Текст книги "Тайна Кукабурры "

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

11. ДЕВУШКА В ГНЕВЕ

Когда Роджер вышел из приюта, Бенджамин Лимм шагал по тротуару, едва сдерживая ярость. Сотрудник Ярда, наблюдавший за австралийцем, стоял на углу. Роджер ожидал бурную встречу, но Лимм был удивительно спокоен и вежлив.

– Как она?

– Неплохо, – сказал Роджер. – Я хочу, с вами поговорить. Садитесь в машину. – Он подошел и открыл дверцу. Секунду поколебавшись, Лимм сел. Роджер устроился рядом. Прежде, чем завести мотор, он включил радио.

– Говорит комиссар Вест, – сообщил он справочному. – Прошу выяснить в «Глоубе», кто сказал мистеру Бенджамину Лимму, где находится мисс Дорин Моррисон…

–  Могу сэкономить вам время, – прервал его Лимм. – Я был у заместителя редактора.

– Сперва спросите заместителя редактора, – продолжал Роджер.

– Сию минуту, сэр, – ответили в справочном. – Вы будете говорить с сержантом Кеблом?

– Да.

– Одну минутку.

В трубке послышался голос Кебла. Все это время Лимм внимательно смотрел на Роджера, не пытаясь вступить в разговор.

– Я получил сообщение от Ланселота Смита, – сказал Кебл без всякого вступления. – Он подтвердил, что на «Кукабурре» был дигиталис в ампулах, предназначенный для какого-то пассажира, плывшего двумя рейсами раньше, но им не воспользовались и он находился в медпункте.

– Отлично, – сказал Роджер. – Что еще?

– Человек, отвечающий приметам Маркуса Баррнига, он же Джессуп, в десять пятнадцать вылетел из Лондонского аэропорта в Дюссельдорф и далее на Восток, – ответил Кебл, – У него билет до Сиднея, но он сказал, что хочет задержаться в Дюссельдорфе и Гонконге. У него был маленький чемодан и билет на имя Брауна.

– Браун! – воскликнул Роджер. – Под этой фамилией была записана Дэнис Моррисон. – Когда самолет вылетает из Дюссельдорфа?

– В двенадцать десять, – ответил Кебл. – Я попросил комиссара по связи с Интерполом узнать, остался ли он в Дюссельдорфе.

– Где следующая посадка?

– В Стамбуле, около шести часов вечера, затем, около десяти, – в Тегеране. Я сообщил комиссару.

– Проследите за этим, – сказал Роджер. – Есть еще что-нибудь?

– Все.

– Пока я не забыл, запишите, что следует сделать, – сказал Роджер. – Подготовьте материалы в соответствующие отделы. Дежурная телефонистка, которой позвонила Дорин Моррисон прошлой ночью, была слишком взволнована, но действовала быстро. Ее надо похвалить. Полицейский, спасший меня от неприятностей на Ноттинг-Хилл, заслуживает благодарности. И напомните мне о том, чтобы как-нибудь поговорить с ним.

Кебл почти тут же ответил:

– Его фамилия Харрис, С. П. Харрис, Я все сделаю, сэр.

– Хорошо, – сказал Роджер. – Я вернусь через полчаса и, возможно, привезу с собой Бенджамина Лимма. Я обещал Дорин Моррисон лично записать ее показания сегодня вечером.

– Понятно.

– Это все, – сказал Роджер.

– Минутку, комиссар, – послышался еще один голос в трубке. – Я говорил с заместителем редактора «Глоуба». Он действительно дал Лимму адрес. Один из репортеров «Глоуба» должен был дождаться выхода Лимма, но его послали на другой объект – ограбление на Оксфорд-стрит.

– Во всяком случае, хоть одному человеку будет легче. Спасибо. – Роджер выключил радио и посмотрел на Лимма. – «Глоуб» подтвердил ваши слова.

– Единственное, что удивляет меня, – это ваша оперативность.

– Мы не любим попусту тратить время, – сказал Роджер. – Лимм, что еще вы знаете, о чем не сказали нам?

