Текст книги "Уайклифф и охота на диких гусей"

Автор книги: Джон Берли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– И это позволяет ему избежать обязательных для всех полицейских процедур?

Беллингс вдруг сразу потерял весь свой лоск:

– Не глупи, Чарли! У тебя что, вырос зуб на это-то человека?!

Беседа закончилась на довольно повышенных тонах. Беллингс был раздражен тем, что его намеки не возымели должного воздействия; Уайклифф разозлился по другим причинам, более сложного порядка, в том числе и потому, что Беллингс вечно пытался манипулировать им ради того, чтобы заставить его изменить собственной старомодной порядочности.

Наконец Беллингс встал:

– Ладно, Чарли, в конце концов, это твое расследование.

– Ну да, разумеется.

Но про себя Уайклифф подумал: «Собака!».

Однако на самом деле его встревожило замечание Беллингса: «У тебя что, вырос зуб на этого человека?!» Конечно, было бы глупо думать, что он затаил на майора Паркина злобу. Истина была тоньше и сложнее. С одной стороны, тут было вынесенное еще из детства чувство превосходства такихлюдей над ним, Уайклиффом, а с другой стороны… Он просто чувствовал, что полное разочарование в жизни, отсутствие иллюзий может когда-нибудь грозить и ему самому «Старею, наверное», – подумал он.

Он запланировал спокойный вечер у камина рядом с Хелен. Книжка или телевизор перед сном. Но он понимал» что если в таком раздерганном состоянии появится сейчас дома, то изведет и жену, и себя своими жалобами. Он позвонил домой.

– Это ты, Хелен? Боюсь, я буду попозже… Не успеваю с этой чертовой работой… Нет, не оставляй мне ужин, я тут по дороге перекушу где-нибудь…

В принципе, это было почти правдой – к концу дня на его столе всегда оставалась небольшая стопка документов, требующих внимания. Но если Беллингс.

Ах ты, черт!

Здание штаб-квартиры полиции постепенно опустело – конец рабочего дня. Автомобильные пробки постепенно рассасывались и наконец на автостраде установилось затишье, которое нарушали лишь одинокие машины, проносящиеся в центр или из центра. В начале восьмого Уайклифф потушил наконец лампу на своем рабочем столе. Сизоватый табачный дым медленно завивался в спираль, утекая к решетке кондиционера. Теперь Уайклифф почувствовал некоторое умиротворение и способность снова жить с людьми в едином пространстве. Так. Раз уж он просил Хелен не оставлять ему ужин, надо позаботиться о еде. Он позвонил в кафе на Бир-стрит и позвал Анну.

– Ну что ж, одну дополнительную порцию мы сможем приготовить. Вы когда приедете?

– Ну, часов в восемь.

Без четверти восемь он бросил ручку, сложил бумаги на столе и достал свой плащ из гардероба. Он стоял уже в дверях, когда звякнул телефон.

– Это звонит женщина из какого-то кафе на Бир-стрит, сэр. Говорит, она недавно с вами беседовала…

– Соедините.

– Господи, наконец-то до вас добралась! – Анна явно захлебывалась от возбуждения. – Он снова здесь появился – стоит прямо напротив, у антикварной лавки! Тот самый тип, что был здесь вечером в субботу… В дверь все звонит и звонит…

– Вы его видите?

– Да, он сейчас…

– Не вешайте трубку.

Уайклифф быстро прошел в информационный зал и по сетевой связи дал команду отправить на Бир-стрит патрульную машину.

– Задержите для допроса подозреваемого, который сейчас стоит у дверей антикварного магазина Клементов на Бир-стрит… – Уайклифф по внутренней связи соединился с Бюро информации и продиктовал приметы Уоддингтона, которые намертво засели у него в памяти, и снова вернулся к телефону, где ждала его Анна Блажек. – Так, Анна… Вы меня слышите? Вы его еще видите у дверей лавки? Скоро прибудут наши сотрудники…

Он глянул на часы – секундная стрелка быстро бежала по кругу… Анна сообщила, что мужчина теперь подошел к витрине и стучит по ней кулаком. Сколько он еще там простоит?

Наконец, Анна облегченно сказала, что приближается патрульная машина, а мужчина уходит прочь…

Уайклифф поблагодарил ее и снова связался с Бюро информации.

