Текст книги "Война Небесных Властелинов (Небесные Властелины - 2)"

Автор книги: Джон Броснан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Саймон защищался, госпожа. Похоже на то, что Цери пыталась перерезать ему, спящему, горло.

У нее подкосились ноги. Это уже было похоже на правду. Все вставало на свои места.

– Идем, – с трудом вымолвила она.

Они снова пошли по коридору.

– Говори, как все случилось, – приказала она Кишу.

– Шен немедленно вызвал меня. Я пришел и увидел, что Саймон и Цери лежат на полу. Саймон лежал сверху, на теле Цери, лицом вниз. В груди у Цери торчал нож. По рукоятку. Было много крови. Когда мы приподняли Саймона, то заметили надрез на его горле: вот так – поперек. Но, слава Богине-Матери, артерия не задета.

Словно наяву Джен представилось, как Цери, удостоверившись, что ее подруга спит, утомленная любовными играми, вылезает из кровати, берет нож и идет к Саймону. Вот она перерезает горло мальчику, уверенная, что делает это для общего блага. Саймон просыпается и... И что? Быстро вскакивает, отнимает нож у взрослой женщины и вонзает его в грудь по самую рукоять? Двухлетний мальчик? Он, конечно, развит не по годам, и Цери сильно сдала в последнее время, но не настолько же! И как он мог убить человека? Это невозможно представить. Он – очень добрый и жалостливый ребенок! Он не тронул бы даже своего убийцу! Нет, это совершенно исключено. Единственное возможное объяснение – самоубийство. От отчаяния. От осознания безнравственности своего поступка?

Ну что ж, выяснением мотивов можно заняться и потом. Сейчас есть более важные дела.

Они пришли в большой госпиталь, рассчитанный на сотни мест, полный медицинского оборудования и запасов медикаментов. Внутри него постоянно обитали специальные бактерии, уничтожавшие любые болезнетворные микроорганизмы, создавая стерильно чистую атмосферу. Около одной из медицинских машин стоял Шен.

– Никаких изменений, госпожа, – с сожалением произнес он.

Медицинская машина представляла собой темный пластмассовый цилиндр, из которого во все стороны тянулись кабели, уходившие затем в пол и в низкий потолок. Джен поглядела на контрольный экран. Саймон был жив. Она нахмурилась. Большая часть информации ей ни о чем не говорила, но кое-что было доступно для ее понимания: пульс был тридцать ударов в минуту, температура – восемьдесят шесть градусов по Фаренгейту. Все ниже нормы, но стабильно. Она повернулась к мужчинам и спросила:

– Что ему давали.

Шен нажал клавишу на пульте.

– Посмотрите... Чтобы восполнить потерю крови, ему ввели пинту физиологического раствора... Потом ввели обычные препараты против вирусов, бактерий и плесени... Больше ничего...

Джен удивилась. У Саймона, судя по всему, только поверхностные ранения. Почему же и пульс и температура такие низкие?

– Что с ним? Он в сознании? – спросила она в сильном беспокойстве.

Вместо ответа Шеи нажал другую клавишу, и на экране после слова ДИАГНОЗ высветился следующий текст:

ПАЦИЕНТ НАХОДИТСЯ В ГЛУБОКОЙ КОМЕ. ПРИЧИНА НЕЯСНА. МОЗГОВАЯ АКТИВНОСТЬ СИЛЬНО ПОНИЖЕНА, ОРГАНИЧЕСКИХ НАРУШЕНИЙ НЕ ОБНАРУЖЕНО. ОБМЕН ВЕЩЕСТВ КРАЙНЕ ЗАМЕДЛЕННЫЙ, НО БЕЗ ВИДИМЫХ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ. ВЫВОД: ПАЦИЕНТ НАХОДИТСЯ В УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОМ СОСТОЯНИИ.

По мере прочтения диагноза ее беспокойство росло все больше. Прочитав его дважды, она повернулась к мужчинам.

– Что это за диагноз? Это черт знает что, а не диагноз! Все в порядке, а мальчик умирает!

Шен беспомощно пожал плечами.

– Мадам, диагностик не знает, что происходит с ребенком. Вроде бы он абсолютно здоров.

