Текст книги "Гарри Поттер и Орден Феникса"

Автор книги: Джоан Роулинг

Соавторы: Джоан Кэтлин Роулинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Для чего, для чего теперешнего? – нетерпеливо спросил Гарри.

– Помнишь, как она писала, что ты все время теряешь сознание, жалуешься на жуткую боль в шраме и всякое такое?

– Помню, – ответил Гарри, которому не так-то просто было забыть публикации Риты Скитер.

– Ну, так они и сейчас изображают тебя дурачком, этаким любителем привлечь к себе внимание. Типом, который строит из себя великого трагического героя и тому подобное, – очень торопливо проговорила Гермиона, как будто быстрота могла сделать все это для Гарри менее неприятным. – Они то и дело подпускают ехидные замечания в твой адрес. Если идет речь о какой-нибудь заумной выдумке, пишут:

«Басня, достойная Гарри Поттера». Если с кем-нибудь случается смешное происшествие, читаем: «Будем надеяться, у него не появилось шрама на лбу, иначе от нас будут ждать, чтобы мы на него молились»…

– Я не хочу, чтобы на меня молились! – гневно перебил ее Гарри.

– Знаю, что не хочешь, – быстро и испуганно сказала Гермиона. – Знаю, Гарри. Но ты понял, чего они добиваются? Чтобы тебе никто не верил. И за этим стоит Фадж, точно тебе говорю. Они хотят, чтобы рядовые чародеи считали тебя глупым парнишкой, который сам сделал себя посмешищем, который рассказывает нелепые байки, потому что любит славу и любит, чтобы с ним носились.

– Я не просил… Я не хотел… Волан-де-Морт убил моих родителей! – захлебываясь, прокричал Гарри. – Я стал известным из-за того, что он убил папу и маму, а меня не смог! Кому нужна такая известность? Неужели они думают, что я бы не променял…

– Мы знаем, Гарри, – проникновенно заверила его Джинни.

– И конечно, ни слова о том, как на тебя напали дементоры, – продолжала Гермиона. – Кто-то им велел об этом молчать. А ведь была бы настоящая сенсация! Дементоры, вышедшие из повиновения! Они даже не написали о том, что ты нарушил Международный статут о секретности. Мы думали, напишут, ведь это отлично подошло бы к облику глупого фанфарона, каким тебя хотят представить. Наверно, ждут, пока тебя исключат, и уж тогда-то пустятся во все тяжкие… Я, конечно, хотела сказать, если тебя исключат, – торопливо поправилась она. – Этого не должно случиться, если они уважают свои же законы. В вину тебе поставить просто нечего.

Вот и опять на горизонте возникло слушание в Министерстве, о котором Гарри не хотел думать ни в какую. От поисков новой темы для разговора его избавил звук шагов по лестнице.

– Атас!

Фред с силой потянул на себя Удлинитель ушей. Раздался новый громкий хлопок, и они с Джорджем исчезли. Спустя несколько секунд в дверях спальни появилась миссис Уизли.

– Собрание кончилось, идите вниз ужинать. Всем не терпится тебя увидеть, Гарри. Но можно узнать, откуда, под кухонной дверью навозные бомбы?

– Это Живоглот, – с невинным видом соврала Джинни. – Он любит с ними играть.

– Понятно, – сказала миссис Уизли. – А я думала, Кикимер, он горазд на всякие странные выходки. Не забудьте вести себя в коридоре потише. Джинни, у тебя страшно грязные руки, что ты такое делала? Вымой их, пожалуйста, перед ужином.

Джинни двинулась за матерью, состроив напоследок гримасу. Гарри остался с Роном и Гермионой. Друзья смотрели на него настороженно, точно опасались, что теперь, когда другие ушли, он опять примется кричать. Их очевидная нервозность немножко его пристыдила.

– Знаете, я… – начал он вполголоса, но Рон покачал головой, а Гермиона тихо сказала:

– Мы так и думали, что ты рассердишься, мы на тебя ни капельки не в обиде, но и ты нас пойми: мы действительно старались уговорить Дамблдора…

– Да, я знаю, – перебил ее Гарри.

Он задумался, подыскивая тему для разговора, не связанную с их директором: от одной мысли о Дамблдоре его нутро опять вспыхнуло гневом.

– Кто такой Кикимер? – спросил он.