– Ничего, – спокойно ответил Лимм. – Я никого не видел… в том числе Дэнис и Дорин. Последний раз мы вместе обедали в тот день, когда прибыли в Англию. Вы это имели в виду, не так ли?

– Я имел в виду, не расскажете ли вы еще что-нибудь, что касается вашего путешествия?

– Есть одна вещь, – задумчиво сказал Лимм. – Джессуп, который покончил с собой в камере, был офицером на судне. Его дважды ловили в каютах пассажиров и под конец путешествия держали под арестом. Я думал, что пароходная компания обвинит его в воровстве, но они всего лишь уволили его.

– Он что-либо украл?

– У него в каюте нашли бумажник Сэма Хэкита, набитый деньгами. Старик отнесся к этому весьма спокойно. Я жил с ним в одной каюте и был в курсе дела.

– Хэкит вам не сказал, куда он намеревался поехать? – Роджер пробирался сквозь скопление машин на Вест-Энд, казалось, не замечая их.

– Он сказал, что собирается побывать везде и испробовать все, – засмеялся Лимм. – Он старик резвый, и ему не для кого беречь деньги. Он их швыряет направо и налево. Но в подробности он не вдавался.

– Если вы вспомните какую-нибудь случайную реплику, что-нибудь такое, что сможет нам помочь его разыскать, сообщите нам сразу же, – сказал Роджер.

– Думаете, он в списке? – мрачно спросил Лимм.

– Может быть, – ответил Роджер. – Вы тоже, может быть, там. Я о многом мог бы спросить того пассажира «Кукабурры», который не попал в список. Как вы считаете, есть ли какая-либо связь с происшедшим на борту и тем, что происходит сейчас?

– Абсолютно никакой, – не колеблясь ответил Лимм. Они находились в Сент-Джеймском парке, приближаясь к Хорс-Гардс-Парейд. Минуты две Роджер молчал. Только Лимм хотел было открыть рот, как Роджер спросил:

– Чем объяснить такой внезапный интерес к Дорин Моррисон?

– Он не совсем внезапный, – резко ответил Лимм. – Я всегда был к ней неравнодушен, но оторвать ее от Дэнис не было никакой надежды и я не пытался. А когда я увидел, как она переживает убийство и в каком состоянии она находится, я должен был ей помочь.

Роджер молчал.

– Это правда, – неуклюже сказал Лимм.

– Я не сомневаюсь.

– Вы сомневаетесь во всем, – сказал Лимм не то зло, не то послушно. – Так как же насчет Дорин? Она может ехать домой?

– А почему бы и нет? Поскольку Поль Барринг мертв, нам уже не нужны ее показания о покушении на ее жизнь. Если она чистосердечно обо всем расскажет и в случае необходимости согласится помочь в Австралии, я думаю, она сможет уехать. Вы действительно хотите отвезти ее домой?

– Да.

– Оставьте мне ваш лондонский адрес, и я с вами свяжусь, – сказал Роджер. – Но не показывайтесь пока я вам не сообщу, договорились?

– Да, конечно, – обещал Лимм. – Это верно, что вы собираетесь сами записать ее показания?

– Да.

– Прямо дамский угодник, – съязвил Лимм.

Когда в конце дня Роджер добрался до приюта, Дорин уже встала, оделась и выглядела значительно лучше. Правда, она показалась ему менее привлекательной, чем утром. Находившаяся с ней молодая женщина, сержант уголовно-следственного отдела, видимо, была довольна собой.

– Мисс Моррисон добровольно сделала заявление, сэр.

– О, произнес Роджер. Пожалуй, ему больше хотелось, чтобы этого не произошло. Однако дело было сделано. – Покажите. – Взяв бумагу, он улыбнулся Дорин: – Вы ничего не упустили в своем показании?

– Нет, ничего, – ответила она.

