Текст книги "Бронзовое божество (Бронзовый бог)"

Мэгнан фыркнул, глядя на свое отражение в темном стекле.

– Я испытал большое облегчение, когда посол настоял на том, чтобы сотрудники сегодня были облачены в местное платье вместо полагавшейся церемониальной обнаженности,– он повернулся, чтобы изучить неровную линию низа саронга, открывавшую его голые лодыжки.– Я подумал, что это одно из его важнейших достижений. Посол действительно производит впечатление, особенно, когда его щеки приобретают этот пурпурный оттенок. Даже Одом-Глом не осмелился ему противоречить. Хотя мне все же хотелось бы, чтобы он продвинулся еще на один шаг и добился права носить брюки…– Мэгнан прервался, не сводя глаз с черных занавесей, закрывающих высокое узкое окно.

Тяжелая ткань пошевелилась.

– Ретиф! – задохнулся он.– Оно снова здесь!

– Ш-ш-ш,– Ретиф смотрел, как занавес шевельнулся снова. Часть головы с крошечной, отсвечивающей красным, бусиной глаза появилась из-за края портьеры, примерно в футе над полом; высунулась тонкая, как проволока, нога, затем другая. Появилось тело, похожее на пушистый рыжеватый шар; красные глаза на двухдюймовых стебельках шевелились, внимательно оглядывая комнату. Их взгляд задержался на Ретифе; существо вышло из-за портьеры целиком, постояло, затем двинулось к нему на быстрых ногах…

Мэгнан с воплем бросился к двери и широко ее распахнул.

– Стража! На помощь! Гоблины! Привидения! – его голос разнесся по коридору, смешавшись со звоном оружия и шлепаньем широких ступней хуганцев.

При этом вопле вторгшееся существо заколебалось, подумало мгновение, затем, испустив писк, как фея, за которой гонятся гуси, двумя конечностями порылось в чем-то, прикрепленном к его спине.

За дверью визгливый голос Мэгнана выделялся на фоне хора вопросов хуганцев.

– Тогда найдите кого-нибудь, кто знает земной! – вопил он.– В это самое мгновение монстр терзает моего сотрудника!

Ретиф быстро прошел к окну, раздвинул портьеры и открыл раму, впустив поток влажного ночного воздуха.

– Выбирайся здесь, приятель,– сказал он.– Тебе лучше двигаться, пока не появились полицейские.

Пушистый шар бросился через комнату и, покачиваясь, затормозил перед Ретифом. Он делал быстрые, нервные движения.

Квадратик сложенной бумаги упал Ретифу под ноги. Затем существо прыгнуло к открытому окну и исчезло, в то время как ноги хуганцев затопали у двери.

– Где спизм? – на плохом земном требовательно спросил грубый голос. Коническая голова хуганца в ярком шлеме поворачивалась, оглядывая комнату.

Мэгнан выглядывал из-за спины стражника.

– Где этот зверь? – верещал он.– Он был, по меньшей мере, четырех футов ростом, а клыки у него в четыре дюйма, ничуть не меньше!

Хуганец вошёл в комнату. Своей семифутовой пикой с широким острием он указал на открытое окно.

– В конце концов это оказалась мышь,– сообщил Ретиф.– Она убежала.

– Вы позволил спизму бежать?

– А что, я не должен был? – мягко спросил Ретиф, кладя бумажку в карман.

– Спизм – блохой демон из того мира; может укусить землянина, полуджить заражение кровь.

– Мне кажется, ваши слова неуместны,– резко вмешался Мэгнан.– Кусать землянина – совершенно безвредно…

Хуганец повернулся к нему, зловеще наклонив пику.

– Вы бойдете со мной,– приказал он.– Нагазание за связь зо служителями подземного мира – вас варить в масле.