– Абсолютно здоров? – рассердилась она. – В коме, холодный, с неработающим мозгом? Карл! – позвала она, подняв глаза к потолку. – Ты слышал? Что ты на это скажешь? Чепуха, правда?

– Да, Джен.

– Залезь в медицинскую программу и проверь, исправна ли она. Может быть, пока не поздно, надо перенести Саймона в другое место?

После незаметной паузы раздался ответ Карла:

– Все в порядке. Программы работают нормально, в аппаратуре тоже нет неполадок.

– Но как это может быть? – не соглашалась Джен. – Мне надо знать, что с моим мальчиком!

– Очевидно, – бесстрастно ответил Карл, – машина не может зафиксировать причины болезни, это лежит вне ее компетенции, но в пределах своих возможностей она работает правильно.

Джен застонала и обхватила голову руками.

– Он в шоке, вот что! Он не вынес психологических нагрузок!

– У него нет признаков шока, – возразил Карл. – Психические изменения вызывают изменения в химико-биологическом составе мозговых тканей, которые легко фиксируются имеющейся аппаратурой. Это точно: в пределах наших знаний он абсолютно здоров.

– Ну как же это может быть? – в отчаянии крикнула она.

– Не знаю, Джен, – ответил Карл.

Боль и отчаяние сдавили ее сердце.

– Я хочу видеть его, – измученно прошептала она. – Это возможно?

– Да, – ответил Карл. – Он не подключен к системе жизнеобеспечения. Его даже можно забрать домой, но я бы советовал подождать. Вдруг что-нибудь произойдет, и ему потребуется срочная медицинская помощь?

– Да, конечно, – устало согласилась Джен, – ты прав. Дайте мне только взглянуть на него, и все.

После некоторых незаметных для глаз приготовлений крышка цилиндра медленно открылась. Саймон лежал в специальном углублении, полностью повторявшем контуры его нагого тела. Он был таким маленьким, беззащитным, что у нее защемило сердце. Но выражение лица у него было спокойным, как будто он только что заснул.

– Саймон, – тихо позвала она и потрогала лоб мальчика.

Лоб был очень холодным.

– Ты меня слышишь?

Но мальчик не отозвался.

А она продолжала разговаривать с ним, пока не вмешался Карл и не сказал, что минута истекла. Тогда она замолчала, а потом повернулась к мужчинам.

– Где Цери?

Киш и Шен переглянулись, и Шен показал на соседний цилиндр.

– Я хочу посмотреть на нее.

– Мадам... может быть, не стоит? – сказал Киш. – Мы позаботимся о ней.

– Я хочу посмотреть на нее, – мягко попросила она. – Попрощаться, понимаете?

Глава 8

– Еще вина, Робин? – спросил герцог.

Рин кивнул и протянул руку за своим бокалом, но, прежде чем он успел до него дотронуться, бокал вздрогнул и пополз на другой конец стола. Все посмотрели на движущийся бокал. Герцог улыбнулся, скрывая за гримасой свое беспокойство.

– Да, шторм крепчает, но я уверен, что это неопасно.

У Рина такой уверенности не было. Все сидящие за столом старались не подавать виду, что обеспокоены, но их веселость становилась все более вымученной, а слуги обменивались все более тревожными взглядами. Юноша понял, что на "Властелине Мордреде" давно не видывали такой непогоды. И после всего, что он увидел здесь за три дня, у него не было никакой уверенности, что корабль выдержит борьбу с разбушевавшейся стихией.

Шторм настиг эскадру Небесных Властелинов уже под вечер. Еще до наступления темноты визуальный контакт был потерян из-за сплошной облачности. Когда ветер стал усиливаться, Рина охватило беспокойство: его корабль остался наверху, без присмотра. Ему вспомнился ползущий по столу бокал с вином. Он поделился своей тревогой с герцогом, но тот заверил его, что к кораблю послана дополнительная группа опытных рабов, чтобы они еще надежней прикрепили его аппарат к обшивке Небесного Властелина.

– Э-э-э... Робин! Расскажите нам, пожалуйста, о своей жизни в подводном мире! Наверное, это было очень интересно, не так ли? – сказал герцог.

