355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джин Вебстер (Уэбстер) » Пэтти в колледже » Текст книги (страница 3)
Пэтти в колледже
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 18:08

Текст книги "Пэтти в колледже"


Автор книги: Джин Вебстер (Уэбстер)



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

V. Неуловимая Кейт Феррис

Таинственная Кейт Феррис, которая целый семестр держала Присциллу на грани нервного истощения, приступила к своей карьере в колледже совершенно спонтанно, экспромтом. Это началось в один далекий ноябрьский денек. Джорджи Меррилс и Пэтти только что вернулись домой со спортивной площадки, где стали свидетелями старта «погони по бумажному следу» по пересеченной местности, в которой Присцилла исполняла роль лиса. Войдя в кабинет, Джорджи остановилась, чтобы изучить несколько наспех приколотых к двери листков бумаги.

– Что это, Пэтти?

– О, это список желающих вступить в Немецкий клуб. Видишь ли, секретарь Присциллы и все, кто желают стать его членами, приходят сюда. В кабинет все время набивается такое множество первокурсниц, что я велела ей вывесить список на дверь, чтобы они вступали в клуб за пределами кабинета: великолепно работает. – Пэтти перевернула листки и пробежала глазами по списку размашистых подписей. – Какая популярная организация, не так ли? Первокурсницы прямо-таки с трудом в нее протискиваются.

– Они стремятся показать фройляйн Шерин, насколько силен их интерес к предмету, – засмеялась Джорджи.

Пэтти взяла карандаш. – Ты не хочешь вступить? Я знаю, Присцилла будет довольна.

– Нет, спасибо, я уже и так плачу довольно членских взносов.

– Боюсь, что я и сама не вполне подхожу, так как не знаю немецкого. Тем не менее, грех не написать ни слова таким прекрасно отточенным карандашом. – На мгновение Пэтти нерешительно замерла с карандашом в руке, затем рассеянно вывела имя «Кейт Феррис».

Джорджи засмеялась: – Если случайно окажется, что в колледже учится некая Кейт Феррис, она будет удивлена, обнаружив себя в рядах членов Немецкого клуба. – И эпизод был предан забвению.

Несколько дней спустя обе девушки вернулись с занятий и увидели, что Присцилла и председатель Немецкого клуба, сидя на диване, голова к голове, яростно листают журнал.

– Она не студентка третьего курса, – объявила председатель. – Присцилла, должно быть, это первокурсница. Посмотри снова.

– Я просмотрела этот список трижды, и в нем не значится ни одной Феррис.

Джорджи и Пэтти обменялись взглядами и поинтересовались, в чем дело.

– Среди претендентов в Немецкий клуб зарегистрировалась девушка по имени Кейт Феррис, мы прошли по всем группам, но в колледже такой девушки просто не существует.

– Возможно, она в числе дополнительной группы студентов, – предположила Пэтти.

– Ну, конечно! Как мы раньше об этом не подумали? – И Присцилла перешла к списку дополнительных студентов. – Нет, ее здесь нет.

– Позволь мне взглянуть. – И Пэтти пробежала глазами столбец. – Ты перепутала имя, – заметила она, возвращая книгу и пожимая плечами.

Присцилла вытащила регистрационный лист и с триумфом продемонстрировала безошибочно написанную «Кейт Феррис».

– Ее забыли внести в список учащихся.

– Я никогда не слышала, чтобы подобная ошибка допускалась прежде, – с сомнением сказала председатель. – Не думаю, что нам следует вносить ее в ведомость, пока мы не узнаем, кто она такая.

– В таком случае, вы оскорбите ее чувства, – сказала Джорджи. – Первокурсницы ужасно чувствительны, когда к ним проявляют пренебрежительное равнодушие.

– О, отлично; тогда ладно. – И Кейт Феррис была соответствующим образом внесена в списки клуба.

Несколько недель спустя Присцилла была занята утомительным превращением протокола их последнего заседания в грамматически правильный немецкий язык; закрывая словарь и учебник грамматики со вздохом облегчения, она обратилась к Пэтти:

– А знаешь, вокруг этой Кейт Феррис творится что-то странное. Она не заплатила взносы и, насколько я могу судить, не посетила ни одного заседания. На моем месте ты бы не вычеркнула ее имя из списка? Не думаю, что она еще в колледже.

