Текст книги "(Не)реальный (СИ)"

Автор книги: Джина Шэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 34

Сегодняшнее утро было радостным. Валя даже потирала руки вечером, когда получила от Ольховского сообщение, что нужно будет выйти на работу. Что-то случилось. Колхознице надоело сидеть с Лизой? Кстати, Валя на это очень рассчитывала. Прям честно скажем, ждала, когда провинциалка наиграется в «хорошую девочку», перестанет изображать симпатию к чужому ребенку. Ну, это же совершенно противоестественно, можно любить своего ребенка, но чужого-то за что? Там же ни твоих генов, ничего. Так что Валя без малейших угрызений совести доносила этот непреложный факт до Лизы, предупреждая её, что нет, не полюбит её вот эта левая тетка. И даже больше того, родит папе другого ребенка, и папе Лиза тоже будет не нужна. Возможно, не имейся у Валентины козыря в рукаве – Лиза бы ей и не верила, но козырь все-таки имелся. Опасный козырь, за который Ольховский наверняка бы устроил кучу неприятностей, но Валя верила, что Лиза не проболтается.

Хотя, Валя ощущала все сильнее – день ото дня соперница побеждает в этой тихой необъявленной войне за Лизу. Валя тратила целый вечер на то, чтобы убедить Лизу не доверять этой Алене, и вроде девочка всячески была настроена на боевые действия, а потом бац – и приходя на очередную вечернюю смену, чтобы отпустить Ольховского с его пассией погулять, Валя заставала Лизу на коленях у соперницы, рассматривающую картинки в книжке про муми-троллей. Что эта фифа делала – было непонятно. У неё-то явно не было педагогического образования. Но что-то она делала, что Лиза того гляди могла соскочить с крючка Валентины. Она уже один раз огрызнулась "С Аленой интересно", правда потом поддалась, поверила, что это все не по-настоящему. Но надолго ли? Пришлось действовать решительно, пришлось подговорить Лизу на поступок, который деревенщину должен был подставить.

Поэтому сегодняшнее утро было прекрасным. И Валя себя ощущала сейчас шикарно. Рассматривала полированные ноготочки, смахивала незаметные пылинки с ярко-желтого платья. Она должна сегодня выглядеть на все сто, когда будет выдавать косяк соперницы. Ольховский просто обязан обратить на неё внимание. Хорошо бы, если бы обратил сейчас. Ну, это было бы совсем шикарно. В конце концов, Валя вчера даже на укладку в салон сбегала, и сейчас выглядела на все сто. Селяночка же не особо блистала, вчера её Валя видела в простецких джинсах, с какими-то детскими рисунками, которые были типа "украшением". Чучело. Кто в этом ходит? Особенно перед мужиком, который нравится. Рядом с Ольховским не должно было быть такой дурочки, которая даже за своим видом последить не могла.

– Доброе утро, Максим Леонидович. – Улыбка на губах, учтивый тон, красивая поза – Валя остановилась в дверях кухни, сложив элегантно ладони. Ну, вот как он глядел мимо такого совершенства? Ладно, у него еще есть шанс раскаяться.

Ольховский скупо кивнул, мазнув по Валентине скользящим взглядом. Он был раздражен, напряжен – это было заметно невооруженным глазом. Интересно, в чем дело. Впрочем, колхозницы в поле зрения не было. Валю-то это радовало, а вот Максима, кажется – не очень.

Нет. Все-таки как хорошо, что попала Валя именно к нему. Вот сейчас, разглядывая подтянутого, широкоплечего Ольховского, оправляющего рукава рубашки, Валя испытывала удовольствие. Вот этот мужчина будет принадлежать ей. Шикарный мужик. Как и всегда, когда он собирался на работу – он выглядел неотразимо. Даже сейчас, когда одевался в бренды попроще, чтобы не спалиться перед колхозницей. Ну, ему-то вряд ли кто скажет хоть что-то, хоть даже он в мешке на работу явись. Он мог позволить себе и не такие причуды. Ему был никто не указ. И это тоже было его достоинство. Хотя сейчас Валя видела лишь один его недостаток– его роман с этой провинциальной выскочкой.

– Ваша девушка сегодня не хочет остаться с Лизой? – осторожно спросила Валя. Это было опасно, вообще-то, не дело персонала лезть в личные дела хозяев. И все-таки это утро было хорошим, если все вчера прошло по плану – сегодня Валя поможет наглой девице вылететь из жизни Ольховского.

