Текст книги "Время от времени"

Автор книги: Джон Локк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 13

Д’Оги очень благоразумно прихватил с собою бутылки с водой, потому что на чердаке было душно, как в сауне. Внутри было темно, хоть глаз выколи, но когда молодой человек открыл чердачный люк и вскарабкался по лесенке, света оказалось как раз достаточно, чтобы оценить обстановку в целом. Он увидел, что на чердаке нет ни настила, ни мебели, чтобы присесть – только балки, разделенные теплоизоляцией, откуда следовало, что дожидаться возвращения Крида придется без удобств.

Никаких проблем это Д’Оги не доставило: дискомфорт ему был нипочем. На самом деле он оплот силы воли, утес дисциплины. Он ведь справился с укусами огненных муравьев, не так ли? Хотя и недооценил угрозу с их стороны. В будущем он постановил обходить их за версту. Но чердачная жара и белки? Никаких проблем. Он уже бывал в саунах, равно как и проводил время в парках, подкармливая белок.

Д’Оги посидел минутку, чувствуя, как пот скапливается лужицами у него под рубашкой и штанами, и понял, что существует огромная разница между саунами и чердачной жарой. Во-первых, он ни разу не сидел в сауне одетым, и тем более не проводил там время с не вполне зажившими муравьиными укусами. Теснота и изнурительный чердачный зной начали сказываться на тех местах, которые особенно пострадали от насекомых: бедра и пах Д’Оги засвербило и засаднило.

Никаких проблем, утешил себя Д’Оги, он просто вотрет немного мази в проблемные места. Он обо всем подумал заранее, стибрив тюбик мази из больницы, сунув его в карман рубашки пару часов назад и…

…и блин!

Хотя тюбик действительно по-прежнему лежал в кармане рубашки, Д’Оги сообразил, что именно эту рубашку и оставил в багажнике автомобиля, когда переодевался и надевал бейсболку. Может, зуд усугубился из-за самовнушения? Парень искренне надеялся, что дело именно в этом, потому что если это ментальная проблема, то со временем все утрясется. Он знал, что его интеллектуальная мощь почти не знает равных, благодаря нескончаемым часам, посвященным в течение многих месяцев овладению искусством медитации. Молодой человек учился ему у лучших йогов, отточив их искусство до совершенства.

Следующие пять минут Д’Оги провел в состоянии глубокой медитации. Он бы посвятил ей и больше времени, но в паху у него просто пылал костер. Болело адски, и с каждой минутой все сильнее. Расстегнув молнию сумки, висевшей на плече, парень достал бутылку воды, отвернул крышку и сделал долгий глоток, а потом расстегнул молнию штанов и оросил водой свои гноящиеся язвы.

Д’Оги знал, что на чердаке гнездятся белки, и потому ожидал запаха фекалий в воздухе. Такие запахи ему были не в диковинку: несколько лет назад у него была кошка, за которой он убирал самолично. Но «аромат», царивший на этом чердаке, дал бы сто очков форы любому подобному зловонию, с каким молодой человек сталкивался за всю жизнь. Это было сверхъестественное зловоние, воистину ошеломляющее. Смрад ел ему глаза, вышибая слезу и запуская рвотный рефлекс. В основном пахло фекалиями, но простым беличьим дерьмом дело не ограничивалось. Д’Оги был городским пареньком и не питал полной уверенности в том, что чувствовал его нос, но ему казалось, что за господство здесь борются как минимум еще два запаха. Он почти не сомневался, что более приятной из этих двух была вонь гниющего трупа. А второй «аромат» напоминал нечто вроде неусвоенных, выблеванных и гниющих кусочков животной плоти. Какова бы ни была природа этих запахов, они были достаточно острыми, чтобы отпугнуть дворнягу от сосиски в тесте.

Но… никаких проблем, Д’Оги по силам справиться и с этим. Он глотнул еще воды.

