Текст книги "Обещания"
Автор книги: Джин Реник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Это было несправедливо.
Когда возбуждение Данни немного улеглось, Джей подхватил ее на руки и закружил по комнате. Замерев от счастья, она крепко прижалась к нему. Данни была слишком маленькой для своего возраста, ей можно было дать и шесть лет. Вошедшая следом за Джеем Чарли тихонько присела на софу, упорно отводя взгляд от глаз тети Джессики.
– Ты выглядишь как-то чудно, Чарли, – только и сказала Данни, взглянув на обезображенные волосы сестры.
Чарли еще несколько секунд молча за всем наблюдала, а потом ушла в свою комнату.
Джессика Спренгстен ужаснулась при виде Чарли. Она не ожидала, что будет принято такое крайнее решение.
– Чарли натворила все это сама, без моего ведома, – оправдывалась тетя перед Джеем. – Ей вовсе не нужно было так поступать. Волосы, конечно, отрастут, но для нее, надеюсь, это послужит хорошим уроком, который она запомнит на всю жизнь. Ну вот, еще одно доказательство того, что девочка стала просто невыносима! Джессика не могла сдержать своего возмущения.
– Это уже слишком, Джей. Сначала она носила одежду мальчиков и даже слушать не хотела моих запретов, а когда я отняла у нее эти вещи, она откопала где-то другие. Теперь она испортила свои волосы. Нет, у меня больше нет сил… Это слишком, Джей. Чарли просто неисправима. С меня довольно. Она не дает мне жизни, расстраивает Даниэле, и, представь себе, ее это совершенно не волнует.
Джей отпустил протестующую Данни на пол.
– Я хочу поговорить с тетей Джесс, – сказал он ей. – Поди к Чарли.
Когда малышка выскользнула из комнаты, он резко обернулся к сестре своего отца.
– Я думал, с этим вопросом можно обождать, но, по всей вероятности, нельзя. Я знаю, вам было нелегко, тетя Джессика, но всем нам тоже было не легче. Я буду работать у Милбрука со следующей недели и сразу же, как только у меня появится возможность, заберу девочек от вас.
Джессика бросилась умолять его.
– Оставь мне Даниэле. Прошу тебя, она…
– Об этом не может быть и речи, – он вышел из комнаты в коридор.
– Джей, будь благоразумен. Она еще слишком мала, ей нужна мать.
– Мама умерла, и она знает это. Единственное, что ей нужно, – это семья.
– Я не собираюсь с тобой драться, но запомни, если мне покажется, что у тебя ей будет хуже, чем у меня…
Джей был удивлен этой неожиданной вспышкой и постарался предотвратить ссору.
– Тетя Джессика, я знаю, как вы любите Данни.
В неудержимом порыве Джессика Спренгстен сжигала все мосты.
– Я оформлю над ней опеку. Она дочь моего брата, и я имею все права.
Застыв, Джей в изумлении уставился на нее. Действительно ли она сделает это? Сможет ли? Без сомнения, она настроена решительно. Чтобы разрядить обстановку, он попытался подыскать какой-нибудь дипломатический ответ.
– Мы все любим Данни. И вы должны знать, что я буду заботиться о ней, – он подошел к входной двери. – И давайте договоримся, что вы дадите мне возможность доказать, что ей будет хорошо с нами. Несмотря на то, что упоминание об отце уязвляло его гордость, Джей решил прибегнуть даже к такому доводу:
– Я думаю, отец решил бы так же. Он попал в цель, Джессика побледнела.
– Я ведь так старалась.
– Я знаю, это так. Дайте такую возможность и мне.
Мир был относительно восстановлен, и Джей позвал сестер.
– Эй, кто идет со мной есть мороженое? Он услышал два одновременных неразборчивых ответа и торопливый стук шагов Данни. Материнский инстинкт Джессики еще раз дал о себе знать.
– Джей, куда вы? Еще нет одиннадцати.
Но спохватившись, она тут же добавила:
– Ну ладно, ничего страшного. Только приведи ее домой пораньше, чтобы она вовремя легла спать. Хорошо?
