Текст книги "Ситхи - Забытое Племя 2: Рождённый небесами (ЛП)"

Автор книги: Джон Джексон Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Д.Д. Миллер

Ситхи – Забытое Племя 2:

Рожденный небесами

– Еретичка!

– Я тоже рада тебя видеть, мам, – сказала Адари. – Дети хорошо себя вели?

Дверь еще не закрылась, а Элина уже посадила младшего на руки Адари. Старший сын зашел в комнату и сковал ее в объятьях. Под натиском четырех пурпурных рук Адари отшатнулась к стене, ища место, куда скинуть ее багаж. Брезентовый мешок свалился на деревянный пол.

– Еретичка! Твой дядя говорит, что они тебя так называют, – сказала Элина. – Он был здесь с соседом Вертрамом, портным. И его жена тоже была здесь, а она никогда не покидает свою лачугу просто так. Восемь человек были здесь сегодня!

– Хорошо, только не высовывайся наружу, – предупредила Адари. – Меня преследовали до дома.

Она прогнала своего долговязого старшего сына и попыталась освободить свои серебристые волосы изо рта малыша. Короткие волосы не были в моде у Кеширских женщин, но для Адари это было самозащитой. Когда дело касалось ее младшенького, то волосы всегда оказывались недостаточно короткими.

– Это тушеное мясо?

– Тушеное? – Элина забрала маленького внука только для того, чтобы увидеть как Адари помчалась на кухню. От раздражения кожа Элины приняла фиолетовый оттенок, почти как у ее дочери. – Ты говоришь о еде? Ты хоть знаешь, что здесь творится?

– Пора обедать. Я работала.

– Работала она… Я знаю, где ты была!

Адари уставилась на глиняный кувшин, наполненный кипящим мясом и овощами, и вздохнула. Конечно же ее мать знала, где она была. Все знали. Адари Ваал, собирательница камней и булыжников, молодая вдова отважного наездника на уваках, на которого возлагалось так много надежд. Адари Ваал, враг справедливости и порядка, плохая мать, сбивающая с истинного пути чужих детей. Сегодня был ее третий день свидетельских показаний перед Нештовари. Он прошел так же как и два предыдущих.

– Что это за шум?

– Они забрасывают дом камнями, – пояснила Адари, поднимаясь с дымящейся миской, которую она поставила на стол. Отступая, она толкнула переднюю дверь и увидела как несколько “подарков” от толпы отскочили от порога. Она быстро захлопнула дверь. Острый камень под пустой детской кроваткой привлек ее взор. Она потянулась за ним жилистой, исцарапанной рукой.

– Хороший камень, – произнесла Адари, – не отсюда.

Видимо она привлекала людей отовсюду. Позже надо будет осмотреться. Кому нужны экспедиции, когда есть злая толпа, чтобы собирать образцы.

Адари встала на колени и положила находку в мешок, доверху набитый камнями различной формы и цвета. Сверху грохот стал громче. Малыш завопил. Огромные темные глаза Эвлин расширились от ужаса.

– Адари, слышишь? – спросила она. – Они сейчас проломят крышу.

– На самом деле это гром.

– Доказательство, вот что это! Рожденные Небесами покинули тебя.

– Нет мама, это доказательство того, что они защищают меня, – возразила Адари, доедая стоя. Если идет дождь, то толпа не сможет поджечь наш дом.

Это вряд ли произойдет – вдова Нештовари была под защитой не для того, чтобы погибнуть в мятеже. Однако не было ни чего не правильного в том, чтобы сделать ее жизнь жалкой, и поскольку грех был направлен против самих Нештовари, никакая власть не остановила бы их. Фактически, подобные небольшие показы, вроде этого, были полезными для общественного порядка.

Адари высунула голову на задний двор. Никаких камней, только увак, который делал то же самое, что и весь год – занимал большую часть пространства и вонял. Изумрудные глаза рептилии были приоткрыты достаточно, чтобы бросить на нее суровый взгляд. Его жесткие крылья смещались, рыхля землю по сторонам небольшого загона. Зверь был равнодушен к прохладному дождю, но шум с улицы побеспокоил его величественный сон.

