Текст книги "Мой милый шпион"

Автор книги: Джоанна Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 26

Кеннет-Хаус

Ребенок Флоры был в полном порядке, но вскоре проголодался. На кухне его пробовали напоить козьим молоком. Юнис ни за что не желала приглашать для него кормилицу. Она то и дело отправляла малыша к Флоре, но та оставляла его в люльке.

Дела у Флоры обстояли неважно. Она весь день пролежала, глядя прямо перед собой. На вопросы иногда отвечала, но в основном молчала. И на ребенка не обращала внимания.

Юнис, очевидно, полагала, что Джесс может помочь. Поэтому послала ее наверх – посидеть с Флорой.

Джесс села на стул у кровати Флоры, поставила ноги на перекладину и уставилась в окно, накручивая на палец прядь волос. Слишком многие ждали от нее завтра ответа… Может, она ничего и не выяснит. Может, ей не понравится то, что узнает.

Джесс со вздохом закрыла глаза.

– Ты сбежала от Лазаруса. Никто этого не делает. – Это были первые слова, которые произнесла Флора по собственному желанию.

Джесс пожала плечами.

– Все не так просто… – Она продолжала теребить пальцами волосы. Ей не очень-то хотелось говорить.

– Я слышала о тебе. Когда-то ты была Рука. Джесс Рука.

Джесс промолчала. Ребенок в люльке издавал звуки, похожие на писк котенка. Первые недели они все так пищат.

– С тех пор прошло много лет, – сказала она наконец.

– Ты однажды по подкопу влезла в банк, и все чуть не утонули, когда хлынул дождь. Они до сих пор смеются, когда вспоминают об этом.

– В этом городе вечно льют дожди. Сейчас я бы сделала все иначе.

Флора вдруг приподнялась и села на постели. Она была старше, чем Джесс сначала показалось. Лет двадцать шесть – двадцать восемь. Юнис нарядила ее в просторную ночную рубашку из белого хлопка, с застежкой впереди. С тщательно зачесанными назад волосами она выглядела истощенной. Но была довольно красивая. Лазарус всегда выбирал себе для забавы миленьких девушек.

– Он постоянно говорил Вертуну, что ты все делала лучше, – продолжала Флора. – Все у тебя проходило гладко, без неприятностей.

– Это он для красного словца. Мне же он всегда ставил в пример парня по имени Хокер. Который был до меня. Хо-кер, похоже, умел все, разве что по воде не ходил.

Флора едва заметно улыбнулась:

– Здесь все очень добрые. Но они не понимают… Я такое натворила… Ты же знаешь, что они заставляют делать.

– Никто не узнает, если ты не скажешь.

– Ах, я себя не узнаю. Я стала… не могу поверить, кем я стала.

– Думаю, что со временем ты с этим справишься. Не возвращайся в свое прошлое.

– Ты понимаешь, правда? Остальные просто говорят, что я могу делать все, что хочу. И чтобы ни о чем не беспокоилась. Но ты понимаешь. – Флора легла и снова уставилась в потолок. – Я не могу вернуться домой.

– Решай сама. Возможно, все у тебя наладится.

Слова Джесс заставили Флору задуматься. И Джесс пожалела, что сказала это. Правда, потом решила, что в конечном счете ее слова значения не имели. Флора сама найдет выход. Как все находят.

Она сидела рядом с Флорой, планируя дела на завтра. Если понадобится, она использует декларации судового груза. Все зависит от того, сколько информации раздобудет для нее Себастьян.

В комнату вошла горничная с подносом. Принесла рыбное рагу. Значит, пришло время обеда.

Младенец лежал в люльке и махал ручонками. Вид у него был несчастный.

– Лучше реши, Флора, как его устроить, если он тебе не нужен. Через несколько часов начнет темнеть, и ему станет страшно одному.

Больше ей нечего было добавить.

Но вероятно, и эти слова подействовали. Во всяком случае, Флора покормила ребенка, и в ту ночь женщина с младенцем уснули в одной постели.

Глава 27

Гарнетт-стрит

– Постарайся не нарушать порядка. Сейчас все рассортировано, и я знаю, где что находится. Надо, чтобы завтра было так же.

– Маклиш принес коробки. Они там.

