Текст книги "Война Небесных Властелинов"

Автор книги: Джон Броснан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

Джен заворочалась. Что-то теплое приятно щекотало внутреннюю поверхность бедер. Она улыбнулась. Сквозь сон ей показалось, что наконец-то Цери вернулась к ней. «Цери…» – призывно пробормотала она и открыла глаза. Нет, это была не Цери. У нее перехватило дыхание от изумления.

Мило!

Мило, тот самый, ошибки быть не могло. Лысая голова. Один глаз голубой, другой – зеленый. Самодовольная улыбка…

Он был абсолютно голый и стоял на коленях меж ее раздвинутых ног. Его мужская плоть угрожающе вздыбилась. Это он задрал ее ночную рубашку, это прикосновения его пальцев заставили ее проснуться. Под мышкой он держал собственный череп, на гладкой поверхности которого плясали тусклые голубые огоньки. Она перевела взгляд с черепа на улыбающегося Мило.

– Привет, Джен, – сказал он. – Я вернулся. Спасибо тебе за это.

Джен закричала.

Мило исчез.

Она чуть не оглохла от собственного крика. Оказалось, что она не лежит, а сидит на постели. Ночная рубашка вовсе не задрана. Нет никакого Мило. И черепа нет. Она одна.

– Мама?!

Она встревожилась, услышав испуганный возглас сына из соседней спальни. Ее крик разбудил мальчика. Она заставила себя встать, слабея от страха, что опять может появиться Мило! Нет, твердила она себе, это был просто сон, дурацкий, идиотский сон.

– Мама?! Где ты?

Стуча зубами, она открыла дверь в спальню сына и застыла на пороге.

– Свет! – приказала она.

Он сидел на своей кровати, широко раскрыв глаза, готовый вот-вот заплакать. Ее страх моментально улетучился: надо было утешать сына. Конечно, ей просто приснился дурной сон, вот и все!

– Все в порядке, Саймон, – ласково сказала она, присаживаясь к нему. – Мне приснился страшный сон. Кошмар. Ничего плохого не случилось. Прости, что я разбудила тебя.

Она погладила его по голове. Через несколько минут он успокоился настолько, что согласился лечь, а еще через несколько минут заснул.

Джен, стараясь не шуметь, вернулась к себе и остановилась перед дверью кабинета, в котором, помимо других вещей, хранился и череп Мило. Решившись, она нашла ключ и отперла дверь, но вошла не сразу. Ей все еще было боязно, что вот она сейчас войдет в кабинет, а там сидит Мило с черепом, по которому бегают голубые огоньки. Но нет, в кабинете никого не было, и череп лежал такой же, как всегда. Избегая взгляда его пустых глазниц, она протянула к нему руку и вздрогнула. Ей почудился голос Мило: «Бедная моя амазоночка! Ты многого достигла, но в глубине души так и осталась суеверной девочкой, которая верит в Минерву и духов и боится темноты».

Она вылетела из кабинета и торопливо зашагала по коридору. Биолампы реагировали на ее появление и включались, едва она успевала к ним приблизиться. Так же быстро они гасли у нее за спиной. Босые ноги беззвучно ступали по теплому, покрытому ковром полу.

– Что-нибудь случилось? – раздался вдруг голос Карла.

– Ничего ровным счетом, – резко ответила она.

Проплутав немного по запутанному лабиринту коридоров, она добежала до выхода на наблюдательную палубу и остановилась. В темноте за круглым окном светились огни «Благоуханного Ветра».

– Карл, открой дверь на наблюдательную палубу.

– Джен, я бы не советовал. За бортом температура двенадцать градусов, сильный встречный ветер. Ты недостаточно тепло одета, заболеешь, если выйдешь.

– Ну и что! Открой дверь!

Дверь медленно отъехала в сторону. Холодный воздух чуть не сбил ее с ног, раздул ночную рубашку и вышиб слезы на глазах. Одной рукой она ухватилась за поручень, а другой швырнула в темноту череп. Секунду она следила за его падением, затем отвернулась и пошатываясь вошла внутрь. Дверь позади нее плотно затворилась.

