Текст книги "Парацельс Маггроу и торговец драконами"

Автор книги: Джон Котлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– О чём это вы говорите? – удивлённо спросила Милла. – Разве мы прилетели не для того, чтобы увидеть бой драконов?

Парацельс взглянул на свою спутницу:

– Видишь ли, Милла, бои драконов проводят не только в развлекательных, но и в политических целях.

– В политических? – переспросила девушка. – Как это понимать?

– Дело в том, что вначале, перед боем драконов, здесь заведено скармливать какому-нибудь чудовищу одного из зрителей. Все горгуландцы считают, что Люциферус делает это для того, чтобы порадовать тех, кто пришёл посмотреть на бой драконов. Но я думаю, что сами бои для того и происходят, чтобы как бы случайно уничтожить того, кто неугоден верховному колдуну. Неспроста бои назначаются именно тогда, когда ему необходимо казнить какого-нибудь очень высокопоставленного чиновника, или учёного, или кого-нибудь из богатых и знатных горожан. А для того, чтобы эта казнь выглядела как бы случайной, а заодно развлекла его кровожадный народ, порождение зла и устраивает эти бои драконов, которые по сути являются прикрытием политического убийства. Мало того, как показали наши наблюдения, сама жертва до последнего не знает о своей участи. Мы уже давно поняли, что неспроста устраиваются такие массовые мероприятия. Но нам всё же непонятно, зачем нужна подобная маскировка расправы, ведь Люциферус может любого объявить врагом государства и принародно казнить. Хотя, возможно, он так развлекается, и ему наскучили просто казни. А может, ему не хочется тратить время на официальные обвинения, вести бессмысленное следствие, давая жертве возможность говорить в своё оправдание. Или он просто хочет пощекотать нервы своим подданным. Кто его знает. В Горгуландии всё так запутано, непонятно и непредсказуемо.

– Неужели такое возможно? – удивлённо спросила девушка.

– Здесь возможно любое зло, – огорчённо сказал Ицебальс. – Как ты думаешь, почему мы прилетели заранее? Состязания ещё не скоро начнутся, но лучше нам уже направиться к Амфитеатру, а пока будем идти, мы тебе всё и расскажем.

И молодые люди отправились к месту, где им предстояло увидеть кровавое зрелище.

По дороге к Амфитеатру Парацельс продолжил рассказывать о Горгуландии:

– Здесь, Милла, все события ориентированы на террор. Это даёт неограниченную власть верховному колдуну. Но всё сделано так, будто он своими действиями поддерживает общий порядок в стране и делает всё это во имя своего народа. И основная масса его подданных безоговорочно верит этому. Вот, к примеру, скоро начнут подавать сигналы. Эти сигналы нужны для того, чтобы сообщить присутствующим, когда начнётся состязание. И вроде бы это нормально.

– Конечно, нормально, – согласилась Милла. – Людям надо знать, когда начнётся представление.

– Так оно и есть, – саркастически сказал Парацельс. – Но вот что за этим стоит. Всего сигналов пять. После первого народ не спешит занимать свои места. Очень долго Амфитеатр остаётся пустым, никого нет. Здесь люди не пунктуальны, постоянно опаздывают. Первые зрители появляются только тогда, когда давно отзвучит уже второй сигнал горна.

– Почему так? – удивилась Милла.

– Потому как большинство населения прирождённые разгильдяи. Но при всём при этом они очень любят бои и идут туда даже тогда, когда их жизни угрожает смертельная опасность.

– Как это? И что означает смертельная опасность? – удивилась девушка.

– Видишь ли, дело в том, – сказал Ицебальс, – что когда дают третий сигнал, самый тревожный, он говорит о том, что правитель злых сил прибыл, направляется в свою ложу и скоро займёт своё место. Четвёртый и пятый сигналы могут прозвучать один за другим. Всё зависит от желания Люциферуса, именно он отдаёт приказы на последние два сигнала. В этот момент всё зависит, как думают зрители, от настроения, в котором пребывает его могущество. Но мы думаем, это зависит от того, где в этот момент находится жертва.

– Какая жертва? – спросила встревоженная девушка.

