Текст книги "Летающие глаза"

Автор книги: Джоан Холли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Он вскочил на ноги и побежал через пещеру к наклонной плоскости, ведущей к выходу, при этом сияние все уменьшалось и уменьшалось. Он перепрыгивал через усталые тела людей-зомби, других отталкивал со своего пути, разбрасывая их как косточки домино.

За собой он почувствовал колебание воздуха и новое жесткое нападение на его мозг было свидетельством того, что Глаза приступили к погоне. Он достиг наклонной плоскости и стал карабкаться по ней вверх. Впереди была абсолютная чернота. До начального участка наклонной плоскости еще доходило слабое свечение, но затем ему придется двигаться в кромешной темноте.

Он кинулся к стене. Ощупав рукой вертикальную плоскость, он определил направление своего движения. Войдя в черноту и оглянувшись, он увидел два Глаза, движущихся за ним, все еще светящихся, пурпурных и таращащихся.

Линк побежал быстрее, из-за страха его ноги стали сами чувствовать дорогу. И вот слабый свет стал пробиваться через темноту по мере того, как он приближался к наружному выходу из дыры. В конце концов он опять мог видеть дорогу. То, что он стал видеть, дало ему новый заряд энергии и он наддал ходу, стараясь уцепиться за стены, помогая таким образом своим слабеющим ногам.

Когда он добежал до выхода, его мозг прошила внезапная боль, как будто его огрели громадным кулаком и неестественная чернота поглотила его. Он бросился вперед, царапая пальцами землю, чувствуя как под ногти набивается грязь. Он дрался и боролся с гипнозом, лежа ничком на земле. Затем он, корчась, поднялся на колени и попытался открыть глаза, борясь с силой, которая давила на них.

Он был окружен. Он был в центре круга, образованного шестью парящими над ним Глазами. Они загнали его в угол, и объединив свои усилия, бомбардировали его сознание, пытаясь привести его в состояние покорности. Он ненавидел их и он направил эту ненависть против них, но их было слишком много. Они поглощали его удары, нанося ему ответные. Его мозг цепенел, водовороты и тени складывались в гипнотические видения и он почувствовал смертельную усталость.

Надо было сделать усилие, чтобы двигаться. Ему казалось, что все его конечности стали тяжелее раза в три. Отчаянным усилием он поднес руку к карману, затем переместил ее в карман. Он нащупал гранаты со слезоточивым газом.

Он медленно достал их, каждое движение мускулов отдавалось болью во всех его нервных окончаниях. Направив всю свою ненависть на Глаза, он с трудом отвел руку назад и метнул гранаты.

Они взорвались и газ вырвался наружу. Газ закрыл его лицо и Глаза исчезли в тумане. Линк попробовал работать ногами. Они все еще отказывались повиноваться ему. Затем после нескольких отчаянных попыток ему удалось привести их в движение. Он старался вырваться из газового облака, перекатываясь по земле. Его глаза горели и слезились, он чувствовал, что может задохнуться. Он с трудом поднялся на ноги и побежал через лес, придерживаясь следа, оставленного зомби. Если бы он смог отбежать достаточно далеко от дыры, он бы сумел найти помощь. Где-то здесь находились солдаты Национальной Гвардии, они бы помогли ему.

Он бежал, ему казалось, что от бега сотрясается все его измученное тело и перенапряженное сердце. Слюна капала у него изо рта и он боялся заметить в ней капли крови. Он продолжал бежать.

Он вбежал на расчищенный участок леса и кто-то загородил ему дорогу. Он пронзительно закричал и упал. Он впал в бессознательное состояние, не заботясь больше о том, чем это все закончится.

Солнце только начинало свой путь к закату, когда он пришел в себя. Он попытался сесть, но чьи-то руки заботливо уложили его опять.

– Ну, потише, приятель, – сказал кто-то. – Теперь все в порядке.

Он увидел расплывающееся перед его глазами лицо высокого мужчины. По мере того, как сознание возвращалось к нему, он стал различать серые глаза, гладкую кожу со следами усталости и блеск нашивок на форме.

– Национальная Гвардия? – спросил он.