– Ты тоже можешь это сделать, – ответила Пэтти и безразлично наблюдала, как Присцилла вымарывала имя с помощью перочинного ножа. Пэтти никогда не переигрывала.

Вернувшись на следующее утро с урока, Присцилла обнаружила на дверной притолоке записку, написанную перпендикулярными буквами Кейт Феррис. В ней значилось:

Дорогая мисс Понд, я пришла заплатить членские взносы в Немецкий клуб и, поскольку Вас не оказалось на месте, оставила деньги на книжном шкафу. Сожалею, что пропустила так много заседаний клуба, но в последнее время я не имела возможности посещать занятия.

Кейт Феррис.

Присцилла показала записку председателю в качестве доказательства, что Кейт Феррис существует на самом деле, и вновь вписала ее имя в список членов.

Спустя несколько недель она нашла вторую записку на притолоке двери:

Дорогая мисс Понд, ввиду того, что я очень занята классной работой, я нахожу, что у меня нет времени посещать заседания Немецкого клуба, поэтому я решила выйти из его состава. Свое заявление о выходе из членов клуба я оставила на книжном шкафу.

Кейт Феррис.

Вычеркивая в очередной раз ее имя из ведомости, Присцилла обратилась к Пэтти: – Я рада, что эта Кейт Феррис ушла, наконец, из клуба. Она причинила мне больше неприятностей, чем все остальные члены вместе взятые.

На следующее утро на притолоке появилась третья записка:

Дорогая мисс Понд, так получилось, что я упомянула о своем выходе из Немецкого клуба в разговоре с фройляйн Шерин вчера вечером, и она сказала, что клуб поможет мне в работе, и посоветовала остаться в нем. Таким образом, я буду Вам весьма признательна, если Вы все-таки не представите письмо на заседании клуба, поскольку я решила последовать ее совету.

Кейт Феррис.

Присцилла со стоном швырнула записку Пэтти и, достав список членов, нашла букву «Ф» и снова вписала Кейт Феррис.

Пэтти сочувственно наблюдала за процессом поверх ее плеча. – Журнал в этом месте становится таким тонким, – сказала она со смехом, – что Кейт Феррис фактически проявляется на обратной стороне листа. Если она передумает еще несколько раз, от нее и мокрого места не останется.

– Я собираюсь спросить о ней у фройляйн Шерин, – объявила Присцилла. – Она доставила мне такую массу проблем, что мне любопытно посмотреть, как она выглядит.

Она действительно спросила фройляйн Шерин, однако фройляйн категорически отрицала, что знает что-либо об этой девушке. – У меня столько первокурсниц, – извинилась она, – я не могу их всех с их необычными именами помнить.

Присцилла расспросила о Кейт Феррис знакомых ей первокурсниц, но, несмотря на то, что все они полагали, что имя вроде знакомое, ни одна из них не могла с точностью вспомнить, как она выглядит. Ее описывали то высокой и темноволосой, то маленькой, со светлыми волосами, однако дальнейшие расспросы неизменно приводили к тому, что подразумеваемая ими девушка оказывалась совсем не тем человеком.

Присцилла постоянно со всех сторон слышала о девушке, но ей не удавалось увидеть ее даже мельком. Мисс Феррис несколько раз заглядывала по делу, но получалось так, что Присцилла всегда отсутствовала. Ее имя было помещено на доске объявлений в связи с тем, что она держала у себя просроченные книги из библиотеки. Она даже написала доклад для одного заседания Немецкого клуба (Джорджи не говорила свободно по-немецки, поэтому затратила на него целую субботу); но ввиду того, что ее неожиданно вызвали из города, она не читала его лично.

Через месяц-другой после второго пришествия Кейт Феррис, у Присциллы гостили подруги из Нью-Йорка, для которых в кабинете устраивалось чаепитие.

– Я собираюсь пригласить Кейт Феррис, – объявила она. – Я настаиваю на том, чтобы узнать, как она выглядит.

