Текст книги "Царствующие жрецы Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Как видишь, – добавил Мул-Ба-Та, – номер передан другой рабыне.

– Что это значит?

– Это значит, – ответил Мул-Ал-Ка, – что Вики из Трева больше не существует.

Меня как будто ударили молотком. Я ненавидел Вику из Трева, но не желал ей смерти. Я чувствовал, что весь дрожу.

– Может, ей дали новый ошейник? – сказал я.

– Нет, – сказал Мул-Ал-Ка.

– Значит она мертва?

– Все равно что мертва, – сказал Мул-Ба-Та.

– Что это значит? – Я схватил его и начал трясти.

– Он хочет сказать, – вмешался Мул-Ал-Ка, – что ее отправили в туннели золотого жука.

– Но почему?

– Она теперь для царей-жрецов бесполезна.

– Почему?

– Мне кажется, мы сказали достаточно, – ответил Мул-Ал-Ка.

– Верно, – согласился Мул-Ба-Та. – Может, даже это нам не следовало говорить тебе, Тарл Кабот.

Я положил руки на плечи мулов.

– Спасибо, друзья, – сказал я, – я понимаю, что вы сделали. Вы показали мне, что Сарм не собирается держать свое обещание, что он предаст меня.

– Помни, – сказал Мул-Ал-Ка, – мы тебе этого не говорили.

– Верно, – ответил я, – но вы мне показали.

– Мы пообещали Сарму, только что не скажем тебе, – заметил Мул-Ба-Та.

Я улыбнулся своим друзьям мулам.

– После того как я покончу с Миском, вы должны убить меня?

– Нет, – ответил Мул-Ал-Ка, – мы просто должны тебе сказать, что Вика из Трева ждет тебя в туннелях золотого жука.

– Это слабый пункт в плане Сарма, – сказал Мул-Ба-Та, – потому что ты не пойдешь в туннели золотого жука отыскивать самку мула.

– Верно, – согласился Мул-Ал-Ка, – я впервые вижу, чтобы Сарм совершал ошибку.

– Ты не пойдешь в туннели золотого жука, потому что там тебя ждет смерть, – сказал Мул-Ба-Та.

– Но я пойду, – возразил я.

Мулы печально переглянулись и покачали головами.

– Сарм мудрее нас, – сказал Мул-Ал-Ка.

Мул-Ба-Та согласно кивнул.

– Смотри, как он использует человеческие инстинкты против человека, – сказал он своему товарищу.

– Настоящий царь-жрец, – заметил Мул-Ал-Ка.

Я улыбнулся про себя. Им кажется невероятным, что я сразу, не задумываясь, решил попытаться спасти предательскую злобную девушку – Вику из Трева.

Но это не так уж необычно, особенно на Горе, потому что здесь высоко ценится храбрость и спасти женщине жизнь означает по существу завоевать ее: мужчина Гора имеет право поработить женщину, которую он спас, и это право не отрицают ни ее сограждане, ни члены ее семьи. Бывали случаи, когда братья этой девушки, одев ее в одежду рабыни, связывали рабскими наручниками и отдавали спасителю, чтобы честь семьи и города не была запятнана. Разумеется, семья спасенной стремится продемонстрировать свою благодарность к человеку, который спас жизнь девушки, и горянский обычай всего лишь узаконивает эту благодарность. Бывали случаи, когда женщина, желающая принадлежать мужчине, сознательно в его присутствии шла на опасность. Мужчина, который таким образом вынужден рисковать, спасая женщину, редко настроен использовать ее иначе, как рабыню. Я часто размышлял над тем, как различаются обычаи Гора и Земли. В моем старом мире спасенная женщина может подарить спасителю благодарный поцелуй и в лучшем случае серьезнее отнестись к нему как претенденту на брак. Если бы такая девушка была спасена на Горе, ее, вероятно, ошеломили бы последствия. После благодарного поцелуя, который может затянуться надолго, она обнаружит себя на коленях, в рабском ошейнике, а потом, на рабской привязи, со связанными руками ее поведут с поля, где ее спаситель продемонстрировал свое мужество. Да, несомненно, земные девушки нашли бы это удивительным. С другой стороны, горяне считают, что женщина была бы мертва, если бы не ее спаситель, и таким образов он завоевал право на ее жизнь и может распоряжаться ею; обычно это означает превращение в рабыню, потому что статус вольной спутницы получить очень нелегко. К тому же сама девушка может отказаться стать вольной спутницей, и мужчина, не рискуя потерять то, что с таким риском завоевал, вынужден превратить ее в рабыню. Горянские мужчины всегда с готовностью спасают женщин, но они справедливо считают, что в награду за риск должны получить нечто большее, чем благодарный поцелуй, и потому заковывают спасенную в цепи, претендуя и на нее, и на ее тело.

