Текст книги "Берег динозавров"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Кит Ломер
Берег динозавров

1

Был приятный летний вечер. Мы с Лайзой сидели на крыльце, любуясь тающими в небе розовыми полосками заката и слушая, как во дворе рядом Фред Хэнникэт снимает газонокосилкой очередной урожай сорняков. Деловито и жизнерадостно стрекотал спрятавшийся в густой траве сверчок. По улице промчалась машина, слабый свет фар разогнал тени и отразился в листве платанов, чьи кроны переплетались над мостовой. Где-то недалеко радио пело о портовых огнях.

Тихо, тепло, уютно… Мне до смерти не хотелось уходить. Я вздохнул – воздух отдавал дымком горящих листьев и запахом свежескошенной травы – и заставил себя встать. Лайза молча подняла голову, глядя на меня снизу вверх. У нее было личико в форме сердца, маленький, чуть вздернутый носик, большие, широко расставленные глаза, и самая милая на свете улыбка. Крошечный шрам на щеке только усиливал очарование – он был тем изъяном, который придает совершенству законченность.

– Схожу-ка я к «Симону», выпью пива, – сказал я.

– А я приготовлю к твоему возвращению ужин, дорогой, – ответила она и улыбнулась своей чудесной улыбкой. – Запеченная ветчина и кукурузные початки.

Одним плавным движением Лайза встала и прильнула ко мне, коснувшись губами моего уха.

Я спустился по ступенькам, помедлил на дорожке, оглянулся и увидел ее тонкий силуэт на фоне освещенного дверного проема.

– Возвращайся поскорее, дорогой, – произнесла она, махнула рукой и исчезла.

Навсегда.

Я никогда не вернусь.

2

Трамвай с грохотом пересек перекресток. Он был похож на большую игрушку с вырезанными головами, приклеенными к ряду маленьких квадратных окон. Со всех сторон раздавались гудки. Мигали огни светофоров. Люди торопились по домам после долгого дня, проведенного в магазине, конторе или на цементном заводе. Я влился в этот поток, подчинившись ритму его движения. У меня было много времени. Это-то я усвоил хорошо. Нельзя ускорить время, нельзя его замедлить. Иногда его можно вовсе избежать, но это совсем другое.

Размышляя об этом, я прошел четыре квартала и оказался на стоянке такси. Уселся на заднее сиденье «рео», которому уже давно пора было на свалку, и сказал водителю, куда мне надо. Он взглянул на меня с любопытством, недоумевая, что может понадобиться приличному молодому человеку в такой части города. Он готовился произнести все это вслух, но я его опередил:

– Уложишься в пять минут – получишь пять долларов.

Парень щелкнул счетчиком и чуть не угробил сцепление своего «рео», рванул с места. Всю дорогу он поглядывал на меня в зеркало, прикидывая, как бы все-таки подступиться ко мне с вопросами, которые не давали ему покоя. Но я вскоре заметил невдалеке неоновые буквы цвета раскаленного железа, дернул шофера за рукав, сунул ему пять долларов и в следующую секунду уже стоял на тротуаре.

Не слишком выделяясь среди окружающих строений, здание коктейль-бара все-таки отличалось претензией на роскошь. Вниз вела пара ступенек. Верилось, что когда-то, до введения сухого закона, зал выглядел весьма славно. Стены, покрытые деревянными плитками, не пострадали от времени, разве что почернели от въевшейся пыли. Лепной потолок был по-прежнему великолепен. Но по темно-бордовому ковру протянулась широкая вытоптанная дорожка. Она извивалась, как лесная тропинка, вдоль всего бара и, разветвляясь у столиков, терялась среди ножек стульев. Кожаные сидения в кабинках заметно потускнели, некоторые повреждения были заделаны клейкой лентой, но вытереть следы от кружек, оставленные несколькими поколениями любителей пива, никто не удосужился. Я занял кабину подальше от бара с маленькой медной лампой. Ее матовый свет высвечивал нацарапанное на стене чье-то сообщение о победе в беге с препятствиями в тысяча девятьсот десятом году. Часы над стойкой бара показывали семь сорок четыре.

Я заказал гренадин у официантки, молодость которой, судя по всему, пришлась на то время, когда процветал бар. Едва я успел сделать глоток, как кто-то скользнул на сидение напротив. Человек пару раз глубоко вздохнул, словно только что пробежал круг по стадиону, и поинтересовался: «Не возражаете?» Затем махнул рукой в сторону зала.

