Текст книги "(Не)реальный (СИ)"
Автор книги: Джина Шэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
6. Мальчик, который всегда ведет
Макс перевернул Аленку на живот. Вот прямо взял за плечи и перевернул. Провел пальцами вдоль по голой спине, выписывая на ней змейку. Аленка тихонько втянула носом воздух – потому что сейчас казалось, что пальцы Макса оставляют на её коже раскаленный след. Хотелось замереть и прислушаться только к этим ощущениям.
– Солнечная моя, – выдохнул хрипло Макс с оттяжкой гласных звуков, – какая ж ты охренительная, трахал бы и трахал, пока не словлю инфаркт.
– Ну так не тормози, – хихикнула Аленка, нетерпеливо качнув бедрами, – грешно заставлять Эрато ждать. А то она тебе сладкие песни петь перестанет.
Вообще-то сладкие песни сейчас пел Аленке Макс. И говорил он так убедительно, что ему ужасно хотелось верить, забыть про те недостатки, которые Аленка совершенно точно у себя наблюдала. Правда, стоп, на этом стоило остановиться. Как бы, утвердившись в самооценке, не раскатать губу и не затребовать какие-то на Макса права, не сознаться ему в дурацком влюбленном неостановимом влечении, не захотеть взаимности… Нет уж. Этого было допускать нельзя.
– Я тебе перестану, – угрожающе шепнул Макс, на краткий миг накрывая Аленку своим телом и прижимаясь губами к её шее, под левым ухом. Прикусывая кожу на ней так, будто реально был голодным хищником. Вырывая из губ Аленки тихий вскрик. Прикусил – поставил оттиск своих зубов как клеймо на её коже и отстранился. Звякнул пряжкой ремня на джинсах.
– Руки за спину, котенок, – его ласковый тон и нежные слова были явно приманкой в ловушке. И это работало – ему хотелось угодить. В его ловушку хотелось попасться. Аленка примерно представляла, чего ей ждать, и поэтому свела запястья сзади.
– Ну вот, а говоришь, что непослушная, – фыркнул Макс, и на запястьях стянулась плотная кожаная петля. Аленка чуть дернула было руки в стороны – но… Кажется, Макс с ремнем управлялся не впервой. Завернул вокруг запястий Аленки ремень таким образом, что он не разъезжался. В кожу ремень не врезался, но было все-таки довольно туго, и запястья было не высвободить.
Непослушная. Да, для любого другого мужчины Аленка таковой и была. Всем тем, чьи недостатки Аленку раздражали, подыгрывать не хотелось. У них таковой власти над Аленкой не было. У Макса была – причем было не понятно, откуда и что являлось причиной такой Аленкиной слабости. То ли Макс был чертовым совершенством, то ли попросту его недостатки были поданы так, что Аленка принимала их за достоинства.
– Не больно? – мягко поинтересовался Макс.
– Нет.
– Хорошо. А теперь открой рот, зайка.
Шарик кляпа был тугим. И честно говоря, заткнул рот Аленке нахорошо. Завязки у кляпа были мягкие, текстильные, никаких тебе кожаных ремней и кнопок, и это оказалось тактильно приятно. Судя по всему, Макс на затылке у Аленки даже бант завязал, а не просто узел. Эстет, блин.
– Встань-ка, зайка, – Макс мягко потянул Аленку за плечи и, подхватив её ладонью под живот, помог подняться. Встать на кровати на коленях. Голышом. В одном лишь ремне, стягивающем руки, и кляпе.
И все-таки Макс был эстет, потому что с минуту он на Аленку просто смотрел со спины, осторожно оправляя её волосы, поправляя бант на затылке, затем опустил ладони на её плечи, мягко провел вдоль по рукам, согревая её кожу и заставляя сфокусироваться на ощущениях.