Теплоизоляция на чердаке была розовой, рулонного типа, покрытой сверху бумагой. Затаившийся в засаде мужчина то и дело слышал шебуршение по бумаге на некотором расстоянии то впереди себя, то – вот, опять! – за спиной. Звуки были слишком легкими для белок, но слишком тяжелыми для мышей. Крупные мыши? Или мелкие крысы?

Через считаные секунды Д’Оги услышал стрекот из-под крыши, где, наверное, засели бельчата. Молодой человек нечасто бывал за городом, но знал, что в царстве животных молодые матери обычно агрессивно защищают свое потомство и редко отходят далеко от него. Поэтому он мысленно отметил, что надо держаться подальше от карнизов. Это не составит проблемы при условии, что Крид скоро вернется. Но если нет, Д’Оги будет вынужден встать и прогуляться, чтобы не затекли мышцы. Ничто не сказывается на элементе внезапности так губительно, как прыжок сквозь фанерный люк и нападение на Крида из коленопреклоненной позиции.

Зуд и жжение в бедрах и паху взмыли далеко за пределы, с которыми могла совладать медитация Д’Оги. Ощущение было таким, словно кто-то раз за разом прижигает его пах и бедра миниатюрными раскаленными клеймами. Каким бы скверным ни было зловоние на чердаке, боль от укусов огненных муравьев в чреслах была не в пример хуже. Энергично почесав это место, Д’Оги испытал мгновенное облегчение.

Секунд на пять.

Потом жжение и зуд вернулись, впившись в него куда хуже, чем прежде. Д’Оги стиснул кулаки, скрипнул зубами и справлялся с зудом и жжением добрых секунд двадцать. Затем сдался и почесал в паху снова. И снова.

…И ухитрился содрать с ран коросту.

Он обильно потел с самого проникновения на чердак, а в поту есть соль, поэтому Д’Оги не удивило, что пот, просочившийся в его открытые раны, обжег их.

А вот удивило его то, как же сильно он жег.

Парень не мог понять, с какой это стати нападение на чердаке недавно казалось ему такой замечательной идеей. Теперь же ему приходилось выносить свербящий пах, пылающий пах, кошмарную вонь, мышечные судороги, крыс, бельчат и…

Что это?

Снова шебуршение по бумаге, только теперь оно длилось намного дольше.

А потом был шлепок.

А потом сдавленный писк крысы, как будто ее сокрушали челюсти…

…громадной змеи.

Молодой человек почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились, словно от дуновения ледяного сквозняка. Если это змея, то большущая, и она совсем рядом! А там, где есть одна змея, почти наверняка есть и другая. На чердаке царит почти непроглядная темень. Может, змеи так и кишат вокруг него, а он даже не догадывается об этом? Может, они окружают его в эту самую секунду?

Д’Оги был городским мальчишкой, а не деревенским, но он не был полным невеждой. К примеру, знал, что большинство змей не ядовиты. Но ему не было известно, сколько среди них ядовитых.

Он пытался сохранять спокойствие. Осушив бутылку с водой, положил пустую тару в сумку, а потом сделал то, чего деревенский мальчишка не сделал бы ни за что: внезапно ввел свежий источник питания в замкнутое пространство чердака, где млекопитающие и рептилии застряли в ловушке, полные страха и умирающие от голода. Парень извлек из сумки батончик полноценного питания с арахисовым маслом и сорвал с него обертку, напоив воздух ароматами арахиса и шоколада. И не успел он поднести еду ко рту, как произошло нечто, заставившее его забыть о свербящем, горящем пахе и обо всех остальных своих чердачных проблемах.

Сражение закончилось, едва начавшись. Заорав, Д’Оги выскочил сквозь фанерный люк со змеей на физиономии и двумя белками, которые кусали самые разные места на его шее и плечах все время, пока он летел на пол. Упав, молодой человек обнаружил, что попал локтем по змеиной голове, раздавив ее, а белки в панике ринулись улепетывать по дому. Не успел Д’Оги вскарабкаться на ноги, как еще дюжина белок обрушилась из дыры ему на голову, будто прыгающие в море лемминги, а за ними выпали штук шесть змей, представлявших сразу несколько биологических видов. Пока твари приземлялись на него и вокруг него, Д’Оги тщился подняться на ноги.