Я посмотрел на незнакомца. У него было приятное округлое лицо и очень светлые глаза. Голову покрывал желтенький пушок, как у цыпленка. Одет он был в полосатую рубашку с отложным воротником, лежавшим поверх пиджака из голубой шотландки с подставными плечами и широкими лацканами. Рука, держащая стакан, была маленькой, холеной, с короткими безупречными ногтями. На левом указательном пальце я увидел тяжелое золотое кольцо с искусственным рубином. Оно могло бы сгодиться в качестве пресс-папье. В целом же внешности незнакомца не хватало гармонии, словно его собирали в спешке, думая о чем-то более важном.

– Не хотелось, чтобы у вас сложилось ложное впечатление… – произнес он.

Его голос вполне соответствовал облику: он был слишком высоким для мужчины и как-то дисгармонировал с помещением, полным сигарного дыма.

– Лишь чрезвычайные обстоятельства заставляют меня обратиться к вам, мистер Рэвел, – быстро продолжал он, будто торопился высказаться, чтобы не опоздать. – Дело огромной важности… касается вашего будущего.

Как бы проверяя, какой эффект произвело сказанное, он сделал эдакую выжидательную паузу, словно от моей реакции зависело, как он поведет себя дальше.

Я сказал:

– Моего? Да ну? Я никогда не думал, что оно у меня есть.

Ответ ему понравился – я увидел, как заблестели его глаза.

– Ну да, – кивнул он. – В самом деле.

Он быстро отхлебнул из стакана, поставил его, и, перехватив мой взгляд, уставился мне в глаза. На губах его играла скользкая улыбка.

– Я мог бы добавить, что ваше будущее будет… или может быть гораздо значительнее, чем прошлое.

– Мы где-то встречались? – спросил я.

Он покачал головой.

– Я понимаю, что сейчас все это для вас не имеет особого смысла. Время – вот что важно. Поэтому, пожалуйста, выслушайте меня.

– Я слушаю, мистер… Как вас зовут?

– Неважно, мистер Рэвел. Я вообще не имею к этому делу никакого отношения, мне просто поручили войти с вами в контакт и передать определенную информацию.

– Поручили?

Он пожал плечами.

Я потянулся через стол и схватил его за руку, сжимавшую стакан. Рука была гладкой и мягкой, как у ребенка. Он напрягся, словно хотел встать, но я не дал ему этого сделать.

– Позвольте мне тоже сыграть, – сказал я. – Давайте-ка остановимся на этом поручении. Мне оно показалось интригующим. Так кто же считает меня настолько важной персоной, что поручает таким пройдохам, как вы, совать нос в мои дела?

Я усмехнулся. Он снова напялил на лицо улыбку, но мышцы его по-прежнему были напряжены.

– Мистер Рэвел, что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что являюсь членом секретной организации суперлюдей?

– А какого ответа вы ждете?

– Что я сумасшедший, – с готовностью подсказал он. – Вот почему я надеялся обойти этот вопрос и перейти сразу к сути дела. Мистер Рэвел, ваша жизнь в опасности.

Его слова повисли в воздухе.

– Ровно через одну минуту и тридцать секунд, – он посмотрел на часы, повернутые на английский манер – на внутреннюю часть запястья, – сюда войдет человек, одетый в черный костюм, в руках он будет держать трость из черного дерева с серебряным набалдашником. Он пройдет к четвертому табурету у бара, закажет чистый виски, выпьет, повернется, поднимет трость и трижды выстрелит вам в грудь.

Я сделал глоток. Пиво было первоклассным – настоящее утешение в работе.

– Чудненько, – сказал я. – И что же потом?

Малыш слегка встревожился.

– Вы шутите, мистер Рэвел? Речь идет о вашей жизни. Здесь, через несколько секунд, вы можете умереть!

Он перегнулся через стол и выпалил эти слова мне прямо в лицо, брызгая слюной.

– Ну-ну, все понятно, – сказал я, отпустил его руку и поднял стакан, приглашая его выпить. – Только не тратьте много денег на мои воображаемые похороны.

Теперь уже он схватил меня за рукав. Жирные пальчики сомкнулись с куда большей силой, чем я мог ожидать.

– Я говорю о том, что обязательно случится, если вы немедленно не начнете действовать, чтобы избежать смерти!

– Ага! Тут-то и начнется то самое великое будущее, о котором вы рассказывали?

– Мистер Рэвел, вы должны сейчас же уйти отсюда.

Он порылся в кармане пиджака и вытащил карточку с отпечатанным адресом: «Колвин Корт, 366».

– Это старое здание. Очень прочное. Совсем рядом. Снаружи – деревянная лестница, совершенно безопасная. Поднимитесь по ней на четвертый этаж. Комната под номером девять находится в самом конце. Войдите в нее и ждите.