– Да. Вы выбежали прямо на нас. Кто за вами гнался?

– Глаза.

– О, не удивительно, что вы были в таком отчаянии, – хмыкнул другой человек.

– Значит они больше не преследуют меня?

– Во всяком случае не здесь. – Человек встал. – Меня зовут Келрой. Лейтенант Келрой. Кто бы вы ни были, приятель, вы выглядите так, как будто побывали в аду и вернулись обратно.

– Так оно и есть. Я – Линк Хослер из космической лаборатории.

– А что вы делали здесь?

– Я был в дыре.

На лице Келроя отразилось сомнение.

– Да, я был там, – повторил Линк. – Я пошел туда и вернулся. Теперь я знаю, что там внизу. Я должен срочно вернуться в лабораторию и отчитаться.

Келрой все еще смотрел на него с сомнением и Линк не обижался на него. В эту историю трудно было поверить.

– Если у вас есть связь, постарайтесь связаться с доктором Иверсоном или полковником Стенли, – попросил Линк, – они поручатся за меня.

– Вы знаете Стенли?

– Конечно. Я работаю с ним.

– Тогда вы знаете об атаке, которую мы предприняли против дыры? Келрой задавал ему вопросы, чтобы удостовериться в его осведомленности.

– Я наблюдал за ней с огневой башни в лесу. Я видел, как ваших парней уводили. Кстати, применить против Глаз слезоточивые газы – это была моя идея, но только я не предполагал, что ее используют таким образом. Ведь это не оружие.

Келрой хмыкнул.

– Слезоточивый газ, говорите? А вы случайно не тот парень, который поймал одну из этих летающих штучек?

– Да. А Глаз и сейчас находится в клетке в моей лаборатории.

Келрой быстро кивнул.

– Хорошо. Я верю вам. Если бы вы были кем-нибудь другим, я посоветовал бы вам полежать в постели несколько дней. Но с такой информацией, которой вы обладаете, я отправлю вас в лабораторию. В джипе, экспрессом.

– Слава Богу я попал к разумному человеку, – вздохнул Линк.

– И сильно напуганному. Если вы что-нибудь знаете, что поможет разрешить эту загадку, то я хочу помочь вам. Идемте, я сам отвезу вас.

14

Иверсон, Стенли, Келрой и Коллинз собрались вокруг него и выслушали его рассказ от начала до конца, не оставляя без внимания ни одной фантастической или устрашающей подробности. Он рассказал им о темноте, о свечении, о пустых глазных впадинах, о изменяющих размеры Глазах. Он описал странный ритуал с коленопреклоненным человеком и изложил свои предположения об источнике лучевой болезни зомби.

– Итак, вы понимаете, что Глаза – это совсем не то, что мы предполагали вначале, – сделал он вывод. – В действительности оказалось правильным наше самое первое ощущение. Это не самостоятельные существа. Они фантастическая часть фантастических пришельцев из космоса. Эти существа похоже прибыли сюда из космоса.

Никто не промолвил ни слова и он сел на стул, давая им время обдумать услышанное. Он чувствовал себя уже лучше. Первое, что он сделал, когда попал в лабораторию, – это измерил свой уровень радиоактивности. Он, конечно, подхватил определенную дозу, но она была не настолько велика, чтобы причинить ему значительный вред. Все же он принял душ и тер мочалкой кожу до покраснения, стараясь смыть с себя малейшие следы грязи или пыли. И теперь, когда наступила ночь и вокруг зажегся привычный желтый свет электрических лампочек, его страх ушел совсем.

Перебив ход мыслей Линка, заговорил Стенли:

– Таким образом, уничтожение самих по себе Глаз не дает нам ничего, если эту операцию вообще возможно осуществить, что теперь вызывает большие сомнения. Главным объектом уничтожения должны стать сами существа, владельцы Глаз.

– Правильно, – ответил Линк. – Но они очень большие. Размером с маленького кита, только с руками и ногами. Я предполагаю, что обычно они ходят на четырех. Я не знаю, как иначе они могут перемещать такую огромную массу своего тела.

– Я полагаю, что эти сведения определяют наш выбор, – сказал Иверсон. – С самого начала я был против плана бомбардирования дыры, но теперь я вижу, что это единственный путь.

