Текст книги "Тайна Кукабурры "

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Джон Кризи
Тайна «Кукабурры»

1. СТАРЫЙ ЛИ ДРУГ?

– Откуда он? – спросил Роджер Вест.

– Из Австралии, – ответил Кебл.

– Австралия большая страна. Из какого штата? – поддел его Роджер.

Голубые глаза Кебла помрачнели, губы сжались, и Роджеру показалось, что сейчас он огрызнется. А было бы досадно. Наступил вечер, день выдался нелегкий. Кебл был доволен собой, такое нередко случалось с ним (в этом его слабость), – и для подобных замечаний сержанту уголовно-следственного отдела время было выбрано не совсем подходящее…

– Что-нибудь еще хотите узнать о нем? – спросил Кебл с легкой иронией.

Роджер, еще не зная сержанта как следует, сразу оценил его сносный характер и понял, что тот не лишен чувства юмора.

– Абсолютно все! – улыбнулся он. – Возраст, внешность, цвет глаз, акцент, если таковой имеется, нуждается он или хорошо обеспечен. В общем, все. Понимаете, – закончил он.

Кебл еле сдерживал смех. Неплохой признак.

– Я скоро вернусь, – сказал он и вышел из комнаты. Роджер вместе со стулом отодвинулся от стола и встал.

Это был крупный, сильный мужчина, с внешностью, достаточно приятной для того, чтобы в самом начале работы в Ярде получить прозвище Красавчик. И это прозвище закрепилось за ним. Сейчас его волнистые светлые волосы уже тронула седина, но общее впечатление оставалось приятным, а вид моложавым. Он двигался уверенно, энергично и, как правило, разговаривал в той же манере.

Из низов ему удалось дослужиться почти до самого высокого чина в Ярде.

Он сидел в маленькой комнате – кабинет начальника уголовно-следственного отдела мог бы быть и попросторнее, но тогда он бы не выходил окнами на Темзу. Были в маленькой комнате и другие преимущества; в какой-то мере она казалась менее официальной.

Сегодня Кебл подменял старшего инспектора Коупа, который обычно сидел в этой же комнате. Жаль Коупа. Он был болен, серьезно болен, и сведения из больницы поступали весьма неутешительные. Если он выздоровеет, то сможет раньше срока уйти в отставку, однако пенсия будет меньше той, на которую он рассчитывал. А что же тут хорошего, когда тебе уже за пятьдесят!

Кеблу было тридцать два. Сюда его перевели из полицейского отделения одного из важнейших районов метрополии. Судя по его послужному списку, он был смышленым малым. Но чтобы добраться до вершин Ярда, недостаточно одной только грамотности, специальной подготовки, да и памяти, которая, кстати сказать, играет немаловажную роль, – нужно быть еще и везучим. А Кеблу положительно везло: три человека выбыли из строя по болезни, один из-за несчастного случая, а двое целый день работают в суде. Таким образом, сержант-детектив Кебл стал исполнять обязанности главного помощника одного из старших офицеров Скотланд-Ярда.

Роджер взял фотографию девушки и подошел к окну. Красива… даже мертвая.

Хорошо, что на фотографии не видна шея. Что заставило их задушить ее? Кто эта девушка?

Загадка, но не самая трудная: вчера утром ее нашли задушенной в задней комнате одной из дешевых меблированных квартир. Роджер Вест видел девушку в морге и вспомнил темные пятна на ее шее. Он не получил еще заключения патологоанатома, но не сомневался в том, что смерть наступила именно от удушья. Утренние газеты напечатали ее фотографию с подписью:

«ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ЭТУ ДЕВУШКУ?

Просим сообщить об этом в Нью-Скотланд-Ярд, Уайтхолл, 1212, или в ближайший полицейский участок».

Человек, в котором Кебл сразу же распознал австралийца, был далеко не первым, заявившим, что знает ее. Однако он, как и все остальные опрошенные, ничем не помог делу. Судя по их показаниям, девушка имела семнадцать различных имен и являлась уроженкой десятка различных мест Англии.

