Текст книги "Темная сторона луны"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Разве можно это назвать удачным ужином?

Темные тучи закрывали луну, когда Алан вез Камиллу обратно из ресторана «Дэвис» в Мэйнард-Холл, размышляя об ужине и вечере.

Камилла уделила некоторое время тому, чтобы одеться. Был уже восьмой час вечера, когда они уехали – после звонка Алана, зарезервировавшего столик. Несмотря на заявление капитана Эшкрофта, что у него и доктора Фелла есть неотложное дело в Холле, он и пальцем не пошевелил, чтобы что-то сделать. Полицейский офицер и доктор сидели на ступенях портика, курили сигары и о чем-то тихо говорили.

В «Дэвисе», как и следовало ожидать в субботний вечер, было полно народу. Алан провел Камиллу через зал мимо бара, окруженного тройным кольцом посетителей.

В столовой, с ее декором в золотых и серых тонах, тревога Камиллы только усилилась. Голубые глаза смотрели по-прежнему настороженно, щеки разрумянились. У обоих не было аппетита, хотя они выпили немало вина. Каждый слишком остро ощущал присутствие другого: оба невольно вздрагивали, когда их руки соприкасались, передавая масло или соль.

– Вот незадача! – сказала Камилла. – Ты привез сюда доктора Фелла, чтобы тот осмотрел достопримечательности, не так ли? И все же он не видел ничего, кроме Форт-Молтри и фасада театра рядом с отелем?

– То, что произошло, тут же поглотило все другие интересы. Во всяком случае, дай нам время. Мы и были-то здесь один день!

– А что бы ты хотел ему показать?

– Старый невольничий рынок для начала. И старинный пороховой замок, часть бастиона Чарлстона и форт, датируемый 1700 годом.

– Разве жилые дома не открыты для посещения публики?

– Они открыты круглый год, не только в сезон между концом марта и серединой мая. Камилла!..

– Да?

Они наклонились друг к другу, хотя до этого сидели очень прямо. Ужин заканчивался, официант принес кофе. В этот момент в ресторан вошел доктор Марк Шелдон, сопровождавший стройную, модно одетую брюнетку с хорошей фигурой, несколько моложе его. Доктор Шелдон лишь коротко кивнул и вслед за метрдотелем прошел к дальнему столику.

– Ну, – Камилла понизила голос, взглянув на них мельком, – она не выглядит как женщина с плохим характером, должна заметить. Это наверняка Аннетт? Жена, которая так ревнива, по словам Мэдж?

– Да, полагаю. Давай разберемся!

– С чем?

– Со всей ситуацией. Мы оба стараемся игнорировать ее, снова и снова возвращаемся к теме ревности.

– Снова к теме ревности? Не понимаю.

– Вчера вечером, – напомнил ей Алан, – мы подслушивали разговор между доктором Феллом и капитаном Эшкрофтом, потому что у тебя для этого были причины, связанные с чьей-то ревностью. Ты ушам своим не могла поверить, услышав тон, которым кто-то произнес некоторые слова. Ты сказала, что это очень хорошая причина, но ты так и не объяснила, в чем дело.

– Ох, Алан, это была всего лишь дикая и нелепая идея! Не надо все портить! Только из-за того, что заходит Марк Шелдон со своей женой…

– Он не единственный, кто зашел. Взгляни на дверь.

В дверях стоял Рип Хиллборо, которого Алан впервые видел в пиджаке и галстуке. Отстранив официанта, оказавшегося у него на пути, Рип довольно агрессивно начал прокладывать дорогу к их столику. Вид у него был не особенно счастливый.

– Я тут выпивал в баре, – сказал он, кивая в сторону первого зала. – Я не буду садиться, спасибо. Я уже поужинал в Холле. Но я единственный, кто это сделал.

– Единственный, кто поужинал в Холле?

– Да. К тому же, исключая Мэдж и сержанта, все еще охраняющего ее жизнь, я был единственным, кто остался, а все остальные разбрелись по своим делам. Джексона Каменную Стену полицейские отпустили, и он полетел домой. Валери Хьюрет уговорила Боба Крэндалла отвезти ее поужинать в «Болотную лисицу» в отеле «Фрэнсис Марион». Вы спросите: а как же полиция? Ну, старый Беродах и его друг Гаргантюа…

– У них были кое-какие планы, – сказал Алан, – но они еще не закончили, когда мы уезжали.

