Текст книги "Похищение. Теодор Бун - маленький юрист"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

Последний звонок раздался в 15.30, и к 15.31 Тео, сидя на велосипеде, уже несся прочь от школы, стрелой летя по аллеям и глухим улочкам и уворачиваясь от машин в центре города. Он промчался по Главной улице, махнул рукой полицейскому, стоявшему у перекрестка, и притворился, что не услышал, когда полицейский прокричал: «Сбрось скорость, Тео!» Он срезал путь по маленькому кладбищу и повернул на Парк-стрит.

Родители Тео были женаты уже двадцать пять лет, и последние двадцать они как партнеры работали вместе в маленькой фирме «Бун энд Бун», расположенной в доме номер 415 по Парк-стрит, в сердце старого Страттенберга. Когда-то был еще один партнер, Айк Бун, дядя Тео, но Айка заставили уйти из фирмы, когда он попал в какую-то неприятную ситуацию. Теперь в фирме трудились Марселла Бун, разместившаяся на первом этаже в аккуратном современном кабинете и занимавшаяся главным образом делами о разводах, и Вудс Бун, сидевший наверху, совершенно один в огромной захламленной комнате с прогибавшимися полками и стопками документов, валявшимися на полу. В его кабинете неизменно витало облако пахучего табачного дыма – он курил трубку. И наконец, в фирме работала Эльза. Она отвечала на телефонные звонки, встречала клиентов, вела офисное хозяйство, кое-что печатала и приглядывала за Судьей – собакой. Еще была Дороти – секретарь по делам в сфере недвижимости, работавшая с мистером Буном и выполнявшая задания, которые Тео считал ужасно скучными, и Винс – помощник юриста, облегчавший труд миссис Бун.

Дворняга по кличке Судья – пес Тео, семейный пес и пес фирмы – проводил почти целые дни в офисе, иногда прокрадываясь из комнаты в комнату и наблюдая за происходящим, а порой бегая за сотрудниками на кухню в надежде выпросить еды. Но чаще всего пес похрапывал на маленькой квадратной кровати в приемной, где Эльза болтала с ним всякий раз, когда печатала.

И конечно, сотрудником фирмы мог считаться Тео, который с радостью отмечал, что он единственный тринадцатилетний подросток в Страттенберге, у кого есть собственный кабинет. Разумеется, он был слишком молод, чтобы работать в фирме, но порой его помощь была неоценима. Тео приносил папки для Дороти и Винса, просматривал длинные тексты в поисках ключевых слов или фраз и великолепно владел компьютером, благодаря чему вникал в самые разные юридические вопросы и мог добыть интересные факты. Но больше всего Тео, несомненно, любил бегать в Дом правосудия и подавать документы фирмы в канцелярию. Тео обожал Дом правосудия и мечтал о дне, когда будет стоять в большом величественном зале суда на втором этаже и защищать своих клиентов.

В 15.40 Тео оставил велосипед на узком крыльце у парадного входа в «Бун энд Бун» и собрался с духом. Эльза каждый день встречала его жаркими объятиями, болезненным щипком в щеку и беглым осмотром того, что бы ни было на нем надето. Тео открыл дверь, шагнул через порог, и его встретили подобающим образом.

Как всегда, Судья тоже ждал его. Пес вскочил с кровати и побежал поприветствовать Тео.

– Мне так жаль Эйприл! – выдохнула Эльза. Она говорила таким тоном, словно знала девочку лично, хотя это было не так. Но теперь, как всегда бывает в подобных случаях, все в Страттенберге знали – или утверждали, что знали, – Эйприл и могли сказать о ней только хорошее.

– Есть какие-нибудь новости? – поинтересовался Тео, почесывая голову Судьи.

– Никаких. Я весь день слушала радио – ни слова, ни одной зацепки. Как школа?

– Ужасно. Мы только об Эйприл и говорили.

– Бедная девочка. – Эльза рассмотрела рубашку Тео, потом ее взгляд опустился на его штаны, и на долю секунды Тео застыл. Каждый день Эльза быстро его оглядывала, никогда не упуская случая сказать что-то вроде: «Неужели эта рубашка действительно подходит к этим штанам?» Или: «Разве ты не надевал эту рубашку два дня назад?» Это невероятно раздражало Тео, и он жаловался родителям, но его слова никто не принимал всерьез. Эльза была как член семьи, как вторая мама для Тео, и если она и отчитывала его за что-нибудь, то исключительно из лучших побуждений, любя.