В дверь постучали.

– Войдите.

Роджер повернулся – в комнату вошел Кебл. Его длинная шея с большим кадыком и мускулистые руки говорили о недюжинной физической силе.

У него были настороженные, как у птицы, глаза, и вообще он чем-то напоминал индюка.

– Итак, что мы еще выяснили? – спросил Роджер.

– Его зовут Бенджамин Лимм: Л, И, два М, родом он из Коура, расположенного в Нью-Саус-Уэйлс, – сказал Кебл. – Разводит овец, тридцати пяти лет, вдовец, рост метр восемьдесят, худощав, крепкий, глаза серые, волосы светлые, – закончил Кебл с каменным выражением на лице.

Роджер никогда не упускал случая подтрунить над сержантами.

– Спасибо. Вы думаете, он знает убитую?

– Говорит, что уверен. Он плыл с ней из Австралии на грузовом пароходе, где было всего девять пассажиров.

Он сказал, что девушку звали Дэнис Моррисон и с ней была ее сестра Дорин. У него нет и тени сомнения на этот счет.

– Когда это было? – спросил Роджер.

– Вот уже четыре недели, как они высадились в Саутгэмптоне, десять – как отплыли из Мельбурна, – ответил Кебл.

– Я поговорю с этим субъектом, – сказал Роджер.

– Я буду задавать ему обычные вопросы, включая и те, которые задавали ему вы. А вас я попрошу вести протокол допроса.

Кебл кивнул.

– Приведите его, – сказал Роджер.

Кебл вышел из комнаты, а Роджер снова принялся изучать фотографию. Сколько ей лет? Двадцать два? Двадцать три? Во всяком случае, не больше. Темные волосы, пожалуй, немного плосковата, но не грудь. Она у нее пышная, была пышная, поправил он себя. Он нервничал, а это плохой признак. Тридцать лет, проведенные в Ярде – почти тридцать, – вырабатывают в человеке своего рода предвидение, которое журналисты любят называть шестым чувством. Время от времени оно проявляет себя. Вот как сейчас или как это случилось, когда началось расследование данного дела. До сих пор он не разрешал себе признаться в этом, но сейчас это чувство стало настолько сильным, что им нельзя было пренебречь.

У Дэнис Моррисон была сестра…

Раздался короткий, но выразительный стук в дверь, на пороге появился Кебл.

– Вы хотели видеть мистера Лимма, сэр?

– Да, прошу.

Словесный портрет Кебла оказался точен, хотя он и упустил одну важную деталь: жизнерадостность. Лимм вошел широким шагом. Это был худощавый, стройный мужчина, в глазах его сквозило нетерпение. У него было приятное, несколько удлиненное лицо, которое, вероятно, нравится всем молоденьким женщинам.

Не выходя из-за стола, Роджер протянул руку.

– Мистер Лимм, рад вас видеть. Спасибо, что не сочли за труд зайти к нам в связи с этой неприятной историей.

Рукопожатие Лимма было коротким, рука – холодной.

– Неприятная история? – переспросил он.

– Что вы имеете в виду?

– Разве вы не знаете?

– По неотложным делам я выехал на время из Лондона. А сегодня по возвращении, увидев в газете ее фотографию, я пришел к вам. Она что… – он запнулся.

– Она мертва, мистер Лимм, – тихо сказал Роджер.

– Мертва, – повторил Лимм. Вся его жизнерадостность испарилась в одно мгновение.

– Мертва? – переспросил он, словно не понимая смысла этого слова.

– Быть не может!

– К сожалению, это правда. Сержант, дайте мистеру Лимму стул.

Кебл пододвинул стул с прямой спинкой, и Лимм опустился на него. Выражение нетерпения исчезло, а глаза и осанка выдавали его смятение. Он сидел, уставившись на Роджера.

– Хорошо ли вы знали ее? – спросил Роджер.