– Передайте им, чтобы подозреваемого привезли на Маллет-стрит.

Этот полицейский участок располагался в двух шагах от антикварной лавки.

Было без пяти восемь. Сержант Минз еще едет, должно быть, в лондонском поезде. Жаль… Уайклифф выбежал, сел в свою машину и поехал на Маллет-стрит.

Там уже был Керси.

– Я слышал разговор по рации в машине, – сказал он.

Для каждого существа имеется некая оптимальная обстановка, в которой ему комфортна Коале прекрасно живется на каучуковом дереве, а кондуктору – на высоком сиденье в салоне. Джордж Альфред Уоддингтон лучше всего чувствовал себя на табурете у стойки бара со стаканом двойного виски перед собой, и смазливой девицей рядом. В бесцветной обстановке полицейского участка его жизненный тонус стремительно падал.

– Итак, мистер Уоддингтон? Джордж Альфред Уоддингтон?

– Да, но я хотел бы знать.

По большому счету, Уоддингтон был непрезентабельным субъектом – сутулые плечи, серая кожа, костлявый… И тем не менее держал фасон, носил модные усы и бакенбарды.

– Скажите, где вы были, начиная с субботнего вечера?

Белесые глаза ничего не выражали.

– Субботнего вечера?

– Вы ведь именно тогда приехали сюда? На поезде из города, который прибыл в семь двадцать пять вечера, так ведь?

– Ну…

Нет, несмотря на свой опыт общения с полицией, Уоддингтон не стал умнее.

– Итак, где вы были, начиная с этого времени?

– Ну, в моем отеле… «Единорог», на Дюк-стрит.

– Судя по всему, вы не слушаете новости по телевидению, мистер Уоддингтон.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

И как ни странно, Уайклифф более чем наполовину был уверен, что он действительно не знает. Ведь ни по радио, ни по телевидению почти ничего не было сказано по поводу этого дела.

– Застрелен Джозеф Клемент, а его брат исчез. Уоддингтон был совершенно очевидно потрясен этим известием, но попытался совладать с собой и переспросил невинным тоном:

– А кто это такие?

– Странно. Очень странно…Уайклифф выдержал стратегическую паузу и стал набивать свою трубку, – Вы ведь приехали с вокзала прямо к ним в лавку в субботу вечером, а сегодня вечером звонили в ту же дверь – Неужели же вы не знаете этих людей?

– Мне нечего сказать на это.

Спохватился наконец. Но уже поздно.

Настала очередь Керси:

– Речь-то идет о деле со стеклянными пресс-папье. Нам не надо ваших признаний, Уоддингтон, мы все знаем сами.Вы отбыли срок, Уоддингтон, дважды обвинялись и, похоже, были последним, кто видел Джозефа Клемента живым.

– Господи Боже! Вы что, хотите сказать, что я его убил?

– А вы его, значит, не убивали? Ну что ж, тогда вернемся к вашим действиям, начиная от субботнего вечера.

– Думаю, мистер Уоддингтон не станет возражать, если мы заглянем к нему в сумку, – проронил Уайклифф.

Керси поднял сумку, расстегнул ее и вывалил содержимое на стол.

– Так… Пижама, мыльница, электробритва, белье, зубная щетка и гребешок… А вот это что такое?

Под парой носков был спрятан тяжелый предмет, который на поверку оказался стеклянным пресс-папье. В белье Уоддингтона обнаружились еще три таких.

– Меня просто поражает, как вам удалось так долго оставаться на свободе, – заметил Керси.

Уоддингтон только угрюмо посмотрел на четыре стеклянные пресс-папье.

– И к тому же застрелен человек…

– Но я клянусь, что…

– Я бы на вашем месте не стал так торопливо клясться. Лучше расскажите нам подробно, что было, когда вы пришли в антикварный магазин вечером в субботу.

Уоддингтон унылым взглядом обвел скудно обставленную комнатку, хорошо понимая, что в ближайшем будущем ему предстоит побывать еще во многих подобных неуютных помещениях.

Теперь настало время традиционного предупреждения:

– Имейте в виду, вы не обязаны что-либо говорить, но все, что вы скажете, может быть записано и использовано против вас.