– Они так и не закончили! Их план, – объяснил Рип, распрямляя плечи, заключался в том, чтобы допросить Мэдж по поводу какого-то нового развития событий. Но они не сказали, что это за развитие. Я старался изо всех сил, но не смог вытянуть из них ни единого слова. Они уже совсем собрались подняться наверх, когда зазвонил телефон. Сообщение было для самого Савея; он повесил трубку со странным выражением лица и сказал, что они подождут до завтра. Потом они укатили в полицейской машине. При этом я остался один-одинешенек защищать форт.

– А разве тебе не захотелось остаться одному? – спросила Камилла.

– Нет, мадам, не захотелось. Я довольно крут, мои нервы достаточно крепки. Но на меня все там нагоняло жуть, как говорят в телевизоре. Первый раз в жизни мне было жутко, и я это признаю. Послушайте, Грэнтам!

– Да?

– Сейчас около девяти. В «Ривьере» идет фильм с Джоном Фордом, в большом кинотеатре на Кинг-стрит. Последний сеанс, если верить вечерним газетам, начинается в девять часов пять минут. Хотите пойти вместе и посмотреть, вы оба?

– Нет. Если только ты, Камилла?..

– Это не для меня, спасибо!

– Ну, как хотите, – сказал Рип. – Думаю, вы совершаете ошибку, ну да ладно. Я-то пойду. Что бы ни случилось, сейчас или в будущем, не говорите, что я не пытался…

И он удалился с некоторым шиком.

Они просидели над кофе еще полчаса с лишним, в полутемном зале, освещенном лишь настольными лампами под абажурами. Но именно эта интерлюдия – сначала встреча с Шелдонами, а потом с Рипом – заставила Алана вновь задать себе кое-какие вопросы, когда они ехал назад в Мэйнард-Холл.

Пальцы его левой руки барабанили по рулю. Он часто искоса взглядывал на Камиллу – короткий нос, довольно полные розовые губы – теплое и полное жизни существо, полностью ушедшее в себя.

Луна с трудом пробивалась сквозь тучи. Было двадцать минут одиннадцатого, когда Алан подрулил к портику. Слабый свет пробивался из окон Мэдж над парадной дверью; виднелся смутный огонек люстры в главном холле. Дом, в остальном казавшийся темным, поднимался на фоне грозового неба.

– Никто еще не вернулся, – сказала Камилла. – Но еще не поздно. Не хочешь… не хочешь зайти ненадолго?

– Спасибо.

В конце холла появился непроницаемый Джордж, спросивший, не нужно ли что-нибудь. Камилла ответила, что нет, и он деликатно исчез. Алан пошел за ней вниз, в библиотеку, где она включила свет в большой комнате с портретом миссис Генри Мэйнард над камином. Камилла улыбалась, но чувствовалось, что тревога не покинула ее.

– Не очень-то жизнерадостно, правда? – спросила она. – Понятно, почему Рип сказал, что здесь жутко.

– Да, но…

– Алан, что у тебя на уме?

– На уме у меня очень много. Что было не так?

– Не так?

– Ни одного спорного вопроса за весь вечер! Ни одного спора ни на какую тему – литературную, художественную или политическую…

– А, это!

– Мы двигались к достижению некоей духовной близости, мы становились ближе и даже поторапливали друг друга, когда что-то внезапно разрушило атмосферу и испортило настроение. Что это было? Неужели мы не можем поговорить о ситуации в этом доме? Неужели мы даже не можем думать о ней без того, чтобы нас тут же не разводило в стороны друг от друга?

– В самом деле, Алан! Если ты опять настаиваешь на игре в великого детектива и собираешь бомбить меня вопросами, словно я твой главный свидетель, ты и не можешь ожидать ничего другого. Как я думаю, что здесь происходит? Что я подозреваю? Ох уж эти вопросы!

– Ну, а что здесь действительно происходит? Что ты подозреваешь?

– Такое нелепое, что об этом и говорить не надо!

– Вещи, которые вызывают самые крупные неприятности в этом мире, Камилла, – это вещи слишком нелепые, чтобы о них говорить. Расслабься! Что касается игры в великого детектива, признаю, что сегодня утром выставил себя дураком…

Настроение Камиллы вдруг переменилось.