– Э-э… не очень, – ответил Лимм, голос его стал тверже. – Настолько хорошо, насколько можно узнать человека, с которым провел на пароходе шесть недель. Мне кажется, я достаточно узнал ее за это время. – Он поколебался, словно хотел еще что-то добавить, но, по-видимому раздумал, а может быть, не знал, как это сделать. – Бедняжка, Она была такая… – он приподнял руки и уронил их на колени, – жизнелюбка, – закончил он. – Да, да. Именно жизнелюбка. Она… как она умерла?

– Мы предполагаем, что ее убили, – сказал Роджер, отчеканивая каждое слово.

У Лимма перехватило дыхание, он чуть было не произнес «нет», но сдержался. Склонившись над столом, Кебл что-то записывал. В открытое окно врывался шум города, рев моторов то и дело заглушал беседу.

– Мистер Лимм, знали ли вы Дэнис Моррисон до того, как встретились с ней на пароходе?

– Нет, – сказал Лимм. – Не знал.

– Вы уверены, что ее зовут Дэнис Моррисон?

– Да, – ответил Лимм после небольшой паузы. Он расправил плечи, и казалось, жизнь постепенно возвращается к нему. – Я видел, ее паспорт. Кроме того, она была в списке пассажиров.

– Вы знаете, где она жила и чем занималась?

– Она из Данденонга, это недалеко от Мельбурна, – ответил Лимм. – Работала в ателье манекенщицей и делала для него закупки. Каждый сезон она выезжала в Мельбурн и Сидней за товаром. Дорин работала секретарем в большом гараже. Несколько лет они собирали деньги для этой поездки.

Лимм говорил сдавленным голосом, словно воспоминание о погибшей причиняло ему боль. Неожиданно он вспылил:

– У вас есть основания считать, что она что-то скрывала или назвалась чужим именем?

– Я пытаюсь опознать ее личность, – мягко ответил Роджер.

– Можете быть совершенно спокойны, – сердито сказал Лимм. – Если бы я не знал наверняка, я бы не говорил такое.

– Без сомнения, вы знаете девушку, с которой провели шесть недель на пароходе, – согласился Роджер. – Но ведь это не официальное подтверждение. Опознание фотографии не удовлетворит следователя.

– Следователя?

– Будет вестись следствие, и, думаю, нам могут понадобиться ваши показания, если мы не найдем еще кого-нибудь, кто знал бы ее лучше вас, – пояснил Роджер. – Следствие не может ждать долго. У вас найдется время?

– Нужно, так нужно, – проворчал Лимм. – Что же вы от меня хотите, комиссар?

– Я хочу, чтобы вы опознали труп.

Лимм поджал губы и отрезал:

– Почему я?

– Пока, кроме вас, никто не заявил, что знал ее.

– А ее сестра?

– Какая еще сестра?

– Знает ли она… – начал Лимм и удивленно замолчал.

– Вы хотите сказать, что не знаете, где находится Дорин?

– Мы даже не знали, что у нее есть сестра, – Роджер встал и медленно подошел к окну.

– Покойная Дэнис была найдена вчера утром хозяйкой дешевых меблированных комнат на Саус-Кеннингтон. Она записалась как миссис Браун. Она была замужем? – резко спросил Роджер, обернувшись.

– Нет. Насколько мне известно, нет.

– Может быть, обручена?

– Насколько мне известно, нет, – повторил Лимм.

– Комиссар, прошу вас, расскажите мне всю историю целиком. Не перескакивайте с одного на другое. Я хочу представить себе всю картину.

Улыбнувшись, Кебл посмотрел на Роджера.

– Я не могу рассказать вам всей истории лишь потому, что сам не знаю ее, – ответил Роджер. – Но скажу вам, что нам известно. Она назвалась миссис Браун и сказала, что ее муж приедет позже. Около девяти часов вечера хозяйка слышала, как она ушла. Вернулась она после полуночи с мужчиной, которого, насколько нам известно, никто не видел. Никто не слышал, как он ушел. В десять часов утра хозяйка поднялась узнать, не нужно ли чего молодой даме. Она лежала на спине, в ночной рубашке, мертвая.