Ходили слухи, что Эльза все деньги тратит на одежду, и, уж конечно, это было заметно. Очевидно, она одобрила его сегодняшнее облачение. Прежде чем она успела хоть что-то по этому поводу сказать, Тео задал вопрос:

– Мама у себя?

– Да, но у нее клиент. А мистер Бун работает.

Так обычно и обстояли дела. Мать Тео, когда не находилась в суде, проводила большую часть времени с клиентами – главным образом с женщинами, которые (1) хотели развода, или (2) нуждались в разводе, или (3) как раз занимались оформлением развода, или (4) страдали от последствий развода. Это была трудная работа, но Марселла Бун считалась лучшим из лучших юристов по разводам в городе. Тео очень ею гордился. Еще он гордился тем, что его мать убеждала каждого нового клиента обращаться за профессиональными консультациями с целью спасти брак. К сожалению, как он уже понял, некоторые браки не суждено было спасти.

Он взбежал вверх по лестнице вместе с Судьей, несшимся за ним по пятам, и ворвался в просторный и чудесный кабинет Вудса Буна, адвоката и консультирующего юриста. Отец Тео сидел за столом и работал, держа трубку в одной руке и ручку – в другой, среди бумаг, разбросанных повсюду.

– Ну, привет, Тео, – произнес мистер Бун с теплой улыбкой. – Хорошо прошел день в школе? – Один и тот же вопрос пять дней в неделю.

– Ужасно, – ответил Тео. – Я знал, что не стоило туда ходить. Напрасная трата времени.

– Это еще почему?

– Да ладно, пап. Мою подругу, нашу одноклассницу, схватил сбежавший из тюрьмы преступник, осужденный за похищение человека. Такое здесь не каждый день происходит. Нам нужно было отправиться на улицу и помочь в поисках, но нет, мы застряли в школе, где все только и делали, что говорили о пропавшей Эйприл.

– Чепуха. Оставь это профессионалам, Тео. У нас в городе хорошая полиция.

– Что ж, пока ее не нашли. Может, им нужна какая-то помощь.

– Чья помощь?

Тео откашлялся и стиснул зубы. Он уставился прямо на отца и приготовился сказать правду. Его учили решительно выдавать правду, ничего не утаивать, просто говорить все как есть, ведь любые последствия намного лучше, чем последствия лжи или недоговоренности. Он собирался сказать: «Наша помощь, папа, помощь друзей Эйприл. Я организовал группу поиска, и мы собираемся отправиться на улицу прямо сейчас». Но тут зазвонил телефон. Отец схватил трубку, как всегда хрипло пробормотав «Вудс Бун», и прислушался.

Тео прикусил язык. Через пару секунд отец прикрыл ладонью трубку и прошептал:

– Это может затянуться.

– До скорого. – Тео, вскочив, захлопнул за собой дверь. Он отправился вниз в сопровождении Судьи и пробрался в глухую часть здания «Бун энд Бун», в маленькую комнату, которую называл своим кабинетом. Он разгрузил рюкзак и расставил книги и тетради, чтобы создать впечатление, будто собирается заняться домашней работой, хотя вовсе не собирался.

Команда, которую организовал Тео, состояла примерно из двадцати его друзей. Они планировали отправиться на поиски, разбившись на пять групп по четыре велосипеда в каждой. Все запаслись мобильниками и приемно-передающими радиоустановками. У Вуди был айпод с приложением «Гугл» «Планета Земля» и навигацией Джи-пи-эс. Все будет скоординировано, разумеется, с Тео, который взял на себя функцию главного. Они хотели прочесать некоторые районы города в поисках Эйприл и раздать листовки с ее портретом в центре и обещанием вознаграждения в тысячу долларов за информацию, которая поможет ее спасти. Друзья «пустили шляпу по кругу» в школе и собрали почти двести долларов у учеников и учителей. Ребята подсчитали, что смогут попросить недостающие деньги у родителей, если кто-нибудь предоставит действительно важную информацию. Разумеется, утверждал Тео, родители смогут найти эти деньги в случае необходимости. Это было рискованно, но слишком многое поставлено на карту и так мало времени оставалось.

Тео тихо проскользнул в заднюю дверь, оставив Судью в одиночестве и смятении, потом прокрался к парадному входу и вскочил на велосипед.