– Я думал, ты ее ненавидишь, – сказал Мул-Ал-Ка.

– Ненавижу, – согласился я.

– Так поступать по-человечески? – спросил Мул-Ба-Та.

– Да, мужчина должен защищать женщину, какой бы она ни была.

– Достаточно того, что она самка? – опять спросил Мул-Ба-Та.

– Да.

– Даже самка мула?

– Да.

– Интересно, – заметил Мул-Ба-Та. – Тогда мы должны сопровождать тебя, потому что хотим научиться быть людьми.

– Нет, вы не должны идти со мной.

– Значит ты не считаешь нас настоящими людьми, – горько сказал Мул-Ал-Ка.

– Считаю, – ответил я. – Вы доказали это, сообщив мне истинные намерения Сарма.

– Значит мы можем идти с тобой?

– Нет. Я считаю, что вы можете помочь мне по-другому.

– Это будет приятно, – сказал Мул-Ал-Ка.

– Но у нас немного времени, – сказал Мул-Ба-Та.

– Верно, – согласился Мул-Ал-Ка, – потому что мы скоро должны идти в помещения для разделки.

Мулы казались опечаленными.

Я немного подумал и потом устремил на них взгляд, в котором, как я надеялся, было крайнее разочарование.

– Конечно, – сказал я, – вы можете так поступить, но люди так не поступают.

– Нет? – спросил Мул-Ал-Ка, приободрившись.

– Нет? – с неожиданным интересом спросил Мул-Ба-Та.

– Нет, не поступают, – уверенно заявил я.

– Ты уверен?

– На самом деле уверен?

– Абсолютно, – ответил я. – Совсем не по-человечески безропотно отправляться в помещения для разделки.

Мулы долго смотрели на меня, потом друг на друга, потом снова на меня. Казалось, они пришли к какому-то решению.

– Тогда мы не пойдем, – сказал Мул-Ал-Ка.

– Да, – решительно поддержал его Мул-Ба-Та.

– Хорошо, – сказал я.

– А ты что теперь будешь делать, Тарл Кабот? – спросил Мул-Ал-Ка?

– Отведите меня к Миску.

21. Я НАХОЖУ МИСКА

Вслед за Мулом-Ал-Ка и Мулом-Ба-Та я зашел в влажное высокое сводчатое помещение, не освещенное лампами. Стены помещения были покрыты веществом, похожим на цемент; в него вделаны многочисленные разного размера камни.

Со стойки у входа Мул-Ал-Ка взял факел мула и сломал его конец. Держа его над головой, он осветил часть помещения.

– Это очень старая часть роя, – заметил Мул-Ба-Та.

– А где Миск? – спросил я.

– Где-то здесь, – ответил Мул-Ба-Та, – так нам сказал Сарм.

Насколько я мог судить, помещение пусто. Я нетерпеливо потрогал цепочку переводчика, который с помощью мулов захватил на пути сюда. Я не был уверен, что Миску позволили сохранить его переводчик, и хотел иметь возможность разговаривать с ним.

Я посмотрел вверх и застыл на мгновение, потом коснулся руки Мула-Ба-Та.

– Вверху, – прошептал я.

Цепляясь за потолок, висели многочисленные темные фигуры, очевидно, цари-жрецы, но с чудовищно раздутыми животами. Они не шевелились.

Я включил свой переводчик.

– Миск, – сказал я. И почти тут же узнал знакомый запах.

Среди вцепившихся в потолок фигур послышался шорох.

Но никакого ответа не последовало.

– Его здесь нет, – предположил Мул-Ал-Ка.

– Вероятно, нет, – согласился Мул-Ба-Та, – иначе он бы ответил. Твой переводчик уловил бы его ответ.

– Поищем в другом месте, – сказал Мул-Ал-Ка.

– Дайте мне факел, – сказал я.

Я взял факел и обошел комнату. У двери я заметил вделанные в стену прутья, которые можно использовать как лестницу. Взяв факел в зубы, я приготовился к подъему.