Роджер начал читать заявление, и после первых же строк его раздражение против действий сотрудницы прошло: Дорин записала все точно, не пропустив ни слова. В заявлении говорилось:

«Я, Дорин Мэй Моррисон, из Аделаиды, Южная Австралия, австралийская подданная, паспорт № 851972, делаю это заявление добровольно, по своему собственному желанию, 23 марта сего года, начав путешествие из Австралии, длившееся шесть недель, прибыла в Саутгэмптон на пароходе „Кукабурра“. Со мной была сестра Дэнис. Мы намеревались найти в Лондоне работу, накопить денег для длительной поездки по континенту и через год или полгода вернуться в Австралию. В Саутгэмптоне Джессуп сказал нам, что мы можем получить работу в какой-то конторе в Лондоне. Мы знали, что Джессупа обвиняли в воровстве на судне, но он сказал, что это навет и в каютах пассажиров он искал свои вещи. Он не сказал какие. Я не хотела принимать никаких услуг от Джессупа, но Дэнис интересовал заработок, а он сказал, что нам предложат по 20 фунтов стерлингов в неделю. Мы согласились и решили поехать с ним.

Джессуп привез нас в дом на Ноттинг-Хилл-Гейт в Лондоне, где позже меня нашла полиция. С самого начала условия были неудовлетворительные, но по какой-то причине, которую я никак не могла понять, Дэнис согласилась на них. У меня создалось впечатление, что на нее влиял брат Джессупа, Маркус, который был в составе команды „Кукабурры“. Нам сказали, что с той работой ничего не вышло. Я временно работала в гаражах в Хаммерсмите и Шефердс Буш, а Дэнис нашла почасовую работу помощника продавца готового платья, но работала она недолго. У меня были основания считать, что у нее были какие-то отношения с Маркусом Джессупом. Младший брат, Поль, был особенно внимателен ко мне, но он мне не нравился, несмотря на то, что у него (так же как у его брата) было много денег. Время от времени Поль Джессуп спрашивал меня, что мне известно о нем и не рассказывал ли нам кто-либо на судне о нем. Я отвечала, что никто мне ничего не говорил за исключением случая, связанного с кражей на корабле.

Как-то две недели спустя Дэнис утром ушла из дому и больше не вернулась. С того дня я не видела и Маркуса Джессупа и решила, что они ушли вместе. Поль сказал мне, что она вернется. Неделю я не выходила из дому, надеясь, что она придет. Когда же я сказала, что хочу уйти, Поль ответил мне, что если я не останусь, то никогда снова не увижу Дэнис. И хотя он довольно часто делал настойчивые попытки, он не пытался овладеть мною силой. Он обещал мне новые платья, драгоценности и все, что я только пожелаю, если я соглашусь жить с ним. Я отказалась. Его вопросы о том, не обвиняли ли его в совершении преступлений, становились все более и более назойливыми. Я всегда говорила правду, что никто ничего не говорил, но он мне не верил.

Однажды (примерно за пять дней до того, как он пытался меня убить) я очень крепко спала и, когда проснулась, почувствовала, что он усыпил меня. С этого дня я все время находилась в полусонном состоянии. Как-то я проснулась от острой боли в руке и увидела Джессупа, державшего шприц. Я попыталась соскочить с дивана, но он схватил меня так, что я потеряла сознание. Он продолжал говорить мне, что, если я не скажу всего, что знаю о нем, я никогда снова не увижу Дэнис. Однажды я проснулась и увидела, что его в комнате не было. Я с трудом оделась и вышла. Впервые за всю неделю я вышла на улицу. Внизу в холле я увидела газету и подняла ее. На первой полосе была фотография Дэнис. Я поняла, что случилось что-то плохое. Я подошла к телефонной будке и позвонила в Скотланд-Ярд, по номеру, указанному в газете. Я говорила с человеком, назвавшимся комиссаром Вестом. Он сказал мне, чтобы я никуда не уходила, пока он не придет за мной. Однако Поль Джессуп появился раньше. Я испугалась его и попыталась убежать. Но он силой заставил меня вернуться в комнату. Затем он прижал меня коленом к дивану и взял за горло. Он твердил, что это моя вина, что он не хочет этого делать, но должен. Я поняла, что он собирается убить меня. Однако, прежде чем ему удалось сделать мне укол, вошел человек и остановил его. Позже мне сказали, что этим человеком был комиссар Вест. – Больше я ничего не помню, пока не проснулась в незнакомой комнате.