Он вздрогнул, когда пол стал крениться, и, чтобы не упасть, все вынуждены были схватиться за стол или стулья, привинченные к полу. Андреа, сидевшая рядом с Рином, ухватилась за его рукав.

Когда после некоторого замешательства стало ясно, что корабль не падает вниз, герцог вымучил улыбку и оглядел всех сидевших за столом.

– Расскажите же нам. Мы просто сгораем от нетерпения.

За столом, кроме герцога, Рина и принцессы Андреа, сидели: барон со своей женой, полной блондинкой, явно достигшей максимального возраста, принц Дарси, сын герцога (он был на год старше Рина), и леди Твила, как понял Рин, любовница принца. Принц Дарси – вылитый отец в молодости – был в высшей степени предупредителен по отношению к гостю, но Рин видел, с каким трудом ему это дается. Поначалу Рин думал, что у принца на его счет какая-то паранойя, но теперь стал подозревать, что чем-то ненароком обидел его.

– Да, отец, конечно. Мы все просим дорогого гостя, – сказал принц, подарив Рину ослепительную улыбку. – Элои, например, поражают мое воображение. Они привлекательны?

– Да, в некотором смысле. Но, я вам уже говорил, они бесполы.

– Ну и что? – заметил принц. – Если они привлекательны, то, может быть, их можно было использовать без их согласия? Тем более, как вы говорите, им все равно, что вы над ними вытворяете.

Рин улыбнулся принцу еще более ослепительно.

– Если вы имеете в виду гомосексуальную любовь, то это все равно невозможно. У них нет даже заднепроходного отверстия.

После неловкой паузы герцог перевел разговор на другое.

– А мне интересно, откуда база черпает энергию. Ведь подо льдом темно, там нельзя брать энергию от солнца, как это делаем мы.

Рин отвел взгляд от принца и повернулся к герцогу.

– Вы правы. Элои – перед тем как они превратились в элоев – нашли альтернативные источники энергии. Они проникли глубоко внутрь земной поверхности, до областей с высокой температурой и давлением. На дне океана они построили специальную станцию, связанную с базой мощными кабелями.

Это была совершенная ложь, но Рин не хотел говорить о ядерном реакторе. Он предполагал, что на эту тему среди выживших людей наложено табу.

– А кто работает на станции? – спросил барон Спранг. – Ведь, как я понял, элои на это не способны.

– Автоматы, – ответил Рин. – Под управлением программ. Элои, конечно, застыли в своем развитии, – "как и вы", – подумал он. – Но программы на базе самообучающиеся, они реагируют на все изменения во внешней среде и надежно защищают элоев. Но не только это. Программы сами, без всяких внешних причин, совершенствуют и себя, и оборудование, и базу. База, например, в настоящий момент имеет гораздо большие размеры, чем первоначально.

Барон нахмурился.

– Большие размеры? А откуда берутся строительные материалы?

– Со дна моря. Этим занимаются специальные роботы. Вы просто представить себе не можете, сколько в земной мантии полезных ископаемых!

Эта часть рассказа была абсолютной правдой.

– Вас воспитывали машины? – спросила баронесса. – С самого рождения?

Корабль снова накренился и завибрировал. Рин немного подождал, потом продолжил:

– Да, баронесса, хотя я считал их людьми. Программы выглядели и вели себя совершенно как люди, только их нельзя было потрогать.

– Они вас учили?

– Очень многому.

– А религиозное воспитание? – спросила баронесса. – Они учили вас слову Божьему?

– Да, я знаю, что такое религия. Меня познакомили со всеми основными верованиями.

– Но вы, конечно, христианин?

Рин помедлил, прежде чем ответить. Он давно заметил крестик на шее у баронессы. Ему уже было известно, что на "Властелине Мордреде" исповедуют христианство католического типа. Даже принцесса Андреа пожертвовала вчера утренними любовными утехами ради посещения церкви ("Так ведь сегодня воскресенье", – непонимающе поглядела она на него, когда он спросил, зачем она туда идет).

Тщательно обдумав ответ, он произнес:

– Из всех религий наибольший интерес вызвало у меня христианство, но я не могу сказать, что я – христианин.