Лимм съежился на стуле и молча внимательно смотрел на Роджера.

– Вот и все, что мы знаем о девушке, которую вы называете Дэнис Моррисон и которая называла себя миссис Браун. Не исключено, что она действительно была замужем. Она носила медное обручальное кольцо.

– Медное?

Роджер подошел к столу и взял маленький полиэтиленовый мешочек, в нем находилось кольцо, с виду очень похожее на золотое, так как полиэтиленовые стенки мешочка скрадывали резкий блеск меди.

– У нее забрали все, кроме одежды. Сумочку, деньги, если они у нее были, косметику. В общем – все. На ней был новый костюм из дакрона с шерстью, которых в магазинах десятки тысяч, новые туфли, новые чулки. Ее пояс и бюстгальтер были настолько стары, что наши эксперты не смогли установить место покупки или место производства. Наша проблема, мистер Лимм, заключается в том, чтобы разыскать человека, который ее убил, и узнать, зачем он это сделал. У вас не создалось впечатления, что она чем-либо напугана? – спросил он, пристально смотря на Лимма.

– Напугана? – повторил Лимм. – Эта девушка не знала, что такое страх. Она и ее сестра откладывали каждый лишний пенни, чтобы совершить эту поездку. Они были готовы поступить на любую работу, проехать через всю Англию на попутных машинах, а потом отправиться на континент. Она была настолько смела, что это внушало мне опасения. – Он встал. – Если что-то и испугало ее, то это произошло после того, как они высадились в Англии. Клянусь честью.

– Не говорила ли она вам, с кем она собиралась встретиться в Англии?

– Нет, ответил Лимм.

– Я был уверен, что у нее здесь нет знакомых. Ее мать умерла три года назад, а отец еще раньше. У них нет родственников в Австралии и, как они утверждали, в Англии тоже. – Лимм заходил по комнате. – Страшная история! – Он остановился перед Роджером. – Не могу понять, что случилось с ее сестрой. Дорин оберегала Дэнис, словно сторожевая собака. Она была практична, хранила деньги и проводила в жизнь идеи Дэнис. Дэнис была красивой, а Дорин – смышленой. И где бы ни находилась Дэнис, Дорин была рядом. Вы обязательно должны разыскать Дорин.

– У вас есть ее фотография? – спросил Роджер.

Кебл пренебрежительно фыркнул, показывая этим, что вопрос абсурдный.

Лимм залез в карман, достал бумажник, порылся в нем и вынул семь или восемь небольших любительских фотографий.

– Они не очень удачные, но это все, что у меня есть, – сказал он. – Один из пассажиров сделал их и прислал мне.

На фотографии было девять человек, включая Лимма. В группе находилась и убитая девушка. Рядом с ней стояла другая, поменьше ростом. Тут же были: молодая пара, престарелая пара и мужчина в офицерской форме. Роджер подошел к столу и взял лупу. Фотография вполне приличная, ее легко увеличить….

– Что вы можете сказать об остальных пассажирах? – спросил Роджер.

Лимм колебался.

– Ну, это Дорин. Вот эти, постарше, супруги Данелли, едут в Европу впервые после тридцати лет эмиграции. Они содержат кафе в Аделаиде. Живут только для себя. А эти, Джек и Джилл Пэрриш, молодожены, хотя, не признавались в этом. Он выращивает бананы в Куинсленде. Она англичанка – ездила навещать каких-то родственников в Серферс-Передайз.

– Где это? – спросил Роджер.

– На побережье штата Саус-Куинсленд, Золотой Берег. Модный курорт, вы о нем наверняка слышали. – Роджер не имел о нем ни малейшего понятия, но не признался в этом. – Это – Перси Шелдон, страховой агент, путешествует для укрепления здоровья, – зло сказал Лимм, – но жрет за двоих. Вот и все. Остается старый Сэм Хэкит. Я никогда не встречал более жизнерадостного восьмидесятилетнего старца, чем Сэм. Он похож на кусок корня каучукового дерева после лесного пожара. Говорит, что разбогател на продаже жемчуга еще до того, как им запретили торговать на западном побережье.

