Текст книги "История Англии и шекспировские короли"

Автор книги: Джон Джулиус Норвич

В Лондоне вести о бегстве короля вызвали не столько панику, сколько хаос. Ланкастерцы выползли из своих укрытий на улицы, воссоединившись в бурном ликовании с приверженцами Уорика, на мирных граждан наводили страх разного рода уголовники и головорезы, выпущенные из тюрем. Елизавета Вудвилл с двумя дочерьми спряталась в святилище Вестминстера, где через месяц она родила Эдуарду первенца-сына.

5 октября архиепископ Невилл, брат Уорика и престарелый епископ Уэйнфлет пришли в Тауэр к королю Генриху, находившемуся в заточении уже более пяти лет, и огорчились, увидев, что «он и одет, и выглядит не столь почтенно и чисто, как подобает государю». Они распорядились облачить его в другие одеяния и привели Генриха как «безмолвного теленка» в Вестминстер. Уорик и Кларенс появились в столице на следующий день, а за ними и граф Шрусбери с лордом Стэнли. Все они отметили, что король сильно сдал: за годы заточения его физические и умственные способности еще больше деградировали. Совершенно ясно было, что он годится только на роль номинального главы государства, и к тому же не очень привлекательного. 21 октября его показали народу с короной на голове. Утешало одно: по крайней мере подданные могли успокоиться, видя, что король снова на троне. И Уорик, назначенный наместником королевства, приступил к управлению страной.

Но правил он недолго. Положение его было шатким, и Уорик знал это. Королева Маргарита по-прежнему относилась к нему недоброжелательно. Она отказалась плыть вместе с ним в Англию, однако ей рано или поздно предстояло вернуться домой с сыном принцем Уэльским, которому теперь уже было семнадцать лет. Вспыхнет ли снова застарелая вражда и каковы будут последствия? Самый главный союзник Уорика в Англии – Кларенс – был человеком вероломным и своекорыстным, и ему нельзя было доверять ни на йоту. Конечно, Уорик мог положиться и на других людей, более надежных, хотя и менее влиятельных. Однако они рано или поздно потребуют даров, а их у него в наличии уже не имелось: он лишился всех более или менее значительных конфискованных владений, которыми можно было поделиться с друзьями. Кроме того, в Голландии на свободе разгуливал Эдуард IV, ему всего двадцать восемь лет, и его никак нельзя было сбрасывать со счетов, тем более что за ним стоял могущественный зять Карл Смелый, герцог Бургундский.

Правда, поначалу Карл разочаровал Эдуарда. Герцог предоставил ему флотилию и с готовностью приютил его, но главное место в его внешних заботах занимала борьба с королем Франции, и в этом противостоянии ему был нужен сильный союзник, а не беженец. Карл вступил в переговоры с Уориком и только после их срыва – Уорик все-таки был накрепко привязан к Людовику XI – соизволил принять своего шурина. Тогда же Людовик начал проявлять агрессивность, и Карл со всей охотой выделил Эдуарду необходимые средства для снаряжения флота, к которому беженец добавил две дюжины кораблей, полученных от Ганзейского союза. В понедельник, 11 марта 1471 года, Эдуард IV наконец отправился на родину во главе флотилии из 36 кораблей и армии численностью 2000 человек. Через три дня его корабль «Антоний» пришвартовался в Рейвенскаре на Хамбере, там же, где 72 года назад сходил на берег Генрих Болингброк. Это было неплохое предзнаменование.

Сам того не подозревая, Эдуард следовал за Болингброком по пятам. Не видя особого энтузиазма, он представил дело так, как будто прибыл не за короной, а за герцогством. Только тогда ему позволили войти в Йорк, который по иронии судьбы был в руках ланкастерцев, и оттуда он направился в свой замок Сандал, где одиннадцать лет назад был убит его отец. Но даже и в родных землях у него оказалось не так уж много сторонников. Лишь когда он появился в Мидлендсе, в Лестере и Ноттингеме, под его знамена люди пошли толпами.