– Подожди, сейчас всё узнаешь, – сказал Парацельс.

– Не только узнаешь, но и увидишь, – добавил Ицебальс. – Если настроение верховного колдуна гадкое, как думают зрители, то сигналы подаются один за другим, но мы-то знаем, что они подаются, когда жертва находится недалеко от своего места в Амфитеатре. Как только сигналы прозвучали, все те, кто не успел дойти до своих мест, уже не спешат к ним.

– Почему? – вновь удивилась девушка.

– По правилам боёв все должны остаться там, где застал их пятый сигнал горна. Но на самом деле люди просто столбенеют от страха.

– Из-за чего? – ещё более удивилась Милла.

– Единственное, что они ожидают в этот момент, это то, кого из них верховный колдун выберет своей жертвой. Но если кто-то двинется хоть немного, тот точно будет брошен на съедение чудовищу, – с грустью сказал Парацельс. – Эту традицию Люциферус создал очень давно и до сих пор придерживается её. Он показывает на одного из опоздавших, и несчастного под шумные крики толпы бросают на съедение какой-нибудь ужасной твари. Как правило, это может быть один из драконов либо перлиот, огромный огнедышащий змей, который способен выпускать из своего тела острые костяные шипы.

– Ты ещё о таком не слышала, – добавил Ицебальс. – О подобных чудовищах рассказывают на старших курсах Академии. Парацельс узнал о них, посещая бои драконов. Он видел, что может сделать эта грозная рептилия.

– А что она может сделать? – переспросила обеспокоенная девушка.

– Она может, – продолжил Ицебальс, – ударить несчастного хвостом и насадить его на один из своих ужасных шипов. Или обвить жертву своим колючим телом и сдавить его так сильно, что сначала послышится предсмертный крик несчастного, потом хруст его костей, а после этого раздаётся громкое шипение гада, который с наслаждением проглатывает свою добычу. Но были и такие случаи, когда змей выпускал из своей пасти мощный пирокластический поток – ужасное огненное дыхание точно в жертву, которое моментально превращало её в пепел. И неважно, что перед боем драконов происходит на арене, всё это приносит огромное удовольствие безумной толпе. Она рада любой расправе. Каждый из тех, кто опоздал, в те минуты, пока верховный колдун «выбирает» одного из них, думает всегда об одном: только не я, только не я должен пойти на корм чудовищу. Мы часто слышали подобный шёпот. И несмотря на то что все жители этой страны знают об ужасной традиции, они всё же идут в Амфитеатр, и многие постоянно опаздывают к началу боёв.

– Какой ужас, – вымолвила молодая девушка.

– Но и это ещё не всё, – продолжил Парацельс. – Когда агенты тайной стражи хватают кого-то из них и бросают вниз на арену, другие опоздавшие радостно вздыхают с облегчением и начинают веселиться, размещаются там, где их застал сигнал горна, в проходе, на ступеньках либо на свободных местах. Страшная участь миновала их, они ликуют, им совершенно наплевать на того, кого бросили на расправу чудовищу. Им в это время важно только зрелище.

– Неужели это правда? – спросила Милла Майер, потрясённая сказанным.

– Да, это так, – подтвердил Ицебальс.

А Парацельс добавил:

– Мы тебе рассказали всё это, потому что сегодня сама всё увидишь, и будь к этому готова. Ты прочувствуешь весь ужас Горгуландии и поймёшь, что представляет собой правитель тёмных злых сил и что из всех драконов и рептилий, находящихся в Амфитеатре, он и есть самое страшное чудовище.

– Но самое интересное то, – продолжил Ицебальс, – что жертвами этой традиции, как мы уже и говорили, постоянно становятся лучшие люди и умы Горгуландии – учёные, лекари, высокопоставленные военные, порою даже любимые чиновники тирана и другие важные и поэтому очень занятые особы, уничтожение которых сильно ослабляет боеспособность тёмных сил. Зато великолепно развлекает всех тех, кто пришёл поглядеть на подобное зрелище. Только нам понятно, что так Люциферус убирает неугодных себе людей. Хотя он и любит повторять после очередного уничтожения одного из своих когда-то приближённых могущественных колдунов: «Зла на планете много, и его не убудет, зато мы повеселились на славу».