Без всадника уваки были ленивые и отличались крутым нравом, но Нинк не любил и седока, когда тот у него был. Он был наименее ценной для Адари вещью, но он перешел к ней вместе с домом. В некотором смысле дом принадлежал ему.

В старые времена, когда Нештоварский наездник на уваках умирал, община так же убивала семью покойного. Эта практика была окончена, когда однажды Нештовари позволили отменить традицию. Уваки были изысканными, темпераментными животными и привязывались к их наезднику. После смерти наездников, уваков содержали в стойлах, в основном, для размножения. Адари уже размышляла о том, что надо сделать для их размножения. Наездники не обладали большим социальным статусом, когда впереди маячила смерть. Но со времен перемен наездники на уваках стали завидными женихами в Кеширском сообществе.

Адари вовсе не добивалась Зари Ваала. Она была заинтересована камнями. Зари был пригоден для поддержания разговора. За девять лет он подарил ей двух несмышленых детей. Она конечно же их любила, но они не выказывали большого ума и способностей, чем их отец. Безрассудство породило истину.

Она сглупила, что не сбежала. Он, ну он был Жари Ваал. “Доблестный молодой наездник Нештовара, на которого было возложено так много надежд” – это была строка с поминок, – плохо обращался с Нинком много раз. Одним прекрасным утром зверь летел с Жари высоко над морем и бесцеремонно сбросил его. Адари была уверенна, что увидела намек на удовлетворение в ярко зеленых глазах создания, когда тот вернулся домой. Она никогда до этого не ладила с Нинком, но по крайней мере теперь она его немного зауважала. Когда дело касалась Жари, то увак проявлял больше чувств, чем она.

Это все не было ее виной, она знала это. Брак был результатом многих лет лоббирования Элины, которая стремилась укрепить статус ее семьи в будущем. Только мужчины становились наездниками, но Кеширское наследие передавалось по материнской линии. Теперь Адари и ее мать имели увака и деревянный дом, а их соседи до сих пор жили в хижинах из сплетенных между собой побегов хеджарбо. Элина была взволнована и Адари была счастлива позволить матери воспитывать детей. Адари выполнила свой долг. У Кеширцев появилось следующее поколение. Теперь она могла сосредоточиться на чем-нибудь важном. Если они позволят ей.

– Я должна вернуться, – сказала она, отрывая ее младшего сына от уничтожения обеденного стола. Дневные слушания продолжались долго и впереди маячила беспрецедентная вечерняя сессия.

– Я знала, что ты выкинешь что-нибудь в этом роде, – ответила Элина, ее пристальный взгляд пронзал спину ее дочери. – Я всегда говорила, что копание в грязи не доведет тебя до добра. И спорить с Нештовари! Почему ты всегда должна быть правой?

– Я не знаю мама. Но это то, с чем я собираюсь жить, – возразила Адари, передавая мокрого малыша. Жирный отпечаток остался на ее тунике, но времени, чтобы переодеться, не было. – Постарайся уложить Тону и Финна вовремя. Я вернусь.

Она аккуратно открыла дверь, чтобы убедиться, что дождь разогнал толпу. Чувство комфорта царило на Кеше. Но камни остались, множество маленьких, ироничных объектов, рассеянных по всей веранде. Если слушания затянутся, то ей не нужны будут полевые исследования в этом сезоне – все, что ей нужно, будет у ее порога.

Пожалуй, ей следовало бы сердить Рожденных Небесами каждый год.

*

– Мы говорили о пылающих камнях, – напомнила Адари старейшине Нештовари.

– Вы говорили, – возразил Изри Даш. – Я не принимаю такого термина.

Пожилой наездник и высший член совета проковылял по краю Вечного Круга, площади, где высокая колонна служила огромными солнечными часами. Адари огляделась вокруг. Еще один прекрасный вечер для места, которое не имело другого предназначения. Каждый день было одно и тоже во внутренних землях: короткий послеполуденный дождь, сменяющийся холодным бризом, который дует всю ночь. Но теперь пол деревни позабыли про реальные развлечения, чтобы наблюдать за лысым, истощенным стариком и молодой девушкой.