Граф Уорик тоже спешно набирал войска. В конце марта он обосновался в Ковентри, игнорируя попытки Эдуарда выманить его для битвы и ожидая подкрепления, с которыми должны были подойти Оксфорд, Эксетер, брат Монтегю и герцог Кларенс. Менее чем через неделю прибыли Оксфорд, Эксетер и Монтегю; Эксетеру на пути пришлось выдержать стычку с йоркистами. И тут случилось то, чего и опасался Уорик. Кларенс переметнулся на сторону брата и ушел к нему со своим войском в 4000 человек. Эдуард уже больше не скрывал своих подлинных намерений, и его устраивало только решающее сражение. Но Уорик знал, что у него сил намного меньше, и упорно ждал, когда прибудет из Франции Маргарита с сыном принцем Уэльским и подкреплениями, предоставленными королем Людовиком. Зачем ему надо ввязываться в заведомо проигрышную битву?

5 апреля Эдуард двинулся на Лондон. Никакой разумный полководец не пойдет вперед, зная, что у него в тылу остаются грозные вражеские силы, но у него не было иного выхода. Он решил отвоевать столицу вместе с Генрихом VI. Поняв его замысел, Уорик засыпал герцога Сомерсета и других ланкастерских вождей в городе настоятельными требованиями продержаться до его прихода. Тем временем поступили известия об отплытии из Гарфлёра Маргариты с сыном и армией. Со дня на день они должны были высадиться на южном побережье, и Сомерсет отправился их встречать. За хозяина в столице остался брат Уорика Джордж Невилл, архиепископ Йоркский. 9 апреля он устроил нечто вроде парада с участием короля Генриха, но Генрих в поношенной голубой мантии, едва сидевший на коне и хватавшийся за руку архиепископа, производил такое жалкое впечатление, что от этого спектакля было больше вреда, чем пользы. На следующий день у Невилла сдали нервы, и 11 апреля Эдуард вошел в город, не встретив ни малейшего сопротивления. Наспех совершив повторную коронацию в Вестминстерском аббатстве – Генрих вернулся к себе в Тауэр, – король помчался в святилище к жене, дочерям и сыну, которого еще не видел.

События развивались быстро. Уорик шел к Лондону и уже приближался к Сент-Олбансу. В ретроспективе кажется странным, что он не стал ждать подхода армии Маргариты. Однако его положение было крайне неопределенным. Когда она прибудет? Где высадится? Какова численность ее армии? И самый главный вопрос: насколько она доверяет ему как союзнику? В любом случае его позиции только усилятся, если он предстанет перед ней как победитель, выигравший решающее сражение. К тому же с каждым часом нарастают силы и Эдуарда. Чем раньше они сойдутся в битве, тем лучше.

Король думал точно так же. Всю Страстную пятницу 12 апреля он готовился к сражению, а после обеда в субботу отправился по Большой северной дороге к Сент-Олбансу с Глостером, Кларенсом, Гастингсом, Риверсом и армией, насчитывавшей не менее 10 000 человек. Он взял с собой и Генриха, как всегда пребывавшего в смятенном состоянии духа, – на всякий случай. Эдуард встретил армию Уорика – с Монтегю, Оксфордом и Эксетером – раньше, чем ожидал, более многочисленную, чем предполагал, и занявшую возвышенность в миле к северу от маленького городка Барнет. В ту же ночь, пользуясь темнотой и туманом, он расставил боевые порядки непосредственно перед вражескими линиями, предполагая лобовое противоборство.

Как только забрезжил рассвет (это было Светлое Христово воскресенье), Эдуард дал команду начать атаку под оглушающий рев труб. Туман стал еще гуще, и король с трудом рассмотрел, что допустил ошибку в организации позиций своих войск. Его правый фланг сместился далеко в сторону, обнажив для нападения левое крыло. Более того, воины, стоявшие на одном конце линии, не могли видеть, что происходило на другом конце, хотя это обстоятельство в дальнейшем оказалось полезным, когда левое крыло не выдержало натиска ланкастерцев графа Оксфорда и побежало: йоркисты, сражавшиеся на правом фланге, не видели их бегства и продолжали биться. И снова в самой гуще побоища высилась мощная, закованная в броню фигура короля, командовавшего центром. Рукопашная сеча длилась три часа, пока люди Уорика не начали отходить. Утро еще не перешло в день, когда сражение стихло, а на поле боя остались лежать не меньше тысячи убитых, среди них был и Монтегю. Уорик успел вскочить на коня и исчезнуть, но его изловили возле Роутем-Парка и изрубили мечами. Тела Уорика и его брата потом увезли в Лондон и по приказу короля выставили «непокрытыми и нагими» для всеобщего обозрения в соборе Святого Павла. Сделано это было не в назидание, а для того, чтобы не распространялись слухи о том, будто они все еще живы. Король Генрих, которого облачили в доспехи и чересчур оптимистично поместили в центр побоища, не только уцелел, но и не получил ни одной царапины, и его пришлось отвезти обратно в Тауэр.