– Правильно, – сказала Пэтти. – Я и сама хотела бы это узнать.

Приглашение было отослано, и на другой день Присцилла получила ответ, официально уведомляющий о том, что приглашение принято.

– Странно, что она посылает уведомление о принятии приглашения к чаю, – заметила она по прочтении, – но я все-таки рада его получить. Я хочу быть уверенной, что, наконец, увижу ее.

В вечер чаепития, после того, как гости разошлись и мебель расставили по местам, изнуренные хозяйки в несколько помятых вечерних платьях (как следствие изрядной толкотни, когда пятьдесят человек устраивают прием в помещении, предназначенном максимум для пятнадцати) вновь угощали парочку подруг сэндвичами с листьями салата и пирожными, которые их любезные гости не смогли осилить. Обсудили компанию и наряды, беседа несколько повисла в воздухе, и Джорджи внезапно спросила:

– А Кейт Феррис приходила? Я так была занята, передавая пирожные, что не посмотрела, а ее я особенно хотела увидеть!

– Точно! – воскликнула Пэтти. – Я ее тоже не видела. Это самая аномально неприметная особа, о какой я когда-либо слышала. Прис, как она выглядела?

Присцилла нахмурила брови. – Она не смогла прийти. Я высматривала ее весь вечер. Не правда ли, странно, притом, что она проявила такое внимание, прислав уведомление о своем согласии? Положительно, во мне растет нездоровый интерес к этой девчонке; я начинаю думать, что она невидимка.

– Я сама начинаю так думать, – промолвила Пэтти.

С утренней почтой прибыли букет фиалок и извинение от Кейт Феррис. – У нее произошла неизбежная задержка.

– Воистину необъяснимо! – объявила Присцилла. – Я пойду к секретарше, сообщу ей, что эта Кейт Феррис не значится ни в журнале, ни в справочнике колледжа, и узнаю, где она живет.

– Не делай опрометчивых поступков, – попросила Джорджи. – Прими дар богов и будь благодарна.

Но Присцилла держала данное слово и вернулась из кабинета секретаря, уверенная в себе и непокорная. – Она настаивает, что в колледже подобной личности не существует и что, должно быть, я ошиблась при написании ее имени! Вы когда-нибудь слыхали нечто более абсурдное?

– Это кажется мне единственным разумным объяснением, – дружелюбно согласилась Пэтти. – Возможно, это «Хэррис», а не «Феррис».

Присцилла посмотрела на нее угрожающе. – Ты лично читала ее имя. Оно было так ясно написано, как будто напечатано.

– Все мы склонны делать ошибки, – успокаивающе пробормотала Пэтти.

– А знаете что, – сказала Джорджи, – я начинаю думать, что все это – галлюцинация и что в действительности не существует никакой Кейт Феррис. Разумеется, это странно, но не более чем некоторые из тех случаев, о которых ты читала в учебнике психологии.

– Галлюцинации не присылают цветов, – пылко сказала Присцилла и величавой поступью вышла из комнаты, оставив Пэтти и Джорджи пересматривать их военную кампанию.

– Боюсь, это слишком далеко зашло, – промолвила Джорджи. – Если она станет чрезмерно надоедать секретариату, будет назначено официальное расследование.

– Боюсь, ты права, – вздохнула Пэтти. – Было очень весело, но она становится крайне впечатлительной по поводу данной темы, и когда мы одни, я не решаюсь упомянуть имя Кейт Феррис.

– Расскажем ей?

Пэтти покачала головой. – Не сейчас… я бы не рискнула. Она верит в телесные наказания.

Несколько дней спустя Присцилла получила очередную записку, адресованную почерком, которого она стала бояться. Она выбросила ее, не раскрывая, в мусорную корзину, но любопытство превозмогло, она вытащила ее опять и прочитала:

Дорогая мисс Понд, ввиду того, что я была вынуждена покинуть колледж по состоянию здоровья, прилагаю мое заявление о выходе из Немецкого клуба. Я от всей души благодарю Вас за Ваше доброе ко мне отношение весь этот год и буду вечно помнить нашу дружбу, как одно из самых счастливых событий моей жизни в колледже.