Она сказала «ее», не «их». Джею стало не по себе при мысли о Чарли.
Глава 6
Обещание целой жизни…
Беспрестанно тикал будильник. Его стрелки показывали десять. Курт был еще в постели. Он находился в сладкой полудреме, довольный тем, что все, наконец, уладилось. Он был обручен с Линной Фейт, самой богатой маленькой леди в Уолден-Сити. Он ухмыльнулся. Жизнь – это часовой механизм, и вся проблема только в том, чтобы правильно рассчитать время.
Кольцо сработало, как и было задумано, и никто бы не мог даже заподозрить, что шесть месяцев назад он вытянул его у скромницы Мики Сколари. Это еще раз доказывало, что его решение было мудрым. Бедняжка Мики, наглотавшись успокоительных таблеток, осталась при своих интересах, имея все-таки кой-какую сумму на руках, позволявшую ей не опуститься на дно, а кольцо было теперь надето на палец Линны Боумонт.
Естественно, он оценил кольцо и совсем не удивился, когда оказалось, что подлинный камень был заменен в нем поддельным бриллиантом, но оправа была дорогая, платиновая. Это признала даже мачеха Линны, одна из самых богатых ведьм в мире. Он купил новый бриллиант на вырученные от последней сделки деньги. Бриллиант был как раз таким, как нужно: не слишком большим, что сделало бы кольцо вычурным и претенциозным, но и не слишком маленьким для дочери богатого человека. Курт приобрел его на прошлой неделе в торговом центре Чикаго. Камень можно было вернуть назад – это было написано на квитанции. Если Линна передумает выходить за него замуж, она не оставит кольцо у себя – женщины, у которых есть деньги, живут совсем по другим правилам.
Его блаженная дрема была нарушена телефонным звонком. Он ответил с несвойственной ему любезностью. Говорила с ним Кристи Скотт. Она обитала в Чикаго, но, бывая проездом в Веллингтоне, проводила обычно ночи в его постели. Он сразу вспомнил ее жаркое энергичное тело.
– Неужели это моя веселая, моя восхитительная Кристи разбудила меня сегодня? Она засмеялась ему в ухо.
– О, Курт, привет, милый! Прости, что разбудила тебя, но сегодня утром мне надо съездить в Хаустон, и я хотела бы поговорить с тобой. Ты не против сходить на спектакль через две недели? Моя подружка отдала мне свои билеты, у нее какие-то проблемы, и она не может пойти.
Кристи была страшной тараторкой, слова сливались в одно предложение. По правде говоря, не совсем чистая кожа делала ее не такой уж привлекательной в постели. Утро начиналось не так уж удачно, и Курт ничего не сказал ей насчет спектакля.
– Где ты?
– В Чикаго, но через две недели, считая с завтрашнего дня, смогу сходить с тобой в театр, будучи проездом. Ты хочешь пойти?
Черт, этот Чикаго испортил ему все настроение. Он перевернулся на другой бок, решая, как поступить. Вполне вероятно, что через пару недель он выберется на спектакль. Во всяком случае, от Кристи всегда можно отвязаться, если поступит более интересное предложение, например, обед у Боумовтов.
– Скажи точно дату, – попросил Курт, которому она уже порядком надоела.
Он обвел красным карандашом субботу на настенном календаре. Красные кружки означали встречи с Кристи, голубые – с Боумонт.
– Я думаю, мы поужинаем после спектакля, но только с тем условием, что десертом для меня будешь ты, – лениво сказал он.
Она засмеялась, и Курт повесил трубку. Мгновение спустя он упал головой на подушку и расслабился, затем встал и направился в ванную.
Дела у сыночка Уэнди Байлора из Абердина шли не так-то плохо.
– Чудесно! – усмехнувшись, он подмигнул своему отражению в зеркале. – Красив, амбициозен. У тебя большое будущее, мой мальчик. Сэм Боумонт одобрил выбор своей маленькой девочки. Сам Том Круз в сравнении с тобой ничего не стоит.