– Ужасно эротичное зрелище, – произнес он и слез с кровати, обогнул Аленку и уставился на неё теперь уже спереди, и сверху вниз. Аленка глядела на него насмешливо. Хотя, честно говоря, от этого жадного взгляда душа принималась трепещать. Ей нравилось, как Макс сейчас на Аленку смотрел – голодным, практически алчным взглядом. И это было всего лишь влияние кляпа и ремня? Интересно… Интересно, что Макс может захотеть еще?
Вообще, в нынешней беспомощности Аленка находила свою прелесть – несмотря на четкое ощущение, что Макс ей вреда не причинит, все равно адреналин покалывал кожу будто бы сладкими иголочками. И сердце билось чаще. Она не знала, чего ей ждать и сколько придется терпеть. Сейчас только Макс определял, что с Аленкой будет в ближайшее время. Захочет – и оставит вот так вот голышом, на коленях, а сам будет на Аленку просто смотреть. Захочет – и засадит без особых прелюдий. Хотя сейчас прелюдии Аленке уже были не особо и нужны…
Теплые пальцы Макса скользнули по подбородку Аленки, и он склонился к ней ближе, сокращая расстояние между ними. Между его глазами и глазами Аленки было всего ничего – меньше десяти сантиметров.
По губам Аленки, обхватывающим шарик кляпа, пробежал неторопливый, влажный язык. Макс её поцеловал, прямо поверх кляпа, и было в этом поцелуе что-то трепетное, будто Максу казалось, что он целует мираж.
А потом был «прыжок». Макс качнулся вперед, вновь вставая на кровать коленями и снова роняя Аленку на него. Никакого трепета, никаких лишних вопросов о разрешении. Хищник просто игрался со своей жертвой, потому что ему так хотелось – и потому что жертва не была против. Просто снова перевернул на живот, раздвинул Аленкины бедра.
– Ноги не сводить, – шепнул на ухо, – сведешь – вечером привяжу к кровати уже и за руки, и за ноги. Поняла?
Макс, таким нельзя угрожать. Это звучит слишком заманчиво. Хотя Аленка принципиально хотела «выиграть», не хотела сдаваться вот так просто. А вот побороться и проиграть – можно.
Аленка кивнула, и пальцы Макса скользнули вдоль по её бедру, к уже влажным половым губам.
– Ну, тогда приступим, – тоном заправского гурмана произнес Макс. – Приступим…
Боже, как замерло у Аленки сердечко. Вот вроде понимала, что бояться нечего, но внутри все затрепыхалось – от страха и от предвкушения.
– Хочешь, – удовлетворенно заметил Макс, запуская руку между Аленкиных бедер. Это было слабо сказано. Аленка и сама не очень понимала, что её так заводит, то ли чувство новизны от связанных рук и кляпа во рту, то ли сам Ольховский – этот голодный хищный дикий кот, которому невозможно было отказать ни в чем. Или это просто Аленка была лохушка? Да ладно, лохушки не получают удовольствия, а Аленка, кажется, кончить могла от одного только прикосновения Макса. Ну – эмоционально, по крайней мере, точно. Хотя сейчас – сейчас уже и обычный оргазм мерещился на горизонте.
Макс терзал Аленкин клитор. Прищипывал, теребил, заставлял Аленку жмуриться и сдавленно мычать. Кляп ужасно обострял ощущения. Он лишал возможности выпускать пар через рот, и энергия, не выпущенная из тела, оставалась тут. Разогревала сильнее. Еще сильнее, чем обычно. Если раньше Аленке казалось, что от перевозбуждения у неё может пойти пар из ушей, то сейчас из ушей вот-вот могло вырваться пламя.
А ведь нужно было держаться. Ну, хотя бы сколько-нибудь. Никакого жульничества – Аленка абсолютно искренне хотела свести бедра, зажать пальцы Макса, остановить эту сладкую пытку, дать себе хоть чуточку отдышаться.