– Послушайте,– Мэгнан отступил на шаг.– Отойдите, приятель…

Хуганец потянулся к Мэгнану длинной щупальцеобразной рукой; Ретиф зашел ему за спину, выбрал точку и резко ударил сложенными вместе кончиками пальцев. Стражник споткнулся, пролетел мимо Мэгнана и с грохотом уткнулся подбородком в пол. Его пика загремела, скатившись вдоль стены.

– Ретиф! – чуть не подавился Мэгнан.– Вы о чем-нибудь думаете? Вы подняли руку на рядового Епископальной стражи!

– У меня создалось впечатление, что этот парень упал, зацепившись носком ноги за ковер. Вы разве не заметили?

– Ну, вы же прекрасно знаете…

– Как раз перед тем, как ему удалось бы вас достать, мистер Мэгнан.

– А… ну, да, теперь, когда вы об этом упомянули, мне тоже кажется, что он споткнулся,– тон Мэгнана внезапно стал оживленным.– Скверное падение. Я бросился было, чтобы его поддержать, но – увы! – не успел. Бедняга! Так ему и надо, зверюге. Мы проверим его карманы?

– Зачем?

– Вы правы; на это нет времени. Это падение, несомненно, было слышно по всему дворцу.

У открытой двери появился второй хуганец; на его шлеме был клыкастый ангел, что указывало на офицерское звание. Он оглядел лежащего копейщика.

– Вы напали на этого? – требовательно спросил он. Мэгнан взглянул на жертву так, словно заметил его в первый раз.

– Он, по-видимому, упал.

– Убивать хуганца – противозаконно,– зловеще заявил капитан.

– Он… э-э… сломал свое копье,– угодливо напомнил Мэгнан.

– Оджень блохое брезтупление – озквернение церемониального кобья,– строго проговорил капитан.– Требуетзя церемония оджищения. Оджень дорого.

Мэгнан порылся в мешочке для денег, висевшем у него на бедре;

– Я буду рад внести небольшую лепту.

– Дезять хуганских кредитов; все забыто. Еще пять – избавить от тела.

Лежащий хуганец пошевелился, забормотал, сел на полу.

– Ха! – заметил капитан.– Похоже, дела не будет. Но за доболнительные пять кредитов…– он снял с пояса короткую, уродливую дубинку,– …приконджить незчазтную жертву земного назилия.

– Стоп! – возопил Мэгнан.– Вы с ума сошли?

– Озкорбление звидетеля – священника крепости зтоить вам еще два кредита. Для вас делать озобую тсену – три за пять.

– Подкуп? – задохнулся Мэгнан.– Коррупция?

– Три и езть,– хуганец кивнул.– Тшто назщет тебя? – он повернулся к Ретифу.– Платить, как и другой землянин?

– Послушайте, я вам ничего не плачу – рявкнул Мэгнан.– Просто помогите этому несчастному выйти отсюда, будьте так любезны, и мы продолжим одеваться!

– Небольшие религиозные поджертвования – старая добрая хуганская традитция! – возразил свидетель.– Хотеть нарушить мезтные табу?

– У нас, землян, есть кое-какие свои обычаи,– спокойно ответил Ретиф.– Мы полагаем, что пожертвование должно выплачиваться добровольно,– он протянул банкноту, которую офицер ловко схватил.

Стражник теперь уже стоял на ногах, покачиваясь. Капитан рявкнул ему приказ, и его подчиненный собрал обломки копья, бросил на Мэгнана ненавидящий взгляд и вышел. Капитан последовал за ним.

Ретиф закрыл Дверь за ушедшими посетителями, достал бумажку, брошенную убегающим спизмом, и развернул ее.

У ФОНТАНА С ВЕЛИКАНОМ ВО ВРЕМЯ ВТОРОГО ВОСХОДА ЛУНЫ; ПРИКОЛИТЕ ЖЕЛТЫЙ НАВОЗНЫЙ ЦВЕТОК.

Мэгнан, снова крутясь перед зеркалом, глубоко вздохнул.