– Естественно, – сказала баронесса, – ведь машины не могли вас окрестить. – Она повернулась к герцогу. – Сир, как можно скорее велите кардиналу Флюку принять нашего гостя в лоно церкви!

Герцог замялся.

– Э-э-э... Ну разумеется, я поговорю с кардиналом... – И тут же снова постарался сменить тему. – Да, Робин, вы знаете, что меня еще удивляет? То, что элои, обнаружив, что с вами произошла ошибка, не исправили ее. Почему они не изменили вашу структуру, не превратили вас в элоя?

– Этическая Программа не разрешила.

– Этическая Программа?

Но как только Рин собрался объяснять, что такое Этическая Программа, как дверь без стука отворилась, и в столовую ворвался техник в сером мундире. Он поклонился одному герцогу и стал быстро докладывать:

– Сир, положение ухудшается. Главный пилот и главтех докладывают, что ситуация требует вашего присутствия на капитанском мостике.

По лицу герцога пробежала тень.

– Моего присутствия? Помилуй Бог, чем я могу помочь главным специалистам? В технических вопросах они имеют полную власть, и я им полностью доверяю.

– Сир... – начал техник и запнулся. Он оглядел сидящих за столом и продолжил: – Сир, боюсь, что я неточно выразился, когда сказал, что ситуация ухудшается. Она приближается к критической точке, за которой потребует решений, выходящих за пределы их компетенции.

Рин почувствовал, как принцесса Андреа снова схватила его за плечо. Баронесса перекрестилась, и леди Твила в точности воспроизвела ее движение. Герцог заметно побледнел. Рин тоже испугался. Первое, что пришло ему в голову, – бежать наверх и забраться в Той. Но он тут же оставил эту мысль. Во-первых, в одиночку ему туда не добраться, а во-вторых, даже если он и попадет наружу, его тут же сдует штормовым ветром. Нет, придется разделить общую участь.

Герцог поднялся из-за стола.

– Видимо, придется все-таки пойти, – мрачно сказал он.

Барон Спранг торопливо поднялся вслед за повелителем.

– Можно, я тоже пойду? – встрял Рин. – Я еще не бывал на капитанском мостике.

Андреа потянула его за рукав, но он не обратил на это внимания. Герцог, явно думая о другом, механически кивнул. Рин встал, но Андреа вцепилась в него и не захотела отпускать.

– Ты меня бросаешь? Пожалуйста, не уходи, Робин!

– Я ненадолго, – стал он ее утешать. – Может быть, я сумею чем-нибудь помочь.

Принц усмехнулся.

– Конечно, сумеете. Вы же знаете тайны Старой Науки. Вам ничего не стоит быстренько починить наш двигатель, и мы будем спасены. А вот мне, бедному-несчастному невежде, придется остаться в обществе милых дам и весело провести время, не зная, сколько его еще нам осталось.

И он потянулся к бутылке. Его поведение показалось Рину достойным, а самообладание – похвальным, но потом несколько испортили впечатление дрожащие руки, со стуком наливавшие вино из бутылки в бокал.

В редкие минуты отдыха от любовных занятий Рин успел совершить несколько экскурсий по кораблю. Андреа с удовольствием показала ему аристократический район, но дальше идти не захотела. Пришлось прибегнуть к услугам барона Спранга, который приставил к нему гида и вооруженного стража (каковы были функции последнего, Рин так и не понял, но все это показалось ему весьма подозрительным).

Рин знал, что большую часть объема Небесного Властелина занимают огромные газовые накопители, но оставшегося пространства с лихвой хватало для жизни многочисленной команды. В основном люди жили внизу, на нижней палубе; там жило большинство свободных и рабов. Там были их каюты, маленькие фабрики, магазины, оружейные мастерские, гидропонические сады и луга для домашних животных: кур, свиней и коз (с которыми рабы зачастую жили под одной крышей). Все это находилось в центральных отсеках нижней палубы, а от центра отходили многочисленные запутанные коридоры, ведущие к орудийным установкам, к караульным помещениям и казармам. У Рина в мозгу сложилась пестрая картина человеческого улья, разделенного на соты газовыми накопителями. Если сложить длину всех коридоров, всех лестниц, лифтов, то получится, наверное, больше тысячи миль. Такое вот впечатление у него осталось от кратких прогулок по кораблю.

