Текст книги "Летающие глаза"

Автор книги: Джоан Холли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Идиот! – Вес бросился на него и сбил с ног. – Убирайся отсюда. У тебя нет оружия.

Поднявшись на ноги, Линк с Весом бросились бежать, стараясь держаться в стороне от Глаза. Когда они пробегали мимо Хендрикса, Линк услышал, как тот бормотал сам себе:

– Они сами себя исцеляют. Заставляют кровь сворачиваться и исцеляются, заращивают рану и снова становятся невредимыми.

Линк на секунду остановился, чтобы схватить Хендрикса и потащить за собой. Техник по реакторам был невменяемым. Его глаза покрывала мутная пленка, только не та, что обладает исцеляющей силой, как у Глаза, а та, что свидетельствует о сумасшествии.

Убегая от пристального взгляда Глаза, они все трое вдруг оказались в самой гуще сражения. Вокруг них взлетали и резко снижались Глаза, и земля была скользкой от их крови. Но они тут же исцелялись. Люди больше не составляли боевую единицу, а превратились в толпу одиночек. Дождь из пуль летел вверх, пронзая летающие мишени, которые израненные и кровоточащие взмывали в небо только за тем, чтобы потом вернуться в бой исцеленными. И постоянно присутствовала какая-то тяга, тяга, которая побуждала Линка подойти поближе.

В него врезалась группа курсантов, беспорядочно разряжающая ружья. Другие залпами палили в пустое пространство. Боевой порядок сменился хаосом. Над полем стояли крики и вопли сходящих с ума людей.

Льющаяся потоком кровь одного из Глаз попала на Линка и насквозь пропитала его рубашку. Совсем рядом дернулся и застыл, вытянувшись, какой-то курсант. Его тело сначала напряглось, а затем обмякло; ружье выпало из его разжавшихся рук, и он пошел сквозь толпу бегущих, мечущихся людей, совершенно равнодушный к шуму и творящейся вокруг неразберихе. Перед ним, пятясь назад, плыл в воздухе Глаз, на залеченной поверхности которого отблескивало солнце. Наблюдая за ним, Линк снова почувствовал на себе ласковое прикосновение, которое затем переросло в тянущее усилие. Еще один человек, полицейский, присоединился к курсанту-зомби, и Глаз забрал и его.

Линк усилием воли разорвал путы притяжения Глаза. Пот его собственного тела смешался с теперь уже остывшей кровью Глаза на рубашке.

– К черту приказы Иверсона, – крикнул он Весу. – Мы должны их победить!

Он рванулся к ружью, которое выронил курсант, и, приложив его к плечу, начал палить по Глазу, уже собравшему к этому времени четырех человек и уводившему их с поля боя на опушку леса. Когда его выстрел попал в цель, войдя с чавкающим звуком в середину Глаза, он увидел, как появилась слеза.

– В яблочко! – радостно выкрикнул он и начал стрелять дальше. Но Глаз резко поднялся вверх, уходя от огня, и даже уже в этот момент Линк увидел, как рана, нанесенная им, покрылась матовой пленкой, поток крови прекратился, края отверстия срослись и зарубцевались.

– Вес! – Он повернулся, чтобы найти друга. – Что будем делать?

Но Вес не слышал. Стоя в нескольких ярдах и подняв ружье, он стрелял по другим гигантским существам.

Звук оружейной стрельбы становился все слабее. Кольцо вокруг Линка распалось, становясь тоньше и тоньше по мере того, как люди бросались прочь. Те же, кто не убегал, стояли на своих местах оцепенелые, одинокие, безучастные. Хендрикс был одним из них. Он уже больше не бормотал.

Линк отказывался бежать. Сражение против самоисцеляющегося противника не имело смысла, но он все равно не хотел уходить. Эти люди, эти мальчики, оказались здесь из-за него, и он обязан прикрыть их отход. Линк продолжал стрелять вверх, промахиваясь и попадая, что едва ли имело значение, но, по крайней мере, попадания вносили кое-какую задержку. Глаза сгрудились над ним, и вытекающие из них кровь и слезы забрызгали его с ног до головы, падая на волосы, на лицо, но он не убегал. Люди на бегу обмякали и, шаркая ногами, уходили. Линк не обращал на них внимания. Что бы не говорил Иверсон, в конце концов, это было его сражение. И Глаза его не получат.

