Текст книги "Убийство на Вулкане"
Автор книги: Джин Лорра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 8
Даниэль Корриган вздрогнул и проснулся. У него сработал привычный рефлекс врача, который заставил стряхнуть сон, чтобы тот уступил место ясности мысли. С чувством вины Даниэль бросил взгляд на хронометр. Уже середина утра! Он пропустил три назначенных встречи! А ведь ему нужно работать и за Сорела…
В холле перед офисом не было пациентов, только одна ТСел сидела за своим столом и составляла график приема больных для него и Сорела. Т Сел приподняла голову, когда Даниэль вошел. Ввела его в курс дела.
– Сорел в лечебном трансе, поправляется. С двумя другими больными в стазокамерах все в порядке. Сегодня вашими пациентами занимаются ТПар и МБенга. ТПар попросила подать вам чай из тхериса и сообщить ей о вашем прибытии.
Корриган знал, что лучше не спорить. Он допивал чай, когда пришла целительница. Она отвела его в офис и дотронулась до его лица. Это было холодное и беспристрастное касание мыслями, как было до вчерашней ночи. С большим трудом ему удалось выдержать его, это касание.
– Похоже, для тебя все прошло безвредно, Даниэль, но я не хочу, чтобы ты сегодня работал. Если хочешь, можешь опять лечь спать и пусть тебе станет легче от сознания, что каким бы болезненным мелдинг не был для тебя, ты спас жизнь Сорелу.
– Это совсем не было больно, – возразил Корриган. – Раньше я ничего подобного не чувствовал.
– Сорел принял тебя как члена семьи. Я и надеялась, что так будет, но не думала, что ты почувствуешь перемену в мелдинге. Когда в него вошла я, ты, по-моему, испытывал дискомфорт. – Т Пар умолкла, внезапно догадавшись:
– Видно, такой была твоя реакция на мое непрошенное вмешательство. Прости меня, Даниэль. Мне не следовало так быстро прекращать сеанс.
– Со мной все в норме. Как ребята… гм, дети Сорела?
– Они утешали отца, разделяя его горе, и теперь отдыхают. Отдохни и ты.
– Я уже достаточно отдохнул, – не соглашался Корриган. – Сейчас мне нужен душ и немного кофе, потом хочу посмотреть технический отчет об аварии в стазокамере.
– Даниэль… – осуждающе начала ТПар.
– Сегодня с пациентами я не работаю и могу отдохнуть, но я должен удовлетворить свое любопытство и узнать, что же все-таки случилось прошлой ночью.
Любопытство было единственной из всех эмоций, которую вулканцы допускали в проявлении чувств и даже поощряли.
– Понимаю, – сказала ТПар, – Только не переутомись, Даниэль.
Он принял душ и побрился. Акустический аппарат быстро почистил одежду Корригана. Даниэль снова надел се, чувствуя себя теперь свежее. У него в офисе стояла кофеварка. Скоро он сидел, попивая ароматный кофе, и изучал отчеты на компьютере. Они ему ни о чем не говорили. Корриган хмурился, нажимал кнопки и снова хмурился. Не проявлялось никаких признаков сбоя аппаратуры… но женщина умерла.
Чем больше он концентрировал свое внимание на цифрах, тем меньше видел. Борясь с раздражением, он вызвал инженерный сектор клиники. На экране мгновенно появился начальник сектора Сторн.
– Я ждал твоего вызова, Даниэль. Мои люди провели всю ночь в поисках неисправности и до сих пор этим занимаются. До настоящего момента причина отключения питания неизвестна.
Вулканец говорил спокойно, но Корриган заметил на его лице следы разочарования и волнения, что внешне проявлялось глубокими складками морщин. Вулканцы с раннего детства учились искусству концентрироваться, но концентрация без результата могла повредить любому разумному существу.
– Пожалуйста, продолжайте работать, – попросил Корриган, – и свяжитесь со мной, если удастся что-то выяснить. Тем временем две другие стазокамеры…
– Контролируются визуально мониторами, а также компьютерами, заверил Сторн. – Мы будем осуществлять двойной контроль до тех пор, пока не найдем причину неисправности.