Целый год он обхаживал будущую миссис Байлор. Курт тщательно избегал даже намеков на постель, боясь, что это может напугать ее, и Сэмьюэл Боумонт вышвырнет его вон, как паршивого котенка. Брата Линны он игнорировал. Богатый сопляк слишком много мнил о себе, слушая дифирамбы своей матери. Но с Паркером проблем не будет. Как только в протоколе будет записано «согласна» и «согласен», не составит никакого труда прибрать его к рукам.
Совсем другое дело была эта змея. Сексуальная миссис Боумонт считала, что видит его насквозь, у нее было натренированное тело, и все лето она щеголяла в декольте и бикини, пытаясь дождаться, когда он, наконец, сделает неверный шаг. Но он знал, что придет его день. Пока же все его недостатки должны были остаться скрытыми от ее глаз.
Разве мог бы он так успешно добиться положительного ответа, если бы снял с Линны ее роскошное нижнее белье просто ради забавы? Конечно, он прекрасно знал, что может переспать с ней в любой момент, когда бы ни вздумал. Она была готова. В ту ночь, когда праздновался ее день рождения, она стояла рядом с ним такая взволнованная и жаркая! Он понял, что пора расставить все точки над «и». Он мог взять Линну прямо там, в конюшне, если бы захотел. Но он ловко нашел выход из положения. Курт уже слишком далеко зашел, чтобы быть пойманным в стогу сена без штанов.
Как только они поженятся, и она забеременеет, он сразу же примется за обустройство жизни. Первым делом нужно будет нанять няньку для ребенка, горничную для того, чтобы поддерживала порядок в доме, шофера для Линны, может быть, даже и повара. На деньги Боумонта вполне можно будет это себе позволить. Жизнь обещала дать ему все, о чем он мечтал, и плюс еще то, о чем он еще и не думал.
Можно сказать, что он был даже в определенном смысле верен невесте. Он удовлетворял свои потребности с одной и той же девицей, которая услужливо предлагала ему свое тело и была довольна такими отношениями. Вероятно, он порвет эту связь после того, как будет сказано торжественное «согласен». Он постарается сделать так, чтобы его богатая жена не была неумелой в постели. Невеста-девственница в таком возрасте – это просто аномалия в наши дни, и ему будет в новинку провести с ней брачную ночь. По крайней мере, она не заразит его СПИДом, и он будет диктовать ей, как вести себя в постели, чтобы доставить ему максимальное наслаждение.
Вполне вероятно, что он и сам привяжется к ней, Даже будет любить. Ради того куска, который отвалит ему Сэм Боумонт, он готов не просто любить – обожать Линну. Теперь же, после оглашения помолвки, надо было постараться, чтобы она как можно быстрее забеременела. Это, наверняка, был самый лучший способ ускорить свадьбу. Черт, ему всегда хотелось иметь ребенка. Он включил душ и стал под струю воды, чтобы как следует все обдумать.
Алис Файе, холодная и элегантная, этим знойным утром, завтракая вместе с сыном, начала разворачивать свою компанию.
– Что ты думаешь об этой неожиданной помолвке? Я думаю, что все это просто ужасно.
Паркера вдруг насторожила озабоченность матери.
– С каких это пор тебя стало волновать, что происходит с Линной?
– Я всегда уделяла много внимания дочери Сэма, и если она с Куртом на самом деле заключит брак, среди нас появится новый игрок, к тому же весьма честолюбивый. – Алис Файе протянула руку, чтобы взять ломтик поджаренного хлеба. – Она спит с ним?
Паркер проигнорировал ее вопрос.
– Отец, кажется, уже около недели назад закончил свои обследования. Какая тебе разница, если она его любит?
Чувствуя себя не в своей тарелке, он выпил стаканчик томатного сока. Паркер без чрезмерного энтузиазма отнесся к выбору сестры, но это было дело Линны, а не его, и уж, конечно, та Алис Файе.
Его мать взяла стеклянный кувшин с соком и наполнила сыну стакан.
– И еще тебе следует знать, что ты станешь дядей, – многозначительно произнесла она.
Он осушил второй стакан, и она снова налила ему сока. По всей видимости, мать собиралась прочитать одну из своих лекций на тему денег и ответственности.