Пятясь, к нему приблизился Вес, который тоже сражался. Он и Вес дрались сейчас ради всего мира. Спустя какое-то время руки Веса потянулись к нему и встряхнули за плечи. По его ушам ударил отчаянный крик.

– Линк! Очнись, Линк! Это бесполезно! Нам надо уходить!

Линк слышал, но не понимал. Из-за того, что Вес тряс его, ему в глаза попал пот, и от внезапного жжения он, наконец, пришел в себя. На поле уже никого не осталось. Сражение было проиграно.

– Где Иверсон? – спросил Линк, задыхаясь. – Со стариком ничего не должно случиться. Где все наши?

– Иверсон вернулся в лабораторию. Пошли, Линк. Пожалуйста!

Шесть Глаз кружили над окровавленной землей, два Глаза эскортировали человек двадцать, уводя их прочь.

– Ладно, – сдался Линк. – Отходим! Побежали!

Несясь за спиной Веса, он, слепой от изнеможения, шагов через двадцать споткнулся о тело мертвого мальчика. Тот был изрешечен пулями, угодившими в него в один из неистовых залпов его товарищей. С трудом встав на ноги, Линк побежал дальше. Возникающее в нем тянущее ощущение говорило ему, что Глаза устроили погоню, стремясь добавить и его к своей шеренге зомби.

Когда они добрались до лаборатории, Коллинз еще держал дверь широко открытой.

– Мы последние, – сказал ему Вес. – Закрывай.

Коллинз запер дверь.

– Иверсон и остальные там внизу, в комнате для собраний.

– Иверсон... и сколько еще? – спросил Линк.

– Я не уверен, но около двадцати. Может быть меньше.

Двадцать, может быть меньше, и это из сорока шести. Линк встретился глазами с Весом, и отошел в сторону. Войдя в кабинет Иверсона, он плотно закрыл ставни, чтобы отгородиться от того, что было снаружи. А из окна было видно поле и парящие в ожидании Глаза.

Закрыв ставни, он свалился в кресло, ощущая боль во всем теле, дикую усталость и грязь, в которой он был с головы до ног. Его передернуло.

– Не думай об этом, – сказал Вес. – Не сейчас.

– Но это же катастрофа, Вес. Какая дурость! Все эти мальчики... мужчины. Если бы мы одержали хоть крошечную победу... А так их потеря оказалась бессмысленной. Все закончилось ничем. Я просто отдал их жизни.

– Ты не вправе брать на себя всю вину. Если ты решил искать виноватых, то тогда и я виновен. И Иверсон тоже.

Вес пытался утешить его, но он не мог принять утешения, пока не мог когда ужас произошедшего был еще так близок. Коллинз, появившись в двери, очень кстати прервал этот разговор.

– Что вы там делали, парни, – резко и грубовато спросил Коллинз. – Я пришел, а на работе никого. Выглянул наружу и увидел, что вы все там. Что это должно было быть... "простейшее решение"? Перестрелять их? Тушить огонь огнем?

Эта колкость задела Линка до глубины души.

– А где ты был? Если ты видел происходящее, то почему не вышел и не помог?

– Как же, тебе всегда все доверяют, – ввернул удар с плеча Коллинз. Да, я все видел, видел и знал наперед что произойдет, поэтому и остался. Если бы меня здесь не было, Иверсон не смог бы вернуться. Глаз почти захватил его. И это я втащил его. Может быть ты и думаешь, что Иверсон еще одна кукла, с которой можно играться, но я ценю его выше. Правительство, кстати, тоже. Он человек, которому нет замены.

– Так что? – Линк и не думал возражать. – Я это знаю.

– Тогда почему ты так рисковал им?

– Да потому, что мы полагали, это сработает, – сказал Вес. Атаковать уязвимый глаз... мы думали, что все получится. И Иверсон считал так же.

Но Коллинз продолжал вести себя мерзко.

– Кому-то следовало проконсультироваться у меня. Я бы мог рассказать, что произойдет. Прошлой ночью мне пришлось видеть, как один парень палкой проткнул эту тварь насквозь, и я видел, как она сама себя вылечила.