– Благодарю тебя, – угрюмо сказал Корриган и отключил связь.
Как бы там ни было, к черту вулканское хладнокровие! Сейчас он был бы рад любому предлогу, чтобы наорать на кого-нибудь. Он пошел к двери, соединяющий его офис с офисом Сорела, чтобы посмотреть на партнера, лежащего в трансе. Целитель был бледным, взгляд его – бессмысленным, что считалось нормальным для транса, как и сигналы жизни на мониторе, показывающие биение сердца и дыхание, намного ниже нормы. В данный момент Корриган ничем не помог бы Сорелу, он чувствовал себя брошенным на произвол судьбы, предпринимал действия, но куда бы ни ткнулся, везде его ждало разочарование. Корриган вернулся к себе и увидел вошедшую вслед за ним ТСел.
– Сотон и ТМир хотели бы поговорить с вами, если…
– Впусти их, ТСел.
Когда сын и дочь Сорела уселись по другую сторону письменного стола, Корриган только и сказал им:
– У меня нет ответа для вас. До настоящего времени не удалось отыскать причину перебоя в подаче электроэнергии в стазокамеру вашей матери.
– Мы пришли не для того, чтобы задавать вопросы, Даниэль, – сказал Сотон. Сын Сорела был точной копией отца в молодости, не считая, пожалуй, теплых выразительных глаз, унаследованных им от матери.
– Даниэль, мы явились поблагодарить тебя, – сказала ТМир.
Это был голос не ребенка, а взрослого человека, и Корриган пристально посмотрел на нее. Внешне она выглядела такой же юной, как и семь лет назад, когда улетела с Вулкана, чтобы изучить ксенобиологию. Ее контакт с другими культурами в определенной степени сделал ее более загадочной. Нет, это слово совсем не подходило для се описания…
Корриган прекратил поиски подходящего выражения и принял благодарность двух молодых людей, выросших у него на глазах. Когда Корриган прибыл на Вулкан, Сотону исполнилось десять лет, а ТМир только родилась. Для них он не был посторонним или чужаком, иначе его отторгнули бы во время мелдинга, да и без него Корригану известно, что его считали своим.
– Ты спас жизнь отца, – сказал Сотон. – Даниэль, ты и раньше был для нас братом отца, но таким, как вчера, ты еще никогда не был. ТПар не следовало выводить тебя так быстро из мелдинга.
– Конечно, – согласилась ТМир. – Мы не могли остановить се, поскольку отец нуждался в нашем внимании, но мы чувствовали твою боль, Даниэль, ведь отец принял тебя, а не Т Пар…
– Нет, ТМир, – поправил ее Корриган. ТПар всего лишь хотелось освободить меня, как ей казалось, от болезненных ощущений. Именно она настояла, чтобы я попробовал войти в мелдинг с Сорелом, когда самой ей этого сделать не удалось. Вы не должны обвинять ее в проявлении отрицательных эмоций, она ведь действовала как целительница, ради блага своего пациента.
– Прости меня, Даниэль, – сказала ТМир и опустила глаза, словно ее укорял отец. Подняв голову, она обеспокоенно заметила:
– Я за тебя переживаю.
Брат ТМир удивленно поднял брови, но только и нашелся, что сказать:
– Я тоже за тебя переживаю. Теперь, когда отец поправляется, думаю, что Т Пар уже…
– Да, она обследовала меня, как только я проснулся, но вы сами можете убедиться, что на меня не оказали воздействия никакие необычайные эффекты, Сотон.
Сын Сорела заканчивал практику целителя. Менее чем через год он на другой стороне планеты соединится со своей подругой, с которой связался узами, и займется частной практикой целителя в маленьком поселении – не как отец, занимавшийся исследованиями в Академии.
– Не так часто появляется возможность обследования землян, – заметил Сотон, и это было сущей правдой. Земляне, жившие в Шикаре, как правило, приходили к Корригану или другим докторам землянам, и Даниэль прекрасно понимал, что Сотону хотелось осмотреть его самому, как Даниэль проделал то же с его отцом утром.