– О чем вы говорите? – спросил Линк.

– О плане Коллинза, – Иверсон встретился глазами с Линком. – Атомная бомба. Если мы должны уничтожить этих гигантов, чтобы освободиться от Глаз, тогда взрыв бомбы – это единственный наш путь. Несчастные, находящиеся в дыре, должны будут погибнуть вместе с этими монстрами.

Конечно, Иверсон был прав. Информация, которую он получил в дыре, делала план Коллинза наиболее приемлемым. Бомба уничтожит не только Глаза, но и тех, кому они принадлежат.

Линк все еще колебался, следует ли мучить себя угрызениями совести из-за того, что погибнут невинные люди, и сделал вывод, что решение, принимаемое сейчас, будет, по всей видимости, правильным. В любом случае эти люди умрут – медленно и болезненно. Затем он мыслями обратился к Весу и в нем возникло раскаяние. Вес отдал жизнь, чтобы спасти этих людей. Несмотря на то, что они рано или поздно умрут, их нельзя было убивать, не оставляя им шанса на освобождение. А что уж говорить о тех новичках, которые спускались вниз на протяжении всего дня. Их можно было еще спасти. Их нельзя бомбить.

Он поднялся, решив продолжить дело Веса.

– План Коллинза плохой. Он никогда не был хорошим. Кроме того, что следует все время помнить о людях, находящихся в дыре, нужно подумать и о внешнем окружении. Эвакуация потерпела фиаско. Вы посылаете людей к гибели целыми толпами. Вы не можете делать это, да и еще настаивать, что это насущная необходимость. Это бесчеловечно. Неважно, как вы назовете это мероприятие, но оно бесчеловечно.

– Ну и что ты предлагаешь? – насмешливо спросил Коллинз. – Ты у нас герой. Что ты предлагаешь?

Линк смял сигарету и бросил ее в пепельницу.

– Это совсем неплохо, что ты помнишь, что я герой. Я рисковал своей жизнью так же, как сделал это Вес, чтобы получить информацию. Я не сидел здесь, в безопасной лаборатории, и не планировал убийство тысяч людей. Я пошел с ними. Теперь я собираюсь использовать то, что я знаю, чтобы искать пути их спасения.

– Но каждый час нашего промедления приводит к новым потерям, запротестовал Иверсон. – Людей хватают и уводят. Мы не можем позволить, чтобы это продолжалось дальше.

– Тогда прекратите вашу дурацкую эвакуацию и прикажите людям оставаться в своих квартирах, – предложил Линк.

– Как ты думаешь, сколько времени понадобится Глазам, чтобы начать проникать в квартиры? – спросил Коллинз.

– Кто знает? – не позволил вывести себя из терпения Линк. – Это по крайней мере дает нам передышку, дает нам время. Мне нужно время. Мне необходимо время, чтобы проанализировать полученную информацию. За это время я понял одно – нельзя больше бездумно предпринимать какие-либо действия. На мне итак лежит уже ответственность за большое количество смертей из-за моего слишком усердного рвения. – Он повернулся к Иверсону. – Дайте мне ответ, Док. Мне нужно иметь время – день, может два, но мне нужно время. Я могу рассчитывать на то, что оно у меня будет?

Стенли крутил в руках карандаш.

– Я должен все же поддержать план Коллинза. Я военный человек. Я понимаю толк в оружии и доверяю только оружию. План взрыва бомбы меня очень устраивает.

– Док? – обратился Линк к седовласому человеку.

Иверсон смотрел в окно, он сказал жалобно:

– Мне очень не хочется идти против тебя, Линк. Я всегда верил в твои возможности раньше, но, похоже, что эта ситуация поставила тебя в тупик. Я не могу со спокойной совестью сказать, что хорошо, работай еще два дня, когда невинных людей постоянно хватают. Я должен поддержать Стенли. Бомба – это лучшее решение нашей проблемы. И чем скорее, тем лучше.