Питни выглядел несчастным. Джесс видела, что он очень беспокоится за отца. Казалось, тревога добавила ему еще лет двадцать.

– Вроде бы все у меня на столе, – пробормотала Джесс. – Да, все бухгалтерские книги.

Завтра, к этому часу, она будет знать, как суда доставляли секретные сведения через пролив. А еще через день папа будет дома. Она очень на это надеялась.

– Сложи папки на повозку уже сегодня и приставь охрану. Завтра около трех они отправятся в Адмиралтейство. Им придется освободить для нас целую комнату.

В пакгаузе Уитби было пустынно. Все ушли, кроме нее и Питни. Да еще три охранника дежурили внизу. Пустота и тишина.

– Это чертовски опасно. Джесс, ты должна поговорить с Джосайей.

– Нет смысла. Я знаю, что он скажет. Не хочу идти против его воли. – Кеджера в клетке не было. Она проверила мисочки для еды и воды. Обе – полные. На клетке лежала оставленная ею стопка заметок. Джесс взяла их и аккуратно сложила. – Все в ящиках моего стола! Записки, которые могут мне понадобиться. Список выявленных судов. И судов, не оказавшихся там, где они должны были находиться. Всего одна строчка может решить все.

– Джесс, тебя могут повесить за любую страницу из этих книг. Напрасно ты им доверяешь.

– Возможно. Но уже поздно что-либо менять.

– Но не поздно уехать из Англии.

На Питни было жалко смотреть. Он был смелый, как тигр, когда встречался с таможенными судами. Арест папы ошеломил его. Но он придет в норму, когда папочку отпустят.

Джесс последний раз окинула взглядом свои карты и листки. Письма и отчеты. Свои схемы.

– Завтра я узнаю имя Синка. У меня получится. У меня действительно все получится. Ты не представляешь, сколько бумаг они собрали, чтобы я просмотрела.

– Подумай о том, что делаешь. – Питни тяжело вздохнул. – Может, есть другой способ?

В том-то и дело, что другого не было.

Глава 28

Около девяти утра Себастьян дернул звонок у двери дома на Микс-стрит. Ему открыл Дойл, который тут же провел его к отцу Джесс.

Уитби писал письма. На краю стола подсыхали исписанные листки. Спецслужба просмотрит их, прежде чем отправит адресатам. Почту вскрывали и перед тем, как передать Уитби. Рядом лежала свернутая «Таймс», придавленная сверху ярко-красным яблоком.

Сегодня на Джосайе был жилет из французской парчи с кремовыми и малиновыми полосками. Нелепая ткань для жилета. И слишком дорогая. Но он мог себе это позволить.

– А-а… – Уитби взглянул на гостя. – Новое лицо.

Себастьян не спеша пересек комнату. Упершись ладонями в столешницу, наклонился, чтобы посмотреть старику в глаза.

– Черт подери, что вы за отец такой?

– Не слишком хороший, наверное. – Уитби откинулся на спинку стула. – Значит, вы – друг моей Джесс?

Себастьян сжал кулаки. Слишком велико было желание ударить старика. По милости Уитби Джесс росла в ужасных трущобах лондонского Ист-Энда. По его милости стала жертвой Лазаруса. А когда с ним случилась беда, она штурмовала крыши и приставала на улицах к прохожим. Он же палец о палец не ударил, чтобы положить этому конец.

– Она живет в моем доме.

– Значит, вы – Бастард Кеннет. – Уитби указал на стул: – Присаживайтесь. Мне никто ничего не рассказывает. Что моя Джесс теперь вытворяет?

– Расхаживает по моим коридорам в халате и роется в моих личных бумагах. Это вы попросили?..

Старик покачал головой:

– Нет, конечно. И не нужно торчать надо мной, как купол Святого Павла.

– Мне хочется свернуть вам шею.

– Через несколько недель сможете полюбоваться, как это сделает палач. Да и многие в Лондоне полюбуются. – Старик пристально смотрел на него. – Знаете, а у вас очень неплохая компания, «Кеннет шиппинг» – так, кажется?

– «Уитби трейдинг» тоже хороша. Заслуга Джесс по преимуществу?

– Почти целиком. Но мало кто верит в это. Садитесь же. Расскажите, чем занимается Джесс.