Корриган собрался с силами и приготовился к касанию своего сознания.
Ему не стоило напрягаться. Едва Сотон дотронулся ладонью до его лица, Корриган почувствовал, как по телу разливается приятное тепло, вызывая ощущение родственности. Оно было таким же, как и во время мелдинга с Сорелом – целительное касание, подавляющее отрицательные эмоции и смягчающие печаль и грусть, – Спасибо тебе, – прошептал Корриган, когда Сотон так же плавно вышел из мелдинга, как и вошел в него.
ТМир с любопытством взглянула на брата.
– Может быть, и мне следовало стать целительницей.
Корриган даже не знал, что ответить на слова ТМир. По результатам успеваемости она за время учебы получала хвалебные отзывы, а в письмах домой взахлеб рассказывала о своих успехах. Сотон бросил на ТМир взгляд, который Корриган не смог истолковать, и затем обратился к нему:
– Завтра у нас день скорби по матери. Даниэль, ты не смог бы присутствовать в качестве брата отца?
– Считаю это большой честью для себя, но вы должны объяснить, что мне нужно будет делать.
– Я растолкую тебе, – предложила ТМир. – Мы поговорим завтра перед церемонией.
Молодые люди ушли, Корриган вернулся в кабинет, чтобы продолжить изучение технических отчетов. Где-то среди цифр должен скрываться ответ на вопрос: почему две системы подачи энергии в стазокамеру отказали одновременно без предупреждения? Почему это случилось?
Глава 9
Джеймса Т. Кирка разбудил бой больших старинных часов. Ему снилось, как он навещал на ферме отца. Дело было в июле, жара стояла невыносимая, и он с братом Сэмом собирался на пруд ловить рыбу – в этом было их спасение от зноя.
Кирк открыл глаза. Сон растаял. Ветви яблони не давали даже рассеянной тени в комнату, где он находился. Беспощадное солнце пустыни отражало лучи от стен, заставляя на мгновение прищуриться. Кирку предоставили комнату Спока, а Маккой расположился в комнате для гостей.
Дом значительно отличался от того, каким его представлял себе Кирк, и где, по его мнению, провел детство Спок. Кирк ожидал увидеть старинную и без каких-либо украшений «среду обитания» или похожую на крепость резиденцию предков. Вместо этого он с друзьями оказался на окраине Шикара в доме, рассчитанном на одну семью. Архитектура его была самой простой, такие дома сплошь и рядом встречались в просторах Галактики. В отдельных местах жилья имелись изгибы – там, где у землян был угол, и наоборот. Обстановка внутри, однако, была уникальной и создавала уют. Она состояла из комбинации мебели Вулкана и фамильного гарнитура Аманды. Из всех предметов выделялись потертые со временем часы из темного орехового дерева. Они стояли в коридоре, их маятник величественно качался из стороны в сторону.
Ни время, показываемое часами, ни фазы луны в нижней части циферблата не имели ничего общего с отсчетом времени на Вулкане и тем более с Луной, которой у планеты не было – так, по крайней мере, считал Кирк.
– Надеюсь, бой часов не будет тебе мешать, говорил Сарек, показывая Кирку и Маккою их комнаты, – Аманда меня простит, если я остановлю их.
– А откуда она узнает? – поинтересовался Маккой. – Они ведь но показывают вулканское время.
– А вот и показывают, – не согласился Сарек. – Когда моя жена впервые прибыла на Вулкан, она настраивала часы, пока полночь и полдень на них не стали соответствовать такому же периоду суток на Вулкане. Остальное время на часах для нас не имеет никакого значения.
– Только не для мамы, – вмешался Спок, – и не для меня. Помнишь, отец, как ты остановил часы, когда я был маленьким, потому что я ориентировался по их бою, а свое чувство времени не развивал?
Кирк заметил, как отец с сыном обменялись взглядами, в которых мимолетом отразились общие воспоминания о прошлом.