Держалась. Пока. Несмотря на то, что внутри у Аленки все уже пылало алым заревом, и чтобы затушить тот пожар, нужно было бы спрятать Аленку в сердце какого-нибудь ледника…
– А если так? – пальцы Макса – сразу два – толкнулись вглубь Аленкиного лона. Медленно, плавно, вкрадчиво. Там пальцы задевали внутренние стенки, от прикосновения к одной из точек Аленка на краткий миг будто ослепла. В обычных условиях она бы ахнула, сейчас же её стон поглотил кляп. Аленка дернулась, попыталась увернуться от этих глубоких плавных движений, неумолимо задевающих чувствительную точку, да куда там. Свободная тяжелая ладонь опустилась на Аленкину талию, прижимая её к простыне. Аленку от неминуемого и скорого оргазма спасала лишь неторопливость Макса. И от этой неторопливости всякое проникновение его пальцев внутрь Аленки заставляло выгибаться. Хотелось орать и извиваться, хотелось беспорядочно сучить ногами и умолять уже перейти от аперитива к основному блюду. Но… Сегодня Аленка должна была терпеть.
Это было не все. То ли Аленка, к удивлению Макса, слишком стойко держалась – ну да, пару минут продержалась, молодец какая. То ли просто это были лишь «присказки».
«Сказка» началась, когда Макс большим пальцем коснулся дырочки заднего прохода. Вот этого Аленка не ожидала. При всем прочем, да, пару раз анальный секс в её жизни имел место быть, но привычен ни разу не был. Что Макс хочет? Сейчас? Большой палец Макса толкнулся глубже, осторожно лаская внутренние стеночки ануса. У Аленки перед глазами заплясали звезды. Это была такая странная ласка, непривычная, стоящая на грани. От неё звенело в ушах, от неё громыхало, и все, что хотелось – чтоб мир немедленно замер, пока ты тут хочешь, но не можешь захныкать, запротестовать… И попросить еще…
Аленка пыталась не елозить бедрами, пыталась держаться, но всякое движение – либо добавляло глубину проникновения фингеринга, либо снова и снова подталкивало пальцы Макса к точке джи. А что это была она – Аленка уже не сомневалась. Надо же, и Аленка не думала что существование этой точки – не выдумки, но нет – это была правда. И все россказни об удовольствии от прикосновения к ней тоже не врали.
– Тебе хорошо, зайка?
Аленка, увы, ответить не могла. Вот чего было не отнять у этих ощущений, так это их остроты, их восхитительности. По отдельности они несли всякая свое удовольствие, но вместе – казалось, что вытерпеть их и уйти живой просто невозможно. И никак Аленка не могла себя спасти от этого сокрушительного удовольствия, руки были связаны, рот был заткнут кляпом. А в голове, как в полном улье, гудело от ощущений – сильных, странных, восхитительных – и таких острых ощущений, и гул становился все сильнее… сильнее… сильнее.
Она кончила, сама подмахивая Максу. Сама насаживалась на его пальцы то той, то другой дырочкой. И от всякого проникновения готова была задохнуться.
Кончила – и это был самый странный, самый сильный оргазм из всех, что она переживала. Нет, конечно, всякий оргазм – особенное удовольствие, но этот даже сравнить ни с чем было нельзя. Связанные руки… Кляп… Нужно будет сказать соседу спасибо, ну или просто… прибегнуть к помощи его подарка ночью.
Аленка кончила – и проиграла, потому что бедра все-таки сжались, инстинктивно. Макс же злорадствовать совсем не стал, лишь прижался губами к шее Аленки, будто радуясь её удовольствию, сокрушительному и такому потрясающему.
Кажется, в этой игре счет всегда будет за Максом… Но… Разрыв в счете Аленка постарается минимизировать.