– К чему мне все это? – поинтересовался я и высвободил руку. Чтобы спасти свою жизнь!

Он начал терять над собой контроль. Словно все разворачивалось не так, как ему бы хотелось. Меня это полностью устраивало. У меня было отчетливое предчувствие, что ход событий, устраивающий его, мог бы оказаться не самым лучшим для меня и моего великого будущего.

– Откуда вы узнали мое имя? – спросил я.

– Ну, пожалуйста, времени очень мало! Почему бы вам просто не поверить мне на слово?

– Это имя – липовое, – сказал я. – Я так назвался вчера продавцу библий. Придумал его. Не занимаетесь ли вы рэкетом среди разносчиков книг, мистер Неизвестно-Кто?

– Неужели это значит больше, чем ваша жизнь?

– Ты что-то совсем запутался, приятель. Не о моей жизни мы сейчас торгуемся. О твоей.

Выражение искреннего участия на его лице разбилось на много кусочков. Он все еще пытался собрать его снова, когда дверь бара распахнулась и вошел человек в черном плаще, черном бархатном пиджаке, черной шляпе и с щегольской черной тростью в руках.

– Видите? – прошептал через стол мой новоявленный дружок. – Все именно так, как я говорил. Теперь придется действовать быстро, мистер Рэвел, пока он вас не увидел…

– Напрасно вы так думаете, – ответил я. Еще не успев закрыть за собой дверь, он знал уже даже размер моих ботинок.

Я оттолкнул его руку и выскользнул из кабинки. Человек в черном уже прошел к бару и сел на четвертый табурет, не глядя в мою сторону. Я пробрался между столиками и сел слева от него.

Он не взглянул на меня даже после того, как я толкнул его локтем в бок, несколько сильнее, чем позволял этикет. Если у него в кармане и был пистолет, я не почувствовал его. Трость он держал зажатой между коленями, крупный серебряный набалдашник был всего в паре дюймов от его руки. Я чуть-чуть наклонился к нему.

– Смотри, дело накрылось, – сказал я в восьми дюймах от его уха.

Он воспринял известие спокойно, только медленно повернул голову и посмотрел мне в лицо. У него был высокий узкий лоб, впалые щеки; на сероватой коже лица выделялись вокруг ноздрей белые линии. Глаза напоминали маленькие черные камешки.

– Вы обращаетесь ко мне? – произнес он голосом, более ледяным, чем полярный лед под палаткой Скотта.

– Кто это? – спросил я тоном, который как бы предполагал возможность откровенной беседы между двумя ловкими парнями.

– Кто?

Пока никакой оттепели.

– Вон тот красавец с руками, к которым противно прикоснуться, – уточнил я. – Малыш, с которым я сидел за столиком. Он, кстати, все еще там сидит. Хочет посмотреть, чем все это закончится.

– Вы ошиблись, – произнес черный и отвернулся.

– Не унывай, – продолжал я. – Все мы далеки от совершенства. Мне это видится так: надо бы собраться и обговорить все как следует. Втроем.

Это его проняло. Голова повернулась на миллионную долю дюйма. Он соскользнул с табурета и надел шляпу. Я коснулся ногой трости, когда он потянулся за ней. Она грохнулась на пол. Я нечаянно наступил на нее, когда поднимал. Что-то тихо клацнуло.

– Черт, – ругнулся я. – Извиняюсь и все такое.

Я протянул ему трость. Он схватил ее и направился к туалетной комнате. Я проводил его долгим взглядом и краешком глаза успел заметить, как мой собутыльник спешит к выходу. Я перехватил его в нескольких ярдах от бара на улице и прижал к стене. Он сопротивлялся, но не очень, как сопротивляется человек, не желающий привлекать внимание прохожих.

– Выкладывай все! – велел я. – Я уже переварил ту часть, которая была связана с чтением мыслей. Что дальше?

– Идиот! Опасность все еще не миновала! Я пытаюсь спасти вам жизнь. У вас, что, отсутствует чувство благодарности?

– Если бы только ты был в курсе, приятель… Из-за чего весь этот сыр-бор? Мой костюм не твоего размера. А мелочи у меня в кармане не хватило бы даже на такси до Колвин Корта и обратно. Но, сдается мне, возвращаться не пришлось бы.

– Отпустите! Мы должны уйти с дороги!