– Здешний эльф-домовик, – ответил Рон. – Псих полнейший. Первый раз такого вижу.

Гермиона бросила на него сердитый взгляд:

– Никакой он не псих, Рон.

– Святая цель его жизни – чтобы ему отрезали голову и вывесили ее на дощечке, как голову его матери, – раздраженно сказал Рон. – Это что, нормально?

– Ну… если даже он немножко странный, его вины в этом нет.

Рон игриво стрельнул глазами в Гарри.

– Гермиона все еще носится со своим обществом… Как его там?

– Я ни с чем не ношусь! – вспылила Гермиона. – Я пытаюсь бороться за права эльфов, понятно тебе? Дамблдор, между прочим, тоже считает, что мы должны относиться к кикимеру гуманно.

Ну ладно, ладно, – сказал Рон. – Пошли, я умираю с голоду.

Он первым вышел на лестничную площадку, но они еще не начали спускаться, как…

– Стойте! – прошептал Рон и, выбросив назад руку, остановил Гарри и Гермиону. – Они еще в коридоре, может, что и услышим.

Бесшумно наклонившись над перилами, все трое посмотрели вниз. В сумрачном коридоре под ними было полно волшебников и волшебниц, среди них виднелись и те, что охраняли Гарри в пути. Все взволнованно перешептывались. В самой гуще толпы Гарри увидел черные сальные волосы и крючковатый нос профессора Снегга – наименее любимого им из педагогов Хогвартса. Гарри сильней перегнулся через перила. Ему очень интересно было, что делает Снегг в Ордене Феникса.

Перед самыми его глазами вдруг возник шнур. Он посмотрел наверх и увидел на площадке этажом выше Фреда и Джорджа, которые тихо опускали к темному скоплению людей в коридоре Удлинитель ушей. Секунду спустя, однако, волшебники двинулись к выходу и пропали из поля зрения.

До Гарри донеслось тихое ругательство Фреда, поднимавшего Удлинитель обратно.

Они услышали, как входная дверь открылась, потом закрылась.

– Снегг никогда здесь не ест, – негромко сказал Рон, обращаясь к Гарри. – И хорошо, что не ест. Пошли.

– И не забудь, Гарри, что в коридоре надо потише, – шепотом напомнила ему Гермиона.

Миновав головы эльфов на стене, они увидели у входной двери Люпина, миссис Уизли и Тонкс, которые магически запирали за ушедшими многочисленные замки и засовы.

– Ужинать будем на кухне, – прошептала миссис Уизли, встретив их у подножия лестницы. – Гарри, милый, пройди на цыпочках по коридору вон к той двери…

БАБАХ!

– Тонкс! – в отчаянии крикнула, оборачиваясь, миссис Уизли.

– Простите! – взмолилась Тонкс, растянувшаяся на полу. – Все эта дурацкая подставка для зонтов, второй раз об нее…

Но конец фразы потонул в ужасном, пронзительном, душераздирающем визге.

Траченные молью бархатные портьеры, мимо которых Гарри прошел раньше, раздернулись, но никакой двери за ними не было. На долю секунды Гарри почудилось, будто он смотрит в окно, за которым стоит и кричит, кричит, кричит, точно ее пытают, старуха в черном чепце. Потом, однако, он понял, что это просто портрет в натуральную величину, но портрет самый реалистический и самый неприятный на вид из всех, что когда-либо ему попадались.

Изо рта у старухи потекла пена, она закатила глаза, желтая кожа ее лица туго натянулась. Вдоль всего коридора пробудились другие портреты и тоже подняли вопль, так что Гарри невольно зажмурился и закрыл уши ладонями.

Люпин и миссис Уизли кинулись к старухе и попытались задернуть портьеры, но это у них не вышло, а она завизжала еще громче и подняла когтистые руки, точно хотела расцарапать им лица.

– Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков…

Тонкс, ставя на место громадную, тяжеленную ногу тролля, все извинялась и извинялась; миссис Уизли бросила попытки снова занавесить старуху и забегала по коридору, один за другим утихомиривая остальные портреты Оглушающим заклятием. Из двери, перед которой стоял Гарри, стремительно вышел мужчина с длинными черными волосами.

– Закрой рот, старая карга. ЗАКРОЙ РОТ! – рявкнул он, хватаясь за портьеры, которые отпустила миссис Уизли.

Лицо старухи стало мертвенно-бледным.