Путешествие к капитанскому мостику было одним из самых коротких. Он находился прямо под апартаментами герцога. Короткий путь до лифта, недолгий спуск – и вот они уже у цели.

Худой мужчина, одетый, как и все остальные, в серое, но в высокой шапке с золотым шнуром, шагнул вперед и поприветствовал герцога, едва тот вышел из лифта.

– Сир, к сожалению, наше положение оставляет желать лучшего. Мы теряем высоту, несмотря на форсированный режим работы двигателей и максимальную температуру газа.

– На какой мы высоте? – спросил герцог, входя в помещение.

Рин последовал за ним, с любопытством оглядываясь. Помещение имело около сорока футов в длину, максимальная ширина его составляла не более пятнадцати футов. Его изогнутые стены были прозрачными, но смотреть через них было не на что: за бортом царила абсолютная темнота. Комната была полна снующими туда-сюда людьми в серых мундирах, на лицах которых отражалось сильнейшее беспокойство. Рин отметил про себя, что большая часть электронного оборудования простаивает без пользы, но несколько панелей все же светились сигнальными огоньками.

– ... Всего две тысячи футов, – докладывал тем временем главтех. – И мы продолжаем терять два фута в минуту. Этот чертов дождь утяжеляет нас, что сейчас совершенно некстати.

Резкая вспышка молнии заставила Рина вздрогнуть от неожиданности. Тут же последовал ужасающий удар грома. Рину показалось, что он увидел совсем рядом поверхность моря с белыми барашками волн. Во время шторма волны достигают большой высоты. Если "Властелин Мордред" упадет в воду, не спасется никто.

Герцог стоял за спиной рулевого, главтех стоял за спиной герцога. Рин, вытянув шею, глянул в смотровое окно и не сразу понял, чего здесь не хватает.

– А где же радар?! – удивленно воскликнул он.

Главтех обернулся и недоверчиво посмотрел на него.

– У "Властелина Мордреда" последние несколько веков нет исправного радара, сэр... – деликатно ответил он.

– Ах да, – спохватился герцог, – совсем забыл. Ламо, это наш друг, Робин. Это он хозяин летательного аппарата, того, что стоит у нас наверху.

Главтех с интересом рассматривал Рина.

– А-а-а... Видел ваш аппарат, сэр. Весьма впечатляет.

– Да... – протянул Рин, надеясь, что вежливый специалист не нарушил законов гостеприимства и не стал без разрешения хозяина методом тыкв обследовать чудо Старой Науки.

– Тяжелый аппарат, не правда ли? Судя по вмятинам на палубе, я оценил его вес в двадцать тонн. – Голос Ламо звучал озабоченно.

Рин пожал плечами.

– Да, что-то около того...

– Эти двадцать тонн усугубляют сложность нынешней ситуации, сэр. Нам нужно срочно сбавить вес. Вы бы не могли поднять свой аппарат в воздух и подождать, пока минует этот кризис?

– Поднять в воздух? Но как я туда доберусь в такой шторм?

– О, не беспокойтесь. Я пошлю с вами группу опытных инженеров, знающих корабль, как свои пять пальцев. Между внешней и внутренней оболочкой есть множество ходов, они выберут наикратчайший. Совсем недалеко от вашего аппарата расположен аварийный люк, вам его откроют и подстрахуют по пути.

Рин не зная, что сказать. Если он согласится и включит Той, вполне возможно, что она мигом возьмет курс на базу и домчит его туда в считанные минуты. Да, он останется жив, но зачем ему такая жизнь? Ведь после побега ему, конечно, запретят покидать подводную станцию...

Но, пока он растерянно молчал, в беседу вступил герцог.

– Совсем не обязательно утруждать нашего дорогого гостя, Ламо. Что такое двадцать тонн для нашего корабля?

Рин подумал, что герцог, наверное, опасается того же, что и он, но по другой причине.

– Сир, сейчас у нас каждый грамм на счету. Мы должны сбросить какой-нибудь балласт, и немедленно.