– Ну и что здесь такого? – спросил Паркер.
– Я скажу тебе, что здесь такого. Твой отец не будет жить вечно, и если Курт сумеет так же ловко окрутить его, как он это сделал с твоей слепой сводной сестренкой…
– Называй ее сестрой, – машинально перебил он, это была непрекращающаяся борьба между ними, в которой ему изредка удавалось одержать верх.
Сделав паузу, Алис Файе продолжала.
– Все, что потребуется от твоей сестры, это ребенок, и держу пари, он появится у них со скоростью света. Так что хватит увиливать от ответа. Спит она с ним или нет?
– Насколько мне известно, нет. Почему ты ей не доверяешь? Она вовсе не…
– Ну конечно, конечно. А ты все еще встречаешься с этой девочкой Лоуэлл? Как ее зовут?
– Джолин.
– Прелестная девочка. И насколько серьезны ваши отношения?
– Я не собираюсь жениться, если это то, на что ты пытаешься толкнуть меня, подливая томатного сока.
– Не сердитесь на меня, молодой человек. Я пытаюсь только расставить все по местам, и мне совсем непонятно ваше отношение к жизни. Я очень люблю твоего отца, но он, прежде всего, деловой человек, а уж потом семьянин. Деловым людям нужны преемники. И наследники, – добавила она ледяным тоном. – Нужно думать о будущем. Уверяю тебя, дорогой мой, что Курт Байлор уже давно все распланировал, и пока ты сидишь здесь и пытаешься острить, он действует.
Мать встала из-за стола и величавой поступью вышла из внутреннего дворика. Паркер вздохнул. Он недоумевал, как отец выдерживает ее присутствие. Они никогда не спорили, и она неизменно получала то, что хотела. Своему сыну Алис Файе тоже не давала спуска, и ему постоянно приходилось иметь дело с ее железной волей и упрямством. Он потерял счет прислуге, перебывавшей в их доме, так как люди уходили от них один за другим, предпочитая, столкнувшись с его матерью несколько раз, побыстрее умыть руки. По его подсчетам, в течение последних десяти лет от них каждый год уходило, по меньшей мере, пять человек. И кто знает, сколь – ко их было до этого. Когда они с Линной были помоложе, мать эпизодически появлялась в их жизни, наезжая домой лишь для того, чтобы провести операцию по смене прислуги, штат которой нанимался ею для воспитания детей и ухода за ними.
Пока ему не исполнилось двенадцать лет, Линна всегда была громоотводом между ним и его матерью. Но после того, как с ней произошло несчастье, их роли поменялись – он стал защитником своей сестры, единственным человеком, который знал обо всех ее страхах, тщательно скрываемых от остальных.
С тех пор, как он себя помнил, Алис Файе втайне от отца внушала ему, что в недалеком будущем на его плечи ляжет двойная ответственность: во-первых, за семейный капитал, а во-вторых, за судьбу Линны, о которой ему предстояло долго заботиться. По прихоти матери Паркера засунули в специальную школу молодых коммерсантов для подготовки к поступлению в Траксовский университет. Ему, в принципе, было все равно, где учиться, и его жизнь наполнилась монотонным однообразием самых скучных на свете предметов: математики, организации труда, бухгалтерского учета, а также постоянными уколами Алис Файе, стращавшей его вымогательницами и авантюристками, поджидавшими за каждым углом. Все это, в конце концов, чуть не свело на нет его ощущение свободы и чувство уверенности в себе, в своей привлекательности, богатстве и молодости. Вернувшись домой, он завел роман с Джолин Лоуэлл, и роман длился последние два года.
Так как Джолин была дочерью известного доктора Картера Лоуэлла, то она по всем статьям удовлетворяла амбициозным требованиям его матери, считавшей ее вполне подходящей подружкой для сына. Непредвиденный же брак Линны с Куртом неожиданно делал Джолин претенденткой на роль его будущей жены. Должно быть, этот парень Курт не на шутку встревожил Алис Файе.
