Текст книги "Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943"

Автор книги: Джон Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

2. Состав партизанских отрядов

Призыв и пополнение

Судя по относящимся к 1941 году скудным сведениям, основную массу партизан Брянской области в тот период составляли солдаты и офицеры Красной армии, оказавшиеся отрезанными от своих частей во время битвы за Брянск (1–20 октября 1941 года). В ходе этого сражения советские силы оказались зажатыми в двух котлах: один из них находился в районе деревни Хвастовичи, расположенной в восточной части области, другой – около Трубчевска, расположенного на юге. Остаткам советской 50-й армии, уничтоженной в котле в районе Хвастовичей, видимо, удалось просочиться в западном направлении через позиции немцев, поскольку в донесении их 2-й армии от ноября 1941 года сообщалось, что военнослужащие 50-й армии присоединились к слушателям находившейся в Клетне партизанской школы для партизанских действий, включавших нанесение ударов по немецким транспортным средствам, набеги на деревни и расстрелы нескольких назначенных немцами старост. Впоследствии данная группа была усилена тридцатью парашютистами, прошедшими специальную подготовку в Москве.

Как отмечалось в предыдущем разделе, рост и реорганизация партизанского движения в Брянской области происходили зимой 1941/42 года, в особенности это было характерно для северной части региона, где Красная армия прорвала фронт и использовала образовавшуюся брешь для направления подкрепления партизанам, действовавшим к западу и югу от Кирова, занятого советскими войсками. Согласно донесению немецкой 339-й дивизии, это подкрепление в начале марта 1942 года составило 150 человек, а в последние дни марта и в начале апреля оно дошло до 750 человек. В результате партизанские формирования в этом секторе были в значительной степени «разбавлены» кадровыми или бывшими военнослужащими Красной армии. По оценкам XXIV корпуса немцев, в марте 1942 года к северу от Брянска насчитывалось до 10 000 партизан, «треть из которых составляли регулярные войска». Согласно немецким донесениям, действовавший в районе Лавшина партизанский отряд численностью от 1500 до 2000 человек целиком состоял из красноармейцев. В апреле 1942 года 339-я дивизия, на основании захваченных партизанских документов, сообщала, что в районе Бытоша, еще одного крупного партизанского центра на севере, в составе партизан были: уцелевшие во время боев в окружении офицеры и солдаты Красной армии; сбежавшие из лагерей военнопленные; сотрудники партийных органов и НКВД; комсомольцы; руководители и специалисты, присланные из армейских штабов.

Из вышеприведенных донесений трудно понять, оставались ли находящиеся в партизанских формированиях военнослужащие Красной армии солдатами регулярных частей или становились партизанами. Ясность в этот вопрос могут внести сведения, полученные немцами из документов и допросов военнопленных во время проведения крупной, но крайне неудачной операции по уничтожению партизан, действовавших на севере области. В отчете об этой операции содержится подробная информация о партизанских полках, созданных в начале 1942 года.

«Офицеры Красной армии, считавшиеся наиболее способными, приняли на себя командование [этими партизанскими полками]: подполковник Орлов в Дятьковском районе и майор Калуга в Рогнединском районе.

Опытные, имеющие правительственные награды офицеры получили назначение для работы в штабах и стали подчиненными командирами. Через линию фронта к западу от Кирова в каждый полк было направлено от 400 до 500 имеющих опыт боевых действий военнослужащих для службы в качестве младших командиров и инструкторов.

Формирования создавались из: а) военнослужащих Красной армии, отрезанных от своих частей в ходе боев в окружении; б) людей из различных партизанских групп; в) годных к службе в армии мужчин в возрасте 18 лет и старше, мобилизованных в деревнях.