– Вчера был неприятный инцидент. Алена поехала в гостиницу за вещами. Хотя наверняка – хочет немного отойти от этого всего. – Максим скривил губы, и в этой гримасе проскользнуло что-то вроде затаенной боли, но совсем мимолетно, затем Ольховский прямо взглянул на Валентину. – К слову, Лиза под арестом до конца недели, дальше детской площадки ей прогулки запрещены.

О, как… Интересно, с чего бы это?

– Что-то случилось? – уточнила Валя.

– Случилось, – раздраженно бросил Ольховский, уже третий раз пытаясь завязать галстук, а затем явно плюнул, сорвал его с шеи и швырнул на спинку стула. Разговаривать он явно был не настроен, но и Валя не была настроена сдаваться.

– Мне стоит поговорить с Лизой?

– О том, что не стоит бегать от Алены в торговом центре, раз уж ты сама попросилась туда с ней? – едко переспросил Ольховский. – Нет, не стоит, я вчера уже говорил. Если вы думаете, что я для своей дочери недостаточно авторитетен, можете поговорить и вы.

– Ну что вы, Максим Леонидович, – торопливо возразила Валя, хотя вообще-то у неё в ушах зазвенело. Он знает! Знает!!! План по устранению соперницы начинал медленно складываться как карточный домик.

– Но откуда вы знаете?

– Откуда я знаю что? – Ольховский задрал брови, и Валя поняла – все, с вопросами надо завязывать. Он уже не будет отвечать по инерции, а следующим вопросом можно тупо спалиться в собственной причастности. Еще как бы сейчас он не озадачился двойственной трактовкой Валиного вопроса.

– Ну, про то, что Лиза сбежала…

– Как я мог узнать? – недовольно буркнул Максим, но к счастью – нет, его не озарило, что вообще-то "откуда вы знаете" – довольно опрометчивая фраза. Выдающая причастность Валентины.

– Алена вчера позвонила, в истерике, что Лиза потерялась. Пришлось выезжать к ней. Ну а с учетом, как Лиза бегала от Герасимова – потерялась она не случайно.

Валя чуть не взвыла от досады. Дрянь, дрянь, дрянь.

Маленькая провинциальная дрянь, чертова выскочка – умудрилась снова выкрутиться.

Она не должна была звонить Ольховскому. Она должна была искать Лизу сама, таков был уговор – и девочка спустя час-два поисков должна была "найтись". Сама. И это должен был быть "секрет", который не должен был быть открыт Ольховскому никем, кроме Валентины.

Она даже отрепетировала, как приходит к Ольховскому и сдает, что его девушка потеряла его дочь и скрыла это от него.

Ольховский был параноиком. Во всем, что касалось его дочери и его самого – было достаточно одного лишь проявления небрежности, и он вряд ли бы стал пытаться ввести в семью какую-то сомнительную фифу. А недоверие, безответственность – Максима раздражали пуще прочих недостатков. И вот надо же… То ли колхозница была хитрая, то ли нереально правильная. Надо же. Сама сказала. Ладно. Может, еще не все потеряно? Блин, а как бы узнать, как Ольховский сейчас настроен? А, ладно, пойдем в лоб. Пошлет – так пошлет.

– Еще не надумали ей рассказать, кто вы есть? – пытаясь выглядеть доброжелательной, спросила Валя. В конце концов, Ольховский явно чувствовал себя виноватым, что своей колхознице про себя ничего не рассказывает. Но были положительные моменты и у его паранойи. Для самой Валентины. Максим ужасно не хотел огласки этого своего романа, дул на воду.

Но как она не видела, а? Девица реально была будто из глухого села. Или слепая. Ну, серьезно – даже прикид "бюджетнее" у Ольховского таковым был только для людей его класса. Приглядись дурочка хоть даже к фирме часов – поняла бы гораздо больше. Задала бы вопросы. Хотя… Может, она пригляделась? Может, уже поняла, с кем связалась, и не хочет выпускать из цепких лапок ценную птицу? Это было бы неприятно… Но предлагать поторопиться с откровенным разговором лучше, наверное, не стоит. Нужно припугнуть деревенщину головняком с чужим отпрыском. Сбежит. Как пить дать сбежит.

Максим молча покачал головой, потянулся к чайнику, налил себе чай.

Не понятно, чего боялся больше – что его девушка не выдержит прессинга, или что она сбежит, узнав что он её целенаправленно вводил в заблуждение. Ольховский же понимал, что может сказать сейчас о нем его правда. О недоверии. О том, что он сам в других ненавидел, требуя искренности. Но сам при этом – не доверял. И кажется, чем дальше – тем меньше становилось шансов, что его девушка поймет. Кажется, она была из тех ванильных наивных дурочек, что ставили во главе угла чувства. Глупо. Но черт подери, у Ольховского были такие растерянные глаза сейчас, будто он себя ощущал подлецом. Господи, неужели все так серьезно? Нет-нет-нет, нельзя, чтобы он в эту козу серьезно влюблялся, это же катастрофа!!!