– Но это совсем не так! – выдохнула она. – Ты вовсе не выставил себя дураком! Если принять во внимание те факты, которые у тебя были…

– Бросить бейсбольный мяч и прибить старого черта? – с горечью сказал Алан. – Если это и не полная дурь, то по крайней мере порядочная глупость. Но все же возможно, если есть шанс… Мне просто интересно…

– Что тебе интересно? Ты не собираешься уйти от меня, нет?

– Будь у меня выбор, я бы никогда от тебя не ушел. И сейчас не ухожу.

Алан шагнул к двери оружейной, открыл ее в темноту и дотронулся до выключателя у самого входа. Свет брызнул из хрустальной люстры. Три раза капитан Эшкрофт стирал буквы, написанные мелом на школьной доске. Теперь в ночной тишине на Алана смотрело четвертое послание.

"ЕСТЬ ВЫРАЖЕНИЕ «РАСКОЛОТЬ ДЕЛО», НЕ ТАК ЛИ? ИЛИ ТАК ГОВОРЯТ ТОЛЬКО В КНИГАХ И ФИЛЬМАХ? С.Ш.ДЖ.П., К. 26. РАСКОЛИТЕ ДЕЛО С ПОМОЩЬЮ ТОГО, ЧТО НАЙДЕТЕ ТАМ, ИЛИ Я ВАМ БОЛЬШЕ НЕ СМОГУ ПОМОЧЬ.

ТОТ, КТО СТАРАЛСЯ ИЗО ВСЕХ СИЛ. Я. С".

Бой часов, закончившийся единственным ударом, означавшим половину одиннадцатого, оживил дальние часы в холле. Алан повернулся и обнаружил Камиллу у своего локтя.

– Ну, – сказала она, – к этому времени нам следовало бы уже привыкнуть, разве нет?

– Держись!

– Не могу держаться, хотя очень стараюсь. Кажется, доктор Фелл ожидал очередное послание, не так ли? Кажется, он даже хотел получить его?

– Да. Но на этот раз обнаружили его мы. На этот раз, нравится им это или нет, мы можем опередить их на один шаг.

– Опередить?.. Алан, ты спятил?

– Нет.

– До сих пор, – пробормотала Камилла, – по крайней мере, все указания были понятны. А здесь какая-то тарабарщина. «С.Ш.ДЖ.П., К. 26». Мы не можем здесь ничего понять, правда?

– Я в этом не так уверен. Вот, например, средняя школа «Джоэль Пуансет», комната 26. Как тебе?

Камилла схватила его за руку:

– Может быть! Да, очень может быть! Но…

– Мэдж ведь говорила вчера об этой школе? Она закрыта; здание собираются сносить. Кто-то из соседнего коттеджа присматривает за ним. Что еще сказала Мэдж?

– В тот раз она больше ничего не сказала, но снова упомянула о нем, когда мы говорили вчера днем. Человек, который присматривает за зданием, владелец фермы по выращиванию рассады, цветов и семян. Это находится на восток от территории школы. В школу нельзя попасть через главные ворота, потому что они заперты и закрыты тяжелой решеткой. Единственный способ пройти внутрь, кроме взлома, это через полуподвальную дверь с западной стороны.

– Тогда как сторож находится с восточной! Все лучше и лучше!

– Почему?

– Камилла, школа «Джоэль Пуансет» меньше чем в пяти минутах ходьбы отсюда по Форт-Джонсон-роуд. Шутник – который вовсе не шутник, как считает доктор Фелл, – говорит, что в комнате 26 находится нечто, что расколет дело. Я собираюсь пойти туда и выяснить это.

– Сейчас?

– Конечно, когда же еще?

– Алан, мне не надо напоминать тебе, что происходит. Разве не опасно идти туда?

– Тут ничего не поделаешь. Эти люди – убийца, шутник, кто тебе еще нравится – запугали нас так, что мы уже больше не можем бояться. Да, моя дорогая. Не хочешь ли ты пойти со мной?

– Ой, а можно? Я… я на самом деле ничего не боюсь, пока я с тобой.

– Тогда давай собираться. Подожди! Хочешь переодеться?