Лица, указанные выше под индексами б) и в), были выделены в отделенные группы и проходили подготовку на специальных полигонах и в лагерях. Показавшие хорошие результаты отбирались для службы в двух партизанских полках, остальные распределялись по обычным партизанским группам…»

Перед началом вышеупомянутой операции немцев против партизан полк Орлова, с целю сохранения системы организации по военному образцу для облегчения совместных с частями Красной армии действий, был разделен на ряд более мелких подразделений. Партизан, захваченный в плен в районе Дятькова в августе 1942 года, подтверждал на допросах тесную связь его полка с Красной армией. Описывая находящиеся в этом районе боевые формирования, он выделял отряд Орлова, чья численность тогда составляла 700 человек, и отряд Калуги, при этом он сообщал, что две эти группы состояли из красноармейцев 16-й и 10-й армий. Дополнительная информация о количестве красноармейцев и партизан, входивших в состав партизанских отрядов, была получена на допросах другого захваченного в плен партизана, бывшего лейтенанта Красной армии, выпущенного из немецкого лагеря для военнопленных и поселившегося в Рогнединском районе, а затем призванного в партизаны. Он сообщил, что в мае 1942 года в этот район прибыл батальон из состава советской 10-й армии для выполнения следующих задач:

1. Призыв на службу всех находящихся в этом районе красноармейцев, уцелевших в ходе боев в окружении или отпущенных из лагерей для военнопленных.

2. Мобилизация мужчин, родившихся в период с 1923 по 1925 год.

3. Организация партизанских групп. Сначала из красноармейцев и призывников создавались равные по размеру батальону подразделения численностью до 300 человек, а затем их направляли на усиление партизанских групп.

Из вышесказанного можно заключить, что по крайней мере в расположенных поблизости от фронта районах красноармейцы и бывшие военнослужащие Красной армии составляли ядро первых партизанских отрядов и, являясь опытными бойцами, становились не только цементирующей силой, но и инструкторами для новобранцев, призванных из местного населения. В немецких донесениях указывается, что часто призыв проводился насильственными методами. В июне 1942 года попавшая в плен девушка-партизанка сообщила на допросе, что ее и других жителей деревни прямо из домов забрали в лес так называемые «активные партизаны», то есть солдаты, оставшиеся после боев в окружении. Они сколотили отряд численностью в 300 человек и вооружили собранных ими гражданских лиц. В Жуковском районе формирование партизанских отрядов происходило путем призыва отпущенных или сбежавших военнопленных, а также молодых людей, еще не прошедших военную службу. Отказ присоединиться к партизанам карался смертью.

Возраст и социальное происхождение

1.  Возрастные группы.Помимо приведенных выше общих сведений о том, что мужчины в возрасте от пятнадцати до пятидесяти пяти лет призывались для службы в партизанах, более подробных данных о распределении партизан по возрастным группам не существует. В совокупности ряд примеров, взятых из немецких донесений, может представлять интерес, но они вряд ли способны послужить основанием для обобщений. Допрос некоего Б.К. Никитина, который до плена был бойцом партизанского отряда, разгромленного немцами в июне 1942 года, позволил выяснить, что в его отряде, не очень многочисленном, находились мужчины, распределение которых по возрасту указано в таблице 1.

Таблица 1

ВОЗРАСТ МУЖЧИН В ПАРТИЗАНСКОМ ОТРЯДЕ Б.К. НИКИТИНА

В отряде также находилось несколько женщин и детей. В дневнике Никитина, найденном немцами до его захвата в плен, отмечается, что отряд, к которому он принадлежал, не проявлял особой активности и его действия не были эффективными.

Существуют свидетельства того, что некоторые партизаны были довольно молоды. В бригаде имени Молотова, действовавшей на юге области, помимо гражданских лиц и небольшого количества бывших красноармейцев было много молодых людей 1927 и 1928 годов рождения, а также подростки, которым в то время (1943 г.) исполнилось по пятнадцать – шестнадцать лет.

2. Социальное происхождение.К сожалению, большинство протоколов допросов партизан не содержит сведений о прежних занятиях пленных. Поскольку и другие источники дают довольно скудную информацию по этому вопросу, трудно провести систематизированный анализ социального происхождения партизан Брянской области.