– Интересно, кого он решил казнить в этот раз? – сказал Парацельс.

– Как ни прискорбно говорить, но этим он облегчает нашу работу, – с грустью добавил Ицебальс. – Но меня это всё равно не радует. Я не знаю, как мы должны реагировать на эти жуткие расправы, но мы обязаны их фиксировать. Каждый наш враг, убитый нашими врагами, это сохранённая жизнь наших воинов. Но бывают и те, кого стоило бы спасти. Жаль, что нам заранее неизвестны те, кто станет жертвой верховного колдуна. Тогда достойных можно было бы остановить по дороге к Амфитеатру и увезти к нам.

Милла молчала, погружённая в свои мысли. Рассказывая об ужасах Горгуландии, ребята подошли к Амфитеатру. Это было монументальное сооружение, поражающее своими размерами.

– Вон наш вход, – сказал Ицебальс. – А это твой вход, Милла. Он огромный и великолепно украшен, потому что ведёт к лучшим местам у арены, ты будешь сидеть недалеко от ложи самого Люциферуса. К твоему месту тебя проводят служивые зомби. Не бойся их, они тебе ничего дурного не сделают. Да и не смотри ты на них так пристально, ещё кто-нибудь проходящий мимо решит, что ты их в первый раз видишь.

– Но я действительно вижу их впервые, – прошептала Милла.

– Ну и что? – сказали оба юноши. – Сделай вид, будто у тебя тысячи таких зомби.

В этот момент прозвучал первый сигнал горна.

– Надо идти на наши места, – предложил Ицебальс.

Он достал жетоны.

– Это наши два в ложу для двух человек, а этот в центральную ложу для одного человека. Это одно из самых лучших мест у арены. И это место как раз для тебя, Милла. Иди смело, там сидят самые властные люди, тебе ничего не угрожает. Но в случае опасности улетай сразу.

И, пожелав ей всего хорошего, друзья проводили свою спутницу к огромному, празднично украшенному входу, через который можно было пройти на её место в лучшей отдельной ложе. Увидев, как зомби в дорогих одеждах стали кланяться юной девушке и показывать ей, куда она должна идти, а потом последовали за ней, указывая ей точное направление, друзья прошли на свои места. Удобно расположившись, стали наблюдать за происходящим, при этом они не упускали из вида ложу, где находилась их подруга Милла Майер.

– Почему у нас жетоны в разные места? – недовольно пробурчал Ицебальс. – Почему мы должны сидеть с Миллой далеко друг от друга? Это её первое посещение Амфитеатра. Лучше, если бы она была рядом с нами.

Прошло немного времени, прозвучал второй сигнал горна. Парацельс сохранял спокойствие.

– Я думаю, – начал он, – Милла умная девушка, к тому же она фея, и сама со всем справится. А в случае опасности ей проще упорхнуть из своей ложи. Она сделает это так быстро, что никто не успеет даже опомниться. Да и мы останемся незамеченными. Смотри, какое у неё хорошее место, к её ложе не подойдёт ни один офицер тайной стражи. Они даже боятся глядеть в её сторону, эти места только для самых приближённых людей верховного колдуна. Давай для начала хорошенько оглядимся, – предложил Парацельс. – Надо запомнить тех, кто будет сидеть в дорогих ложах. Главное, чтобы никто не заметил наше любопытство, а потом посмотрим, чем на этот раз удивит нас его так называемое могущество.

Прозвучал третий сигнал горна, народ бегом бросился к своим местам. Запаздывали только те, кто до этого был занят каким-то важным делом. Но и они, зная, что опаздывают, всё же спешили на представление. Как можно пропустить кровавое развлечение, устроенное злобным правителем? После третьего сигнала в ложе верховного колдуна царило спокойствие.

– Верховный колдун, его могущество Демонис Люциферус уже прибыл в Амфитеатр, – громко объявил организатор боёв и хозяин Амфитеатра Гаавин Болванс.