Неожиданно, держась руками за нижнюю перекладину, я остановился.

– В чем дело? – спросил Мул-Ал-Ка.

– Слушайте, – сказал я.

Мы прислушались и на расстоянии услышали поющие человеческие голоса; пело множество людей; мы слушали минуту-две; звуки пения приближались.

– Вероятно, идут сюда, – сказал Мул-Ал-Ка.

– Нам лучше спрятаться, – предложил Мул-Ба-Та.

Я оставил лестницу и отвел мулов к дальней стене помещения. Тут я велел им спрятаться за упавшими со стен камнями. Сунув факел меж камней, я тоже присел за ними, и мы стали ждать.

Пение становилось все громче.

Это была печальная песня, торжественная и медленная, почти как погребальный напев.

Слова на древнегорянском, который я понимаю с трудом. На поверхности сейчас этим языком не пользуется никто, кроме касты посвященных, которые его используют в своих многочисленных сложных ритуалах. Насколько я мог судить, эта песня, хоть и печальная, гимн царям-жрецам, в ней упоминались праздник Толы и гур. В припеве, который все время повторялся, говорилось примерно следующее: «Мы пришли за гуром, во время праздника Толы мы пришли за гуром, мы радуемся, потому что во время праздника Толы мы пришли за гуром».

Мы продолжали сидеть скорчившись в темноте в дальнем углу помещения. Вдруг дверь распахнулись, и появились два ряда странных людей, они шли парами, у каждого в одной руке факел мула, в другой – нечто напоминающее пустой винных мех из золотистой шкуры.

Я слышал, как рядом со мной Мул-Ал-Ка перевел дыхание.

– Смотри, Тарл Кабот, – прошептал Мул-Ба-Та.

– Да, – ответил я, – вижу.

Вошедшие длинной вереницей в помещение могли быть отнесены к людям, а могли и нет. Выбритые, одетые в пластик, как все мулы роя, но туловища у них маленькие, а ноги и руки необыкновенно длинные для туловища такого размера, ладони и ступни необыкновенно широкие. На ногах нет пальцев, ступни скорее напоминают диски, это своеобразные мясистые подушки, на которых они молча движутся вперед; и на руках у них не обычные ладони, а тоже нечто вроде мясистого диска, который поблескивает в свете факелов. Самой странной особенностью этих существ была форма и ширина глаз: глаза большие, не менее трех дюймов в ширину, круглые, темные и блестящие, как глаза ночного животного.

Что это за существа?

Их в помещении становилось все больше, освещение усилилось, и я предупредил своих спутников, чтобы они не шевелились.

Теперь я ясно различал царей-жрецов; они висели вниз головой, вцепившись в потолок, по сравнению с огромными вздувшимися животами грудь и голова казались маленькими.

И тут, к моему изумлению, странные существа, не обращая внимания на прутья у двери, начали подниматься по почти вертикальным стенам к царям-жрецам, потом – поразительно – двинулись вниз головой по потолку. Там, где они ступали, оставалось слизистое пятно: несомненно, след выделений дисков, служивших им ногами. Те, что оставались на полу, продолжали торжественно петь; те же, что добрались до царей-жрецов, начали из их ртов наполнять свои меха. Их факелы отбрасывали странные тени. Много раз заполнялись меха, цари-жрецы отдавали мулам то, что запасли в своих животах.

Процессия мулов казалась бесконечно, царей-жрецов на потолке было не меньше ста. Мулы непрерывно поднимались вверх, спускались, возвращались с пустыми мехами, а те, что оставались на полу, не прекращали петь. Так продолжалось больше часа.

Мулы не пользовались лестницей, и я решил, что ее установили в древности, когда еще таких мулов, обслуживающих царей-жрецов, не было.

Я решил также, что те выделения, которые мулы набирают в меха, и есть гур; теперь я понял, что означало выражение «держать гур».

Наконец последний необычный мул спустился на пол.

За все это время ни один из них даже не взглянул в нашем направлении, настолько они были поглощены своим занятием. Когда они не собирали гур, то стояли, устремив взгляд к потолку, где висели цари-жрецы.