– Нет никаких пылающих камней, – сказал он, указывая на пару темно-красных булыжников на пьедестале, стоящим рядом с центральной колонной. – Я вижу здесь только обычные камни Кеша, которые вы можете найти на любом склоне.

Адари кашлянула.

– Вам есть, что сказать?

– Лучше не буду. – Адари посмотрела со своего места на песчаную поляну, а затем на кричащую толпу. Какой толк? Никто не будет слушать. Зачем делать еще хуже?

Она еще раз взглянула на Изри. Этот лавандовый призрак был тем, кто превозносил Жари. Что он мог знать обо всем этом? Какое право имеют Нештовари говорить всем, что думать, только потому, что они убедили нескольких ленивых животных катать их на себе.

Хорошо, подумала она вставая. Будет на два булыжника меньше, которых они смогут бросить. Она взяла один камень с пьедестала.

– Ученые Кеша собирают камни со всех уголков этого континента. Мы записываем, что находим. Мы сравниваем. Этот камень нашли у подножия шпиля Сессал, на южном побережье.

Толпа забормотала. Все знали дымящий шпиль, громыхающий и пузырящийся на краю цивилизации. Нужно быть сумасшедшим, чтобы идти туда собирать камни!

– Тот шпиль создал этот камень из огня, который бушует внутри. А этот, – воскликнула Адари, поднимая другой камень, – был найден прямо здесь, сразу за селением, похороненным на дне реки. – Камни были идентичны. – Сейчас горы, окружающие наше плоскогорье, не дымятся, в отличии от вулканов, по крайней мере не теперь. Но этот камень, находящийся здесь, предполагает, что когда-то они могли. Фактически весь этот материк мог быть создан ими.

– Еретичка!

– Моя мать здесь? – Адари вытянула свою шею, осматривая толпу. Кто-то засмеялся.

Изри забрал у нее камни и зашагал по периметру аудитории.

– Ты говоришь, что эти камни пришли… из преисподней, – страшное слово сорвалось с его языка. – И создали все, что называется Кеш?

– Тогда и теперь. Дымящиеся вершины все время создают новые земли.

– Но ты знаешь, что Кеш был создан Рожденными Небесами, – воскликнул Изри, тыча тростью в ее сторону. – Ничто не может породить Кеш снова!

Она знала, каждый ребенок знал. Рожденные Небесами были великими существами свыше, ближе всех к божествам был Кеш. Было еще что-то близкое к божествам: Нештовари, самопровозглашенные сыны Рожденных Небесами, которые выдавали себя за самих Рожденных Небесами во всем, что касалось жизни на Кеше. Кеширская религия была вертикальной – чем выше, тем могущественнее. Чем ближе ты был к богам, тем больше тебя почитали. Много поколений назад группа наездников на уваках, от которых происходил Изри, принесла с высоких океанских пиков мудрость о великой битве мироздания. Восседая на громадных уваках из хрусталя, Рожденные Небесами боролись среди звезд с Другой стороной. Битва бушевала целую вечность. Другая сторона изранила Рожденных Небесами перед тем как потерпела поражение. Капли крови Рожденных Небесами упали в черные воды океана и сформировали землю, которая и дала жизнь Кеширскому народу.

Адари интересовалась биологией этой гигантской расы с песчаной кровью, но Нештоварские знания мало что проясняли. Немногочисленные карты Кеша выглядели так, как будто кто-то из ее детей пролил что-то на них. Длинные остроконечные полуострова тянулись во всех направлениях, формируя огромную, часто непроходимую, береговую линию и фьорды, тем самым навсегда обеспечивая Кеширцев морским промыслом. Фермеры, в свою очередь, направляли в другие русла реки в долинах для высвобождения плодородных земель. Народ Кеша был многочислен и не имел проблем с пропитанием.