– Ты-ы-ы-ы! – взвыла она, вылупив на мужчину глаза. Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти!

– Я сказал: ЗАКРОЙ РОТ! – рявкнул он опять, и с колоссальным усилием они с Люпином сумели наконец задернуть портьеры.

Вопли старухи утихли, и воцарилась гулкая тишина.

Отводя со лба длинные темные пряди и дыша чуть чаще обычного, к Гарри повернулся его крестный отец Сириус.

– Ну, здравствуй, Гарри, – хмуро сказал он. – Ты, я вижу, уже познакомился с моей мамашей.

Глава 5. Орден Феникса

– С твоей…

– Да-да, с моей дражайшей престарелой матушкой, – сказал Сириус. – Мы хотели ее убрать на месяц другой, но, видимо, она подействовала на изнанку холста Заклятием вечного приклеивания. Ну, пошли скорее вниз, пока они опять не проснулись.

– Но почему здесь висит портрет твоей матери? – озадаченно спросил Гарри, когда они, чуть опередив остальных, вышли из коридора на узкую каменную лестницу и стали спускаться по ней на кухню.

– Тебе что, никто не сказал? Это дом моих родителей, – ответил Сириус. – Но я последний из оставшихся Блэков, и дом теперь мой. Я предложил его Дамблдору в качестве штаб-квартиры. Это едва ли не единственная польза, какую я могу сейчас принести.

Гарри, ожидавший более сердечного приема, отметил про себя, что голос Сириуса звучит и жестко, и горько. Спустившись за крестным отцом до самого низа лестницы, он вошел в подвальную кухню.

В этом похожем на пещеру помещении с грубыми каменными стенами было так же мрачно, как в коридоре над ним. Главным источником света был большой очаг в дальнем конце кухни. За мглистой завесой трубочного дыма, стоявшего в воздухе как пороховой дым битвы, угрожающе вырисовывались смутные очертания массивных чугунных котелков и сковородок, свисавших с темного потолка. Посреди множества стульев и кресел, которые принесли для участников собрания, стоял длинный деревянный стол, заваленный пергаментами, заставленный кубками и пустыми винными бутылками. Еще на нем громоздилась какая-то куча тряпья. У дальнего края стола, наклонив друг к другу головы, о чем-то тихо беседовали мистер Уизли и его старший сын Билл.

Миссис Уизли кашлянула. Ее муж, худой лысеющий рыжеволосый человек в роговых очках, встрепенулся, поднял голову и вскочил на ноги.

– Гарри! – воскликнул он и, бросившись к вошедшему, энергично тряхнул его руку. – Я страшно тебе рад!

Поверх его плеча был виден Билл, чьи длинные волосы, как и раньше, были стянуты в конский хвост. Он торопливо скатывал в трубки оставленные на столе пергаменты.

– С прибытием, Гарри! – сказал Билл, пытаясь ухватить дюжину свитков разом. – Надеюсь, Грозный Глаз не заставил тебя добираться через Гренландию?

– Он хотел, но… – начала Тонкс. Бросившись на помощь Биллу, она тут же опрокинула свечу на последний пергаментный лист. – Ой-ой-ой… Прошу прощения…

– Ничего страшного, милая, – довольно-таки сердито произнесла миссис Уизли и, взмахнув волшебной палочкой, восстановила пергамент. Вызванная ее заклинанием вспышка света позволила Гарри мельком увидеть нечто похожее на план здания.

Миссис Уизли перехватила его взгляд. Она сдернула план со стола и сунула Биллу в охапку поверх кучи других свитков.

– Все это после собраний надо убирать немедленно, – резко сказала она и поспешила к старинному кухонному шкафу, откуда стала вынимать тарелки.

Билл выдернул волшебную палочку, пробормотал: «Эванеско!» – и свитки исчезли.

– Ну, садись же, Гарри, – сказал Сириус. – Ты, кажется, знаком с Наземникусом?

То, что Гарри принял за кучу тряпья, издало протяжный клокочущий храп и, вздрогнув, медленно выпрямилось на стуле.

– Это кто меня кличет по имени? – сонно пробормотал Наземникус. – Я присоединяюсь, я как Сириус…

Он поднял очень грязную руку, как будто голосовал «за». Его тоскливые, налитые кровью глаза пялились неизвестно куда.

Джинни хихикнула.