Через несколько минут верховного колдуна внесли в ложу на специальных носилках. Он восседал в них в огромном резном кресле, окружённый охраной. Это был уже немолодой человек невысокого роста, худой, с острым орлиным носом, под которым виднелись небольшие чёрные усы. Волосы на голове были тёмными, прическа короткой, чёлка зачёсана вправо. Когда он изредка злобно улыбался, то показывал свои заточенные, как бритва, зубы, похожие по форме на зубы акулы. Его левая рука была высохшей и находилась в чуть согнутом положении. Ботинок на левой ноге скрывал дефект ступни, пальцы которой были сросшиеся, и она напоминала копыто, но об этом знали немногие.

Люциферус должен был дать команду для того, чтобы прозвучали четвёртый и пятый сигналы горна. Настроение его было отвратительное. Впрочем, подобное настроение у него было постоянно. Ему чудовищно хотелось поскорее увидеть фонтан крови, который должен был хлынуть из жертвы. Он дал команду, чтобы представление начиналось. Немедленно прозвучал четвёртый, а за ним сразу же и пятый сигнал горна.

В этот момент Люциферус вскочил со своего кресла, вытянул руку и пальцем указал на одного из тех, кто ещё не успел занять своё место. Моментально агенты тайной стражи, которые были среди публики, бросились к нему, как будто он был государственным преступником. Схватив человека за руки, живо его обыскали. Обнаружив в его кармане волшебную палочку, тут же её сломали, для того чтобы он никогда больше не смог ею воспользоваться, и под радостные крики толпы поволокли к самому краю арены.

Арена, на которой проходили бои, была круглой и находилась глубоко внизу. Офицеры тайной стражи с размаху бросили несчастного вниз. Он упал на каменные плиты, которыми была вымощена арена и, сильно ударившись спиной, взвыл от боли. Но, всё же найдя в себе силы, поднялся на ноги и посмотрел в сторону верховного колдуна. Толпа ликовала. Новая жертва на арене, а все они на трибунах, они не находятся на его месте. Именно это их веселило больше всего. Все радовались чужому несчастью. Зло вообще относится с ликованием к чьей-то беде. Ицебальс, увидев кто жертва, не поверил своим глазам. На арене находился сам Мергерус Рудамм, известный колдун, учёный, который занимался в Горгуландии созданием сверхбыстрых мётел, наподобие тех, на которых он, Парацельс и Милла Майер прибыли на бой драконов.

Данные разведки утверждали, что благодаря Мергерусу Рудамму тёмная сторона должна была разработать образец сверхбыстрой метлы уже через полтора года, в крайнем случае, через два. И тогда преимущество атлантов в небе было бы под угрозой. Но теперь этот уникальный учёный по прихоти тирана был брошен на съедение одному из самых свирепых чудовищ потустороннего мира.

– Может, Люциферус одумается, – прошептал Ицебальс. – Это ведь уникальный колдун. Он наш враг, но у него действительно великий мозг, его ум бесценен. Неужели Люциферус настолько слеп, что не видит очевидного. Хотя вряд ли он не знал, на кого указал его перст.

Парацельс молча глядел на то, как безумный, жестокий правитель уничтожает лучших чародеев своего государства, а по сути, всего призрачного мира.

– Зло безумно, но нам нельзя вмешиваться, – сказал Парацельс своему другу. – Вот о чём предупреждал нас многоуважаемый Полтер. Если мы вмешаемся, то нарушим обещание, данное ему. Наши портреты будут у каждого офицера тайной стражи. И мы не сможем свободно передвигаться здесь, большая часть Горгуландии будет для нас закрыта.

Толпа продолжала ликовать. Открылись ворота, и на арену выполз перлиот – огромный огнедышащий змей. Его вид потрясал. Глаза змея горели, из пасти вырывались языки пламени. Мергерус Рудамм, только что ставший пищей для рептилии, попятился и, не мигая, смотрел в сторону змея. В двух шагах за его спиной находилась каменная стена. От ужаса Мергерус стиснул зубы. Он понял: жить ему осталось недолго; но он не хотел сдаваться.

