.

37 Письмо Базиля к родителям, весна 1869 г., ibid., pp. 147-148,

38 Письмо Берты Моризо к сестре Эдме от 1 мая 1869 г. См. M. Angoulvent. Berthe Morisot. Paris, 1933, pp. 30-32.

39 Письмо Б. Моризо к ней же, весна 1869 г., ibid., p. 28.

40 Письмо Б. Моризо к ней же, май 1869 г., ibid., pp. 32-33.

41 Письмо госпожи Моризо к ней же от 23 мая 1869 г., ibid., p. 33.

42 Об Эве Гонзалес см. богато иллюстрированную статью: P. Bayle. Eva Gonzales. "La Renaissance", juin 1932; C. Roger-Marx. Eva Gonzales. Paris, 1950.

43 Письма Берты Моризо к сестре Эдме, 1869 г. См. Moreau-Ne1aton. op. cit., v. I, p. 113.

44 Письмо Эдмы Понтильон к сестре Берте Моризо, 1869 г. См. Rouart, op. cit., p. 31.

45 Сastagnary. Salon de 1869. Перепечатано в "Salons" (1857-1870). Paris, 1892, v. Il, p. 364.

46 Письмо Моне к Уссею от 2 июня 1869 г. См. R. Chavance. Claude Monet. "Figaro illustre", 16 decembre 1926.

47 Письмо Моне к Базилю от 9 августа 1869 г. См. Poulain, op. cit., p. 157.

48 Письмо Ренуара к Базилю, осень 1869 г., ibid., p. 155.

49 См. Andre, op. cit., p. 60.

50 Письмо Моне к Базилю от 25 сентября 1869 г. См. Poulain, op. cit., p. 160.

51 Базиль, например, отметил в записной книжке: "Я не должен забывать сравнивать валеры освещенной воды с валерами залитой солнцем травы". Poulain, op. cit., p. 153.

52 Имена друзей, собравшихся в мастерской Базиля, точно не установлены. Возможно, что взамен данного здесь следует читать: Моне вместо Золя, Сислей вместо Ренуара и Астрюк вместо Моне; см. Poulain, op. cit., p. 179. Картина Базиля находится в Лувре.

53 О Дебутене см. Сlement-Janin. La curieuse vie de Marcellin Desboutin. Paris, 1922; также Silvestre, op. cit., ch. XIII.

54 Коро вычеркнул из своего бюллетеня имя Мане, заменив его Эженом Изабэ.

55 См. A. Alexandre. Claude Monet. Paris, 1921, p. 61.

56 Письмо Берты Моризо к сестре Эдме, март 1870 г. См. D. Rouart. Correspondance de Berthe Morisot. Paris, 1950, pp. 36-37.

57 См. письмо госпожи Моризо к дочери Эдме от 27 марта 1870 г., ibid., p. 40.

58 Письмо Берты Моризо к сестре Эдме, середина мая 1870 г., ibid., p. 40.

59 О Салоне 1870 г. см. J. E. Blanсhe. Les Arts Plastiques – La Troisieme Republique, 1870 a nos jours. Paris, 1931, pp. 3-16.

60 Письмо Базиля к родителям от 16 мая 1870 г. См. F. Daulte. Frederic Bazille et son temps. Geneve, 1952, p. 80.

6l Письмо Берты Моризо к сестре Эдме, начало мая 1870 г. См. Rouart, op. cit., pp. 38-39.

62 Wolff. Статья в "Figaro", 13 mai 1870. Цитируется у A. Tabarant. Manet et ses oeuvres. Paris, 1947, pp. 175-176. 63 T. Duret. Salon de 1870. "Electeur Libre", mai-juin 1870. Перепечатано в "Critique d'Avantgarde", Paris, 1885, pp. 3-53.

64 Duranty. M. Manet et l'imagerie. Цитируется у Tabarant, op. cit., pp. 176-177. 65 См. J. Rewald. Un article inedit sur Paul Cezanne en 1870. "Arts", 21-27 July 1954. 66 О Сезанне во время войны см. J. Rewald. Cezanne, sa vie, son oeuvre, son amitiй pour Zola. Paris, 1939, ch. XI, pp. 177-189.