Что касается Другой стороны, Адари уяснила, что Нештовари были и вовсе непоследовательны в своих трактованиях. “То, что противостоит Рожденным небесами”, будь то смерть, болезнь, пожар, мятеж – толкование Другой стороны были различными и принимали свой образ в зависимости от потребностей и целей толкователя. Другая сторона вышла из преисподней, что было еще одним подтверждением значимости религиозной веры от низшего к высшему. И это все, что можно было сказать о Другой стороне. Преданно поклоняясь с самых давних времен Рожденным небесами, Нештовари даже не удосужились внести ясность, что же на самом деле представляла собой Другая сторона. В этом, правда, и была своя выгода. В любое время они могли бы по-разному трактовать, или даже присвоить всему этому совершенно другое название, которое не останавливало Изри от неоднократного применения, когда он злословил на нее.

– Твои слова прославляют Другую сторону, Адари Ваал. Вот почему ты здесь. Ты здесь для проповедования… 0

– Обучения!

– …этой лжи о Великой Битве своим приверженцам!

– Приверженцам? Они ученики! – Она поискала в толпе знакомые лица.

Однако ее ученики смылись днем ранее, когда дело начало принимать крутой поворот, но некоторые родители были здесь.

– Ты, Ори Гарран! Ты отправил своего сына в науку, потому что он был никудышным помощником на мельнице. И Вертрам, твоя дочь. Все вы здесь, в Таве, вы думаете, что деревня провалится в преисподнюю, потому что я рассказала вашим детям немного о камнях?

– Вполне возможно! – Изри взял свою трость и потряс ею. – Эта земля была частью Рожденных Небесами. Ты думаешь они не слышат тебя? Когда земля сотрясается, когда вершины дымят, то это все происходит в соответствии с их желаниями. Желаниями, которые мы почитаем и ненавидим Другую сторону!

Вот опять.

– Я знаю, что так вы и думаете, – медленно начала Адари, пытаясь подобрать верный тон. – Я даже не стремлюсь познать какие силы создали мир…

– Это и так ясно!

– …Но если бы неприятные слова заставляли мир сотрясаться, то Кеш трясло бы каждый раз, как только муж с женой ссорились! – она глубоко вздохнула. – Наверняка Рожденные Небесами имеют более важные дела, чем контролировать наши мелкие разногласия. Я уверена в этом.

Молчание. Адари осмотрелась вокруг. Темные кеширские глаза, недавно нацеленные на нее, были опущены и смотрели в сторону. В этот раз она одержала небольшую победу. Может быть недостаточную, чтобы сохранить ее работу, но достаточную, чтобы продолжить собирать камни.

Кракка-бууууууум!

Пурпурные лица повернулись на запад, в сторону Кетаджанских гор. Выступающие в океан кряжи радовали жителей Тава захватывающими закатами, но теперь на вершине гор бушевало пламя. Столб огненного пепла вздымался с верхушки горы.

Это не имело смысла. Адари помогла Изри подняться на ноги.

– Это… это гранитная вершина, – воскликнула она в отголосках эха. – Она не вулканическая!

– Сейчас вулканическая!

Камень была простой вещью, но поскольку ее дедушка сказал ей: «Простыми вещами мы познаем мир», Адари никогда не жалела о времени, потраченном на поиск в русле ручья интересных осколков камня. Она изучала их, а камни учили ее.

Теперь, благодаря простым камням, она знала больше о мире, чем когда-либо прежде, сидя на широкой спине Нинка. Как бы это было не маловероятно для каждого из них, но она сидела на нем в течение большей части ночи и части дня. Это был ее первый полет на уваке. Но все произошло помимо ее воли.

Прошло не более часа после взрыва на горе. Слушатели разбежались по своим домам. Она сделала то же самое вслед за Дашем и его когортой.