С уважением, Кейт Феррис.

Когда пришла Пэтти, она обнаружила, что Присцилла молча и безжалостно трет ведомость до дырки в том месте, где раньше стояло имя Кейт Феррис.

– Она снова передумала? – любезно спросила Пэтти.

– Она ушла из колледжа, – сказала Присцилла отрывисто, – и больше никогда не упоминай при мне ее имени.

Пэтти сочувственно вздохнула и заметила, не обращаясь ни к кому в частности:

– Когда вся твоя жизнь в колледже сводится к дыре в архивах Немецкого клуба, это достойно жалости. Ну что я могу поделать, если мне ее жалко!

VI. История с четырьмя продолжениями

Была суббота, и Пэтти с самого завтрака, прервавшись ненадолго на обед, работала над манускриптом, озаглавленным «Человек Шекспир». В четыре часа она отложила ручку, швырнула написанное в корзину и с вызовом уставилась на свою соседку.

– Какое мне дело до Шекспира – человека? Он уже триста лет как умер.

Присцилла бесчувственно рассмеялась. – Если на то пошло, какое мне дело до нервной системы лягушки? Но я точно так же пишу об этом увлекательную монографию.

– А, рискну заметить, что ты делаешь ценный вклад в эту тему.

– Он равноценен твоему вкладу в шекспириану.

Многозначительно вздохнув, Пэтти отвернулась к окну и стала наблюдать, как тоскливо льет дождь.

– О, сдай свою работу, – сказала Присцилла утешительно. – Ты трудилась над нею весь день и, вероятно, она не хуже большинства тобой написанного.

– В этом нет смысла, – промолвила Пэтти.

– Они к этому уже привыкли, – засмеялась Присцилла.

– Ну, и над чем ты все-таки смеешься? – спросила Пэтти сердито. – Я не пойму, чему можно радоваться в таком чудовищном месте. Здесь вечно приходится делать то, что не хочешь делать, а не хочется чаще всего. Одно и то же, день за днем: просыпаешься по звонку, ешь по звонку, ложишься спать по звонку. Я ощущаю себя своего рода преступницей, живущей в сумасшедшем доме.

Присцилла наградила эту вспышку заслуживающим ее молчанием и Пэтти вернулась к созерцанию насквозь промокшего кампуса.

– Хоть бы что-нибудь произошло, – с досадой проговорила она. – Наверное, я сейчас надену плащ и отправлюсь на поиски приключений.

– Если ты это сделаешь, тебя ждет пневмония.

– Ну почему идет дождь, когда должен идти снег?

Так как вопрос не требовал ответа, Присцилла вернулась к своим лягушкам, а Пэтти уныло барабанила пальцами по стеклу до тех пор, пока не появилась горничная с визитной карточкой.

– Гость? – воскликнула Пэтти. – Миссионер! Спаситель! Избавитель! Мой небесный посланник!

– Мисс Понд, – сказала Сэди, кладя карточку на столик.

Пэтти набросилась на нее. – Мистер Фредерик К. Стэнтроуп. Кто это, Прис?

Присцилла подняла брови. – Понятия не имею, я никогда о нем не слышала. Как ты полагаешь, что бы это значило?

– Приключение. Я знаю, это приключение. Возможно, твой дядя, о котором ты никогда не слыхала, недавно скончался на южно-морских островах и оставил тебе наследство, поскольку ты была названа в его честь; или так: ты графиня по праву наследования, но в младенчестве тебя выкрали из колыбели, а он – юрист, приехавший тебе об этом сообщить. Я считаю, что коль скоро я умираю от скуки, это приключение должно было произойти со мной! Но торопись, хотя бы расскажешь мне о нем, – приключение из вторых рук лучше, чем ничего. Да, твоя прическа в порядке; нет нужды смотреться в зеркало. – Вытолкнув свою соседку вон, Пэтти вновь уселась за письменный стол, весьма оживленно достала из мусорной корзины отвергнутый манускрипт и принялась перечитывать его с явным одобрением.

Не успела она закончить, как вернулась Присцилла. – Он спрашивал вовсе не меня, – объявила она. – Он спрашивал мисс Маккей.