Уоддингтон грустно вздохнул.

– Да ладно, что толку… Короче, Клемент решил выйти из дела. Но остальные компаньоны были от этого не в восторге. Если бы он вышел, мы бы все потеряли.

– Потому что он являлся мозгом вашей компании?

– Не совсем. Он знал дома, в которых имелись ценные вещички, и занимался торговлей, так что мог сплавлять краденое, но на этом его роль заканчивалась.

– А что еще нужно? Он играл как раз главную роль, – заметил Уайклифф. – Но я хочу знать, что произошло в антикварном магазине вечером в субботу.

– Ну, Клемент затеял историю с пресс-папье еще до того, как решил завязать, и вышло так, что эти предметы оказались у нас на руках.

– Понятно, продолжайте.

– Ну, мои друзья… друзья по работе вручили мне эти штуки, с тем чтобы я приехал к Клементу и попросил его найти покупателя.

– А если бы он отказался?

Уоддингтон помолчал и наконец вздохнул:

– Ну, я должен был ему намекнуть, что иначе у него будут неприятности с вашей конторой.

– Да, подвели вас дружки под монастырь, – заметил Керси. – Представляю себе, как вы стояли под дождем у двери Клемента, держа в сумке краденые вещи на пятнадцать тысяч фунтов. Как они вам только не прожгли сумку? Ладно, и что же было дальше?

– Я не знаю того парня, который впустил меня в дом, но он назвался братом Клемента. Он провел меня в контору и стал задавать всякие вопросы, но я не совсем четко представлял себе, какая его роль в их бизнесе, и поэтому помалкивал… А потом пришел Дэйв, и его братец слинял без единого звука.

– Какова была реакция Клемента на ваше маленькое предложение?

– Ну, он не выглядел особо озабоченным. Он заявил, что может найти покупателя, но что на ^:это потребуется пара дней. Он назначил мне приехать еще раз, во вторник – то есть сегодня вечером. Я говорю – а что мне это время делать? Он отвечает, дескать, у него есть для меня неприметный отель, там я смогу перекантоваться, и никто на меня не станет обращать внимания. Я уже готов был согласиться – выбора не было, а он вдруг говорит: «Тебе надо оставить эти штуки, их вслепую никто покупать не станет». Я возразил, что так не пойдет, а он в ответ: «Не хочешь, тогда катись отсюда – еще успеешь на обратный поезд… Я не знал, что делать, и позвонил одному из наших… Они там посовещались и велели мне оставить у Клемента два пресс-папье, а четыре взять с собой.

– Вы видели в магазине еще кого-нибудь, кроме двух братьев? – спросил Уайклифф.

– Нет, никого.

– Когда вы ушли?

– Что-нибудь без четверти девять. Дэвид позвонил в «Единорог» и попросил поселить меня.

– Почему вы стерли отпечатки своих пальцев на телефонной трубке и дверной ручке. Уоддингтон выглядел огорошенным.

– Не знаю, о чем это вы. Никаких отпечатков я не стирал. Откуда мне было знать, что после меня там произойдет?

Ну что ж, Уоддингтон превратил некоторые догадки в твердые факты, и некоторые из его свидетельств вполне поддаются проверке. Яснее теперь стала и роль Дэвида Клемента. Используя информацию, полученную за время работы в страховой фирме, он вычислял владельцев антиквариата и организовывал ограбления, а антикварную лавку своего брата использовал для прикрытия нелегальной торговли краденым. Но информация такого рода довольно быстро теряет ценность – люди переезжают, продают коллекции и так далее, поэтому Дэвид рассчитывал на быструю и выгодную карьеру в уголовном бизнесе, и видимо, нажился уже достаточно и решил выйти из игры. Но вот сделал ли он это на своих собственных условиях?

Глава 5

В апреле погода переменчива, и уже с утра в среду с моря подул ветер, нагоняя высокую воду в устье реки. Иногда вместе со шквалистым ветром на землю обрушивались потоки дождя, а временами в просветах туч проглядывало солнце; море было неспокойно, на гребнях волн пенились белые барашки.

– Надень лучше свой теплый макинтош, а не плащ.

– Да ладно, я не собираюсь разъезжать по всему графству.