Наконец я увидел, как один царь-жрец двинулся и, пятясь, начал спускаться с потолка. Его живот, с выкачанным гуром, теперь стал нормальным, и он величественно направился к выходу легкими грациозными шагами царя природы. Несколько мулов окружили его, с пением, они высоко поднимали свои факелы и несли меха, полные светлой молочной жидкостью, напоминающей разведенный дикий мед. Царь-жрец, окруженный мулами, медленно удалился по коридору. За ним последовал другой, еще один, и наконец все цари-жрецы, за исключением одного, покинули это помещение. В свете последних факелов я видел, что последний царь-жрец тоже лишен гура, но остается на потолке. Толстая цепь, прикрепленная к кольцу в потолке, вела к металлическому кольцу между грудью и животом царя-жреца.

Это был Миск.

Я сломал другой конец факела и прошел к центру помещения.

Поднял факел как можно выше.

– Добро пожаловать, Тарл Кабот, – послышалось из моего транслятора. – Я готов к смерти.

22. ТУННЕЛИ ЗОЛОТОГО ЖУКА

Я повесил переводчик на цепочке через плечо и пошел к прутьям в стене. Взяв факел в зубы, начал быстро подниматься. Одна или две проржавевших перекладины сломались у меня в руках, и я чуть не свалился на каменный пол. Перекладины, вероятно, очень старые, и их никогда не чинили, не заменяли поврежденные.

Добравшись до потолка, я, к своему облегчению, заметил, что перекладины продолжаются и по нему; здесь под каждой перекладиной имелась плоская площадка, на которую можно поставить ноги. По-прежнему держа факел в зубах, так как мне были нужны обе руки, я начал двигаться к Миску.

В ста пятидесяти футах под собой я видел фигуры Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та.

Неожиданно одна перекладина, кажется, четвертая, оборвалась, концы ее оторвались от потолка, я отчаянно потянулся к следующей и едва успел схватиться за нее. Несколько мгновений, вспотев, я висел в воздухе. Рот у меня наполнился углем, и я понял, что, должно быть, прокусил факел.

Перекладина, на которой я висел, начала отходить от потолка.

Я пошевельнулся, и она отошла еще на дюйм.

Я боялся, что, если подтянусь, она совсем вырвется.

Я висел, а она продолжала отходить, по частичке дюйма за раз.

Я чуть продвинулся вперед, перекладина почти совсем выскочила из потолка, но я уже схватился за следующую. И услышал, как упала та, за которую я только что держался.

Посмотрев вниз, я снова увидел Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. Они смотрели вверх. На их лицах был страх за меня. У их ног лежали две упавшие перекладины.

Та, на которой я сейчас висел, казалась относительно прочной, я осторожно подтянулся и ступил на следующую.

Через несколько мгновений я был рядом с Миском.

Достал из рта факел и выплюнул частички угля. Поднял факел и посмотрел на Миска.

Он висел вниз головой, освещенный голубым светом факела, и серьезно смотрел на меня.

– Приветствую тебя, Тарл Кабот.

– Приветствую, – ответил я.

– Ты очень шумишь.

– Да.

– Сарму следовало проверить эти перекладины.

– Вероятно.

– Но трудно все предусмотреть, – сказал Миск.

– Да.

– Что ж, – сказал Миск, – я думаю, тебе пора приниматься за дело и убить меня.

– Не знаю, с чего начать, – ответил я.

– Да, – согласился Миск, – это трудно, но, я думаю, если проявить настойчивость, то можно.

– Есть ли какой-то центральный орган, который я могу повредить? – спросил я. – Например, сердце?

– Ничего такого, – ответил Миск. – В нижней части живота есть орган, который передвигает жидкости по телу, но поскольку наши ткани буквально погружены в жидкость, повреждение этого органа скажется не сразу, по крайней мере только через несколько анов. С другой стороны, – добавил Миск, – время у тебя есть.

– Да, – согласился я.

– Я рекомендую, – сказал Миск, – мозговые центры.

– Значит, быстро убить царя-жреца нельзя?

– Не с твоим оружием. Но ты можешь, конечно, затратив время, перерезать корпус или отрезать голову.

– А я надеялся, что есть способ быстро убить царя-жреца.

– Прости, – сказал Миск.

– Ну, наверно, ничего не поделаешь.

– Да, – согласился Миск. И добавил: – В данных обстоятельствах я бы хотел, чтобы такой способ существовал.

Я увидел какое-то приспособление, металлический прут с выступом на конце. Прут свисал с крюка на таком расстоянии, что Миск не мог до него дотянуться.

– Что это такое?

– Ключ от моей цепи.

– Хорошо, – сказал я, перебрался через несколько перекладин, чтобы снять ключ, потом вернулся к Миску. После некоторых затруднений я умудрился всунуть ключ в замок на металлической ленте, опоясывавшей Миска.

