Текст книги "Талларн (ЛП)"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Ты – Акил Сулан.

В этот раз голос был у него за самой спиной, он почувствовал руку на своём плече. Его собственная рука метнулась к месту, где он всё ещё носил кинжал.

– Нет, нет мой друг, – сказал голос уже у его уха. Это был мягкий голос с мурлыкающим акцентом самых южных штатов Талларна. Он почувствовал острие ножа, уколовшее кожу прямо над правой почкой, – я не желаю причинять тебе вреда, достойный благодетель, но ты должен пойти со мной.

Акил ощутил бездонную пропасть, распахнувшуюся в его сознании.

«Достойный благодетель», – никто так не называл его с той самой ночи, как упали бомбы.

– Кто ты? – сумел он выдавить из себя. Вокруг него толпы солдат, аколитов и сервиторов, продолжали идти, не замечая и не заботясь ни о чём.

– Слуга друга, достойный благодетель. Он хочет снова тебя видеть, – хватка на плече Акила ослабла, а острие ножа переместилось ему под левую руку. Человек вышел из-за его спины, оказавшись вплотную к левому боку Акила. Рука обхватила плечи Акила, словно они были старыми товарищами. Нож будет невидим для стороннего наблюдателя. Акил не смог скрыть потрясение, когда взглянул на человека.

Он носил униформу глубоко красного цвета с чёрными аксельбантами и пришпиленными серебряными ранговыми планками. Широкое, гладковыбритое лицо улыбалось Акилу из-под остроконечного шлема.

– Прости за нож, но моя служба нашему общему другу, не даёт мне права получить твой отказ на приглашение, – акцент мужчины внезапно сменился: стал твёрдым и жёстким, все следы южного акцента исчезли. Акил мог унюхать запах алкоголя и крепкого табака в дыхании мужчины, словно тот только что вышел из-за карточного стола офицеров.

Сознание Акила летело кувырком, усталость и шок перемешивались и взбалтывались. Месяцы в убежище, или внутри корпуса «Когтя», виды поверхности, убийства и попытки позабыть…всё это рухнуло в растущую внутри него тьму. Он видел Джалена, стоящего рядом с ним на балконе, перед тем как ночь в последний раз опустилась на Сапфир-сити.

«Грядут перемены, достопочтимый Сулан, – сказал Джален, и изумрудные ящерицы, вытатуированные на его лице, как-будто начали извиваться. – Тебе стоит принять это, прежде чем сделать следующий шаг».

«Я понимаю, – ответил Акил и повернулся, чтобы посмотреть в глаза собеседнику, – чего ты хочешь от меня?»

Воспоминание тускнело, но татуированное лицо оставалось, пока он смотрел на человека в красной униформе офицера.

– Джален, – произнёс он.

Мужчина, выглядевший как офицер, улыбнулся и кивнул.

– Он рядом. Идём со мной.

 Комната была маленькой, просто коробка из голой пластали, притаившаяся за маленькой дверцей в конце тихого коридора, словно её специально построили, чтобы потом позабыть. Режущий глаза свет от свисавшей на цепи с потолка одинокой люмен-сферы заливал помещение. Три плиты из пластали лежали на полу, края их истёрлись, а плоскости покрывал толстый слой пыли. В комнате пахло пылью – пылью и спёртым воздухом. Акил осмотрел комнату единственным взглядом и повернулся к человеку в красной офицерской униформе.

 – Жди здесь, – сказал мужчина и захлопнул металлическую дверь.

Акил выдохнул и нажал на веки пальцами. Сквозь веки он чувствовал, как дрожат его руки. Он постарался успокоить мысли, составить план действий.

– Здравствуй, друг мой.

Глаза Акила распахнулись.

Человек, стоявший у закрытой двери, слегка улыбнулся и приподнял бровь. Он был высоким, и выглядел на средний возраст, но зелёные глаза выдавали прожитые годы, которые были не видны на лице. Запачканный маслом комбинезон чернорабочего болтался на жилистом теле мужчины, из-под закатанных рукавов виднелись тонкие, но мускулистые руки. Лысый череп бликовал на свету. Улыбка всё ещё была на губах человека, когда он шагнул вперёд.

