Текст книги "Закат Техномагов: Взывая к Свету"

Автор книги: Джин Кавелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Это наследие Вирден. Я считал, что ты готов и позволил тебе добраться до этих знаний. Скрытность была необходима. Я верил, что ты – единственный, кто сможет спасти нас. Я до сих пор в это верю.

Элизар отвернулся от Келла, ладонь, прижатая к стене, сжалась в кулак.

– Тогда зачем же ты пришел сюда? Почему вынуждаешь меня убить тебя?

Келл провел указательным пальцем по седой бородке:

– Потому что, если я ошибся, и ты действительно предал нас, то я хочу умереть. А если я прав, и ты пытаешься спасти нас, тогда я пожертвую жизнью для того, чтобы у Теней появилось неоспоримое доказательство твоей преданности им. Тогда они поделятся с тобой информацией, необходимой для нашего спасения. Информацию, обладая которой, мы сможем сразиться с Тенями и победить их.

Элизар снова взглянул на Келла:

– Я не предавал магов. Я пытаюсь спасти их. Но я не хочу спасать их ценой твоей жизни. Только не сейчас, когда я знаю правду. Как ты мог прийти сюда, вынудить меня убить тебя, сделав так, чтобы я был в ответе за твою смерть? И как маги выживут без тебя?

– Я уже покинул Круг. Им придется выживать без меня.

Келл, которого пытали, выглядел очень спокойным, а Элизар, напротив, все больше нервничал.

– Покинул Круг?

– Мое желание сохранить тайну стоило жизни Бурелл и Изабель. Это я пошел на отчаянный гамбит, но заплатили за это они. Остался ли хоть один шанс на успех? Если нет, то есть третья возможность: вдвоем, возможно, мы сумеем сбежать с этого корабля тьмы, или умрем при попытке побега, но таким образом наши способности не будут использованы во зло.

Элизар слегка сжал ладонь, его большой палец принялся описывать круги, касаясь кончиков остальных четырех, выдавая его нервозность.

– Я верю, что есть такой шанс. Они больше доверяют мне с тех пор как… как умерла Изабель. Но я до сих пор не знаю всего, что мне необходимо знать.

– Что же ты узнал?

– Я узнал, как устроены их корабли и некоторые другие устройства. Я знаю о нескольких их тайных союзниках. Но мне нужно время, – Элизар присел перед Келлом. – Расскажи мне о планах магов.

– Мне ничего не известно об их планах. Я ушел после возвращения Галена и с тех пор не виделся с ними.

– Ты, должно быть, наблюдал за ними. Ты же наблюдаешь за всем.

– Уже нет.

– Ты же их знаешь. Ты знаешь, что они решат еще до того, как они принимают решение. Ты же столько раз говорил это в прошлом.

– Никто не может с уверенностью предсказать действия другого.

Элизар вскочил на ноги, принялся быстро ходить по кругу:

– У тебя до сих пор есть секреты от меня! Ты думаешь, я идиот? Ты хочешь узнать, что мне известно и ни чем не поделиться в ответ. Ты не веришь мне?

Элизар остановился, и они молча сверлили друг друга глазами. Потом, наконец, Келл заговорил. Его голосу вернулась прежняя звучность:

– Ты пытаешься манипулировать мной, как чужаком. Выгоняешь остальных в соседнюю комнату, чтобы мы могли поговорить «наедине». Я признался, что манипулировал тобой, и ты притворяешься, будто у тебя нет дурных намерений, надеясь, что сможешь убедить меня.

– Ты хорошо меня выучил. И как, по-твоему, я должен доверять тебе, после всех твоих секретов, после всей той лжи?

Отточенным жестом Келл направил на Элизара два пальца:

– А как должен я доверять тебе? Ты же убил одного из нас.

– Какая наглость с твоей стороны говорить мне такое! Невероятная самонадеянность!

Элизар рубанул воздух рукой.

– Ты привел меня на эту дорогу. И это ты послал Галена и Изабель. Ты манипулировал нами! Из-за тебя ее кровь на моих руках! У меня не было выбора. Был только один шанс обмануть их: если бы только Изабель согласилась притвориться, что присоединится к ним, как я это сделал. Я убедил их пощадить Галена.