Змей стал подползать к нему, послышалось громкое шипение. Из его тела стали выходить костяные шипы. Колдун от страха замахал руками, как бы пытаясь отогнать от себя чудовище. Возможно, он хотел применить для своей защиты какой-то магический приём. Но он не мог этого сделать без волшебной палочки.

Змей поднял голову и, как птицы клюют жуков, ударил ей в сторону жертвы. Колдун отпрыгнул, и змей, промахнувшись, носом ударил в стену. Удар был такой силы, что камни из стены посыпались вниз. Змей замотал головой, раскрыл пасть, и из неё вылетел столб огня. Толпа взревела. Огонь ударил в стену, оплавив камни, змей промахнулся. Бедный учёный побежал от змея прочь, но на нём загорелся плащ. Он сорвал с себя плащ и бросил его в голову перлиота. Тот схватил горящую материю зубами, хвостом прижал к полу и начал рвать плащ на мелкие кусочки. Толпа ревела от восторга.

Парацельс и Ицебальс не знали, что им предпринять. Им было жаль этого колдуна, но что они могли поделать, им нельзя было вмешиваться. Именно об этом просил друзей основатель их Академии Полтер Маггроу. Его слова всплыли в памяти юношей: «Не вмешивайтесь, что бы ни случилось». Мергерус был обречён. Люциферус ждал, когда же, наконец, змей оторвёт у обречённого на смерть хотя бы руку. Ему хотелось увидеть, как из раны хлынет кровь. Его трясло от желания поскорее увидеть мучения жертвы и текущую по камням кровь, именно этого момента и ждал верховный колдун. Этого зрелища ждала и беснующаяся толпа. Но тут произошло то, чего никто не мог ожидать. Из ложи, которая находилась совсем близко от ложи верховного колдуна, на арену прыгнула молодая девушка. Она это сделала в тот самый момент, когда змей расправлялся с плащом жертвы. Девушка быстро побежала к Мергерусу. Её неожиданное появление привело в изумление всех зрителей.

– Гляди, – шепнул Ицебальс Парацельсу, – это Милла, что она делает? Нам же Полтер строго-настрого запретил вмешиваться в события, которые будут происходить здесь.

Парацельс покачал головой и улыбнулся:

– Дело в том, что он запретил вмешиваться нам, но Милле он ничего не говорил. А ведь она фея, и она приняла собственное решение.

В это время, оказавшись рядом с жертвой, Милла подняла руку, в которой внезапно оказалась метла. Оседлав её, она скомандовала учёному:

– Быстро садитесь за мною, мы улетаем.

Тот не мешкая выполнил её приказ, и в мгновение ока они взмыли в облака и исчезли из виду. Люциферус от такой наглости пришёл в ярость. Он закричал от злобы, его крик подхватила толпа. Но никто не понимал, радоваться им или пугаться. Змей, по-видимому, тоже ничего не понимал; разорвав плащ на мелкие клочья, он уполз с арены в специальные ворота, открывшиеся для него в стене. Первая часть представления закончилась. После этого и должен был начаться бой драконов. Зрители были разочарованы. Никто не понимал, что же происходит на самом деле, никогда ещё жертва не покидала сцену живой.

Люциферус начал лихорадочно думать. Наступила гробовая тишина. Он дал команду, чтобы представление продолжалось, а сам сидел не шевелясь, размышляя о том, что же только что произошло.

* * *

Тут же было объявлено о начинающейся схватке. В ней участвовали два дракона породы церберус. Эти сильные драконы должны были драться до конца, пока один из них не погибнет. Каждого дракона представлял его владелец. Одного дракона звали Огненный Бич, имя другого – Жерло Вулкана. Хозяева животных вышли на середину арены. Им обязательно надо было перед началом боя поклониться повелителю, его могуществу Люциферусу. Они сделали это чрезвычайно подобострастно, хотя верховный колдун даже не взглянул в их сторону.

Хозяин арены Гаавин Болванс приказал своему помощнику зомби взять колотушку, подойти к огромному гонгу и ждать его команды. Удар в гонг означал начало боя.

– Видишь, – сказал Ицебальс Парацельсу, указав в сторону Люциферуса, – тиран не может понять, что произошло.

В это время верховный колдун лихорадочно думал. Он приказал, чтобы к нему немедленно вызвали главного начальника тайной стражи.