– Джален, – произнёс Акил.

– Рад видеть тебя, – ответил Джален. Голос его был глубокий, спокойный и неторопливый. – Прости меня. Это, наверно, потрясение. Приношу свои извинения. Я был… неподалёку какое-то время, но я решил, что лучше бы нам пока не встречаться. В конце концов, многое изменилось со времени нашей последней встречи.

Акил пристально смотрел на Джалена. Он думал о них двоих, рассматривающих Сапфир-сити, в последнюю ночь, когда солнце освещало края зданий, а далёкое море приобретало цвет полуночной синевы. Джален кивнул, словно вспомнил тот же самый момент.

– Многое поменялось, но мы двое остались, – сказал Джален, пока он говорил, цветные узоры начали появляться на его коже, разрастаясь во все стороны, как плющ на залитой солнцем стене. Изумрудные ящерицы поползли по его шее и лицу, их тела, хвосты и лапы плотно переплетались. Бирюзовые гребни опутали его предплечья, тонкие спирали заструились по ладоням, переходя на пальцы. Улыбка Джалена разорвала татуированные джунгли на его лице.

Акил почувствовал боль в груди. Он втянул воздух сквозь зубы, и ярость наполнила его, кипящая и ядовитая. Руки вскинулись, в следующий миг тонкая кожа шеи Джалена оказалась в его хватке, он протаранил татуированным человеком стену и давил, и давил.

Внезапно захват его опустел, он падал, кружась, он не мог вздохнуть. Он врезался в пол и почувствовал, как остатки воздуха вышибло из лёгких. Он катался и жадно ловил воздух ртом. Джален стоял над ним и смотрел, руки его свободно висели по бокам.

– Стоило попробовать с ножом, – сказал Джален, поднимая левую руку с зажатым клинком. Искусные волны бежали по изогнутому лезвию, рукоять из тёмного дерева блестела инкрустированным серебром. Это был нож Акила, нож, врученный ему дедом, с этим клинком он не расставался даже внутри машины. Джален поднял нож, пробежался глазами по лезвию, пока не встретился взглядом с Акилом. – Если собираешься убить кого-то, то убивай одним ударом. Разве не так здесь говорят?

Акил боролся с болью в груди. Ярость всё ещё была там, она переплеталась с болью, пытаясь стать единым целым. Он перекатился на колени и яростно вдохнул.

– Ты убил мой мир, – задыхаясь, сказал он и попытался встать.

– Нет, – покачал головой Джален, присаживаясь на одну из плит. Он наклонился вперёд, локти лежали на коленях, руки близко сведены. Нож Акила исчез. – Нет, мы этого не делали.

Акил чувствовал, как сердце бьётся о грудную клетку. Он размышлял о том, чтобы добраться до двери и закричать, что в убежище вражеский лазутчик. Потом он подумал о человеке в красной офицерской форме, человеке, который так легко и плавно менял акцент.

Он посмотрел вверх на человека, обещавшего спасти Талларн от медленной смерти. Джален посмотрел в ответ – спокойно, беспристрастно, выжидая.

Акил отвернулся, вспоминая медленный страх, росший в нём, по мере того, как он наблюдал за увяданием Талларна, его блеск благополучия, приучивший к стабильности и истощающееся благоденствие утекающих дней. Империум поднял их, а потом отвернулся, не заботясь о том, какое будущее ждёт тех, кто служил ему.

Потом началась война между Гором и Императором, но она не затронула Талларн. Будущее его мира, мира его дочерей, выглядело всё также мрачно и уныло, как и раньше. Затем, когда Акил уже отчаялся разглядеть впереди что-то, кроме холодной тьмы безысходности, Джален нашёл его и предложил ему надежду.

Акил повернулся и посмотрел в зелёные глаза выходца с другого мира. Он всосал воздух и сплюнул. Джален медленно покачал головой.

– Я никогда не лгал тебе. Дела, которые мы обсуждали, планы, которые строили – всё это было правдой. Мы хотели восстановить Талларн, спасти его от медленного угасания, которое, как ты знал, было не за горами. Мы хотели вернуть ему его будущее.

