Текст книги "Мой милый шпион"
Автор книги: Джоанна Борн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23
Себастьян с Лазарусом удалились, а оставшиеся в комнате головорезы со смехом и ухмылками обсуждали произошедшее; всем очень понравился спектакль – еще один из кровавых спектаклей Лазаруса. Джесс поглядывала на них с недоумением – за последние годы она уже отвыкла от таких забав.
Но все для нее закончилось благополучно. Теперь она уже точно знала, что Лазарус не позволит ей умереть. Впрочем, она всегда это знала. Просто Лазарус, черт бы его подрал, обожал представления, подобные этому.
Немного помедлив, Джесс тоже направилась в заднюю комнату, служившую Лазарусу кабинетом. Когда-то эта комната имела вид вполне приличной гостиной, но теперь обои висели клочьями, а штукатурка на потолке местами обвалилась. К тому же здесь ужасно воняло мочой и луком. Десять лет назад она бы этого не заметила, но теперь…
На столе в центре комнаты стояла незажженная масляная лампа, а также бутылка вина и стаканы. В углу хранились аккуратно свернутые в бухты веревки с крючьями – инструменты ее старого ремесла. А на одном из стульев лежала раскрытая книга и еще – стопка газет. Лазарус читал все, что попадало ему под руку. К камину же прислонился маленький ломик; когда им не ворошили угли, то использовали для взлома замков.
– Тут мои частные владения, капитан, – проговорил Лазарус. – Чувствуйте себя как дома. И ты, Джесс, конечно. Вы оба.
Стащив с себя куртку, Лазарус бросил ее на пол. Ее тут же подобрала и повесила на спинку стула его нынешняя «игрушка», похищенная им молодая женщина. Потом она отошла к стене и села в кресло. Судя по всему, она находилась на последних месяцах беременности. Забеременевших Лазарус обычно отсылал домой, но эту почему-то оставил.
Джесс ничем не могла помочь бедняжке. Никто не мог. Пока она не наскучит хозяину.
Тут в комнату вошел Черный Джек, занявший место у окна, откуда открывался хороший обзор. Рука проскользнул следом за ним и тотчас же забился в угол, чтобы не привлекать к себе внимания. А Джесс не знала, что ей делать. Не знала, как вести себя. Поэтому стояла у порога, украдкой поглядывая то на Лазаруса, то на Себастьяна.
Лазарус же потянулся, зевнул и, усевшись в кресло у камина, закинул ноги на каминную решетку. Когда-то Джесс умела угадывать, о чем думает Лазарус, но сейчас почему-то не получалось. А Лазарус взглянул на нее с улыбкой и сказал:
– Что ж, Джесс, добро пожаловать домой.
Эти слова, вероятно, означали, что он решил оставить ее у себя. Возможно, он решил так в ту же минуту, как она переступила порог его «резиденции». Ох, вечно он все осложнял, этот Лазарус.
– Спасибо, сэр, – кивнула Джесс.
Он посмотрел на нее с усмешкой:
– Не обольщайся, милая, ты не остаешься здесь.
А капитан с невозмутимым видом прохаживался по комнате. Он вел себя так, как будто находился на борту собственного корабля и имел за спиной с полсотни верных людей. За все время, проведенное с Лазарусом, она ни разу не видела, чтобы кто-нибудь держался в его присутствии с таким достоинством.
– Что же ты не садишься? – спросил Лазарус, взглянув на капитана.
Кеннет взял стул и уселся. Пристально посмотрев на Лазаруса, сказал:
– Нам нужно кое-что обсудить. Пусть лишние уши уйдут отсюда.
– У моих людей нет ушей, если я запрещаю им слушать, – отозвался Лазарус. – Сожалею, что не дал тебе вволю позабавиться с Барсуком, но я не могу терять даже таких идиотов, как он.
– Но ты позволил ему угрожать Джесс ножом.
– Она еще в шестилетнем возрасте могла обвести его вокруг пальца. Так что ей ничего не угрожало. Зато я продемонстрировал Братству, что она сохранила твердость. Теперь они примут ее. Эй, Флаффи, у меня гость! – Лазарус щелкнул пальцами. – Вина!