– Откровенно говоря, – сказал Миск, – я бы рекомендовал сначала убить меня, а потом уже убирать тело. Я могу испытать искушение защищаться.

Я повернул ключ и открыл замок.

– Но я пришел не для того, чтобы убить тебя, – сказал я.

– Разве не Сарм тебя послал?

– Сарм.

– Почему же ты меня не убиваешь?

– Не хочу, – сказал я. – К тому же между нами роевая правда.

– Это верно, – согласился Миск, передней конечностью снял с себя кольцо, оно повисло на цепи. – С другой стороны, теперь Сарм тебя убьет.

– Я думаю, он бы меня и так убил, – сказал я.

Миск, казалось, ненадолго задумался.

– Да, – сказал он. – Несомненно. – Потом он посмотрел на Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. – От них Сарм тоже избавится.

– Он приказал им явиться в помещения для разделки, – ответил я, добавив: – Но они решили этого не делать.

– Замечательно, – сказал Миск.

– Просто они люди, – ответил я.

– Что ж, это их право.

– Да, я так думаю.

Почти нежно Миск подхватил меня одной передней конечностью и снял с перекладины. Я оказался прижат к его груди.

– Так будет гораздо безопаснее, – сказал он и, по-моему, без всякой необходимости добавил: – И гораздо тише. – И вот, прочно держа меня, он прошел по потолку и задом спустился по стене.

Мы с мулами и Миском стояли на каменном полу у выхода из помещения.

Я сунул факел в узкую металлическую подставку, состоящую из двух колец и пластинки под ними. Она была прикреплена к стене. Я заметил, что их несколько; они явно предназначались для факелов или аналогичных приспособлений.

Я повернулся к царю-жрецу.

– Ты должен где-нибудь спрятаться, – сказал я.

– Да, – подхватил Мул-Ал-Ка, – найди тайник и оставайся в нем, а потом, может быть, Сарм предастся радостям золотого жука, и ты сможешь безопасно выйти.

– Мы будем приносить тебе пищу и воду, – предложил Мул-Ба-Та.

– Вы очень добры, – ответил Миск, глядя на нас сверху вниз, – но, конечно, это невозможно.

Два мула в страхе отступили от него.

– Почему? – спросил я в замешательстве.

Миск гордо распрямился, в свои почти восемнадцать футов, только голову слегка отклонил от вертикали и уставился на нас антеннами. За последние несколько недель я привык к тому, что это означает мягкий выговор.

– Сейчас праздник Толы, – сказал он.

– Ну и что? – спросил я.

– Я должен дать гур Матери, – объяснил Миск.

– Тебя обнаружат и убьют, – сказал я. – Сарм, как только узнает, что ты жив, тут же тебя уничтожит.

– Естественно, – сказал Миск.

– Тогда почему ты не прячешься?

– Не будь глуп, – ответил Миск, – сейчас праздник Толы, и я должен дать Матери гур.

Я понял, что спорить не о чем, но решение Миска опечалило меня.

– Прости, – сказал я.

– Печально было бы, – заметил Миск, – если бы я не смог дать гур Матери, и эта мысль чрезвычайно расстраивала меня все эти дни, когда я держал гур. Но теперь благодаря тебе я смогу дать гур Матери и потому я у тебя в долгу, пока не буду убит Сармом или не предамся радостям золотого жука.

Он легко коснулся моих плеч антеннами, потом поднял антенны, а я поднял руки и коснулся ладонями концов его отростков. Мы снова, так сказать, соприкоснулись антеннами.

Затем Миск протянул антенны к мулам, но они отшатнулись.

– Нет, – сказал Мул-Ал-Ка, – мы всего лишь мулы.

– Пусть будет роевая правда между царем-жрецом и двумя мулами, – сказал Миск.

– Не может быть роевой правды между царем-жрецом и мулами, – ответил Мул-Ба-Та.

– Ну, тогда между царем-жрецом и двумя людьми, – сказал Миск.

Медленно, со страхом Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та подняли руки, и Миск коснулся их ладоней антеннами.

– Я умру за тебя, – сказал Мул-Ал-Ка.

– И я, – подхватил Мул-Ба-Та.

– Нет, – ответил Миск, – вы должны спрятаться и постараться выжить.

Мулы посмотрели на меня, я кивнул:

– Да, спрячьтесь и учите остальных, что вы люди.