Толстяк попытался ударить меня по ноге, и я двинул его под ребра достаточно сильно, чтобы он скрючился и повис на мне, как мешок. Я сделал шаг назад и тут же услышал слабое «хап!», характерное для выстрела пистолета с глушителем, и свист пули, пролетевшей в дюйме от уха. Рядом находилась дверь подъезда. Мы добрались до нее одним прыжком. Малыш опять попытался ударить меня по коленке, и мне пришлось поставить ему пару синяков.

– Не принимай близко к сердцу, посоветовал я. – Пуля меняет дело. Успокойся, и я отпущу шею.

Он кивнул, насколько ему позволял мой палец. Я отпустил его, он шумно задышал и рванул воротник. Круглое лицо было теперь слегка перекошенным, а глаза цвета китайского фарфора смотрели уже далеко не младенчески невинно. Я снял маузер с предохранителя и стал ждать, что произойдет дальше.

Несколько минут растянулись в целые геологические эпохи.

– Он ушел, – глухо произнес малыш. – Дело окончилось неудачей, но они на этом не остановятся. Вам не удалось обмануть смерть, вы только отсрочили ее.

– Поживем – увидим, изрек я. – А теперь – на разведку. Ты первый.

Я подтолкнул его в спину пистолетом. Он вышел – выстрела не последовало. Я рискнул и выглянул на улицу. Ни одного черного плаща в поле зрения.

– Где твоя машина? – спросил я.

Он кивнул в сторону черного «мармона», припаркованного на противоположной стороне. Я провел его через улицу, подождал, пока он сел за руль и забрался на заднее сиденье. Рядом стояли другие машины: огромное количество затемненных окон, что весьма удобно для снайпера. Но все было тихо.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросил я.

– Что? Да… конечно.

От старался скрыть, что доволен.

Машину он вел как вдова средних лет после пары уроков. Автомобиль дергался, выскакивал на красный свет – и так через весь город, пока мы не добрались до улицы, которую он называл. Это оказался плохо освещенный тупик, щебенчатая мостовая которого полого поднималась вверх и оканчивалась телефонными столбами. Высокий и узкий дом ясно просматривался на фоне неба, окна казались черными и пустыми. Мы свернули на подъездную дорожку, представляющую собой две полоски потрескавшегося бетона с травой посередине, и объехали дом. Пройдя мимо деревянной лестницы, о которой он говорил, мы подошли к черному ходу. Дверь открылась с трудом, открыв взгляду почерневший линолеум; нас обдало кислым запахом старого капустного супа. Я вошел вслед за ним и остановился, прислушиваясь к несколько напряженной тишине.

– Не беспокойтесь, – сказал малыш. – Здесь никого нет.

Он провел меня через узкий проход мимо потускневшего зеркала, подставки для зонтиков, полки для шляп и дальше вверх по лестнице с черной резиновой дорожкой, закрепленной позеленевшими медными штырями. Доски пола и ступеньки скрипели. Высокие часы остановились на десяти минутах четвертого.

Вышли мы в невысокий зал, оклеенный коричневыми обоями в цветочек. Двери, окрашенные в темный цвет, я увидел благодаря слабому свету, проникающему сквозь шторы на окне.

Он нашел девятый номер, приложил ухо к двери, открыл ее и подтолкнул меня внутрь.

Я оказался в маленькой комнате с большой двуспальной кроватью под пологом из шенили, деревянным шкафчиком, стулом с прямой спинкой и креслом-качалкой, которое не совсем вписывалось в обстановку. Овальный коврик был покрыт засохшей грязью, а с потолка свисало сооружение с тремя маленькими лампочками, из которых горела одна.

– Какой это класс? – спросил я. – Ты, видно, на мели?

– Временное жилье, – пояснил он спокойно и предложил мне кресло-качалку, а сам примостился на краешке стула. – Ну, а теперь, – начал он, сложив кончики пальцев вместе, как ростовщик, готовящийся обобрать отчаявшегося просителя, – я полагаю, вам хочется узнать все о человеке в черном и о том, каким образом я узнал, когда именно он появится, и так далее.

– Не особенно, – ответил я. – Меня интересует, почему ты рассчитывал выйти сухим из воды.

– Боюсь, я не совсем понимаю, – пробормотал он, по-птичьи склонив голову набок.

– Все было чистенько, – объяснил я, – до определенного момента. Ты насочинял мне, что Черный вколет мне наркотик, если я тебя не послушаюсь. А если бы я попался на твою удочку, то был бы так благодарен, что пришел бы по этому адресу.

– В конце концов, ты пришел.

Мой малыш выглядел уже менее застенчивым, менее желавшим угодить. Намного менее.