7. Солнечная кошка
Санни. Его – Макса Ольховского – солнечная, страстная кошка лежала сейчас в его руках и пыталась отдышаться. Кляп Макс снимать не спешил, да и руки освобождать тоже. Он выиграл – да. Ну, кто бы сомневался, что он в этом раунде выиграет… Вообще, Аленка продержалась даже меньше, чем Макс ожидал. И это было охренительно – доводить девушку до оргазма всегда было охренительно приятно. Что могло быть прекраснее ощущения, когда женщина в твоих руках корчилась, кричала от наслаждения? Что еще лучше докажет тебе, что ты можешь заставить свою женщину испытать это удовольствие. Это ли было не лучшим доказательством мужской интимной состоятельности? Не отсюда ли росла гнилая манера – не кончать, так имитировать? Чтобы подмахивать самолюбию всяких ленивых кретинов.
Нет, Макс Аленку в имитации не подозревал, тут реакция была такая – ни с чем не спутать. И враз ослабшее тело, и инстинктивно сжатые бедра… Она бы орала – если бы он ей это разрешил. Но он не разрешил – и она кончила даже так, связанная, с кляпом во рту. Макс сейчас себя ощущал как никогда отлично – хозяином положением, её хозяином – этой вот связанной сладкой девицы, от которой не хотелось отрываться.
В душ Аленка и Макс пошли вместе. Не чтобы тут перепихнуться, как в какой-нибудь мелодраме, а чтобы целоваться под «дождем» теплых водных струй. Нужно было насытиться Аленкой хоть малую толику. Взять от неё тот максимум, что был возможен. Потому что завтра Максу предстояло от Аленки оторваться как минимум на рабочий день.
Ох, Ольховский, ты вообще представлял, что так потеряешь голову? Просто – как сопливый малолетка. В твои-то чудные тридцать три. При том, что ты вроде как Санни по-настоящему-то и не знал, лишь только в теории… Ну, вот и была задачка на эти две недели. Сравнить теоретическую Аленку с практической, и если примерно совпадут образы – добиться от неё взаимности. Чтобы она сама не захотела уезжать.
Было жарко. Было чертовски жарко. И чертовски сложно было остановиться, оторваться от этих сладких губок, но ради того, чтобы лишний раз рассмотреть Санни, Макс превозмог инстинктивный порыв. В конце концов, он реально собирался дать Аленке передышку. Небольшую такую передышку.
– Ты дашь мне хоть голову вымыть или нет? – хихикнула Аленка, и Макс понял, что уже уткнулся губами в её плечо и ловит языком сбегающие по коже капли.
– Нет, а что я, по-твоему, делать буду в это время? – усмехнулся Макс, а потом протянул руку к тюбику шампуня и выдавил порцию этой хрени себе на ладонь.
Нет, если за собой не следить, если не занять себе руки, то все-таки Макс Аленку снова нахлобучит. Прямо тут и довольно скоро. И он, конечно бы, и рад дать себе еще одну разрядку, но таким манером и до смерти можно ж было затрахать… Наверное…
Идея оказалась хороша. Девушка аж замерла, когда Макс начал вспенивать шампунь на её волосах. И сам Макс мог и полюбоваться ею, и занять свои руки, которые так и порывались к лобку, покрытому влажными темными кудрями. А чего Макс не хотел – так это спугнуть девушку своими «аппетитами». Тем более что в отношении её, казалось, что аппетит утраивался.
Алена была красивая. На самом деле. У неё была на редкость красивая улыбка, изящные тонкие губы, выразительные глаза… Лицо у неё было очень открытое, эмоциональное. Такая девушка в принципе не должна была уметь врать. И это было чрезвычайно ценно.
Аленка не шевелилась не долго, потянулась за гелем для душа, и уже скоро её скользкие от геля ладони заскользили по телу Макса. Намыливала, поглаживала, а сама смотрела внимательными глазищами в лицо Максу, выискивая реакцию. Будто боялась, что он сочтет это нарушением личного пространства. Дурища. Вот здесь, сейчас, когда они друг к дружке прижимаются – голые, мокрые, скользкие, – между ними было столь мало, что беспокоиться о каких-то там непрошенных прикосновениях было немного странно. Нет, правду она говорила – опыт отношений у неё был чрезвычайно долбанутый, раз она такими вещами парилась.