Глава 4

Поисковая группа собралась за пару минут до 16.00 в парке Трумэна – самом большом парке из всех видов парков города Страттенберга. Участники встретились у главной беседки – популярном месте в сердце парка, где политики выступали с речами, долгими летними вечерами играли ансамбли и периодически женились молодые пары. Всего ребят было восемнадцать: пятнадцать мальчиков и три девочки, – все облаченные в шлемы и горящие желанием найти и спасти Эйприл Финнимор.

На протяжении всего дня в школе мальчики спорили и пререкались по поводу того, как проводить поиски правильно. Никто никогда не принимал участия в подобных мероприятиях, но это значения не имело. Напротив, некоторые, включая Тео, рассуждали так, словно точно знали, что делать. Вуди, владелец айпода, говорил громче других, считая, что его мнение важнее мнения остальных. Другим лидером выступал Джастин – лучший атлет в классе и, следовательно, парень, уверенный в себе больше других.

В восьмом классе находились и скептики, верившие, что Джек Липер уже далеко убежал вместе с Эйприл. Зачем ему оставаться там, где все видят его лицо по телевизору? Скептики настаивали, что любые попытки найти ее будут тщетными. Она исчезла, ее спрятали в другом штате, может, в другой стране, и оставалось только надеяться, что она жива.

Но Тео с друзьями твердо решили предпринять что-нибудь, хоть что-нибудь. Может, ее увезли, но может, и нет. Никто ничего не знал, но они по крайней мере хотели помочь. Вдруг случится, что им повезет.

Ближе к вечеру участники поисков наконец договорились. Они решили сосредоточить усилия на старом районе, известном под названием Делмонт, около Страттен-колледжа в северо-западной части города. Делмонт был бедным районом, где проживало больше квартиросъемщиков, чем домовладельцев, и пользовался популярностью у студентов и бедных художников. Поисковая группа решила, что любой уважающий себя похититель постарается держаться подальше от кварталов, где живут более обеспеченные люди. Он будет избегать центра Страттенберга с его многолюдными улицами и тротуарами. Он почти наверняка выбрал бы местность, где часто бывают чужаки. Таким образом, ребята сузили область поиска. И с момента принятия этого решения они были почти убеждены, что Эйприл заперта в задней комнате какого-нибудь дешевого съемного двухквартирного дома или сидит, опутанная веревками, с кляпом во рту, над каким-нибудь старым гаражом в Делмонте.

Школьники разделились на три команды по шесть человек, неохотно приняв по одной девочке в каждую. Через десять минут после встречи в парке они покатили к бакалее Гибсона на окраине Делмонта. Команда Вуди взяла на себя Аллен-стрит, команда Джастина – Эджкоум-стрит. А Тео, принявший на себя роль верховного главнокомандующего, хотя таковым себя не именовал, повел свою группу на раскинувшуюся через два квартала Троувер-авеню, где они принялись прикреплять листовки со словами «ПРОПАЛ РЕБЕНОК» на каждый столб, попадавшийся им на пути. Они остановились у прачечной самообслуживания и раздали листовки людям, стиравшим одежду. Они болтали с пешеходами и просили их внимательнее смотреть по сторонам. Они разговаривали со стариками, отдыхавшими на верандах, и милыми леди, пропалывавшими цветочные клумбы. Они медленно крутили педали, проезжая по улице, осматривая каждый отдельно стоящий двухквартирный или многоквартирный дом, и это продолжалось и продолжалось, и они начали осознавать, что вряд ли добьются успеха.

Если Эйприл заперли водном из таких строений, как им ее обнаружить? Они не могли заглянуть внутрь, не могли постучать в дверь, ожидая, что Липер ее откроет. Они не могли кричать в окна и надеяться услышать ее ответ. Тео понял: лучше им потратить время на раздачу листовок и обещать вознаграждение.

Ребята прочесали Троувер-авеню и продвинулись еще на квартал к северу, к Уитуорт-стрит, где обошли все магазины и лавочки в торговом центре, оставив листовки в парикмахерской, химчистке, пиццерии, работающей навынос, и в винном магазине. Предупреждение на двери винного магазина прямо запрещало сюда входить тем, кому меньше двадцати одного года, но Тео не колебался. Он стремился помочь подруге, а не купить алкоголь. Тео шагнул внутрь, протянул листовки двум ленивым продавцам за кассой и вышел, прежде чем они успели что-либо сказать.