Значит, это сражение было не только тщетным, но и бессмысленным. Значит, он послал людей туда, где они не имели и шанса. И он мог бы узнать об этом, если бы дал себе труд выяснить.

– А где ты был, чтобы с тобой можно было проконсультироваться? закричал он на Коллинза, испытывая необходимость переложить вину на кого-нибудь другого. – Прошлой ночью ты отказался участвовать в обсуждении и ушел домой. А после, зная информацию о способностях Глаз к исцелению, даже не сообщил об этом.

– Хорошо, да, я ушел домой. Но стал бы ты советоваться со мной, даже стой я рядом всю ночь? – Глаза Коллинза сверкали. – Это не твой стиль работы, Хослер. Это не для Линкольна Хослера. Как же, ты можешь заменить всех, сам себе целое министерство. Ты никогда не используешь помощников, и всем это известно. Ты никогда не использовал и меня. Не использовал бы и прошлой ночью.

Тут Линк не сдержался.

– Я не использовал тебя, потому что в тебе нет ничего, что стоило бы использовать!

– Линк! – Вес встал между ними. – Сейчас не время.

– Как раз время! Я вот здесь стою в крови и дерьме этих тварей, а он смеет обвинять меня в глупости. В убийстве этих людей, которые пошли выполнять мой план. Я этого не вынесу!

– Ты и не должен этого делать, – раздался голос Иверсона от двери. Я слышал достаточно, Коллинз. Все, что ты говорил о Линке, ты говорил и обо мне. Помни это. Теперь, помня об этом, ты все еще хочешь обвинять кого-то в некомпетентности?

Коллинз потупил глаза в пол.

– Извините, сэр. Напряжение... в пылу момента.

– Тогда, забудем. – Иверсон повернулся к Линку, как к другой воюющей стороне. – Ты весь в грязи, мальчик, – проговорил он, что прозвучало одновременно и грубовато и нежно. – Прими душ, смой кровь с волос и иди домой. Сегодня во второй половине дня здесь будет Национальная Гвардия, и мы передадим это дело ей.

– Значит, вы не сдаетесь? – спросил Линк.

– Я не сдаюсь, – ответил Иверсон. – Но тебе необходимо отдохнуть. И мне. Да и Весу тоже. Посмотри на него, Линк. Он еще в два раза грязнее тебя. Хорошенькую же картинку вы собой представляете.

Линк взглянул на Веса. Тот имел вид не человека, а развалины. Лицо было вымазано в грязи, которая затвердела от жидкости, и при этом по нему еще шли кровяные потеки, глаза смотрелись на темном фоне как шары в отверстиях, а одежда была расхристана и стояла коробом. И еще Линк увидел, что этот человек был истощен до последнего.

Глядя на Веса, Линк уступил Иверсону. Он направился к двери, но уже в проеме обернулся.

– Я не собираюсь сдаваться, Док. Я там был и видел, что они могут делать с людьми кроме страха, который эти твари умеют вызывать. И я не сдамся, пока не увижу их уничтоженными. Теперь это слишком личное. Я просто обязан закончить начатое.

Вес схватил его за руку и повел в раздевалку, где их ждали горячий душ и чистая смена одежды.

5

Оставшись в доме, Келли изо всех сил постаралась придать комнатам более веселый вид. Она задернула шторы и включила все лампы, создав уютный мирок из диванных подушек и ковриков. Но Линк был не способен наслаждаться им. Вес, напротив, расслабился в большом кресле с Икбодом у ног и трубкой в зубах. Линк же бродил между гостиной и кухней.

Келли занималась приготовлением обеда. Экономка, после ухода в день игры, так и не вернулась. Отойдя от плиты, Келли пристально посмотрела на Линка, и в ее выражении было что-то такое, что заставило его понять: она не предложит утешения, а наоборот, сама попросит его.

– Если хочешь, можешь помочь мне накрошить овощи для салата.

– Кел, не надо ничего особенного.

– Не будь мелодраматичным. Какой смысл оставаться без еды только потому, что тебе тревожно. Мне хотелось бы посидеть в компании. Я ждала и занималась в этом доме разными делами, потому что надо было чем-то заниматься, а сейчас мне хотелось бы немного дружеской беседы.