В силу того, что данный регион по большей части является сельским, многие оказавшиеся в партизанах местные жители, в особенности призванные на службу, видимо, были крестьянами или, точнее выражаясь, колхозниками и рабочими совхозов. Однако существуют свидетельства, что часть местных добровольцев, а также большое количество лиц, направленных сюда извне, являлись жителями городов. В докладе региональной военной администрации Брянска о положении в последние три месяца 1941 года говорилось, что действовавшие вокруг Бытоша партизаны в основном были рабочими стекольных заводов, находящихся в Бытоше, Дятькове, Ивоте и Старе. В захваченном немцами письме сообщается, что один из первых партизанских отрядов состоял из молодых рабочих завода имени Сталина в Орджоникидзе. «Чекистский» отряд, действовавший в этом районе в 1942 году, состоял из рабочих неназванного завода, расположенного в Туле или неподалеку от нее. Из этих людей отряд был сформирован в апреле 1942 года, несмотря на протесты директора, не хотевшего терять своих квалифицированных рабочих. После непродолжительной подготовки на территории завода группа была направлена поездом через Москву в находящийся в непосредственной близости от фронта пункт, откуда с помощью проводников ей удалось проникнуть через немецкие позиции в тыл. И наконец, еще в одном немецком донесении о действовавших на севере области партизанах говорилось, что 150 необстрелянных добровольцев, направленных в конце марта 1942 года через линию фронта в район действий партизан, были молодыми рабочими и работницами из Москвы.

Немецкие документы, в которых говорится о социальном происхождении и политической принадлежности партизанских командиров, указывают, что многие из них являлись офицерами Красной армии, а также работниками местных партийных, комсомольских и административных органов, то есть людьми, тесно связанными с советским режимом и потому заинтересованными в его сохранении намного сильнее рядовых партизан [54]54
  Например, командир одного из отрядов на востоке области был директором местной МТС, а его заместителем являлся бывший секретарь райкома.


[Закрыть].

Сведений о партийной принадлежности рядовых членов партизанских отрядов крайне мало. В захваченном рабочем журнале политрука партизанской роты говорится, что всего лишь шесть человек из его роты (чья численность составляла, видимо, от 80 до 150 человек) были членами партии. Многие, скорее всего, являлись комсомольцами. 70 процентов личного состава одного из отрядов, действовавших в районе Ивота, были комсомольцами. На то, что в других отрядах также был высок процент комсомольцев, указывается в упомянутом выше письме партизан из Орджоникидзе, называвших себя «партизаны-комсомольцы города Орджоникидзе».

И наконец, в одном из немецких донесений упоминается специальный батальон подрывников, который «состоял по большей части из коммунистов и был сформирован в Москве в начале 1942 года». В донесении говорится, что в целях маскировки он впоследствии получил кодовое название «Наземный батальон военно-воздушных сил № 1124». Вызывает сомнение, что этот батальон был настоящим партизанским отрядом; видимо, он был создан как специальное диверсионное подразделение Красной армии.

Управление и контроль1. Внутренний контроль

На военизированный характер партизанского движения указывает структура командования отдельно взятого партизанского отряда. Даже в 1942 году, когда по своей организации большинство партизанских отрядов мало чем напоминало воинские подразделения, структура командования в них соответствовала структуре командования в частях регулярной армии. Она неизменно состояла из командира, комиссара и начальника штаба, хотя последнего вначале часто называли «помощником командира» или «адъютантом», что являлось более подходящим названием для отрядов численностью меньше батальона [55]55
  Немецких источников, описывающих внутреннюю командную структуру партизанских отрядов на раннем этапе партизанской войны, крайне мало. Наиболее полные сведения о ней содержатся в мемуарах партизанского командира Ковпака, чей отряд в 1942 году в течение нескольких месяцев действовал на юге Брянской области.


[Закрыть]. В более крупных отрядах были офицеры, выполнявшие функции командиров рот и взводов. По мере роста численности и усложнения организационной структуры отрядов увеличивалось и количество офицеров. Например, офицерский личный состав некоторых находившихся в Клетнянском лесу бригад включал командира, комиссара, начальника штаба, заместителя начальника штаба, двух командиров батальонов, трех командиров рот, девять командиров взводов и шесть политруков (комиссары на уровне рот). Некоторые командиры взводов не имели офицерских званий, а были сержантами. Очевидно, только этими офицерами не исчерпывался весь офицерский личный состав. Поскольку каждый батальон состоял из трех рот, в составе каждой из которых было три взвода, то должно было существовать шесть командиров рот и восемнадцать командиров взводов.