Интересно, что там за парень был такой, настолько обкуреный? В личном общении Санни обычно отделывалась ужасно невнятными отговорками, и было ясно только, что да – отношения длились несколько лет, а потом внезапно прекратились. И с той поры – причем уже года два как – Аленка жила в режиме «только для себя», одними лишь недолгими связями. И вот это Максу и предстояло перебороть. Эту её боязнь. А с учетом того, что у Макса и у самого был не один скелет в шкафу, и Аленку еще как-то с ними надо было познакомить – это была и непростая задача, и еще не пойми – нужная ли кому-то кроме Макса.
Он по-прежнему для Аленки был только в выборке «любовник, от которого грех отказаться». Да, сам себе в осознании привлекательности и интимных достоинств Макс не отказывал, но с чего бы Санни вдруг им увлеклась на полном серьезе? Да – общие интересы в виде писательства, да – схожие взгляды на жизнь и отношение к тому же сексу, но и… Все, блин. Было, честно говоря, не очень ясно, какая она в жизни, обычной, обыденной, чего от неё ждать, на что рассчитывать, а чего избегать. Впрочем, это ж никогда не было ясно, когда речь шла об отношениях. Нужно было просто начать делать что-то кроме того, чтобы Аленку нахлобучивать. Что-нибудь, что могло заинтересовать женщину. Хоть это самого Макса и не очень интересовало… Но оно того стоило. Как стоило и касаться невесомо, нежно, трепетно по Аленкиной коже сейчас, размазывая по ней мыльную пену.
А Аленка глядела на него, явно ужасно удивляясь, что Макс дальше петтинга не заходит. И губы Макса сами разъезжались в довольной улыбке. То-то и оно, милая, что у меня есть не только член, и ценю я не только моменты, когда в тебя засаживаю. Тем более, что уж засадить я тебе за две недели еще успею не один раз, и даже не по одному разу за день. Буду трахать без расчета на то, что ты решишь остаться. Возьму от тебя все, что смогу. И дам – тоже все, что смогу дать. А там… А там – посмотрим.
Именно в результате этих двух недель Макс Ольховский, в некоторой среде известный как прожженный Казанова, уверен не был. Очаровать какую-нибудь дуреху было несложно. Улыбнись, подари какую-нибудь цацку, своди в дорогой ресторан, прокати на машине – кожаный салон и престижная марка творили чудеса. Вот только примени этот набор приемов – а потом отведи к себе, сними рубашку, поиграй грудными мышцами, и все… Девочка будет готова. Вот только если подкатить вот так к Аленке… То в её глазах он непременно скатится до уровня пафосного мажорящего идиота. А хотелось оставаться собой – не кубиками пресса, не владельцем крутой тачки – а собой. Потому вроде, как и хотелось… не торопиться выпендриваться.
– Тебе дать время помыться? Или со мной выйдешь? – улыбнулась Аленка, смыв с головы шампунь.
– Да нет, пожалуй, подожди минут десять, – улыбнулся Макс. С Аленкой было тепло, но она выскользнула из его объятий и отдернула шторку душевой. Укутала голову в полотенце, завернулась во второе и выскользнула из санузла. Сбежала. Ну, ничего, это ненадолго…
8. Кот, который гуляет сам по себе
На телефоне было семнадцать пропущенных. Два от Артема, девять от мамы, остальные – от сестры и девчонок с работы. Наверное, не стоило особо распространяться, куда она едет и к кому. Может, тогда внимания к её личной жизни уделялось бы существенно меньше.
Пока Макса не было, и мысли Аленки были относительно никем не заняты, она все-таки позвонила Артему. Все-таки интересно, как там прошло его собеседование мечты, о котором он Аленке прожужжал все уши.