– Мисс Маккей?

– Третьекурсницу с такими волосами, – несколько расплывчато пояснила она.

– Как мерзко! – воскликнула Пэтти. – Я уже спланировала, как мы с тобою будем жить в твоем замке в горах Гарца,[5]5
  Горы Гарц – самые северные горы средней высоты в Германии


[Закрыть]
а теперь получается, что графиня – мисс Маккей, а я ее даже не знаю. Как он выглядел, что делал?

– Ну, выглядел он довольно напуганным и только и делал, что заикался. В приемной сидели двое мужчин и, естественно, я выбрала не того, извинилась и спросила, не он ли мистер Стэнтроуп. Он ответил отрицательно. Его звали Уиггинс. Мне ничего другого не оставалось, как попросить прощение у второго.

– Он сидел на зеленом стуле с высокой спинкой и пристально разглядывал свои ботинки, держа перед собой шляпу и трость, наподобие бруствера, так, словно готовился отразить атаку. Он был не слишком расположен к общению, но я храбро обратилась к нему и спросила, не он ли мистер Стэнтроуп. Он встал, запнулся, вспыхнул с таким видом, словно собрался отрицать очевидное, но, в конце концов, признался в том, что это он, и стал вежливо ждать, чтобы я изложила свое дело! Я объяснила, он стал еще больше заикаться и, в результате, выяснилось, что он пришел навестить мисс Маккей и что горничная, по-видимому, совершила ошибку. Он был несколько сердит по этому поводу, понимаешь, и вел себя так, будто я его оскорбила. А второй мужчина – этот ужасный Уиггинс – засмеялся, потом стал смотреть в окно, притворившись, что он не смеялся. Извинившись, – хотя я не возьму в толк, за что мне было извиняться, – я сказала ему, что пошлю горничную за мисс Маккей, и ретировалась.

– Это все? – разочарованно спросила Пэтти. – Чем такое приключение, лучше не иметь ни одного.

– Но самое смешное, что когда я рассказала об этом Сэди, она настаивала, что спрашивал он меня.

– Ха! Дело все-таки принимает другой оборот. И что это значит? Он был похож на детектива или на обычного карманника?

– Он был похож на самого обычного сконфуженного молодого человека.

Пэтти уныло покачала головой. – Тут какая-то тайна, но я не представляю, что в ней забавного. Уверяю тебя, что когда пришла мисс Маккей, он сказал ей, что звал вовсе не ее; он спрашивал мисс Хиггинботам. Единственное объяснение, приходящее на ум, это то, что он сумасшедший, а в мире столько ненормальных, что это даже не интересно.

В тот вечер за ужином Пэтти подробно изложила историю о госте Присциллы.

– Я знаю продолжение, – сказала Люсиль Картер. – Второй мужчина, тот самый мистер Уиггинс, – двоюродный брат Бонни Коннот; он рассказал ей о молодом человеке, который приехал с ним в одном трамвае и спросил мисс Понд, но потом, похоже, внезапно передумал и неистово ринулся по коридору вдогонку за горничной, крича во все горло: «Постойте! Погодите!»; но не догнал ее, а когда появилась мисс Понд, притворился, что спрашивал кого-то другого.

– Это все? – спросила Пэтти. – Я не считаю это продолжением. Это попросту доказывает, что против Присциллы замышляются какие-то козни, а я об этом уже знала. Я намереваюсь расспросить о нем мисс Маккей. Я с ней не знакома, разве что видела мельком, но если речь идет о жизни и смерти, как в данном случае, не думаю, что необходимо ждать, когда нас друг другу представят.

На следующий вечер Пэтти объявила: – Продолжение номер два! Мистер Фредерик К. Стэнтроуп живет в Нью-Йорке и является лучшим другом брата мисс Маккей. До этого она видела его только однажды и ничего не знает о его прежних связях. Но странно то, что он ни разу не упомянул о Присцилле. Разве не естественно предположить, что он должен был рассказать ей о таком забавном недоразумении?