– Собрание кончилось, дружище, – проговорил Сириус, пока все садились за стол. – Уже и Гарри здесь.

– Э? – Наземникус мрачно уставился на Гарри сквозь завесу свалявшихся рыжих волос. – Разрази меня гром, точно, он самый. Хе… Как дела-то, Гарри?

– Ничего, – сказал Гарри.

Все еще глядя на Гарри, Наземникус нервно пошарил в карманах и выудил черную закопченную трубку. Он сунул ее в рот, запалил концом волшебной палочки и всласть затянулся. За какие-нибудь несколько секунд его заволокли густые клубы зеленоватого дыма.

– Звиняюсь, – прохрипело из середины вонючего облака.

– Я в последний раз тебя предупреждаю, Наземникус! – крикнула миссис Уизли. – Прошу тебя не курить это на кухне, тем более когда мы собираемся ужинать!

– Э… да, – согласился Наземникус. – Прости сердечно, Молли.

Он упрятал трубку обратно в карман, и дымное облако исчезло, но в воздухе остался едкий запах – словно бы от сгоревших носков.

– И если вы хотите поужинать до полуночи, мне нужна помощь, – обратилась миссис Уизли ко всем собравшимся. – Нет, ты уж сиди, милый Гарри, отдыхай с дороги.

– Что нужно делать, Молли? – с воодушевлением спросила Тонкс, вскакивая с места.

Миссис Уизли посмотрела на нее с опаской.

– Э… – заколебалась она, – нет, Тонкс, спасибо, ничего не надо, ты тоже сегодня устала.

– Нет, нет, я хочу помочь! – радостно возразила Тонкс и, сшибив по дороге стул, бросилась к кухонному шкафу, откуда Джинни уже вынимала столовые приборы.

Вскоре несколько больших ножей под присмотром мистера Уизли вовсю резали мясо и овощи без всякой человеческой помощи, миссис Уизли помешивала в котле, висящем над огнем, остальные вынимали и ставили на стол тарелки, кубки и съестное. Гарри остался сидеть за столом с Сириусом и Наземникусом, который, моргая, глядел на него все так же тоскливо.

– Видал с тех пор старуху Фигги? – спросил он.

– Нет, – ответил Гарри. – Я вообще никого не видел.

– Слышь, браток, я бы ни за что тогда не ушел, – сказал Наземникус, наклоняясь к нему. В голосе зазвучало что-то жалобное. – Но уж очень выгодная была сделка…

Гарри вздрогнул, почувствовав, как что-то коснулось его щиколотки, но это был всего-навсего Живоглот – рыжий, криволапый кот Гермионы. Мурлыкая, он стал тереться о его ноги, а потом вспрыгнул к Сириусу на колени и свернулся там клубком. Рассеянно почесывая его за ухом, Сириус, по-прежнему мрачный, повернулся к Гарри:

– Как лето, ничего?

– Совсем паршивое, – ответил Гарри.

В первый раз по лицу Сириуса пробежало какое-то подобие улыбки.

– На твоем месте я бы не жаловался.

– Как это?! – изумленно спросил Гарри.

– Я лично был бы только рад нападению дементоров. Схватка не на жизнь, а на смерть прекрасно развеяла бы скуку. Ожил бы душой. Ты считаешь, тебе худо пришлось, но ты по крайней мере мог куда-то пойти, размять ноги, ввязаться в драку… А я вот целый месяц сижу взаперти.

– Почему? – нахмурился Гарри.

– Потому что Министерство магии по-прежнему меня ищет, а Волан-де-Морт наверняка уже узнал от Хвоста, что я анимаг и, значит, мои превращения бесполезны. Я мало что могу сейчас сделать для Ордена Феникса… Так, во всяком случае, думает Дамблдор.

По холодноватому тону, каким Сириус произнес это имя, Гарри понял, что он тоже не слишком доволен директором школы «Хогвартс». Вдруг на Гарри накатила волна расположения к крестному отцу.

– Но ты хотя бы в курсе событий, – подбодрил он Сириуса.

– Это точно, – саркастически произнес Сириус. – Выслушиваю отчеты Снегга, глотаю по ходу дела его намеки, что он, мол, рискует жизнью, а я отсиживаюсь тут в уюте и покое… Еще спрашивает меня, как идет очистка…

– Что за очистка? – спросил Гарри.