У Паркера не было совершенно никаких оснований жениться на Джолин. Он чувствовал, что абсолютно не готов к браку, не говоря уже о том, чтобы завести детей. Всю прошлую ночь они занимались любовью, и он не мог представить себе ее в положении. Джолин, с ее дерзкими сосками, аппетитной круглой попочкой и гладким плоским животом, который у беременных безобразно раздувается. Нет, только не Джолин! Да и сама она не впускает его в себя, прежде чем он не натянет презерватив. Думать обо всем этом не доставляло Паркеру особого удовольствия.
Он посмотрел на часы. По утрам Джолин любила поплавать. Ему тоже нравилось залезть вместе с ней в бассейн. Там, в ее доме, он мог спокойно поговорить с посредником Хартфорда, без вмешательства стоящей у него над душой Алис Файе. Он решил, что матери пора привыкать к самостоятельности сына, а ему самому лучше поддержать отца и полностью оправдать его доверие. Итак, он отправляется в бассейн Джолин.
Час спустя, голый, Паркер сидел в кресле на лужайке, возле бассейна Лоуэллов, держа в руке телефонную трубку. Ему нужно было обсудить пару деталей с агентом по продаже недвижимого имущества Хартфорда и, ведя деловой разговор, он не отрывал глаз от вызывающе вздернутых сосков Джолин, которая вздыхала и откидывала назад прилипшие к шее волосы. Они только что занимались любовью прямо в воде, и теперь она всем своим видом выказывала нетерпение побыстрее подняться наверх в приятно-леденящую прохладу ее спальни, где работали вовсю кондиционеры. На улице, действительно, было слишком жарко и душно, несмотря на то, что они совершенно обнаженные сидели в тени пляжных зонтиков.
По радио обещали, что будет гроза, и ему хотелось, чтобы она началась как можно скорее. В последний час стало так трудно дышать от жары, что заниматься любовью где-либо кроме бассейна просто не представлялось возможным – слишком липкими от пота становились тела. Джолин подошла к спинке его кресла и немного постояла за спиной, обхватив руками Паркера за шею, затем обошла сбоку и уселась к нему на колени. В это время агент, порывшись в бумагах, наконец нашел нужную Паркеру информацию и произнес убедительным голосом:
– Что, касается всех остальных претендентов и предлагаемых ими сумм, то окончательными сведениями насчет этого мы будем располагать в сентябре.
Не обращая внимания, что Паркер занят телефонным разговором, Джолин принялась гладить пальцами его живот. Обычно ей не требовалось много времени, чтобы оторвать его от дел, но на этот раз вопрос был слишком важным, и он остановил ее, схватив за руку.
– Прекрасно. Видите ли, земельный участок Хартфорда вплотную прилегает к нашему озеру, поэтому вы должны понять мое желание, во что бы то ни стало заполучить его. Я готов выложить любую сумму.
Покупка собственности Хартфорда была первым серьезным делом, в котором Сэм предоставил ему все полномочия, и Паркер был полон решимости, не разочаровать отца.
– Я буду ждать вашего звонка на следующей неделе.
Он поцеловал пальцы Джолин и, передав ей телефонную трубку, чтобы она положила ее на рычаг, ущипнул за соски. Она моментально отозвалась на призыв, и он с готовностью раздвинул ноги. Больше всего ему нравилось в ней то, что она, казалось, никогда не была удовлетворена, ей все время хотелось секса.
– Ну-ка, посмотрим на твоего малыша. Каждое движение доставляло массу удовольствия, и он почувствовал, как под ее пальцами напряглась его взволнованная, жаждущая ее тела плоть.
– Теперь я вижу, что ты мужчина.
Он дотронулся рукой до низа живота Джолин и, продвинув ладонь еще ниже, стал медленно ласкать ее, доводя до той же степени возбуждения, до которой был доведен сам.
– Да, – пролепетала она, – да.
Они оба встали и прижались друг к другу разгоряченными телами. Его член был твердый, словно камень, когда она натягивала на него презерватив. Потом они вошли в воду…
Глава 7
Обещаю тебе…
– Я знаю, что это сложно, Айрис, но Алан Хартфорд не нуждается в деньгах, и я думаю, наше предложение вполне может его заинтересовать… Хорошо, позвоните мне, когда он даст ответ, – Анни повесила трубку и тяжело вздохнула.