Она хотела почувствовать деликатное отношение к себе, немного развеселиться, чтобы погасить горечь и страх длинного дня, проведенного в ожидании. Ей хотелось, чтобы он был для нее скалой, на которую она могла бы опереться. И еще неделю назад он был бы готов стать для нее чем угодно, но только не сегодня вечером. Сегодня он был слишком измотан.

– То, чем занята моя голова, не предмет для веселого разговора, сказал он.

– Тогда возвращайся к Весу. Дай мне спокойно приготовить обед.

Испытывая желание почувствовать ее рядом, ощутить уют тела другого человека рядом со своим, он подошел к ней и обнял, вынуждая прекратить перемешивание готовящегося блюда.

Но она вывернулась из объятий.

– Ради бога, Линк, не сейчас. За кого ты меня принимаешь?

– Может быть за свою девушку?

Она проигнорировала его заявление.

– Я здесь не для того, чтобы меня лапали. И я не хочу, чтобы меня лапали. Если тебе хочется, то пойди и поласкай Икбода.

Линк был слишком усталым, чтобы играть в словесные игры, и выложил то, что думал.

– Если ты не хочешь, чтобы я даже прикасался к тебе, то зачем продолжаешь ходить сюда? Ты, ведь, не ханжа, Келли. Почему ты никогда не позволяешь мне приблизиться? Когда-то тебе все равно придется решать.

– И это обязательно надо сделать сегодня? Ты выбрал для занятий любовью самое неподходящее время, какое только можно придумать. У тебя абсолютно нет чувства момента, чувства деликатности. Если ты думаешь, что я брошусь тебе в объятия только потому, что испугана, то ты глубоко ошибаешься. Да, мне нужен комфорт, но не такого рода.

Промолчав, чтобы не сказать чего-нибудь такого, что привело бы к еще худшим последствиям, он вышел из кухни.

Вес, погруженный в свои мысли, смотрел на языки пламени в камине. Глядя на него, никто бы не предположил, что всего час назад он был на кровавом поле, сражаясь с вселяющими ужас тварями.

– Ты сидишь, как ни в чем не бывало, – выразил свое недовольство Линк. – Как это тебе удается?

– Может быть потому, что я знаю, что следует брать на свою совесть, а что отбросить.

– И что эти слова должны означать?

– Ты позволяешь случившейся утром неудаче пожирать тебя. Выбрось ее из головы... забудь о ней и начни с чистого листа.

– Так-то оно так, – Линк потер голову, словно физическое действие могло убрать путаницу в мыслях. – Но эти мальчики... Я же говорил Иверсону, что они слишком молоды! – Его голос начал повышаться, повторялась та же вспышка гнева, что он выплеснул на Коллинза. – Ты понимаешь, что почти никто из них не вернулся? Двое мертвы от огнестрельных ранений, а пятнадцать забрали Глаза. Меня Глаза не увели. Тебя не увели. А этих мальчиков увели. И мы их потеряли из-за того, что, как сказал Коллинз, я выбрал простейшее решение и бросился его воплощать в жизнь, не взвесив последствий.

– Не принимай всю вину на себя, Линк. Она не твоя. Свое мужество ты доказал сегодня утром. Ты, ведь, был последним, кто ушел с поля боя.

– Но как я могу примириться...

В дверях появилась Келли.

– Я сделала несколько коктейлей. Мне хочется, чтобы все хорошенько выпили и развеселились.

Она раздала стаканы по кругу, и Линк залпом осушил свой.

– А Икбод – великолепная компания, – обратилась она к Весу. – Теперь я понимаю, почему ты все время с ним разговариваешь. Он умеет отвечать, по-своему, конечно. Я, наверно, украду его и заберу к себе домой.

– Не получится, – улыбнулся Вес. – Для мужчины женщина и его собака священны. Они неприкасаемые.

– Ну, в части собаки это уж точно, – ответила она. Ее глаза ярко блестели, может быть даже слишком ярко, чтобы выглядеть правдиво, и уж точно слишком ярко для Линка, чтобы он мог это вынести. – Если бы у тебя была женщина, – спросила она у Веса, – она действительно значила бы для тебя так много? Она была бы неприкасаемой?