– Я бы не стала, если ты не хочешь. – Камилла оглядела свое розовое платье. – Вот только туфли на шпильках, и все. Если можно надеть туфли без каблуков и брюки, обещаю, это займет не больше пяти минут. И помнишь маленький электрический фонарик, который был у Мэдж в кабинете вчера ночью? Капитан Эшкрофт отнес его к ней в спальню, но я взяла его себе. Я его принесу, хорошо? Пять минут! – сказала Камилла и унеслась стрелой.

Несмотря на его намерение покурить, она собралась быстрее, чем обещала. Камилла, должно быть, молниеносно сбросила с себя одежду и надела другую. Алан успел выкурить меньше половины сигареты, когда она появилась снова, гибкая, в темных брюках и в том же бронзовом свитере, в котором была днем.

Когда они вышли из дома, под неверной луной и мчащимися тучами по парку метались дикие тени. Алан тут же включил фонарик. Он направился к главным воротам, но Камилла дотронулась до его руки.

– Нет необходимости идти этим путем, – заметила она, показывая на юг. Там есть боковые ворота, которые выведут нас к большой дороге. Если уж ты должен это сделать…

В сотне ярдов на юг, пройдя по промокшей от росы траве, мимо цветочных клумб, окруженные тонким писком москитов, они нашли в кирпичной стене другие ворота. За ними нестриженая трава мягко скатывалась к занавесу из дубов, охранявших эту сторону Форт-Джонсон-роуд. Алан заколебался, открывая ворота:

– В знаменитую воскресную ночь второго мая, когда Мэдж встречалась с каким-то неизвестным мужчиной, он, скорее всего, ушел именно этим путем.

– Да, надо думать. Это важно?

– Камилла, в этом клубке проблем все важно. Вверх по дороге, потом повернем направо.

Они двинулись на запад по Форт-Джонсон-роуд, Камилла шла рядом с ним, и Алан время от времени включал фонарик, когда переплетенные ветки деревьев над их головами становились такими густыми, что совсем не пропускали лунного света.

– Ну вот, – сказал он, – что касается неизвестного нам Н. С., который давал нам столько указаний…

– Новый комплект указаний каждый раз, как только мы отвернемся! А этого не может быть!

– Чего не может быть?

– Н. С.,– прошептала Камилла, – похоже, знает объяснение всего дела. Откуда Н. С. вообще может это знать?

– Возможно, это просто подозрения. Или информация, с которой он или она не может выступить в открытую.

– А в какую игру играет капитан Эшкрофт? Какое телефонное сообщение он получил из своего офиса, почему он выглядел так странно и сказал, что не будет допрашивать Мэдж до завтрашнего дня?

– Все снова возвращается к Мэдж, не так ли? Возможно, ответ находится в комнате 26 в заброшенной школе. Чуть дальше по дороге, еще одна-две минуты…

Справа позади них оставались земли Мэйнард-Холла. Слева ряд высоких дубов теперь исчез, и показалось открытое пространство размером в несколько акров. Сначала они увидели высокий проволочный забор, за которым виднелись деревья, кустарники, крыши оранжерей и коттеджа, где была цветочная ферма.

Позади фермы их глаза разглядели выцветший оранжево-желтый кирпич и поблескивающие длинные окна – два этажа школы «Джоэль Пуансет». В этом неверном свете едва можно было разглядеть название, вырезанное на фасаде, и дату «1920».

Они прошли мимо здания, ступая очень тихо и держась в тени, на северной стороне дороги. На западе от школы, отделенное от ее территории рядом деревьев, находилось заведение, которое Алан раньше не замечал. Покрашенный коричневой краской деревянный забор окружал территорию и скрывал ее от взглядов.

– Я могу сказать тебе, что это, – прошептала Камилла. – Вывеска гласит: «Р. Гэйддон. Торговля». Вчера мы проезжали мимо, и ворота были широко распахнуты. Это самая настоящая свалка металлолома!

– Тогда, по крайней мере, в это время здесь никого не должно быть. Посмотри на середину этой части школьного здания. Несколько ступенек ведут к полуподвальной двери, должно быть, к той самой, которая нам нужна. Пошли туда.

Камилла взяла его за руку. Они не шумели, пока шли к двери, двигаясь по диагонали, по голой земле, трава на которой была вытоптана несколькими поколениями школьников. Но тени, в которых что-то или кто-то мог скрываться, становились чернее и плотнее под освещенными луной окнами. Они все еще были в нескольких ярдах от трехгранного каменного углубления, похожего на очень плоский колодец, в котором широкие, крутые ступени спускались к двери, как Камилла вдруг тихо прошептала:

– Алан, а кто такой был Джоэль Пуансет?