Нужно что-то придумать, срочно… Нужно вывернуть что-то такое, из-за чего Ольховский на колхозницу разозлится. Серьезно разозлится, чтобы бросить. И что для этого нужно?

План созрел довольно быстро. Не очень четкий, с кучей "если", но с учетом интересов Лизы, и того, что опростоволосившаяся соперница наверняка захочет перед девочкой выслужиться и подмазаться, раскаиваясь за невнимательность – план был неплохой. Ну, рисковый. Но – не для Вали. Лиза – рисковала, но главное было, чтобы Ольховский вышел из себя. Выйдет – не будет особо разбираться и пошлет свою провинциалку к чертовой матери.

– Может, я погуляю с Лизой и вашей девушкой? – Поинтересовалась Валя. – От меня-то Лиза не сбежит.

Глаза Максима приобрели некую задумчивость. Да, он ужасно хотел, чтобы Лиза и эта его девица сблизились.

– Она наказана, – протянул Ольховский. Но без особой твердости. В конце концов, наказанием можно пожертвовать ради великой цели, так? Ради Валиной цели.

– Ну, если есть время подождать конца наказания, можем и подождать, – кивнула Валя. Где-то на краю подсознания крутилась информация о том, что Алёна приехала к Ольховскому на пару недель. Пара недель конечна. Причем, если Валя не обсчиталась – срок-то должен был подходить к концу уже. Тут вопрос исключительно в том, что хочет Максим. Хочет ли он сблизить свою девицу с дочерью вопреки произошедшему побегу? Наверняка же хочет как-то исправить положение, если думает, что Алёна впечатлилась и не хочет проблем с чужим дитенышем. Дать еще шанс на сближение, а потом вывести на откровенный разговор.

Вот только Валя не собиралась допускать даже вероятности этого откровенного разговора. Лишь бы Ольховский согласился ослабить наказание…

– Хорошо, я поговорю с Аленой на предмет прогулки, – кивнул Максим после минутной паузы, а Валя с трудом удержала ликующую улыбку.

Ловушка захлопнулась.

Глава 35

Меньше всего Максим Ольховский любил государственные больницы. И вызовы в эти неприятные, вечно душные, пропахшие какой-то жуткой безнадежности заведения, по причине того, что с его дочерью что-то случилось. Не то чтобы Макс трясся над каждой Лизиной ссадиной, в конце концов дочь у него была подвижной, и синяки и ссадины были довольно обычным делом, но ключицу Лиза еще не ломала. И согласно твердому убеждению Макса – не должна была сломать в принципе. Девочки не должны были ломать кости себе. Ну – на крайняк куклам, но не себе.

Что там вообще случилось? Валентина, позвонившая Максу, была чуть ли не в истерике, внятных объяснений не дала, только и выдала, что: «У нас… тут… Лизу… На Скорой…»

Про ключицу Максу сообщила уже Алена, взявшая трубку после того, как Ольховский потребовал это у няни. Она, в отличие от впечатленной Валентины, была какой-то хладнокровной. И Макса на самом деле передернуло.

Как можно вот так вот никак относиться к ребенку?

Ответ был прост. На самом деле – до безумия прост.

Аленке все-таки было пофиг. Настолько пофиг, что к Лизиной травме она отнеслась с таким вот безразличием. И Максу было тошно, потому что… Потому что!

Ольховский ужасно надеялся, что Санни понравится Лиза. Хотя бы на каком-то базовом уровне. Потому что да, Лиза прилагалась к Максу, Макс прилагался к Лизе. И какое значение имела та «любовь» к Максу, если по отношению к Лизе Алена вела себя вот так небрежно. Уже один раз потеряла. Второй раз – охренеть, второй раз за два дня в присутствии Сан случался трэш, а ей было будто и наплевать…

Валентина встречала Макса у травмпункта, заламывая руки.

– Рассказывайте, – бросил Макс, не останавливаясь, зашагал по ступенькам. Нужно было увидеть дочь. Срочно. Чтобы понять, как она вообще.

– Мы пошли в парк. – Валентине приходилось говорить почти на бегу, Макс сбавил шаг. – Но забыли взять с собой самокат. Лиза очень расстроилась, даже не особо захотела играть во что-то еще.