– Мне не следовало беспокоиться. Однако я тогда опасался, что ты не сможешь приобрести навыки вулканцев, Спок промолчал. Кирк догадался, что он боялся сказать что-нибудь не то. Сарек проявил радушную гостеприимность, принимая их как родственников, не проявляя своего вспыльчивого характера. Кирку однажды довелось воочию увидеть, как его буйный нрав вырвался наружу, и одного раза было достаточно. Тогда, на «Энтерпрайзе», Сарек в порыве гнева ударил упрямого посла с Телларита о стену комнаты для приемов официальных представителей.
Потихоньку Кирк прошелся по дому. Дверь комнаты Маккоя все еще была закрыта. Из кухни доносился ароматный запах кофе, но пока Кирк добрался туда, никого не застал. Свежесваренный кофе еще дымился на стойке рядом с графином сине-зеленого сока. Будучи уверенным, что ни Сарек, ни Спок не выставят землянам что-нибудь вредное для здоровья, Кирк налил на пробу маленький стаканчик. Вкус был острым и напоминал что-то среднее между ананасом и клюквой. Допив сок, он налил себе чашечку кофе и подошел к окну, чтобы рассмотреть сад. От палящего солнца растения завяли и высохли.
Кирк знал, что достаточно их немного полить водой и они вернутся к жизни, как любые растения галактических пустынь. Кирк насладился кофе и собрался было отойти от окна, но в поле его зрения попала оранжерея, расположенная в дальнем конце сада. Там он заметил какие-то движения. Открыл дверь, ведущую в сад, и его сразу же обдало жаром, как из духовки. Кирк хотел даже вернуться, но любопытство взяло верх, и он направился по тропинке.
В оранжерее царила приятная прохлада.
– Доброе утро, капитан Кирк, – поздоровался Сарек.
– Называй меня Джимом, – предложил Кирк. – Я не на службе.
Глаза Кирка привыкли к полумраку тени после ослепительного солнца. В глубине стеклянной оранжереи виднелись карликовые фруктовые деревья: яблони, апельсины и персики. Еще там росли несколько кустов помидоров, перцев, лук, фасоль – всего понемножку, но в большом разнообразии. В кадке цветущая земляника уже красовалась созревшими плодами.
– Вот это да! Похоже на маленький кусочек Земли, – восхищенно произнес Кирк, глубоко вдыхая влажный, насыщенный кислородом воздух.
– А оно так и есть, – подтвердил Сарек. – Много лет назад мы доставили с Земли почву, семена, черенки. Сделано это было для того, чтобы Аманда и другие земляне, жившие тогда на Вулкане, могли получать пищу с микроэлементами для поддержания здоровья. Сейчас на Вулкане так много землян, что открыто даже коммерческое заведение, выращивающее земные овощи и фрукты, но моя жена любит собирать все необходимое из собственного сада.
«Тебе, как и твоему сыну, очень нравится возиться с такими вещами», подумал Кирк, глядя, как умело Сарек подвязывает помидоры.
– Где ты берешь воду в это время года?
– Шикар построен на артезианских колодцах, – объяснил Сарек. – За счет солнечной энергии вода подастся в любую часть города. Мы не поливаем сады под открытым небом при низком уровне грунтовых вод, но для маленькой оранжереи подходящая вода находится – после повторной переработки, конечно. Это может быть очищенная и отфильтрованная вода из душа.
– Из душа? – воскликнул Кирк, чуть не подпрыгнув от радости. Водяной душ был роскошью, которую Кирк не думал не гадал найти на Вулкане. Ванная, находившаяся между комнатами его и Маккоя, была оборудована акустическим душем, как на борту звездолета.
– Многие земляне предпочитают водяной душ акустическому, – поделился своими наблюдениями Сарек. – Когда в оранжерее устанавливали водопроводную систему, провели воду и в душ Аманды. Если тебе и доктору Маккою захочется воспользоваться им…
– Уверен, ты прекрасно изучил землян и понимаешь, что мы с огромной радостью примем твое предложение! – чуть ли не выкрикнул Кирк. – На борту звездного корабля водяной душ разрешается в исключительных случаях.