Акил упёрся руками в пол, пытаясь набрать больше воздуха, пытаясь подняться, встать и схватить Джалена за горло. Он убьёт его, здесь и сейчас. Он начал подниматься, руки его тряслись.

– Послушай меня, Акил, – сказал Джален, поднимая руки с раскрытыми ладонями. – Послушай меня. Это дело не наших рук.

Сдавливающая боль пробила тело Акила, когда он попытался выпрямиться, он не смог этого сделать и рухнул вниз на одно колено. Он пыхтел, оскалившись. Он зажмурил глаза, пот выступил на его лбу. Постепенно он начал чувствовать, как боль отпускает его грудь, но он оставался неподвижным.

«Почему?»

Слово сформировалось на его губах прежде, чем он смог прикусить их, и он осознал, что задавал этот вопрос всё время, начиная с того момента, как Железные Воины убили его мир. Задавал и не надеялся получить ответ

– Почему, Джален? Мы были так близки. Ещё несколько месяцев и губернатор был бы свергнут. Ты говорил, что войны не будет, что магистру войны Талларн нужен целым. Я верил в это. Каждая монета, потраченная мной, чтобы купить уши других городов, каждое имя, которое я тебе передал, всё было потому, что я верил в это. Я верил, что магистр войны спасёт нас.

Джален покачал головой, сожаление искривило татуировки вокруг его глаз.

– Акил…

– Ничего больше не осталось! – рявкнул Акил. Он глотнул воздуха, чувствуя, как слёзы текут по щекам. – Ничего больше не осталось.

– Ты не поверишь мне, я вижу это, но я скажу тебе правду – в том, что случилось здесь, мы участия не принимали. Другие действовали так, как мы не предполагали. Но ты всё ещё здесь, и мы тоже, и есть что-то, что ты можешь сделать для спасения будущего Талларна, – он сделал паузу, и Акил взглянул на него, сожаление потускнело в глазах Джалена. – Кое-что осталось.

Акил покачал головой, но от слов Джалена холодок побежал по его телу.

– О чём ты можешь…

– Твои дочки, Акил. Обе они живы и в порядке и надеются, что ты тоже.

Акил ничего не сказал. Он не мог говорить. Голоса кружились в его сознании.

«Пусть это будет правда. Пожалуйста, пусть это будет правда. Нет, этого не может быть. О Терра, где они…? Могут ли они быть живыми? Это ловушка, ложь? Как это возможно?»

Джален наклонил голову, словно подслушивал мысли. Затем он потянулся к набедренному карману и вытащил потрёпанный инфопланшет, щелчком выводя его из спящего режима. На экране были трещины и смазанные следы от пальцев, но от изображения, бегущего по нему, Акил замер на месте – два маленьких личика в обрамлении чёрных кудрей волос, тёмные глаза широко раскрыты и настороженны. Пока Акил наблюдал, одна из них посмотрела на другую, словно для уверенности.

«Мина, – подумал он, – всё хорошо, всё будет хорошо».

Он почувствовал, как в глазах защипало, а в горле застрял ком.

– Смотри, – сказал Джален мягко. В экран протянулась татуированная рука, ладонью вверх, словно прося чего-то. Акил увидел, как Емерита кивнула сестре, и Мина вложила в татуированную ладонь тонкую полоску ткани. Рука исчезла, и картинка погасла.

Акил посмотрел на Джалена. Мужчина с татуировками сидел с раскрытой ладонью. Красные, оранжевые и голубые нитки поистрепались, но цвета были столь же яркие, как в тот день, когда он последний раз видел её, вплетенную в косу Мины. Он потянулся, взял маленький кусочек ткани и долго его рассматривал. Когда он поднял взгляд, холод вновь пробежал по нему. Ему понадобилась секунда, чтобы обрести дар речи.

– Чего ты хочешь от меня?

Джален кивнул, не улыбаясь, на его лице не было никаких эмоций.

– Через семнадцать минут всем подразделениям в этом убежище дадут сигнал к сбору для выхода на поверхность. Они присоединятся к тем, что уже окружили входы. Большие силы Железных Воинов и их союзников приближаются. В их намерения входит разбить пришедшие вам на помощь войска, вломиться в это убежище и захватить его – сделать его своей первой крепостью, чтобы выиграть всю эту битву.