– Чарлстонский дипломат, первый американский посол в Мексике в восемьсот двадцатых, а потом министр обороны при Ван Бьюрене. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что мне это не нравится. Не думаю, что мы здесь одни. У меня такое чувство, что кто-то рядом, может быть, следит за нами.

– У меня такое же чувство. Но это только воображение. Здесь нет ни души на расстоянии…

Чей-то голос расколол ночь напополам.

– А ну стоять! – проревел он. – Кто ты есть такой? Вот обрез, если ты не стоять и я смотреть, кто ты…

Сердце Алана ушло в пятки. Он видел неясную фигуру, которая, казалось, материализовалась из стены. Только сейчас он осознал, что голос обращается вовсе не к ним. Он обращался к двум крупным мужчинам, стоявшим на ступенях внизу у двери. В правой руке менее крупный держал нечто, выглядевшее как огромный электрический фонарь. Раздался щелчок – свет засиял на золотом щите, зажатом в ладони его левой руки.

– Полиция! – заорал в ответ капитан Эшкрофт. – А вы кто такой?

Первый голос, в мгновение лишившись ярости, зазвучал уже обеспокоенно:

– Фамилия Хендрикс, Хендрикс, цветоводы. Если вы точно полиция…

– Посмотрите на этот значок. И не говорите, что мне нужен ордер на незанятое помещение!

– Ничего не говорить вам, сэр. Просто быть осторожно с чертовы дети, все. Что-то не так?

– Может, да, может, нет. Я здесь, чтобы это выяснить. Свет здесь есть?

– Свет, вода, почти все. Не будете много пользовать, нет?

– Я позабочусь об этом. Теперь идите отсюда.

– Я только спросить, сэр…

– Идите отсюда, слышите?

Шаркающие шаги удалились, неясная фигура исчезла. Пока доктор Фелл продолжал стоять на том же месте, капитан Эшкрофт преодолел три каменные ступени. Луч света пересек двор, поднявшись сначала на Алана, потом на Камиллу, и фонарь выключили. Капитан Эшкрофт оглядел их.

– Ну… вот! – сказал он, изучая Алана. – Вы вернулись, не так ли? Поняли, что означает «С.Ш.Дж. П.», и попытались попасть сюда вперед нас?

– Да, что-то вроде того.

– Ну, ничего плохого не случилось. Мы вернемся назад и… – Его тон изменился. – Я совсем не рад видеть здесь вас, мисс Брюс. Это не увеселительная прогулка, знаете ли!

– Капитан, – воскликнула обезумевшая Камилла, – рядом с вашими школами обычно располагаются свалки металлолома?

– Нет, не часто. Если вы имеете в виду старину Поки Гейддона, они выкупили его участок и расчистят, когда будут сносить школу. Нет, я не рад вас здесь видеть. Ну, да ничего не поделаешь, раз уж вы здесь.

– Ничего не поделаешь? – прогудел голос доктора Фелла.

Капитан Эшкрофт повернулся назад, включив свой фонарь, и спустился на три ступени. Широкая, тяжелая дверь, без ручки на внешней стороне, была примерно на четверть дюйма приоткрыта и придерживалась каким-то тонким и изогнутым металлическим предметом, вставленным между дверью и дверной рамой.

– Пришлось открывать пальцами, – объяснил капитан. – Здесь не заперто на замок, но там есть засов, который опускается изнутри. Так что пришлось ее вскрывать…

– …И теперь не давать ей закрыться, – дополнил доктор Фелл, – с помощью исторического и ценного штопора, который я всегда ношу с собой. Архонты афинские! – просипел он, корча страшную рожу и кривясь от света. – Если мы собираемся войти, не лучше ли нам все-таки это сделать? Пока вы беседовали с нашими друзьями, я отважился открыть дверь чуть шире. Я не уверен, что расслышал внутри шаги; без сомнения, я слышу много лишнего. Но мне было бы интересно…

– Что интересно?

– Мне было бы интересно знать, – сказал доктор Фелл, – не мог ли кто-то еще пройти сюда до любого из нас.