Мне сказали, что это небольшая лечебница, часто используемая полицией. Больше я ничего не могу сообщить, что могло бы быть полезно этому делу.»

Роджер чувствовал на себе взгляды Дорин и сотрудницы уголовно-следственного отдела, словно ожидающей одобрения.

– Весьма конкретно, – сказал Роджер. – Еще один или два вопроса, Дорин… Вы не возражаете, если я буду называть вас Дорин?

– Конечно, нет.

– Вам приходилось слышать, как оба брата вели разговор о «Кукабурре»?

– Нет, никогда.

– Поль в разговоре с вами никогда не возвращался к обвинению его в воровстве?

– Нет.

– Вы или Дэнис спрашивали его об этом?

– Я не спрашивала и думаю, что Дэнис тоже. Во всяком случае, она об этом ничего не говорила, – При упоминании о сестре, Дорин была вполне спокойна.

– Вы точно помните, что никто вам не говорил о Поле Джессупе ничего, что могло бы объяснить его настойчивые вопросы к вам?

Немного помолчав, словно желая до конца понять смысл вопроса, Дорин сказала:

– Кроме как о воровстве на борту судна никто ничего не говорил.

– Поль когда-нибудь говорил, откуда у него деньги? – спросил Роджер.

– Нет.

– Несмотря на то что вы жили в весьма небогатом доме, в бедном квартале Лондона, вы считали, что у него много денег?

– Да. Я не раз видела его бумажник, наполненный деньгами.

– Он кого-либо приводил в дом?

– Нет.

– Вы когда-нибудь ходили с ним в гости?

– Нет.

– Вам это не казалось странным?

Дорин колебалась, но Роджер не торопил ее.

– Вначале это казалось странным, – сказала она. – Днем я уходила на работу, а по вечерам мы встречались с Дэн и бродили по Лондону. Нам очень нравился город… Нравилось в нем все. Мы ходили в такие места, как Виндзор и Хэмптон Корт, по субботам и воскресеньям… Дэн любила зелень травы… она…

Глаза девушки наполнились слезами, но она сдержалась и продолжала:

– Иногда вечерами мы ходили в кино, или дремали, или смотрели телевизор. До того как Дэнис ушла, это совсем не было странным. А потом я была слишком напугана, чтобы думать об этом. Это было ужасно… ожидание, ожидание.

На этот раз слезы полились у нее из глаз. Когда она успокоилась, Роджер мягко спросил:

– Джессупы когда-нибудь говорили о Бене Лимме? Дорин насторожилась.

– Нет, не говорили.

– А сам Бен когда-нибудь говорил о них?

– Нет!

– Никогда? – спросил Роджер по-прежнему мягко.

– Он говорил, что не доверяет им. Когда мы приехали в Лондон, мы вместе обедали и рассказали ему, что нам предложил Джессуп. Он попытался отговорить нас. Он сказал, что их вид не внушает доверия. Казалось, он ненавидит их!

– Он не сказал почему?

– Видимо, из-за неприятностей на пароходе. Только после этого. – Впервые с тех пор, как приехал Роджер, в ее поведении появилась враждебность и подозрительность, и снова лицо ее неожиданно засветилось красотой.

– Почему вы прицепились к Бену?

– Потому, – сразу ответил Роджер, – что все остальные пассажиры «Кукабурры», остановившиеся в Лондоне, кроме Бенджамина Лимма, подвергались нападению. Вам не кажется это странным?

Дорин встрепенулась. Затем в ее глазах вспыхнул гнев, она вскочила и подняла кулаки.

12. ПРИКАЗ К ВЫЛЕТУ

Роджер и бровью не повел. Щеки девушки пылали, в ее голубых глазах засверкали молнии. Казалось, еще минута и она ударит его, но она сдержалась, опустила руки и отвернулась.

– Я не вижу в этом ничего странного. По какой-то вам одному известной дурацкой причине вы хотите прицепиться к Бену.

– Дорин… – начал было Роджер.

– Я вам не Дорин!

– Мисс Моррисон, хотите вы признать это или нет, но никто не проявляет враждебности к мистеру Лимму. И если вы закрываете глаза на этот факт, то делаете большую глупость. Вы подвергаете свою жизнь опасности.