– Хорошо, – сказал Линк. – Тогда это ваше представление. Я еду домой и забываю обо всем. И вы постарайтесь забыть обо всем – после того, как закончите убивать их. – Он направился к двери, обозленный в глубине души, желая сбить самодовольную ухмылку с заостренного лица Коллинза хорошим крепким ударом.

– Хослер! – Раздался грубый голос Стенли. – Эвакуация продлится по крайней мере еще три дня. Разве этого времени недостаточно для вас? Почему вы требуете особых привилегий?

– Я никогда не просил особых полномочий для себя, – отрезал в ответ Линк. – Я просил за жизни других людей. Я просил, чтобы мне дали время для работы, но хотел, чтобы при этом людей не посылали на бессмысленную смерть. Какая польза от моей работы, если вы своими действиями подрываете все то хорошее, что я мог бы сделать. Ваша эвакуация должна быть остановлена. Только в этом случае я могу использовать задержку.

– Тогда этот вопрос решен, – сказал Стенли, – мне жаль, что вы таким образом покидаете нас.

– Для меня это просто удивительно, – добавил Иверсон.

– А я не удивляюсь, – заметил Коллинз. – Ничего, что делает Хослер, не может удивить меня. Я работал с ним рядом очень долго.

– Еще одно замечание, Коллинз, еще только одно... – прошипел Линк.

– Перед тем, как ты покинешь лабораторию, Линк, – перебил его Иверсон, – пожалуйста, выпусти Глаз, который все еще содержится у тебя в клетке. Я не хочу больше, чтобы он здесь находился. Это создает опасность для персонала. Освободи его.

– Я надеюсь, он поблагодарит вас за свою свободу, – сказал Линк, покидая комнату.

Он вошел в маленькую лабораторию, где они с Весом сражались так тяжко с водянисто-голубым монстром. Он включил свет. Глаз плавал в клетке. Он слегка развернулся навстречу Линку и уставился на него бессмысленным взглядом.

– Мне бы хотелось выбить внутренности из тебя, – со злостью сказал Линк, обращаясь к Глазу. – Но ты получишь свободу, ты вязкий паршивец...

Он подошел к окну и широко распахнул его, затем вернулся к клетке и отпер замок. Глаз был свободен, но не двигался. Линк схватил указку и замахнулся ею на Глаз, потом стал прогонять его, он опрокинул клетку, чтобы вытрусить из нее Глаз. Но тот оставался в клетке.

Линк положил указку, крепко ухватил клетку и дернул ее. Клетка переместилась и Глаз остался парить в четырех дюймах от нее, свободный и неогражденный.

– Теперь убирайся отсюда! – выкрикнул Линк и стал опять прогонять Глаз, подталкивая его указкой. Он маневрировал с ним, пока наконец не вытолкнул Глаз на улицу. Затем он захлопнул окно и закрыл защелку.

Линк оставил маленькую комнату в подавленном настроении. Все их труды пропали даром. Вся энергия, которую они вкладывали в борьбу с гипнозом, в противостояние опасности. Вес убил себя напрасно и он напрасно смертельно рисковал. Все равно победил Коллинз и его бомба.

Келли встретила его у двери. Ее глаза ввалились от усталости, а голос охрип.

– Быстрее, Линк. Я думаю, что Вес...

Она умолкла и бросилась вверх по лестнице. Линк быстро последовал за ней, перескакивая через три ступеньки.

Они вошли в комнату Веса и Линк подошел к кровати. Он отсутствовал всего лишь один день, но изменения, происшедшие с Весом, были такими, как будто прошли годы. Его кожа стала мертвенно бледной, а его волосы были косматыми и редкими. В его вздохах появилось какое-то дребезжание. Над его кроватью витал дух смерти.

– Я так рада, что ты вернулся вовремя, – прошептала Келли. – Я не знаю, смогла бы я выдержать это одна.

– Ты можешь уйти и не присутствовать при этом. – Линк не хотел смягчиться по отношению к ней.

Она посмотрела на него долгим взглядом, ее подбородок задрожал, а лицо умоляло хоть о капле жалости.

Он хотел было ответить на ее чувства, сам испытывая то же самое, но слова застряли у него в горле.

Он подошел к кровати еще ближе.