«Игрушка» тут же вскочила на ноги и пошла за бутылкой и стаканами. Держа серебряный поднос над своим выступающим животом, она предложила вино сначала Себастьяну, затем – Лазарусу. Джесс она оставила без внимания. Даже «игрушка» знала, что Джесс не гостья.
– Я вот что думаю, капитан… Не совершил ли ты ошибку, когда пришел сюда? – Ожерелье Медичи все это время находилось в кармане у Лазаруса. Сейчас он вытащил его и поднес к бургундскому в своем стакане, сравнивая цвет. – Ты ведь имеешь репутацию человека проницательного… Кстати, не хочешь ли попробовать вино? Оно отличное.
Капитан не желал играть в такие игры.
– Давай лучше поговорим о Джесс, – ответил он.
– Вечно тебе нужны от меня какие-то женщины. Может, Флаффи тебя устроит? У меня с ней уже почти всё. – Лазарус сделал глоток из своего стакана. – Скоро разродится. Возможно, она сейчас не всем по вкусу, но в целом – очень хороша. А знаешь, как я подбираю этих птичек? Каждая из них совершила нечто такое, за что вполне могут повесить. Да, каждая. Послушаем, что сделала Флаффи?
Он поманил к себе женщину.
Она медленно подошла, напряженная и скованная.
– Говори же, Флаффи, – сказал Лазарус.
– У меня была горничная пятнадцати лет, и я…
Неизвестно, как часто приходилось ей признаваться в содеянном.
А Лазарус демонстрировал свою жестокость. Джесс ненавидела его в такие минуты. Но на самом деле он был не такой. Вернее – не совсем такой. Вероятно, он делал это намеренно – чтобы посмотреть, как отреагируют собеседники.
Себастьян, прервав исповедь молодой женщины, громко сказал:
– Думаю, не стоит тратить на это время! Я и так тебя понял.
– Понял, говоришь? – Лазарус прикоснулся к плечу блондинки: – Что ж, ступай. У тебя были женщины из Турции и Сирии, капитан? Говорят, на Востоке можно купить женщину любого цвета кожи и с любой фигурой. Удивительное разнообразие…
– Я слышал то же самое о Лондоне. – Себастьян залпом выпил вино и бросил стакан Руке. – Что ты собираешься делать с Джесс?
Лазарус улыбнулся:
– Что мне заблагорассудится. В этом – вся радость.
Какое-то время они смотрели друг на друга, сверкая глазами, – как два ястреба или орла. Джесс невольно поежилась; она чувствовала себя мышью, оказавшейся между двух хищников. Что сейчас чувствовала Флаффи, она не знала. Возможно, она уже ничего не могла чувствовать.
– Джесс живет в моем доме, – сказал Себастьян. – И я заплачу тебе за нее. Мы ведь договорились, что ты не трогаешь моих людей, не так ли?
– Эх, капитан, она была моей еще до того, как у нее между ног выросли волосы. Она моя. И душой, и телом. Смотри, – Лазарус поманил к себе Джесс. – Скажи, девочка, кому ты принадлежишь?
– Я принадлежу… – Она на мгновение умолкла. – Я принадлежу Лазарусу. – Она, вероятно, произносила эти слова сотни раз. Во всяком случае, Лазарус, когда заставил ее перебраться к нему, постоянно задавал ей этот вопрос. – Но это было очень давно, сэр, – добавила она неожиданно.
Но Лазарус не смотрел в ее сторону. Он пристально смотрел на Себастьяна.
– Капитан, знаешь, что должны сделать для меня все мои люди, мои приближенные? Они обязательно должны убить кого-нибудь – даже такие хорошенькие девушки, как Джесс. Разве не так, милая?
– Так, сэр, – кивнула она и тут же содрогнулась. То была худшая ночь в ее жизни. Она до сих пор вспоминала ее с ужасом. Именно после этой ночи она продала Лазарусу душу.
Лазарус ухмыльнулся:
– Да, да, она пришла ко мне вся забрызганная кровью. Поэтому она – одна из нас. И она – моя. А люди, которые хотят забрать ее у меня, очень рискуют.