Какая духота! Эти невыносимо жаркие дни вконец ее измучили.
– С таким низким первым взносом нам потребуется поддержка Конгресса, чтобы конкурировать с Боумонтами, – Джей встретил неодобрительный взгляд Анни.
– Я знаю, – добавил он, – нельзя заранее отчаиваться.
Он обнял ее и пошел на кухню.
– В понедельник мой первый рабочий день у Милбрука. Кто знает, может быть, нам повезет, и мне, как имеющему постоянное место работы, удастся получить в банке кредит.
Анни последовала за ним, не думая больше о собственности Хартфорда. Теперь ее мысли были заняты письмом, лежавшим в нижнем ящике тумбочки, на которой стоял телевизор. Рано или поздно оно все равно всплывет наружу. Анни положила в два стакана мороженого и залила мороженое кофе. Ей еще раз захотелось поговорить с Джеем о его решении.
– Ну что ж, дружок, теперь ты в ответе за пять душ. Это слишком большая ответственность для такого молодого парня, как ты. Твоя мама поняла бы тебя, если б ты отказался от такой обузы.
Он остановил ее.
– Давай не будем обсуждать это. Все решено. Маме я дал обещание.
Он придвинулся к ней вместе со стулом.
– Анни, наша армейская часть размещалась в таком месте, где люди были практически нищими. Мужчины и женщины бродили в лохмотьях по округе, их единственной целью было накормить детей. И знаешь, что я понял? Я понял, что жизнь ничего не должна мне. И только от меня зависит сумею ли я в ней чего-либо добиться.
Он нетерпеливо встал из-за стола и, подойдя к окну, выглянул на улицу.
– Кроме того, нельзя нарушать данное тобой слово. Ты ведь тоже такая. Если бы я оставил Тома и Стефа жить по чужим углам ради того, чтобы самому поступить на юридический факультет, я бы просто презирал себя. Ненавидел бы. Я даже думать об этом не хочу. Они моя семья. Ты, и Чарли, и Данни, и тетя Джесс – все мы одна семья, и это самое главное,
Он снова сел за стол и стал с наслаждением потягивать холодный кофе с мороженым,
– Что ты думаешь по этому поводу? У тебя есть какие-нибудь другие соображения?
– Никаких, милый. Сколько лет я ждала этого, и так часто думала обо всем. Мы должны быть вместе. Теперь все бумаги готовы. Да, нам нужно свое гнездо, свой дом.
– Знаешь, если не получится купить этот, мы обязательно найдем другой.
– Ты уже рассказал о своих планах Джолин? – спросила Анни, внимательно глядя на него. – По-моему, она не придет в особый восторг от того, что ты будешь жить вместе со своими братьями и сестрами.
– Мнение Джолин не имеет никакого значения, Анни. Я просто не собираюсь больше ей что-либо предлагать. У меня к ней теперь совершенно другое отношение. Она обещала ждать меня и не дождалась. И я не хочу снова впускать ее в свою жизнь. Хватит с меня потерь и разочарований.
Анни вполне была удовлетворена его ответом. Что ж, так и должно быть. Однако, одно она знала наверняка: письмо в тумбочке будет для него настоящей потерей. В данный момент на первом плане у парня была семья. Письмо же могло пока подождать. Он страшно расстроится, когда узнает, что там написано. Если существует на свете справедливость, Алан Хартфорд, по крайней мере, рассмотрит их предложение. Она поднялась со стула, чтобы приготовить свежий кофе.
Несмотря на решительный настрой Джея по отношению к Джолин, упоминание ее имени заставило его вернуться в прошлое. С того момента, как Джим Спренгстен, его отец, узнал о смерти мамы, он сразу же сник и стал потихоньку отходить от семьи. Джей не мог понять, то ли он сам был в то время слишком мал и слишком сильно переживал, что не заметил, почему отец постепенно уходит из их жизни, то ли причина его исчезновения не имела никаких видимых проявлений. Оглядываясь назад, Джей решил, что дело было и в том, и в другом.