– В теории – да. На практике сказать не могу, так как у меня еще никогда не было женщины.

– А то я не знаю! Может быть однажды это можно будет изменить. Наступит же такой день... когда не будет Глаз. – Она нахмурилась. Знаете, я вот суетилась тут, прибиралась по дому, и чувствовала себя такой виноватой и бесполезной, сознавая что вы в это время деретесь за мою жизнь.

Вес потянулся и прикоснулся к ее руке.

– Это лучшее, что ты могла сделать.

– Спасибо, – пробормотала она.

Между ними возникла атмосфера личного взаимопонимания и сердечности. Линк отвел глаза. Он не умел говорить ей такие вещи. Вес всегда знал правильные слова. И пользовался этим.

Темные глаза Келли пристально посмотрели на него.

– Что-то Линк сидит как мрачный медведь и даже не разговаривает с нами.

– Если моя компания действует настолько угнетающе, то я удалюсь. – Он встал.

– Бога ради, Линк, только на нас не дуйся, – ответил ему Вес. – Келли просто пытается поддразнить тебя, чтобы вывести из дурного настроения.

– В такое время я, наверно, не очень понимаю шутки, – грубовато проговорил Линк.

Вес высвободил руку, которую держала Келли. На его лице, как всегда, была написана доброжелательность.

– Послушай, старина, если у тебя что-то на душе, расскажи. Дай нам послушать и помочь.

– Да, Линк, расскажи, если тебе надо выговориться. – Келли наблюдала за ним. Я просто думала, что это одна из твоих вспышек дурного настроения, и не поняла, что тебя что-то мучает.

Ему хотелось принять ее предложение, воспользоваться ее неожиданной заботой, но он отбросил эту мысль, так как не мог придумать как это использовать.

– Да не о чем говорить. Вот сейчас сделаю себе бутерброд и пойду спать. А вы можете веселиться.

Злясь на себя, он вышел из комнаты. С одной стороны, он сделал то, что, как он понимал, хотела Келли, но с другой стороны, он снова свел их вместе. Все время получалось так, что Вес проводил с Келли больше времени, чем он. Вес, конечно, мог бы сказать, что на этот раз он этого не хотел, но он же и не отказался.

Нарезая мясо, он слышал их голоса в гостиной, их приглушенные голоса, разговор, смех. Наслоившись на все другие более значительные неудачи этого дня, эта неудача почему-то вызвала в нем взрыв сверх всякой меры. В результате он нашел для себя козла отпущения за гнев и досаду: Вес мнимый друг, который использует каждую возможность, чтобы воткнуть нож в спину, и именно в то место, где он точно знает, будет больнее всего.

На улице было темно, как бывает темно в десять часов, когда в дверь его спальни постучали. Он приподнялся с подушки, на которой ему не удалось даже вздремнуть, и крикнул:

– Войдите.

Это был Вес.

– Келли ушла домой? – спросил Линк.

– Нет, она собирается остаться на ночь... в комнате экономки. Она слишком напугана, чтобы ехать домой. Люди сошли с ума, Линк. Сейчас они уже грабят и частные дома. Девушка одна не будет в безопасности.

– А ты уверен, что она здесь в безопасности?

Вес бросил на него быстрый взгляд, пытаясь оценить, что кроется за этими словами.

– Вы там здорово веселились внизу. И если она остается в доме...

– Эй, подожди минутку! – Лицо Веса стало красным. – Только из-за того, что ты...

– Только из-за того, что я никто! Ты мне долго плел, что не надо так влюбляться в Келли, однако, сам, как только представился случай, достаточно быстро закадрил ее.

– Ей хотелось поддержки, а ты отказал ей в этом, поэтому это сделал я. Один человек помог другому. Не более того.

– Должно быть, ты святой. Ты знаешь это? В тебе столько сострадания и философского отношения к вещам, что ты, наверно, святой.

Вес вздохнул.

– Минуту назад я был дьяволом, теперь я святой. Реши, Линк. Который из них?

– Время покажет. А тем временем, я, пожалуй, буду спать внизу, где смогу присматривать за ее дверью.

Руки Веса сжались в кулаки, и Линк увидел тот же боевой взгляд, который наблюдал сегодня утром на поле боя.