Она снова вспыхнула.

– Почему вы все время пытаетесь обвинить Бена?

– Я хочу, чтобы вы поняли, что, не зная его достаточно хорошо, нельзя так опрометчиво доверять ему, – ответил Роджер. – Ведь вы познакомились только на корабле.

– Можно подумать, что вы заранее знаете, что он преступник!

– Просто я еще недостаточно хорошо разобрался в нем, – сказал Роджер. – Может быть, это и так. Может быть, он действительно преступник. Есть все основания полагать так. Я почти уверен, что не ошибаюсь. И прошу вас, не относитесь к нему с таким доверием, пока все не прояснится.

Дорин стояла прямо перед ним, губы ее дрожали.

– Если бы вы не упустили Маркуса Джессупа, вам не пришлось бы искать сейчас козла отпущения.

– Правильно, не пришлось бы, – ответил Роджер. – Но одно я могу вам сказать точно.

– Что?

– Настоящее имя Маркуса Джессупа – Барринг, – Роджер сделал паузу, чтобы посмотреть, насколько то, что он ей сказал, подействует на нее, но она и глазом не моргнула, – и он уже уехал из Лондона. Мы предполагаем, что он сейчас на пути в Австралию. И до тех пор, пока его не поймают, в Англии вам будет безопасней. Дорин судорожно вздохнула:

– Я ненавижу эту страну! Я хочу уехать отсюда, уехать! Уехать! Неужели вы не понимаете?! Я хочу домой! Наша полиция никогда не допустила бы подобных ужасов. Я хочу домой!

Роджер взял с кровати ее письменное показание и пододвинул его к ней вместе с пером.

– Подпишите, – сказал он. – После этого вы можете уезжать.

Она положила свое показание на небольшой столик – бумага зашуршала под ее нервными пальцами, подпись Дорин была четкой и твердой, – потом протянула его Роджеру с видом человека, не собирающегося отказываться от брошенного вызова.

– На вашем месте я бы провел здесь ночь, – посоветовал Роджер. – А в общем-то как хотите. Мистер Лимм будет здесь примерно в половине восьмого.

Он кивнул на прощание, повернулся и вышел. Казалось, он ждал, что Дорин окликнет его. Но она этого не сделала.

На следующее утро ему принесли сообщение о том, что Лимм пришел в приют в назначенное время, пообедал там с Дории и ушел около десяти часов. В более поздней сводке сообщалось, что Лимм заказал два билета в Сидней на самолет БОАК. Самолет отбывал в понедельник, то есть через пять дней, в 10 часов 15 минут утра и прибывал в Сиднейский аэропорт во второй половине дня в среду.

В течение последующих двух дней ничего значительного не произошло. Не было никаких известий о Сэме Хэките, великолепно проводившим время со своей новой возлюбленной в небольшом городке где-то на берегу Лауры. Оказывается, Сэм так влюбился в девицу, что в любой момент готов был сделать ей предложение. Ему было семьдесят семь, но по поведению и внешности ему можно было дать не больше шестидесяти.

Супруги Пэрриш, Джек и Джилл, наслаждались своим обратным путешествием в Австралию. Для них жизнь все еще была медовым месяцем, длинным, золотым медовым месяцем. Они не слыхали о том, что произошло с их спутниками в Лондоне. И даже если б они знали, что Маркус Джессуп, он же Барринг, находится в Сиднее и ждет возвращения парохода, они не проявили бы и тени беспокойства: они были слишком счастливы, чтобы замечать опасность. Джек Пэрриш – высокий, худощавый парень, полный жизни и энергии, был истым фермером из штата Куинсленд. Джилл была почти одного роста с мужем. У нее была великолепная фигура, правда, она выглядела несколько полноватой, так как принадлежала к той категории женщин, которые любят поесть чуть больше нормы. Она была всегда весела и обожала своего мужа за доброту, чувство юмора, преданность и за седину в волосах. До Сиднея им оставалось плыть еще двенадцать дней.