– Все равно, возьми макинтош с собой, – повторила Хелен.

Уайклифф ехал на работу, чувствуя себя каким-то усталым и не в духе. Мрачная громада здания штаб-квартиры полиции, угрюмое детище архитектуры шестидесятых годов, возвышалась над всем окружающим ландшафтом. Уайклифф не стал дожидаться лифта, а поскакал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, чтобы немного разрядиться.

В кабинете, прежде чем стянуть плащ, он позвонил Борну.

– Боря?» Да, именно ради этого я вас и побеспокоил… Нет ли сведений из лондонской полиции? Как, опять приехал Минз? Ему стоит купить сезонный билет. Нет уж, занимайтесь с ним сами. Нет, насчет Уоддингтона мне все равно, меня интересует только это расследование…

Просто он был взвинчен более обычного. Когда вчера ему позвонила Анна Блажек и сообщила о субъекте, появившемся у дверей антикварной лавки, он уже подумал было, что все кончено, осталось только оформить… Но полчаса беседы с Уоддингтоном развеяли эти иллюзии. Оказалось, Уоддингтон был мелкой сошкой, которого более крупные уголовники привлекли к делу только потому, что он разбирается в системах сигнализации. Несчастный Уоддингтон был задержан из-за трагедии в доме Клементов, но совершенно случайно, поскольку явно не имел к ней отношения.

Что ж, в известном смысле Минз был прав, Уоддингтон не мог быть убийцей; если бы он убил, то вряд ли стал бы сдуру возвращаться на место преступления через три дня. Зато можно представить себе, что Дэвид поссорился с братом из-за принесенных Уоддингтоном пресс-папье, пришел в ярость и пристрелил его, а потом испугался и исчез.

Возможно ли это? Вряд ли. Джозеф был убит, когда сидел за своим столом и разглядывал каталоги. Его не застрелили в момент ссоры, а убили совершенно хладнокровно и расчетливо. Но зато более вероятно, что Джозеф застрелился. Но это привлекло бы внимание к их магазину, что было бы очень неприятно для Дэвида. У него имелись антикварные вещицы на сумму тысяч пять фунтов. Было ли это для него достаточным материальным стимулом, чтобы претворить в жизнь план бегства?

План? Хоть у него и было заготовлено укромное местечко, он там так и не появился. А если добавить к этому еще деньги и ценности, оставленные в сейфе… Нет, похоже, что Дэвид скрылся в панике, а вовсе не по плану…

Но против такой версии говорил брошенный и разбитый автомобиль, записка к Тоби Уильямсу насчет яхты и стертые отпечатки пальцев. Хитроумный расчет и безумная паника, соединенные в равной мере А это уже полный абсурд…

Зазвонил телефон.

– Уайклифф слушает.

Это был начальник пристани, Сэм Фостер.

– Похоже, мы тут кое-что для вас нашли, мистер Уайклифф.

– Насчет «Манны»?

– Ну, не совсем… Косвенно. Рон Брайс, портовый мастер из Портеллина, сегодня утром позвонил мне и спросил насчет лодочки, которую они обнаружили еще в воскресенье, с пробитым бортом, болтавшуюся вверх килем неподалеку от берега. Они ее подтянули к берегу и вытащили на эллинг. Такое с лодками случается по весне, когда высокая волна срывает их с рейда или приливом смывает с пляжа. Рон не обратил на нее особого внимания, пока сегодня утром случайно не заметил табличку с названием «Манна», которая была пришпилена к доскам обшивки… Конечно, тут в округе таких маленьких лодок тьма, но ведь название вроде совпадает…

Уайклифф поблагодарил его:

– Я разыщу Тоби Уильямса, мы с ним вместе приедем и посмотрим на эту лодку.

Но перед выходом из кабинета он позвонил суперинтенданту Редферну в Борнмут.