– Скажи мне, что «тебе перезвонят» и ты спиваешься, – насмешливо произнесла Аленка вместо «Привет». В конце концов, Артем – Темыч – был её другом едва ли не с песочницы, и даже после того, как её бесил, все равно оставался другом. В конце концов, даже на программистов они в свое время учились вместе. К слову, если уж так вспомнить, именно Темыч и убедил Аленку в свое время поступить на факультет прикладной информатики. А так пошла бы, как мама советовала… в пед… И работала бы кассиром в Пятерочке, потому что в пед ходили в их мелком городишке все, кому не лень, а места в школе с такой скоростью не обновлялись.
– Обломись, Ленок, я сегодня первый день на испыталке, – самодовольно сообщил Артем.
– Поди, сидишь в кафешке и думаешь, в какой Макдак устроиться, чтобы в наши провинциальные дебри не возвращаться.
Темыч сбросил, а через секунду мессенджер пискнул, принося фотку Артема на фоне незнакомого офиса и монитора с монструозной диагональю, на котором уже ровными линейками лежал и пугал программный код.
– В цикле ошибка, – написала Аленка, чуть приглядевшись к проге. К наброску проги, если быть честным, потому что ни на что серьезное эта хрень на пол-листа не тянула.
Телефон завибрировал.
– Выпендривайся, выпендривайся, – дружелюбно и слегка самодовольно пробурчал Артем, когда Аленка взяла трубку, – смотри, будешь выпендриваться – и через год я тебе сюда рекомендаций не дам.
– Ой, а ты прямо за год взлетишь на вершину карьерной лестницы и выбьешься в ведущие программисты, да?
– А иначе нахрена? – удивился Артем. Да, вот в этом он и был. Отчаянный, до самоубийственности. Полтора года рассылал свои резюме по крутым московским фирмам. По очень крутым московским фирмам, и вот одна-таки повелась на его наглость. К счастью, наглость Темыча соответствовала его таланту.
И ведь стартанул же – арендовав по интернету какую-то мелкую квартирку на окраине Мытищ. Другой бы побоялся мошенников, но нет, Темыч не боялся. У него было чутье. Такой мог и доллар по двадцать восемь в свое время купить, если бы он в это время еще воробьев из рогатки не расстреливал. Собственно, Темыч единственный Аленку и поддержал с идеей поездки. Ну, в своеобразной манере поддержал, приперчив поддержку целой кучей циничных замечаний и ворчания, но просто Темыч так по-своему Аленку ревновал, хотя, между прочим, в свое время это именно он её отшил своим «ты мне только как сестра, Ленок».
– Как у тебя-то успехи? – ворчливо поинтересовался Артем. – Признавайся, у тебя уже отняли паспорт и везут в Турцию, чтобы там отдать тебя в проститутки?
– Мимо, – хмыкнула Аленка и глотнула кофе.
– А, ты, наверное, увидела лысенького дядечку в плаще эксгибициониста, разочаровалась в мужчинах, перенесла психологическую травму и теперь просишь в метро милостыню? На какой станции?
– Не волнуйся, не на твоей, – хихикнула Аленка. Кофе кончился. Но вообще, настроение с утра было обкуренно прекрасным. Повод, разумеется, был. Макс пробудет с ней весь день. С Аленкой! Ни с кем другим.
– Ленок, серьезно, как дела? – мягко спросил Артем, и вот теперь в его голосе послышалось искреннее, не омраченное юмором беспокойство.
– Мне сделать селфи на фоне чего? – весело отозвалась Аленка. – На фоне Макса?
– Ну, было б неплохо, – откликнулся Артем, – будет что ментам предъявить, если ты бесследно исчезнешь.
– Он вышел сейчас, – Аленка оглянулась на дверь кафе, – но окей, сделаю селфи, чтобы ты там понял, что у тебя отныне нету шансов.