К следующему утру, однако, настроение города изменилось. Далекий пик Цетаян все еще курился, но стало ясно, что это не грозило Таши или деревням, расположенным ниже по водоразделу. Теперь было безопасно вышедшим наружу на передний двор Адари выразить свои чувства относительно ее неверных словах и тлеющего дополнению на горизонте, которое они вызвали. Неборожденный действительно услышал. Что, было необходимо другое доказательство? Если Кешири и не мог заставить Ваал Адари замолчать, они, по крайней мере, удостоверились бы, что их голоса громче, чем ее.

Они завершили свое дело, когда Адари отослала Эвлин и детей, чтобы они укрылись в доме ее дяди. Растущая толпа, забрасывающая дом камнями, расступилась, позволяя непричастным уйти. Но толпа осталась прямо несмотря на дождь. Нештовари расположились по краям снаружи, а их уваки, стояли в стороне от толпы. В то время, как Изри Даш мешал ей подойти к двери, Адари увидела первые факелы, загоревшиеся снаружи. Для нее было достаточно. Факелы, возможно, были предназначены для освещения, но они, вполне возможно, годились еще и для чего-то более худшего. Она явно теряла защиту, которую предоставили вдове увак-наездника. Кешири не очень часто прибегали к насилию, но у них не было также и большого разнообразия в их общественных поступках. Это уже не напоминало предыдущую толпу, Адари в отчаянии обернулась к своему заднему двору.

Ее спуск по крыше удивил людей почти так же, как и ее саму. Но больше всех был удивлен увак. Потеряв прежнего хозяина, увак не ожидал, что снова придется ехать. Уваки брали новых наездников очень редко. Ощутив Адари, пытающуюся вскарабкаться на его мясистую спину, Нинк, возможно, мог сделать что угодно.

Он поднялся.

Она потратила оставшуюся часть этой ночи, избегая преследования наездниками Нештовари. В конце концов Нинк удалился далеко в океан. Это были худшие мгновения для Адари, которая знала прошлое животного. Но что-то, возможно любопытство увака, мешало ему отправить ее в могилу Жари. Непосредственно перед рассветом Нинк наконец нашел на побережье горный карниз, где Адари мгновенно упала в изнеможении. Когда она проснулась, увак на удивление был все еще рядом, пережевывая своим клювом какую-то мелкую листву.

На второе утро, считая со времени взрыва, Адари увидела, что ее бесцельный ночной полет приблизил ее к источнику беспокойства. Кряж Цетаян был цепью скалистых голиафов, отколовшихся от материка, простирающуюся до видимой части горизонта, и столь же недоступный, как и местность на западной береговой линии. Это Адари знала от экспедиции горных охотников и добровольца Нештовари по их возвращении. Рассматривая гору перед собой, Aдари подумала, что истина удаляется. Если бы взрыв был не вулканическим, то он мог бы восстановить понимание между нею и обществом. А если гора оказалась бы вдруг вулканической, это также было любопытно. Что же это был на самом деле?

Или были неправы ученые относительно состава гор? Увак-наездник потерял образец? Это было вполне вероятно. Aдари рассердилась, когда Нинк сделал попытку полететь в сторону океана. Это было бы любопытно, подумала Адари, если проект, который ученые поручили Нештовари, привел к неправильным выводам. Образцов хребта Цетаян может быть и не было, подумала она. Идиот, вероятно, принес нам камни с начала своего пути! Она дрожала, и не только от холодного воздуха. Почему она должна страдать из-за них…

Внезапно источник столба дыма стал четко виден. Aдари была готова к тому, что открытая кальдера, напоминающая дым курильщиков, в действительности была не той, что заметили на юге. Вместо этого она увидела тяжелую яркую раковину, лежащую в углублении на склоне горы. Почему-то именно это слово-образ возникло в ее голове, даже если масштаб был абсолютно неправильным: ее острые, рифленые края возвышались над морской гладью. И эта раковина была размером с Вечный Круг!

Именно от этой раковины и шел дым. Огромные углубления позади корпуса, показали, что она ударилась о поверхность под углом. Огни внутри теперь были почти не горели. Взрыв должно быть произошел, когда она приземлилась, подумала она!

Приземлилась?!