– Всю эту битву?

– Да. Войска, заполнившие это убежище и сражение в небесах – только начало. Многие ещё придут, в том числе – на помощь Железным Воинам. Много, много больше плоти и железа изольётся на этот мир, пока он не захлебнётся, и обеим сторонам будет уже нечего больше выставить, не останется ни капли крови, чтобы пролить.

Акил фыркнул и покачал головой:

– Ты желаешь, чтобы так было, или ты боишься этого?

– Очень хорошо, очень хорошо, – сказал Джален. Внезапная улыбка заставила ящериц на его щеках извиваться, – мне стоило бы помнить, по какой причине мы пришли к тебе. Ты всегда был умён, Акил, но сейчас ты должен только слушать.

Улыбки больше не было на лице Джалена, оно было суровым, глаза не мигали. Акил чувствовал себя так, словно не мог отвернуться от лица, которое вдруг стало далеко недружелюбным.

– В грядущем сражении ты получишь сигнал, содержащий единственное слово. Когда ты услышишь это слово, то должен пропустить мимо себя наступающие в этот момент на тебя войска. Тебе не причинят вреда, но они должны пройти.

– Пройти… и достигнуть убежища? – Акил умолк на секунду, и Джален наклонил голову. – Что произойдёт потом?

– Ты сбежишь и будешь снова жить, также как и твои дочери.

– Как они найдут меня в гуще сражения?

Глаза Джалена, казалось, заискрились.

– Они найдут тебя.

Акил выдохнул. Он хотел закрыть глаза, упасть снова в мягкий мир снов и мечтаний, в котором путь перед ним просто не существовал – в мир, где не ему пришлось бы делать этот выбор. Нити ткани коснулись его кожи, когда он пошевелил рукой.

«Выбор, – сказал голос из холодных глубин его сознания, – выбора никогда не было».

– Какое слово будет сигналом?

– Спасение.

Джален стоял, протягивая нож Акила хозяину, ладонь его левой руки была поднята. Завитки и узоры татуировок ловили смутное свечение лампы. На секунду Акил увидел изображения перьев и чешуек, и вот уже новый светящийся зелёным узор сложился на ладони: две линии соединились в треугольник без базовой стороны. Головы рептилий и змеиные шеи скрутились вокруг символа, их глаза и чешуя мерцали холодным светом.

Акил заколебался, потом поднял левую руку, чувствуя покалывание в ладони, когда электу засветилась всего лишь второй раз в его жизни. Джален закрыл ладонь и слегка улыбнулся. Узоры татуировок пропали с его кожи, как только он повернулся и сделал шаг к двери.

– Не беспокойся, друг мой, – сказал Джален, кладя руку на защёлку двери. – Ты – на правильной стороне.

 Звук заполнил пещеру. Он разносился по воздуху, рёв десятка тысяч моторов и клацанье закрывающихся люков. Он рос, как рык пробуждающегося громадного чудовища, сделанного из металла и шестерёнок.

 Тахира бежала сквозь растущий гул. Она увёртывалась от заряжающих сервиторов и бежала по заполненным дымом коридорам между танками. Она дремала, когда из вокса заревел сигнал к развёртыванию. Содержимое бутылки не позволяло ей заснуть, они не сделали работу хорошо. Она проснулась, думая, что всё произошло снова, что бомбы падают, и смертельный туман заполнит убежище. Потом она распознала сигнал общей тревоги и рассмеялось.

Все начиналось сначала, просто по-другому.

Тяжёлый танк «Малькадор» начал двигаться, скрежеща траками, и почти раздавил её, когда она пробегала мимо. Она выругалась ему вслед и побежала дальше. Она устала, так сильно, что готова была просто остановиться и позволить, чему бы то ни было просто взять и произойти. Но она всё равно бежала, затягивая застёжки химзащитного костюма и высматривая «Фонарь» в рядах танков.

Каждый способный двигаться танк подлежал развёртыванию. Исключений не было, если она не будет на месте, то «Фонарь» отправится на поверхность без неё. Она не позволит этому произойти. Не важно, насколько сильно она устала, неважно, как часто она задумывалась о том, сколько из этих машин станут гробами для своих экипажей, она не позволит своей машине и экипажу уйти на войну без неё.