Но не мог.

Вкупе с уймой царапин, ссадин, порезов, укусов и ушибов, полученных до и во время падения, он в довершение всего, видимо, сломал руку и ногу.

– Ну что за говно! – крикнул парень, заслоняясь и пережидая, пока последние твари перестанут сыпаться на него из ощерившейся щепками дыры в фанере у него над головой.

Когда все наконец утихло, Д’Оги поправил свою наплечную сумку и начал медленный, мучительный процесс «эвакуации» из пансионата: он медленно стащил себя вниз по лестнице, выполз за дверь и едва добрался до машины, стоящей в доброй четверти мили от этого дома.

Глава 14

Было утро пятницы, и Рейчел прихорашивалась наверху. Я находился в кухне, стряпая для гостей нечто чумовое, а Бет накрывала столы к завтраку в столовой. Если какие крысы и мыши и были в пансионате, то они попрятались. Мой способ сработал, потому что две пары, въехавшие вчера, провели ночь без воплей и визгов.

– Что за божественный аромат? – поинтересовалась миссис Дэниелс из столовой.

– Пеку карамельный заварной хлебный пудинг, – отозвался я.

Вернувшись в кухню, начальница воззрилась на меня изумленными глазами:

– Вы шутите?

– Хотите поглядеть?

Подведя ее к духовке, я открыл дверцу и доложил:

– Во всю силу будет благоухать через двадцать минут.

– Вы уже готовили это прежде, правда?

– Давайте сформулируем так: не пройдет и недели, как люди будут приезжать сюда невесть откуда, только бы отведать здешний завтрак.

– Если вы готовите не хуже, чем хвастаетесь, то мое дело в шляпе.

Приложив ладонь к сердцу, я отвесил поклон:

– Никому не дано хвастаться столь хорошо, как я готовлю. Даже мне.

Хозяйка поглядела мимо меня на коробку на дальнем рабочем столе:

– Что это?

– Свежие цветы на стол.

Бет обеими руками откинула волосы назад:

– Заварной крем, свежие цветы… Боюсь, вы не понимаете, в каком я глубоком долгу.

– Расслабьтесь. Это за мой счет.

Рейчел спустилась по лестнице, легко ступая в черных эспадрильях на танкетке. Она накрасила губы бледно-розовой помадой и надела белую блузку с высоким воротником на пуговицах и черные джинсы-стрейч. Джинсы выглядели особенно шикарно. В руках моя подруга несла хрустальную вазу. Я знал, что это «баккара». Реагируя на ошарашенное выражение лица Бет, Рейчел поведала:

– Это на стол.

Усмотрев коробку с цветами, она проворно распечатала ее и принялась ставить их в вазу.

Бет не шелохнулась с того самого момента, как переступила порог кухни. Она просто продолжала таращиться на вазу.

– Люди, кто вы? – проговорила она.

Губы Рейчел изогнулись в улыбке, напоминавшей симпатичный розовый лук. Она подмигнула мне, и я понял ее без слов.

– Мы люди, коим палец в рот не клади, – сказал я.

– Простите? – не поняла миссис Дэниелс.

– Это цитата из нашего любимого фильма, – сообщила Рейчел, – «Принцесса-невеста».

– А… – протянула Бет. – Что ж, если он ваш любимый, надо его посмотреть.

– Он про пирата, – пояснила моя приятельница. – Мы любим пиратов, правда, Кевин?

– Аррр! – прорычал я. – И тех, кто их любит, – тоже.

– И их корабли и членов команды, – подхватила Рейчел.

– Так точно, и их семьи заодно, – вторил я.

– И не забыть их потомство.

– Так точно, особенно его…

И тут случилось нечто зловещее. Бет медленно обернулась к Рейчел – обернулась настолько медленно, что казалось, будто она тоже воспроизводит сцену из своего любимого кино, вот только лицо ее утратило всякий цвет и выражение. Когда взгляд хозяйки наконец встретился с глазами Рейчел, она заговорила настолько ледяным голосом, что в кухне прямо морозом повеяло.