В ту самую пятницу, незадолго до того дня, как Дорин и Лимм должны были вылететь из Лондона, в Сиднее было очень жарко, воздух был сух и горяч. После неустойчивых дней в конце апреля сиднейцы получали истинное наслаждение от погоды и надеялись, что до конца недели она не переменится. Примерно в пять часов вечера (в Лондоне было 7 утра, и Роджер Вест только вставал) комиссар сиднейского отделения уголовной полиции Люк Шоу сидел за письменным столом и просматривал бумаги. Это был грузный человек с широким лицом, которое в обычном состоянии казалось ужасно скучным, а оживляясь, становилось похожим на острую и подвижную мордочку хорька.

В дверь постучали, и она открылась. Шоу поднял глаза на молодого офицера уголовной полиции, одетого в штатское. Роджер Вест наверняка удивился бы такому гостю, да еще в отделе, который он приравнивал по значимости к управлению, возглавляющему Харди. Но Шоу это не смутило. Он всегда внимательно выслушивал всех своих подчиненных.

– Заходите, Дайсон. Что там у вас?

В понятие «что там» могло входить все, что угодно, начиная от домашних неприятностей, неприятностей по работе, вплоть до жалобы на вышестоящего офицера.

– Сэр, у меня есть предложение изменить организацию хранения дел в графологическом отделе, когда мы переедем в новое здание.

– А Джеку Кларку вы уже говорили об этом?

– Он велел доложить вам.

– Ну что ж, валяйте, – согласился Шоу.

– Вместо того, чтобы ставить в картотеку новые дела спереди, надо попробовать делать наоборот, – предложил Дайсон. – Ведь в большинстве случаев нам требуются справки по старым делам. Это сэкономит время.

– Я поговорю с Джеком. Но не думайте, что каждый отдел получит огромные помещения. Нам дают старую фабрику, а не строят новый полицейский дворец, вроде тех, которые возводят в таких провинциальных городишках, как Коффс Харбор, – сказал полушутя Шоу. – Но если вы считаете, что это сэкономит время, я – за. Однако я бы не хотел, чтобы изменения происходили только ради изменений.

– Я никогда не предложил бы ничего подобного, – заверил его Дайсон.

Зазвонил телефон. Шоу снял трубку, махнув Дайсону рукой, что он свободен. Всех, кто звонил ему, соединяли немедленно, ибо, по мнению Люка Шоу, формализм означал лишь потерю времени.

– Шоу.

– Люк Шоу? – раздался в трубке мужской голос.

– Да. У телефона Люк Шоу.

– Комиссар Люк Шоу? – настаивал звонивший. Шоу нахмурился, в нем заговорила настороженность.

Он изменил положение, нажал кнопку звонка, вызывая кого-нибудь к себе, и ответил без всякой тени подозрения, голос его звучал слегка раздраженно, но не больше:

– Да, комиссар Шоу слушает. Кто это?

– Проклятые ищейки, – произнес звонивший. – Вы и эти чертовы поммис. Вы получите хорошенький подарок, прежде чем все это кончится. Барринг вернулся. Маркус Барринг. Что, не сумели выгнать его из страны, черт бы нас побрал?! Проклятые поммис не удержали у себя, а вы не сможете его выставить отсюда. Говорю вам, он так и лезет в драку.

На другом конце повесили трубку в тот самый момент, когда вошел сержант. Он стоял неподвижно, внимательно следя за выражением лица Шоу, зная, что его начальник находится в таком состоянии, что говорить с ним сейчас не следует.

Наконец Шоу заговорил:

– Маркус Барринг в городе. Объявите тревогу по всему штату.

Он лихорадочно стучал по рычагам телефона и, когда коммутатор ответил, отрывисто приказал:

Соедините меня с комиссаром Вестом из Скотланд-Ярда… Да, да, в Лондоне. Что?. – Он сердито нахмурился. – Он будет у себя в кабинете около девяти часов? Хорошо. Я подожду…

Он положил трубку и позвонил. Через мгновение в кабинет вошел заместитель Шоу – пожилой седовласый человек.

– Мэк, Маркус Барринг в городе.

– Ты уверен? – спросил Мэк задумчиво.