– Пытаемся сделать это жилище пригодным для человеческого обитания, – сказал Сириус, обводя унылую кухню концом волшебной палочки. – Десять лет, с тех самых пор, как умерла моя дражайшая матушка, в доме никто не жил, если не считать ее старого домового эльфа. А он совсем спятил и давным-давно уже ничего не чистит.

– Сириус, – обратился к нему Наземникус, который пристально рассматривал пустой кубок и, казалось, совершенно не прислушивался к разговору. – Чистое серебро, друг?

– Да, – ответил Сириус, глядя на кубок без всякого удовольствия. – Отличнейшая вещь пятнадцатого века с фамильным украшением Блэков, гоблинская работа.

– Будет как новенький, – пробормотал Наземникус, полируя кубок рукавом.

– Фред, Джордж… Ну почему не в руках?! – крикнула миссис Уизли.

Гарри, Сириус и Наземникус обернулись и миг спустя дружно нырнули под стол. Фред и Джордж приказали большому котлу с тушеным мясом, железной фляге со сливочным пивом, массивной доске для резки хлеба и лежащему на ней хлебному ножу отправиться к ним своим ходом. Закопченный котел проскользил по всему столу и резко остановился у самого края, оставив на деревянной поверхности длинную черную полосу. Фляга со звоном упала, расплескав повсюду свое содержимое. Нож соскользнул с доски и воткнулся, зловеще подрагивая, в стол в точности там, где пару секунд назад лежала правая ладонь Сириуса.

– Ради всего святого! – взмолилась миссис Уизли. – Ну зачем было это делать?.. Нет, с меня довольно. Если вам теперь можно использовать волшебство, это не значит, что надо махать палочками направо и налево!

– Мы просто время хотели сэкономить! – объяснил Фред. Бросившись к ножу, он не без труда выдернул его из стола. – Прости, Сириус, дружище… Мы не хотели…

Гарри и Сириус от души хохотали. Наземникус, завалившийся назад вместе со стулом, ругаясь, поднимался на ноги. Живоглот, который чуть раньше, злобно зашипев, метнулся под кухонный шкаф, теперь светил из темноты большими желтыми глазами.

– Мальчики, – сказал мистер Уизли, возвращая котел в центр стола, – ваша мать права, вы теперь совершеннолетние и должны вести себя ответственно.

– Ни один из ваших братьев ничего подобного не делал! – бушевала миссис Уизли. Она с размаху поставила на стол новую флягу сливочного пива и пролила почти столько же. – Билл не считал нужным трансгрессировать через каждые пять шагов! Чарли не пробовал заклинания на всем, что попадалось под руку! Перси…

Она резко умолкла и испуганно, не дыша посмотрела на мужа, чье лицо вдруг застыло.

– Давайте же есть, – быстро предложил Билл.

– Вид страшно аппетитный, Молли, – сказал Люпин и, положив на тарелку тушеного мяса, передал ей через стол.

Несколько минут стояла тишина, перебиваемая только постукиванием ножей и вилок о тарелки и поскрипыванием сидений под едоками. Потом миссис Уизли повернулась к Сириусу:

– Я вот о чем тебе хотела сказать, Сириус. В гостиной что-то засело в письменном столе, он все время потрескивает и шатается. Это, конечно, может быть боггарт, но, наверно, надо попросить Аластора взглянуть, прежде чем мы это выпустим.

– Как тебе угодно, – безразличным тоном ответил Сириус.

– В шторах там полно докси, – продолжала миссис Уизли. – Может, завтра попробуем ими заняться?

– У меня просто руки чешутся, – сказал Сириус. Гарри уловил в его голосе горькую иронию, но не знал, дошла ли она до кого-нибудь еще.

Тонкс, сидевшая напротив Гарри, потешала Гермиону и Джинни, меняя по ходу ужина очертания своего носа. Каждый раз, сощуривая глаза и придавая лицу такое же напряженное выражение, как в комнате у Гарри, она то выращивала острый клюв, напоминавший нос Снегга, то уменьшала его до размеров крохотного грибка, то выпускала из каждой ноздри по густому пучку волос. Судя по тому, что Гермиона и Джинни вскоре начали заказывать свои любимые носы, это было здесь обычным застольным развлечением.

– А можно теперь свиной пятачок?

Тонкс сделала пятачок, и у Гарри, когда он поднял глаза, на миг создалось впечатление, что ему улыбается через стол Дадли в женском варианте.