– Что здесь происходит? – спросила наша начальница и поглядела на меня.

– Мы спасаем ваш пансионат, – развел я руками. – Я стряпаю, Рейчел подает.

Бет посмотрела на нас долгим взглядом, что-то мысленно решая. Что бы это ни было, очевидно, решение было принято в нашу пользу, потому румянец вернулся к ее щекам, и она сумела натянуто улыбнуться.

– В таком случае, – проговорила она, – будет лучше, если я достану подносы, миски и половники.

Вернувшись в столовую, Бет принялась хлопотать в буфете. Мы с подругой переглянулись.

– Что все это значит? – шепнула Рейчел.

– Черт меня побери, если я знаю! – ответил я. – Это же ты женщина.

Моя приятельница начала негромко напевать: «Ду-ду, ду-ду», – и я узнал тему из «Сумеречной зоны».

Глава 15

Скромничать нечего: гостям мой хлебный пудинг очень понравился. Они также пришли в восторг от моих сливочных бисквитов, колбасного соуса и французских тостов, которые я намазал яблочной начинкой. Но в полнейшее блаженство их повергли миниатюрные круглые сэндвичи. Я наштамповал кружков из ломтиков картофельного хлеба большой формой для бисквитов и положил на них бекон, свежие помидоры и римский салат. Конечно же, бекон был подготовлен особым образом. Я начал с толстых ломтей – обвалял их в коричневом сахаре и поджарил в духовке на решетке. Результат был изящен, уникален и достаточно вкусен, чтобы заставить зайца подскочить и влепить оплеуху гончей.

– Мистер Крид, – полюбопытствовала одна из дам, – где вы учились кулинарии?

– Конечно, в Париже, где же еще! – выпалила Рейчел.

Ничего подобного я не делал. На самом деле я вообще самоучка. Но вранье моей подружки настолько устроило гостей, что мне не хватило духу ее поправить.

Этим утром она была обворожительна и мила, но я не мог не задуматься, как она отреагирует на огромную толпу и длинные очереди посетителей, ожидающих возможности сесть за стол.

Тревожиться мне было незачем: Рейчел прекрасно справлялась с подачей. Она обладает природным чувством ритма и атлетической грацией, очевидной во всем, что она делает. Мне нравилось наблюдать за каждым ее движением – не важно, шла ли она по лестнице или носила тарелки из оживленной кухни и обратно.

В моих глазах эта женщина была произведением искусства.

В течение ближайших дней мы с Рейчел вошли в налаженный ритм. После полудня она бегала по магазинам, закупая провизию, а я пилил ветки дерева, нависающие над крышей. Весть о нашей кухне разлетелась, и мы накрывали десяток столов к завтраку для местных жителей, которые занимали больше половины нашей столовой. Бет наняла в помощь Рейчел девушку-подростка Трейси с обязанностями официантки. Банкир Боб Покет стал нашим завсегдатаем, и даже Джимбо с Эрлом наведались дважды, хотя оба раза с разочарованием убедились, что мы только что избавились от белок и что те не возвращаются.

В четверг утром, как только были накрыты столы для наших последних посетителей, я заметил, что миссис Дэниелс собирает остатки в корзинку для пикника.

– Страстному поклоннику? – полюбопытствовал я.

– Для больного друга, – не поднимая глаз, отозвалась хозяйка.

Несмотря на то что Бет всю неделю была очень любезна, прежнего дружелюбия, как до комментария Рейчел о пиратах, она нам уже не выказывала. Добавив в корзинку четыре бутылки воды, миссис Дэниелс направилась за дверь, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения. Но при виде того, как она переступает порог с корзинкой, в моем сознании вспыхнул мысленный образ диковинной церквушки, которую я проезжал на той неделе, и дамы, поднимавшейся с такой же корзинкой по ее ступеням.

– По-твоему, у нее есть дружок? – спросила Рейчел.

– С чего это ты пришла к такому заключению? – удивился я.