Ее била крупная дрожь. Хорошо, что она никому не попалась на глаза, – хорошо, что Карл не задает ненужных вопросов. Через некоторое время Джен оправилась настолько, чтобы пойти к себе. Она уже сделала несколько шагов, как вдруг, повинуясь необъяснимому импульсу, пошла совсем в другую сторону и постучалась в другую дверь.

– Цери? Это я, Джен. Открой!

У Цери были заспанные глаза. Она здорово изменилась со времени их первой встречи; ее лицо вытянулось, приобрело усталое выражение, она выглядела тридцатипятилетней, хотя, по идее, это должно было случиться еще очень и очень нескоро. Но все равно она не утратила очарования в глазах Джен, все равно она была любимой и желанной.

– Поздно уже… – недовольно сказала Цери.

– Прости, пожалуйста, мне очень нужно с тобой поговорить. Пусти, пожалуйста!

Цери молча уступила дорогу, и Джен вошла. Цери указала ей на стул, а сама села на постель, зябко обняв себя за ноги.

Джен пересказала свой сон и сообщила, что выбросила череп.

– Это правильно, – одобрила Цери. – Теперь очередь твари. Избавься и от него таким же образом.

От этих слов у Джен закружилась голова.

– Цери! Он здесь ни при чем! В нем нет ничего от отца! Он просто мальчик! Мой сын!

– Это говорит твое беспечное сознание, погрязшее в самообмане. Но подсознание-то начеку! Вот откуда твой сон! Это сигнал тебе от тебя самой! Первый звонок! Знаем мы таких мальчиков! Да ты посмотри только, как он растет! Это же уродство!

– Какое уродство? – заплакала Джен. – Просто быстрое развитие. Я его постоянно тестирую и ничего плохого не нахожу.

– Ты же сама знаешь, что наши машины несовершенны! Они настроены на исправление только грубых генетических вмешательств. Если здесь поработал Мило, в чем я уверена, то он способен подложить нам мастерски сделанную генетическую бомбу, которую на наших примитивных тестах не распознаешь!

Джен отчаянно затрясла головой.

– Нет-нет, я не верю! Ты просто ненавидишь Мило. Ты думаешь, что это он виноват в том, что случилось с тобой на «Властелине Панглоте»!

– А разве это не так? Если бы он не пришел к нам на базу и не убедил консула подплыть поближе к берегу, «Властелин Панглот» не смог бы атаковать нас, меня бы не взяли в плен, и я бы не попала в лапы к япошкам.

Она закрыла глаза и стиснула зубы.

Джен охватила волна сочувствия. Цери никогда не рассказывала ей о долгих неделях, проведенных в плену, но, судя по рассказам других пленниц, на ее долю выпали тяжелые испытания, даже если она перенесла половину того, что вынесли другие женщины. Она подсела к Цери и обняла ее за плечи. Как она исхудала, бедная! Сквозь ночную рубашку можно пересчитать ребра!

– Выбрось его из головы, – стала Джен утешать подругу. – Выбрось все неприятное из памяти. Все плохое позади. Тебе будет хорошо. Нам будет хорошо!

– Нам? – спросила Цери и открыла глаза.

– Цери, я так одинока. Мне трудно. Помоги мне, пожалуйста!

– А как же твои кобельки из Минервы?

Это была еще одна точка преткновения в их отношениях.

Цери была против присутствия на Небесном Ангеле любых мужчин, даже уроженцев Минервы.

– Они приятные люди, особенно Киш, они очень полезны во многих отношениях, но я не могу во всем положиться на них. Они по складу характера не лидеры.

– Если бы они были лидерами, они не жили бы в Минерве, не правда ли? – насмешливо спросила Цери.

Джен пропустила насмешку мимо ушей.

– Мне тебя не хватает, – сказала она.

– Думаешь, я – лидер?

– Ты сильная, – «или была сильной», – подумала Джен. – Мне нужна твоя сила. Одна я не выдерживаю. Все оказалось гораздо труднее, чем я себе представляла.

– Да, быть спасителем человечества – это нелегкая ноша, – насмешливо процедила Цери.

– Я не спаситель человечества! У меня хватает ума не замахиваться на такое! Мне просто хочется, чтобы мир стал немного лучше. Мне хочется показать людям, что у нас еще есть шанс спасти планету, только для этого мы должны объединиться и работать сообща!