Глава 16

– Кто-то еще? – выпалил капитан Эшкрофт. – Об этом мы скоро узнаем!

Чересчур оптимистично, усмехнулся про себя Алан. Держа большую дверь открытой, пока остальные прошли вперед него вниз еще по двум ступенькам, капитан Эшкрофт оставил ее приоткрытой. Потом, направив луч своего большого фонаря прямо вперед, двинулся, чтобы догнать доктора Фелла. Камилла и Алан шли за ними, отставая на несколько футов.

Довольно широкий коридор с бетонным полом тянулся по ширине здания. Или школу закрыли совсем недавно, решил Алан, или за ней очень хорошо присматривали все это время. Несмотря на духоту полуподземного прохода, здесь не чувствовалось ни затхлости, ни сырости.

При входе он краем глаза заметил закрытую дверь с матовой стеклянной панелью. В правой руке у него был маленький фонарик, но он не стал включать его, чтобы рассмотреть все получше. Вместо этого с Камиллой, прижимавшейся к его левой руке, Алан следовал за лучом большого фонаря по мере того, как доктор Фелл и капитан Эшкрофт продвигались вперед. Их голоса убегали и отдавались гулким эхом.

– Хрумпф! – издал звук доктор Фелл. – Поскольку за все мои грехи я сам был однажды школьным учителем…

– Вы чувствуете себя как дома? – догадался капитан Эшкрофт. – Отлично! Но что мы здесь ищем?

– Что-то, – ответил доктор Фелл, – на что шутник, который на самом деле не шутник, обратил наше особое внимание. Или это уже было здесь, как фотография По в Форт-Молтри, или же он положил это сюда, чтобы мы могли найти. До сих пор, по крайней мере, наш анонимный друг всегда был точен. Архонты афинские! – Он остановился, показывая вперед. – Там, разумеется, находится лестница на основной этаж?

Так оно и было. Там, где поперечный коридор пересекался с центральным коридором, идущим сквозь здание, широкая лестница с бетонными пролетами и тяжелыми перилами из железа и дерева вела наверх, в еще более плотную темноту.

– И это еще не все, – прошептал Алан на ухо Камилле.

– Не все?

Они прошли мимо других дверей, слева и справа. В сторону одной из них, на правой стороне, Алан послал мгновенный луч света. На ее панели не было номера, но на непрозрачном стекле выступали черные буквы: «Ручной труд». Камилла схватила его за запястье и быстро посветила лучом фонарика на другую дверь, расположенную значительно дальше слева.

– «Домоводство», – прозвучал ее настойчивый шепот. – Ручной труд для мальчиков, домоводство для девочек. Точно так же, как в любой школе, построенной сорок с лишним лет назад. Но что ты имел в виду, сказав про лестницу, что «это еще не все»?

– Иди за мной, постарайся идти тихо, я тебе покажу.

Стараясь стать невидимым для капитана Эшкрофта и доктора Фелла, которые теперь взбирались по ступеням, он провел ее на еще на полдюжины шагов вперед, за лестницу. В углу стены, там, где центральный коридор встречался с поперечным, Алан прислонился плечом к высоким деревянным дверям и толчком открыл одну из них.

Перед ними была галерея, окружавщая спортивный зал внизу. Искаженный лунный свет, пробивающийся сквозь неплотно прикрытые жалюзи, касался начищенного пола на расстоянии пятнадцати или двадцати футов внизу. На Алана словно повеяло знакомой атмосферой прошлых баскетбольных матчей, гимнастических упражнений давних времен.

– Знаешь, это не подвал, – признался Алан. – Если ты посмотришь назад на лестницу, вот так, ты увидишь другие ступени, ведущие вниз. Под этим этажом есть еще один: раздевалки для спортивного зала, котельная, все, что нужно.

– Я… полагаю, да, – выдохнула Камилла. – Но во всем этом есть что-то подавляющее и ужасно жуткое, не так ли? Я могла бы поклясться, что видела… Знаю, что ничего не пошевелилось, на самом деле нет. И все же! – Ее левая рука обвила его шею. – Давай поднимемся и присоединимся к остальным, ладно?

И они поспешили наверх, предоставив двери на галерею захлопнуться самой. Наверху, на просторном основном этаже, выложенном гладкой плиткой, в величественной позе, используя луч фонаря как указку, стоял капитан Эшкрофт.