Келл устало вздохнул:

– Убивая ради них, ты не притворялся, на чьей ты стороне. Есть рубеж, за которым реальность и игра становятся неотличимыми друг от друга. Убив Изабель, ты перешагнул этот рубеж.

– Но только так можно спасти магов. Мы должны выведать секреты Теней. Ты сам это говорил.

– Возможно, мы не достойны спасения, если готовы заплатить за него такую цену.

– Жизнь одного выше жизни всех нас?! – Элизар раскинул руки. – Так вот каков твой план. Я – твоя пешка. И сейчас ты бросаешь меня? Ты бросаешь меня?

– Я люблю тебя. Но я боюсь, что мой план провалился. Я боюсь, что ты стал пешкой Теней. Я боюсь, что они никогда не откроют тебе всей необходимой информации. Я боюсь, что, даже если они сделают это, ты используешь это знание ради своей выгоды, будешь поступать так, как выгодно Теням, а не магам. Именно это ты сейчас и делаешь. И я боюсь, что если ты вернешься к магам и принесешь им эти знания, они никогда не примут ни твоих знаний, ни тебя самого.

Элизар кивнул самому себе:

– Конечно же, примут. Когда им понадобится мое знание, они позовут меня.

– Ты никогда не станешь одним из них. Ты никогда не займешь места в Круге.

– Когда их вынудят сражаться с Тенями, они будут благодарны мне за помощь.

Морщинистое лицо Келла напряглось:

– Судя по всему, ты обманываешь себя еще лучше, чем обманывал меня.

– Когда они будут умирать, у них не останется выбора. Они сделают меня своим лидером.

Несколько секунд горящие темные глаза Келла изучали Элизара. Потом он, наконец, заговорил:

– Им нет нужды сражаться.

– Конечно, они… – Элизар резко перевел взгляд на Келла, провел рукой по рту. – Они скроются? Они зароют головы в песок и будут молиться о пощаде? Я должен это знать, – он снова присел перед Келлом. – Они скроются? Где они сейчас? Готовятся? Расскажи мне все.

Лицо Келла приобрело страдальческое выражение:

– Я ничего тебе не скажу, кроме того, что задавать дальнейшие вопросы не имеет смысла. Они все улетят, тебе никогда не найти их. Они никогда не примут ни тебя, ни твоего знания. Для тебя нет больше никакого смысла оставаться с Тенями, если только ты действительно не желаешь присоединиться к ним. Я взвалил на тебя слишком тяжелое бремя. Хотя я не хотел верить в это, но сейчас понимаю, что порученное тебе задание невозможно было выполнить. Если твои намерения истинны, то давай попытаемся сбежать с этого корабля, и, если мы погибнем, то погибнем ради блага остальных.

– Если маги откажутся принять меня и знания, которыми я могу овладеть, то они умрут.

– Значит, они умрут. Но они никогда не примут тебя. У тебя есть шанс, только если ты вернешься сейчас, как мой спаситель. Пойдем со мной, Элизар. Мы можем улететь на моем корабле.

Элизар криво усмехнулся:

– Ты до сих пор веришь, что я стану твоим союзником? Твой корабль уничтожен. И я не стану спасать тебя, как бы это ни было для меня выгодно. Ты и Круг лгали нам, громоздили одну ложь на другую. Это вы привели нас к тому, что мы оказались в таком отчаянном положении. Твоя отставка просто избавила меня от проблемы: мне не придется прилагать усилий, чтобы свергнуть тебя.

– У тебя еще есть альтернатива.

– Самоубийство? Положить конец линии Вирден? И надежде для магов? Не думаю, – Элизар встал. – Как тебе хорошо известно, маги обладают развитой способностью делать то, что им выгодно. Сотни лет они практиковались в этом искусстве. Когда им понадобится мое знание, они примут меня.

Элизар склонился над Келлом, положил руки ему на плечи:

– Расскажи мне, где они скроются. Я ни с кем не поделюсь этой информацией. Я воспользуюсь ею только тогда, когда придет время возвратиться к ним, когда я узнаю все, что можно узнать.