– Роется в моих судовых записях, вскрывает сейфы. Вы сделали из нее замечательную взломщицу.

– Не я.

– Нет, именно вы! Где вы были, когда она училась подбирать к замкам отмычки?

– То там, то здесь. – Уитби выдвинул ящик стола и достал дешевую глиняную трубку. – Видите ли, я немного знаю вашу тетку, леди Юнис. Мы однажды встречались. Она вряд ли это помнит, но я помню. В Лондоне она – знаменитость. У нее моя Джесс в безопасности. – Из другого ящика он извлек жестянку с табаком. Большим пальцем вскинул крышку. – Как, впрочем, и в любом другом месте. Что вам до Джесс?

– Она моя.

Себастьян уселся на стул и вытянул перед собой ноги.

Внезапно глаза старика потемнели. На мгновение он стал грозным Уитби – таким его знали все. Но уже в следующий миг он снова был старым толстым коммерсантом в полосатом жилете.

– Мистер Питни сообщил мне, что вы ходили за моей девочкой к Лазарусу и выкупили ее.

– Это правда, – кивнул Себастьян. Для этого он и пришел к Уитби. Чтобы сказать об этом и посмотреть в этот момент ему в лицо.

– Я бы не стал это дело… форсировать. – Уитби принялся набивать трубку. Табак просыпался на его бумаги, но он, казалось, этого не замечал. – Она с коготками, моя Джесс. И она считает вас шпионом, Кеннет.

– Она рисковала жизнью, чтобы доказать, что вы – нет. Надеюсь, не напрасно.

Старик поднялся из-за стола. Выглядел он не слишком хорошо. Одежда на нем болталась. С тех пор как ее сшили для него, он исхудал. Однако двигался легко и уверенно. Чтобы взять уголек из камина, Уитби не нагнулся, а присел на корточки. Присел без всякого труда.

Старик довольно долго раскуривал трубку, потом поднял на Себастьяна глаза. Глаза у него были как у Джесс – карие, спокойные, неустрашимые. И было странно видеть ее глаза, смотревшие с лица этого пожилого мужчины.

– А может, она рискует из-за вас, чтобы доказать, что вы не Синк? Вам не приходило это в голову, Кеннет? Мы, двое мужчин, вынуждаем женщину заниматься опасным делом. – Он прошелся по комнате. – Но я заперт в этой клетке. А какое оправдание у вас?

– Нежелание заковывать женщину в кандалы. – Себастьян подавил приступ гнева. – Ничто другое не поможет.

– Случается, что помогает. – Из ниши в книжном ящике Уитби вынул графин и наполнил стакан. – Они тут держат для меня весьма посредственный портвейн. Я бы предложил вам, но сомневаюсь, что вы станете со мной пить.

– И не напрасно сомневаетесь.

Из-под стола донесся какой-то шорох.

– Что это? – пробормотал Себастьян. – Неужели она принесла вам своего проклятого грызуна?

– Да. Джесс решила, что мне нужна компания. Он ворует со стола все подряд и потом крошит на мелкие части. Особенно ему нравятся карандаши. – Уитби медленно вернулся на свое место за столом. – И все этому бродяге нипочем. А теперь скажите без лишней болтовни, чем занимаетесь с моей Джесс. Не для того же пришли к старику, чтобы похвастать, что совратили его дочурку?

– «Нептун дансер» – мое судно. У меня там были друзья.

– Один из кораблей, проданный нашим предателем. Корабль Кеннета. – Уитби вздохнул. – Поверьте, я к этому не причастен.

– Я проследил путь денег от французской секретной полиции. Они ушли к посреднику в Неаполе, а затем легли на ваш счет. Вы получали от французов деньги. Нет сомнений.

– Это у вас нет сомнений. Что ж, понимаю. Некоторые из улик убедили бы меня, не знай я больше.

– Ваша вина не требует доказательств.

Старик в задумчивости посасывал трубку. Выглядел он сейчас до абсурдности нелепо.

– Лучше бы мне с Джесс провести несколько лишних минуток, чем с таким бестолковым верзилой, как вы, – объявил он наконец. – И все же рад был на вас посмотреть.

– Я тоже хотел взглянуть на вас.