Герцог потеребил бороду.

– Ну что ж, настало, видимо, время, отдать приказ на сброс балласта?

– Да, сир, – ответил главтех. – Это наш последний шанс. Вот почему я хотел, чтобы вы почтили нас своим присутствием.

Герцог повернулся к барону Спрангу.

– Да, бедная моя популярность! Как она выросла после поворота на север и как она упадет после такого приказа!

– Оно, конечно, сир, но пусть лучше упадет ваша популярность, чем "Властелин Мордред"!

– Вы молодец, барон, – сухо отметил герцог, – хорошее и очень своевременное замечание... Ламо! Несите микрофон и подключите его куда надо...

Герцогу поднесли какой-то шарик с ручкой на длинном шнуре.

– Все каналы подключены, сир... – доложил главтех. Герцог прочистил горло и заговорил проникновенным голосом:

– Народ "Властелина Мордреда"! Это говорит ваш любимый повелитель, герцог дю Люка! Должен с прискорбием сообщить, что мы с вами попали в критическое положение. Повторяю, в критическое положение. Обстоятельства настоятельно требуют срочно облегчить "Властелин Мордред". Поэтому я объявляю Критическую Программу Сброса. Попытки саботажа будут пресекаться по Законам критического положения. Но я уверен, мои верные подданные, что вы проявите высокую сознательность и активность ради общего блага. Благодарю вас.

Герцог протянул шарик на палочке технику, вздохнул и неподвижно уставился в окно.

Рин отвел барона в сторону и тихо спросил, что значит Критическая Программа Сброса.

– Все – то есть все взрослые – должны принести на специальные пункты сбора двести пятьдесят фунтов груза для выброса наружу, – объяснил барон. На пунктах сбора воины взвесят то, что туда принесли, отметят в списке сдавшего и выкинут его взнос за борт.

Рин стал размышлять над услышанным. Вроде бы простая и эффективная процедура. Естественно, каждому найдется что выкинуть: старую одежду, мебель, лишнюю посуду. Однако он заметил, что оба главных техника остались на капитанском мостике.

– Закон обязателен для всех? И для благородных тоже? – спросил он барона.

– Ну что вы, – удивился тот, – как можно?

– А для технического персонала?

– Нет, что вы! Ни для техняг, ни военнослужащих.

– Понятно, – протянул Рин.

От повинности освобождаются те сословия, без поддержки которых герцогу не удержать своей власти. А остальные, наверное, сильно пострадают, вынуждены будут пожертвовать самым необходимым.

– Э-э-э, барон, может быть, это, конечно, глупый вопрос, но я все-таки его задам: у вас много пушек, почему бы не скинуть некоторые за борт?

Взгляд, которым его одарил барон, ясно свидетельствовал, что вопрос действительно был очень глупым.

– Что вы такое говорите! Это... это все равно что кастрировать "Властелин Мордред"!

Рин хотел сказать, что участь кастрата все-таки лучше участи утопленника, но сдержался.

Прошел час. Два мощных прожектора устремили свои лучи вниз и, прорвав пелену дождя и мрак, коснулись поверхности моря, такой близкой и такой опасной. Корабль продолжал терять высоту, но Рин решил, что спасательная операция еще не набрала полных оборотов.

Еще через час, когда высота над уровнем моря упала до шестисот футов, главтех доложил, что падение прекратилось. Потом в течение шести долгих часов "Властелин Мордред" с великими мучениями набирал высоту, на которой можно было чувствовать себя в относительной безопасности. А тут и шторм кончился, выглянуло солнце. Герцог, серый от усталости, с трудом встал со стула и потянулся.

– А-ха-ха, – громко зевнул он. – Хватит, баста. Все, я ложусь спать. Не будить меня ни в коем случае, пусть хоть революция грянет! Пусть меня даже растерзает беснующаяся толпа, но я все равно не проснусь и умру самой легкой смертью – во сне!

Рин тоже сладко зевнул. Он тоже чувствовал страшную усталость. Теперь даже воспоминания о прелестях принцессы Андреа не вызывали у него приступов энтузиазма. Он последовал за герцогом, но тут их остановил крик главтеха:

– Сир! Подождите еще немного! Посмотрите! Это очень важно!