Лимм, без сомнения, знал Австралию.

– Большое спасибо. Картина ясна, – сказал Роджер. – Не одолжите ли вы мне эту фотографию?

– С удовольствием, но при условии, что вы вернете ее мне.

– Положитесь на мое слово.

– Я вам верю. – Впервые с того момента, как он узнал о смерти Дэнис Моррисон, Лимм улыбнулся. – Вы разыщете Дорин?

– Я не уйду домой до тех пор, пока ее приметы не будут разосланы повсюду, – пообещал Роджер.

– Хорошо, – сказал Лимм. Он снова слегка улыбнулся. – Я не понимаю, что могло их разлучить, не понимаю почему Дорин не сообщила в полицию, как только увидели фотографию сестры. Что-то здесь не так. Вы просили меня опознать труп Дэнис?

Лимм безусловно напряг всю волю, чтобы не показать свое волнение, когда в ярко освещенном морге он увидел лицо девушки. Роджер смотрел на него в упор, а Кебл сбоку.

Роджер резко сдернул простыню к плечам, раскрыв почерневшую шею. Лимм не выдержал. Он стиснул зубы и сжал кулаки. Кто-то совсем недавно сильными руками сдавил горло девушки.

– Ради Бога, найдите Дорин, – сказал он хрипло.

Дорин Моррисон находилась от них в пяти километрах. Она спала на диване в маленькой, бедно обставленной комнате. Дыхание ее было едва слышным, казалось, она совсем не дышит. И если бы у нее были открыты глаза, то по сузившимся зрачкам можно было бы установить, что ее усыпили с помощью морфия.

2. ВТОРОЙ СВИДЕТЕЛЬ

Лимм ушел.

Кебл закончил записи; он напечатает их сам или отдаст напечатать утром. Было уже около шести вечера, но он не показывал и виду, что собирается уходить. Он не спросил Роджера, что тот думает обо всем этом, обнаруживая тем самым свою сдержанность, Роджер подписал письма, вызвал посыльного и, когда тот ушел с почтой, посмотрел на Кебла.

– Что вы думаете о Лимме?

Кебл поднял голову.

– Не вижу оснований подозревать, что он знает больше, чем сказал.

– Думаете, нет? – спросил Роджер.

Кебл рискнул:

– Мне показалось, вы думаете, что он знает.

– Пока нет, – сказал Роджер. – Я просто подумал, что это не исключено, если действовать по принципу, что никого нельзя сбрасывать со счетов, – продолжал он, как бы размышляя вслух. – Мы не имеем права считать виновным человека, пока это не доказано, но кто может заставить нас считать его невиновным без доказательств?

Он надеялся, что это звучит не так высокопарно, как ему самому казалось.

– Итак, у нас масса дел. Вы сегодня вечером заняты?

– Нет, сэр.

– Хорошо. – Роджер потянулся к телефону, продолжая говорить. – Отнесите этот снимок в фотолабораторию и попросите увеличить все лица. Фотографию сестер Моррисон сегодня же вечером разошлите по всем отделениям к округам.

– Соедините меня с женой, – сказал он в трубку и, положив ее, продолжал начатый разговор с Кеблом. – Узнайте в пароходной компании, где сейчас находится «Кукабурра». Если в Лондоне, свяжитесь с портовой полицией и с темзенским отделением – я бы хотел повидаться с капитаном и командой. Если не в Лондоне, узнайте где. Затем раздобудьте полный список пассажиров с английскими адресами, сошедших в Саутгэмптоне или же в ином английском порту.

Зазвонил телефон.

– Вам все ясно?

– Думаю, да, – сказал Кебл.

Рука Роджера нетерпеливо повисла над трубкой.

– Думаете?

– Все ясно.

– Действуйте и затем возвращайтесь. – Роджер поднял трубку. – Вест… Хорошо, соединяйте… – Тон его изменился, но говорил он все еще отрывисто.