– Мне ничего не известно об их планах.

Элизар выпрямился:

– Тебе известно. И будь ты проклят за то, что вынуждаешь меня выпытывать из тебя эту информацию!

– Это тебе не поможет.

Элизар молча постоял, потупившись. Потом широким шагом подошел к двери:

– Анна, открой.

Она создала дверь, и Элизар позвал:

– Банни! Пришло твое время!

Банни с Тиларом вернулись в комнату. Анна закрыла за ними дверь.

– Он проговорился, что маги удалятся куда-то в скрытое место, – сказал им Элизар. – Должно быть, он совсем выжил из ума.

Тилар нахмурился:

– Они собираются скрыться? Когда вся галактика будет объята войной? Я этому не верю. Как такие действия послужат благу?

– Страх и инстинкт самосохранения управляют ими, видимо, эти чувства всегда оказываются сильнее провозглашаемого ими стремления творить благо.

Тилар пристально смотрел на Келла:

– Они намерены сражаться с нами. Они должны так поступить. Они послали его, как дезинформатора. Вот почему он прилетел сюда.

– Ты ошибаешься, – ответил Элизар. – Но у меня нет времени объяснять тебе, почему ты ошибаешься. В любом случае, милая Банни очень скоро все выяснит.

Элизар повернулся к Банни:

– Нам необходимо узнать, где намереваются скрыться маги, когда они выступают, и где их место сбора.

Банни отбросила назад волосы:

– Мог бы сказать «пожалуйста».

– Пожалуйста, влезь в мозг этого старого лицемера и выуди из него необходимую нам информацию.

Банни подмигнула:

– Буду счастлива сделать это.

Она скрестила руки и внимательно посмотрела на Келла. Анна увидела на ее тонком напряженном лице алчное, голодное выражение. Внезапно она ощутила, как усилилось давление мыслей Банни. Они проникали под кожу Анны, в ее разум. На краткий миг все ее мысли, все ощущения поглотила ослепительно яркая белизна. Потом давление уменьшилось, ощущения вернулись к ней, тупое, пульсирующее присутствие телепата в ее разуме сошло на нет. Анна поняла, что Банни сосредоточила свои усилия на Келле.

Тело Келла одеревенело. Его голова дернулась в сторону, его щека прижалась к ее коже. Он заставил сведенные болью лицевые мускулы подчиниться ему, произнести несколько слов. Слова звучали так тихо, что Анне пришлось напрячься, чтобы расслышать их.

– Семь. Одиннадцать. Тринадцать. Семнадцать. Девятнадцать. Двадцать три.

С возрастанием чисел сердце Келла билось все быстрее и быстрее.

– Он… – Банни прищурилась.

– В чем дело? – спросил Тилар.

Элизар стиснул кулаки, но лицо его оставалось спокойным, каменным.

Температура тела Келла увеличивалась, дрожащие губы выпаливали слова, быстрое, жаркое дыхание слегка жгло ее кожу.

– Двадцать девять. Тридцать один. Тридцать семь.

Сердце Келла забилось так быстро, что было ясно – долго оно так не выдержит.

– Прекрати! – заорала Банни.

– Сорок один. Сорок три.

Келл с криком сорвался с кресла и бросился на Банни. Врезался в нее, и они, сцепившись, рухнули на пол.

Анна кожей чувствовала, как сердце Келла стало сбиваться с ритма.

– Сорок… семь, – выдохнул он прямо в нее.

Его сердце бешено билось, его ритм стал хаотичным и, наконец, оно в последний раз сократилось и остановилось.

Анна почувствовала, что давление мыслей телепатки вернулось к обычному уровню. Банни сталкивала с себя тело Келла:

– Уберите его от меня! Уберите!

Тилар ударил Келла ногой по голове.

– Ты, идиот, он мертв, – прошипела Банни.

Тилар ударил его еще раз. Потом они с Элизаром стащили тело Келла с Банни. Тело Келла неподвижно растянулось на полу.