Но Себастьяна это заявление нисколько не смутило.
– Я сказал то, что сказал, – ответил он.
– Меня не нужно спасать, капитан, – вмешалась Джесс. – Уходи и оставь меня, потому что… – Она умолкла и потупилась.
Лазарус посмотрел на нее с веселой улыбкой и спросил:
– Джесс, не посоветуешь, как поступить с капитаном?
Она молча покачала головой.
– Не слышу, Джесс.
– Сэр, мне нечего сказать.
– Я так не думаю. – Лазарус снова повернулся к капитану: – Мне потребовались месяцы, чтобы научить Джесс молчанию. Долгое время, когда она просила меня оставить кого-то в покое, я был вынужден поступать наоборот. Это было трудное время для нас обоих.
Глаза капитана сверкнули, как два острых ножа.
– Но это было очень давно.
– Разве? – Лазарус посмотрел на украшение, которое все еще держал в руке. – Отчитайся, Джесс. Я имею в виду это ожерелье.
Ожерелье Медичи? Нет ничего проще.
– Это одиннадцать тщательно подобранных рубинов, – сообщила она. – Все – без единого изъяна. Все, кроме этого. – Она указала на один из камней. – Но его вес – двенадцать каратов, и он чертовски знаменит. А вот этот, третий камень слева, – он из диадемы принцессы Наваррской, жившей в двенадцатом веке. Само же ожерелье было изготовлено в тысяча четыреста восьмидесятом году для Лоренцо Медичи. Два года назад его похитил из сокровищницы Романова Луи Больяр и продал в Женеве, где его и приобрела наша с отцом компания. Его цена на черном рынке в Лондоне доходит до восьми тысяч. Но следует соблюдать осторожность, если действительно захочешь его продать.
Выслушав Джесс, Лазарус снова обратился к Себастьяну:
– Вот видишь, капитан, какая она умница? Я никак не могу расстаться с ней, потому что так и не нашел ей замену.
«Как будто речь идет о карманных часах», – подумала Джесс. Но ведь в былые времена Лазарус действительно учил ее всему. Учил открывать отмычкой замки. Учил спускаться по веревке из окна. А в тот раз, когда она упала и оказалась под завалом в темноте старого склада, он сам пришел ее спасать. Прополз к ней и вытащил. Сверху же на них сыпались кирпичи и рушились балки… Он ради нее рисковал жизнью. Нет, она никогда не была для него вещью. Он просто дразнил сейчас капитана.
Внезапно Себастьян наклонился вперед и отчетливо проговорил:
– Видишь ли, я переспал с ней. Поэтому теперь она моя.
О, черт!.. Кеннет хотел, чтобы она солгала Лазарусу. Но она не могла этого сделать. Лазарус читал ее мысли, как газету.
– Это правда, Джесс? – обратился к ней Лазарус.
Себастьян же повернулся к ней и окинул ее взглядом собственника; он смотрел на нее так, словно обладал ею не один десяток раз всевозможными способами, каждый из которых доставлял ему истинное удовольствие. Джесс вспомнила, как лежала рядом с ним на койке. Вспомнила, как потом, в последующие дни, постоянно думала о нем и представляла, как они вместе лежат в постели обнаженные…
Густо покраснев, она потупилась.
– Вижу-вижу, Джесс. Ты уже выросла, не так ли? – Лазарус рассмеялся. – И это обстоятельство делает их… практически бесполезными. – Он взглянул на рубины и жестом подозвал мальчика. Рука тотчас же подбежал к нему, и Лазарус сунул ему ожерелье Медичи. – Возьми это и убери куда-нибудь подальше.
– Да, сэр.
Мальчишка расплылся в улыбке и, затолкав рубины в штаны, медленно удалился.
– Ничего не поделаешь. Когда-то Джесс стоила тридцать таких. И она никогда не важничает, имея при себе ценности. Ведь я и не догадывался, что у нее в кармане, пока не увидел. Но дело вот в чем, капитан… Она считает тебя шпионом. И, согревая твою постель, ищет, как тебя зацепить. Интересные у вас отношения, верно?