– А они уже объединились. Против тебя. И работают сообща. И ненавидят все вместе – и земные, и небесные. Я не понимаю, как тебе не надоело с ними нянчиться?

– Еще как надоело! – пожаловалась Джен и опять заплакала.

Она почувствовала, что Цери придвинулась поближе к ней и притянула ее к себе. Это удивило ее и очень обрадовало. Давно уже подруги не сидели так близко друг к другу. Эта мысль заставила Джен заплакать еще горше. Потом вдруг она услышала, что Цери тоже плачет. И они, обнявшись, зарыдали в один голос.

Спустя долгие минуты Джен услышала ласковый голос Цери.

– Прости меня, Джен, я измучила тебя.

Джен отстранилась и посмотрела на Цери.

– Тебе не в чем извиняться. Я люблю тебя.

Цери слабо улыбнулась в ответ.

– И я тебя. Иди ко мне… любимая…

Цери сняла ночную рубашку. Джен воочию убедилась, что ее подруга страшно похудела, но все равно была прекрасна. Она тоже сняла свою сорочку и бросилась навстречу раскрывшимся объятиям любимой.

Джен проснулась с непривычным ощущением счастья. Не сразу она поняла, откуда ее новое состояние, но потом широко улыбнулась и позвала Цери. Ей никто не ответил. Она была одна в комнате подруги. В ванной Цери тоже не оказалось. Она стояла растерянно посреди комнаты, когда раздался тихий, но настойчивый стук в дверь.

Стучал Киш. Он как будто вздохнул с облегчением, когда она открыла дверь.

– Госпожа…

– Привет, Киш. Тебе нужна Цери?

– Нет, я искал вас. Случилось… несчастье.

У нее расширились глаза.

– Саймон? Что-нибудь с Саймоном? Что случилось с Саймоном?!

Она схватила его за грудки.

– Он в безопасности, – испуганно ответил Киш. – Мед-машина говорит, что опасности для жизни нет…

– О Богиня-Мать! Веди меня к нему! Что с ним случилось?!

– Мы в точности не знаем, – торопливо говорил на ходу Киш, едва поспевая за госпожой. – Это Шен увидел их и поднял тревогу.

Она резко остановилась и повернулась лицом к Кишу.

– Что значит «их»? Кого это «их»?

– Саймона и Цери… – виновато ответил мужчина. – Цери мертва.

– Мертва? Какая чепуха! Этого не может быть!

«В последнее время мне снятся кошмары, удивительно похожие на реальность», – подумала Джен.

– Увы, мадам, это так. Мы поместили ее в мед-машину, но машина сказала, что госпожа Цери мертва уже три с половиной часа, и в мозгу произошли необратимые изменения.

– Нет… Какая чепуха…

Чушь, бред, наваждение… Цери не может быть мертва. «Я ведь только что обнимала ее!»

– Ее закололи ножом. Прямо в сердце.

– Кто? Кто, черт возьми, мог это сделать? – закричала она, но тут внезапная догадка пронзила ее. – На борту диверсант? С какого корабля?

Киш, попытавшись улыбнуться, отрицательно помотал головой.

– Нет, что вы… Это мог сделать только Саймон…

Она была близка к истерике.

– Саймон? Ну да, точно, теперь я поняла, что это просто кошмар, очень похожий на реальность, но в действительности такого не бывает!

– Саймон защищался, госпожа. Похоже на то, что Цери пыталась перерезать ему, спящему, горло.

У нее подкосились ноги. Это уже было похоже на правду. Все вставало на свои места.

– Идем, – с трудом вымолвила она.

Они снова пошли по коридору.

– Говори, как все случилось, – приказала она Кишу.

– Шен немедленно вызвал меня. Я пришел и увидел, что Саймон и Цери лежат на полу. Саймон лежал сверху, на теле Цери, лицом вниз. В груди у Цери торчал нож. По рукоятку. Было много крови. Когда мы приподняли Саймона, то заметили надрез на его горле: вот так – поперек. Но, слава Богине-Матери, артерия не задета.