– Не слишком-то благоприятное начало,– прокомментировал он.– Бог ты мой! Уже двадцать тридцать! Мы опаздываем! – Он в последний раз поддернул саронг и разгладил редеющий локон на лбу.

Мэгнан пошел первым по отдающему эхом коридору, вниз по спиральной лестнице до арки, выходящей на широкие ступени над неровной лужайкой. Голубые фонари, свисавшие с ветвей скелетообразных деревьев, слабо светили на грибоподобные декоративные растения. Скульптуры, изображающие мучающиеся души, были расставлены рядом с широкими столами, заставленными земными деликатесами, ради этого случая поспешно сгруженными с транспорта Корпуса. Дюжина фонтанов гротескной формы распространяла по саду тонкий туман и запах серы.

За высокой стеной, утыканной по верху остриями, на расстоянии в полмили от них возвышалась зловещая фигура огромного идола, окрашенного в цвет бронзы. Факелы освещали его свирепую ухмылку, правая рука была поднята в хуганском королевском салюте – локоть прямо вперед, предплечье поднято вертикально вверх, пальцы растопырены, левая рука сжимает бицепс правой.

Мэгнана передернуло.

– Этот звероподобный идол скорее похож на недоделанного хуганца,– заметил Мэгнан.– Это у него там дым идет из носа?

Ретиф фыркнул.

– Что-то горит,– согласился он.

II

Из плотной тени у локтя Мэгнана выступила темная фигура.

– Запах зтарых газет вы джуствуете,– прогрохотала она.– Наши хуганские боги полезны – они злужат общине в качестве музоросжигателей.

Одом-Глом! Вы меня перепугали! – воскликнул Мэгнан. Он отмахнулся от насекомого, жужжащего у его лица.– Надеюсь, что вечер будет удачным. Со стороны Его Высокомерия так предусмотрительно было позволить Корпусу выступить сегодня принимающей стороной; это такой дружественный жест.

– – Гость должен оказывать гостеприимство – это зтарая хуганская традитция,– заявил Одом-Глом.– Вам было бы неплохо знать все наши зтарые хуганские традитций, чтобы не получилозь как с предыдущим земным дибломатом.

– Да, неудачно получилось? что предшественник посла Страпхэнгера был отлучен от церкви и так далее. Но, в самом деле, откуда ему было знать, что он должен был наполнить Епископальную чашу для подаяний стокредитными банкнотами?

– Дело не зовсем в поджертвованиях, но он вылил туда конзервированные бобы и изпортил банкноту, которую Его Вызокомерие положил в каджестве намека.

Недостойная сцена,– согласился Мэгнан.– Но я уверен, что сегодняшний вечер поможет избавиться от остатков взаимного непонимания.

Оркестр начал настраивать инструменты, над лугом стали разноситься мрачные, стонущие звуки. Вооруженная епископальная стража занимала свои посты, а одетые в саронги дипломаты выстраивались в линию у каменной арки, через которую должны были прибыть сановные лица.

– Мне надо зпешить – позмотреть разположение орудий,– сказал Одом-Глом.– Одно позледнее предупреждение: мирзкие ценнозти, конеджно, ниджего не значат для Его Вызокомерия, но змертный грех, который Его Вызокомерие ненавидит больше всего,– это зкупость.– Он ушел, позвякивая своими цепями.

– Посол еще не пришел,– нервно заметил Мэгнан.– Бог ты мой, надеюсь, он появится до того, как прибудет Епископ Ай-Поппи-Гуги. Я боюсь того, что мне придется занимать Его Вызокомерие светской беседой.

– Согласно рапорту поста, с ним общаться совсем не трудно,– сообщил ему Ретиф.– Просто дарите Епископу все, что попадется ему на глаза, а если это его не удовлетворит, подарите еще что-нибудь.

– Как я вижу, вы начинаете разбираться в дипломатии, Ретиф,– одобрительно проговорил Мэгнан.– Но я все же беспокоюсь.