Герцог остановился и опять зевнул.

– Господи, ну что там еще? Что может быть важнее сна, Ламо?

– Сир! Небесные Властелины... исчезли! Обсерватория подтверждает. Их нет! Мы одни.

Герцог посмотрел на него и довольно улыбнулся.

Глава 9

– Горизонт чист, сир! Ни одного Небесного Властелина! Судя по всему, мы их потеряли.

– Или, другими словами, они потеряли нас, – удовлетворенно сказал герцог.

Он лежал на своей огромной кровати, под безразмерным одеялом, в ночном колпаке.

– Может быть, они потерпели крушение? – предположил барон Спранг.

– Вряд ли. Мы ведь спаслись, а наше положение хуже, чем у них. Нет, просто шторм раскидал нас в разные стороны. Как штурманы? Уже определили наши координаты?

– По последним данным – получасовой давности, – мы находимся примерно в четырехстах милях к западу от Южной Америки. Ближайшая от нас точка континента – на сорок пятом градусе.

Герцог приподнялся и потянулся за кружкой горячего молока, которую только что поставил на ночной столик старый слуга.

– Каким курсом мы идем?

– Прежним. На север.

– Хммм... – промычал герцог и отхлебнул молока.

– Хотите изменить курс, сир?

– Почему вы так решили, барон?

– Нас больше никто не толкает в спину. Зачем нам Небесная Леди? Не лучше ли возвратиться на родину? Тогда у наших людей сразу поднимется настроение.

– А в чем дело? Что-нибудь случилось, пока я спал? Барон кивнул.

– Бунт среди свободных, в Пилктауне. Уже подавлен. Зачинщики арестованы.

Он посмотрел на корабельные часы.

– Сейчас они, наверное, уже раскаялись в содеянном.

– Пилктаун... – задумчиво повторил герцог. – Надо же, как точно угадала жена. А в остальных местах?

– Люди недовольны. Поэтому я бы советовал вернуться домой, сир.

– Отказаться от нового Небесного Властелина?

– А вдруг его на самом деле не существует? Вдруг это все пустые сплетни?

– Вряд ли, – не согласился герцог. – Никто из наших бывших друзей не произвел на меня впечатление труса, готового сорваться с места при малейшей опасности. А выгоды в случае захвата нового корабля огромны. Вы только представьте себе, барон! Новехонький, блестящий, без малейшей царапины! Мы получим власть над целым континентом! А если захватим весь флот, то сможем господствовать и над Европой, и над Россией! Разве плохо будет тогда нашим людям?

Барон замялся.

– Оно, конечно, хорошо бы, но ведь...

– Никаких "но"! – решительно сказал герцог. – И пусть твои агенты немедленно начнут распространять слухи о будущих победах и трофеях!

– Слушаюсь, сир, – сказал барон совершенно без всякого энтузиазма. Только меня очень беспокоит та слишком ответственная роль, которая отведена в ваших планах этому подводнику. Не слишком ли мы ему доверяем?

– На восемьдесят процентов я в нем уверен, оставшиеся двадцать даст нам Андреа. А в ней я не сомневаюсь...

Герцог так говорил, потому что накануне шторма разговаривал с дочерью, улучив момент, когда Робин отправился на очередную экскурсию по кораблю.

Герцог нашел, что его дочь изменилась к лучшему: вместо откровенной, специально для него припасенной дерзости на ее лице застыло выражение сытого самодовольства.

– Ну, кисонька, – сказал он ей, – как ты находишь нашего гостя? И, что более важно, как он тебя находит?

Она сидела в его личных апартаментах на пуфе, поджав под себя ноги. На корабле потеплело, поэтому она была в своей любимой накидке из воздушной ткани с глубоким декольте.

Принцесса сыто улыбнулась и ответила:

– Он влюблен в меня по уши.

– Да? Ты уверена? После трех дней знакомства?

Она мечтательно закатила глаза и улыбнулась еще более сыто.

– Можешь мне поверить. Мое женское чутье никогда меня не подводило.

Герцог сдержал снисходительный смешок и спросил:

– А ты?