– Я подежурю, – обратился он к Келли. – Ты можешь пойти вниз и приготовить себе кофе.

– Нет. Вес был и моим другом. Ты никогда не помнил об этом. Все всегда было только твоим. Но он был и моим другом и я хочу остаться с ним.

Линк больше ничего не сказал. Он просто взял руку Веса и стал ждать.

Он понял, что начало светать, по холоду, пробравшему его до костей. Рассвет всегда был холодным, приносящим окоченение, печальным, пока не появятся первые розовые проблески встающего солнца, это время страха, время, когда дьяволы проносятся по миру последним галопом перед тем, как укрыться в свои логовища. А этот рассвет был еще более застывшим, более холодным, чем обычно, потому что с его приходом Вес стал отходить. Он дышал все реже и реже, его рот расслабился и он отошел.

Итак, это произошло, но смерть была легкой, так как его разум и душа отошли гораздо раньше и теперь только тело прекратило пульсировать.

Линк выпустил руку Веса и весь внутренне сжался, не желая, чтобы из его груди вырвался крик. Келли тихо плакала. Он поднял покрывало и опустил на лицо Веса, выполняя древний ритуал сокрытия лица смерти. Затем сказал:

– Ну теперь... Ты сваришь кофе?

Она вышла, ее шаги практически не были слышны. До его слуха донесся стук коготков Икбода, идущего за ней, и когда он представил себе маленького пса, то горе поднялось в нем еще сильнее, чем от впечатления всей предыдущей ночи. Он понял, что теперь он – хозяин собаки и он обязан создать ему уют и заботиться о нем также, как делал это Вес.

Он не позволил себе уйти от этого чувства и сентиментальных мыслей. Он сошел в кухню и присоединился к Келли. Пес уже ел свой завтрак и Линк поставил на стол сливки и сахар. Келли заканчивала варить кофе.

Она села напротив него, но их как будто разделяли годы.

Он должен был нарушить молчание.

– Как только станет настолько светло, что уже можно будет побеспокоить людей, я займусь устройством похорон.

– Но теперь никто не устраивает похорон, – сказала она. – Никто не придет на них. Люди не хоронят теперь своих умерших. Во всяком случае по ритуалу.

– Вес будет похоронен как положено, по ритуалу, – произнес он вяло, я организую похороны, даже если для этого мне придется вытягивать людей за волосы.

– Будем ли мы ждать положенные три дня?

– Нет. Теперь он мертв, а кто может сказать, что произойдет через три дня? – Он жадно сделал глоток кофе. – Вес был методистом?

Келли кивнула.

– Тогда я приведу священника-методиста. – Он встал. – Ты должна быть готова, когда я приду за тобой.

– Мне показалось, что ты говорил, что выйдешь из дома тогда, когда будет прилично заходить к людям.

– Не может быть разговоров о приличии, когда люди идут против своего желания. Поэтому я могу вынуть их даже из постели. – Он вышел из кухни, сказав напоследок: – Поиграй с Икбодом. Побросай ему эту игрушечную крысу, за которой он так любит охотиться, и... Келли, не нервничай, когда останешься одна, я имею в виду...

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Все будет хорошо. Не беспокойся обо мне.

Он нашел дом священника и его стук в дверь прозвучал громко и грубо. Он приготовился спорить, просить, умолять, злиться, лишь бы достигнуть того, что он хотел сделать. Он опять постучал, на этот раз дверь приоткрылась и в щели дверного проема показалось бледное лицо.

– Да? – спросило оно.

– Дома ли священник?

Дверь приоткрылась шире и в ней показалась женщина в домашнем халате из яркой набивной ткани.

– Он завтракает, – сказала она.

– Я хочу видеть его. Могу ли я войти?

– Он завтракает.

– Ну и что? Это означает, что его нельзя беспокоить? И с каких это пор завтрак стал мешать выполнению обязанностей священника.

Женщина кинула на него острый взгляд, затем отступила и широко открыла дверь.

– Идите через эту дверь прямо на кухню. – Она указала дорогу. – Его зовут доктор Патни. Скажите ему, что я пустила вас.