– Можно подумать, они у меня были, – рассмеялся Артем, – не рассказывай мне сказок, сестренка, ты ж мне рыдала в рубашку, когда Вадик свалил.
Даже напоминание о Вадиме сегодня не испортило Аленке настроения.
– Он такой классный, – выдохнула она шепотом, прикрывая рот рукой, – Темка, он безумно классный, я даже не могла себе его таким представить. Сотка по десятибальной шкале.
– Переспали? – насмешливо поинтересовался Артем.
– А что, тянуть нужно было? – хмыкнула Аленка.
– Солнце, куда тебе тянуть? Ты полгода без мужика, – Артем вздохнул, – блин, аж отлегло, правда. Я боялся, что там будет какой-нибудь задрот, которого ты не захочешь. Но ты смотри, поаккуратнее, чтоб не как…
– Сама аккуратность, – Аленка вздохнула, – не волнуйся.
– Ну как за тебя не волноваться, дурында, – Артем вздохнул, – тебя оставь без пригляда – хрен знает, во что ты умудришься вляпаться.
– Сам дурак, – беззлобно огрызнулась Аленка, снова обернулась к двери, увидела шагающего к ней Макса и быстро добавила: – Ну все пока, позже созвонимся.
Сбросила, улыбнулась Максу, встретила его какой-то странный взгляд.
– Что-то случилось? – обеспокоенно уточнила Аленка.
Макс пожал плечами.
– Мне ужасно жаль, Сан, но мне нужно отъехать.
Вот тебе, блин, и счастье на целый день…
«Обиделась, котенок?»
«Нет».
Мессенджер не спрашивал за правду, которую через него отправляешь. Поэтому можно было и соврать. На самом деле Аленка обиделась. Потому что вроде как была уверена, что сегодняшний день проведет с Максом. Что у неё будет возможность утомиться с ним до изнеможения. Но… Но ведь этого ей и не обещали. И даже если бы обещали, то это были Аленкины проблемы, что она по какой-то причине бы от Макса ожидала большего, чем то, на что она могла рассчитывать. Кто она такая? Жена? Девушка? Нет. Друг. Любовница – причем практически бесправная любовница.
И на что обижаться умному рациональному человеку? Макс же хотел провести день с Аленкой? Хотел. И это на самом деле Аленку согревало. Ну уехал он, ну аврал у него по работе внезапно нарисовался. С кем не бывает? Он же обещал, что вечером приедет. Это было уже хорошо, очень обнадеживало.
Вот только где умный рациональный человек, а где Аленка? Потому что она, добравшись до номера, рухнула лицом в подушку и оторвалась от неё с уже красным от обиженных слез лицом. Ей было безумно обидно – не столько на Макса, сколько на идиотские выкрутасы судьбы, так обломавшие ей этот первый день с Ольховским. Их у нее в принципе предполагалось немного.
«Врушка», – проницательно изобличил Аленку мессенджер сообщением, набитым Максом.
– Сам такой, – сглотнула Аленка и вместо этого набила: «Я проду пишу вообще-то».
Вообще-то Аленка доверяла своей интуиции. Вопреки тому, что в её жизни случались очень неприятные эпизоды – на самом деле и тогда Аленка точно знала, что интуитивно она ощущала подвох. Просто повелась на мнение большинства, утверждавших, что зря она загоняется, что нет, никакой Вадим не подозрительный, и нет, это нормально для мужика делать замечания по поводу твоего внешнего вида. Видит же, значит! Вот если бы не видел – вот это был бы маркер отсутствия внимания и чувств, так ведь? Это потом уже Аленка, наученная горьким опытом, дала себе зарок больше никого в жизни не слушать, кроме своей интуиции.
Так вот, интуиция сейчас параноидально намекала, что говоря про «аврал на работе», Макс Аленке врал. Куда как вероятнее, что Макса куда-то сдернула жена. Возможно, внезапно откуда-то вернулась, и её нужно встретить и спровадить снова – раз вечером Макс собирался приехать. Ну, это если он реально приедет, а не удастся избавиться от жены – и аврал наверняка продлится.