Себастьян пожал плечами:
– Ничего не имею против.
Джесс украдкой поглядывала на капитана. Кеннет лгал Лазарусу, а ведь этому человеку никто никогда не лгал.
Тут Лазарус допил вино и протянул пустой стакан в сторону Флаффи. Та тотчас же подбежала к нему и взяла стакан. А он нахмурился и проворчал:
– Чтоб Джосайе Уитби сгореть в аду. А шпионами пусть занимается Эйдриан Хокхерст. Но Синк посягнул на мою территорию и нанял ирландцев для своих делишек. Этого я не потерплю. Где ты был, когда Синк чуть не схватил ее?
– Защищал ее.
– Чертовски плохо вы это делаете. И ты, и Джосайя. Моя Джесс является ко мне в синяках. Она так напугана, что идет ко мне за помощью. Почему я должен ее отпускать? Я имею полное право сохранить то, что принадлежит мне.
– Оставив ее… здесь? – спросил капитан. – Но ей уже давно не двенадцать лет. Лучше отпусти ее.
Лазарус еще больше помрачнел и надолго задумался.
– Если ты не убьешь меня сейчас, я вернусь за ней, – продолжал капитан. – А если убьешь, то все равно не удержишь Джесс. Посмотри на нее.
Оба уставились на девушку.
«Что, по их мнению, должно было выражать мое лицо? – думала Джесс. – Может, смущение?»
– Джесс, подойди ко мне поближе, – сказал Лазарус. Только сейчас она сообразила, что все это время старалась держаться рядом с капитаном.
Джесс приблизилась к Лазарусу. За прошедшие годы он не слишком изменился. Разве что морщинок на лице прибавилось.
– Тебе следовало заранее сообщить мне, что собираешься прийти, – произнес Лазарус. – Неужели ты стала такой беспечной? Раньше ты всегда ставила меня в известность, когда собиралась совершить очередное безрассудство. Что прикажешь с тобой делать?
– Не знаю, сэр.
– Раз уж ты моя, я должен оставить тебя здесь и придумать, как использовать.
Джесс молчала. Ей казалось, что сейчас не следует ничего говорить.
– Десять лет назад я пытался похитить тебя у Джосайи. Ты знала об этом? Но он слишком быстро увез тебя из Англии. А потом я несколько раз посылал за тобой своих людей.
– Да, знаю. В Афины. И в Осло. И в Санкт-Петербург. В Афинах тебе это почти удалось.
– Выкрасть тебя было чертовски трудно.
– Конечно, сэр.
– И ты по-прежнему меня не боишься. Такая умная во всем… ты почему-то никогда меня не боялась. – Лазарус повернулся к капитану: – В этом есть определенная привлекательность. Это – как владеть прекраснейшим ожерельем. Если бы отец Джесс не забрал ее у меня, я бы сделал из нее лучшую воровку Европы. Я и сейчас могу, но придется заново ее всему учить. Когда же думаю о том переплете, в какой она попала последний раз…
– В твоей власти оставить ее у себя. Или отпустить. Решай же.
– Не подтаткивай меня, Кеннет. Еще час назад я даже не думал о том, что когда-нибудь снова ее увижу. И будь я проклят, если снова отдам ее Джосайе. Так что же мне делать?
Снова воцарилась тишина. И вдруг Кеннет заявил:
– Ты можешь продать ее мне. Мы договоримся о цене.
Джесс с удивлением уставилась на капитана. Происходящее казалось ей совершенно нереальным, Кеннет говорил об этом так, словно речь шла… о партии товара.
– Продать ее? Продать Джесс Уитби? – Лазарус начат посмеиваться. – Очень интересная мысль… – Поднявшись, он стал прохаживаться по комнате, поглядывая то на девушку, то на Себастьяна.
А Джесс таращилась на мужчин в изумлении. Она могла бы поклясться, что оба были чем-то страшно довольны. Но чему же они так радовались?
– Продать дочь Джосайи капитану? – Лазарус снова засмеялся. – Старый ублюдок разозлится так, как никогда еще не злился. Да, замечательная идея. А я мог бы выручить за нее десять тысяч фунтов?