В тот же вечер после трехнедельных проволочек и ссылок на непогоду в Ла-Манше наконец в Уэймуте высадились королева Маргарита, теперь ей был сорок один год, и ее сын принц Эдуард. На следующий день она прибыла в аббатство Серн, и здесь Сомерсет и граф Девоншир сообщили ей о печальной участи Уорика. Тем не менее королеву на западе везде встречали тепло и радушно, а в Дорсете, Девоне и Корнуолле вспыхнули мятежи. Она стояла перед выбором: либо идти сразу на Лондон по прибрежной дороге или через Солсбери, либо направиться на север, в Ланкашир и Чешир. Там Маргарита могла рассчитывать на серьезную поддержку и встретить Джаспера Тюдора, который набирал для нее войска. Но в обоих случаях, и она это знала, Эдуард не оставит ее в покое.

И действительно: его агенты следили за каждым ее движением с первого дня. Когда королева избрала второй вариант своих действий, король узнал об этом почти сразу же. Для него не составило никакого труда разгадать и ее несколько обманных ходов. В тот же день – 29 апреля – когда она прибыла в Бат, его армия появилась в Сиренстере. Маргарита отошла в Бристоль и оттуда двинулась по долине Северна; Эдуард следовал за ней параллельным курсом через холмы Котсулдс. 3 мая, проведя всю ночь в походе, она подошла к Глостеру и обнаружила, что и ворота, и мост за ними для нее закрыты. Ее измотанные войска, при полном снаряжении, в жару, почти без воды, в условиях труднопроходимой местности преодолевшие за 36 часов 50 миль, едва стояли на ногах. А им теперь надо было идти еще 10 миль до Тьюксбери, где они могли перебраться через реку по мелководью.

Но им так и не пришлось воспользоваться бродом. Когда войска наконец доплелись к вечеру до места, люди и их лошади так устали, что валились с ног. Они желали только одного: отдохнуть хотя бы несколько часов. А утром в субботу, 4 мая, на них навалился Эдуард.

Это было, наверное, одно из самых свирепых и беспощадных сражений. Йоркисты обладали несомненным преимуществом в подавлении противника артиллерией и аркебузами, не говоря уже о ливне стрел, который обрушился на ланкастерцев. У Сомерсета, командовавшего армией королевы, не было иного выхода, кроме как пойти в наступление и напасть на левый фланг Эдуарда. Благодаря тому, что местность была лесистая, покрытая живыми изгородями с узкими тропами, он застал йоркистов врасплох, но Ричард Глостер, командовавший авангардом, быстро пришел на помощь брату. Когда они уже начали теснить противника, подоспела мобильная колонна из 200 тяжеловооруженных всадников, которых король Эдуард держал в резерве на случай засады в лесу. Налетев по склону, они моментально расправились с отходившими ланкастерцами. Юный Эдуард, которому поручили контролировать «сердцевину» армии, не участвовал во фланговой атаке, но и его люди, видя, как гибнут их товарищи, тоже начали пятиться назад, не обращая внимания на отчаянные призывы принца стоять и сражаться.

Бойня под Тьюксбери наградила местность, где она происходила, звучным названием «Кровавый луг», сохраняющимся и по сей день, но и она не идет ни в какое сравнение с кровавым безумием, последовавшим за ней. Йоркисты не брали пленных. Ланкастерцев, не успевших бежать с поля битвы, она закалывали на месте. Многие укрылись в аббатстве, которое можно увидеть и сегодня. Люди Эдуарда вышибли двери и перебили всех до одного. Крови было столько, что здание пришлось закрыть на месяц и заново освящать [201]201
  В аббатстве Тьюксбери сохранились уникальные свидетельства битвы: на двери ризницы, самой западной из восточных часовен на южной стороне собора, прикреплены металлические пластины от доспехов солдат, сражавшихся и погибших на «Кровавом лугу». За главным алтарем на полу есть железная решетка: ею отмечено место, где находился склеп герцога Кларенса, в котором он был похоронен после убийства, совершенного через семь лет после битвы.