– Тахира!

Она крутанулась, выискивая знакомое лицо. Удо стоял, наполовину высунувшись из башни «Фонаря», капюшон и маска его химзащитного костюма болтались у него на груди, как содранная кожа. Ухмылка бродила по его небритому лицу.

– Во имя Терры, чего ты лыбишься?

Мгновенье Удо выглядел озадаченно, ухмылка померкла.

– Простите босс, – пробубнил он. У неё было ощущение, будто она знала, почему он находился возле «Фонаря», а не рядом с Акилом и «Когтем». Она покачала головой, от недосыпа и излишнего увлечения бутылкой ей казалось, что в глаза насыпали песка. – Просто здорово знать, что вы пойдёте с нами наружу.

Она проигнорировала последнюю фразу и забралась на верхушку машины. Камуфляжная раскраска давно исчезла, стерлась от процедур обеззараживания и воздействия воздуха на поверхности. Патина унылых цветов и лохмотьев покрывала теперь корпус «Фонаря», выглядело как пятна крови на фартуке мясника. Главное орудие было прохладным и безмолвным, внешний кожух опалился по всей длине под воздействием нагрева самого орудия.

– Вылезай из башни, – сказала она Удо, кивнув головой. Он открыл рот и набрал воздух, чтобы что-то сказать. Ей действительно этого не хотелось, не сейчас. Да и вообще никогда.

– Тебе… тебе нужен новый стрелок.

– Один из спонсонных стрелков сядет за главное орудие.

– Они же не умеют, Тах.

– Лейтенант Тахира, – отрезала она, – и прежде, чем ты ляпнешь ещё одну очевидную банальность – да, я в курсе, что останусь без одного из спонсонов, но мне кажется, что ты стремишься оставить Акила вообще без стрелка. Так что выметайся из моей машины и отправляйся в свою.

– Его здесь нет, Тах – лейтенант.

– Что?

Удо пожал плечами:

– Акила нет, я не видел его несколько часов.

Тахира уставилась на него.

«Что же, мать их, ей теперь делать сейчас? Эскадрон из одной машины? Здорово, просто здорово».

Высоко над ней зазвучал горн общего сбора. Огни начали мигать, заливая всё вокруг мерцающим жёлтым светом. Лязг закрывающихся люков прокатился над армадой танков.

– Лейтенант.

Она обернулась. Акил стоял возле левого борта «Фонаря».

Он запыхался, на лбу выступил пот. Химзащитный костюм выглядел так, будто он натягивал его прямо на бегу. Она почти рассмеялась, глядя на него. Плечи Удо поникли.

– Вы оба, отправляйтесь в свою машину и будьте готовы выдвигаться.

Удо не спорил.

Она взлетела на башню «Фонаря» и спрыгнула внутрь. Остальные члены экипажа были уже на своих местах и придирчиво проверяли оборудование. Она потянулась, чтобы захлопнуть люк, но остановилась. На секунду перед ней предстала пещера – грубые силуэты боевых машин, стоящих в ожидании под пульсирующим светом и завываниями горнов. Ближайшие к воротам машины завели двигатели, их гул слился в единый хор. Выхлопные трубы выбросили облака дыма. Какое-то время Тахира просто смотрела, ожидая, пока предупреждающие огни вокруг дверей не зажгутся зелёным светом. Затем она потянула крышку люка, и её мир вновь ограничился «Фонарём».

 Железные Воины сожгли руины Сапфир-сити перед атакой. Огонь со стоящих на высокой орбите кораблей пролился на землю. Пожары прокатились по остовам зданий, образуя вокруг себя раскалённые вихри. Фосфексные бомбы прошлись по улицам, пожирая камень и железо. Тяжёлые удары бомбардировки превращали в щебень уже горящие здания. Свет огня окрасил туман и дым кроваво-красными и гнойно-жёлтыми полосами.