Порядок подчиненности на уровнях выше бригадного будет рассмотрен в разделе, описывающем управление партизанами извне, поскольку высшие эшелоны командования, хотя и находились в немецком тылу, все же не являлись неотъемлемой частью партизанского движения, а в большей степени представляли собой органы советского контроля.

Вторым по значимости после командира был комиссар, чьей основной функцией являлось политическое воспитание членов отряда. Однако его должность офицера, осуществлявшего политический контроль, не наделяла его правом подвергать сомнению решения командира или отменять его приказы. Тем не менее комиссар часто играл ведущую роль при проведении отрядом операций, поскольку он обычно являлся заместителем командира и принимал на себя командование, если командир погибал, попадал в плен или терял свою должность. Например, командир 2-й Клетнянской бригады Калуга в начале января 1943 года был ранен в бою и эвакуирован самолетом. Когда его самолет был сбит над линией фронта и Калуга попал в плен, комиссар бригады (он же заместитель командира) Лебедев, временно принявший на себя командование бригадой сразу после ранения Калуги, официально стал новым командиром. Вскоре после этого Лебедев погиб в результате попадания мины в партизанский штаб, находившийся в Мамаевском лесу. Командир одной из действовавших на севере бригад, Корчалев, до того как стать командиром бригады, был комиссаром отряда.

Как отмечалось в предыдущем разделе, личные качества и опыт командира и его заместителей часто существенно влияли на развитие партизанского отряда и выполнение им своих задач. В этой связи необходимо более подробно рассмотреть социальные корни и военный опыт партизанского руководства.

Многие руководители появившихся в самом начале партизанских отрядов были офицерами Красной армии. В донесении 2-й танковой армии немцев о положении в тылу говорилось: «[Наши] осведомители подтверждают, что руководство [отрядами] находится в руках офицеров (по большей части старших штабных офицеров) и комиссаров…»

Многие руководители партизан в северной части Брянской области являлись выходцами из военных. О командирах двух партизанских полков, с которыми немцам пришлось столкнуться весной 1942 года, Орлове и Калуге (уже упомянутых выше), немецкие донесения отзывались как о весьма способных офицерах Красной армии. Согласно немецким донесениям, подчиненные им командиры были «офицерами, имеющими боевой опыт и многочисленные награды». Принадлежность Калуги к военным подтверждает один из захваченных у партизан документов, в котором командир 330-й пехотной дивизии Красной армии приказывает отдельным партизанским отрядам выполнять приказы «старшего лейтенанта Калуги» для обеспечения более четкой координации своих действий с операциями Красной армии. Этот документ датирован февралем 1942 года, то есть он появился за пять месяцев до упомянутого выше немецкого донесения; вполне вероятно, что за этот период, отмеченный яростными стычками партизан с немцами, Калуга был повышен в звании и стал майором.

Другой захваченный документ свидетельствует, что начальником штаба самостоятельного партизанского отряда, действовавшего в районе Орджоникидзе, был капитан Красной армии, в прошлом командовавший стрелковым полком 279-й дивизии, входившей в состав советской 50-й армии. Эта армия в 1941 году была практически полностью уничтожена во время боев в окружении, и этот капитан, по фамилии Марков, присоединился к партизанам. Его отряд, по всей видимости, впоследствии вошел в состав бригады Орлова.

Корбут, командир другой действовавшей на севере бригады, очевидно был майором Красной армии. Его бригадой, которую иногда называли 3-й партизанской дивизией, изначально командовал вышеупомянутый Калуга, который осенью 1942 года принял командование бригадой в Клетнянском лесу.

Однако не все партизанские командиры действовавших на севере формирований, были в прошлом военными. Организаторы и руководители отрядов, сформированных в 1941 и начале 1942 года в районе Дятькова и Бытоша, были по большей части работниками партийных и советских органов и офицерами НКВД. Так, например, в отчете немецкой военной администрации в Брянске о положении в последние три месяца 1941 года отмечалось, что руководителями всех партизан, действовавших вокруг Бытоша, были директор местного стекольного завода и секретарь Дятьковского райкома партии. В апреле 1942 года в Дятьковском районе проявляли активность отряды Ромашина и Дуки, впоследствии ставшие бригадами и успешно действовавшие к югу от Брянска. И немецкие, и советские источники указывают, что Ромашин был секретарем сельского райкома Брянского района. Два командира в отряде Ромашина являлись председателями сельских Советов. Дука был секретарем Брянского горкома партии. И Ромашину, и Дуке впоследствии были присвоены звания Героев Советского Союза.