– Это могло бы объяснить, с чего она ведет себя так дико.

Рейчел споласкивала тарелки вручную, прежде чем поставить их в посудомойку. Пара прядей волос то и дело падала ей на глаза. Выпрямившись, она выпятила нижнюю губу и сдула их со лба, но это не сработало. Тогда она резко откинула голову назад, но это тоже не помогло. Вздохнув, подруга вытерла ладонь о фартук и убрала непослушные прядки за ухо, после чего сказала:

– Тебе это доставляет наслаждение?

С этими словами она вытянула руку, указывая на кухню, но я понял, что она имела в виду. На мне была уйма работы, и отнюдь не того типа, какую я делал прежде, во всяком случае, в таких объемах. Уже столько лет, что и не упомнишь, мои дни были заполнены охотой на людей или стараниями не стать дичью самому. Я приобрел – ну ладно, украл – миллиарды долларов у богатейших и опаснейших преступников мира. Рейчел не знала, что я наемный убийца, зато знала, что финансово я в полном ажуре. Она и сама стала мультимиллионершей, благодаря связи со мной.

– Мы сейчас могли бы быть в любой точке мира, – произнесла она, – делая все, чего только когда-либо желали.

– Это правда, – согласился я.

– И?..

– Для меня это чудесная передышка, – заявил я подруге.

– Только для ясности: раз ты можешь быть где угодно на планете, делать, что только заблагорассудится, то ты выбираешь вот это?

Окинув взглядом кухню, я снова посмотрел на Рейчел.

– Именно в этот момент времени? Да.

– Угу. И почему бы это?

– Начать хотя бы с того, что всегда хотел провести отпуск с красивой девушкой.

– С красивой, а не шикарной, как я?

– Я имел в виду, с шикарной.

– С шикарной девушкой, как я, которую ты любишь всем сердцем.

– Именно.

– Но?..

– Но я также понял, что не могу сидеть сложа руки.

– Ты обожаешь готовить, – сообразила моя собеседница.

– Я обожаю готовить. Но я не хотел бы готовить для большого ресторана или готовить больше одной трапезы в день. А еще я обожаю работать руками, но не хотел бы хлопотать по хозяйству целый день. А здесь, – я воспроизвел жест Рейчел, – не надо ни слишком много готовить, ни слишком много работать по хозяйству. Я могу тусоваться с тобой, и у нас есть пляж, солнце, песок…

– Но есть и что-то еще?

Я немного помолчал, но потом кивнул:

– Есть и что-то еще.

Мы глядели друг на друга добрую минуту, и наконец моя приятельница сказала:

– Ты скажешь мне сам или придется выбивать это из тебя?

– Мне неловко говорить это вслух, но…

– Но?..

– В этом городке что-то происходит, – промолвил я, – некое таинственное явление. Сила, приходящая и уходящая.

– Сила…

– Уж наверняка ты это почувствовала.

– Боже, Кевин, это же вроде мне положено быть чокнутой!

Я развел руками. Меня подмывало сказать: «Ты и так довольно чокнутая», – но я промолчал.

Подруга поглядела на меня с любопытством:

– Это прямо райский уголок для тебя, раз все эти прожекты закрутились.

– Пока что да.

Кивнув, Рейчел вернулась к загрузке посудомоечной машины.

– Ты многого от меня ждешь, пригласив провести с тобою отпуск, – изрекла она.

Позволив ее реплике повиснуть в воздухе, я принялся вертеть весь этот разговор в голове так и эдак, одновременно надраивая кухонные поверхности. Первые две недели нашего прибрежного отпуска прошли прямо по справочнику для миллионеров, и Рейчел была без ума от пятизвездочных курортов в Вирджинии и Джорджии, лимузинов, шикарных ресторанов, роскошных бассейнов и спа.

Теперь же, задним числом, я сообразил, что она отнюдь не пришла в восторг, когда я выдал идею забуриться в Сент-Олбанс и поглядеть на диковинный пансионатик под названием «Приморье». Но согласилась поехать, и сделала это ради меня. А затем, побыв здесь денек, я обрек ее на работу официантки, которую она не потерпела бы ни при каких других обстоятельствах.

Я раздумывал о комментарии Рейчел и о вопросе, который она мне задала, и понял, что она предпочла бы сейчас быть в сотне других мест. Но, с другой стороны, я не мог не заметить, что с момента нашего приезда сюда ее психическое состояние существенно улучшилось. Казалось, оно изменилось в тот миг, когда мы нашли пацана на муравьиной куче. А может, за минутку до того, когда впервые подверглись воздействию силы…

– Мне даже в голову не пришло узнать, как там этот ребенок, – произнес я.

– Ты о Трейси? – не поняла меня Рейчел.

– Нет, я имел в виду…

– Кстати, где она? Я думал, ее наняли помогать нам с уборкой. А она лишь подавала на стол.

– Бет сказала, что на полный рабочий день она выходит в понедельник.

– Она чуточку жутковатая, ты не находишь?

– Бет или Трейси?

– Обе, – обернулась Рейчел лицом ко мне. – Но эта девица Трейси – даже не знаю. Как робот или типа того.

– В смысле, потому что всегда радостная?

– Именно. Слишком радостная. Знаешь это кино «Степфордские жены»? Она по-степфордски блаженная. И ведь, по сути, это пустопорожнее блаженство как-то распространяется на всех в Сент-Олбанс.

Рейчел не просто попала в самое яблочко, она просто-таки разнесла мишень вдребезги. Я задумался, не имеет ли странное блаженство местных жителей какое-то отношение к испытанным мною странным ощущениям.

– Я это заметил, – согласился я. – Все, кто нам здесь попадался, радостны до такой степени, что кажутся запрограммированными.

– Кроме бандитов, пытавшихся изнасиловать меня в первый вечер.

– Изнасиловать? Они сказали, что просто предлагали тебя подвезти.

– А ты говорил, что ты канцелярская крыса в нацбезопасности.

– Я…

– Вот только больно много знаешь о взрывчатке, компьютерах и спасении людей из плексигласовых тюремных камер.

– А заодно я много знаю о стряпне и уборке. Но, как бы там ни было, эти парни не из Сент-Олбанс.

– Откуда ты знаешь?

– У них на машине были номера Джорджии.

Подруга одарила меня долгим взглядом:

– Канцелярские крысы замечают такие вещи?

– Не сомневаюсь, Трейси просто радовалась, что получила эту работу, – вернулся я к теме нашей помощницы по кухне. – В маленьких городках вроде этого экономическая ситуация довольно стеснительная.

– Это правда, – поддержала меня моя собеседница. – Отчего тот факт, что все в этом городе постоянно пребывают в идиотском блаженстве, выглядит еще более дико.

С этим я спорить не мог, так что сосредоточился на работе. Рейчел последовала моему примеру, и мы продолжали трудиться, пока не сделали все возможное, чтобы в кухне не осталось ни пятнышка. Потом мы поднялись наверх, и подруга вознаградила меня, позволив наблюдать, как она переодевается в бикини.

– У меня есть идея, – заявил я, приподняв брови.

– Даже не думай, ты, похотливый козел! И нечего дуться, сам виноват.

– Я виноват?

– Ничем не могу помочь, раз я растратила всю энергию на роль твоей посудомойки. Так что буду расслабляться на солнышке, покрывая это тело загаром, пока не стану бразильянкой.

– И ты это сможешь, не чувствуя ни капельки сострадания к моему… э-э-э… затруднительному положению?

– Угум. Ах да, и я буду совершенно недоступна сексуально до… – Рейчел посмотрела на часы. – До трех часов. Если не сможешь вытерпеть до той поры, поищи другой способ дать выход своему недовольству.

– Я как раз знаю такой! – улыбнулся я.

– Уй.

– Уй?

– Мужчины. Брр!

Я не понял, что моя приятельница имеет в виду, но когда она направилась на пляж, я надел свои шорты-хаки, схватил «Эпипен» и снова поехал к песчаной дюне, приютившей колонию огненных муравьев.