– А чему нам их учить? – спросил Мул-Ал-Ка.

– Быть людьми.

– А что значит быть людьми? – умоляюще спросил Мул-Ба-Та. – Ты нам так и не сказал.

– Это вы должны решить сами. Сами решите, что такое быть человеком.

– То же самое с царями-жрецами, – сказал Миск.

– Мы пойдем с тобой, Тарл Кабот, – сказал Мул-Ал-Ка, – и будем сражаться с золотым жуком.

– Что это значит? – спросил Миск.

– Девушка Вика из Трева в туннелях золотого жука, – объяснил я. – Я иду ее спасать.

– Ты опоздаешь, – ответил Миск, – потому что уже время откладывания яиц.

– А это что значит?

– Ты идешь? – спросил Миск.

– Да.

– Тогда сам увидишь.

Мы посмотрели друг на друга.

– Не ходи, Тарл Кабот, – сказал Миск. – Ты умрешь.

– Я должен идти.

– Понимаю, – сказал Миск. – Это все равно что давать гур Матери.

– Может быть, – ответил я. – Не знаю.

– Мы пойдем с тобой, – заявил Мул-Ал-Ка.

– Нет, вы должны идти к другим людям.

– Даже к тем, кто переносит гур? – спросил Мул-Ба-Та, вздрагивая при мысли о маленьких круглых телах, странных руках, ногах и глазах.

– Это мутанты, – объяснил Миск, – выращенные очень давно, чтобы обслуживать темные туннели; теперь их сохраняют для участия в ритуалах и по традиции.

– Да, – ответил я Мулу-Ба-Та, – даже к тем, кто переносит гур.

– Понимаю, – с улыбкой ответил Мул-Ба-Та.

– Вы должны идти повсюду, где в рое есть люди.

– Даже на плантации грибов и на пастбища? – спросил Мул-Ал-Ка.

– Да, всюду, где есть люди.

– Понимаю, – сказал Мул-Ал-Ка.

– Я тоже, – подхватил Мул-Ба-Та.

– Хорошо, – сказал я.

Пожав мне руки, двое повернулись и побежали к выходу.

Мы с Миском остались одни.

– Это приведет к неприятностям, – сказал Миск.

– Вероятно, – согласился я.

– И ты несешь за это ответственность.

– Отчасти. Но решать будут цари-жрецы и люди.

Я посмотрел на Миска.

– Глупо идти к Матери.

– Глупо идти в туннели золотого жука, – ответил он.

Я легко извлек меч из ножен. Он появился быстро, будто ларл оскалил клыки. В голубом свете факела я осмотрел лезвие и тонкий слой смазки, защищавший его. Попробовал уравновешенность и снова спрятал меч в ножны. Я был удовлетворен.

Мне нравится меч, такой простой и в то же время эффективный в сравнении с многочисленными возможными вариантами оружия. Преимущество короткого меча в том, что он извлекается из ножен на мгновение раньше, чем длинный. Другое преимущество – им можно действовать быстрее, чем длинным. Но главное, мне кажется, в том, что он позволяет горянскому воину сближаться с противником. Короткая дистанция вполне компенсируется быстротой и легкостью этого оружия по сравнению с длинным мечом. Если соперник, вооруженный длинным мечом, не заканчивает бой первым ударом, он обречен.

– Где туннели золотого жука? – спросил я.

– Спрашивай, – ответил Миск. – Они известны всем в рое.

– Золотого жука так же трудно убить, как царя-жреца?

– Не знаю, – ответил Миск. – Мы никогда не убивали золотых жуков и не изучали их.

– Почему?

– Просто это не делалось. К тому же убить золотого жука, – добавил Миск, внимательно глядя сверху вниз своими блестящими глазами, – большое преступление.

– Понятно.

Я повернулся, собираясь уходить, потом снова посмотрел на царя-жреца.

– А можешь ли ты, Миск, своими роговыми лезвиями убить царя-жреца?

Он, казалось, задумался.

– Этого не происходило более миллиона лет, – наконец ответил он.

Я поднял руку.

– Желаю тебе добра, – произнес я традиционное горянское приветствие.

Миск поднял одну переднюю конечность, роговое лезвие исчезло. Антенны его наклонились ко мне, золотые чувствительные волоски вытянулись.

– А я, Тарл Кабот, – ответил он, – желаю добра тебе.

И мы разошлись.