– Я бы с удовольствием разнес тебе башку, – прорычал Вес. – Хватит, я достаточно натерпелся от тебя... все искал извинения, пытался найти в тебе то, что можно любить. Но, вероятно, я ошибался. Коллинз и сотрудники лаборатории уже отгородились от тебя. Ты эгоист, непереносимый, хвастливый эгоист, настолько уверенный в себе и своих дурацких суждениях, что от тебя просто воротит. Твоя беда в том, что ты понятия не имеешь, как надо принимать дружбу. Прошлой ночью я думал, может быть ты чему-нибудь научился. Но ты только красиво говорил. Когда надо проявить эту самую дружбу, ты по-прежнему один, и хочешь, чтобы так и было.

Руки Линка тоже сжались в кулаки. Он желал физического контакта. Ему казалось, что такой контакт принесет облегчение.

Но Вес отступил на пару шагов.

– Я не собираюсь драться с тобой. Это того не стоит... во всяком случае, по поводу твоего обвинения. Да и в любом случае ты бы победил. Мы с тобой в разных весовых категориях. Но если посмотреть на тебя с точки зрения души или порядочности, то тогда, друг, ты пал так низко, что мне даже жаль тебя. И все из-за этой женщины. Она погубит тебя, Линк. Она держит тебя за хвост и вывернет наизнанку, если ты не поостережешься.

Хлопнув за собой дверью, он вышел из комнаты. Линк уселся на краю постели, продолжая сжимать кулаки от не нашедшей выхода злости, затем бросился поперек кровати. К черту Веса и Келли! Глаза – вот более важное. Сегодня утром он ошибся, серьезно ошибся, и осознание этого факта мучило его. Он почувствовал неуверенность в себе и должен вылечится от этого. Если он не разбирается в своей работе, то тогда ничто не будет иметь значения. Но он найдет способ уничтожить Глаза. Он найдет способ, чтобы вернуть себе доброе имя.

Прошло два дня. В город вошла Национальная Гвардия и начала наводить порядок. Но Глаза остались.

Линк проводил дни в одиночестве, погрузившись в депрессию. Келли ушла, и атмосфера в доме была напряженной, постоянно балансирующей на грани открытой драки между двумя мужчинами.

На третье утро приглушенный звук телефонного звонка вывел Линка из состояния беспокойного сна. Он оделся и спустился вниз на кухню. Вес уже был там, занимаясь приготовлением кофе.

– Это был телефон? – спросил Линк.

– Да, – ответил Вес. – Иверсон с последними новостями.

Короткий ответ Веса заставил Линка подойти к плите, где он, плеснув немного масла на сковородку, разбил туда же два яйца. Вес, конечно, понял чего тот хотел. Он мог добровольно дать информацию.

– Национальная Гвардия продолжает рыскать в округе, расспрашивая о дыре в лесу.

– Значит, это все-таки отверстие?

– Да. И большое. Люди спускаются именно туда. И назад не возвращаются. Некоторые из наблюдателей тоже.

– Но это все же по типу входа в тоннель. – Линк был счастлив получить подтверждение. Если это было отверстие – вещь знакомая – то тогда можно забыть ночные кошмары. – А раньше оно там было?

– Фермеры из того района и охрана заказника говорят, что оно появилось недавно. Поговаривают, что это результат взрыва в ту ночь, когда в газетах сообщалось о свете, озарившем город. Это тот свет, который ты обозвал галлюцинацией идиотов.

– Значит, я снова ошибся. А ты и рад, что имеешь возможность доказать мне это.

– У Иверсона теперь прямая связь с Вашингтоном. Они кого-то там посылают сюда. – Вес поборол искушение добавить масла в огонь. – Но решения ни у кого нет. Защиты не найдено. Глаза, как и раньше, уводят людей.

Линк поставил свой поднос на стол и налил себе чашку кофе.

– Я подумал, что сегодня, наверно, поеду в лабораторию.

– Иверсон говорит, нет необходимости. Там ничего не происходит, и я остаюсь здесь. Не вижу смысла бегать туда-сюда, когда делать-то нечего.

– Мне подходит. Полагаю, последние несколько дней доказали, что нам никогда не быть одной командой. Небольшой кризис, и мы рвем друг другу глотки.