[Закрыть]. Сомерсета и тех его сподвижников, которые, как и он, предавали Эдуарда, обезглавили. Ланкастерских вожаков, ни разу не изменивших своему долгу, пощадили и отпустили.

Обстоятельства гибели Эдуарда, принца Уэльского, не совсем ясны. Основная версия: он был убит во время сражения. Однако Холл утверждает, что его захватил бывший учитель короля Ричард Крофт, польстившийся на королевское обещание наградить поимщика ежегодной рентой в сто фунтов и сохранить жизнь принцу. Крофт привел пленника к Эдуарду, и тот спросил принца: «Как он посмел вторгнуться в его владения с развернутыми знаменами?» И юноша ответил: «Чтобы вернуть королевство отцу». Король ударил его латной рукавицей, а Кларенс, Глостер, Дорсет и Гастингс, стоявшие рядом, изрубили его мечами. Принцу было тогда семнадцать лет.

Мать принца королева Маргарита не принимала участия в сражении. Она со своими дамами уединилась в «скромном, угодном Богу месте» на Вустерской дороге, где ее через три дня после битвы взяли под стражу и привезли к королю в Ковентри. Потом Маргариту доставили в Лондон, и там во вторник, 21 мая, ее заставили участвовать в парадном вступлении Эдуарда в столицу: она шла по улицам перед язвительно улыбающейся Елизаветой. Следующие четыре года Маргарита находилась, выражаясь современным языком, под домашним арестом: она вела вполне достойный образ жизни, но ее перевозили с места на место. В 1475 году Людовик XI выкупил ее за 50 000 золотых крон и отказ от каких-либо претензий на английский трон.

А как же сложилась судьба Генриха? Ночью в тот же день, 21 мая, он умер в Тауэре. Обстоятельства его смерти тоже неясны. Согласно официальной прокламации, он скончался от «неудовлетворенности и меланхолии». Однако и в самой Англии, и за ее рубежами мало кто сомневался в том, что он был убит и почти наверняка Ричардом Глостером. Косвенное свидетельство насильственного характера смерти нам оставил Джон Уоркуорт, мастер колледжа Питерхаус Кембриджа, написавший через двенадцать лет после кончины Генриха:

«Его умертвили на 21-й день мая, во вторник вечером между XI и XII часами; тогда в Тауэре был герцог Глостер, брат короля и много других персон; наутро он был положен в гроб и привезен в собор Святого Павла; его лицо было открыто, чтобы все могли его видеть. Когда он лежал, на пол стекала кровь; потом его взяли монахи-доминиканцы, и там из него снова потекла кровь. Оттуда его на лодке увезли в аббатство Чертей и похоронили в часовне Пресвятой Богородицы».

Согласно преданию, Генриха убили в Восьмиугольной палате первого этажа башни Уэйкфилд. Похоже, он действительно умер насильственной смертью. Когда в 1910 году вскрывали его гроб, то обнаружили, что череп несчастного монарха размозжен.

Генриха VI называли и мучеником и святым, а Генрих VII не раз предлагал папе Юлию II его канонизировать. Тем не менее святым он так и не стал. Кто-то скажет: не заслужил. Действительно, Генрих был исключительно набожным человеком, преданным жене, чутким и заботливым семьянином, но таких людей много. Святые обычно обладают и другими качествами: у них и характер потверже, и воля посильнее. Кроме того, правителям, как правило, несвойственно быть чересчур простодушными, смиренными и доверчивыми. Из Генриха мог получиться добросовестный и интересующийся познаниями чиновник: он был создан для спокойной, безмятежной жизни. Король же из него вышел никудышный – мягкотелый, робкий, нерешительный, неспособный вывести страну из кризиса и хаоса, в который она неуклонно скатывалась. Генрих унаследовал трон в возрасте девяти месяцев и пребывал у власти почти пятьдесят лет – самый, пожалуй, горестный период в истории Англии. Его смерть была ужасна. К сожалению, ее трудно назвать несвоевременной.