Кирк с интересом смотрел на земные растения.
– Здесь все такое живое по сравнению с тем, что я видел снаружи.
– На Вулкане вегетационный период заканчивается с приходом летней жары. Перед вашим отъездом пойдут дожди, и ты увидишь, как оживет сад.
Сейчас хорошо себя чувствуют только плотоядные растения пустыни – в период засухи они ловят животных, ослабленных обезвоживанием.
В отличие от гидропонических садов на «Энтерпрайзе», в оранжерее Сарека не было декоративных растений.
– Тут нет моста для роз, – заметил Кирк.
– Их выращивают в небольшом количестве в коммерческих оранжереях.
Аманда обрадовалась, увидев их снова. Но… после того, как их срезают с куста, они здесь погибают. По этой причине жена не выращивает и не покупает их.
– В этом проявляется уважение вулканцев к жизни, – предположил Кирк.
– И землян тоже, – добавил Сарек. – Моя жена отреклась от привычек человека Земли. У тебя не было времени с ней познакомиться. Не сомневаюсь, она будет довольна, когда увидит тебя и Маккоя. Она ждет и Спока, естественно.
– Кстати, – полюбопытствовал Кирк. – Мне известно, что вулканцы считают беспокойство напрасной тратой энергии…
– Это сказал мой сын?
– Он как-то предложил, чтобы одному из наших молодых офицеров удалили адренальные гланды, – сказал Кирк.
У Сарека в удивлении приподнялись брови, и Кирк скрыл улыбку; настолько выражением лица Сарек стал похож на Спока, – Беспокойство – невыгодное чувство. Озабоченность не может подстраховать каждого в случае прогнозируемых и непредвиденных чрезвычайных обстоятельств. Спок прибыл сюда позаботиться о своей матери и обо мне. У нас нет теперь с ним разногласий, Джим.
– Знаю и очень рад этому.
– Но желаешь присоединиться сегодня к нам проанализировать отчет по неполадкам в энергоблоке?
– Да, мне хотелось бы посмотреть этот отчет. Жаль, что Скотти здесь нет. Не то, чтобы я не доверял вашим инженерам, просто я не знаю их так хорошо, как мистера Скотта.
– Кроме того, наши инженеры – вулканцы, – добавил Сарек. – Они тщательно изучат всю логическую цепочку возможной неисправности, но… не дадут вмешаться интуиции.
В Академии Кирк чувствовал себя совершенно лишним человеком. Маккою было интересно изучить возможности стазолечения с медицинской точки зрения. Спок и Сарек засели за терминал компьютера, а Кирку ничего не оставалось, как безучастно все это созерцать, в то время, когда чесались руки – так ему хотелось поработать.
Даниэль Корриган выглядел бледным, глаза его немного воспалились. Ему не терпелось ознакомить Маккоя с клиникой.
– ТПар мне не разрешила работать сегодня, я свободен, и готов показать тебе наши владения.
– В первую очередь я взглянул бы на Ремингтона, – выразил желание Маккой, – и на Аманду тоже, если не возражаешь. Она не моя пациентка, но мне подруга и мать близкого друга.
– Не надо ничего объяснять, Леонард, – сказал Корриган, по вулканской традиции называя его по имени.
Прежде чем оба врача ушли, Корриган обратился к вулканцам;
– Сорел побудет в изоляции до завтрашнего прощания с ТЗан. Похороны назначены на полдень. Ты член семьи, Сарек…
– Мы будем там, – пообещал Сарек, – чтобы почтить память леди ТЗан.
Когда Корриган и Маккой удалились, Кирк стал наблюдать, как Спок и Сарек слаженно «играют», усевшись за консоль компьютера. Они одновременно хмурились при появлении новых данных, в которых отсутствовала искомая информация. Через полчаса они уже вышли за пределы компьютерных символов Вселенной и набирали диаграммы с подписями па языке, показавшемся Кирку похожим на греческий, ему понятны были лишь самые распространенные символы, из чего Кирк сделал вывод, что язык вулканский.