Школьники как раз покидали торговый центр, когда поступил срочный звонок от Вуди. Полиция остановила его группу на Аллен-стрит и никакой радости при этом не выразила. Тео и его команда снялись с места и через пару минут прибыли на место происшествия. Там стояли две городские полицейские машины и трое полицейских.

Тео тут же понял, что не узнает этих копов.

– Что вы, ребята, здесь делаете? – спросил один из них при приближении Тео. На бронзовом бейдже у него значилось «Бард». – Дайте-ка угадаю: помогаете с поисками? – усмехнувшись, спросил Бард.

Тео поднял руку и произнес:

– Я Тео Бун.

Он сделал акцент на фамилии, надеясь, что хоть один из полицейских, если повезет, узнает ее. Он уже усвоил, что большинство стражей порядка знают многих юристов, и, возможно, просто возможно, один из этих парней осознает, что родители Тео – весьма уважаемые в городе адвокаты. Но это не сработало. В Страттенберге так много юристов.

– Да, сэр, мы помогаем вам искать Эйприл Финнимор, – мило улыбаясь, продолжил Тео.

– Ты предводитель этой компании? – рявкнул Бард.

Тео взглянул на Вуди, который потерял всякую уверенность, как будто боялся, что его вот-вот бросят в тюрьму и, вероятно, побьют.

– Наверное, – ответил Тео.

– И кто же попросил вас, мальчики и девочки, принять участие в поисках?

– Ну, сэр… на самом деле нас никто не просил. Просто Эйприл – наша подруга, и мы беспокоимся. – Тео пытался найти правильный топ. Он стремился говорить очень уважительно и осторожно, хотя считал, что ничего плохого они не делали.

– Как мило, – произнес Бард. Он ухмыльнулся двум другим полицейским, держа в руках листовку, потом показал ее Тео. – Кто их напечатал?

Тео хотел сказать: «Сэр, вообще-то вас совершенно не касается, кто напечатал эти листовки», – но это лишь усугубило бы и без того напряженную ситуацию, потому ответил:

– Мы напечатали их сегодня в школе.

– И это Эйприл? – поинтересовался Бард, указывая на улыбающееся лицо в центре листка.

Тео хотел сказать: «Нет, сэр. Мы разместили здесь лицо другой девочки, чтобы еще больше усложнить поиски и всех запутать».

Снимок Эйприл постоянно показывали в местных новостях. Естественно, Бард ее узнал.

Тео кивнул:

– Да, сэр.

– А кто дал разрешение вам, детям, прикреплять эти листовки на государственную собственность?

– Никто.

– Вы знаете, что это нарушение городского кодекса и что это противозаконно? Вы знаете? – Бард насмотрелся сериалов про плохих полицейских по телевизору и явно переусердствовал, пытаясь запугать восьмиклассников. Джастин и его команда тоже прибыли на поле боя. Они подъехали и остановились, храня молчание, за другими велосипедистами. Восемнадцать детей, трое полицейских и несколько соседей, выглянувших, чтобы узнать, в чем дело.

На этом этапе Тео следовало бы подыграть Барду и притвориться, что он не сведущ в городском законодательстве, но он просто не мог так поступить, потому очень уважительно произнес:

– Нет, сэр. Развешивание листовок на столбах, предназначенных для телефонных и электропроводов, не является нарушением городского кодекса. Я читал закон в Интернете сегодня в школе.

Тут же стало очевидно: полицейский Бард не знает наверняка, что сказать дальше. Он переводил взгляд с одного коллеги на другого, но те приняли скорее насмешливый, а не угрожающий вид и не выказали никакой поддержки. Дети же самодовольно улыбались, глядя на него. Казалось, Бард один воевал против всех.

Тео напирал:

– В законе ясно сказано, что требуется разрешение для размещения плакатов и листовок, имеющих отношение к политикам и лицам, которые баллотируются на выборы в органы власти, вот и все. Так что эти листовки мы развесили, не нарушив закон. Они могут висеть в течение десяти дней. Так говорится в законе.

– Мне не нравится твое отношение, мальчик! – выпалил Бард и даже опустил руку на табельный револьвер. Тео заметил оружие, но не опасался, что в него выстрелят. Бард пытался изображать сурового полицейского, и у него не очень хорошо получалось.