– Конечно, – кивнул капитан.
– А двадцать? Похоже, нам с тобой остается лишь договориться о цене. Капитан Кеннет, у вас, случайно, шиллинг не завалялся?
Порывшись в кармане, Себастьян извлек оттуда сверкающий новенький шиллинг. Подкинул его на ладони, а затем бросил Лазарусу. Тот ловко поймал монету и с улыбкой объявил:
– По рукам, капитан. Она твоя. Да поможет тебе Бог. Джесс!
– Сэр, вы…
– Кому ты принадлежишь, Джесс?
– Я принадлежу… я…
– Точно. Теперь ты уже не моя. Больше не называй меня «сэр». Забирай ее отсюда, Кеннет.
Себастьян схватил девушку за руку и потащил к двери.
Но Джесс заупрямилась. Она еще не все сказала.
– Лазарус, я хотела… – Последний раз она называла его Лазарусом в возрасте восьми лет, когда еще не приучилась величать его «сэр». – Я хотела сказать, что не уходила от тебя. Во всяком случае, это было не по моей воле. – Все произошло спустя неделю после ее злосчастного падения. Папа нанял людей, которые вынесли ее из притона. Из-за сломанной руки она была одурманена опиумом. Не только рука была сломана, но и ребра тоже. – Я проснулась только через два дня, когда мы уже находились в море. В тот первый год… я пыталась к тебе вернуться.
– А позже?
– Позже уже нет.
Лазарус тяжело вздохнул и проворчал:
– Вам лучше убраться отсюда побыстрее, Кеннет, пока я не передумал. Слишком уж трудно с ней расставаться…
Капитан снова потащил Джесс к двери.
– Вот еще что… – сказал Лазарус.
Себастьян подумал о ноже, который прихватил с собой, когда отправился сюда. Неужели все-таки придется им воспользоваться?
– Возьми с собой и девчонку, Кеннет. Я имею в виду Флаффи. Передай ее своей беспокойной тетке. Флаффи мне надоела, видеть ее не могу.
Глава 24
Кеннет-Хаус, Мейфэр
На груди Юнис рыдало множество женщин. Рыдала сейчас и Флаффи, то есть Флора – так её звали на самом деле. Юнис же обнимала ее и что-то шептала ей на ухо, стараясь успокоить.
Едва Флора исчезла наверху в сопровождении горничной с одной стороны и Юнис – с другой, Себастьян повел Джесс в библиотеку. В этой комнате повсюду валялись книги и старые разбитые горшки. Сюда Джесс даже не заходила в поисках секретных бумаг. Да и кто стал бы хранить здесь секретные документы?
Как только они переступили порог, Себастьян прижал девушку к стене и принялся целовать.
– Ох, капитан… – прошептала Джесс.
– Тише, милая.
И это было восхитительно. Он целовался куда лучше, чем Нед. Во сто крат лучше. Что ж, ничего удивительного. Ведь и опыта у него было гораздо больше, чем у Неда. Да, у Неда все получалось как-то очень уж… неловко. А вот Кеннет… Ах, она даже не подозревала, что мужчина может так целовать.
И конечно же, он не был Синком. Себастьян не мог быть предателем. Не мог.
– Послушай, я думаю… – снова прошептала она.
– Перестань… Не надо думать.
По телу ее пробежали мурашки. Горячие и пульсирующие. И хотелось только одного. Хотелось прижаться к Себастьяну еще крепче.
Разумеется, он не мог быть Синком. Синк не пошел бы в воровской притон, чтобы спасти ее. Не стал бы встречаться с Лазарусом, чтобы ее выкупить. Разве это не доказательство? Конечно, доказательство.
Его поцелуи пьянили как вино, и она с наслаждением отвечала на эти поцелуи. Тело же ее… Ах, она даже не подозревала, что можно испытывать такие чудесные ощущения.
Тут он раздвинул ее ноги и провел ладонью по бедру. Из горла Джесс вырвался стон, и она пробормотала:
– Но я не… – Ей нужно было кое-что сказать ему, но она не решалась.