16
«Король Генрих VI». (Часть третья)
(1455–1475)

Король:

 
И не отраднее ли тень куста
Для пастухов, следящих за стадами,
Чем вышитый роскошно балдахин
Для королей, страшащихся измены?
 

«Король Генрих VI». (Часть третья)

Нигде еще Шекспир не продемонстрировал свой дар превращать хронику в драму так ярко и зримо, как в третьей части «Генриха VI». В двух предыдущих пьесах тоже воспроизводятся батальные сцены: в первой части сражение во Франции отображено особенно красочно и живо, – но только в последней пьесе трилогии драматург смог показать за два часа представления практически весь ход Войны роз: от последствий первой битвы в Сент-Олбансе в 1455 году до поражения королевы Маргариты под Тьюксбери, случившегося через шестнадцать лет. Со всей неотвратимостью, обязательной в греческой трагедии, дом Ланкастеров карается за злодейство, совершенное в конце прошлого века: отомщены свержение и убийство Ричарда II и узурпация короны Генрихом IV. Страшные уроки произвола прочувствовали на себе не только сам Генрих и его потомки, но и вся нация.

Англия потеряла Францию, вынуждена терпеть ненавистную королеву-француженку и неуклонно скатываться в бездну анархии. Сражением при Тьюксбери и убийством Генриха VI возмездие, похоже, завершается. Пройдет еще четырнадцать лет, прежде чем закатится звезда сына Йорка, но на сцене уже появляется последний отпрыск Ланкастеров – праправнук Джона Гонта Генрих Ричмонд. В «действующих лицах» он представлен Шекспиром как «юноша», но шекспировская аудитория прекрасно знала, что именно он положил начало династии Тюдоров и более чем вековой эпохе мира и процветания.

Как бы то ни было, пьеса начинается с обычного вольного обращения с историей. «Дивлюсь, как мог от нас король спастись», – говорит Уорик после первой битвы в Сент-Олбансе. Ответ известен: король никуда и не убегал. Как мы уже знаем, король и королева заночевали в городе, а на следующий день Уорик, Солсбери и Глостер почтительно сопроводили их в Лондон. Через десяток строк Шекспир вносит изменения в собственную трактовку событий: Йорк сообщает о том, что его заклятый враг Клиффорд «погиб от мечей простых солдат», в то время как в конце второй части Клиффорда убивает сам Йорк [202]202
  См. гл. 14. Правда, Шекспир вскоре возвращается к первоначальной версии: младший Клиффорд называет Йорка «тем, кем мой отец убит».


[Закрыть]. И наконец, Шекспир уже привычно прибавляет лет принцу Ричарду: «отличился больше всех» в битве – рановато для двухлетнего ребенка. Делает он это, конечно, преднамеренно, стремясь приспособить историю к нуждам двухчасового театрального представления.

Прессование истории настолько радикальное, что действие пьесы начинается в мае 1455 года, а через три десятка строк той же сцены мы уже оказываемся в октябре 1460 года: Йорк, вернувшись из Ирландии, предъявляет свои права на корону и даже садится на трон в Вестминстер-Холле. Разумеется, Шекспир придумал появление короля в этом эпизоде и его спор с Йорком. (В любом случае Генрих не мог заявлять о том, что его короновали в девять месяцев [203]203
  В русском тексте пьесы Генрих говорит: «Ребенком годовалым был я венчан». – Примеч. пер.


[Закрыть]. Хотя он действительно взошел на трон в этом возрасте, его первая официальная коронация – в Лондоне – состоялась незадолго перед его восьмым днем рождения.) Тем не менее присутствие короля и скорое прибытие королевы Маргариты с семилетним принцем Уэльским помогло автору воссоздать весь драматизм и заключения «Акта о согласии» [204]204
  См. гл. 15.


[Закрыть], и гневной реакции королевы на лишение сына наследственных прав [205]205
  «Они убоялись королевы; ее речь была грозна, а вид страшен; для всех… ее недовольство означало немилость, а гнев – погибель» (Холл, с. 241).