Лаборатория обслуживалась только дежурным составом. Работы по проекту не проводились, но для присмотра за реактором требовалось определенное количество людей.

Иверсон взглянул на него из-за своего заваленного бумагами стола.

– Я же сказал Весу, что тебе нет необходимости приходить сюда.

– Я знаю. Но вы здесь, так почему и мне тут не быть?

– Не скажу, что не рад, но я действительно не вижу, какую пользу ты можешь здесь принести. Ситуация становится хуже. И это все новости.

– Я видел солдат. Раньше или позже, но они успокоят город.

– Не знаю, Линк. Паника распространяется. Люди хватаются за оружие во всем округе. Все боятся, что Глаза расширят район своих действий, и все близлежащие города превращаются в города-призраки. Люди бегут. Так что в перспективе, если нам понадобится их помощь, там никого не будет.

– Может быть они и правы. Глаза могут пойти дальше.

– Даже не думай об этом. – Иверсона передернуло. – Если им удалось устроить такой кавардак здесь, то что они сделают с целой страной? Я просто не знаю что делать, Линк. Вашингтон, похоже, считает нас ответственными за какое-нибудь решение. Да, они посылают сюда своих людей, но те ожидают, что это мы расскажем им что к чему. Конечно, у них есть собственные идеи. Они полагают, нападение было хорошим планом, и хотят, чтобы Гвардия попыталась снова.

– О, нет! – На этот раз вздрогнул Линк. Первая неудача была персонально его неудачей, и вторая тоже отразится на нем: все равно его идея, все равно его вина. – У них будет не больше шансов, чем у нас.

– Вашингтон считает, что они смогут. Там, где мы могли нанести только незначительные единичные повреждения, у Гвардии будет тяжелое вооружение. Они будут иметь возможность разносить этих тварей на части.

– И превратятся в зомби с той же легкостью, с какой и те мальчики.

Лицо Иверсона посерело.

– Полагаю, ты не был за городом... там, около отверстия?

– Нет. А что такое?

– Это зрелище, которое не легко забыть. Солдаты возили меня туда на джипе. Все дороги забиты людьми... по четверо в ряд... все потеряны для нас, все зомби. Как они это делают, Линк? – Иверсон в отчаяньи даже повысил голос. – Что они с ними делают, и как?

– Я уже два дня размышляю над этим. Ответ очевиден: гипноз.

– Ну, вот. – Иверсон покачал головой.

– Не сбрасывайте со счетов эту возможность так сразу. Я был рядом с ними на том поле, и был рядом с ними в городе. Я ощущал их притяжение. Оно настолько сильно, что чувствуется почти физически. Но я сопротивлялся... я был зол и сопротивлялся, но я ощущал, как они тянули меня.

– Тем не менее, тебе удалось оказать сопротивление.

– Это и доказывает мою точку зрения. У меня сильная воля, Док. Я могу навязать ее кому угодно, вы должны бы знать. И это спасло меня. Это спасло других, которые вернулись. А эти мальчики... несформировавшиеся неопытные мальчики не имели шанса. Глаза гипнотизировали их прежде, чем они понимали, чему надо сопротивляться.

Иверсон глядел себе на руки и сохранял спокойствие.

– Если ты прав, то как их остановить? Как нам бороться с такими существами? Это выше наших сил.

– Вы не обратили внимания на главный момент, Док. Если Глаза могут гипнотизировать, то тогда за ними должен стоять интеллект. Правильно?

– Во всяком случае, мне, я полагаю, об этом известно. Действуют они разумно.

– Тогда что нам следует сделать, так это попытаться добраться до этого интеллекта и изучить его. Может быть таким способом мы сможем найти, как уничтожить их.

– Ты к чему-то ведешь?

– Сейчас я только и думаю о нашем следующем шаге. И знаете, доктор Иверсон, я хочу поймать Глаз. Я хочу поймать его и изучить снаружи и изнутри.

Иверсон не выказал особого энтузиазма. Он вообще не подал никакого вида.

– Следует ли мне принимать ваше молчание за одобрение? – спросил Линк.