Он прижимал ее к себе все крепче, распаляя в ней желание. И она чувствовала, что ее с каждым мгновением все сильнее влечет к Себастьяну. Да, он добился того, чего хотел. Она страстно его желала и… Но все-таки она должна была сказать ему об этом.
Заставив себя отстраниться, Джесс пробормотала:
– Я хотела сказать тебе, что я не девственница, черт подери.
Он снова прижал ее к себе, и Джесс тотчас же сообразила, что сказанное ею совершенно ничего не меняло, ведь она была готова на все, причем прямо здесь.
Себастьян вдруг улыбнулся и прошептал:
– И все-таки мы не будем торопиться, Джесс. Будем делать все медленно – как растет трава.
Но она не хотела «как растет трава». Не хотела даже слышать об этом. Ведь если он не Синк, то чего же им медлить?
– Я всегда знаю, когда ты бываешь на складе. Ты приносишь домой запах пряностей. – Он снова улыбнулся.
– Нет, не всегда. Иногда я провожу ревизию шерстяных тканей, и тогда… Тогда от меня пахнет овцой.
Она провела пальцем по его щеке. Колючая… Затем прикоснулась к губам. А вот здесь – гладко. Ах, какие у него чудесные губы. Они доставляют ей необыкновенное удовольствие.
Тут Себастьян вдруг прижался губами к ее ладони – и мысли Джесс вмиг смешались. Она раздумывала, как реагировать, а Себастьян уже принялся целовать ее волосы. Этих поцелуев она, конечно, не почувствовала, но все равно ощутила дрожь. «Как странно, что кто-то целует твои волосы», – промелькнуло у нее.
– Джесс, мне очень нравятся твои волосы.
– А мне – твои.
У греческих юношей, что ныряли в море за губками, тоже были черные как смоль волосы. И очень мягкие на ощупь. А если бы Барсук убил ее сегодня, то она бы никогда не узнала, какая колкая у Себастьяна щека и какие у него мягкие волосы.
Он осторожно укусил ее за мочку уха, и по телу Джесс пробежала дрожь. Еще ни один мужчина не вызывал у нее желания закрыть глаза и позволить ему все. Никто и никогда. Даже Нед. А вот сейчас она трепетала в объятиях Кеннета и готова была отдаться ему тотчас же, прямо здесь и сейчас. Да, ей ужасно хотелось забыться с ним вместе, забыть обо всем на свете и…
Забыть обо всем? Нет, кое о чем она забыть не могла.
Оттолкнув от себя Себастьяна, Джесс пробормотала:
– Черт, я не могу.
А он вдруг рассмеялся и сказал:
– Хорошо, Джесс. Тогда и не надо. – Внимательно посмотрев на нее, спросил: – Но объясни, зачем ты отправилась туда? Тебя чуть не убили на моих глазах. Ты искала смерти?
Она покачала головой:
– Нет, это был осознанный риск.
– Не риск, а безумие. Скажи, ты и впрямь кого-то убила в восьмилетнем возрасте?
– Не совсем. И вообще… я не хочу об этом говорить. – Она еще немного отодвинулась. – Поверь, я всегда очень осторожна. А вот ты… Торговаться с Лазарусом и просить за меня действительно было безумием с твоей стороны.
Но капитану удалось сделать невозможное. Беседуя с Лазарусом, он каким-то образом нашел верные слова, и ее отпустили. Ни у кого другого в Лондоне это не получилось бы. Только у капитана Кеннета.
Она не встречала в жизни второго такого мужчину, как он. И до боли хотела ему отдаться.
– Будешь так на меня смотреть – мы продолжим, – сказал он с улыбкой. И тут же снова ее поцеловал.
Ей очень хотелось, чтобы так и было. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше. Но все же, едва лишь поцелуй прервался, она прошептала:
– Я хочу, чтобы ты прекратил. – Джесс попыталась высвободиться. – Пойми, ничего не получится. Я же сказала, что не могу…
– Мы могли бы просто целоваться. – Он провел ладонью по ее щеке. – Некоторым это очень нравится, и они получают огромное удовольствие.
Капитан снова привлек ее к себе, но теперь делал все гораздо медленнее, как и обещал.