Мистер Уизли, Билл и Люпин горячо обсуждали проблему гоблинов.

– Они пока темнят, – сказал Билл. – До сих пор не пойму, верят они, что он возродился, или нет. Могут, конечно, и нейтральную позицию занять. Отойти в сторону.

– Я уверен, что они никогда не встанут на сторону Сами-Знаете-Кого, – покачал головой мистер Уизли. – Они ведь тоже пострадали: помните это последнее убийство целой гоблинской семьи близ Ноттингема?

– По-моему, это зависит от того, что им предложат, – сказал Люпин. – И я не золото имею в виду. Если он пообещает им вольности, в которых мы столетиями им отказывали, они могут на это клюнуть. Значит, с Рагноком, Билл, до сих пор ничего не получается?

– Он сейчас настроен не в пользу волшебников, – ответил Билл. – Все еще бесится по поводу Бэгмена, считает, что Министерство его прикрыло, ведь гоблины так и не получили от него назад свое золото…

Взрыв веселья в средней части стола заглушил дальнейшие слова Билла. Фред, Джордж, Рон и Наземникус хохотали так, что чугь не падали со стульев.

– А потом, – едва дыша от смеха и обливаясь слезами, продолжал Наземникус, – а потом, честное чародейское, он мне и говорит: «Милый друг, где ты этих жаб-то раздобыл? Тут, вишь ты, стервец какой-то у меня всех моих стибрил!» А я ему: «Стибрил всех твоих жаб? Экая неприятность, Уилл. Ну, так тебе, наверно, нужны теперь новые». И безмозглая горгулья – гад буду, если вру, – покупает у меня всех своих жаб обратно, да куда дороже, чем платил спервоначала…

– Наземникус, с нас, я думаю, хватит рассказов о твоих коммерческих предприятиях, спасибо тебе большое, – язвительно сказала миссис Уизли. Рон, завывая от смеха, бессильно повалился на стол.

– Прошу прощеньица, Молли, – отозвался Наземникус, вытирая глаза и подмигивая Гарри. – Уилл, если на то пошло, их выторговал у Бородавчатого Харриса обманом, так что я, может, не очень-то уж и дурно поступил.

– Не знаю, Наземникус, где тебя учили тому, что хорошо, а что дурно, но, боюсь, ты пропустил несколько ключевых уроков, – холодно заметила миссис Уизли.

Фред и Джордж, хохоча, уткнулись в кубки со сливочным пивом. На Джорджа напала икота. Вставая, чтобы принести на сладкое большое блюдо с ревеневым пудингом, миссис Уизли неизвестно почему бросила на Сириуса очень неприятный взгляд. Гарри повернулся к крестному отцу.

– Молли терпеть не может Наземникуса, – сказал Сириус вполголоса.

– Как он оказался в Ордене? – очень тихо спросил Гарри.

– Он полезен, – прошептал Сириус. – Знает всех жуликов. Еще бы не знал – сам из их числа. Но он предан Дамблдору, тот его однажды спас от большой беды. Хорошо иметь на своей стороне такого человечка, он слышит то, чего мы слышать не можем. Но Молли считает, что сажать его за наш стол – это чересчур. Она не простила ему самовольный уход с дежурства, когда он должен был тебя охранять.

Три порции ревеневого пудинга с заварным кремом – и Гарри почувствовал, что джинсы жмут ему в поясе (а ведь они раньше принадлежали Дадли!). К тому времени, как он положил ложку, в общем застольном разговоре возникло затишье. Мистер Уизли сыто и размягченно откинулся на спинку кресла. Тонкс, вернув своему носу обычный вид, сладко позевывала. Джинни, выманив Живоглота из-под кухонного шкафа, сидела на полу по-турецки и катала пробки от сливочного пива. Кот бросался за ними в погоню.

– Не пора ли честной компании разойтись по спальням? – сонным голосом предложила миссис Уизли.

– Нет, Молли, погоди немного, – сказал Сириус, отодвигая пустую тарелку и поворачиваясь к Гарри. – Что-то ты меня удивляешь. Я думал, первое, что ты примешься тут делать, – это задавать вопросы про Волан-де-Морта.