– Ты здорово волнуешься из-за этой девушки, Чарли! – (Неужели это заметно даже по телефону? – подумал Уайклифф). – Ладно, успокою тебя – девчонка ночевала дома и час назад была еще в квартире. Никаких посетителей. Вот только она спрашивала у консьержа насчет Пейджа. Когда он его видел, дескать, в последний раз? Как долго тот пробыл? А нашему парню консьерж рассказал, что Пейдж наведался в квартиру недели две назад, побыл две ночи и уехал. Пока это все новости, но будем держать с тобой связь…

Деревня Портеллин располагалась в трех милях от города, у бухты с тем же названием. Закрытая с юга и севера холмистой грядой Лэра-Хед, на юго-восток она открыта ветрам. Поскольку деревня живет исключительно рыбной ловлей, то для туристов это желанный уголок. Впрочем, в апреле еще не сезон.

Уайклифф зарулил в Сент-Джуллиот, подобрал там Тоби Уильямса и поехал через верховья полуострова по шоссе, окруженному густой и свежей весенней зеленью. Тоби неподвижно сидел на переднем пассажирском сиденье, посасывая трубку с невероятно коротеньким чубуком – «носогрейку».

– Вы встречались с майором Паркином, Тоби, когда он держал яхту в Сент-Джуллиоте?

– С майором? Ну да, я пару сезонов присматривал за его лодочкой. Хорошее такое суденышко, приятное, с погружным мотором… «Кларисса» – вот как яхточка называлась. Странное дело, никогда не забываю названий лодок… Майор продал ее пару лет назад одному парню из Бриксхема.

– Вы как с ним, ладили?

– Вполне. Он мало говорил, а значит, и не скандалил. Вот так.

– Он хорошо управлялся с яхтой?

– Ну, это он умел! Это уж точно! Майор в море выходил, считай, при любой погоде, и притом назад возвращался, как у моряков говорится, с неподмоченной задницей…

На окраине Портеллина россыпь уродливых дачных домиков уступила место стройному ряду добротных каменных коттеджей, однако вслед за тем они заехали на главную улицу, такую узкую, что двум машинам на ней не развернуться. Деревенька казалась заброшенной, нежилой, сувенирные лавки были все закрыты, а скудную внесезонную торговлю удовлетворяли два работавших продуктовых магазина.

Рон Брайс, долговязый одноглазый человек, ждал их. Один его глаз был закрыт сомкнутыми веками. Прилив только набирал силу, и по берегу везде виднелись мокрые лужи с жидкой грязью, которые увеличивались прямо на глазах. Лодка с пробитым бортом торчала на эллинге. Тоби Уильямс внимательно ее осмотрел.

– Точно, это лодка мистера Клемента, которая была при его яхте. Тут вот отметинка имеется…

– А где ее подобрали? – спросил Уайклифф.

Брайс протянул руку:

– Во-он там, за песчаным пляжем… Она плавала дном кверху. Берт Симе ее заметил и затащил на канате сюда. Было это утром в воскресенье, когда прилив стоял на три четверти.

Уайклифф помял в руке край носового тросика – он был аккуратно заделан и маркирован. Не оборван и не обрезан в спешке.

– Нет, мистер Клемент был не тот человек, который стал бы за просто так терять свою лодку, – заметил Тоби.

Они втроем стояли, в задумчивости созерцая лодочку, а за ними, в свою очередь, наблюдали посетители близлежащего бара, которые у запертых дверей ожидали открытия заведения.

– Если он нарочно отпустил лодочку в свободный дрейф, много ли он мог выиграть в расстоянии, которое она пройдет, или в скорости? – спросил Уайклифф.

Рон Брайс кольнул Уайклиффа своим единственным глазом.

– Ну, может быть. Это удается иногда, но вообще-то разница получается небольшая.

Тони, который лучше понимал, что именно интересует Уайклиффа, заговорил обстоятельно:

– Яхте бы это не дало больше пяти миль лишних в смысле дальности и больше полузла в смысле скорости… – Он приподнял свое яхтсменское кепи и почесал макушку. – «Манна» должна была бы зайти куда-нибудь на дозаправку, только вот почему мы об этом ничего не знаем?

На небе снова сгустились тучи, дул порывистый ветер, словно готовясь к буре.

– А где у «Манны» крепилась табличка с названием?

– На корме и впереди, у штурвала.

– Ее легко было заменить?

– Если у вас есть готовая табличка на смену или время ее изготовить. Только причем тут лодочка? – пожал плечами Тоби.

– Нет-нет, конечно. Я только спросил, возможно ли это…

Зашелестел дождь. Все трое потрусили в направлении бара, который как раз только что открыли.