– Поскольку по протоколу ваша функция состоит в том, чтобы задабривать трудных гостей,– заметил Ретиф,– то почему бы вам не встретить Епископа у ворот и не рассказать ему пару скабрезных историй?

– Не могу себе вообразить, что глава теократического государства станет положительно реагировать на похабные анекдоты,– чопорно ответил Мэгнан.

– Ну, разговоры о биологии совершенно не считаются греховными здесь, на Хуге, наоборот, не погрязайте в вежливых беседах. Кстати, согласно руководству, в культурных кругах здесь имеется негласное соглашение о том, что конфеты приносит аист.

– Серьезно? Бог ты мой, а у нас на всех сладостях помечено: «Сделано в Гонконге»! Мне придется сказать распорядителю, чтобы он заменил этикетки. А пока я этим занимаюсь, вам лучше занять свой пост у ворот. Вы сегодня поработаете в первую смену. Через час я пришлю Стрингуисла, чтобы он вас сменил.

– Я мог бы задержать для вас Епископа на несколько минут,– предложил Ретиф, когда они подходили к воротам.– Допустим, я начну с того, что потребую, чтобы он предъявил свое приглашение.

– Бросьте ваши несвоевременные шутки, Ретиф! После провала предыдущей миссии необходимо установить сегодня дружеские отношения с Епископом – это обеспечит нам всем повышение по службе.

– Мне кажется, что традиционная вечеринка на лужайке – это дело слишком утонченное для такого парня, как Епископ. Нам следовало бы воспользоваться более простыми методами – типа нескольких залпов тяжелой артиллерии, размещенной вокруг дворцовых садов.

– Вряд ли это можно считать дипломатическим подходом,– фыркнул Мэгнан.– Опыт столетий доказывает, что, если достаточное количество дипломатов ходят на вечеринки, то в конце концов все получится как надо.

– Интересно, понимают ли эту традицию хуганцы?

– Конечно, мы ведь все схожие друг с другом существа – под кожей мы братья, по сути дела.

– В таком случае, эта кожа должна быть не менее дюйма толщиной и прочнее армопласта. Я не уверен, что мы сумеем добраться до братского слоя, чтобы вовремя остановить кровопролитие.

– По сути дела, я с нетерпением жду момента, когда можно будет посостязаться с Его Высокомерием в составлении эпиграмм сегодня,– величественно проговорил Мэгнан, повернувшись, чтобы обозреть сады.– Как вам известно, при общении с высокопоставленными гостями я всегда нахожусь в самой лучшей форме – и, разумеется, их габариты и сила ничуть не нагоняют на меня робость.

Мэгнан обернулся на звук, раздавшийся позади него, издал придушенный вопль и наступил на ногу хуганскому официанту, когда отпрыгнул от завернутой в золотую ткань фигуры хуганца семи футов высотой и шести шириной. Позолоченные черты лица монстра включали в себя дюймовые носовые дыры, огромные водянистые красноватые глаза и широкий рот, изогнутый в виде кошмарной гримасы, обнажающей зубы, покрытые коронками полированного золота. Две кисти унизанных кольцами пальцев сжимали рукоять огромного обоюдоострого меча.

– Джто-то плохо пакхнет! – прогрохотала фигура. Она склонилась вперед, решительно принюхалась к Мэгнану и фыркнула.

– Ужазно! – объявил Епископ, локтем отодвигая Мэгнана в сторону.– Уйди, парень! Ты заражен острой формой лишая!

– Что вы, Ваше Высокомерие,– это просто прикосновение скобки на коже за ухом.

– Пахнет как позле дешевой ночжи в веселом домике. Где Посол Хапстринкер? Волагаю, вы бриготовили много еды. Как я бонимаю, вы, земляне, оджень интерезуетесь готовкой,– Епископ подмигнул влажным розовым глазом, ткнул Мэгнана под ребра и довольно заржал.

– Уф! – сказал Мэгнан.– Ваше Высокомерие!