Будучи единственным ребенком двух юристов, Тео уже давно со здоровым подозрением относился к тем, кто считал, что у них в руках больше власти, чем у других, включая некоторых полицейских. Его учили уважать всех взрослых, особенно облеченных властью, но в то же время родители привили ему желание всегда искать правду. Если человек – взрослый, подросток, ребенок – вел себя нечестно, то было неправильно мириться с обманом или ложью.

Все смотрели на Тео и ждали его ответа. Он, с трудом сглотнув, произнес:

– Позвольте, сэр, в моем отношении нет ничего плохого. И даже если бы я относился к вам плохо, это не было бы противозаконным.

Бард быстро вытащил из кармана блокнот и ручку и спросил:

– Как тебя зовут?

Тео подумал: «Я назвал вам свое имя три минуты назад», – но сказал:

– Теодор Бун.

Бард лихорадочно нацарапал это на листе, как будто все, что он написал, когда-нибудь послужит весомым доказательством в суде. Все ждали. Наконец один из полицейских шагнул в их направлении и спросил Тео:

– Твой отец Вудс Бун? – На его табличке с именем значилась фамилия Снид.

«Наконец-то», – подумал Тео.

– Да, сэр.

– А твоя мама тоже юрист, правильно? – поинтересовался полицейский Снид.

– Да, сэр.

Плечи Барда поникли на пару дюймов, когда он остановился и перестал писать в своем блокноте. Он выглядел озадаченно, как будто думал: «Отлично. Этот паренек знает закон, а я – нет, к тому же его родители, возможно, засудят меня, если я сделаю что-то не так».

Снид попытался помочь коллеге, задав бессмысленный вопрос:

– А вы, дети, живете поблизости?

Даррен, пожав плечами, сообщил:

– Я живу в паре кварталов отсюда, на Эммитт-стрит.

Ситуация в некотором роде зашла в тупик, и обе стороны не знали, что делать дальше. Сибли Тейлор слезла с велосипеда и заняла место рядом с Тео. Она улыбнулась Барду и Сниду и сказала:

– Я не понимаю, почему мы не можем работать вместе. Эйприл – наша подруга, и мы очень волнуемся. Полиция ищет ее. И мы ее ищем. Мы ведь не делаем ничего плохого. В чем же дело?

Бард и Снид не смогли быстро дать ответы на эти простые вопросы, хотя они были очевидны.

В каждом классе есть ученик, который говорит прежде, чем думает, или говорит то, о чем другие думают, но боятся сказать. В этой поисковой группе таким был Аарон Хеллиберг, который говорил на английском, немецком и испанском и умудрялся попадать в неприятности, высказываясь на всех трех языках. Аарон выпалил:

– Разве вам, ребята, не пора заняться поисками Эйприл, вместо того чтобы изводить нас?

Полицейский Бард втянул живот, как будто только что получил удар, и, казалось, приготовился пальнуть из своего табельного оружия, но тут встрял Снид:

– Ладно, уговор такой: вы можете раздавать листовки, но не будете прикреплять их к объектам городской собственности – столбам, скамейкам на автобусных остановках и так далее. Сейчас почти пять. Я хочу, чтобы вы ушли с улицы в шесть. Достаточно справедливо? – Замолчав, он сердито посмотрел на Тео.

Тот кивнул:

– Достаточно справедливо.

Но это было совсем не справедливо. Они могли вешать листовки на столбы хоть весь день. (Но не на городские скамейки!) Полиция не имела права менять городские законы, как и приказывать детям уйти с улицы к шести вечера.

Однако в тот момент нужен был компромисс, и предложение Снида представлялось не таким уж плохим. Поиски продолжатся, а полицейские смогут отчитаться, что проконтролировали детей. Для разрешения спора часто требуется, чтобы обе стороны пошли на небольшие уступки, – это Тео тоже узнал от родителей.

Поисковая группа покатила обратно к парку Трумэна, где все снова разделились, но уже в другом порядке. У четверых были свои дела, и они удалились. Через двадцать минут после встречи с Бардом и Снидом Тео и его команда перебрались в район Мори-Хилл в юго-восточной части города, самой дальней от Делмонта. Они раздали множество листовок, осмотрели несколько пустых зданий, поболтали с любопытными соседями и поспешили разъехаться к шести вечера.