 Корабли прекратили огонь, и на мгновенье трупу Сапфир-сити позволили просто гореть. Затем в дело вступила дальнобойная артиллерия, и мёртвый город вновь зашатался от наступления Железных Воинов со стороны прибрежных равнин. К северу от наступающих масс были горы, их вершины терялись в тумане. На их южном фланге переполненный шлаком океан был похож на чёрное зеркало. Железные Воины наступали плотными волнами, скрежещущий прилив шириной в тридцать километров и глубиной в сотню.

Первыми в мёртвый город вошли осадные машины. Неуклюжие корпусы, покрытые клепаным керамитом, размалывали куски камня в порошок своими траками. Крупнокалиберные орудия торчали из их корпусов и башен, бронированные бульдозерные лезвия отваливали щебень в сторону, словно это был свежевыпавший снег. Они вторглись в лабиринт из заваленных камнями дорог и обрушившихся зданий, ауспики прочёсывали руины в поисках противника. Осколки камней барабанили по их корпусам, пока оседала пыль бомбардировки. Экипажи этих бегемотов не были Железными Воинами, хотя они несли на себе метки, подтверждавшие их службу Пертурабо и его сыновьям. Они прошли десять метров, сто метров, двести метров… и ничего. Между наступающими машинами скакали сигналы – кто-нибудь видел хоть что-то? Почему нет разбитых машин? Возможно, бомбардировка уничтожила всех врагов?

17я рота 81го Галибедских Присягателей служила с Железными Воинами уже два десятилетия. Именно их машины яростно атаковали Лаккомильский разлом на Тарниаке IV, и Пертурабо лично приказал возродить роту после её гибели на Нецибисе. Теперь они наступали в авангарде первой волны – тридцать «Малькадоров», «Разрушителей» и «Громовержцев» в угольно-чёрных цветах. Присягатели смогли пройти пять километров вглубь безмолвного города, когда стали первыми настоящими жертвами сражения.

В большой промоине, которая раньше была самой широкой улицей города, полоса зелёного света сверкнула сбоку от колонны Присягателей. Светящийся луч дотронулся до корпуса «Разрушителя» и пробурился в самое его сердце. Танк исчез, корпус разорвало на куски неровным облаком. Две машины по сторонам от него опрокинуло, как брошенные карты. Луч зелёного света исчез, а затем сверкнул вновь. Ещё один танк исчез.

Внутри машин Присягателей на ауспиках вспыхнули тепловые и энергетические метки. Осадные танки открыли огонь, выплёвывая тяжёлые снаряды на окружающую местность. Ещё больше огня пришло из руин, по мере того как оживали спрятанные танки защитников.

По всей ширине города, с севера на юг, защитники появились из заранее подготовленных засад. Сотни танков погибли почти мгновенно, их корпусы были пробиты насквозь, или разломлены взрывами. Всё больше защитников появлялось из глубин лабиринта, чтобы убивать и убивать вновь. На юге, в покрытых водой прибрежных руинах, из затопленных туннелей появились шагающие машины Механикум. Они были вдвое выше человека, но без плоти и лиц, они скользили среди руин, молнии с их смонтированного на руках оружия переползали на корпусы танков и зажаривали сидящие внутри экипажи.

На секунду наступление захватчиков запнулось. Затем вторая атакующая волна пришла на смену первой.

Защитники, пережившие бомбардировку, погибли в этот момент. Они умерли в огне, корпусы их машин были пробиты, тела превратились в лохмотья кожи и мяса. Они умерли за один удар сердца, в их ушах стоял звон от попаданий. Они умерли, думая о доме, о лицах, которые им уже не суждено увидеть.

 Акил почувствовал тряску от взрывов, едва «Коготь» достиг края рампы. По обеим сторонам от него множество машин выходило наружу из-под защиты подземелий. Вспышки света и обрывки цветов мелькали в смотровых щелях – столбы пламени пылали в тумане, высвечивая почерневшие скелеты домов. Всё вокруг сотрясалось. Во рту пересохло, запах резинового костюма забил ему глотку.

 – Берегись! – завопил Удо, и Акилу едва хватило времени, чтобы увернуться от корпуса впереди идущего танка.