Да. У госпожи императрицы была такая черта – если ей что-то приспичило, то хоть трава не расти. Она вполне могла трагично усесться на скамейку, надуться на весь мир, не соблазняясь никакими его прелестями.

– Ваша девушка предложила Лизе покататься на роликах. Там был прокат.

Прокатные ролики… Макс даже представил их состояние и вид, но, в конце концов – эту историю с имитацией среднего уровня достатка он сам затеял. Алена тупо не знала, что у Лизы в комнате, на антресоли в шкафу лежат фирменные ролики и ждут своего часа.

– Лиза же не умеет кататься.

И боялась вставать. По крайней мере, когда они пробовали – Лиза не очень впечатлилась, на самокате ей было проще. На роликах она очень боялась падения.

– Ну, ваша девушка пообещала научить, – сообщила Валентина.

Охренеть. Научила, блин. Отлично научила ломать кости.

– Лиза упала? – тихо поинтересовался Макс.

– Да. – Валя поморщилась. – С этой… Как её… С рампы…

Макс не стал поправлять, в конце концов, Валентина имела право не знать, что правильно эта хрень на роллердромах называется хафпайпом. Вопрос сейчас был в другом, не в роллерской терминологии.

– А какого хрена она вообще туда залезла?

– Лиза каталась с вашей девушкой. Я так поняла – Алена хорошо умеет кататься. Я не умею, поэтому наблюдала со стороны, но они часто уезжали сильно вперед. Так и с этой рампой. Алена туда с Лизой залезла, я не успела подойти. Ваша девушка стартовала одна, а Лиза…

А Лиза захотела тоже попробовать. Она была знатная повторюшка. Макс прикрыл глаза, пытаясь не рисовать себе картину, когда его дочь кувырком летит вниз с хафпайпа. Сломанная ключица – это еще легко отделались. Могли и голову проломить, и еще чего похлеще. Господи, как же хотелось материться и убивать.

Алена сидела в коридоре трампункта. И Макса сейчас внезапно выбесили и её лицо, чуть бледноватое, будто бы от волнения – но явно не очень-то и сильного, и поза. Сидела Алена прямо, уткнувшись в планшет. Будто, блин, и проблем других не было. Будто в манипуляционной и не накладывали гипс дочери Макса, которую он Алене доверил. Будто и не по её вине Лиза обзавелась переломом.

Шаги Макса Алена услышала. Повернулась, глянула на него темными глазами, и отчасти… Отчасти Макс увидел, она реально волнуется. Но не достаточно. Совсем не достаточно.

– Твой косяк? – Выдохнул Макс, а девушка пожала плечами, отводя взгляд.

– Я не знаю, – тихо ответила она. – В тот момент я на Лизу не смотрела.

Нет, ну конечно. Не стоило ожидать от случайного человека, с которым столкнул интернет, охренительной отзывчивости и внимания, аналогичного родительскому. Уж Макс-то знал – не все могут полюбить чужого ребенка. Но надеялся, что Алена сможет. Что Сан – сможет. Влюбленный идиот. И кого он подставил? Лизу? Нет, если бы он сам сломал руку – было бы гораздо проще.

– Прости, Макс, – негромко произнесла Алена, не поднимая взгляд.

Макс прошелся по ней, от макушки до пяточек. Если бы она переживала… Если бы было видно, что ей реально жаль. Но блин, ей как будто было пофиг, и она краем сознания понимала, что сделала что-то не так. А дальше что? Она угробит Лизу окончательно, и тоже вот так скажет: «Прости, Макс», – так что ли?

– Не прощу, – резко бросил Макс, отворачиваясь. Даже с учетом происходящего говорить то, что было необходимо – было горько. Его Сан… Его Аленка ожиданий не оправдала. Надежд, вообще-то и так слегка глупых и бессмысленных – не оправдала. Макс больше не мог ставить Лизу под удар. Он не мог продолжать эти отношения, если никаким образом Алена Лизу принять не могла и позволяла себе такую небрежность по отношению к его дочери. Увы. Такова была проблема отца-одиночки, и видимо, одиночкой ему и судьба была оставаться.

– Значит, все? – Самое отстойное, что сейчас Аленка это все говорила отстраненно. Бесстрастно. Это практически резало по живому. Была ли заявленная любовь, если она могла о происходящем говорить вот так, никак. Будто робот.

– Думаю, да. – Эти два слова на самом деле дались Максу довольно тяжело. Потому что его-то уже постепенно настигало осознание, что ему придется сегодня обойтись без Сан. Без её тепла, без её нежности, без её дурацких шуток и поддразнивания. И завтра – завтра тоже придется без неё проснуться… А она – она молчала. Она не цеплялась в него, не просила прощения так, чтобы он мог дать себе повод ей поверить. Не говорила ничего, лишь только смотрела куда-то перед собой, запихнув руки в карманы джинс.