– Давайте подумаем еще… – Уайклифф заказал выпивку, они сидели за круглым крашеным столиком поодаль от стойки бара. – Предположим, что Клемент вышел в море у Сент-Джуллиота часа в два-три ночи, через пару часов после того, как начался отлив. Насколько я понимаю, море в тот момент было спокойно…

Тоби перебил его:

– Нельзя сказать, что спокойно – за Лэра Хед дул крепкий бриз с юго-востока, достаточно сильный, чтобы гнать по морю волну. И если маленькое судно, вроде «Манны», шло носом на волну, то…

– Ладно, предположим, что так. А если он где-нибудь вылез из своей «Манны» и сел в лодочку?

Моряки смотрели на Уайклиффа в изумлении.

– Да за каким чертом ему понадобилось бы делать это? Бросить яхту!

Умозрительные гипотезы хороши до тех пор, пока их не уничтожает простой здравый смысл.

– Ладно, пусть это глупость… Но если бы он так сделал, мог бы он довести лодочку до берега?

Оба моряка покачали головой.

– Нет, только не такую лодочку. Не во время отлива и при высокой волне… Если бы, конечно, он находился внутри гавани, – там поспокойнее, там другое дело. Тогда бы он мог высадиться.

Этот монолог выдал Брайс и зыркнул своим единственным глазом на Тоби в поисках поддержки.

Тоби кивнул:

– Это все верно, да только глупо получается, мистер Уайклифф. Если он сошел с борта «Манны» и пересел в лодку, то где же сейчас «Манна»? А? Не вижу!

Он саркастически прищурился.

Брайс усмехнулся:

– Тоби прав, мистер Уайклифф. Если бы все было так, яхта бы разбилась о прибрежные скалы уже со следующим приливом, и, скорее всего, ее постигла бы судьба лодочки.

Но Уайклифф не сдавался:

– Тогда еще один вопрос. Если лодочку пустили дрейфовать вне залива во время отлива, вы могли бы ожидать ее появления в бухте на следующее утро?

Брайс замер с кружкой пива в руке, недонесенной до рта.

– Нет, никак. Скорей всего, ее снесло бы дальше вдоль берега.

Тоби опустошил свою кружку и добавил:

– С этим и я согласен.

Уайклифф подумал про себя: «Ну вот, заговорили профессионалы!», а вслух произнес:

– Все выглядит так, будто на яхте приплыли в бухту, здесь пересели в лодочку, доплыли до берега, а потом пустили лодочку в свободное плавание…

– А как же «Манна»? – удивился Тоби.

– Если их было двое, один из них мог уйти на «Манне» в открытое море, а второй на лодочке – высадиться на берег.

Тоби кивнул:

– Пожалуй, это возможно. Иначе всю эту чертовщину никак не объяснишь.

Такое объяснение для Тоби Уильямса, возможно, подходило, но для следствия? Опять приходится иметь в виду двух преступников…

Уайклифф договорился с Брайсом, что тот доставит лодку в сарайчик для дальнейшего ее осмотра, а также организует поиск на берегу выброшенных волной весел. Обговорив все эти вопросы, они втроем пообедали в маленькой комнатке за баром. Им подали печеную скумбрию с вареной картошкой.

В свой офис Уайклифф вернулся только к двум часам дня. За утро его неуверенность и смятение стали только глубже. Итак, двое, один из которых высадился на Хакетс-Кав. Если один из них был Дэвидом Клементом, то кто же был второй? И кто из них высадился?

Пока Уайклифф отсутствовал, в его офис наведался адвокат с Бир-стрит, некий Эверетт Френд, Френд заявил, что у него имеется информация насчет завещания Джозефа Клемента и он хотел бы переговорить с людьми, ведущими следствие.

Для адвоката довольно-таки откровенно. Уайклифф решил отправиться к Фрейду сам.

Эверетт Френд не процветал, у него была маленькая контора над булочной – две замшелые комнатки, с унылыми шкафами, похожими на старые нераспроданные гробы в лавке гробовщика. В первой комнатке немолодая женщина сидела за столом с довоенной пишущей машинкой «Ремингтон» и дряхлым телефоном. В другой сам мистер Френд пребывал в раздумьях над столом, заваленным бумагами, папками и связками документов, перехваченных розовыми ленточками.