Он выругался. Танки выезжали из убежища столь плотными порядками, что это напоминало стадо скота, толпящееся перед выходом из загона. Снаряды рвались среди них, подбрасывая корпусы машин и оставляя широкие воронки в земле. Акил гнал «Когтя» вперёд, держа в поле зрения силуэт «Фонаря». Он едва видел, куда едет, а вокс превратился в источник бестолкового гама.

«Это не сражение, – подумал он, – это – неуправляемое восстание».

Он включил частоту эскадрона:

– Куда, будь оно всё проклято, мы едем? – прокричал он по воксу.

– Выдвигаемся на два километра и занимаем позицию, – раздался голос Тахиры. – Мы формируем линию к юго-востоку, чтобы встретить врага, прежде чем он доберется до центральных врат убежища. То же самое будет организовано для защиты северного и южного входов.

– Это всё?

– Это всё, что смогли согласовать между собой командующие, так что это – план. Вот, что выиграли для нас замаскированные подразделения наверху – время, чтобы выбраться и установить фронт поперёк города.

Акил покачал головой.

– Сколько там врагов?

– Понятия не имею. Десять тысяч? Пятьдесят?

– И мы просто выходим наверх, чтобы встретить их?

– А какой у нас есть выбор? Если они достигнут врат, то прорвутся внутрь, и тогда надежды для нас не будет, – голос её захрипел, и он расслышал изнеможение даже сквозь помехи вокса. – Победа – наш единственный путь к выживанию.

Акил ничего не ответил и секунду спустя выключил вокс.

 Клин из трёх сотен машин Железных Воинов обрушился на защитников северного входа. На острие атаки семь «Рубящих клинков» проломили не успевшие до конца построиться в боевой порядок ряды защитников, как бронированный кулак фанерный щит. Некоторые оборонявшиеся попытались противостоять супер-тяжёлым танкам, огонь их орудий обрушился на громадные машины. Скорострельные орудия открыли ответный огонь, пробивая и броню и здания. Облака чёрного дыма наполнили воздух, в разрывах между ними виднелось красное пламя.

Следом шли меньшие машины Железных Воинов, добивая раненных и искалеченных. «Поборники» и самоходные мортиры обстреливали местность перед наступающей колонной, накладывавшиеся друг на друга взрывы вырастали разбросанными цветами.

Линии лоялистов прогнулись. Машины, всё ещё выходившие из северных врат встретились с теми, что отступали под натиском Железных Воинов. В радиусе километра от входа образовался запутанный клубок из танков.

На юге города силы Железных Воинов наступали при поддержке Титанов: две боевые группы, окрашенные в цвета вороненного железа с оранжевыми прожилками, шли сквозь мрак, их пустотные щиты мерцали под градом снарядов. Каждые несколько секунд Титаны разом замирали и одновременно стреляли, лучи ослепляюще-белой энергии раскалывали землю, а потоки снарядов и ракет лились, как дождь на краю грозовой тучи. Им оказывали сопротивление, но они стёрли с лица земли всех, кто мог противостоять им. Когда осела пыль их последнего залпа, над горящими руинами разнесся рёв их боевых горнов.

Затем первая громадная машина отделилась от группы.

«Рассекатель» нёсся вдоль побережья, его растопыренные пальцы тонули в слизи и шлаке. Это был «Боевой Пёс», самый маленький из своего рода, но от этого он не переставал быть богом разрушения. Его близнец следовал за ним на дистанции в сотню метров, голова и орудия покачивались от быстрой ходьбы. Они уже записали себе первые убийства: манипулу Кибернетика и эскадрон измазанных грязью танков. Это была лёгкая добыча, едва ли заслуживавшая внимания машин их типа.

Внутри головы «Рассекателя» экипаж слушал сигналы, которыми истекал во все стороны город. Тысячи подкреплений скопились в Сапфир-сити, чтобы защитить расположенные под ним убежища. Значения это не имело, победа была лишь вопросом времени.

Без всякого предупреждения прерывистая линия огня выросла из руин и обрушилась на «Рассекателя». Пустотные щиты «Боевого Пса» рухнули, и снаряды ударили в его голову. Титан встряхнул головой, словно собака, пытающаяся вытряхнуть огненных ос из своей шкуры, и, наполовину ослепший, выстрелил в ответ. Плазма и болт-снаряды вырвались из его орудий, преврати окружающие руины в пыль и горячий пар.