Линк проследовал в указанном ему направлении и вошел в хорошо освещенную большую кухню. Кухня была чистой и в ней было много воздуха, она была похожа на его собственную кухню. За столом сидел маленький человек, он попивал сок и кушал тост. Он носил очки в роговой оправе, которые сползали на кончик носа всякий раз, как он склонялся над едой. Его руки были бледными и изящными.

– Доктор Патни?

Священник быстро перевел свои коричневые глаза на Линка.

– Это я, молодой человек. Чем могу служить?

– Я пришел просить вас об услуге. Мне нужно организовать похороны. Я хочу, чтобы на них присутствовал священник-методист, и чтобы они состоялись сегодня.

Священник опять занялся соком, оттягивая время.

– Ну? – потребовал ответа Линк.

– Садитесь. Покушайте. Я всегда приглашаю незнакомца к столу, чтобы разделить с ним хлеб и соль.

– Спасибо. Сейчас я пришел не за этим. Я должен организовать похороны и...

– Я все прекрасно слышал.

– Тогда в чем задержка?

– Сегодня это непросто, молодой человек. Я уже много недель не участвовал в ритуале похорон. Я даже перестал проводить воскресную службу.

– Но у вас же нет причин отказываться? – решил прозондировать почву Линк.

– Если быть честным, я давно не обсуждал этот вопрос, потому что не ожидал приглашения. – Он указал на стул. – Вы уверены, что не хотите присоединиться ко мне?

– У меня нет времени. Я должен уладить еще и другие проблемы. Договориться, во-первых, о месте на кладбище, во-вторых, с человеком, чтобы выкопал могилу, в-третьих, о гробе. Я пришел к вам первому, потому что знал, что с вами, естественно, мне будет легче всего договориться. Я уже говорил женщине, которая меня впустила, что ничего, даже Глаза, не могут помешать служению Богу.

Доктор Патни прочистил горло, его бледное лицо покраснело.

– Вы схватили прямо сущность явлений.

– Я не вижу необходимости прятать смысл того, что я хочу сказать, за неясными формулировками. Вы или принимаете мою просьбу или отказываете мне. И что вы выбираете?

– Какой обряд вы планируете?

– Я не требую ничего особого. Просто проведите надгробную службу.

– Это означает, что группа людей будет стоять на открытой местности, – сказал Патни и его голос внезапно задрожал.

– Да. Это может быть опасно, – а может быть и нет. Но мы должны выполнить свой долг. Но Доктор, если бы вы знали, что совершил этот человек. Он был не просто жертвой Глаза. Он отдал жизнь, стараясь бороться с ними. Он не может быть похоронен просто так. Мы должны отдать ему последнюю дань памяти.

– Вы сказали, что он отдал свою жизнь?

Линк рассказал об обстоятельствах гибели Веса и Патни внимательно выслушал его. Лицо этого человека ничего не выражало, так что трудно было определить, о чем он думает, но когда Линк закончил, Патни сказал:

– Да, это решает вопрос, не так ли? Если он захотел положить свою жизнь за своих братьев, то как я могу сделать меньше?

– Итак, вы придете?

– Скажите, когда мне нужно быть, и я приду.

– Пойдемте со мной, сейчас. Тогда, может быть, я смогу защитить вас. Я не знаю, получится ли у меня, но я обязательно попробую.

– В любом случае это хорошая мысль. – Патни поднялся из-за стола. – Я смогу помочь уговорить других, тех кто понадобится вам для организации похорон. Смотритель Бладенского кладбища – мой близкий друг. Если он не эвакуировался, я думаю, что смогу уговорить его, чтобы он приготовил могилу.

Линк и маленький человечек отправились вместе по безлюдным улицам. Их город сделался городом привидений. В результате эвакуации многие дома пустовали. Остальные казались пустыми, так как люди в них прятались, сидя в страхе и ужасе за накрепко закрытыми дверями и окнами.

Первые три похоронные бюро, к которым они добрались, были закрыты. Четвертое было открыто, но его владелец отказался им помочь. Он даже отказался продать гроб.