– Нет. В твоих соображениях как всегда есть разумное зерно, но идея настолько сырая... все зависит от стольких многих "если"... Как ты его поймаешь? Как изучать его? И пусть даже ты сделаешь это, что даст изучение этого Глаза? Лично я ничего не могу поделать с ощущением, что у Гвардии правильная мысль. Разнести на части и избавить от них наши небеса.

Линк удрученно опустился в кресло. Он ожидал более высокой оценки своего предложения.

– По крайней мере, разрешите мне попробовать.

– Ну... – ответ Иверсона оборвал звон колоколов и вой сирены. Он выпрямился и замер в кресле. Линк мгновенно вскочил на ноги. Колокола являлись наружным сигналом тревоги на реакторе. Что-то произошло на атомной станции.

Иверсон схватил телефон прямой линии связи с реактором и скороговоркой быстро задал несколько вопросов в трубку.

– Где? Почему он не внутри? Кто?

Повесив трубку, он процедил сквозь зубы:

– Кто-то в помещении реактора. Он ударил охранника по голове и влез внутрь. Теперь он пускает реактор в разнос. Похоже, еще чуть-чуть, и реактор взлетит на воздух!

6

Линк выскочил из административного здания и напрямик по траве бросился к реактору. У входа стоял человек и отчаянно махал руками. Из пореза на его голове кровь стекала на шею.

– Кто внутри? – выпалил Линк вопрос.

– Я не знаю. Все ушли пить кофе, и этот парень, наверное, прокрался у меня за спиной. Я почувствовал удар... и затем ничего. Когда очнулся, сигнал тревоги уже звучал. Он что, взорвется?

– Молись! – Линк вбежал внутрь, направляясь в раздевалку к антирадиационным скафандрам. Колокола непрерывными взрывами молотили по его барабанным перепонкам, в коридорах вспыхивали фонари, желтые фонари, сигнализирующие об опасности. Он раскрыл первый попавшийся шкафчик, выдернул скафандр и попытался натянуть его на себя. Но фонарь над дверью изменил свой цвет с желтого на красный, и времени уже не было. Сейчас или никогда. Если и имелся шанс спасти реактор, то ему надо было двигаться немедленно.

Он схватил индивидуальный индикатор радиации и сунул его в карман. Индикатор уже начал менять цвет, предупреждая об опасности. Выскочив снова в холл, Линк через лабиринт коридоров направился в центр здания к самому реактору. Страх пульсировал внутри него в такт со вспышками фонарей и звоном колоколов тревоги.

Обежав последний угол, ведущий в главный зал, он остановился. Впереди, освещаемая вспышками красных фонарей предупреждения, двигалась тонкая фигура человека. Он тоже замер на месте, и долю секунды они смотрели друг другу в лицо. Затем человек рванулся в сторону и побежал к другой галерее. Линк припустил за ним. Он не знал, как работает реактор, но он понимал, что человека, причину опасности, надо было удалить из зала.

Линк завернул за угол и увидел бегущую фигуру впереди себя. Он заставил себя ускориться, как на спринтерской дистанции. В холле стояла темнота, прерываемая вспышками красного цвета, и они были одни, охотник и дичь, оба бегущие на фоне осязаемого напряжения нависшей атомной катастрофы.

Совершив огромный прыжок, Линк догнал мужчину и сбил его с ног сзади. Он упал на него сверху, но мужчина перекатился и вскочил на ноги. Линк тоже поднялся и, даже до конца не различив лицо перед собой, с силой ударил по нему кулаком. Мужчина ударил в ответ, и полная пригоршня костяшек угодила Линку в челюсть. Оказавшаяся рядом за спиной стена не дала ему упасть, и он, оттолкнувшись от нее, начал молотить свою мишень, подавляя ее безудержной яростью атаки. В конце концов, человек перед ним обмяк и сполз по стенке на пол, потеряв сознание.

Линк с трудом заставил свои легкие вдохнуть воздух и побежал назад в холл. Не имело значения знал он или нет, как остановить реакцию, но попытаться это сделать он был просто обязан. Он распахнул дверь в главный зал и остановился. Помещение было полно одетых в антирадиационные скафандры работников технического персонала, которые уже работали над тем, чтобы приглушить нарастающую мощь реактора, и опускали на место стержни, замедляющие неистовое раскручивание спирали разрушения.