Ряд руководителей партизан, действовавших на севере области, были офицерами НКВД или направленными сюда агентами. В одном из немецких донесений, основанном на захваченных партизанских документах, отмечалось: «Контроль за руководителями партизан, которые, как правило, являются офицерами НКВД, сосредоточен в руках центрального аппарата НКВД в советском тылу…» Роль работников НКВД будет рассмотрена более подробно в той части этого раздела, где говорится об управлении партизанами извне.

Прошлый статус командиров партизан в южной части Брянской области определить намного труднее. Немецкие донесения, сообщающие о структуре командования партизанских отрядов в этой части области, перечисляют фамилии командиров, но ничего не сообщают о том, кем они были в прошлом. Протоколы допроса медсестры, долгое время находившейся в бригаде имени Сталина и дезертировавшей в 1943 году, содержат мало сведений по этому вопросу. Однако одно из ее утверждений все же позволяет кое-что понять. Она сообщила, что Кошелев, командир бригады имени Чапаева, пользовался репутацией опытного военного специалиста среди других командиров отрядов, а это наводит на мысль о том, что большинство других командиров обладали незначительным боевым опытом либо вообще не имели его. Командир бригады имени Сталина, капитан Змороков, был офицером Красной армии, но дезертировавшая медсестра довольно презрительно отзывалась о нем как о «тыловике». Судя по ее замечаниям, комиссар и начальник штаба бригады были более сильными и компетентными руководителями, чем командир. Комиссар, награжденный орденом Ленина, являлся организатором отряда, ставшего впоследствии бригадой. Начальник штаба охарактеризован как «наиболее способный из руководителей и человек, избежавший многих ловушек». Вполне вероятно, что эти двое играли важную, если не решающую, роль в руководстве бригадой, как это происходило и в других случаях, когда один или несколько главных заместителей по своим личным качествам и опыту превосходили командира. Однако нет указаний на то, что подобное происходило часто, и тот факт, что все приказы, кроме командира партизанского отряда, подписывали комиссар и начальник штаба, не должен рассматриваться как свидетельство разделения власти внутри отряда. В относящихся к Брянской области документах ничто не указывает на то, что комиссар имел, например, право подвергать сомнению решения командира или отменять его приказы.

2. Управление партизанскими отрядами извне

Хотя сведений о развитии партизанского движения в Брянской области на раннем этапе крайне мало, есть указания на то, что с самого начала в советском тылу предпринимались попытки контролировать действия партизанских отрядов. Предпринимались эти попытки командованием Красной армии, а также партийными органами и НКВД. Понять кое-что о специфике органов, созданных для контроля и управления партизанами, можно из имеющихся документов, первые из которых относятся к весне 1942 года, но в целом структура и состав этих органов остаются весьма туманными в силу довольно противоречивой информации о них.

Кроме того, по ряду причин, которые станут понятны, в данном регионе никогда не существовало ни одной имевшей четкий, раз и навсегда установленный порядок подчиненности командной структуры. Многообразие командной структуры выше бригадного уровня объяснялось главным образом тем, что данный регион находился в зоне ответственности нескольких штабов советского военного командования. В результате партизаны в различных секторах данного региона оказывались в подчинении не одного, а сразу нескольких находившихся в советском тылу командных органов.