И это можно было бы списать на паранойю, на мнительность, если бы у Аленки не было другого аргумента для укрепления своих подозрений.
Макс с ней селфиться отказался. Вот как вчера на фоне всяких достопримечательностей селфилась одна Аленка, а Макс угорал, но к ней не присоединялся, так и сегодня – только сегодня он это свое нежелание вполне четко обозначил.
– Извини, но не сегодня, – уклончиво произнес он, после того как Аленка его попросила о совместной фотке. И это «не сегодня» прозвучало как «никогда». А что такого было в Аленкиной просьбе? Разве они не друзья, разве не могут вместе сфоткаться? Объяснение было только одно, Макс не хотел случайно спалиться. Вдруг Аленка выложит фотку в Инсту? Да еще и геолокацию включит? И ну как кто-нибудь да донесет его жене, где и с кем её супруг зажигает?
Вообще… Аленка по этому поводу заморачивалась даже меньше, чем должна была порядочная женщина. В конце концов, это было всего на две недели. Никакой сохранности семьи Макса Аленка не была угрозой. Да если она Макса на улице увидела бы с женой – даже не поздоровалась бы, прошла мимо.
Про жену, к слову, это была неожиданная гипотеза, в конце концов, раньше Аленка вообще предполагала, что Макс закоренелый любвеобильный холостяк, но… Но «такой мужик не может быть свободен, иначе с ним что-то не так» – эту фразу мог за собой закопирайтить Артем Солопов. И Аленка, вообще-то, была к этому готова еще вчера, почему её внезапно это задело?
Кто-то раскатал губешку? Ну так закатай уже обратно, Яковлева. Ну да, печально. Ужасно печально. Внутренняя ванилька сейчас рыдала навзрыд. Но она вообще была дурой – та ванилька. Верила в любовь с первого взгляда и с первого секса. Аленка эту сторону своего характера подозревала в ужасно зашкаливающем инфантилизме – и идиотизме. И в обычной жизни, как и сейчас, на все истерики внутренней капризной девчонки не особенно обращала внимание.
«Все в порядке, мой лорд», – отбила в мессенджер Максу, а затем, секундочку подумав, добавила: – «Смеет ли наложница надеяться на то, что её господин сегодня её навестит?»
Она часто так изображала «рабыню». Как с первого раза заметила, что Макс ей в этой ролевой игре с удовольствием «подмахивает», так и изображала.
«Надейся и молись, несчастная, тогда боги будут к тебе благосклонны», – милостиво и уклончиво, как заправский шейх, возвестил Макс.
«Так прямо и скажи, чтоб встречала тебя, стоя на коленях», – набирая это сообщение, Аленка уже улыбалась. Вот. Стоило выбросить из головы хрень, как сразу появилось вдохновение на кокетство.
«Только на коленях? И это все, на что ты готова ради своего господина?»
«И в одних трусиках. Таких черных кружевных… С вырезом в стратегически важном месте…»
Были у Аленки такие стринги в коллекции эротического белья. Даже не трусы совсем, так, две кружевные полоски спереди, две сзади, две тонких лямочки спереди – сходящиеся с одной на заднице, где-то в промежности.
«Гр-р-р-р», – прилетело от Макса. И куча красных от гнева стикеров. Возбудился… Ох, Ольховский, так легко тебя вывести из равновесия, но вот вообще – никаких сложностей.
«Не забудь их надеть в кино», – пришло от Макса, и Аленка усмехнулась. Ну, и в этом пожелании он тоже оказался предсказуем. Зато не уклоняется от ответа и явно намерен в кино с Аленкой сходить. Что ж. Ладно. Пусть сейчас Макс уехал к жене, но все равно от жены он вечером приедет к Аленке. И там еще посмотрим, чьи карты козырные.