– Только что кто-то на него стукнул, – ответил Шоу, – и я уверен, что тот, кто звонил, знает все точно. Я тебя попрошу заняться этим делом. Через два часа я буду говорить с Красавчиком Вестом, а ты послушай по параллельному телефону.

– Хорошо, можешь положиться на меня, – ответил Мэк. Он провел рукой по шелковистым седым волосам, которые на фоне его бледной гладкой кожи придавали ему сходство с альбиносом.

– Я бы хотел еще кое-что услышать, Люк.

– Что именно?

– Лишнее подтверждение того, что Барринг здесь.

– Не веришь?

– Ты бы тоже не поверил, если бы кто-нибудь сказал тебе об этом, сославшись на телефонный звонок. Я тебе верю, но нам необходимы доказательства.

– Если наши ребята не прозевают, у нас их будет сколько угодно, – ответил Шоу. Он поднял глаза, когда в дверь постучали.

– Войдите.

В дверях стоял молодой рыжеволосый человек с очень ясными глазами.

– В чем дело, Ред? Я сейчас занят.

– Но не настолько, чтобы не прочитать вот это, – сказал вошедший. – Телеграмма от Веста из Ярда.

Он подошел к столу и положил написанный от руки лист бумаги перед Шоу.

– Дорин Моррисон и человек по имени Лимм вылетают в Сидней в начале следующей недели. Вест также сообщает, что Маркуса Барринга проследили до Бомбея. Вполне возможно, что сейчас он находится в Нью-Саус-Уэйлсе.

Шоу кивнул головой.

– Через два часа я буду говорить с Вестом. Если от Ярда поступят еще какие-либо сообщения или что-нибудь станет известно о Барринге, дайте мне знать. У вас все в порядке?

– Все в порядке, – ответил Ред и поспешно вышел.

В то утро – это была пятница – Роджер Вест вошел в свой кабинет чуть позже восьми. В кабинете еще никого не было, а он привык уже к мысли всегда видеть здесь Кебла! На его письменном столе было пусто, исключение составляли лишь несколько донесений, пришедших совсем недавно. – Утренняя почта еще не прибыла. Он сел в кресло и начал расстегивать воротничок рубашки. В этот момент зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Вест слушает.

– Вас вызывает Сидней, сэр, Нью-Саус-Уэйлс, – сказала телефонистка. – Когда вас соединить?

– В любое время, – сказал Рождер нетерпеливо.

– Тогда я соединю вас через полчаса. Вы будете у себя?

– Если я уйду, я скажу вам, где меня найти.

– Как вам будет угодно, сэр.

Роджер повесил трубку, пытаясь подавить в себе возраставшее возбуждение, хотел справиться с начавшимся вдруг удушьем, подавить совершенно необоснованное предчувствие беды, что нависла над ним с тех пор, как он взялся за это дело. И снова в мозгу мелькнула мысль о полете в Австралию. Но он тут же отбросил ее. Он посидел еще несколько секунд, а затем позвонил в отдел справок.

– Кто вчера вечером следил за Лиммом?

– Сержант Скотт, сэр.

– Есть от него донесения?

– В восемь часов вечера все было в порядке, потом его сменил инспектор Уорондер.

– А как мисс Моррисон?

– Все так же, сэр.

– Благодарю вас. – Роджер повесил трубку.

Он подошел к окну и посмотрел на набережную. Моросил дождь, утро было серым и безрадостным. По Темзе, гладкой, как зеркало, проходили баржи и моторные лодки, слегка колебавшие ее поверхность. Почему-то он подумал о том, спокойное ли море там, где идет «Кукабурра». Там среди островов, могло быть довольно бурно. Он подошел к книжному шкафу, стоявшему у письменного стола, достал толстый атлас и открыл карту Восточной Азии. Сейчас пароход должен был находиться где-то около Филиппин, в районе бесчисленных островов, тропической жары и циклонов, проглатывающих огромные корабли.

Он должен быть где-то здесь… Но был ли?

Если что-то и случилось с «Кукабуррой», то через несколько часов об этом станет известно. В наши дни, когда связь безупречна, суда не исчезают бесследно.