После похорон мамы забота обо всех остальных детях легла на него и Анни: они ходили за покупками, готовили еду, отправляли детей в школу. С ней и братьями и сестрами он делил свое горе, но не с отцом – отец был вне пределов досягаемости,
Отношение к нему Джолин как-то изменилось, когда отец оставил их. Тогда он не задумывался над этим, Но с тех пор прошло достаточно многой времени, чтобы как следует обо всем поразмыслить, даже, пожалуй, слишком много времени. Он был так подавлен пустотой, образовавшейся после ухода родителей, что половину из тех часов, которые проводил с Джолин, находился в какой-то прострации, не в состоянии сосредоточить свое внимание ни на ней, ни на их будущем. Он был слишком угнетен, даже для того, чтобы заниматься любовью.
За столом возникло сразу два пустых места, не было больше обоих родителей, не было их лиц, не было голосов. Нельзя словами передать ту тоску, которую он ощущал, лишившись сразу отца и матери. А еще были месяцы постоянных поисков отца, поисков его лица в толпе, споров с полицейскими, утверждавшими, что он уехал из города, месяцы мучительной борьбы со страхом, вдруг с ним что-нибудь случилось. Бесконечно тянулось время. У Джея вошло в привычку рассматривать людей, выискивая похожих на отца мужчин. Он бросался за каждым человеком возраста и телосложения отца. Джей с надеждой обходил все строительные площадки в своем городе и в других городах, куда бы ни забрасывала его жизнь. И до сегодняшнего дня он ловил себя на том, что бессознательно продолжает поиски.
Через одиннадцать недель после исчезновения отца полиция известила, что их семейный автомобиль обнаружен в Чикаго. Его продавал человек по описанию очень похожий на отца. Спустя несколько недель по почте им пришли документы на старенький грузовик и чек на сумму в две тысячи долларов. Не было ни письма, ни записки, объясняющей, где сам отец и что с ним. Только марка на конверте, проштампованная в Чикаго.
Содержание этого послания было совершенно ясно: Джим Спренгстен не собирался возвращаться. В конце концов, они с тетей Джессикой произвели инвентаризацию семейного имущества и подсчитали наличные деньги. Чистый годовой доход, включая вырученное за продажу всех ненужных вещей, составил немногим более четырех тысяч долларов. И еще у них был грузовик.
На похороны матери ушла вся небольшая сумма, на которую была застрахована семья. У них сразу же появились долги, и деньги очень скоро иссякли. В семнадцать лет он еще не мог зарабатывать столько, чтобы хватало ему самому на жизнь, не говоря уже о еще четырех ртах. Он был вынужден признать, что не в состоянии содержать семью.
Пришлось искать какой-то выход. Они были за чертой бедности. Решено было отдать мальчиков в чужие семьи, где они, помогая по хозяйству, зарабатывали бы себе на хлеб. Он знал, что это только временная мера. После долгих и мучительных раздумий о судьбе близких, после бесчисленных чашек кофе, выпитых на кухне Анни, Джей решил пойти в армию, там закончить свое образование и демобилизоваться спустя четыре года, имея в руках специальность. Его братья в это время должны были жить «по углам», ходить в школу и, если с ним что-либо случится, принять впоследствии на себя ответственность за семью. Девочек забирала тетя Джессика.
Последнюю ночь перед отъездом он провел вместе с Джолин. Вторая была восхитительная, незабываемая ночь. Потом он сел в поезд и уехал. За первые два месяца она написала ему лишь один раз, еще через три месяца пришло второе письмо, а потом было долгое-долгое молчание. В начале второго года службы, перед тем, как отбыть за границу, он получил короткий отпуск. Целых два часа прождал он ее тогда, прежде чем она вернулась с какого-то свидания. Джей как-то сразу повзрослел за то лето.