– Мне жаль, – наконец произнесла она и, развернувшись на пятках, торопливо зашагала по коридору прочь. Охренеть. Ну, вот как она так могла? Пока ему хотелось рвануть вслед за ней, вцепиться в плечи, встряхнуть хорошенько, чтобы добиться от неё каких-то эмоциональных реакций.

Почему? Почему она сейчас походила на куклу?

И все равно Макс себя сейчас чувствовал виноватым. Вроде все было правильно, и не надо было держать Сан, навязывать ей себя и Лизу. Если она не могла потянуть это на нормальном уровне – ничего было не поменять. В этом и была основная трудность отношений с Максимом Ольховским. И все-таки всю эту маскировку он затеял зря. Только Лизку подставил. Кстати о ней – наконец-то её вывели из манипуляционной.

Вопреки всему происходящему Лиза казалась практически спокойной. Ну, хныкала слегка, иногда почесывала неудобный гипс, но, кажется, её забавлял своеобразный доспех из бинтов, которыми её обмотали.

Валентину Макс завез домой сам. В голове было пусто и было не понятно, что делать. Точнее понятно. Нужно было отключиться от эмоций окончательно, отрешиться, занять место Сан чем-то еще. Делами, к примеру. Или может, найти любовницу?

Взгляд зацепился за Валентину, и Макса явственно передернуло. В голове хреново укладывалась эта идея. Ему что, шестнадцать, чтобы он обиженный из-за разбитого сердца спешно бежал нахлобучить кого-нибудь назло бросившей его девице. Тем более что вообще-то сейчас Аленку бросил он.

Зря. Наверное, зря. Хотя нет. Все правильно. Ну, дочь-то у Макса пока одна, своя, не купленная. Нельзя же поступаться ей, нельзя же становиться отцом Золушки и мужем Мачехи, нельзя прикрывать глаза на синяки и шишки собственной дочери.

Но вообще… С чего он вообще взял, что волноваться можно одним единственным методом? Что должна была сделать Сан? Лезть на стену? Она и после того, как Лиза потерялась – отмалчивалась целый вечер. Да и утром была довольно растерянная, а тут еще и этот перелом. Сан могла растеряться окончательно. Если Макс думал, что она не справляется – может ли такое быть, что думала и она?

Валентина тактично помалкивала всю дорогу, и Макс ей был за это благодарен. Вообще-то няня обожала болтать и задавать ненужные вопросы, иной раз Макс даже не сразу спохватывался, что лезет она совсем не в то, во что ей следует лезть.

Лиза тоже молчала. Но ровно до тех пор, пока, высадив Валентину у её дома, машина не тронулась с места.

– Пап, Алена ушла? – пискнула Лиза из своего автокресла на заднем сиденье.

– Да, котенок, ушла. – Увы, Лизу упрекнуть было не в чем. Это было в норме для ребенка её возраста – задавать вопросы.

– Как мама? Насовсем?

Формулировка вопроса была неожиданной.

– Насовсем, котенок, – тяжело произнес Макс, старательно оттесняя на задний план все внутренние возражения. Безопасность дочери превыше всего. И ей он не поступится. Даже ради… Сан.

Лиза неожиданно замолчала. Причем довольно надолго, Макс успел три перекрестка проехать, прежде чем девочка снова открыла рот.

– Пап, я плохая, да? – Судя по тону, Лиза тихонько плакала. И Максу пришлось быстро и прямо сейчас решать, где он тут может припарковаться, потому что дочь точно надо было сейчас обнять и успокоить. А место для остановки было неудобное. Слава богу, рядом нашелся торговый центр.

– Зайка, ты у меня замечательная. – Ласково произнес Макс, выворачивая на парковку.

– Почему она ушла? – Всхлипнула Лиза. – Из-за меня же, да?

– Котенок, Алена ушла из-за меня. – Как можно спокойнее произнес Макс. – Я не хочу, чтобы тебе было плохо, чтобы она тебя обижала. Ты у меня самый важный человечек.

– Пап, но ведь Алена меня не обижала, – возразила Лиза, будто бы даже слегка с надеждой. – Мы просто с ней катались.

– Но ты упала из-за неё, – ровно произнес Макс. Максимально твердо, чтобы Лиза поняла, в чем дело. А Лиза… Лиза часто задышала, будто бы ужасно волновалась.

– Вообще-то… – тихо выдохнула девочка, – я упала из-за Вали. Она меня толкнула.