[Закрыть].

Минуло два месяца. Действие второй сцены происходит в замке Йорка Сандал в Йоркшире. Герцог с сыновьями Эдуардом и Ричардом [206]206
  В действительности с ним не было обоих принцев. Эдуард находился в Уэльсе, а восьмилетний Ричард со старшим братом Джорджем – в Фастолф-Плейсе, особняке, построенном покойным сэром Джоном Фастолфом в Саутуарке, на другом берегу реки, напротив Тауэра.


[Закрыть]готовятся выступить против Нортумберленда и ланкастерских лордов севера. С ними мы видим также Джона Невилла, маркиза Монтегю, который в действительности должен был в это время находиться в Лондоне. В продолжение всей сцены Йорк называет его братом, хотя он приходился ему племянником со стороны жены. Объяснить это недоразумение можно только тем, что Шекспир в последний момент заменил маркизом Монтегю его отца графа Солсбери (он-то и был в замке Сандал), которого после предстоящей битвы казнят, поэтому драматург и решил вообще обойтись без него. Сцена начинается с жуткого разговора, в котором раскрывается макиавеллиевская натура Ричарда (в 1460 году ему было только восемь лет): он побуждает отца отобрать корону у Генриха на том основании, что данная им присяга на верность королю не имеет законной силы, поскольку принесена нелегитимному монарху. Но тут появляется гонец и объявляет о подходе королевы Маргариты с армией в 20 000 человек: вот-вот начнется осада замка.

Последние две сцены первого акта посвящены битве при Уэйкфилде. Как и все другие сражения Шекспира, она происходит за кулисами и представлена в основном двумя эпизодами. Сначала младший Клиффорд из мести убивает второго сына Йорка, семнадцатилетнего графа Ратленда («Отец мой умерщвлен твоим. Умри же!»). Затем следует убийство пойманного Йорка: его пронзает Клиффорд и добивает персонально королева. Шекспиру, как и нам, конечно, было известно, что королевы вообще не было под Уэйкфилдом: она все еще находилась в Шотландии и лишь через три недели встретилась с торжествующими ланкастерцами в Йорке. Однако ее внезапное появление, измывательство над пленным Йорком (на него надевают бумажную корону) и жуткое зрелище добивания герцога самой королевой значительно усиливают драматизм сцены и добавляют злонравия Маргарите.

Второй акт начинается почти такими же словами, как первый, и в нем Шекспир прибегает к такому же методу сжатия исторического времени. В первой сцене конспективно представлены два крупных сражения, происходивших в феврале 1461 года с разрывом в две недели. Победу сына Йорка Эдуарда, прежде графа Марча, а теперь герцога Йоркского при Мортимере-Кроссе символизирует чудесное появление перед ним и братом Ричардом (в то время он вместе со старшим братом Джорджем в действительности находился в Нижних странах) сразу трех солнц. О битве в Сент-Олбансе, в которой одержали верх ланкастерцы, мы узнаем от Уорика: он после сражения заявляет о присоединении к принцам Йоркским (первая сцена второго акта). В то время как нам известно, что Эдуард и Уорик шли в Лондон, где Эдуард предъявил права на корону. Затем он отправился на север, чтобы сразиться с ланкастерцами, оттуда в мае снова вернулся в столицу и в июне короновался. Однако Шекспир объединяет два лондонских визита в один и заставляет своего героя прибыть в Лондон только после победы в битве при Таутоне. Правда, это позволяет ему под Йорком организовать впечатляющую, но совершенно неисторическую словесную конфронтацию Эдуарда, его двух братьев (в действительности они все еще пребывали в Голландии) и Уорика с королем Генрихом, королевой Маргаритой, принцем Уэльским, Клиффордом и Нортумберлендом. После этого разгорается битва под Таутоном, которая не прекращается в продолжение всех последующих четырех сцен акта.