Словно наяву Джен представилось, как Цери, удостоверившись, что ее подруга спит, утомленная любовными играми, вылезает из кровати, берет нож и идет к Саймону. Вот она перерезает горло мальчику, уверенная, что делает это для общего блага. Саймон просыпается и… И что? Быстро вскакивает, отнимает нож у взрослой женщины и вонзает его в грудь по самую рукоять? Двухлетний мальчик? Он, конечно, развит не по годам, и Цери сильно сдала в последнее время, но не настолько же! И как он мог убить человека? Это невозможно представить. Он – очень добрый и жалостливый ребенок! Он не тронул бы даже своего убийцу! Нет, это совершенно исключено. Единственное возможное объяснение – самоубийство. От отчаяния. От осознания безнравственности своего поступка?

Ну что ж, выяснением мотивов можно заняться и потом. Сейчас есть более важные дела.

Они пришли в большой госпиталь, рассчитанный на сотни мест, полный медицинского оборудования и запасов медикаментов. Внутри него постоянно обитали специальные бактерии, уничтожавшие любые болезнетворные микроорганизмы, создавая стерильно чистую атмосферу. Около одной из медицинских машин стоял Шен.

– Никаких изменений, госпожа, – с сожалением произнес он.

Медицинская машина представляла собой темный пластмассовый цилиндр, из которого во все стороны тянулись кабели, уходившие затем в пол и в низкий потолок. Джен поглядела на контрольный экран. Саймон был жив. Она нахмурилась. Большая часть информации ей ни о чем не говорила, но кое-что было доступно для ее понимания: пульс был тридцать ударов в минуту, температура – восемьдесят шесть градусов по Фаренгейту. Все ниже нормы, но стабильно. Она повернулась к мужчинам и спросила:

– Что ему давали.

Шен нажал клавишу на пульте.

– Посмотрите… Чтобы восполнить потерю крови, ему ввели пинту физиологического раствора… Потом ввели обычные препараты против вирусов, бактерий и плесени… Больше ничего…

Джен удивилась. У Саймона, судя по всему, только поверхностные ранения. Почему же и пульс и температура такие низкие?

– Что с ним? Он в сознании? – спросила она в сильном беспокойстве.

Вместо ответа Шеи нажал другую клавишу, и на экране после слова ДИАГНОЗ высветился следующий текст:

ПАЦИЕНТ НАХОДИТСЯ В ГЛУБОКОЙ КОМЕ. ПРИЧИНА НЕЯСНА. МОЗГОВАЯ АКТИВНОСТЬ СИЛЬНО ПОНИЖЕНА, ОРГАНИЧЕСКИХ НАРУШЕНИЙ НЕ ОБНАРУЖЕНО. ОБМЕН ВЕЩЕСТВ КРАЙНЕ ЗАМЕДЛЕННЫЙ, НО БЕЗ ВИДИМЫХ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ. ВЫВОД: ПАЦИЕНТ НАХОДИТСЯ В УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОМ СОСТОЯНИИ.

По мере прочтения диагноза ее беспокойство росло все больше. Прочитав его дважды, она повернулась к мужчинам.

– Что это за диагноз? Это черт знает что, а не диагноз! Все в порядке, а мальчик умирает!

Шен беспомощно пожал плечами.

– Мадам, диагностик не знает, что происходит с ребенком. Вроде бы он абсолютно здоров.

– Абсолютно здоров? – рассердилась она. – В коме, холодный, с неработающим мозгом? Карл! – позвала она, подняв глаза к потолку. – Ты слышал? Что ты на это скажешь? Чепуха, правда?

– Да, Джен.

– Залезь в медицинскую программу и проверь, исправна ли она. Может быть, пока не поздно, надо перенести Саймона в другое место?

После незаметной паузы раздался ответ Карла:

– Все в порядке. Программы работают нормально, в аппаратуре тоже нет неполадок.

– Но как это может быть? – не соглашалась Джен. – Мне надо знать, что с моим мальчиком!

– Очевидно, – бесстрастно ответил Карл, – машина не может зафиксировать причины болезни, это лежит вне ее компетенции, но в пределах своих возможностей она работает правильно.

Джен застонала и обхватила голову руками.

– Он в шоке, вот что! Он не вынес психологических нагрузок!

– У него нет признаков шока, – возразил Карл. – Психические изменения вызывают изменения в химико-биологическом составе мозговых тканей, которые легко фиксируются имеющейся аппаратурой. Это точно: в пределах наших знаний он абсолютно здоров.