Они поехали с ней в мотель, но для него эта встреча стала не более, чем физическим расслаблением, каким-то раздраженным сексом вперемешку с болью разочарования и постоянным поглядыванием на часы. Но хуже всего было то, что эта близость не принесла ему долгожданной радости и не дала никаких надежд на будущее. Джолин отвезла его в аэропорт в своем новеньком автомобиле с откидным верхом и обещала, что будет его ждать и что обязательно он застанет ее дома, когда приедет в следующий раз, нужно только предупредить.
Когда он целовал Джолин на прощание, он уже знал, что все кончено. С того времени она не писала ему, и Джей совершенно не был удивлен, когда через несколько месяцев получил от Томми письмо, в котором брат сообщал, что Джолин встречается с Боумонтом. Уже давным-давно он получил этот удар, и это была еще одна потеря после отца слишком жарко сидеть и копаться в прошлом. Джей встал и пошел прогуляться.
Джордж не ответил на его кивок, и Стефен заметил, что лицо кузнеца исказилось от боли. Он вошел в сарай и перебросил рубашку через перегородку стойла, но тотчас же снял ее, так как бельгийский годовалый мерин по кличке Гондольф протянул к ней шею, чтобы испробовать на зуб. Этот черный мерин, бывший уже больше любого взрослого жеребца, имел привычку кусать все, что ему не нравилось.
– Не забудь, – сквозь стиснутые зубы пробормотал Джордж, – Линна Боумонт приведет свою кобылу. Она потеряла подкову. Подкуешь. Больше ничего не делай.
Он на секунду замолчал, надеясь, что боль в зубе стихнет.
– Она слепая, поэтому ничего тут не трогай. Если что-нибудь сдвинешь, она может зацепиться. Смотри, не поставь ей что-нибудь поперек дороги.
Джордж собирался на прием к ненавистному зубному врачу, оставляя за себя Стефена. В кузне был страшный беспорядок, и Стефен уже несколько раз спорил с кузнецом, пытаясь убедить его хотя бы снять свисавшую с карниза упряжь. Но Джордж недвусмысленно предупредил, чтобы он ни к чему не прикасался.
С улицы послышалось металлическое постукивание копыт по выложенной камнем дороге. Стефен выглянул из кузни и увидел ехавшую верхом на неоседланной лошади молодую женщину двадцати с небольшим лет в потертых голубых джинсах и ярко-желтой футболке. Ее старая, но еще довольно резвая кобыла была хорошо вычищена. Подъехав к сараю Джорджа, женщина остановилась. Даже без косметики она выглядела очень миловидной. У нее было чудесное стройное тело, и Стефен почувствовал, как при ее виде его охватило волнение.
Он надел на себя рубашку и, стараясь не таращить на нее глаза, сказал:
– Линна? Я Стефен. Джордж пошел к зубному врачу. Он сказал, ваша лошадь потеряла подкову.
Линна уверенно соскользнула со спины кобылы на тротуар.
– Как жарко, я с трудом доехала. Старая лошадь стояла, настороженно поводя ушами, и покорно повиновалась, когда Линна приподняла ее левую переднюю ногу и пальцем провела по краю копыта, объясняя, в чем проблема. Стрелка была чистой. Единственное, что ему оставалось сделать – это просто набить новую подкову.
Девушка взяла лошадь под уздцы и уверенно ввела ее в кузницу, машинально наклонив голову под свисавшей над дверью упряжью. Стефен, приготовившись вести Линну за руку, с изумлением смотрел, как она ставит кобылу на место и как бесстрашно гладит по холке черного бельгийца.
Она стояла рядом с Большухой, пытаясь представить себе этого парня, Стефена. Не было сомнений, Джордж предупредил его о том, что она слепая. Как плохо. Линна не любила, когда люди узнавали о слепоте прежде, чем ее видели. В кузне пахло хорошо смазанной сбруей, сухой соломой и свежим навозом. Она молча слушала, как по металлической подкове однообразно стучит молоток. Но вскоре любопытство одержало верх.
– Вы студент?
– Еще и подручный. У нашей семьи есть свое дело.
– Правда? – она никогда не слышала о его семье. – А что вы делаете? Занимаетесь ремонтом?