– Уже имели такую возможность, полагаю. – Уитби указал трубкой на написанный маслом пейзаж, что висел на соседней стене. – Через ту амбразуру или какую другую. Я спрашиваю себя: что Бастард Кеннет делает с моей дочкой, если считает меня виновным в убийстве? Что-то не слышал, чтобы вы выбирали для мести женщин.

– Джесс здесь ни при чем.

– Тем не менее попалась, разве нет? Вы мстите за военные действия, а это – чистая глупость. Капитан, потопивший ваше судно, наверняка очень симпатичный парень. А вы хотите убить его, когда все будет кончено?

– Не его, а Синка.

– Тогда наберитесь сил, чтобы найти. Он может оказаться редкостным негодяем. – Уитби затянулся трубкой. – А может оказаться честным человеком, воюющим за дело, в которое верит.

– Меня не волнует, какой он. – Себастьян сжимал и разжимал кулаки. Сидящий перед ним старик пыхтел трубкой и философствовал. А полсотни человек на «Нептун дансер» погибли и уже никогда не состарятся. – Через несколько часов Джесс назовет мне имя Синка. Если вы – Синк, то умрете от рук собственной дочери. Возмездие фурий.

Себастьян встал. Больше ему нечего было сказать Уитби. И он ничего не мог для него сделать.

– И ей придется с этим жить – что убила собственного отца, – пробормотан он, направляясь к двери.

– Кеннет…

Себастьян обернулся.

– Все это – сфабрикованные доказательства.

– Или изобличающие вас улики.

– Раз вы купили девочку, то теперь в ответе за нее. Если свидетельства укажут на меня, увезите ее из Англии. Позаботьтесь о ее безопасности. Это по крайней мере вы должны ей обеспечить.

Сжав зубы, Себастьян кивнул.

– И не женитесь на ней. Меня не интересует, что вы к ней испытываете. Не хочу, чтобы она жила с человеком, повесившим ее отца. Она этого не заслужила.

– Если она чего-то и не заслужила, то такого отца, – процедил в ответ Себастьян. И тут же стукнул кулаком в дверь, чтобы его выпустили.

Глава 29

Кеннет-Хаус, Мейфэр

Лежа на одеяле в саду, Джесс разглядывала траву. Это Юнис отправила ее в сад. Отдыхать и готовиться к ночной работе.

Просачиваясь сквозь деревья, лучи солнца блестели на траве тысячами капель. Джесс сорвала травинку с тремя листочками. И тотчас же подумала о картах.

– Как трефы…

– Это называется клевер.

Повернув голову, Джесс увидела ноги Клодии в темно-зеленых кожаных туфлях.

– Клевер?

– Да. Он цветет вот такими цветами. – Клодия показала на пальцах. – Пурпурного цвета в форме шара. Вы прискорбно невежественная.

– Я редко бываю в Англии.

Джесс попыталась представить пурпурные шары цветов, разбросанные по траве, но не смогла. Появись что-нибудь такое, она непременно заметила бы. Жизнь кажется все более странной, чем дольше о ней думаешь.

– Вы обгорите, если будете сидеть на солнце, – обронила Клодия.

– То же самое говорила мне гувернантка. Я сильно загорела в Египте. И с тех пор так и не побелела по-настоящему. Но в четырнадцать лет меня это не волновало. – Подумав немного, Джесс добавила: – И в двадцать один тоже не волнует.

– Вы выставляете напоказ лодыжки.

Подол ее платья из прелестного муслина задрался до самых коленок.

– Боюсь, что не только лодыжки.

– Я бы не советовала вам привлекать к себе мужское внимание в этом доме. Впрочем, дело ваше. – Ноги Клодии шевельнулись. – Квентин машет мне из окна. Пойду в дом.

И ушла. Странная она женщина, эта Клодия. Стояла здесь минут десять, отягощенная желанием что-то сказать, но так и не решилась.

У Джесс никогда не было возможности и времени рассматривать траву. Вечно куда-то спешила. Теперь, заглянув в травяные дебри, она много чего увидела. Здесь, внизу, был целый город – как Лондон. И множество всевозможных обитателей. Муравьи… Всякие букашки…

Она вышла в сад, чтобы побыть одной и подумать. Но побыть одной пока не получалось. И хотелось ли ей думать? Возможно, не очень.

Джесс сорвала еще одно растеньице. Бархатистое и упругое, с мелкими синими цветочками, похожими на колокольчики. Когда растерла листочки, запахло мятой.

Внезапно голос за спиной произнес:

– Это шандра.

Себастьян.

– У тебя разве нет дел на одном из твоих кораблей? Наверняка есть, я почти уверена, – отозвалась Джесс, не поднимая головы.

– Из нее делают микстуру от кашля.

Он присел рядом с ней.

Джесс крутила растение в пальцах. Стебелек у него был неровный.

– Он квадратный. Смотри. – Себастьян взял стебелек и, отломив кончик, продемонстрировал ей. – Помнится, Стэндиш показал мне это, когда я только пришел к ним жить. Мне было тогда лет семь. Или восемь.

Растение с квадратным стеблем. Зачем нужны растения с квадратным стеблем? Чтобы плотнее укладывать?

– Его можно есть, – сообщил Себастьян.

Джесс перевернулась на спину, устремив глаза в небо, и сунула стебелек в рот. У него был вкус как у красно-белых конфет, продающихся в лавках. Себастьян улыбнулся ей. В его глазах она читала воспоминания об их поцелуях и тех чувствах, что он возбуждал в ней. Он, бесспорно, знал, что может снова все это с ней проделать, как только захочет.

Часть ночи Джесс провела без сна. Ей казалось, что он вот-вот придет к ней. Но он не пришел.

Такому мужчине, как Себастьян, понадобилось бы не более двух минут, чтобы стащить с нее ночную рубашку. А потом он проделал бы с ней все, что захотел бы. Эти мысли ужасно возбуждали, и казалось, что она могла бы отдаться ему прямо здесь, в саду. Ах, почему же она такая распущенная? Никаких моральных устоев…

– Все же я тебя нашел, – сказал он неожиданно. – Жаль, что мы не в море. Чем хорош корабль? Всегда знаешь, где искать людей.

– Да, очень удобно.

Себастьян сорвал с шеи шейный платок и повесил на ограду. Затем расстегнул ворот рубашки, приоткрыв смуглую грудь. Его лицо походило на скалы в пустыне Египта, с которых ветер выдул мягкие породы, оставив лишь каменную твердь. Все выступы и углубления на его лице были резкими и жесткими. Нужно прожить суровую жизнь, чтобы иметь лицо, похожее на скалу в пустыне. Каждый раз, когда Джесс смотрела на него, ей хотелось целовать эти выступы и впадины, чтобы показать ему, что есть в этом мире и нежность.

Какие глупые мысли… Она поежилась, но не от холода.

– У тебя усталый вид, – обронил он. – Почему бы тебе не подняться к себе и не отдохнуть? До прихода Эйдриана еще много часов.

– На самом деле мне нужно находиться в пакгаузе. Ведь завтра отбывает «Полярная звезда». Морские поставки в Лиссабон.

– Прилив не остановится, если ты перестанешь его подгонять. Расслабься. У тебя хорошие помощники. Питни знает, что делать. Но «Полярная звезда» занимается не морскими поставками, а доставляет контрабанду в Бретань, не так ли?

– Индиго и чай. А оттуда – бренди. После чего направится в Лиссабон. Возможно, придется перевезти кое-что и для флота. Ох, мне сейчас действительно надо находиться в пакгаузе, а я почему-то здесь…

Джесс посмотрела на небо. Слева направо плыли облака, но временами казалось, что они вдруг останавливались и висели, неподвижные.

Себастьян провел кончиками пальцев по ее виску. Ей следовало бы запретить ему это, потому что кто-нибудь мог их увидеть, выглянув в окно. А такое поведение – это не очень-то прилично.

– Собираешься делать это со мной у всех на виду? – спросила она. – Целовать… и прочее. Еще одно неподходящее место для таких занятий.

Он тихо продекламировал:

 
Кто любит, но не стремится
Достичь любви заветного желанья.
Тот – как мореход, что попусту выходит в море,
Чтобы назад больным от качки возвратиться.
 

– Что за стихи? – спросила она.

– Это Джон Донн.

– Я мало читала стихов. Только все собиралась. Но руки так и не дошли. Судя по твоим словам, ты не ограничишься одними поцелуями. Верно?

– Совершенно верно, Джесс.

– Мог бы прямо так и сказать. – Она зевнула ему в лицо. Но не потому, что поэзия была ей скучна, а потому что устала. Она с удовольствием бы выпила чая, прежде чем приступить к изучению всех записей.

– Помнишь, как я ночью нанесла визит в твой кабинет?

Он утвердительно кивнул:

– Конечно, помню.

– Так вот, я нашла письмо. От Джованни Реджо. Ты знаешь, о ком я говорю?

Он задумался, потом снова кивнул:

– Да, знаю. Речь шла о картах Флоренции и планах укреплений Таскании. Они почти наверняка относятся к пятнадцатому веку, но выполнены ли рукой да Винчи – можно только гадать. Я переправил их в Париж. Но при чем тут карты Флоренции, Джесс?

– Потому что в твоем проклятом письме ни слова не говорится о старинных картах или о планах. Просто названа цена за них. Цена во франках. А это настораживает.

Себастьян рассмеялся. Пират, бронзовый от солнца, смеялся ей в лицо.

– Теперь не сомневаешься, что я не Синк?

– Пока еще не знаю, кто он. Но точно, что не ты.

– Вот и хорошо.

Себастьян провел кончиком пальца по ее губам.

– Какие красивые… – прошептал он с улыбкой.

Джесс только улыбнулась и закрыла глаза. Теперь он поглаживал пальцами ее лоб и щеки. Конечно, ей следовало бы его остановить. Но она не делала этого, потому что было очень приятно.

Прошло несколько часов. Себастьян разбудил ее и сказал, что пора ехать в Адмиралтейство. Она знала: все это время, пока она спала, он находился рядом, оберегая ее сон.

Глава 30

Адмиралтейство

– Первая известная нам утечка сведений произошла в марте пять лет назад, – говорил Эйдриан, стоявший перед длинным рядом окон. – А последняя – две недели назад. С чего начнем?

Джесс не знала, кого попросили освободить этот кабинет в Адмиралтействе. Но кого-то важного. Это была огромная комната с видом на плац и глобусом в углу величиной с тележку.

Дверь снаружи охраняли два солдата; они были суровые и бдительные на вид.

Она развернула первую из своих лоцманских карт. В ней было зафиксировано время приливов, погодные условия, направление ветра и фазы луны для каждого месяца и года. Имея название судна, она могла сказать, какое расстояние могло пройти оно в тот или иной день в водах Ла-Манша. Пришлось на славу потрудиться, чтобы собрать всю эту информацию.

– Начнем с прошлого и будем двигаться к настоящему.

– Я знал, что ты так скажешь, – кивнул Эйдриан.

Себастьян начал раскладывать на столе журналы Уитби и другие документы. Справа от него лежали журналы «Ллойда». Как он их раздобыл, она не станет интересоваться.

Спецслужба из кожи вон лезла, чтобы обеспечить ее всей полнотой сведений. На столе громоздилась поразительная коллекция судовых документов, таможенных и товарных деклараций, судовых вахтенных журналов и прочего. Двадцать лучших агентов британских спецслужб помогали ей разбирать все это. Каждый из них, стоя у длинного стола, отвечал за свое маленькое царство бумаг и ждал команды. Рядом с Джесс расположился Тревор с кипой чистой бумаги под рукой – для записей.

– Твой выход, Джесс, – объявил Себастьян.

Эйдриан принес ей большое кресло из красной кожи. За длинным столом Джесс занимала почетное место.

– Позвольте сказать, что для меня большая честь познакомиться с вами, мисс Уитби, – начал важный молодой человек из Адмиралтейства. – Я работал с капитаном Кеннетом над бухгалтерскими отчетами Уитби с первого дня и хорошо знаком с системой Уитби. Я буду объяснять все, что непонятно. Бухгалтерские методы вашего отца, должен признаться… Даже при данных обстоятельствах они вызывают восхищение. Хотелось бы мне обладать хотя бы половиной его бухгалтерского таланта.

– Да поможет нам Бог, если вы в два раза хуже моего отца, – пробормотала Джесс с усмешкой. – Сэр, нельзя ли послать одну из мартышек у двери принести нам чай?

Люди из британских спецслужб вытаращили на нее глаза. В комнате воцарилась тишина.

А Джесс положила руки на стол и обвела взглядом всех собравшихся:

– Итак, двадцать пятое марта. Тогда из военного ведомства пропал меморандум о передвижении войск. Третьего апреля он объявился в Булони. Давайте проверим, кто выходил в море.

Высокий и тощий, как скелет, мужчина с неулыбчивым лицом уже рылся в записях, переданных Лазарусом. Тревор обмакнул перо в чернила.

– «Прелестная Генриетта», принадлежащая Джорджу Ван Диелу, ушла в плавание двадцать шестого марта в Бристоль, – констатировал человек слева от нее.

– «Попугай» – тридцатого марта. Но это – всего лишь люггер, не покидающий прибрежные воды.

– Пропустим его, – сказала Джесс.

Себастьян выудил из своей пачки бухгалтерскую книгу Уитби и передал Джесс.

– «Нэнси Ли», водоизмещением семьдесят тонн, – прозвучало с конца стола. – Место назначения – Бристоль. Двадцать шестое марта. Груз не указан. Владелец… не могу прочитать.

– Майкл Сзндс, владелец и капитан, – отозвалась Джесс. – Теперь настало время добавить корабли Уитби. – Она нашла нужную страницу. – «Дух Севера». Порт назначения – Лиссабон. Снялся с якоря только первого апреля. Времени маловато, но в сроки укладывается. «Судьба Севера» вышла двадцать седьмого марта.

– «Айленд дансер» – март, двадцать шестое. Кальяри, – приступил Себастьян к списку своих судов. – Следовательно, прошел мимо берегов Франции еще до наступления апреля. Хотя допускаю, что мог проторчать где-то в заливе с неделю. «Белль дансер» поднял паруса лишь седьмого апреля.

– «Красная буря». Бостон. Первое апреля, – продолжил кто-то на другом конце стола.

Тревор тщательно все записывал.

– Нет-нет, вычеркните «Дух Севера». Второго апреля он заходил на остров Танет, где высадил на берег двух матросов. С корью. И до пятого апреля с якоря не снимался.

– «Манати», принадлежащий Грегори и Фитчу. Первое апреля. Бостон. Как и «Надменная девушка», приписан в Плимуте.

Кое-что из этого можно было исключить. Книга Ван Диела находились на другом конце стола. Джесс направилась туда и проверила запись. Ну да, конечно. Память ее не подвела.

– Это не «Прелестная Генриетта». – Три недели назад она около часа изучала эти книги. – Хант купил ящик шефилдских ножей в Бристоле пятого апреля. И должен был сойти с «Генриетты».

Джесс проверила, чтобы Тревор вычеркнул это название.

– «Хрустальная Джейн» вышла из Бристоля. Вышла… Нет, не вышла двадцать восьмого марта. – Зашелестели страницы. – Отправилась только первого апреля. Задержалась из-за ремонта.

– Ее тоже вычеркни, – велел Себастьян, опережая Джесс. – Это – Петтибоуны. На следующий год они ушли из коммерции.

А мистер Адмиралтейство пока не произнес ни слова.

– У вас какие-то проблемы с военными кораблями? Нужна помощь? – Джесс внимательно посмотрела на него.

– Я и сам справлюсь, – пробурчал молодой человек. – Корабли его величества в отличие от торговых выходят в плавание в соответствии с графиком. И идут туда, куда им приказывают, а не высаживают где попало заболевших матросов. А если случается…

– Вы не поверите, если узнаете, что делают военные корабли, – перебила его Джесс. Видно, он не слышал о контрабанде кружев, этот адмиралтейский чин. – Приступайте к работе, сэр, или уходите отсюда.

– Еще одно судно вышло в Бостон первого апреля. Фрегат «Дуб». Порт приписки – Балтимор. Владелец – Макфарлейн. Шлюп «Бетти из Ньюарка», приписанный к Плимуту…

Оказывается, в Бостон ходила целая флотилия.

– Все эти суда можно вычеркнуть, – заявила Джесс. – Они нам совершенно не нужны.

В спецслужбе, похоже, плохо разбирались в судовых перевозках. Впрочем, она давно об этом знала.

Девять часов двадцать три минуты спустя Джесс закрыла гроссбух Уитби за август. Глаза ужасно болели, а голова казалась тяжелой, как гиря.

– Может, закончим завтра? – предложил Себастьян.

– Да, Джесс, было бы разумно, – вставил Эйдриан.

– Я принесу вам чай, мисс, – вызвался человек из Адмиралтейства.

Джесс покачала головой:

– Нет-нет, не нужно чая. – Она встала и тотчас же почувствовала боль в спине. Все тело ныло и болело. – А завтра мы ничего не будем заканчивать, и вы это знаете не хуже меня. Мы уже закончили.

Как только Джесс встала, поднялись и агенты британских спецслужб. Все до одного. Не говоря ни слова, Эйдриан открыл ей дверь. Но за ней последовал лишь один Себастьян.

Пройдя мимо охраны по пустынным коридорам, они вышли в ночь. Дальние фонари испещрили внутренний двор тенями. На улице Себастьяна ждал наемный экипаж. Открыв дверцу, он спустил для Джесс ступеньки. Он не утешал ее и не давал никаких объяснений, просто увозил из Адмиралтейства.

Немного дальше по улице, у обочины дороги, стоял экипаж Уитби. И лошадь, и возничий дремали. А сзади сидел в ожидании мужчина в плаще.

Это был Питни. Джесс знала, что он приедет сюда. Если бы его спросили, что он здесь делает, он бы ответил, что приехал за книгами Уитби. Хотя на самом деле приехал, чтобы увидеть ее.

– Останови, – сказала она Себастьяну. – Мне нужно с ним поговорить.

Джесс приоткрыла дверцу экипажа.

– Питни… Я закончила.

Он все понял по ее лицу. Должен был понять.

– Я выяснила… – «Больно, как же больно». – Так вот, Питни, все следы… ведут к кораблям Уитби. Я знаю… – Боль жгла огнем. – Увижусь с папой завтра. Не могу видеть его сегодня.

– Но, Джесс…

Она покачала головой:

– Нет, не могу… – Ей не хватало слов. И Питни, наверное, тоже. – Думаю, мне нужно уезжать отсюда. С тобой все будет в порядке?

Он покачал головой. Сказать ему было нечего. Он был другом папы тридцать лет, и вот теперь…

– Послушай, Джесс…

– Оставь ее, – сказал Себастьян. Он тут же усадил Джесс на сиденье и закрыл дверцу.

В следующую секунду экипаж тронулся с места. Значит, это были корабли Уитби. Секретные сведения пересекали Ла-Манш вместе с контрабандными товарами и команда даже не подозревала, что доставляет. Корабли Уитби. Записи снова и снова указывали на это.

Кожаную обивку стенок экипажа украшал рисунок – золотые лилии. В зависимости от угла зрения лилии складывались то в ромбы, то в квадраты, то в длинные косые ряды. Цокая копытами, лошади пересекли Сен-Джеймс-парк и теперь направлялись к безмолвным улицам Мейфэра. В этот поздний час никого на улицах уже не было. И лишь однажды дорогу перед ними перебежала кошка.

В какой-то момент Себастьян обнял ее за плечи и привлек к себе. Джесс заплакала, громко всхлипывая и задыхаясь, словно ей не хватало воздуха. Себастьян же молчал; он знал, что сейчас ее никакими словами не успокоить.

Когда экипаж подкатил к его дому, Джесс утерла рукавом нос и снова всхлипнула – она не могла остановить слез.

– Я… – У нее запершило в горле. – Прощу прошения. Завтра же меня не будет в вашем доме.

– Ты останешься. Тебе некуда идти. Джесс, нам нужно поговорить об этом.

– Не хочу говорить. Пойдем быстрее в дом, Себастьян. Я так устала…

Она плакала еще и потому, что знала: теперь ей придется расстаться с Себастьяном.

– Но послушай, твой отец…

– Я сейчас снова разревусь. Пожалуйста, дай мне куда-нибудь уйти, чтобы я поплакала в одиночестве.

– Хорошо. Мы поговорим, когда ты наберешься сил. Иди спать.

Они выбрались из экипажа. В дверях их кто-то ждал. Юнис. Как это она всегда все угадывает?

Не успев подняться на крыльцо, Джесс снова заплакала. Юнис не произнесла ни слова, но молча обняла ее.