– Как ты думаешь, что сейчас будет? – спросил Ицебальс.

– Скоро увидим, – тихо произнёс Парацельс.

В это время драконы вышли из ворот, находящихся в разных сторонах арены. Синие ворота были по правую сторону от ложи правителя, красные – по левую. Свирепые драконы приготовились к битве. Единственными существами, которым они подчинялись, были их владельцы. Сами же хозяева огромных зверюг выглядели не краше своих питомцев. Их злобные лица были перекошены от ярости друг к другу. Огромные руки сжимали волшебные палочки, из острия которых вылетали плазменные заряды. Этими зарядами хозяева подгоняли своих воспитанников. Было видно, что их драконы уже не первый раз участвуют в боях. Шрамы на их телах говорили об этом. У каждого дракона была не одна победа в схватках с подобными себе созданиями. Драконы извергали языки пламени. Они колотили своими хвостами по каменным плитам. Эти кровожадные звери готовы были немедленно вцепиться друг другу в горло.

Гаавин Болванс кивнул зомби. Прозвучал удар гонга.

– Хайя! – закричали хозяева, и бой начался. «Хайя» – команда, после которой один из драконов должен был погибнуть.

Жерло Вулкана первым делом ударил своего соперника хвостом. Раздался громкий треск. Хвост рассёк второму дракону кожу на груди под шеей, из раны хлынула кровь. Обезумев от боли, раненый дракон вцепился зубами в горло своему обидчику. Но тот стал ожесточённо бить в тело уже раненного дракона своими задними когтистыми лапами, причиняя острую боль Огненному Бичу, который, хотя и держал свою жертву за горло, также стал отбиваться своими задними лапами, а вдобавок свои шипы пытался вонзить противнику в глаза. Шипы находились на изгибах костей, которые были частью крыльев. Огненный Бич, превозмогая боль, держал свою жертву за горло, из его раны вытекала кровь, что с каждой минутой делало его слабее, он терял силы. Жерло Вулкана задыхался – мёртвая хватка Огненного Бича не давала ему дышать. Крыльями он пытался защитить глаза, не давал противнику выколоть их. «Хайя, хайя!» – слышалось с той и с другой стороны. Каким-то образом Жерло Вулкана задними лапами сумел подцепить нижнюю челюсть Огненного Бича. Это удалось ему, вероятно, потому, что тот, потеряв много крови, ослаб и не мог уже достойно противостоять, силы его были на исходе. Высвободив горло из пасти противника, Жерло Вулкана, сделав пару глотков свежего воздуха, пришёл в себя. Этого было достаточно, чтобы укрепить силы. Огненный Бич послал в голову соперника столб огня, но было уже поздно. Жерло Вулкана вновь готов был с новой силой броситься на врага. Его хвост стал наносить противнику удар за ударом. И несмотря на то что они уже не были настолько сильны, как его первый удар, всё же были очень болезненны, и Огненный Бич стал терять последние силы. Было видно, что он проигрывает. Жерло Вулкана продолжал непрерывно хлестать хвостом своего врага, а изловчившись, направил в Огненного Бича столб пламени.

Пока шёл бой, Парацельс и Ицебальс наблюдали за ложей верховного колдуна. Они видели, что тот не смотрел на арену. К нему то вбегали, то выбегали разные люди. По всему было видно: его могущество был в ярости.

– Гляди, – сказал Ицебальс, – это главный начальник тайной стражи.

Того втащили в ложу два огромных воина из охраны правителя тёмных сил. Главный начальник тайной стражи стоял на коленях перед своим повелителем и просил о пощаде. В этот момент Люциферус вскочил с кресла и выбежал из ложи. Главного начальника тайной стражи поволокли следом за Люциферусом. За ними понесли и носилки с массивным креслом. Этого никто не мог ожидать. Драконы были ещё живы, а верховный колдун покинул ложу, что означало окончание боя.