– Привет, Проныра. А где мама?

Уходя, Кебл оглянулся.

– Хелло, отец, – ответил старший сын Роджера Мартин, по кличке Проныра. – Она ушла к миссис Полистерс на коктейль или что-то в этом роде. Сказала, что вернется к семи.

– Передай ей, что я, наверно, приеду поздно, – сказал Роджер. – Как прошел день?

– Прекрасно. Я закончил портрет мальчишки-газетчика. Думаю, получилось неплохо.

– Лучше нарисуй миллионера, – сказал Роджер, – Он скорее купит свой портрет.

– А ты разве не слышал об искусстве ради искусства? – спросил Мартин, смеясь.

– На этом долго не протянешь, – отпарировал Роджер. – Как Рыба?

– Он злой, как дьявол, – хихикнул Мартин. – Вытащил все внутренности из старого «дженерал моторе» и никак не может найти не то поршень, не то еще что-то. Просто весь кипит от злости.

– А ты не зли его еще больше, – сказал Роджер. – Уж больше некуда.

– Па…

– Да?

– Что случилось?

– Дрянные люди затевают недоброе, – вывернулся Роджер.

– Нет, правда. Это та девушка, чье фото напечатано в утреннем выпуске «Глоуба»?

Он никак не мог решить, что можно и чего нельзя говорить сыновьям и до какой степени поощрять их естественное любопытство, но в данном случае не было смысла скрывать.

– Да, – просто ответил Роджер.

– Возмутительно!

– Мягко выражаясь.

– Она такая красивая.

– Никогда не суди по внешнему виду, – ответил Роджер машинально. – Проныра, извини, мне некогда. Не забудь предупредить маму.

Он положил трубку и задержал взгляд на фотографии Дэнис Моррисон, пытаясь предположить, какое впечатление она могла произвести на двадцатилетнего юношу. «Возмутительно!» В этом весь Проныра, его быстрая реакция на события, готовность помочь, несмотря на внешнюю грубость.

Роджер забыл о сыне, сделал несколько пометок в блокноте и поднял трубку.

– Я уйду из кабинета минут на пять, – сказал он телефонистке.

– Хорошо, сэр.

Роджер прошел ближним коридором к лестнице и быстро, но без лишней торопливости поднялся наверх – признак нервного возбуждения, показатель скрывавшейся в нем внутренней энергии; ему всегда казалось, что он недостаточно скор в своих действиях. Он дошел до комнаты сержантов, где обычно находился и Кебл. Мужской голос говорил по телефону, и когда Роджер подошел ближе, он услышал:

– Не сердись, Китти, тут все дело в его чувстве долга. Хорошо, хорошо! Вини моего нового начальника, знаменитого Красавчика Веста… Да, Веста… Китти, – продолжал он немного испуганно, – давать клички в Ярде считалось святотатством. – Он засмеялся. – Посиди дома и хоть раз будь паинькой.

Он повесил трубку.

Роджер, намеревавшийся послать сержанта проверить личность Лимма, прошел мимо приоткрытой двери, не заглянув в комнату. Значит Кебл солгал насчет того, что у него вечер не занят. Очко в его пользу. Вскоре Роджер повернул обратно и подошел к двум сержантам, сидевшим на табуретах за высокими старомодными конторками; они вытянулись перед ним.

– Кто из вас свободен? – спросил мягко Роджер. Один из них, маленький живой человечек по фамилии Скотт, криво усмехнулся:

– У меня нет ничего срочного, сэр.

– Хорошо. – Роджер протянул ему бумагу. – Здесь все, что я могу вам сообщить насчет человека по фамилии Лимм, который только что был у меня. Проверьте его адрес, узнайте, давно ли он приехал, в общем, выясните, о нем все что возможно, но только осторожно. Понятно?

– Да, сэр.

– Когда закончите, сразу же позвоните мне, – сказал Роджер. – Я буду у себя в кабинете по крайней мере до восьми. Если до этого времени вы не успеете подготовить донесение, позвоните мне домой.