Общая атмосфера изменилась так же стремительно, как при появлении дементоров. Если секунды назад на кухне царила дремотная расслабленность, то теперь все насторожились и напряглись. При упоминании ненавистного имени вокруг стола пробежала дрожь. Люпин, собиравшийся глотнуть вина, медленно опустил кубок, всем своим видом выражая осмотрительность.

– А то я не задавал! – негодующе воскликнул Гарри. – Задавал Рону и Гермионе, но они сказали, что мы не состоим в Ордене и…

– Они совершенно правы, – заметила миссис Уизли. – Ты еще слишком юн.

Она выпрямилась в своем кресле, сжав в кулаки лежавшие на подлокотниках руки. В лице – уже ни следа сонливости.

– С каких это пор, чтобы задавать вопросы, надо быть членом Ордена Феникса? – спросил Сириус. – Гарри целый месяц проторчал в магловском доме. Он имеет право знать, что проис…

– Постой! – громко перебил его Джордж.

– Почему именно Гарри получит ответы на свои вопросы? – сердито спросил Фред.

– Мы месяц пытаемся выудить хоть какие-то сведения, но нас не удостоили даже завалящего кусочка! – крикнул Джордж.

– Вы еще слишком юные, вы не члены Ордена, – произнес Фред тонким голосом, страшно похожим на материнский. – А Гарри – пожалуйста, хотя он несовершеннолетний!

– В том, что вам не рассказали про дела Ордена, я лично не виноват, – спокойно проговорил Сириус. – Так решили ваши родители. Что же касается Гарри…

– Ты не вправе самостоятельно решать, что нужно Гарри, а что нет! – резко оборвала его миссис Уизли. Ее обычно доброе лицо вдруг стало чуть ли не угрожающим. – Надеюсь, ты не забыл слова Дамблдора?

– Какие именно? – вежливо спросил Сириус с видом человека, готовящегося к бою.

– О том, что Гарри не должен знать больше, чем ему необходимо знать, – ответила миссис Уизли, сделав особенный упор на последние два слова.

Рон, Гермиона, Фред и Джордж поворачивали головы то к Сириусу, то к миссис Уизли, как будто смотрели теннис. Джинни, стоявшая на полу на коленках, позабыла о рассыпанных вокруг пробках и слушала разговор с полуоткрытым ртом. Люпин не сводил глаз с Сириуса.

– А я и не буду, Молли, рассказывать ему больше, чем ему необходимо знать, – сказал Сириус. – Но, поскольку именно он стал свидетелем возвращения Волан-де-Морта (все опять содрогнулись), он имеет больше права, чем многие другие…

– Он не член Ордена Феникса! – заявила миссис Уизли. – Ему только пятнадцать лет, и…

– И он перенес столько же испытаний, как и большинство членов, – возразил Сириус. – А кое-кого и позади оставил.

– Я не собираюсь принижать то, что он совершил! – закричала миссис Уизли. Ее кулаки на подлокотниках кресла подрагивали. – Но он же еще…

– Он не ребенок! – раздраженно сказал Сириус.

– Но и не взрослый! – Щеки миссис Уизли зарделись. – Он – не Джеймс, Сириус!

– Спасибо, Молли, но я неплохо представляю себе, кто он такой, – холодно ответил Сириус.

– Вовсе в этом не уверена! – воскликнула миссис Уизли. – Иногда ты говоришь о нем так, словно это твой лучший друг воскрес!

– Что в этом плохого? – спросил Гарри.

– То, Гарри, что ты – не твой отец, как бы ты ни был на него похож! – ответила миссис Уизли, по-прежнему сверля глазами Сириуса. – Ты еще учишься в школе, и взрослым, которые за тебя отвечают, не следует об этом забывать!

– Ты хочешь сказать, что я безответственный крестный отец? – повысил голос Сириус.

– Я хочу сказать, что ты, Сириус, имеешь склонность к безрассудным поступкам, из-за чего Дамблдор требует, чтобы ты не выходил из дому и…

– Давай-ка лучше оставим в стороне указания, которые я получаю от Дамблдора! – громко перебил ее Сириус.

– Артур! – набросилась миссис Уизли на мужа. – Артур, поддержи меня!

Мистер Уизли ответил не сразу. Снял очки, медленно протер их мантией, не глядя на жену. Заговорил лишь после того, как аккуратно водрузил их на место.

– Дамблдор понимает, Молли, что положение изменилось. Он согласен с тем, что теперь, когда Гарри находится в штаб-квартире, его надо в какой-то мере ввести в курс дела.