Прежде, чем Aдари смогла рассмотреть это, она заметила какое-то движение. Одна из апертур в раковине извергла что-то, что ударило гравий внизу и исчезло в облаке пыли. Она подтолкнула увака поближе. Вспышка темно-красного света появилась в маленьком облаке – и появился…

… человек.

Человек посмотрел на нее. Он был бледнолиц, бледнее, чем самый больной Кешири, которого она когда-либо видела. В левой руке он держал цилиндр блестящего красного света толщиной с тростник изри.

Он был в его руке или частью его руки? Aдари запаниковала, и чувствительный Нинк сбился с полета. Сильный восходящий поток относил их обоих в сторону моря.

Aдари покачала головой и закрыла глаза, поскольку Нинк нашел более спокойный поток воздуха. Что она увидела? У этого существа было тело человека, да. Волосы, более темные, чем у Kешири. Но тот красный свет… Что это было? И было что-то еще в глубине горы, что она увидела краем глаза.

Действительно ли раковина была своего рода гнездом?

Она глотала с трудом, ее горло было влажным от ветра и высоты. Это было слишком жутко. Обычные миссии возвращения Нештовари ничем не напоминали того, что она увидела. Открыв глаза, она привела Нинка в чувство на подходе поворота, параллельного пляжу. Гигантская раковина взгромоздилась вблизи окончания чистого спуска. Она приблизилась бы снизу, на сей раз поднимаясь медленнее, пока не смогла получше рассмотреть все это вблизи. Aдари скоро поняла, что ее план, кажущийся разумным, был совершенно неподходящим для наездника новичка. Нинк напрягся противясь ей и неся ее на подъеме к вершине так, что ее затошнило. Она боролась с головокружением, чтобы внимательно следить за вершиной утеса. Что-то было там без яркого красного света. Но что-то еще…

Что-то просвистело мимо, мчась вниз с такой скоростью, что Нинк сложил в страхе крылья. Aдари увернулась, отклоняясь назад. И чуть не свалилась с увака. Он еле успела схватить Нинка за его лапу двумя руками.

– Нинк!

Она напряглась, но Нинк двигался далеко от гребня и его странных продолжений с большой скоростью, на которую только были способны крылья рептилии. Вися в воздухе, она видела, что Нинк в целях безопасности несет их все дальше. Для него, очевидно, было вполне достаточно неожиданностей в течение одного этого дня, впрочем как и для нее тоже. Но по крайней мере она привыкала к нему. Или просто думала, что это так.

***

Незадолго до того, как солнце село за край западного океана, она наблюдала, как последние следы дыма исчезли. Aдари подумала, что ее фляжка с водой скоро закончится. Высушенная брекка-свекла уже подошла к концу. Она уехала так быстро, что не пополнила свои запасы для путешествия. Теперь, сидя на выступе и наблюдая закат, она задалась вопросом, как далеко она должна будет зайти, чтобы достигнуть того, чтобы не ухудшить ее и без того тяжелого положения. Нештовари были не просто силами по поддержанию мира и законодателями, они служили и средством связи, которое сделало обширные пространства Кеша единым миром. Посыльные уже наверняка распространили информацию от Тахи до старших наездников в каждой деревне. Она сбежала, но свобода для нее совсем не была избавлением.

Сообщение настигло ее по воздуху. Это не было просто словом, действительно не одно слово она услышала. Странная, мелодичная комбинация слогов, которые ничего не значили для ее уха. Все же ее ум распознал это как знакомое понятие: спасение. Инстинктивно она оглянулась назад к таинственному пику, тонущему во мраке. В темноте около его основания мигали огни. Огни не были естественными, что могло быть присуще горной вершине. Эти огни были словно зажжены кем-то. Aдари вскочила на ноги, уронив свою фляжку. Нештовари! Они охотились на нее здесь, и они расположились лагерем, а утром они найдут ее! Они не стали бы ждать, чтобы узнать то, что она видела на горе. Бриз дул к морю со стороны горы. Прохладный, успокаивающий. «Спасение», почувствовала она снова это слово. Вдруг возникло другое ощущение, сложное и уверенное: «Мы твои – и ты наша». Aдари изумленно моргнула. Ветер снова усилился.