– Будет сделано, – заверил его Скотт.

Роджер кивнул и вышел. Подходя к кабинету, он услышал длинный непрерывный звонок – ведь он же предупредил телефонистку, что его не будет, а телефонистки, как правило, редко ошибаются. Со свойственной ему сдержанной быстротой он открыл дверь, пересек комнату и взял трубку.

– Слушаю!

– О мистер Вест, вы предупредили, что вас не будет, но на линии господин, который говорит, что через пять минут улетает. Он хочет говорить с офицером, занимающимся делом девушки, чья фотография напечатана в газете.

– Спасибо, – сказал Роджер. – Соедините.

Он тут же услышал голос в трубке. Сперва ему показалось, что это Лимм: звонивший так же неправильно произносил английские гласные. Но по телефону они звучали громко и резко, не так, как у Лимма.

– Вы возглавляете следствие по делу девушки, чья фотография помещена в «Глоубе»?

Фотография была напечатана во всех газетах, кроме «Таймса», и странно, что чаще всего называли «Глоуб».

– Я могу опознать ее, – продолжал голос.

– Вы уверены?

– Еще бы! Не часто встречаются девушки, похожие на Дэнис Моррисон. Я плыл из Австралии на том же пароходе, что и она, на «Кукабурре». Да, сэр, я уверен. Она была с сестрой, Дорин. Комиссар, не случилась ли с ней беда?

– Боюсь, что да, – сказал Роджер спокойно.

– Это плохо. Я бы задержался, но у меня был трехмесячный отпуск по болезни и, если я не успею домой к среде, мне грозят неприятности. Моя фамилия Шелдон, комиссар, Перси Шелдон. Я из Аделаиды, это в Южной Австралии, страховой агент. Если я могу быть чем-нибудь полезен, напишите мне, хорошо?

– Хорошо, – сказал Роджер. – Каким рейсом вы летите?

– Рейсом 107 с Лондонского аэропорта, – ответил Шелдон. – Уже объявляют посадку. Надеюсь, у Дэнис не слишком большие неприятности? Она была самая красивая девушка на пароходе. Он бросил трубку.

Роджер положил свою почти одновременно и до того как услышал шаги в коридоре, успел сделать несколько пометок. Кебл застрял у фотографов. Правда, он мог задержаться и с кем-нибудь по дороге. Когда за его спиной со стуком хлопнула дверь, закрывшись плотнее, чем это было необходимо, он нахмурился. Роджер кончил писать.

– Что случилось?

– Разминулся с ними ровно на пять минут, – сказал мрачно Кебл.

– С кем?

– С пароходными агентами, в конторе сейчас один только сторож. Слишком много времени потратил на их розыски, – продолжал Кебл расстроенным тоном. Он наморщил лоб, нижняя губа у него отвисла, но это не создавало ощущения слабоволия. – Я думал, что, если узнаю имя управляющего, будет легче, но… – Он проглотил слюну. – Его фамилия Смит.

– Завтра утром в первую очередь повидайтесь с ним, – сказал Роджер. – Нам только что подтвердили, что девушка прибыла на пароходе «Кукабурра» и фамилия ее Моррисон. Я послал человека проверить Лимма. Что слышно у фотографов?

– Фотографии будут готовы к восьми тридцати. Старина Джордж ворчал, что их надо делать срочно, – сказал Кебл. Он стоял прямо перед Роджером, – Это очень срочно, сэр?

Роджер сел, держа одну руку в кармане брюк.

– Может оказаться срочным. Если сделают фотографии, у нас будет все готово, и с утра мы уже начнем действовать. Если же нет, то большой беды не будет.

Вспомнив о свидании с Китти, которое отложил Кебл, он подумал, какая она, эта Китти, и как выглядит пропавшая Дорин. Фотография ничего не говорила ему, хотя ее увеличение и могло помочь. Исчезновение сестры убитой беспокоило его, и это беспокойство не проходило.

– Понятно, – сказал Кебл.