Епископ уже шагал к ближайшему столу, его эскорт из вооруженных стражников в шлемах тащился вслед за ним, держа руки на кривых саблях и не сводя подозрительных глаз с дипломатов.

– Я… думаю, что пробегусь немного и посмотрю, как там закуски,– проблеял Мэгнан.– Ретиф, сопровождайте Его Высокомерие и развлекайте его, пока не прибудет помощь – я имею в виду, пока не появится посол! – И он исчез.

Епископ погрузил безкостный палец в большую хрустальную чашу с сырным соусом, изучил его на расстоянии вытянутой руки, понюхал, затем, резко дернув гибким запястьем, разбрызгал соус по гофрированным рубашкам и остекленевшим улыбкам дипломатов, выстроившихся в линию для приема.

– Кто эти бездельники? громко спросил он.– Вероятно, бедные родзтвенники, оджидающие подаджек. У меня та же броблема. Вернее, у меня была та же броблема, я долджен зказать. Две недели назад был Фезтиваль замоотречжения. Я зделал самое значительное пожертвование и всех их предлоджил духам предков.

– Отказаться от родственников из религиозных соображений – это хорошая идея,– заметил Ретиф.– Это может войти в моду.

Епископ поднял блюдо изящных сэндвичей, высыпал пищу, понюхал блюдо и откусил небольшой кусочек.

– Я много слышал о ваших земных блюдах,– заметил он, шумно жуя.– Немного жесткое, но неблохое,– он откусил еще немного тонкого фарфора и предложил Ретифу.

– Кусни,– сердечно сказал он.

– Нет, спасибо, перед самым прибытием Вашего Высокомерия я подкрепился бутылкой пива,– отказался Ретиф.– Попробуйте суповые тарелки. Они считаются восторгом эпикурейцев.

Неподалеку от широких дверей террасы возникло оживление. Амбициозные мелкие клерки посольства приняли позу нетерпеливого ожидания, приготовив восторженные улыбки. Появилась приземистая фигура министра Страпхэнгера, чрезвычайного посла Земли и полномочного представителя на Хуге. На нем было короткое, но богато украшенное парчой лонги, блестящий красный кушак, который чуть ли не тащился по земле, и украшенные драгоценными камнями сандалии. Рядом с ним пыхтел его спутник, примерно такого же телосложения и так же одетый, отличавшийся только пучком ярко-оранжевых волос. В двух ярдах за ними тащился Мэгнан.

– А, посол – двойняжки? – спросил епископ, двинувшись к новоприбывшей паре.

– Нет, это миссис Страпхэнгер,– ответил Ретиф.– На месте Вашего Высокомерия я бы выбросил это блюдце – в ярости она страшна.

– А, тибичная самка, взегда озабоченная броблемами конзервации пищи,– Епископ выбросил ободок блюда за цветущий куст.

– Эй, привет, посол Стракхампер! – проревел он.– И твоя оджаровательная корова! Она зкоро бринесет бриплод, как я понимаю?

– Приплод? Как это? – Страпхэнгер озадаченно огляделся.

– Как я понимаю, ты держишь своих коров беременными? – прогрохотал Епископ.– Или, может быть, эта уже злишком зтарая. Но не важно – в звое время она, незомненно, была великой броизводительницей.

– Вот те раз! – резко бросила миссис Страпхэнгер, едва сдерживаясь.

– Кстати,– продолжал Ай-Пошш-Гуги.– Я не выношу обзуждать финансы за едой, поэтому я бредлагаю зразу же обзудить броблему зоответственного бодарка. Конеджно, я вболне готов забыть банальное недопонимание, возникшее у наз з предыдущим послом, и без уверток принять любую зумму не менее одного миллиона гредитов.

– Один миллион кредитов? – пробормотал Страпхэнгер.– Подарок?

–  Конеджно, езли вы предподжли бы избежать репутации труса, то лишний миллион никогда не повредит.