– Ну как же это может быть? – в отчаянии крикнула она.

– Не знаю, Джен, – ответил Карл.

Боль и отчаяние сдавили ее сердце.

– Я хочу видеть его, – измученно прошептала она. – Это возможно?

– Да, – ответил Карл. – Он не подключен к системе жизнеобеспечения. Его даже можно забрать домой, но я бы советовал подождать. Вдруг что-нибудь произойдет, и ему потребуется срочная медицинская помощь?

– Да, конечно, – устало согласилась Джен, – ты прав. Дайте мне только взглянуть на него, и все.

После некоторых незаметных для глаз приготовлений крышка цилиндра медленно открылась. Саймон лежал в специальном углублении, полностью повторявшем контуры его нагого тела. Он был таким маленьким, беззащитным, что у нее защемило сердце. Но выражение лица у него было спокойным, как будто он только что заснул.

– Саймон, – тихо позвала она и потрогала лоб мальчика.

Лоб был очень холодным.

– Ты меня слышишь?

Но мальчик не отозвался.

А она продолжала разговаривать с ним, пока не вмешался Карл и не сказал, что минута истекла. Тогда она замолчала, а потом повернулась к мужчинам.

– Где Цери?

Киш и Шен переглянулись, и Шен показал на соседний цилиндр.

– Я хочу посмотреть на нее.

– Мадам… может быть, не стоит? – сказал Киш. – Мы позаботимся о ней.

– Я хочу посмотреть на нее, – мягко попросила она. – Попрощаться, понимаете?

Глава 8

– Еще вина, Робин? – спросил герцог.

Рин кивнул и протянул руку за своим бокалом, но, прежде чем он успел до него дотронуться, бокал вздрогнул и пополз на другой конец стола. Все посмотрели на движущийся бокал. Герцог улыбнулся, скрывая за гримасой свое беспокойство.

– Да, шторм крепчает, но я уверен, что это неопасно.

У Рина такой уверенности не было. Все сидящие за столом старались не подавать виду, что обеспокоены, но их веселость становилась все более вымученной, а слуги обменивались все более тревожными взглядами. Юноша понял, что на «Властелине Мордреде» давно не видывали такой непогоды. И после всего, что он увидел здесь за три дня, у него не было никакой уверенности, что корабль выдержит борьбу с разбушевавшейся стихией.

Шторм настиг эскадру Небесных Властелинов уже под вечер. Еще до наступления темноты визуальный контакт был потерян из-за сплошной облачности. Когда ветер стал усиливаться, Рина охватило беспокойство: его корабль остался наверху, без присмотра. Ему вспомнился ползущий по столу бокал с вином. Он поделился своей тревогой с герцогом, но тот заверил его, что к кораблю послана дополнительная группа опытных рабов, чтобы они еще надежней прикрепили его аппарат к обшивке Небесного Властелина.

– Э-э-э… Робин! Расскажите нам, пожалуйста, о своей жизни в подводном мире! Наверное, это было очень интересно, не так ли? – сказал герцог.

Он вздрогнул, когда пол стал крениться, и, чтобы не упасть, все вынуждены были схватиться за стол или стулья, привинченные к полу. Андреа, сидевшая рядом с Рином, ухватилась за его рукав.

Когда после некоторого замешательства стало ясно, что корабль не падает вниз, герцог вымучил улыбку и оглядел всех сидевших за столом.

– Расскажите же нам. Мы просто сгораем от нетерпения.

За столом, кроме герцога, Рина и принцессы Андреа, сидели: барон со своей женой, полной блондинкой, явно достигшей максимального возраста, принц Дарси, сын герцога (он был на год старше Рина), и леди Твила, как понял Рин, любовница принца. Принц Дарси – вылитый отец в молодости – был в высшей степени предупредителен по отношению к гостю, но Рин видел, с каким трудом ему это дается. Поначалу Рин думал, что у принца на его счет какая-то паранойя, но теперь стал подозревать, что чем-то ненароком обидел его.

– Да, отец, конечно. Мы все просим дорогого гостя, – сказал принц, подарив Рину ослепительную улыбку. – Элои, например, поражают мое воображение. Они привлекательны?