Партия

Первые сведения о характере и размахе контроля партии за партизанскими отрядами относятся к весне 1942 года. Следует признать, что в то время партия занималась в основном вопросами организации и дисциплины, а не проблемами, имевшими отношение к проведению партизанами их операций. В это же время партийные органы также начали контролировать и осуществлять надзор за партизанскими отрядами. Имеющиеся свидетельства этого, правда, относятся только к южной части Брянской области. В апреле или мае 1942 года представитель Орловского обкома партии был доставлен самолетом в Смелиж в штаб командования партизанскими отрядами в южных лесах, и после этого поддерживалась регулярная связь между обкомом и отрядами. Находившийся в Смелиже командный пункт контролировал действия всех партизанских отрядов в районах к югу от Навли и к востоку от реки Десны. Начальником этого штаба был Д.В. Емлютин, в прошлом работник Орловского отделения НКВД; А.Д. Бондаренко, в прошлом комсорг, а затем секретарь одного из райкомов, являлся комиссаром. Состав и функции штаба Емлютина, которые будут более подробно рассмотрены в параграфе, посвященном Красной армии, по всей видимости, стали известны немцам лишь осенью 1942 года, когда ряд его приказов и документов попал к ним в руки. Из этих документов следует, что штаб Емлютина назывался Объединенным штабом партизанских отрядов западных районов Орловской области. Это название он, видимо, получил на состоявшейся в августе 1942 года в Москве встрече главных партизанских руководителей со Сталиным, Ворошиловым и Пономаренко. Согласно советским источникам, на этой встрече Емлютин был официально утвержден в должности начальника Штаба партизанских отрядов западных районов Орловской области.

В то же самое время отношения Орловского обкома партии с партизанами были формально закреплены назначением секретаря обкома А.П. Матвеева начальником Орловского штаба партизанского движения. Точных сведений о функциях и зоне ответственности этого штаба не содержится ни в советских, ни в немецких источниках; но, по всей видимости, этот штаб контролировал только отряды, находившиеся под командованием Емлютина, то есть действовавшие в южной части Брянской области. В 1942 году действия партизан на севере и западе области уже контролировались командованием Западного фронта и другими командными структурами Красной армии. Как мы увидим далее, в начале 1943 года Красная армия взяла на себя управление и южным сектором, а Орловский штаб стал Штабом партизанского движения Брянского фронта [56]56
  Никаких документов, свидетельствующих о дате и характере этого изменения, обнаружить не удалось. Единственным свидетельством идентичности этих штабов может служить немецкое донесение от августа 1943 года, в котором Матвеев упоминается как начальник Штаба партизанского движения Центрального фронта, в состав которого к тому времени вошел Брянский фронт.


[Закрыть].

Красная армия

Реорганизация и укрепление партизанского движения зимой 1941/42 года во многом стали результатом работы, проведенной Красной армией. Выше уже упоминалось, что кадровые и бывшие военнослужащие Красной армии являлись ядром первых партизанских отрядов, а среди их командиров было много офицеров Красной армии. Кроме этого, существуют свидетельства, что уже в начале 1942 года была установлена связь между партизанами и командованием регулярных войск Красной армии. Лучшим подтверждением этому может служить обзор развития событий на севере области.

В ходе проводившихся немцами в феврале – апреле 1942 года операций против войск, оборонявших Киров, ими был захвачен ряд документов, которые позволяют глубже проникнуть в суть использовавшихся Красной армией методов управления и координации действий партизан. Партизаны в этом секторе не только участвовали в разрушении объектов в немецком тылу, но и принимали участие в обороне южного фланга Кировского выступа. Немцами это положение было охарактеризовано так: «Партизанское движение в этом районе получает указания напрямую от Красной армии… Руководство сосредоточено в руках главного штаба партизан, в чьем подчинении находятся другие штабы партизан. В свою очередь, эти штабы имеют в распоряжении по нескольку партизанских групп. Численность каждой из этих групп обычно составляет от 80 до 100 человек…» Партизанским отрядам поручались следующие задания:

1. Широкомасштабные диверсии и вмешательство в действия оккупационных властей.

2. Разведка в тылу противника.

3. Занятие и оборона как можно большего количества деревень.

4. Призыв на службу людей, способных носить оружие; реквизиция припасов в занятых партизанами районах.

5. Проведение пропаганды среди местного населения и немецких войск.

6. Непосредственная поддержка боевых операций Красной армии.

Помимо этого, партизаны должны были снабжать продовольствием и фуражом части Красной армии. Последние в свою очередь снабжали партизан оружием и боеприпасами, главным образом из захваченных у немцев запасов.