Примером самого очевидного искажения исторических реалий в шекспировской версии битвы при Таутоне, безусловно, служит назойливое присутствие в эпизодах братьев Эдуарда – Джорджа и Ричарда: они вернулись из Голландии к его коронации только в июне. В первом эпизоде, связанном с битвой (третья сцена), мы видим обессиленного Уорика и растерявшихся Эдуарда и Джорджа. Потом появляется Ричард и сообщает о гибели «брата» Уорика – в действительности его незаконнорожденного единокровного брата, названного Холлом «бастардом Солсбери». Известие приводит Уорика в бешенство, он пылает жаждой мщения, и его ярость вдохновляет других. В следующей, очень короткой и тоже вымышленной сцене (четвертая) Ричард нападает на Клиффорда, убившего и его брата Ратленда, и его отца Ричарда Йорка; Клиффорд, вначале не испугавшийся, при появлении Уорика убегает.

Пятая сцена, в равной мере вымышленная и словно перекочевавшая из средневекового моралите, побуждает нас задуматься о превратностях бытия. Король Генрих, которого прогнали с поля битвы, сидит на кротовом бугорке, подражая Йорку, который стоял на аналогичной кочке под Уэйкфилдом, и размышляет о перипетиях войны и тяжкой доле монархов: жизнь государева несравненно горше, чем у самого бедного его подданного. Перед Генрихом попеременно возникают два аллегорических персонажа, символизирующих ужас гражданской войны: «сын, убивший отца» и «отец, убивший сына». Король сочувствует им, но с непонятным в данной ситуации упорством убеждает их в том, что он несчастнее их обоих в десять раз. Наконец, из грустно-философского состоянии его выводят жена, сын и герцог Экстер: все они приглашают его бежать вместе с ними, поскольку Уорик «как бык свирепый разъярился».

В последней сцене акта мы видим умирающего Клиффорда, на этот раз не столько мстительного, сколько переживающего за крах дома Ланкастеров. Пока он испускает дух, входят три принца и совместно решают его головой заменить голову отца на зубчатой стене Йорка. (Холл упоминает головы «графа Девоншира и других».) Сцена заканчивается отъездом торжествующих братьев в Лондон на коронацию Эдуарда. Уорик объявляет о намерении отправиться во Францию просить руки Бонны Савойской для нового короля. Эдуард обещает одарить братьев герцогствами Кларенс и Глостер, отвергая и жалобу Ричарда на то, что в Глостере «есть что-то роковое» (намек на печальную судьбу герцога Хамфри), и просьбу дать ему взамен Кларенс.

Третий акт открывается вообще былинным сюжетом: переодетый Генрих VI после битвы при Хексеме отрешенно бродит в глуши: его тем не менее узнают и берут под стражу. У Шекспира это случается не под Уоддингтон-Холлом, а «в лесу на севере Англии». Это, конечно, не имеет никакого значения: для него важно воссоздать еще одну сцену полного уединения, на грани отшельничества, и дать королю возможность поразмышлять о своей судьбе. Через сотню строк мы попадаем в Лондон. Эдуард, уже коронованный и по всем статьям радикально отличающийся от предшественника, одержим страстью к Елизавете Грей (рожденной Вудвилл) и желанием уложить ее в постель. Она же настаивает на замужестве (конечно, Шекспир читал Манчини) [207]207
  См. гл. 15.


[Закрыть], и он в конце концов соглашается. На сцене затем остается один Ричард Глостер и произносит монолог, из которого мы узнаем, что он тоже рвется на трон:

 
Я стану речь держать, как мудрый Нестор,
Обманывать хитрее, чем Улисс,
И как Синон, возьму вторую Трою;
Игрой цветов сравнюсь с хамелеоном;
Быстрей Протея облики сменяя,
В коварстве превзойду Макиавелли.
Ужели так венца не получу?
Будь вдвое дальше он, его схвачу.
 

Сцена третья переносит нас во французский двор. Королева Маргарита нашла приют у Людовика XI и добивается от него военной помощи. Ко двору прибывает Уорик для переговоров о женитьбе своего хозяина на принцессе Бонне, Людовик дает согласие, чем гневит Маргариту, и она обвиняет обоих в предательстве своего мужа. В это время из Лондона приезжает гонец с письмами, сообщающими о том, что Эдуард женился на Елизавете Грей. Ситуация коренным образом меняется. Уорик переходит на сторону Генриха VI; королева упивается двуличием Эдуарда; Людовик уже без колебаний обещает ей необходимую помощь. Дабы скрепить альянс, Уорик и Маргарита решают выдать его дочь замуж за ее сына Эдуарда, принца Уэльского.