67 См. J. Gasquet. Cezanne. Paris, 1921, p. 90.

68 Письмо госпожи Моризо к ее дочерям от 18 октября 1870 г. См. Rouart, op. cit., p. 44.

69 См. A. Tabarant. Pissarro. Paris, 1924, p. 18.

70 См. A. Darcel. Les musees, les arts et les artistes pendant le siege de Paris. "Gazette des Beaux-Arts, octobre, novembre 1871.

71 Часто повторяемая версия гласит, что Моне раньше отправился в Голландию, а оттуда в Лондон, но достаточных подтверждений этому нет. Жеффруа (G. Geffroy. Claude Monet, sa vie, son oeuvre. Paris, 1924, v. I, p. 58) полагает, что Моне отправился в Голландию в компании Писсарро и что они вместе поехали в Англию; но Писсарро в 1870 г. не ездил в Голландию и только в январе 1871 г. узнал из письма Дюран-Рюэля, что Моне находится в Лондоне. Среди картин, написанных Моне в Голландии, ни одна как будто бы не датирована 1870 г., а датированные 1871 г., по-видимому, были сделаны в конце года, после того как он покинул Англию, так как известно, что в январе 1871 г. он находился в Лондоне. В интервью с Тьебо-Сиссоном Моне утверждает, что он отправился прямо в Англию.

72 Письмо Мане к жене от 19 ноября 1870 г. См. Moreau-Nelaton. Manet raconte par lui-meme. Paris, 1926, v. I, p. 124.

73 Письмо Мане к жене от 23 ноября 1870 г., ibid., p. 125. См. также A. Tabarant. Une correspondance inedite d'Edouard Manet. Les lettres du Siege de Paris (1870-1871). Paris, 1935.

74 См. письма Мане к жене и Эве Гонзалес, цитируемые у Moreau-Nelaton, op. cit., pp. 121-127.

75 См. M. de Fels. La vie de Claude Monet. Paris, 1929 p. 130.

76 См. Memoires de Paul Durand-Ruel y L. Venturi. Les Archives de l'Impressionisme. Paris – New York, 1939, v. II, pp. 175-180. О выставках, устроенных Дюран-Рюэлем в Лондоне между 1870 и 1875 гг., см. D. Cooper. The Courtauld Collection. London, 1954, pp. 21-23.

77 Письмо Дюран-Рюэля к Писсарро от 21 января 1871 г. См. Venturi, op. cit., pp. 247-248.

78 Следует, однако, упомянуть, что пятьдесят лет спустя Дюран-Рюэль сообщил в интервью, что с Сислеем его познакомил Моне в Лондоне. См. F. F. [Feneon]. Les grands collectionneurs, M. Paul Durand-Ruel. "Bulletin de la vie artistique", 15 avril 1920.

79 Согласно воспоминаниям Эдмона Ренуара, Сислей во время Коммуны находился в Лувесьенне. Братья Ренуар жили там у своих родителей, и оба художника часто отправлялись работать вместе в лес Марли, около акведука, и на Лувесьеннские озера.

80 Письмо Писсарро к Дьюхарсту, ноябрь 1902 г. (перевод). См. W. Dewhurst. Impressionist Painting. London-New York, 1904, pp. 31-32.

81 Письмо Писсарро к сыну от 8 мая 1903 г. См. Camille Pissarro. Lettres a son fils Lucien. Paris, 1950, pp. 500-501. По поводу влияния Тернера на Моне и Писсарро следует отметить, что Синьяк, хорошо знавший Писсарро, впоследствии придавал этому гораздо большее значение, чем сами художники. Он писал: "...в Лондоне... они изучают его работы, анализируя его технику. Прежде всего они поражены тем, как он изображает снег и лед. Они удивляются, каким образом он сумел передать впечатление белизны снега, в то время как они до сих пор не смогли добиться этого с помощью больших белых пятен, наложенных широкими мазками. Они пришли к выводу, что этот замечательный результат достигнут не одной белой краской, а мазками различного цвета, положенными близко друг к другу и производящими на расстоянии требуемое впечатление" (P. Signас. De Delacroix au neo-impressionnisme. Paris, 1899, ch. III, par. I).