– Так вот, оказывается как вы это делаете?

Роджер слушал краем уха.

– А?

– Так, ничего, – быстро проговорил Кебл. Роджер заставил себя восстановить фразу и, слегка улыбаясь, спросил:

– Делаю что?

Кебл вспыхнул, и это еще больше придало ему сходство с индюком.

– Мне не хочется казаться невежливым, сэр.

– Это входило в ваши намерения?

– Конечно, нет.

– Тогда говорите.

Кебл неестественно громко рассмеялся.

– Для нас, молодых, вы – ходячая легенда, комиссар. Вы всегда разгадываете невозможное. И когда вы начинаете действовать быстро, как в этом деле, это значит, что вы уже порядком обогнали всех – словно вечное движение. Вот что я имел в виду, сэр.

– Ну, ну, полноте, – сказал немало польщенный Роджер. – Ведение следствия – это, конечно, дар, но нужна еще и кропотливая работа. Проще пареной репы. – Немного подумав, он добавил:

– Позвоните в Лондонский аэропорт и узнайте, улетел ли сто седьмым рейсом в Австралию Перси или Персивал Шелдон.

Шелдон был высокий, начинающий полнеть мужчина, лет пятидесяти. Его багаж находился уже на борту самолета, а плащ и портфель он нес в руке. Ему было жарко, и на лбу выступили капельки пота. Воротничок был ему немного велик, и узел галстука сполз в сторону. Выйдя из телефонной будки, он животом закрыл дверцу и отошел; он слишком привык к такого рода неудобствам и не обращал на них внимания. Из репродуктора раздался монотонный голос:

– Последнее предупреждение: просим пассажиров миссис Джорджинию Томас и мистера Персивала Шелдона, вылетающих рейсом 107, немедленно пройти на посадку в самолет.

По залу бежала маленькая женщина с настоящим огородом вместо шляпки на голове, с огромной блестящей сумкой, которая била ее по коленкам, с зажатым под мышкой зонтиком; у нее на лице было выражение ужаса. «Это Джорджиния Томас. Интересно, далеко ли она летит», – подумал Шелдон. Он ускорил шаг, чего обычно не делал из-за одышки. Дорогой он обратил внимание на мужчину, читавшего «Глоуб» с фотографией Дэнис Моррисон.

– Надеюсь, с ней все обошлось. – Он имел привычку разговаривать сам с собой. – Надеюсь, я поступил правильно. Я…

Он замолчал, споткнулся и начал падать. Он настолько потерял над собой контроль, что, падая, сбил с ног девушку. Стоявший рядом с ней молодой человек закричал: «Что вы делаете, черт бы вас побрал?!»

Шелдон этого уже не слышал. Он рухнул на толстый красный ковер. Боль прорезала грудь, словно между ребер ему всадили нож. Боль была такой сильной, что он не мог даже крикнуть, не мог вздохнуть, не мог ничего сделать, лишь позволил своему слабому телу куда-то падать.

– Осторожно! – закричал чей-то голос.

– Он болен, – сказала женщина с явным американским акцентом.

– Эй, отойдите в сторону!

В конце концов Шелдон упал. Падая, он правой рукой задел стоявшую на высокой подставке полную окурков пепельницу, которая с грохотом полетела вниз. Он тяжело ударился об пол, вздрогнул и затих. Он лежал с раскрытым ртом и едва дышал. Его остекленевшие, безжизненные глаза были полузакрыты.

– Позовите доктора, – приказал какой-то мужчина.

– Доктора?

– Сходите за доктором.

– Доктора!

С решительным видом человека, намеревавшегося пресечь всю эту суматоху, подошел сотрудник аэропорта. Коренастый мужчина, находившийся среди собравшихся, шагнул вперед и объявил:

– Я доктор.

Это были последние слова, которые услышал умирающий Перси Шелдон. Казалось, они принесли ему светлую надежду, но когда над ним склонился врач, спазм повторился: невыносимая боль рассекла пополам его грудь, голову и, наконец, все тело.