Банни села, потерла лоб:

– Этот сукин сын заставил свое сердце сорваться. Быть может, он думал, что сможет захватить меня с собой.

Банни подняла руку, ожидая, что кто-нибудь поможет ей встать. Элизар помог ей.

Пятнышко на лбу Банни излучало слабые ультрафиолетовые волны. Анна размышляла, не было ли это следствием приложенных ею усилий.

– Что ты узнала? – спросил Элизар.

– Он пытался блокировать меня, повторяя числа. Это слегка задержало меня, но я довольно быстро пробилась.

Говоря, Банни оправляла свое обтягивающее платье. Ее слегка пошатывало.

– Они собираются скрыться. Он не знал, где. Они умеют создавать скрытые места практически где угодно, где они только пожелают. Эти скрытые места невозможно засечь. Он считал, что они устроятся где-то в глуши.

– Где-то в глуши? – сказал Тилар, слегка пиная ботинком голову Келла. – Хорошенькое определение. Нам это сильно поможет.

– У меня было мало времени.

Элизар пристально посмотрел на Келла.

– Что-нибудь еще ты узнала? – спросил он.

– М-м-м-м… вроде бы, – Банни потеребила прядь волос. – Я узнала, где они сейчас собираются. Он, по крайней мере, думал, что они там собираются. Какое-то место, называемое Селик 4.

– Ты нашла это в его мыслях? – спросил Тилар.

– Нашла.

Тилар фыркнул:

– Он умел хранить секреты ненамного лучше других.

Банни вскинула голову:

– Мог бы получше отозваться о моих способностях.

Анна размышляла, не могла ли Банни быть причиной смерти Келла, но ее пассажиры были, казалось, удовлетворены действиями телепатки.

Тилар снова пнул Келла ботинком:

– Глава Круга. Он оказался не таким уж великим. Его оказалось довольно легко убить.

Элизар взглянул на Тилара:

– Он сам убил себя.

– Теперь мы можем отправить послание, как нам приказали Тени. Верно, Элизар?

– Распрями его конечности, – ответил Элизар, – и я начну.

Анну мало интересовали технические подробности того, что делал Элизар. Кожу Келла разрезали, его кровь полилась на ее кожу. Пришло время проверки систем, и Анна была рада тому, что успешно справилась с непривычными ей обязанностями. Она подчинялась и Оку и Элизару, и исполнила то, что ей приказали – пытала Келла, но не убила его. Она продолжит следовать их путем, ведущим к победе. Величайшей радостью был восторг победы.

Скоро она вернет пассажиров на планету внизу. Она будет рада избавиться от них. Око говорило ей, что она должна будет оставаться поблизости и, когда возникнет необходимость, снова повезет их. Они были очень важны для грядущей победы. Анна надеялась, что такой необходимости больше не возникнет. Она бы предпочла выполнять другие задания, делать то, для чего предназначалась машина.

Машина была такой прекрасной, такой элегантной. Идеальная грация, идеальное управление, форма и содержание, слитые в неразрывную цепь, замкнутая вселенная. Все системы машины контролировались ею, она была ее сердцем, она была ее мозгом, она была машиной. Она следила за тем, чтобы нейроны посылали сигналы в полной гармонии друг с другом. Она синхронизировала очищение и циркуляцию в величественной, работающей, как единое целое, машине. Пела вместе с комплексной, многоуровневой системой марш, в котором никогда не изменится ни одна нота. Кожа машины была ее кожей, плоть и кровь машины – ее плотью и кровью. Она и машина были одним целым: могучим носителем хаоса и уничтожения.

Глава 2

Всего несколько недель тому назад Гален распаковал свои вещи. Сейчас он снова собирался в путь, на этот раз навсегда. Им с Элриком предстоит покинуть Суум. Они улетят вместе с магами.

Странное это занятие – сборы. Собираться – значит, вообразить себя в другом месте, занятым другими делами, подумать, какие вещи окажутся необходимыми или полезными в тех обстоятельствах. Но Гален не мог представить себя где-либо в другом месте, подумать о каком-либо занятии. Мысленная картина не формировалась, мозг отказывался рисовать ее.