Способы выполнения этих заданий более подробно описаны в другом немецком донесении. Основным из них было разрушение объектов в тылу противника, которое, как ожидалось, партизанские отряды будут выполнять по собственной инициативе, не дожидаясь приказов сверху. Другие же задания должны были выполняться под руководством и по приказам вышестоящих штабов. Для выполнения указанных выше заданий партизанские штабы совместно с командованием армейских частей, находившихся в непосредственной близости от района действий партизан, вырабатывали специальные инструкции. Для поддержки партизанскими отрядами боевых операций и выполнения особых заданий приказы отдавались напрямую армейским командованием или командованием дивизии Красной армии, действовавшей на том или ином участке. От партизанских штабов требовалось направлять в армейские штабы мобилизованных районов новобранцев и доставлять донесения о проведенных операциях и собранных сведениях.

В феврале и марте 1942 года действовавшие на севере области партизанские отряды получили боевой приказ 330-й стрелковой дивизии, чей штаб находился в Кирове. Этот захваченный немцами документ содержал несколько директив. В соответствии с этим приказом несколько партизанских отрядов к 19 февраля 1942 года должны были поступить в распоряжение офицера Красной армии для обеспечения более тесного взаимодействия с войсками Красной армии. Бучинскому отряду было приказано 21 февраля прибыть в Киров для получения специального задания.

По оценкам немцев, командир этого отряда Акимочкин «пользовался особым доверием командира 330-й дивизии». По всей видимости, командир дивизии назначил его сразу после того, как Бучинский отряд установил связь с войсками Красной армии, а это свидетельствует о том, что Акимочкин считался более надежным и компетентным командиром, чем человек, являвшийся командиром отряда с момента его организации.

Подобные меры, по всей видимости, объяснялись тем, что командование Красной армии было недовольно уровнем координации действий различных отрядов. По оценкам немцев, отсутствие координации советское руководство считало главной помехой для успешных действий в войне с противником. С целью устранения этого недостатка в районы действий партизан направлялись более компетентные руководители для создания объединенного командования, которое должно было способствовать координации действий разбросанных партизанских отрядов, а также обеспечить более тесное взаимодействие с войсками Красной армии. Таким образом командование Красной армии рассчитывало более эффективно использовать партизанские отряды для поддержки своих операций. Ряд деревень в районе Кирова обороняли подразделения, состоявшие из партизан и солдат Красной армии. Например, в деревне Малые Желтушки находилось 200 солдат Красной армии и 40 партизан. Командовали ими, как и в остальных подразделениях смешанного состава, офицеры Красной армии. Связь между этими силами и Кировом осуществляли ежедневно направляемые связные. Подобная связь существовала и с партизанскими штабами в Бытоше и Дятькове. В результате предпринятых немцами усилий сообщение между партизанами и Кировом было ограничено и сводилось к следующему: связной офицер направлялся из Кирова в Бучино только раз в неделю, доставляя лишь несколько писем; тайком пытались проникнуть агенты и офицеры НКВД.

О существовании тесного взаимодействия между партизанскими отрядами и войсками Красной армии в районе Кирова также упоминается в дневнике одного из партизан. Автор дневника отметил, что 18 мая 1942 года командир отряда прибыл в штаб дивизии в Кирове (по всей видимости, штаб 330-й дивизии) для получения инструкций. Командование дивизии предложило отряду попытаться прорваться через позиции немцев. Но, как пишет автор, «мы на это не согласились». После этого на командном пункте появился полковой комиссар и приказал партизанам захватить лесничество, где находился передовой пост немцев численностью до сорока человек. Этим можно было создать проход через линию фронта на занятую партизанами территорию в тылу у немцев. Отряд приступил к выполнению задания, но вскоре обнаружил, что пост находится между двумя занятыми немцами деревнями, откуда по флангам партизан могли быть нанесены удары. Поэтому командир партизан отказался от выполнения и этого задания. Этот отказ довольно показателен в плане характеристики взаимоотношений партизан с Красной армией на ранних этапах, но на основании подобных инцидентов вряд ли можно делать конкретные выводы об эффективности контроля за партизанами со стороны Красной армии.