Напавшие на «Рассекателя» выстрелили снова, всего один раз. Луч, выпущенный орудием «Вулкан», пробил его волчью голову с визгом испаряющегося металла.

«Боевой Пёс» рухнул в рёве рвущегося металла и рассыпающихся шестерёнок.

Последняя передача его принцепса была предупреждением, адресованным соратнику.

– «Теневые мечи»! – прокричал сигнал, но второй железный бог уже падал в этот момент.

Тахира почувствовала, как закрываются её веки. Ничто не двигалось на площади. Пространство было ограничено грудами щебня, булыжная мостовая была разбита и опалена артиллерийским огнём, но оно всё ещё было неким кругом спокойствия, по сравнению с бушевавшим неподалёку хаосом. Здесь они формировали линию, оборону против наступающего противника, но если бы не шум в воксе и отдалённые отсветы взрывов в тумане, она бы решила, что они здесь одни. Уровень адреналина упал вскоре после того, как они заняли предписанные позиции, оставив её бороться с накатывающей усталостью.

«Терра, я просто хочу поспать», – подумала она. Рядом с ней Вэйл пытался вытянуться в непривычном кресле стрелка. Пару минут назад снаряд мортиры рухнул на площадь. Гулкий треск вспугнул их, но ничто не последовало после падения.

Где-то на севере Железные Воины упорно наступали. Юг держался, про центр, похоже, вообще позабыли. Во всяком случае, так всё выглядело, судя по вокс передачам. Война определённо где-то там шла, хотя бы потому, что туман искрился заревом, ярость которого дрожью бежала по её телу, но всё это было далеко отсюда. Рассматривая спокойную площадь, она чувствовала себя насекомым, пойманным перевёрнутым стаканом.

– Есть что-нибудь? – раздался по воксу голос Акила.

– Неа, – ответила она. Она смотрела на площадь через блок прицелов, установленных на верху башни. Она не включала дополнительные режимы наблюдения, но это не имело значения – было просто не на что смотреть. «Фонарь» и «Коготь» скрывались за руинами здания на западном краю площади, их было всего двое, чтобы прикрыть площадь и по полкилометра фронта в каждую сторону от их позиции. Поначалу этот сектор прикрывало больше танков, но они были отозваны на север.

Хуже всего было то, что ей было наплевать. Она была абсолютно уверена, что другие ушли с этого сектора вообще без приказа. Они были свежими, недавно высадившиеся, и они хотели увидеть битву, замарать руки, совершить пару убийств. Она почти рассмеялась от этих мыслей. Она должна была стоять, и у неё было только пол-эскадрона. Она знала, что это должно было бы её раздражать, но она обнаружила, что её действительно, в самом деле, это не заботило. Если всё будет тихо, то будет и нормал…

«Лендспидер» с рёвом пронёсся над площадью. Воздушная волна разорвала густой туман, воздух под его антигравом мерцал. Тахира уловила грубые линии и глубокий голубой цвет, прежде чем скиммер вновь нырнул в руины и пропал из виду. Эхо его полёта медленно затихало.

– Что это, мать его, было? – выкрикнул Вэйл. Тахира включила частоту эскадрона.

– Приготовиться к сражению, огонь по всем целям.

– Что… – начал было Вейл.

– Разведчик, «Лендспидер». Похоже, пришёл и наш черёд.

Вэйл затих.

– Ты уверена, что это был враг, Тах?

– Нет, – она сделала паузу. Нет, она действительно не была в этом сейчас уверена. Скиммер был голубого цвета – она была в этом уверена, но что это значило? – Прямо сейчас я работаю над правилом, что всё, движущееся в нашу сторону с той стороны фронта, несёт нам вред.

Вэйл повернулся к ней, и она видела, что он готов был что-то сказать.

Шквал шума раздался из её наушников, наполнив голову визгом статики. Она сжала голову руками, царапая капюшон костюма. Визг статики продолжал расти в тональности, а потом растворился во множестве щелчков, похожих на бормотание сломанной машины. Она услышала, как кто-то вскрикнул, и задумалась, что, должно быть, это была она. Звук исчез, оставив в ушах затихающий звон.