– Да, в некотором смысле. Но, я вам уже говорил, они бесполы.

– Ну и что? – заметил принц. – Если они привлекательны, то, может быть, их можно было использовать без их согласия? Тем более, как вы говорите, им все равно, что вы над ними вытворяете.

Рин улыбнулся принцу еще более ослепительно.

– Если вы имеете в виду гомосексуальную любовь, то это все равно невозможно. У них нет даже заднепроходного отверстия.

После неловкой паузы герцог перевел разговор на другое.

– А мне интересно, откуда база черпает энергию. Ведь подо льдом темно, там нельзя брать энергию от солнца, как это делаем мы.

Рин отвел взгляд от принца и повернулся к герцогу.

– Вы правы. Элои – перед тем как они превратились в элоев – нашли альтернативные источники энергии. Они проникли глубоко внутрь земной поверхности, до областей с высокой температурой и давлением. На дне океана они построили специальную станцию, связанную с базой мощными кабелями.

Это была совершенная ложь, но Рин не хотел говорить о ядерном реакторе. Он предполагал, что на эту тему среди выживших людей наложено табу.

– А кто работает на станции? – спросил барон Спранг. – Ведь, как я понял, элои на это не способны.

– Автоматы, – ответил Рин. – Под управлением программ. Элои, конечно, застыли в своем развитии, – «как и вы», – подумал он. – Но программы на базе самообучающиеся, они реагируют на все изменения во внешней среде и надежно защищают элоев. Но не только это. Программы сами, без всяких внешних причин, совершенствуют и себя, и оборудование, и базу. База, например, в настоящий момент имеет гораздо большие размеры, чем первоначально.

Барон нахмурился.

– Большие размеры? А откуда берутся строительные материалы?

– Со дна моря. Этим занимаются специальные роботы. Вы просто представить себе не можете, сколько в земной мантии полезных ископаемых!

Эта часть рассказа была абсолютной правдой.

– Вас воспитывали машины? – спросила баронесса. – С самого рождения?

Корабль снова накренился и завибрировал. Рин немного подождал, потом продолжил:

– Да, баронесса, хотя я считал их людьми. Программы выглядели и вели себя совершенно как люди, только их нельзя было потрогать.

– Они вас учили?

– Очень многому.

– А религиозное воспитание? – спросила баронесса. – Они учили вас слову Божьему?

– Да, я знаю, что такое религия. Меня познакомили со всеми основными верованиями.

– Но вы, конечно, христианин?

Рин помедлил, прежде чем ответить. Он давно заметил крестик на шее у баронессы. Ему уже было известно, что на «Властелине Мордреде» исповедуют христианство католического типа. Даже принцесса Андреа пожертвовала вчера утренними любовными утехами ради посещения церкви («Так ведь сегодня воскресенье», – непонимающе поглядела она на него, когда он спросил, зачем она туда идет).

Тщательно обдумав ответ, он произнес:

– Из всех религий наибольший интерес вызвало у меня христианство, но я не могу сказать, что я – христианин.

– Естественно, – сказала баронесса, – ведь машины не могли вас окрестить. – Она повернулась к герцогу. – Сир, как можно скорее велите кардиналу Флюку принять нашего гостя в лоно церкви!

Герцог замялся.

– Э-э-э… Ну разумеется, я поговорю с кардиналом… – И тут же снова постарался сменить тему. – Да, Робин, вы знаете, что меня еще удивляет? То, что элои, обнаружив, что с вами произошла ошибка, не исправили ее. Почему они не изменили вашу структуру, не превратили вас в элоя?

– Этическая Программа не разрешила.

– Этическая Программа?

Но как только Рин собрался объяснять, что такое Этическая Программа, как дверь без стука отворилась, и в столовую ворвался техник в сером мундире. Он поклонился одному герцогу и стал быстро докладывать:

– Сир, положение ухудшается. Главный пилот и главтех докладывают, что ситуация требует вашего присутствия на капитанском мостике.

По лицу герцога пробежала тень.

– Моего присутствия? Помилуй Бог, чем я могу помочь главным специалистам? В технических вопросах они имеют полную власть, и я им полностью доверяю.