* * *

Бой драконов тут же был остановлен. Хозяева драконов были так напуганы происходящим, что немедленно приказали драконам прекратить схватку. Ударами огненных плазменных потоков, вылетающих из волшебных палочек, они растащили их в разные стороны. Владельцы драконов, вероятно, испугались за свою жизнь. Его могущество покинул бой, а это значило, что бой не должен продолжаться.

Жерло Вулкана сидел на задних лапах, грозно урчал и слизывал с себя кровь противника. Огненный Бич еле дышал, но, к радости своего хозяина, остался жив. Он потерял много крови, но всё же стоял на лапах. Если дракон не упал после боя, это было признаком того, что он выживет.

Публика на трибунах находилась в оцепенении. Никто не знал, что им делать: ликовать или яростно и возмущённо кричать. Протрубили трубы, извещая об окончании боя, и впервые за всё существование боёв драконы, несмотря на свои раны, хромая и повизгивая, живыми покидали арену. Сейчас они направлялись в лечебный загон, в котором им предстоит восстанавливать свои силы не один месяц. В бою драконов важно то, кто первый нанесёт решающий удар, который достигнет цели. Это может сделать только тот дракон, который будет лучше подготовлен. В этот раз Жерло Вулкана превосходил своего противника силой и опытом в несколько раз. И победа осталась бы за ним, если бы верховный колдун не покинул свою ложу.

Парацельс уже не в первый раз присутствовал на боях драконов. Его поражало всё, что происходило, но он сохранял присутствие духа. Ицебальс, который хоть и был старшекурсником, только недавно стал посещать эти ужасные представления и подолгу не мог прийти в себя. В этот раз его поразила жестокость не только самого зрелища, но и то, насколько чудовищно оно начинается. Скармливание одного из зрителей – это безумие. Но в этот раз Люциферус превзошёл самого себя. Вряд ли он не знал, кого отправляет в пасть огромного огнедышащего Перлиота. Наверняка ему было хорошо известно, кем был человек, не успевший занять своё место. Да и уж слишком неожиданно и неправдоподобно офицеры тайной стражи оказались рядом с жертвой, которая должна была стать предметом развлечения толпы. Но разве до этого есть кому-то дело? Главное – всё идёт по правилам, существующим много сотен лет. Парацельс сидел на своём месте, не желая вставать. Народ стал покидать Амфитеатр.

Парацельс взглянул на своего спутника.

– Как ты думаешь, – спросил он, – почему Люциферус хотел казнить одного из своих лучших учёных?

Ицебальс, немного подумав, ответил:

– Он мог это сделать только по одной причине – верховный колдун боялся Мергеруса, он боится всех, кто может неординарно думать.

– Вот именно, – согласился Парацельс. – И ещё. Тёмный правитель не знает о том, что у нас есть производство сверхбыстрых мётел, – добавил он. – Вероятно, до сегодняшнего дня правитель сам не верил в возможность летать на метле во много раз быстрее, чем это делается в Горгуландии сейчас. Верховный колдун думал, что сверхбыстрая метла – это миф, утопия. Скорее всего, этот несчастный учёный, доказывая ему обратное, допустил одну роковую ошибку. Он мог слишком эмоционально говорить Люциферусу о преимуществах сверхбыстрой метлы, что могло показаться тому очень подозрительным. И, возможно, из-за этого он и отдал приказ уничтожить своего лучшего учёного. Что, впрочем, часто происходит здесь, в тёмной части нашего мира. Страшно даже думать об этом, – сказал Парацельс. – Зло, оно и есть зло. Его никак, ничем не измеришь. Зло отвратительно, оно ужасно, ему нет оправданий.

– Пойдём отсюда, – предложил Ицебальс. – Нам ещё необходимо зайти в таверну, послушать, о чём будут говорить её посетители. Узнаем свежие новости после этого боя.

Слухи в Горгуландии быстро разносятся. Перед тем как зайти в таверну, друзья долго бродили по тёмным улицам, запутывая следы. Они делали это на тот случай, если бы за ними действительно велась слежка, угрожающая их жизням. Но тайная стража в этот вечер была занята другими делами, а полная фигура человека, следившего за ними, не представляла никакой угрозы, поэтому после долгих блужданий они позволили ей продолжать их преследование до таверны под жутковатым названием «Ядовитое зелье».