Френд оказался примерно ровесником Уайклиффа и соответственно одного с ним поля ягодой. Ясное дело, оба страдали старомодной мягкостью, которая так мешает в бизнесе. Уайклиффа адвокат поприветствовал лишь печальной улыбкой. Голос у него был тонок и визглив, глаза слезились, а изо рта пахло ментоловой жвачкой.

– Дело вот в чем. Меня пару дней не было тут в офисе, я простудился… Узнал о смерти бедняги Джозефа буквально вчера, но ведь что я мог поделать? А моя секретарша… – он неопределенно махнул рукой в сторону соседней комнаты и ничего не прибавил.

– У вас есть, что сказать насчет завещания?

Френд развязал один из ворохов бумаги на столе.

– Да, мы держим у себя это завещание. Их отец сотрудничал с другим адвокатом, но когда семейно. дело взял в свои руки Джозеф, он обратился ко мне. Мы с ним вместе в школе учились… А вы и вправду думаете, что он убит, суперинтендант?

Ясно было, что сведения адвокат мог почерпнуть только из расхожих слухов, не более того. Уайклифф откинулся в кресле, напустив на себя вид важного чинуши. Он сидел у низенького окна, выходящего на двор булочной, и по этому двору ходил юноша в бледно-серой рабочей одежде и заносил в помещение лотки с пирожными и кексами. Почти что картина Брейгеля – сегодня, как и четыреста лет назад…

Итак, выяснилось, что по партнерскому соглашению Дэвид получал сорок процентов от прибыли и прочих приобретений фирмы, но только исключаясамо здание. Френд прямо налег на стол и зашептал противным таинственным шепотом, когда заговорил об этом.

– …Именно исключаясамо здание. Так Джозеф определил, наверно, потому, что он чувствовал какие-то шероховатости в их бизнесе и хотел обезопасить свой дом…

– Значит, их партнерство не было успешным?

Адвокат аккуратно высморкался.

– Джо никогда со мной не откровенничал, но у меня лично сложилось впечатление, что у них возникли недоразумения, и моя догадка подтвердилась, когда я получил от Джозефа указание подготовить новое завещание…

Адвоката все же пришлось уламывать довольно долго, и наконец он зачитал последнее завещание Джозефа Клемента таким удивленным тоном, словно видел его впервые…

– Да, последнее завещание имеет превосходящую силу над первым, в котором почти все предназначалось брату, Дэвиду. А в этом завещании, составленном около года назад, Джозеф оставляет все имущество своему товарищу, Майклу Джону Лэйну, а я назначен душеприказчиком.

– Вы знаете этого Лэйна?

– Ну, только в лицо. Он краснодеревщик, у него мастерская по соседству с антикварной лавкой…

– Он женат?

– По-моему, он такой же вечный холостяк, как и покойный Джозеф.

– Его известили насчет завещания?

– Сегодня утром я ему звонил, и мы договорились о встрече на завтра.

– А что насчет похорон?

Френд заговорил еще более рассудительно, хотя казалось, что он и без того уже был на пределе.

– Согласно завещанию, я назначен распорядителем этой церемонии. Судя по всему, Джозеф очень боялся кремации. Не знаю, когда я смогу получить тело, но похороны уже назначены на три часа в пятницу. Это будет в Маунт-Чарльз.

Френд проводил Уайклиффа до самого начала лестницы, где явственно ощущался запах свежих булочек, идущий снизу.

– Суперинтендант, если Джозеф убит, то надеюсь, что вы найдете убийцу. Знаете, таких порядочных людей, как Джозеф, не так много осталось на свете.

От адвоката Уайклиффу нужно было пройти буквально два шага до кафе Анны Блажек. Она как раз убирала помещение, стулья стояли кверху ножками на столах. При виде Уайклиффа она выключила пылесос и улыбнулась совсем по-девичьи.

– Знаете, мне кажется, вчера я правильно поступила.

Уайклифф еще раз теплю ее поблагодарил:

– Я думаю, вы получите от министра внутренних дел почетную грамоту – повесите ее на гвоздик у себя в заведении.