Владельцем пятого бюро оказался человек с сердцем и эта часть их поисков была закончена. Этого человека звали Эванс и он оказался удивительно бесстрашным человеком. Он даже вызвался доставить гроб в дом Линка, быстро подготовить тело и ждать их, когда они будут готовы с остальным.

На Бладенском кладбище не возникло проблем. Линк должен был стоять на страже, высматривая Глаза, в то время как высокий, крепкий смотритель копал не успевшую еще промерзнуть землю. Могила получилась глубокой. Они покинули кладбище со спокойной совестью.

Когда они подъехали к дому, Келли была уже готова, она стояла в пальто, а катафалк располагался на дороге, ведущей к дому. На звонок в лабораторию отозвалось достаточное количество людей и вскоре похоронная процессия двинулась от дома к кладбищу. Днем поднялся ветер, он наскакивал на людей порывами. С деревьев осыпались листья, последние красные и желтые листья покрывали старые коричневые, которые опали и иссохли раньше.

Служба над могилой была короткой и очень грустной. Был один букет поздних хризантем, который Келли нарвала в их саду, были обычные слова, которые всегда произносятся на похоронах, а затем все закончилось. Грудь Линка разрывалась от переполнявших его эмоций, но он сдерживал себя. Рядом с ним стоял Иверсон, но в этой ситуации Линк не мог гневаться на старика.

Линк прошептал всем "до свиданья" сдавленным голосом и пошел к автомобилю. Келли была рядом с ним, но он не мог дотронуться до нее. Даже его собственное путешествие в дыру не могло искупить то, что он сделал с Весом, и это место с надгробными памятниками и тишина, стоящая здесь, вызывали в нем такое чувство вины, что он с трудом заставил себя покинуть его. Он должен быть здесь, в этом гробу, лежать спокойно в темной могиле. И только из-за Келли и своей собственной слабости, он не лежал здесь.

15

Настойчивый телефонный звонок вырвал Линка из его прерывистого сна. Он выскочил из постели, сбежал вниз по лестнице и зевая крикнул в трубку "Алло".

– Хослер, это вы? – Голос Иверсона давил на него.

– Да, это я, но почему вдруг вы звоните мне, я не знаю. Мне казалось, что наш союз распался.

– Не совсем. – Иверсон повысил голос, когда удостоверился, что у телефона тот, кого он хотел достать. – Я хочу, чтобы ты прибыл сюда в течение ближайшего часа. Тут есть работа, которую ты не закончил.

Иверсон повесил трубку. Линк ругнулся про себя. Он не поедет. Он имеет право на некоторый перерыв, право на то, чтобы придти в себя после того, как он потерял Веса. Но когда он еле передвигая ноги шел на кухню и готовил себе кофе, он уже знал, что поедет. Перед ним был целый день, пустой, не заполненный никакими делами и он готов был ухватиться за что угодно, лишь бы заполнить его. Даже несмотря на то, что Иверсон клокотал от гнева. Но он мог занять его время.

Он накормил Икбода, поел сам, принял душ, затем вывел собаку на привычную для него утреннюю прогулку. Он воспринимал уход за собакой как свой долг. Ему хотелось бы найти в себе хотя бы частицу того чувства к собаке, которое питал к ней Вес, но оно, по всей видимости, не могло возникнуть сразу, по первому его желанию. Ему нравился этот пятнистый пес и это было все, что он испытывал к нему. Более сильного чувства у него не возникало.

Когда животное было наконец водворено в дом, он выехал в лабораторию. Он опаздывал на двадцать минут, но он ехал медленно, упрямо стараясь довести задержку до тридцати минут.

Линк шагал пустыми коридорами лабораторного корпуса, направляясь в кабинет Иверсона.

– Ты опоздал. – Иверсон сердито посмотрел на него.

– У меня были дела.

– У тебя есть более важные дела здесь. Я хочу тебе продемонстрировать результаты вашей самодеятельности. – Линк проследовал за Иверсоном в маленькую комнату, где они с Весом проводили изучение Глаза. Иверсон подошел к окну и указал на что-то. – Что ты думаешь об этом?

Линк бросил беглый взгляд за окно, затем стал всматриваться. На расстоянии шести футов от окна завис водянисто-голубой Глаз.

– Ну? – обратился к Линку Иверсон.