– Сир… – начал техник и запнулся. Он оглядел сидящих за столом и продолжил: – Сир, боюсь, что я неточно выразился, когда сказал, что ситуация ухудшается. Она приближается к критической точке, за которой потребует решений, выходящих за пределы их компетенции.

Рин почувствовал, как принцесса Андреа снова схватила его за плечо. Баронесса перекрестилась, и леди Твила в точности воспроизвела ее движение. Герцог заметно побледнел. Рин тоже испугался. Первое, что пришло ему в голову, – бежать наверх и забраться в Той. Но он тут же оставил эту мысль. Во-первых, в одиночку ему туда не добраться, а во-вторых, даже если он и попадет наружу, его тут же сдует штормовым ветром. Нет, придется разделить общую участь.

Герцог поднялся из-за стола.

– Видимо, придется все-таки пойти, – мрачно сказал он.

Барон Спранг торопливо поднялся вслед за повелителем.

– Можно, я тоже пойду? – встрял Рин. – Я еще не бывал на капитанском мостике.

Андреа потянула его за рукав, но он не обратил на это внимания. Герцог, явно думая о другом, механически кивнул. Рин встал, но Андреа вцепилась в него и не захотела отпускать.

– Ты меня бросаешь? Пожалуйста, не уходи, Робин!

– Я ненадолго, – стал он ее утешать. – Может быть, я сумею чем-нибудь помочь.

Принц усмехнулся.

– Конечно, сумеете. Вы же знаете тайны Старой Науки. Вам ничего не стоит быстренько починить наш двигатель, и мы будем спасены. А вот мне, бедному-несчастному невежде, придется остаться в обществе милых дам и весело провести время, не зная, сколько его еще нам осталось.

И он потянулся к бутылке. Его поведение показалось Рину достойным, а самообладание – похвальным, но потом несколько испортили впечатление дрожащие руки, со стуком наливавшие вино из бутылки в бокал.

В редкие минуты отдыха от любовных занятий Рин успел совершить несколько экскурсий по кораблю. Андреа с удовольствием показала ему аристократический район, но дальше идти не захотела. Пришлось прибегнуть к услугам барона Спранга, который приставил к нему гида и вооруженного стража (каковы были функции последнего, Рин так и не понял, но все это показалось ему весьма подозрительным).

Рин знал, что большую часть объема Небесного Властелина занимают огромные газовые накопители, но оставшегося пространства с лихвой хватало для жизни многочисленной команды. В основном люди жили внизу, на нижней палубе; там жило большинство свободных и рабов. Там были их каюты, маленькие фабрики, магазины, оружейные мастерские, гидропонические сады и луга для домашних животных: кур, свиней и коз (с которыми рабы зачастую жили под одной крышей). Все это находилось в центральных отсеках нижней палубы, а от центра отходили многочисленные запутанные коридоры, ведущие к орудийным установкам, к караульным помещениям и казармам. У Рина в мозгу сложилась пестрая картина человеческого улья, разделенного на соты газовыми накопителями. Если сложить длину всех коридоров, всех лестниц, лифтов, то получится, наверное, больше тысячи миль. Такое вот впечатление у него осталось от кратких прогулок по кораблю.

Путешествие к капитанскому мостику было одним из самых коротких. Он находился прямо под апартаментами герцога. Короткий путь до лифта, недолгий спуск – и вот они уже у цели.

Худой мужчина, одетый, как и все остальные, в серое, но в высокой шапке с золотым шнуром, шагнул вперед и поприветствовал герцога, едва тот вышел из лифта.

– Сир, к сожалению, наше положение оставляет желать лучшего. Мы теряем высоту, несмотря на форсированный режим работы двигателей и максимальную температуру газа.

– На какой мы высоте? – спросил герцог, входя в помещение.

Рин последовал за ним, с любопытством оглядываясь. Помещение имело около сорока футов в длину, максимальная ширина его составляла не более пятнадцати футов. Его изогнутые стены были прозрачными, но смотреть через них было не на что: за бортом царила абсолютная темнота. Комната была полна снующими туда-сюда людьми в серых мундирах, на лицах которых отражалось сильнейшее беспокойство. Рин отметил про себя, что большая часть электронного оборудования простаивает без пользы, но несколько панелей все же светились сигнальными огоньками.