Гален припомнил, как собирался в прошлый раз, готовясь к полету на Зафран 8, как прикидывал, насколько нужной может оказаться та или другая вещь и много ли места для нее потребуется. Однако сейчас он не мог отличить одной вещи от другой. Все казались ненужными, он не мог представить, для чего они могут понадобиться. Галену было все равно – взять их с собой, или бросить все здесь.

Он стоял у кровати, на которой были навалены разных размеров коробки. Он не знал, сколько времени так простоял. Решил, что это неважно.

Элрик отправился в город прощаться. Он просил Галена пойти с ним, но Гален решил остаться, чтобы собрать вещи. Они должны улететь до захода солнца. Поэтому он сейчас стоял здесь.

Четыре простые деревянные полки, укрепленные над его рабочим столом, были сейчас полупусты. Вещи, которые он решил взять или оставить, валялись вперемешку, все остальные лежали в беспорядке. Обычно Гален не переносил беспорядка, но сейчас ему было все безразлично. Он не мог ни на чем сосредоточиться.

Из окна потянуло холодом, Гален поежился. Сейчас ему все время было холодно. Равнина и заросшее мхом ровное скальное плато, где он жил, были укутаны густым туманом. Как будто он жил внутри бесформенной тюрьмы, где не было никакой разницы между светом и тьмой. Они могли лишь смешаться, превратиться в серые тени.

На полу под окном Гален заметил что-то квадратное. Подошел. Наклонился и поднял предмет. Это была книга. Раскрыл обложку, перелистал, не узнавая. Только через несколько секунд Гален понял, что это за книга. «Мирм – самый пятнистый свуг». Книга Фа. Она давно не бывала в его доме. Он пугал ее. Должно быть, книга лежала здесь с тех пор как… давно.

Если бы Гален нашел книгу раньше, то отдал бы Элрику, чтобы тот вернул ее Фа. Но он только сейчас нашел ее. Гален с силой сжал книгу руками, не давая воспоминаниям вырваться на поверхность. Это была ее любимая книга. Если он оставит ее, то книга будет уничтожена вместе с домом. Он должен вернуть ее.

Он плохо обращался с ней. Он никогда не обращался с ней хорошо. А она платила ему добром, дарила ему свою дружбу, встречая в ответ лишь высокомерие и нетерпение. А в последнее время не получая и этого. Он обязан сделать для нее хоть что-нибудь. Он должен хотя бы попрощаться. В его голове возникла картина: улыбающаяся фигура в темном балахоне тепло обнимает Фа, произносит слова любви и утешения, и они на прощание показывают друг другу фокусы.

Но той фигурой в темном балахоне был не он. Он не мог дать ей того, что должен был дать. Он не сможет подыскать слова, не сможет ничего сделать. Гален посмотрел на книгу, которую сжимал в руках. Он вернет ее с посланником.

Он вышел из дома, сложенного из камня, и шагнул в туман. Он чувствовал себя призраком, которому недостает плотности и реальности. Ветер дул ему в спину.

Гален узнал дом Фа, хотя и подошел к нему с задней стороны. Только тогда до него дошло, что он никогда не бывал внутри дома. Это она всегда ходила к нему, а он никогда не ходил к ней. Он оставался чужим в этом месте, среди этих людей, хотя и прожил здесь одиннадцать лет. Он никогда не открывал себя ни им, ни Фа, а сейчас ему нечего было открывать, у него ничего не осталось. Он стал прозрачным, пустым.

Ее голос донесся до него из окна. Гален представил свой разум чистым экраном, осторожно мысленно написал на нем уравнение. Заклинание доступа к зонду, когда-то вмонтированному в кольцо, которое он ей подарил, в кольцо его отца. Перед его мысленным взором появилось изображение.

Она смотрела прямо на него, прямо на камень в центре кольца. Спутанные белые пряди волос падали ей на лицо, кожа была ярко-розового цвета – признак того, что она волнуется. Большие яркие глаза, увлеченные игрой. Она вертела головой, рассматривая кольцо.