– Ну и что? Что я должен сказать?

– Предполагалось, что ты избавился от него. Мы делали все, чтобы прогнать его, но эта чертова штуковина все время возвращается, как будто ищет давно потерянную мать. Я не могу понять тебя, Линк. Ты свалял дурака на этот раз. Это вне всяких сомнений. Эта штуковина висит здесь и представляет опасность для всех сотрудников лаборатории. Мы не можем пройти мимо нее. Этот Глаз просто ждет. Он уже забрал Беннета.

– Только не это. – Линк почувствовал как волна жалости поднимается в нем. Он любил Беннета.

– Я хочу, чтобы ты избавился от этого Глаза. Я не хочу иметь его здесь, готового схватить любого моего человека. Мы нуждаемся в людях. И пока эта штуковина здесь, реактор находится в опасности. Ты должен был бы хорошо подумать.

– Держитесь. Я постараюсь прогнать его до вечера. Что я могу сделать такого, что вы не испробовали?

– Для этого я и вызвал тебя, чтобы обсудить этот вопрос. Ты создал этот беспорядок, изволь его убрать.

Иверсон говорил с ним так, как не имел права говорить. Линк почувствовал, что в нем поднимается желание начать войну с этим старым человеком. Его вызвали, его обзывают дураком направо и налево, и он злился на себя, что до сих пор терпит это.

– Вы поднимаете слишком много шума, – сказал он. – Шум, паника и полусырые планы – вот все, на что теперь способна эта лаборатория. Вы забыли, что следует сначала задать себе вопросы, а затем постараться разрешить их.

– Какие вопросы?

– Ну, например... Почему Глаз находится здесь? Когда вы прогоняете его, почему он возвращается? Чего он добивается? Ведь я освободил его. Если бы ему нужна была свобода, он бы воспользовался ею. Но он не захотел.

– Я вижу, – парировал удар Иверсон.

– Хорошо. Но возникает еще ряд вопросов. Почему он позволил первоначально поймать себя? Этот вопрос я пропустил. Я должен был задать его сразу же после того, как я вернулся из дыры, сразу же, как только я узнал, что собой представляют эти Глаза. Эта штука могла изменить свои размеры и телепортироваться из клетки в любой момент. У него не было проблем с тем, чтобы вырваться из заключения. Так почему же он находился здесь?

– И у тебя теперь есть ответ на этот вопрос? – Иверсон оживился.

– Это ответ на все вопросы сразу. Он не улетал из клетки, потому что ему что-то было нужно. Психическая сила, стоящая за ним, разум, воплощенный в жирном чудовище, который его послал, чего-то ждет от нас. Пока мы с Весом изучали его, он изучал нас.

Иверсон потер свой лоб, потрясенный убежденностью Линка и массой новых идей.

– Должен отметить, что это звучит интересно. Но что хорошего это может нам дать?

– Многое, если нам хватит мужества сделать следующий шаг. Пойти к нему и попробовать выяснить, что он хочет.

– Как? – Старик был настроен скептично. – Эта штука не умеет разговаривать. Он может только вновь привести тебя к дыре. Может быть это именно то, чего этот Глаз хочет. Личный реванш над человеком, который посадил его в клетку. Я представляю, что он намучился достаточно. И не говори мне, что этот Глаз пытается установить контакт. Ты это имел в виду? Контакт?

– Да, я предполагаю, что это так, – подтвердил Линк.

– Но почему тогда эти существа не предпринимали никаких действий в этом направлении раньше? И почему только этот Глаз пытается войти в контакт? И почему он выбрал именно тебя? Даже твой известный всем эгоцентризм не может привести тебя к мысли, что ты настолько исключителен, что только с тобой эта штуковина желает общаться на равных!

– Я действительно так думаю, но не потому, что я эгоцентрист. Кто другой, кроме нас с Весом, пытался противостоять ему? Кто еще имел достаточно мужества, чтобы стать лицом к лицу с ним? Он наконец нашел двух мужчин, обладающих достаточным мужеством и здравым смыслом, которых он смог понять, и он захотел войти с нами в контакт. Он не захотел оставлять нас.