«Иди к нам».

Она была неправа, что приехала сюда. Небо сказало ей это, но все это не походило ни на какое подобие спасения, которое знала Aдари. Ее нос сморщился от зловония. Овраг был темным, но было ясно, что что-то ужасное было сожжено там. Даже выгребные ямы юга не были так плохи. Она оглянулась назад на Нинка, зевающего в зарослях и не желающего следовать за ней дальше. Мудрое животное. Яркие огни были впереди за деревьями на холме. Воздух ласкал ее. Несмотря на то, что огни горели, это не были теми же огнями, что и в овраге. Aдари увидела их: это были люди. Столько же людей сколько было на ее заключительном слушании, только на этот раз сидящих вокруг множества походных костров. Она снова подумала о Нештовари, подстерегающих ее. Если это так, тогда ее прибытие пешком было, вероятно, к лучшему. Она напряглась, чтобы разобрать их голоса, когда приблизилась. Она узнала один из них, но не разобрала его слова. Она подползла ближе и укрылась за деревом. Оглядываясь, Aдари затаила дыхание. Видения пронеслись к ней от тени. Сражение, она видела их – их тела, освещенные не огнями, а линиями пурпурной энергии, исходящей от их рук, точно такие же, как она уже видела прежде. Она споткнулась о корень.

– Нет!

Она не упала на землю. Невидимая сила вынесла ее через толпу существ, резко унося ее к самому большому костру. Стоя спиной к огню, она смотрела на передвигающиеся привидения. Они были людьми, но не такими, как она. Они были не фиолетовыми, а бежевыми, коричневыми, красными и других цветов. И некоторые лица не походили на нее вообще. Крошечные щупальца шевелились на красных челюстях. Толстое, словно изъеденное существо, вдвое крупнее, чем остальные что-то проворчало гортанным голосом. Aдари закричала, но они не слышали ее.

Они были все теперь вокруг нее, человека, женщины и монстра, кричащего тарабарщину. Она прижала руки к ушам. Но это не дало результата. Слова проникали в сознание не через уши. Что-то словно копалось в ее уме. Мысленные булавочные уколы стали сильнее, словно ножи. Aдари покачнулась. Незнакомцы словно выросли. Множество изображений вспыхнуло перед ней – ее сыновей, ее дома, ее людей – все, что было Aдари, все, что было Кешем. Она все еще видела, что их рты шевелились, но какофония быстро росла в ее голове. Слова, бессмысленные слова…

… все это постепенно стало напоминать что-то знакомое. Как и прежде, речь была чуждой, но она уже могла почувствовать, что звуки как бы стали приобретать форму мысли.

«Ты здесь». «Другая. Другая».

«Иди сюда. Возьми нас отсюда! Иди сюда!»

Aдари повернулась. Выше нее группа существ направилась к только что прибывшему. Это была женщина. Темнее кожей, чем другие, она держала в руках плотно запеленутого в красной ткани ребенка. «Мать», подумала Aдари. Мелькнул проблеск надежды. Милосердия.

«ПРИНЕСИ НАМ, СЮДА ПРИНЕСИ НАМ, СЮДА ПРИНЕСИ НАМ СЮДА!»

Адари закричала, корчась от невидимых когтей, словно впившихся в нее. Другие не двигались. Aдари качалась. Ей показалось, что далеко вверху она увидела крылья Нинка с прожилками.

Сзади на плече матери появилась рука, отодвигая ее в сторону. Шум исчез из головы Aдари.

«Жари Ваал?»

Нет, поняла она. Это было другое из странно одетых существ, но невысокое и коренастое как ее муж. Она помнила Жари у побережья моря, его ярко-сиреневый цвет. Этот человек был бледным, но его темная копна волос и красноватых карих глаз придавали ему уверенный, неотразимый взгляд. Она уже видела его прежде на горе. Она слышала его прежде на ветру.