Он подумывал пойти прогуляться, по страшился испепеляющей жары, и как раз в этот момент в офис Сарека вошла женщина. Она была утонченной красоты – именно того типа, что заставлял сердце Кирка биться учащенней. Блондинка невысокого роста с нежным невинным лицом, на котором выделялись огромные голубые глаза. Летняя одежда, хотя и закрывала ее тело от шеи до колен, не могла утаить совершенных линий фигуры. Женщина двигалась уверенно, что говорило о се частом пребывании в офисе. Она подошла к рабочему столу и выложила па него кипу кассет. Бросив взгляд на двух вулканцев, настолько погруженных в работу, что они не заметили ее прихода, женщина одарила улыбкой Кирка.
– Яблочко от яблони недалеко падает. Насколько я понимаю, это сын Сарека, не так ли?
– Да, а я Джеймс Т. Кирк.
– Капитан «Энтерпрайза». Рада познакомиться с вами. Я ассистентка Сарека, Элейна Миллер.
Ассистентка Сарека – это могло означать лишь то, что, кроме прелестной внешности, у нее еще и умная голова. Сердце Кирка застучало сильнее. Он нашел, что со своим высоким интеллектом она выглядела воистину неотразимой, не говоря уж о том, что могла добиться всего чего бы не пожелала, мигнув. голубыми глазами. Подумать только! ВАкадемии наук Вулкана ее чары не оказывали на невозмутимых вулканцев никакого воздействия: Элейна даже не моргнула Кирку. После единственной улыбки, которая сразу исчезла, ее лицо выражало полное самообладание. Серьезная, она подошла к терминалу компьютера.
– Извини мена, Сарек, можно отвлечь тебя на минутку?
– Конечно, – ответил отец Спока и представил Элейне сына.
Она слегка кивнула головой в знак приветствия и спросила:
– Мне нужно забирать задания студентов для проверки на терминале в моей комнате, Сарек?
– Нет, ты можешь заняться этим и здесь. На нашем терминале нет нужной информации, и мы сейчас направимся поближе к источнику.
– Джим, – сказал Спок, – мы собираемся проверить мониторы в стазокамерах. Технический сектор не смог обнаружить, причину неисправности, но…
– Но вы можете обнаружить то, что они пропустили. Я подойду к вам чуть позже.
Когда они ушли, освободив компьютер, Элейна села за терминал и начала работать в режиме просмотра. Кирк решил продолжить разговор.
– Как насчет ленча, прежде чем вы приступите к работе?
Она подняла голову и снова улыбнулась.
– Как бы я этого хотела, капитан, но преподавание в классе Сарека оторвало меня от собственных занятий. Я с удовольствием послушала бы о ваших приключениях в Звездном Флоте. Возможно, мы выберем для этого время перед вашим отъездом с Вулкана.
Она не назвала, однако, конкретное время встречи. Кирк понял, что таким образом его просто отшили. Подобные отказы он получал довольно часто, так что они не затрагивали его самолюбия… Вот и сейчас он вышел из офиса Сарека, чувствуя лишь сожаление: Элейна Миллер была самой привлекательной штучкой из всех, которые ему довелось увидеть на Вулкане.
Комплекс Академии был необозримых размеров, но направления движения по нему хорошо отметили на разных языках. Кирк быстро нашел дорогу к клинике и вскоре увидел Спока и Сарека с другим вулканцем по имени Сторн.
Они внимательно изучали внутренности компьютера размером со стену, панели с которого стояли рядом.
– Эти мониторы не зарегистрировали колебаний в подаче энергии, говорил Сторн, – и тем не менее, стазокамера была обесточена. Такого не может быть, ведь существует множество предохранительных цепей.
– Да, это видно по схеме. – Если мы не найдем причину неисправности, нельзя гарантировать, что не повторится то же, – заключил Сарек.
«И твоя жена будет в опасности, и член моего экипажа, – подумал Кирк.
– Черт, как жаль, что здесь нет Скотта!»