– Твоя ошибка, – сказал я, – в том, что ты старался охватить слишком много сторон. Что ты держал на будущее для Черного?

Лицо его застыло.

– На какое будущее?

– Что бы это ни было, ничего не вышло, – продолжал я. – Он и тобой бы тоже занялся.

– …Тоже?

Он наклонился вперед, как бы озадаченный сделал быстрое движение и прицелился в меня странным на вид пистолетиком, усыпанным светящимися проводками и рычажками.

– А вот теперь вы мне все расскажете о себе, мистер Рэвел, или как ты там себя называешь.

– Опять не то, карг, – сказал я.

До него не сразу дошло. Затем пухлые пальцы сжались, пистолет издал шипящий звук, и иглы дождем хлынули в мою грудь, отскакивая от нее и падая на пол. Я дал ему расстрелять всю обойму. Затем поднял маузер и выстрелил ему под левый глаз.

Он откинулся на спинку стула. Голова свесилась к левому плечу, будто он любовался пятнами на потолке. Жирные пальчики разжались. Он медленно наклонился в сторону и рухнул на пол, как двести фунтов тяжелой аппаратуры.

Чем он, собственно, и был.

3

Я подошел к двери и прислушался. Тихо. Очевидно, никто не услышал выстрелы. Потом, уложив карга на спину, я сломал печать, блокирующую доступ к катушке, и вытащил ленту.

В Центре давно заметили, что здесь, в театре действий старой эры, происходило нечто, не вписывавшееся в обычные рамки. Но даже сам темпоральный диспетчер не подозревал возможность столкновения между оперативниками второй и третьей эр. Лента могла оказаться тем самым ключом, который так искали планировщики Некса.

У меня еще оставались профессиональные обязанности, поэтому я подавил желание уйти и занялся делом.

Лента оказалась почти полностью использованной, из чего следовало, что миссия карга была близка к завершению. Так-то оно так, да не совсем так, как они рассчитывали. Я сунул катушку в нагрудный карман своей рубашки и проверил карманы робота – ничего; затем раздел его и нашел номер на левой ступне.

Осмотр комнаты занял двадцать минут. В патроне одной из негоревших лампочек нашелся аппарат для чтения мыслей. Карг, видимо, рассчитывал вытянуть из меня все, прежде чем избавиться от останков. Я зарегистрировал каждую мелочь и постоял еще несколько минут, перепроверяя уже проверенное. Не стоило больше тратить время.

Ход событий более-менее соответствовал плану, разработанному в Центре Некса: заманить карга в уединенное место и избавиться от него. Теперь настало время доложить о результатах проделанной работы и продолжить дело переустройства мира. Я нажал кнопку самоуничтожения робота, погасил свет и вышел из комнаты.

Очутившись на улице, я увидел огромную черную машину, которая с грохотом промчалась мимо. Но выстрелов не последовало. Я был почти разочарован. Впрочем, какого черта, дело сделано. Пребывание здесь оказалось приятным, но то же самое можно сказать о куче других мест и времен. Это задание ничем не отличалось от предыдущих.

Я подумал о Лайзе, ожидавшей моего возвращения в маленьком домике, который мы сняли шесть недель назад, после первых четырех дней нашего медового месяца на Ниагаре. Она, наверняка, уже начала беспокоиться, который раз подогревает ужин и недоумевает, что могло меня так задержать…

– Забудь об этом, – приказал я себе вслух. – Сунь череп под мыслефон и сотри все это. Ну, поноет на душе, но почему – ты уже не будешь знать. Таковы издержки твоей профессии.

Я сверился с локатором и направился на восток, вниз по склону. Наша с каргом игра в кошки-мышки охватывала несколько квадратных миль города Буффало, штат Нью-Йорк, по функциональному времени – тысяча девятьсот тридцать шестой год. Я быстро проанализировал свои перемещения с момента прибытия на место и определил, что нахожусь примерно в полутора милях от точки подбора. Около получаса ходьбы. Я выбросил из головы лишние мысли и одолел расстояние за двадцать пять минут. На подходе к небольшому парку датчик показывал, что я пересек границу зоны, откуда возможна переброска на мою темпоральную станцию. Дорожка извивалась меж густых зарослей можжевельника. Я шагнул в тень – вдруг за мной следят чьи-то глаза? – и набрал код вызова, прижимая язык к искусственным зубам в нижней челюсти. Какое-то мгновение ничего не происходило, затем я почувствовал, как меня окутало поле подбора. Беззвучный темпоральный взрыв вырвал из-под ног землю…

…И я зажмурился от ослепительных лучей солнца, сиявшего над Берегом Динозавров.