– … Всего две тысячи футов, – докладывал тем временем главтех. – И мы продолжаем терять два фута в минуту. Этот чертов дождь утяжеляет нас, что сейчас совершенно некстати.

Резкая вспышка молнии заставила Рина вздрогнуть от неожиданности. Тут же последовал ужасающий удар грома. Рину показалось, что он увидел совсем рядом поверхность моря с белыми барашками волн. Во время шторма волны достигают большой высоты. Если «Властелин Мордред» упадет в воду, не спасется никто.

Герцог стоял за спиной рулевого, главтех стоял за спиной герцога. Рин, вытянув шею, глянул в смотровое окно и не сразу понял, чего здесь не хватает.

– А где же радар?! – удивленно воскликнул он.

Главтех обернулся и недоверчиво посмотрел на него.

– У «Властелина Мордреда» последние несколько веков нет исправного радара, сэр… – деликатно ответил он.

– Ах да, – спохватился герцог, – совсем забыл. Ламо, это наш друг, Робин. Это он хозяин летательного аппарата, того, что стоит у нас наверху.

Главтех с интересом рассматривал Рина.

– А-а-а… Видел ваш аппарат, сэр. Весьма впечатляет.

– Да… – протянул Рин, надеясь, что вежливый специалист не нарушил законов гостеприимства и не стал без разрешения хозяина методом тыкв обследовать чудо Старой Науки.

– Тяжелый аппарат, не правда ли? Судя по вмятинам на палубе, я оценил его вес в двадцать тонн. – Голос Ламо звучал озабоченно.

Рин пожал плечами.

– Да, что-то около того…

– Эти двадцать тонн усугубляют сложность нынешней ситуации, сэр. Нам нужно срочно сбавить вес. Вы бы не могли поднять свой аппарат в воздух и подождать, пока минует этот кризис?

– Поднять в воздух? Но как я туда доберусь в такой шторм?

– О, не беспокойтесь. Я пошлю с вами группу опытных инженеров, знающих корабль, как свои пять пальцев. Между внешней и внутренней оболочкой есть множество ходов, они выберут наикратчайший. Совсем недалеко от вашего аппарата расположен аварийный люк, вам его откроют и подстрахуют по пути.

Рин не зная, что сказать. Если он согласится и включит Той, вполне возможно, что она мигом возьмет курс на базу и домчит его туда в считанные минуты. Да, он останется жив, но зачем ему такая жизнь? Ведь после побега ему, конечно, запретят покидать подводную станцию…

Но, пока он растерянно молчал, в беседу вступил герцог.

– Совсем не обязательно утруждать нашего дорогого гостя, Ламо. Что такое двадцать тонн для нашего корабля?

Рин подумал, что герцог, наверное, опасается того же, что и он, но по другой причине.

– Сир, сейчас у нас каждый грамм на счету. Мы должны сбросить какой-нибудь балласт, и немедленно.

Герцог потеребил бороду.

– Ну что ж, настало, видимо, время, отдать приказ на сброс балласта?

– Да, сир, – ответил главтех. – Это наш последний шанс. Вот почему я хотел, чтобы вы почтили нас своим присутствием.

Герцог повернулся к барону Спрангу.

– Да, бедная моя популярность! Как она выросла после поворота на север и как она упадет после такого приказа!

– Оно, конечно, сир, но пусть лучше упадет ваша популярность, чем «Властелин Мордред»!

– Вы молодец, барон, – сухо отметил герцог, – хорошее и очень своевременное замечание… Ламо! Несите микрофон и подключите его куда надо…

Герцогу поднесли какой-то шарик с ручкой на длинном шнуре.

– Все каналы подключены, сир… – доложил главтех. Герцог прочистил горло и заговорил проникновенным голосом:

– Народ «Властелина Мордреда»! Это говорит ваш любимый повелитель, герцог дю Люка! Должен с прискорбием сообщить, что мы с вами попали в критическое положение. Повторяю, в критическое положение. Обстоятельства настоятельно требуют срочно облегчить «Властелин Мордред». Поэтому я объявляю Критическую Программу Сброса. Попытки саботажа будут пресекаться по Законам критического положения. Но я уверен, мои верные подданные, что вы проявите высокую сознательность и активность ради общего блага. Благодарю вас.