Она тряхнула головой так, что ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. Другому этот жест не сказал бы ничего, но герцог знал свою дочь как облупленную.

– Он... очень мил... И не похож на других...

– Могу себе представить.

Она подозрительно нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, видишь ли... Ты для него не просто первая встречная, а первая встреченная настоящая живая женщина. И ты до сих пор такого не встречала, а? Был у тебя до сих пор хоть один девственник?

Про себя герцог подумал, что наконец-то его дочь нашла себе партнера, озабоченного сексуально не меньше, чем она сама, что главное для его дочери – это потенция самца, а оружие в первой пробе всегда острее уже использованного в боях.

– Я заметил, дочь, – продолжил он, – что ты не вводишь его в круг своих знакомых. Почему? Боишься, что подружки отобьют? Почему вы все время одни?

Она скривила губы.

– Не говори глупостей. Просто не было времени. Мы...

Она замолчала, подбирая слова.

– ... были заняты? – засмеялся герцог. – Так?

Она нахмурилась.

– К тому же я думаю, что мы не были одни. За нами, наверное, смотрели твои шпионы, так ведь?

– Ну, доченька, если бы мои шпионы смотрели за вами, я бы сейчас с тобой не разговаривал. А мне надо знать одну очень важную вещь.

– Какую?

– Каково твое мнение о Робине?

Она не поняла и удивилась.

– О Робине?

"Боже милостивый!" – подумал он.

– У тебя хорошее мнение о Робине?

Она удивилась еще больше.

– Ну я же говорила, он очень мил...

– Прекрасно. Очень все понятно. Ну а еще что-нибудь можешь сказать по этому поводу?

– Что именно? Не пойму, что тебя интересует?

"Неужели эта безмозглая телка – моя дочь?" – с раздражением подумал герцог, но вслух сказал:

– Как говорит твое безошибочное женское чутье? Можно ли ему верить? Он искренен?

Глупое выражение на ее лице стало еще более тупым.

– Искренен? В чем?

Он глубоко вздохнул и заговорил очень медленно, делая большие паузы между словами:

– Он рассказал нам очень много чего интересного о своей жизни, о подводной базе, о своих планах... Мой вопрос очень простой: есть ли у тебя тень сомнения хотя бы в небольшой детали? Ты веришь ему абсолютно?

Он посмотрела на него с жалостливым недоумением.

– Ну а как же, папа? Он влюблен в меня как бобик, я же говорила. Для меня он все сделает.

– Это не совсем то, что мне нужно, но, видно, ничего не поделаешь, придется подождать... И пожалуйста, доченька, не упускай лишнего случая убедиться, что он действительно влюблен в тебя как бобик. И ублажай его, прошу тебя, по мере сил, даже когда он тебе надоест.

– Ну что ты, он мне никогда не надоест.

– Но я же тебя отлично знаю, ты вся в мать. И вот еще что: прислушивайся к его словам. Я знаю, это будет нелегко, но я очень тебя прошу. Вдруг ты уловишь какую-нибудь несообразность, какое-то противоречие в его словах, тогда немедленно сообщи мне, договорились?

Она кивнула, но было видно, что она ничего не поняла. "Ну ладно, подумал герцог, – может, потом сообразит".

– Все, кисонька, можешь идти, мы договорились.

Но она не сдвинулась с места.

– Что такое? – удивился он.

– Отец, ты помнишь, мы договаривались еще кое о чем?

– О чем же, детка? – удивился он еще больше.

– О том, что, если я стану его любовницей, ты исполнишь любое мое желание?

"Боже милостивый и милосердный, – подумал он, – а я и забыл!"

– Ну кисонька, это же я просто так выразился фигурально, понимаешь? К тому же ты, по-моему, уже получила от нашего договора столько удовольствия, что тебе грех требовать большего!

– И тем не менее мы заключили договор, и ты дал слово его выполнить, а если откажешься, то я...

Он поспешно прервал ее.

– Ну ладно, хорошо... Только, мне помнится, что договор вступит в силу, если он поможет нам в борьбе с врагом...

– Не беспокойся, он сделает все, что я скажу, – уверенно заявила она.