«Koрсин», сказал он одновременно в ее уме и голосом, столь же спокойным как у ее дедушки. Он показал на себя рукой. «Меня зовут Корсин». Темнота вдруг сомкнулась вокруг нее.

Это был первый день после ужасного сна, если можно было так назвать лихорадочный дремотный кошмар, прерываемый кратким бредом. Несколько раз она открывала глаза только для того, чтобы снова их быстро закрыть при виде незнакомцев, толпящихся вокруг нее. Но они просто склонялись над ней, не беспокоя ее до второго утра, когда она проснулась под очент мягким одеялом.

Вновь прибывшие нашли изолированное сухое место для нее и нескольких существ, сидящих в бессменной вахте. Aдари выпила воды, которую они ей предложили, но она ничего не сказала. Ее голова все еще звенела, словно ушибленная после нападения, которое произошло ранее. Ни одно слово из ее словарного запаса не приходило на ум. Она забыла, как говорить. Koрсин сидел с ней, когда она наконец вспомнила. Он говорил что-то рыжеватому существу Хестусу с яркой маской, покрывающей часть его словно изъеденного кислотой лица. Aдари вздрогнула от страха, но Хестус просто сидел спокойно, слушая как Koрсин попытался заговорить с ней.

И они заговорили. Сначала неловко, иногда приходилось повторить новое слово на языке Keшири, на котором она говорила, следуя эквивалентам собственного языка. Aдари удивилась. Хестус говорил словно ее собственным голосом. Koрсин объяснил, что «специальное ухо Хестуса» помогало ускорять обмен информацией. Aдари это было интересно, но большая часть информации шла обычным образом. Она поняла, что эти люди действительно вышли из серебряной раковины, и что раковина упала с неба. Было также ясно, что, как бы сильны они не были, у них не было теперь средств вернуться. Koрсин слушал с интересом, когда она говорила о Кеше и Keшири, уваках и деревнях на материке. Она упомянула Неборожденных только однажды, прежде, чем остановилась в затруднении. Она не знала, кем были вновь прибывшие, и от этого она чувствовала себя смущенной.

Сейчас, на третий день с момента их встречи, Aдари говорила уже свободнее с вновь прибывшими и даже понимала некоторые слова на их языке. Они называли себя «ситхами», и Koрсин был «человеком». Она повторила эти слова.

– Ты – хороший слушатель, – сказал поощрительно Koрсин.

Он сказал, что другие его спутники поработали с ней, когда она спала, чтобы улучшить их взаимопонимание. Теперь они прогрессировали быстро. Даже переутомленная, Aдари оставалась внимательной.

– Мы очень беспокоимся, Aдари Ваал, – сказал Koрсин, высыпая содержимое блестящего пакетика в виде порошка в ее чашку. – Известие должно было достигнуть материка.

Для его людей здесь не было еды или достаточной защиты. Ее увак, возможно, улетел к кому-то, для Нинка, столь же боящегося вновь прибывших, было естественным провести последние несколько дней подальше. Питье представляло собой бульон, мало чем отличающийся от тушеного мяса, которое готовила ее мать. Aдари мучила проблема. Нинк мог бы вернуться, когда она позовет, но только если она будет одна. Она могла полететь назад и возвратиться с помощью. «Я не могу взять наездников». Нинк не может появиться, если с ней будет посторонний, и в любом случае наездник-новичок никогда не смог бы везти с собой пассажира.

– Я должна полететь одна. Но я возвращусь, как только смогу.

– Она не поедет!

Aдари узнала голос прежде, чем увидела. Он принадлежал матери маленького ребенка, сидящей у тлеющего походного костра.

– Она бросит нас!

Koрсин поднялся и отвел женщину в сторону. Aдари услышала возбужденную речь. Но вот он произнес слова, которые Адари расслышала.

– Мы – ее спасение, а она наше.

Aдари наблюдала за женщиной издалека.

– Я ей не нравлюсь.

– Силах? – Корсин пожал плечами.

– Она с ребенком хосет покинуть это место.

Он улыбнулся, останавливая Aдари.

– Как мать, я уверен, что ты понимаешь.