– Да, но одно дело «в какой-то мере», другое – поощрять его задавать любые вопросы!

– Что касается меня, – тихо начал Люпин, отводя наконец взгляд от Сириуса и встречаясь глазами с миссис Уизли, быстро повернувшейся к нему в надежде обрести наконец союзника, – я считаю, что лучше пусть Гарри узнает факты – не все факты, Молли, только общую картину – от нас, чем получит их в искаженном виде от… других.

Выражение его лица было мягким, но Гарри не сомневался: уж Люпин-то знает, что некоторые Удлинители ушей уцелели после чистки, устроенной миссис Уизли.

– Так, – произнесла миссис Уизли, тяжело дыша и все еще оглядывая стол в тщетных поисках поддержки, – ну что ж… я вижу, я в меньшинстве. Я только вот что скажу: у Дамблдора наверняка были причины для того, чтобы не позволять Гарри знать слишком много. Я как человек, принимающий интересы Гарри близко к сердцу…

– Он не твой сын, – тихо сказал Сириус.

– Все равно что сын! – яростно возразила ему миссис Уизли. – Кто еще у него есть?

– У него есть я!

– Так-то оно так, – поджала губы миссис Уизли, – но беда в том, что тебе трудновато было о нем заботиться, пока ты сидел взаперти в Азкабане.

Сириус начал подниматься со стула.

– Молли, из собравшихся за этим столом ты не единственная, кто печется о Гарри, – резко сказал Люпин. – Сириус, сядь!

Нижняя губа миссис Уизли задрожала. Побледневший Сириус медленно опустился обратно на стул.

– Я думаю, мы должны послушать, что скажет сам Гарри, – продолжал Люпин. – Он уже достаточно большой, чтобы решать за себя.

– Я хочу знать, что происходит, – мигом выпалил Гарри.

Он не смотрел на миссис Уизли. Хоть его и тронули ее слова о том, что он ей как сын, ее опека вызвала у него досаду. Сириус прав: он уже не ребенок.

– Очень хорошо, – сказала миссис Уизли прерывающимся голосом. – Джинни… Рон… Гермиона… Фред… Джордж! Немедленно выйдите из кухни.

Взрыв негодования.

– Мы совершеннолетние! – разом завопили Фред и Джордж.

– Гарри можно, а мне нельзя? – взвыл Рон.

– Мама, я хочу послушать! – захныкала Джинни.

– НЕТ! – крикнула миссис Уизли, встав с места и сверкая глазами. – Я категорически запрещаю…

– Молли, ты не можешь запретить Фреду и Джорджу, – устало возразил мистер Уизли. – Они действительно совершеннолетние.

– Они еще школьники.

– Но в юридическом смысле они взрослые, – сказал мистер Уизли все тем же утомленным голосом.

Лицо миссис Уизли было уже пунцовым.

– Я… Так, ладно, Фред и Джордж могут остаться, но Рон…

– Гарри так и так все расскажет нам с Гермионой! – горячо воскликнул Рон. – Ведь расскажешь? А? – неуверенно добавил он, встретившись с Гарри глазами.

На миг Гарри пришла в голову мысль сказать Рону, что не проронит ни слова, – пусть почувствует на своей шкуре, что такое сидеть в полной неизвестности. Но стоило им взглянуть друг на друга, как зловредное побуждение улетучилось.

– Конечно, расскажу, – пообещал Гарри. Рон с Гермионой просияли.

– Отлично! – крикнула миссис Уизли. – Отлично! Джинни, спать!

Джинни ушла, но ушла отнюдь не тихо. Все время, пока она поднималась по лестнице, были слышны ее негодующие жалобы, а когда она двинулась по коридору, к ним добавились душераздирающие вопли миссис Блэк. Люпин поспешил наверх унимать старуху. Лишь когда он вернулся, закрыл за собой дверь кухни и сел на свое место, Сириус наконец заговорил:

– Итак, Гарри, что бы ты хотел узнать?

Вздохнув всей грудью, Гарри задал вопрос, который мучил его весь последний месяц.

– Где Волан-де-Морт? – спросил он, не обращая внимания на новые корчи при звуке этого имени. – Что он делает? Я пробовал смотреть магловские последние известия, но там тишь да гладь, никаких странных смертей, ничего подозрительного.