Она засмеялась:

– Э, нет, так я всех своих завсегдатаев распугаю.

– Кстати, не знаете ли вы приятеля Джозефа по имени Майкл Лэйн?

– Лэйн? Единственный Лэйн тут на всю округу – это Зайчик Лэйн, краснодеревщик. Его все зовут Зайчиком, потому что у него заячья губа… Не знаю, дружил ли он с Джозефом. Впрочем, отчего же – они могли быть приятелями.

– Он женат?

– Нет, холостой. Живет один-одинешенек с тех самых пор, как его мать померла. Если прикинуть, то они с Джозефом были два сапога пара.

Дом Зайчика Лэйна был похож на все соседние дома, за исключением разве что пристроенной мастерской. Дверь мастерской была открыта, и Уайклифф вошел. В его ноздри сразу ударил крепкий запах клея, скипидара и свежеобработанного дерева. Помещение представляло собой обычный сарайчик, длинный, полутемный, с мутными толстыми стеклами в маленьких оконцах Посреди сарая стояла длинная скамья, на которой сушились уже готовые ящички. Везде в беспорядке стояли разнообразные предметы мебели и хитроумные механизмы для выпиливания, сверления и строгания.

– Есть тут кто-нибудь?

Коротенький плотный человечек вышел из-за стеклянной перегородки. Он носил пышные усы, которые предназначались для скрадывания его заячьей губы. Он говорил со зловещим присвистом.

– Здравствуйте. Я суперинтендант Уайклифф.

– Наверняка вы пришли по поводу Джо. Пройдемте-ка лучше в дом, там побеседуем.

Уайклифф проследовал за ним во двор, а потом через маленькую кухоньку в просто обставленную, но чистую и опрятную комнату. Тут имелся камин, чугунный горшок для угля, три кожаных кресла, джутовый коврик на полу, стол и несколько стульев. На каминной полке громко тикали часы. Никаких следов антикварной мебели. На немногочисленных полках громоздились книги, многие из них без корешков, а следовательно – анонимы.

– У меня в доме есть и маленькая гостиная, – пояснил Лэйн. – Но с той поры, как умерла мама, я ее не использую.

– Вы, вероятно, слышали, что сталось с вашим приятелем Джозефом?

Лэйн кивнул. У него были темные волосы и очень вдумчивые глаза, и кроме того – крутые тяжелые скулы, что придавало ему облик сильного мужчины.

– А вы не подумали, что вам имеет смысл связаться с нами, с полицией?

– Разве кому-нибудь от этого стало бы лучше? – резонно заметил Зайчик.

– Вы были с Джозефом близкими друзьями?

– Можно сказать и так, но я не задумывался об этом. Джо уже много лет регулярно заходил к нам, ну, раз-два в неделю.

Уайклифф несколько недоуменно оглядывался, гадая, как же могли проводить свой досуг эти двое, когда вдруг его озарило, что встречались они втроем – Джо, Зайчик и Паркин. А значит, третье кресло предназначалось для майора.

– Но вы не упомянули Паркина… – закинул удочку Уайклифф.

– А вы про него и не спрашивали.

– Значит, вы втроем здесь собирались?

– Да, тут никакой тайны нет.

Действительно, никакой тайны тут быть не могло.

Другое дело, что сейчас Уайклифф каким-то шестым чувством понял: на этих встречах каждый из трех изо всех сил пытался сохранить свою отдельность, неприкосновенность личной жизни. Тут не было взаимопомощи, общих дел, ни о чем нельзя было открыто говорить… Интересно й то, что Паркин не упоминал о Лэйке, а Лэйн – не заикался о Паркине.

– И как же вы проводили время?

– Когда как. Иногда мы сидели и трепались, а иногда просто выпивали молча. Изредка играли – в домино. – Зайчик невольно бросил взгляд на стол, покрытый клеенкой.

Уайклифф готов был признать, что, действуя таким образом, время можно провести хорошо и с пользой. Если бы у него была такая возможность он попробовал бы зажить именно так. Он спросил уж заранее зная ответ:

– Клемент вам доверялся?

Лэйн покачал головой:

– Нет, навряд ли…

– По-моему, вы должны быть не меньше полиции заинтересованы в поимке убийцы – если Джозеф был действительно убит.