– Нам нужно пересчитать комнаты, только и всего! – изрек он. – В этом месте их должно быть гораздо больше, чем двадцать шесть, только у некоторых нет номеров, одни названия. Как вон там!

– Если вы имеете в виду офис, – прогудел в ответ доктор Фелл, следя за лучом, когда он двинулся вперед, – могу ли я предложить, чтобы мы безотлагательно осмотрели офис?

– Хорошо! Вполне справедливо. Но почему офис?

– Мой дорогой сэр! Поскольку здесь есть электричество и вода, возможно, и телефон тоже работает. А если телефон работает…

Запах мела и школьных досок все еще преследовал эти стены. Впереди большие двойные входные двери здания были обращены к Форт-Джонсон-роуд над спуском из каменных ступенек, ведущим вниз во двор. Сразу внизу был широкий вестибюль, потом в стене справа, если смотреть вперед, показалась стеклянная дверь офиса. Капитан Эшкрофт освещал дорогу, пока доктор Фелл, неуклюже переваливаясь, подошел туда, толчком открыл двери и дотронулся до выключателя на внутренней стене.

Это была довольно большая комната, когда-то служившая приемной. Одна лампа горела на потолке, другая на плоском столе секретаря, демонстрируя темно-желтые стены, заставленные шкафами для папок. Два окна в дюжине футов над землей были обращены на восток, в сторону садоводческой фермы. На стене над столом секретаря висела в рамке фотография Томаса Эдисона; на столе стоял телефон, а рядом лежала телефонная книга Чарлстона. Справа виднелась дверь из полированных коричневых панелей с надписью золотыми буквами: «Дж. Финли Сунер, директор».

Доктор Фелл, с лицом еще более красным, чем обычно, уселся на стул, швырнул свою шляпу на стол секретаря, положил рядом с ней палку и замигал, как сова, глядя на дверь директорского офиса.

– Воображаю, какой нескончаемый восторг у подростков вызывало такое имя, как Дж. Финли Сунер. «Наш Сунер, молодой парнишка, горазд обстряпывать делишки». Ладно, с этим все.

Сипя, откашливаясь, он взял телефонную трубку и поднес ее к уху. В тишине ночи все четверо могли расслышать глухое гудение, показывающее, что линия свободна. Доктор Фелл положил трубку обратно.

– Все вы слышите и наблюдаете, – сказал он триумфально, – что аппарат в полном порядке. Могу ли я задать вопрос, капитан: есть ли какие-либо другие телефоны в этой округе, расположенные ближе к Мэйнард-Холлу, чем этот?

Капитан Эшкрофт уставился на него:

– Нет, этот ближайший. Есть, разумеется, еще один на военно-морской исследовательской станции, но туда посторонних не пускают. На этом конце острова не так уж много народу. Единственный другой телефон, о котором я знаю, находится в магазинчике на перекрестке в паре миль вниз по дороге в противоположном направлении. – Он оживился. – Вы, вероятно, думаете о юмористе, который так усердно с нами развлекается?

– Думаю.

– Вчера после обеда он или она звонил мне со всей этой ерундой насчет томагавка! Вы думаете, звонок был сделан отсюда?

– Думаю, это в высшей степени вероятно.

– Хорошо, но что это доказывает?

– Доказывает? – воскликнул доктор Фелл, поднимаясь. – Мой дорогой сэр, в качестве улики это не доказывает ничего. Но что касается юмориста, нам и не надо ничего доказывать. Личность юмориста – как противоположность личности убийцы – уже была выяснена, поскольку определенная особа слишком много знает.

– Да, – выпалил капитан Эшкрофт, – именно это и сидит у меня в печенках. По мне, было бы просто замечательно, если бы мы могли разобраться со всем этим делом до начала слушания в понедельник. Мы знаем убийцу или, по крайней мере, почти уверены, что знаем. Но кто же этот чертов шутник и почему он шутил? Если вы не скажете мне, потому что все время повторяете, что это не важно, то что мы делаем сейчас?

– Мы ищем комнату 26 и улики, которые нас там ждут. С вашего позволения, сэр, мы будем пользоваться школьным электричеством как можно меньше. Не достанете ли вы снова фонарь, пожалуйста, пока я погашу здесь свет?