– Я считаю, – торжественно продолжала Пэтти, – что все было откровенно заранее продумано. Без сомнения, это переодетый злодей, который, как прикрытием, воспользовался своим знакомством с мисс Маккей, чтобы не быть обнаруженным. Я мыслю в следующем направлении: он нашел фамилию Присциллы по журналу и пришел сюда с целью убить ее ради ее бижутерии; но, увидев, какая она крупная, он испугался и оставил свое подлое намерение. А если бы он выбрал меня, мой труп к этому времени лежал бы спрятанным за диваном, и мой нагрудный классный значок покоился бы в кармане убийцы.

Пэтти содрогнулась. – Только вообразите, какой опасности я избежала. А я постоянно ворчала, что здесь ничего не происходит!

Через несколько дней она появилась за столом с очередным объявлением. – Юные леди, имею удовольствие предложить на ваше рассмотрение третье и последнее продолжение великой тайны Стэнтроупа – Понд – Маккей. И, таким образом, я пользуюсь возможностью извиниться перед мистером Стэнтроупом за беспочвенные подозрения. Он не взломщик, не детектив, не убийца и даже не юрист, а просто бедный молодой человек с тайной романтической историей.

– Как ты узнала? – воскликнули все хором.

– Я только что встретила в холле мисс Маккей; она ездила в Нью-Йорк, где ее брат поведал ей подробности. Года три-четыре назад мистер Фредерик К. Стэнтроуп был помолвлен с девушкой из нашего колледжа, по имени Элис Понд – теперь она миссис Хирам Браун, но к рассказу это не имеет никакого отношения.

– Приехав в прошлую субботу в город по делам, а также приходясь другом брату мисс Маккей, он решил заскочить и проведать ее, ну, и вспомнить старые времена. Всю дорогу в трамвае он развлекался воспоминаниями о своем тайном романе, с каждой милей становясь все более печальным. Когда он, наконец, оказался у двери и вручил свою карточку горничной, он по рассеянности вызвал мисс Понд, как делал это четыре года назад. Сначала он не понял, что натворил. Внезапно до него дошло, но он не смог догнать Сэди. Конечно, он знал, что другой мужчина все слышал, и он сел, смертельно напуганный, пытаясь придумать какой-нибудь благовидный предлог и с минуты на минуту ожидая, что появится мисс Понд и потребует объяснений.

– И действительно, занавес раздвинулся, в комнату горделиво вошло высокое, красивое, исполненное достоинства создание (я цитирую брата мисс Маккей) и, подойдя ко второму мужчине, надменно поинтересовалось, не он ли мистер Фредерик К. Стэнтроуп. Тот должным образом отверг это предположение, и настоящему мистеру Стэнтроупу ничего другого не оставалось, как встать и по-мужски признаться, что он и сделал, но на этом застрял. Его фантазия оцепенела, замерла, и он переключился на бедную Сэди. И он все время знал, что другой мужчина знает, что он лжет. Вот и все, – заключила Пэтти. – Не бог весть какая история, но хоть она и сомнительная, слава богу, что все закончилось.

– Пэтти, – позвала Присцилла на другом конце стола, – ты рассказываешь им эту абсурдную историю?

– Почему бы и нет? – спросила Пэтти. – Раз уж они слышали столько продолжений, то, естественно, пожелали услышать и окончание.

Присцилла засмеялась. – Но твое, оказывается, не последнее. Мне известно еще более позднее продолжение.

– Более позднее, чем у Пэтти? – спросили за столом.

– Да, более позднее, чем у Пэтти. Ну, это не совсем продолжение, а всего лишь дополнение. Мне не следовало бы вам рассказывать, но вы все равно узнаете, поэтому я расскажу. Мисс Маккей пригласила обоих мужчин на вечеринку третьекурсников и оба приняли ее приглашение. Поскольку с двумя одновременно трудно справиться, она (в порядке требования) попросила меня позаботиться об одном из них, а именно, о мистере Фредерике К. Стэнтроупе.

Пэтти вздохнула. – Я вижу в будущем целую серию продолжений. Это хуже, чем «Книги Элси»![6]6
  «Элси Динсмор» – цикл детских книг, написанных с 1867 по 1905 г.г. Мартой Финли (1828–1909)


[Закрыть]


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю