Текст книги "Рыцарь"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

Глава 37
ЗЕЛЕНЫЙ РЫЦАРЬ

Я уже вдоволь наездился верхом с утра и стер себе всю задницу, но поставил левую ногу в стремя и вскочил в седло с таким видом, будто мне все нипочем. Конь Нитира оказался норовистым гнедым жеребцом с белой отметиной, нервным и горячим, но недостаточно крупным для настоящего боевого коня. Зеленая пика (с развевающимся на ней вымпелом) стояла торчком над отличным боевым седлом из зеленой кожи.

Жеребец метнулся в сторону, звонко перестукивая подковами по булыжной мостовой.

– Хорошо, что он достался вам, а не мне, – сказал Поук, заканчивая приторачивать щит Нитира к тюку на вьючной лошади.

– Поосторожнее со щитом, – сказал я. – Это единственная стоящая вещь.

– Только на нем опознавательный знак прежнего владельца, сэр. – Поук завязывал последний узел.

– Ты хочешь сказать «герб». – Я туго натянул поводья, пытаясь приструнить жеребца.

– Да, сэр. Баран с большими рогами, только в конечном счете они оказались недостаточно большими.

– Мы все закрасим. А сейчас давай: три перекрестка вверх по склону и четыре на запад.

Поук кивнул, с сомнением глядя на свою лошадь.

– Там еще вывеска с изображением молота и клещей, сэр.

– Ты сможешь вести двух лошадей?

– Если они пойдут на буксире, сэр.

Оружейник, которому мы отдали в починку мою старую кольчугу, был крупнее и моложе мастера Мори и говорил медленнее. Он взял мою новую кольчугу, тихо присвистнул и отошел к окну, чтобы разглядеть получше.

– Она досталась мне от сэра Нитира, если это имеет значение, – сказал я.

– Двойная. Не местной работы, но весьма неплохая.

– Если бы ты расставил плечи и рукава…

– Запросто, сэр Эйбел. Но такая работа стоит денег.

– Эти кольчужные штаны… я даже не знаю, как они тут у вас называются. Я отдам их тебе, коли взамен получу кольчугу своего размера.

Он протянул мне руку.

– Мне нужно снять с вас мерки, сэр Эйбел. Я подгоню кольчугу вам по фигуре, когда вы зайдете в следующий раз – и если вы зайдете утром, то уже вечером получите все в наилучшем виде.

– Спросите насчет щита, сэр, – сказал Поук. – Он же вам нравится.

– Нравится. – Я взял у него щит и показал оружейнику: – Ты можешь закрасить барана так, чтобы не испортить вещь?

– Запросто. – Оружейник взял щит и внимательно рассмотрел. – Плетеный ивовый каркас, обтянутый кожей. Возможно, двухслойный, для прочности. – Он взглянул на меня. – Но мне придется снять кожу, чтобы убедиться. Хотя щит делал хороший мастер, он не удовольствовался бы однослойным каркасом. Если вы не настаиваете, я не стану снимать кожу, а просто нанесу новый рисунок поверх старого. Что вы желаете изобразить на щите?

Когда я не ответил, Поук сказал:

– Может, сердце, сэр? Сердце, а под ним солнце. По-моему, этого достаточно.

Я помотал головой.

– Стоимость работы зависит от характера рисунка, – сказал оружейник. – Чем труднее приходится моим художникам, тем выше цена. Один рыцарь пожелал изобразить три сердца и трех львов – и все на одном щите. Мы выполнили заказ, но парню пришлось раскошелиться.

Я сказал, что лев мне не нужен.

– А что вам нужно? Вот в чем вопрос.

Сначала я подумал о звездах и полосах, потом вспомнил, что наша школьная команда называлась «Дикие кошки», но это все было не то.

Поук неторопливо подошел к стене, снял с гвоздя длинный кинжал с черным лезвием и принялся внимательно рассматривать.

– Эльфийская работа, – сказал оружейник. – У меня только один такой. Вам доводилось видеть что-нибудь подобное, сэр Эйбел?

– Нет, но хотелось бы взглянуть.

Поук передал мне кинжал.

– Они делают лезвия в форме остроконечных листьев. С ума сойти.

– По мне, так нормальный кинжал, – сказал Поук.

Я поворачивал черное лезвие то так, то эдак, пытаясь получше рассмотреть на свету.

– Тут какие-то волнистые линии на клинке, похожие на струи в ручье.

– Неоднородный сплав, – кивнул оружейник. – Мы пытаемся изготовить такой же, но металлы смешиваются, точно вода и уксус. А эльфы знают секрет сплава, в котором металлы соединяются, точно вода и масло. Они сплавляются, но не смешиваются друг с другом. Понимаете, о чем я?

– Да, – сказал я. – Я же не слепой. – Я не знал, стоило ли мне говорить следующие слова, но я сказал: – Вы верите в эльфов. Многие не верят.

– Я знаю то, что знаю, – пожал плечами оружейник.

– Мой господин… – начал Поук, но я знаком велел ему замолчать.

– Его господин тоже. Вы наверняка много чего знаете о мечах. Вы слышали о мече под названием Этерне?

– Легендарный клинок. Воспетый в поэмах и песнях.

– Вы знаете, где он находится сейчас?

Оружейник помотал головой.

– Он работы огненных эльфов, как и этот кинжал. Выкован эльфийским королем, который наделил его магической силой. Клинок не сломать, не согнуть. Чтобы заточить лезвие, требуется коготь дракона, только оно никогда не затупляется. Мечом владели многие знаменитые люди: короли, рыцари и тому подобное; и они всегда появляются, стоит лишь вытащить его из ножен. Но я не знаю, кто сейчас владеет Этерне. Наверное, он находится где-то в эльфийском мире.

– Который называется Эльфрисом, верно, сэр? – вставил Поук.

– Знаю, – снова кивнул оружейник. – Только я не думал, что вы знаете. Наш мир называется Митгартр. Вам это известно?

Поук помотал головой.

– Я так и понял.

– Вы говорите, что Этерне изготовил король огненных эльфов, – решился заметить я. – А вот я слышал, что меч выковал обычный человек вроде нас с вами, человек по имени Виланд.

– Да, его действительно звали так, – подтвердил оружейник. – Только он был королем огненных эльфов, как я сказал. Король Виланд. Он погиб в схватке с драконом, но о нем до сих пор помнят.

– Да, верно, – раздался тихий шепот у меня за спиной. – Мы до сих пор помним о нем и оплакиваем его смерть.

Я кивнул, давая понять, что услышал, и обратился к оружейнику:

– Щит, что я вам принес. Пожалуйста, покрасьте его в зеленый цвет.

– Хорошо, сэр, в зеленый. Что вы желаете изобразить на нем?

– Ничего не надо, – сказал я. – Просто закрасьте барана хорошенько.

К тому времени, когда мы покинули оружейную мастерскую, воздух посвежел. Поначалу я решил, что дышаться стало легче просто потому, что мы вышли из помещения, где от горнов пыхало нестерпимым жаром. Однако, когда мы с Поуком выехали из города, подул крепкий западный ветер, который трепал длинную гриву моего гнедого и раздувал мой плащ подобием паруса, покуда я не завязал шнурки на груди. Ветер был прохладным, вне всяких сомнений, и довольно скоро стал почти холодным.

– Да поможет небо тем, кто в море, – пробормотал Поук.

Он смотрел назад, и я тоже обернулся. На солнце медленно наползали черные тучи, и в одной из них сверкнула молния.

Я ударил пятками коня по бокам. Одну вещь вы не вправе забрать у рыцаря, даже если убьете его в поединке: пару золотых шпор. Я хотел присвоить шпоры Нитира, страшно хотел, но даже не обмолвился о них, памятуя о непреложном правиле. Я хотел взять шпоры, поскольку они являлись неотъемлемой частью снаряжения настоящего рыцаря, но когда мы выехали из Форсетти, я сожалением вспомнил о них еще и потому, что они здорово пригодились бы мне сейчас.

– Нам надо поторопиться, – крикнул я Поуку, – иначе промокнем до нитки!

Он хлестнул свою лошадь по загривку поводьями, ударил пятками по бокам и бранился последними словами, покуда она не пустилась тяжелой тряской рысью, едва не выбрасывая его из седла.

– Мне нужен хлыст, сэр. Я остановлюсь у первого же куста и срежу подходящую ветку. Я нагоню вас, не беспокойтесь. Можно поговорить с вами, сэр?

Я немного придержал своего гнедого и Поук поравнялся со мной.

– Вообще-то меня не тянет на разговоры, но, с другой стороны, почему бы и нет? О чем ты хочешь поговорить?

– Вы пребывали в глубоком раздумье, сэр, и потому я не хотел беспокоить вас. Только я хотел сказать, сэр, что спешить нет смысла. Гроза разразится задолго до того, как мы достигнем замка. Конечно, попасть под ливень неприятно, а значит, поторопиться все-таки стоит. Только они будут ждать нас к ужину, сэр. Мы обещали заехать на обратном пути.

– Точно! Ферма! – щелкнул я пальцами. – Я же хотел поговорить с Дансом.

– Понятное дело, вы забыли, сэр, за всеми своими глубокими раздумьями. И еще одно, сэр. К тому времени, когда мы закончим ужин, начнется проливной дождь и поднимется ветер страшной силы. Как вы думаете, мастер Агр станет возмущаться, коли мы переночуем на ферме и укроем лошадей от ненастья?

– Да нет, наверное. Он простит нас, я уверен, пусть даже не одобрит такого поступка.

– Мне тоже так кажется, сэр. Только сухопутные люди считают, что вы должны плавать в любую погоду, сэр. Но судя по всему, в замке они не такие уж сухопутные, когда речь заходит о лошадях, если вы меня понимаете. – Поук откашлялся. – Не сочтите за дерзость, но мне не терпится задать вам еще один вопрос, сэр: почему вы велели кузнецу сплошь покрасить щит зеленой краской? Можете не отвечать, сэр, коли не хотите.

– Здесь нет никакой тайны, просто я вдруг понял, что именно так следует сделать. Смотри. – Я взял шлем с луки седла и показал Поуку. – Должен сказать тебе, что я снял с верхушки деревянную фигурку барана и выбросил. Она была желтой, а какого цвета шлем?

– Зеленый, сэр.

– Верно. Перекраска шлема стоила бы нам денег, а мы не можем себе позволить лишние траты. Стальной подшлемник, который ты упаковал в тюк с вещами, тоже покрыт зеленой эмалью. Наверное, ты заметил.

– Да, сэр. Только я не придал этому значения.

– Рисунок на щите обошелся бы нам весьма дорого – даже самый простой, вроде предложенных тобой сердца и солнца. Или изображение поросшего мхом дерева, о котором я думал. Потому я и остановил свой выбор на сплошном зеленом: ведь моя возлюбленная – королева моховых эльфов.

Глава 38
ВЕТЕР В ДЫМОХОДЕ

К тому времени, когда мы добрались до фермы, дождь уже лил вовсю. Один из сыновей хозяйки открыл нам ворота конюшни, и мы въехали внутрь и поставили своих коней на привязь вместе с остальными. Я велел Поуку снять тюки с вьючной лошади, чтобы она отдохнула, пока мы ужинаем.

– Не рассчитывайте на изысканное угощение, – предупредил меня сын хозяйки. – Мы люди простые.

– Мы с Поуком тоже. – Я протянул ему руку: – Я сэр Эйбел.

Парень вытер ладонь о мокрую штанину.

– Меня зовут Данс, сэр. Рука у меня мокрая, прошу прощения.

– У меня тоже, – сказал я.

Мы обменялись рукопожатием, а потом он обменялся рукопожатием с Поуком.

Затем к нам присоединился Анс. Сперва он показался мне копией Данса, только ростом заметно ниже, но, рассмотрев его при лучшем освещении, я увидел, что он горбатенький.

Я спросил, как зовут хозяйку дома, и Данс ответил:

– Нукара, сэр. Только сейчас мать возится на кухне и не может выйти, пока не приготовит ужин, а когда она закончит, мы поедим.

– Понятно. Если дождь затянется, можем мы попросить вас не только о пище, но и о ночлеге, коли у вас найдутся свободные кровати?

– До восхода луны ненастье утихнет, – пробормотал Анс. – Ветер уляжется, дождь еще будет идти пару часов.

Он был великолепным предсказателем погоды, как я имел случай убедиться впоследствии. Данс кивнул.

– У нас только одна свободная кровать, сэр, но я могу отдать вам свою.

– Я буду спать на полу, сэр, – поспешно сказал Поук. – Вы же знаете, я человек привычный.

Я сразу раскусил уловку и ухмыльнулся.

– У моего порога, чтобы помешать призраку убить меня во сне.

– Да, сэр. Во всяком случае, я попытаюсь.

– Завтра нам придется ехать в Ширвол, гроза или не гроза, – сказал я. – Я достаточно сухопутный человек для этого. Но мы можем остаться здесь на ночь, коли хозяева позволят. Если мы останемся, нам надо будет расседлать наших лошадей и проследить за тем, чтобы их накормили. Как ты думаешь, Данс, увидим мы с Поуком вашего призрака, коли останемся здесь на ночь?

– Это не шутка, сэр.

– Для тебя уж точно. Да и мне, наверное, следует отнестись к делу посерьезнее. Когда мы заезжали сюда днем, твоя мать сказала, что ты целый год не мог оправиться после встречи с призраком.

Данс кивнул, и его некрасивое загорелое лицо помрачнело.

– Предположим, я захочу увидеть призрака. Что мне следует сделать?

Бросив взгляд на Поука и увидев, что он уже снял тюки с вьючной лошади, Данс знаком велел нам следовать за ним.

– Давайте сначала войдем в дом, сэр, и малость обсушимся.

Под проливным дождем мы прошли за Дансом к дому, по щиколотку увязая в грязи, и переступили через порог под оглушительный раскат грома, от которого сотряслись стены. Анс медленно тащился за нами.

– Капитан свистит, – сказал Поук, когда мы вошли в дом, где шум разбушевавшейся стихии не заглушал голоса.

Я улыбнулся и напомнил ему: большинство людей сказало бы, что Вальфатер сердится.

– Только не на нас, – заявил Данс. – Дождь нам на руку.

– Может, вам нужно лечь спать на кухне, – схватил меня за рукав Анс.

Он отвечал на вопрос, который я задал в конюшне, но я не сразу сообразил.

Данс провел пятерней по волосам, стряхивая с них воду.

– Он рыцарь, болван! Рыцари не спят на кухне. Сейчас я принесу полотенце, сэр. Вы хоть лицо вытрете.

Поук подступил ко мне поближе и прошептал:

– Там на кухне большая печка, сэр.

Дрожа от холода в своей насквозь промокшей одежде, я сказал Ансу, что мы хотим поздороваться с хозяйкой дома, и пообещал не отвлекать ее от дел. Он провел нас в просторное светлое помещение с выложенными плиткой стенами, где мы поприветствовали Нукару и согрелись у печки, на которой она жарила наш ужин.

Когда мы сидели за столом и ели, Данс сказал:

– Вы спрашивали, как вы можете увидеть призрака, коли останетесь здесь на ночь.

Я кивнул и добавил, что с удовольствием лягу спать на кухне, если таким образом получу возможность хоть мельком увидеть его.

Нукара потрясла головой.

– Я могу лишь рассказать, что сделал я. Наверное, мама сказала вам, что случилось со мной.

Я снова кивнул:

– Насколько я понял, ваш призрак чрезвычайно силен.

Данс кивнул печально, а Нукара энергично. Анс сидел неподвижно, уставившись в свою тарелку.

– Я просто не смыкал глаз всю ночь, сидел очень тихо, покуда не услышал какой-то звук. Тогда я тихонечко подкрался. Коли хотите, я покажу вам, где увидел призрака в первый раз.

– Возможно, позже.

– Стояла жара, и окна были открыты. Он выпрыгнул из окна, и я нагнал его на южном пастбище. Силы мне было не занимать.

– Ты сильный, спору нет. Я помню твое крепкое рукопожатие.

– Тогда я был сильнее. Только он сильнее меня, намного. – Данс пристыженно опустил глаза.

Нукара тревожно посмотрела на меня.

– Вы же не собираетесь драться с ним врукопашную, сэр Эйбел? Как дрался Данс? Я думала, вы… я не знаю, что я думала.

– Я не… – Я осекся, когда в комнате раздался жуткий вой ветра, вой призрака, далеко не столь материального, как призрак, которого я надеялся поймать.

– Гроза усиливается, – пробормотал Данс.

– Да. – Я поднялся на ноги.

Нукара казалась удивленной.

– Это просто ветер в дымоходе, сэр Эйбел.

Я согласился с ней, но вспомнил, что сказала мне Дизири при нашем расставании, и понял, что должен идти. Поук тоже встал, но я велел ему сесть и доесть ужин.

Потом я повернулся и вышел прочь, боясь выдать свою тайну неосторожным словом или действием. За задней дверью дома находилось крытое крыльцо, и я стоял там с полминуты, всматриваясь в сплошную пелену дождя. Наверное, поэтому я и упустил Дизири.

Не знаю, сколько времени мне потребовалось, чтобы пересечь поля и луга и подойти к опушке леса. Я продвигался медленно и с трудом, но упрямо шел вперед, натянув капюшон своего плаща пониже, чтобы хоть немного защитить лицо от хлестких струй ливня. Приблизившись к опушке, я начал звать Дизири и по глупости своей обрадовался, когда ветер улегся и перестал заглушать мой голос. Дождь тоже к тому времени унялся – не прекратился полностью, но уже не лил, как прежде.

– Если вам просто нужна женщина, – раздался тихий голос у меня над ухом, – то я знаю одну, которая почтет ваше внимание за честь.

Я вздрогнул. Рядом с мной шла красная эльфийская девушка, выше меня ростом, но тонкая, как раскаленная кочерга.

– Я вернулась, господин, – сказала она. – Я Баки. Возможно, вы уже забыли меня.

– Честно говоря, я задавался вопросом, куда вы двое делись, – сказал я. – Вы принесли мне Мечедробитель и мой лук – и положили все под кровать.

– После чего вы велели мне убираться и оставить вас в покое.

На самом деле я не хотел разговаривать с ней, хотя и чувствовал, что должен.

– Ты хотела снова забраться под одеяла со мной. Ты и твоя подруга.

Она хихикнула.

– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя голос, как у летучей мыши?

– Только летучие мыши, господин.

– Там ведь была ты, правда? В оружейной мастерской? Я тебя слышал, но не видел.

– Не я, господин. – Она улыбнулась, обнажив крупные белые зубы, на вид очень острые. – Наверное, там была Ури. Или, возможно, ваша драгоценная королева Дизири.

Я вздохнул.

– Мне следует наказать тебя за вранье.

– Меня? Чьей кровью вы насытились? У вас нет сердца, господин.

– Ты права, у меня нет сердца.

Я снова принялся громко звать Дизири, хотя уже почти не сомневался, что не найду ее.

– Я могу принять и другое обличье. – Из глаз у нее пошел дым. Она расплылась, померкла, стала ниже и шире, бело-золотого цвета. Через минуту, если не меньше, на месте Баки стояла обнаженная девушка с золотистыми волосами, полной грудью и стыдливо потупленным взглядом. Глазами она втянула дым обратно. – Такой я вам больше нравлюсь, господин? – Она была ростом мне по подбородок.

Я подумал, что такое могла сделать только Дизири, но сказал:

– Ты не сводишь меня с ума ни в одном, ни в другом обличье.

– Ваша провинившаяся раба униженно просит прощения. – Блондинка опустила голову. – Она сделает все, чтобы угодить вам, господин, и, если у вас самого нет никаких пожеланий, она может внести ряд интереснейших предложений.

– Ты не замерзла?

– Замерзла, господин, и вы тоже. Мы можем согреться самым приятным образом, коли вы примете одно из самых интересных моих предложений. Сначала я встану на колени – вот так! А вы…

– Ты следовала за мной весь день? – поспешно спросил я.

Блондинка покачала головой, по-прежнему не поднимая глаз.

– Здесь, господин? Конечно нет. Но я наблюдала за вами из Эльфриса. Не желаете отправиться туда со мной? Там нет дождя.

В отдалении раздался вой, слишком низкий для волчьего. Несколько мгновений я напряженно прислушивался, а потом сказал:

– Я провел довольно много времени в Эльфрисе с Гарсегом. Не помню, чтобы я видел оттуда обитателей этого мира.

– Вы просто смотрели неправильно, господин. Опустите голову вот сюда.

Но я лишь помотал головой.

– Не хотите? Серьезно, если вы отправитесь со мной в Эльфрис, я научу вас видеть оттуда Митгартр. Это не трудно. Вы научитесь за пару дней.

– А потом я вернусь и обнаружу, что отсутствовал три года.

– Не так долго. Не думаю, господин. Вряд ли. Если вы не желаете развлечься со мной, можно я изменю обличье, господин?

Я не ответил, поскольку она начала меняться, еще не договорив. Она впервые подняла на меня взгляд, и я увидел, что у нее огненно-желтые эльфийские глаза. Из них повалил дым, окутывая ее плотной серой пеленой цвета снега в сумерках. Когда дым втянулся обратно в нее, я снова увидел Баки.

– Ты действительно моя рабыня? – спросил я. По-прежнему стоя на коленях, она низко поклонилась мокрому от дождя папоротниковому кусту.

– Я готова служить моему господину днем и ночью, хотя ночью предпочтительнее. Ему нужно лишь приказать.

– Кто твой господин?

На медном, словно докрасна раскаленном лице сверкнули белые зубы.

– Вы. Кто еще может быть моим господином, как не благородный рыцарь, сэр Эйбел Благородное Сердце?

– Рыцарь, – сказал я, – но не благородных кровей.

– Я считаю иначе, господин.

– Похоже, оружейник знает про огненных эльфов. Он сказал, вы мастера по обработке железа.

– Металлов, господин. Железа и прочих металлов. Хотите увидеть образец моей работы? Как насчет серебряной цепочки со всего одним концом? Всякий раз, когда вам понадобятся деньги, вы сможете отрезать от нее кусочек и продавать.

Я помотал головой.

– Почему Сетр выбрал вас, мастеров по обработке металлов?

– Спросите у него, господин.

– Непременно спрошу, при следующей встрече. Почему вы преследовали Бертольда Храброго?

– «Преследовали» – ужасное слово. Возможно, мы дразнили его. Разве ему стало хуже от нашего внимания?

– Возраст, ангриды, вы – все отнимало у него здоровье. Почему вы так поступали с ним?

Порыв ветра швырнул в нас хлесткие струи дождя и принес издалека все тот же вой – низкий, но тоскливый, словно крик раненой птицы.

Баки стерла холодную воду с сияющего медного лица.

– Вы все еще переживаете за своего Бертольда Храброго, господин? Которого я, к слову сказать, никогда не видела. Может, поговорим на более интересные темы?

– Я всегда буду переживать за него.

– Отлично. Я здесь ни при чем. Я очень, очень долго была химерой Сетра. Наверное, здесь прошел не один век. Если эльфы дразнили вашего Бертольда Храброго, я извиняюсь за них.

Я валился с ног от усталости и к тому времени уже окончательно распрощался с надеждой найти Дизири, но я был упрямым.

– Хотелось бы знать, почему они так поступали.

– Но от меня не узнаете, господин, поскольку мне ничего не известно. Я могу лишь высказать предположение, коли вам угодно. – Баки выглядела надутой.

– Давай, – сказал я.

– Мы любим дразнить вас, обитателей верхнего мира. Вы считаете себя высшими существами, а нас пустым местом. Поэтому мы дразним вас – или мучаем, если вы предпочитаете использовать такое слово. Обычно мы не причиняем вреда, а порой и помогаем – особенно когда нам кажется, что наша помощь удивит человека, которого мы дразним. Мы, огненные эльфы, любим помогать кузнецам и людям вроде вашего оружейника. Они нам нравятся, поскольку занимаются тем же ремеслом, что и мы в Эльфрисе.

– Ты хочешь сказать, что Дизири нравится мучать других людей? Да я никогда не поверю в такое.

Баки смотрела себе под ноги, на листья папоротника.

– Так или нет? Отвечай!

– Ей, может, и нет. Но всем остальным нравится. Чаще всего мы выбираем одиноких людей, поскольку они сильнее нервничают. Они не понимают, происходит ли все на самом деле, или просто у них разыгралось воображение. Ваш Бертольд жил совсем один?

– Да, – кивнул я. – В лачуге в лесу.

– Ну, тогда все ясно. Именно над такими мы и любим подшучивать.

– Я встречал огненных эльфов, водяных эльфов и коричневых бодаханов. – Я вздохнул, вспомнив Дизири. – А также моховых эльфов, которые были очень добры со мной.

Баки встала и внезапно оказалась так близко ко мне, что коснулась щекой моей щеки.

– Я тоже буду очень добра с вами, коли вы мне позволите. – Ее длинные теплые пальцами теребили шнурки моего плаща.

Я улыбнулся – боюсь, с горечью.

– Теперь настала моя очередь, да? Я один, посреди леса, как Бертольд Храбрый.

– Вы думаете, я собираюсь ущипнуть вас и пуститься наутек? Испытайте меня, господин. О большем я не прошу.

Я помотал головой.

– Знаете, мы можем найти чем заняться и не ложась на мокрую землю. Посмотрите, какой мягкий папоротник. Он мокрый, но мы тоже мокрые. Давайте разведем костер.

Я указал рукой вдаль:

– Я хочу, чтобы ты отправилась в фермерский дом, откуда я пришел. Наблюдай за всеми ними, но особенно внимательно – за младшим братом. Не показывайся никому на глаза и будь готова рассказать мне обо всем, что они делали, когда я вернусь.

– Как вам угодно, господин.

Я смотрел вслед Баки, пока она не исчезла в густой тени деревьев, и все задавался вопросом, выполнит ли она мое распоряжение, и доведется ли нам еще когда-нибудь встретиться. Едва она скрылась из виду, я громко позвал Гильфа.