– Я не хочу получать удовольствие.
– Но все-таки получаешь, правда?
Джесс чувствовала, что уже попала в его раскинутые сети. Все ее тело горело и трепетало от прикосновений его рук. Он столь искусно ее ласкал, что у нее не было сил по-настоящему воспротивиться. Наверное, он проделывал то же самое с сотнями женщин. Ах, какие у него губы…
– Себастьян, я… Я ни за что не лягу с тобой в постель, как бы ты ни соблазнял меня. Имей в виду.
– Хорошо, не ляжешь, – прошептал он ей в ухо.
– И не рассчитывай, что сумеешь доставить меня в этом… состоянии наверх, – заявила Джесс. – Уже в холле я приду в себя. Или, может быть, на лестнице.
– Конечно, на лестнице. – Он расплылся в улыбке. – Моя дорогая Джесс, я не собираюсь укладывать тебя сейчас в постель. У нас в запасе много времени. Так что будет чем заняться и до постели.
– Я не хочу ничем заниматься.
– Ты даже не знаешь, о чем речь. Ты вообще ничего не знаешь.
Джесс тихонько вздохнула.
– Тебе понравилось творить со мной такое, да?
– Ужасно понравилось. Только не нервничай так. Когда мы ляжем в постель, ты будешь хотеть этого так же, как я. Я ничего не беру у женщин силкой. Даже не целую насильно.
– Ты их уговариваешь. Так интереснее, верно?
Он весело рассмеялся:
– Гораздо интереснее. Особенно женщинам. Но раз уж ты не хочешь сегодня оказаться у меня в постели, то расслабься и…
– Не хочу расслабляться. И не могу.
Ей хотелось расстегнуть его рубашку и прижаться щекой к его груди. Хотелось, чтобы он целовал ее снова и снова. И, словно прочитав ее мысли, Кеннет сказал:
– Я ведь вижу, что ты желаешь меня так же, как я тебя. Но ты, как и я, наверное, не хочешь спешить. Чтобы растянуть удовольствие.
– Сомневаюсь. – Она покачала головой. – Не знаю, почему позволяю тебе… все это. Обычно у меня есть сила воли. Наверное, это из-за пережитого страха. Когда страх лишает тебя сил, потом очень трудно держать себя в руках.
Себастьян снова засмеялся:
– Да-да, конечно. Когда чудом избежал смерти, потом всегда хочется женщину. Я обнаружил это несколько лет назад. Но не знал, что и у женщин бывает так же. Значит, и у них то же самое?
– Сейчас – да, – призналась Джесс. – Раньше я была слишком молодой, поэтому не чувствовала этого. Но я очень рада, что Лазарус не убил тебя.
– А я рад, что он не убил тебя.
Внезапно со стороны лестницы послышались шаги. Кто-то спускался вниз.
– Да, нам очень повезло, – прошептала Джесс. Она положила руки ему на плечи. – Знаешь, ты самый живой из всех, кого я знаю. Ох, не могу этого объяснить. Но даже когда я просто смотрю на тебя, мне кажется, что в тебе словно горит огонь.
Вот и сейчас, прикоснувшись к нему, она почувствовала, как его огонь перекинулся на нее. Но рук не убрала.
Наверное, он увидел в ее глазах мольбу. И поцеловал, давая то, чего она так ждала. Целуя его в ответ, Джесс думала о том, что вот сейчас, через несколько минут, они поднимутся по лестнице, чтобы предаться любви в спальне Себастьяна. Да, они непременно лягут в постель, потому что к этому все и шло. И оба прекрасно это знали.
– О, вот ты где… – В дверях появился Стэндиш.
– Да, я здесь, – кивнул капитан.
– Будь осторожнее с горшками, Себастьян. У твоего локтя – кубок с минойским дельфином. Юнис просит, чтобы ты позвал повитуху для… Господи, я забыл, как ее зовут.
– Повитуху? – Себастьян нахмурился. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.
– Флора. Ее зовут Флора, – вспомнил Стэндиш. – Лазарусу она, вероятно, очень нравилась, раз отпустил ее уже в самый последний момент.