Камилла ближе прижалась к Алану, когда доктор Фелл, подхватив шляпу и палку, пошел обратно к выключателю на стене у двери.

– В этом деле – простите меня! – я чересчур близко подошел к совершению очень глупой ошибки, когда случай или удача восстановили мое равновесие. Раз споткнувшись, и споткнувшись основательно, я не испытываю желания спотыкаться снова. Собственно говоря, если кто-то должен идти и следить за нами в этот момент…

Доктор Фелл щелкнул выключателем. За исключением слабого неверного лунного света, проникавшего через окна, темнота накрыла их, как вполне физически ощутимый колпак. И в голове Алана Грэнтама зашевелилось целое царство кошмаров. Потому что за ними действительно наблюдали.

За правым окном, подоконник которого находился в дюжине футов от земли, поднималась темная фигура, кто-то стоял снаружи и вглядывался в комнату. Казалось, фигура с любопытством двигала шеей, лунный свет отбрасывал бесформенную тень на пол.

Капитан Эшкрофт, громко выругавшись, направил луч большого фонаря прямо на это окно. Кошмар исчез практически одновременно с воплем антикульминации.

Выглядевшая кошмарной фигура оказалась всего лишь Янси Билом. Янси, в спортивной куртке и брюках, все еще стоял на коленях на внешнем подоконнике и, с трудом удерживая сомнительное равновесие, держался за выступы кирпичей по обеим сторонам окна. Он сказал или выкрикнул что-то, когда капитан Эшкрофт шагнул к нему, но через стекло никаких слов не было слышно.

Окно открывалось не так, как обычно открываются подъемные окна. Если потянуть за металлическую ручку на нижней части рамы, вся нижняя часть открывается внутрь и вверх под острым углом, оставляя достаточно места, чтобы можно было пролезть.

Кипевший негодованием капитан Эшкрофт открыл окно. Каким-то чудом Янси, бледный, с запавшими глазами, извиваясь, ухитрился просунуть ноги через отверстие. Оказавшись внутри комнаты, он встал и прислонился к окну спиной, чтобы закрыть его.

– Ну? – требовательно спросил капитан Эшкрофт. – Что, интересно, вы здесь делаете? Вы же уехали домой, не так ли?

– Я уехал домой несколько часов назад, да! Но я опять вернулся!

– Это бросается в глаза. Что же вы здесь делаете?

– Елиуй, бога ради, у вас сердце есть? Я должен был знать, как чувствует себя Мэдж, или нет? Я не мог бросить Мэдж!

– Ну и?..

– Я стал беспокоиться о ней, – сказал Янси, щурясь, так как свет светил ему в глаза, – так что я приехал обратно минут двадцать назад. Ваш цербер все еще стоял на страже у двери спальни, даже не позволил мне с ней поговорить. И если говорить о вопросах, старина, – взорвался он, – чего добиваетесь вы, полицейские? Полностью изолируете Мэдж или как?

– Нет, разумеется! Зачем нам это делать?

– Именно это я и хочу узнать, черт побери! Она сегрегирована и иммунизирована, ее нельзя было в большей степени отрезать от мира, даже посадив в тюрьму. Что это за игра, Хабаккук? Мне пришла в голову мысль, что адвокат девочке понадобится гораздо больше, чем доктор.

– Может быть, и понадобится, коли на то пошло. Мы знаем, чего мы добиваемся, молодой человек, у нас есть для этого основания. Теперь вы мне расскажете…

– Хорошо, хорошо!

В сумраке офиса Янси вместо приветствия помахал рукой доктору Феллу, Камилле и Алану. Потом его снова понесло.

– Я встретил Джорджа, – продолжал он, – когда тот шел спать. Джордж не запирает дом. Здесь никто никогда ничего не запирает, вот вам и результат! Ну, вся чертова компания уехала вечером в город. – Он посмотрел на Камиллу и Алана. – Я знал, конечно, что вы уехали вдвоем. Но оказалось, что Валери увезла Боба Крэндалла на своей машине куда-то там ужинать. Рип Хиллборо уехал за ними, чтобы успеть на последний сеанс в «Ривьере». Рип не вернулся, Боб не вернулся, Валери могла бы появиться на минуту или две, хотя бы для того, чтобы завезти Боба домой, но она этого не сделала. Никто не вернулся, а было уже почти одиннадцать часов!