В голове молниеносно сверкнула мысль. Он застыл, не отрывая глаз от страницы. Потом резко повернулся, сел и, вытащив дело «Кукабурры», открыл папку и быстро перелистал ее. Кебл, как всегда, тщательно подготовил досье. Роджер вытащил из папки рекламный проспект, напечатанный на глянцевой бумаге. К нему была приколота записка: «Список судов компании „Голубой флаг“». На первой странице был перечень пароходов компании, а сверху было написано: «На сегодняшний день компания „Голубой флаг“ имеет 27 современных грузовых судов, каждое из которых перевозит и пассажиров. Все пароходы отплывают из австралийских портов с грузом австралийских товаров в различные части света. На наших двадцати семи судах созданы прекрасные условия для пассажиров и груза, начиная от флагмана нашей компании „Кенгуру“ водоизмещением 22 тысячи тонн и каютами на 200 пассажиров до „Кукабурры“ водоизмещением 7 тысяч тонн и каютами первого класса на 12 пассажиров».

Затем перечислялись пароходы: «Кенгуру», «Голубой бриллиант», «Мерино», «Алиса», «Барбаросса». Каждое из них заключало в своем названии что-то связанное с Австралией, хотя Роджер пока еще полностью не осознал этого. Где-то там, на семи морях, корабли компании «Голубой флаг» везли на борту ценные грузы…

Допустим, эта операция направлена против компании «Голубой флаг», но почему выбрали именно «Кукабурру»? Для чего вообще надо было выбирать какой-то один корабль? Ведь на линии их было двадцать семь.

Зазвонил телефон. Ему показалось, что звонок, разорвавший тишину кабинета и разогнавший его мысли, прозвучал из другого мира. Телефон звонил и звонил. Когда он поднял трубку, в голосе телефонистки послышалось раздражение:

– Так вы у себя, сэр? Австралия на проводе.

– Соединяйте.

– С вами будет говорить комиссар Шоу.

– Спасибо.

– Красавчик, – оказал Шоу. Казалось, что он где-то очень далеко, но голос и слова были слышны достаточно четко. – У меня для тебя есть новость, Маркус Барринг находится здесь, в Нью-Саус-Уэйлсе. Это точно. Его видели два наших офицера, но они не смогли взять его. Похоже, – что он будет здесь поджидать Пэрришей, девицу Моррисон и Лимма.

– Возможно, – сказал Роджер. – Не спускайте с них глаз, Люк.

– Это дьявольское дело, – сказал Шоу. – Мы не можем быть уверены в том, что опасность грозит «Кукабурре».

– Ты хочешь сказать, что мы не знаем, какому кораблю компании «Голубой флаг» грозит опасность? – спросил Роджер. – Необходимо взять Барринга, а также найти его исчезнувшего брата Соломона. Люк, как ты думаешь, может ли человек ростом 180 сантиметров, лет тридцати пяти, глаза серые, волнистые волосы, энергичный, с открытой манерой говорить, оказаться Соломоном Баррингом?

– Вполне, – медленно ответил Шоу. – Вполне может быть.

– Проверь Бенджамина Лимма из Коуры… – начал было Роджер.

– Именно это я сейчас и делаю, – сказал Шоу. – Весьма может статься, что… – Он не закончил фразы. – Но одно точно.

– Что?

– Завязку преступления надо искать в нашем полушарии.

– Открыл Америку!

– Может быть, прилетишь тем же самолетом, что Лимм и девчонка? – спросил Шоу.

– Я тебе сообщу, – ответил Роджер. Хотя очень сомневаюсь.

В ту пятницу Харди пришел раньше обычного. Он был в отличном настроении, и Роджер тут же подумал, не влияют ли иногда домочадцы на настроение начальника.

– Немало времени потребовалось вам, чтобы дойти до этого, – сказал он. – Да, на том же самолете, что и Лимм, – хорошая мысль. Сможет ли Кебл справиться с отделом, пока вас не будет?

С надеждой и в то же время боясь получить отказ, Роджер ответил:

– Во всяком случае, стоит попробовать. Значит, я еду?

– Только избавьте меня от объяснений с вашей женой, – сухо ответил Харди.