И снова Шекспир неимоверно сжимает время. События, вместившиеся в одну сцену, происходили в продолжение девяти лет. Уорик действительно ездил во Францию сватать Бонну за Эдуарда, но свой сватовской визит он совершил в 1461 году – за три года до женитьбы короля на Елизавете. Поездка, из которой он вернулся уже мятежником, состоялась в 1470 году, через пять лет после брака. Гораздо позже была обручена и младшая дочь Уорика Анна (не старшая, как в пьесе) с принцем Уэльским: старшая дочь Изабелла уже была обвенчана с Кларенсом в 1469 году. Несмотря на хронологические шероховатости, дипломатические последствия неблагоразумного поступка Эдуарда показаны превосходно. Как бы вольно Шекспир ни обращался с историческими фактами, в главном он всегда не слишком далек от истины. Для человека, интересующегося историей Плантагенетов, существуют гораздо более сомнительные источники информации.

Шекспир почти постоянно заставляет нас перемещаться во времени. Начало четвертого акта, где король Эдуард интересуется мнением братьев относительно его женитьбы, можно датировать 1464 годом. Главное назначение этой дискуссии – показать практически единодушное осуждение поступка Эдуарда. Первыми выражают недовольство братья – в особенности тем, как он без разбору женит и выдает замуж своих новых родичей Вудвиллов. Затем, как по заказу, прибывает гонец из Франции. Он сообщает о негативной реакции сразу трех человек: король Людовик разозлен; принцесса Бонна чувствует себя обманутой и униженной; королева Маргарита готова «облечься кольчугой боевой». Более того, она помирилась с Уориком, чья дочь выходит замуж за юного принца Уэльского. (Шекспир по-прежнему путает дочерей графа, теперь это делает Кларенс.) Сцена завершается тем, что Кларенс и Сомерсет переходят на сторону Уорика; верными королю остаются Ричард Глостер, Гастингс и Монтегю.

Следующая сцена переносит нас в 1469 год. Уорик высаживается в Кенте и спешно направляется на северо-запад в надежде соединиться там с мятежником Робином Редесдейлом. (У Шекспира он приходит с французскими солдатами, но это неверно. Люди короля Людовика появились только в битве при Тьюксбери, которая произойдет лишь через два года.) В Уорикшире к нему присоединяются Кларенс и Сомерсет. Он расспрашивает их, пытаясь выяснить, на чьей они стороне. Убедившись, что оба сейчас поддерживают именно его, Уорик подтверждает свое обещание выдать за Кларенса дочь. Шекспир здесь тоже допускает неточность. В расспросах и подтверждении обещания не было никакой необходимости: Кларенс неделю назад уже женился на Изабелле Невилл. Действие третьей сцены, как можно предположить, связано с битвой при Эджкоте, в которой реально ни король Эдуард, ни Уорик не участвовали. Эдуард был действительно пленен после битвы, но братом «делателя королей» архиепископом Йоркским.

Здесь мы снова имеем дело с компрессией времени: две беды – пленение после схватки в Эджкоте и бегство в Голландию через пятнадцать месяцев Шекспир совмещает в одну. В четвертой сцене королева Елизавета информирует лорда Риверса сразу и о пленении мужа, попавшего в руки к архиепископу, и о своей беременности, заставляющей ее искать убежище. Первую часть ее сообщения следует датировать июлем 1469 года, а вторую – октябрем 1470-го. Совмещение двух событий, безусловно, помогает повысить драматический эффект сцены, хотя и ставит автора в неловкое положение. Каким образом узнику, находящемуся в заточении в Англии, удается прибыть из-за рубежа с армией? Дабы разрешить это недоразумение, Шекспир и выдумал освобождение короля Ричардом Глостером с группой сообщников, после которого Ричард спокойно укрывается во Фландрии. Это дает возможность Уорику вызволить из Тауэра Генриха VI и восстановить его на троне (так это было и в действительности), а Эдуарду высадиться в Рейвенскаре для завершения своей длительной борьбы с Ланкастерами.