Он смотрел на нее, как будто наблюдая в телескоп за каким-то невообразимо далеким прошлым. За прошлым, которого никогда не вернуть.

– Зажги для меня яркие цветы в небе, – произнесла она на языке Суума.

Передаваемое зондом изображение изменилось. Перед мысленным взором Галена завертелись каменные стены ее комнаты – Фа размахивала руками, рисуя в воздухе перед собой воображаемые цветы, падающие вокруг нее. Естественно, кольцо не продемонстрировало ей никакого волшебства.

– Много, много цветов, – она снова поднесла кольцо к лицу. – Все цветы пусть падают на Гале. Скажи ему, чтобы не печалился больше. Пожелай ему счастья. Скажи ему, чтобы он не улетал.

Гален повернулся, едва удержавшись от того, чтобы не вернуться домой. Ему не хотелось думать. Ему не хотелось чувствовать. Он выбрал слишком легкий путь и слишком долго не обращал на нее внимания. Он должен проститься.

– Преврати меня в великую леди, ездящую в кресле, – сказала Фа.

Ему нужен посланник. Однажды, в качестве упражнения, он создал иллюзию Мирма, пытаясь совместить написанное в книге с реальными движениями свуга. Иллюзии никогда ему не удавались, но все-таки придется создавать иллюзию.

Он визуализировал на экране второе уравнение для создания образа Мирма. Биотек пылко откликнулся на заклинание, и перед ним появился огромный свуг. Высокая грудь, шкура в ярких розовых, пурпурных и синих пятнах, зверь дружелюбно наклонил голову – прямо, как в книге. Гален добавил второе уравнение, создал маленькую летающую платформу на кончике хобота свуга. Положил книгу на платформу, теперь казалось, будто Мирм несет ее. Уравнение движения, и Мирм двинулся к окну Фа. Он побежал рысью на тонких ножках, при этом толстые жировые складки на боках иллюзорного животного тряслись.

Удерживая заклинания в своем разуме, Гален отступил и спрятался за невысоким заборчиком, сложенным из камня. Заборчик обозначал границу владений семьи Фа. Новое уравнение движения заставило Мирма вскарабкаться в окно Фа, а потом растянуться на полу. При этом свуг исчез из поля зрения Галена. Она закрыл глаза, сосредоточился на изображении, передаваемым зондом.

Изображение металось по всей комнате – Фа играла. Вдруг оно застыло на месте:

– Мирм, это в правду ты?!

Гален придумал голос для Мирма: дрожащий, напоминающий обычное мычание свуга. Наложил заклинание, создающее голос, составил фразу, которую должен будет сказать Мирм – как будто составлял сообщение. Иллюзия заговорила:

– Привет, Фа, – сказал Мирм. – Я принес твою книгу.

Махнув хоботом, свуг бросил книгу Фа. Та поймала ее.

– Я оставила ее дома у Гале, – сказала она, удивленно гладя книгу руками. – Я не думала, что мне стоит ходить туда.

Она пристально посмотрела вверх:

– Он с тобой?

Подбежала к окну, выглянула.

Гален пригнулся, прижался руками к холодной земле.

– Гале здесь нет, – проговорил Мирм. – Он послал меня. Попрощаться.

– Почтенный Эл говорил, что они должны улететь, – она повернулась обратно к Мирму. – Гале не сможет остаться?

– Нет, – ответил Мирм. – Он должен лететь с остальными, такими же, как он.

Фа скрючилась под окном, склонив голову:

– Он мой лучший друг.

– Он просил меня передать тебе его извинения за то, что он в последнее время не относился к тебе по-дружески.

– Он в печали. Я понимаю. Хотя мне хотелось бы, чтобы он не горевал.

Пальцы Галена напряглись, вонзились в землю.

– Он беспокоится, что ты будешь горевать, – произнес Мирм.

– Мне хотелось бы горевать вместе с ним.

Галену нужно было заканчивать это.

– Гале сказал, что, где бы он ни оказался, он будет смотреть на звезды и думать о тебе.

– Я хочу создать фейерверк в небе, как и он. Можно мне отправиться с ним, если у меня вдруг это получится?

– Ты не сможешь создавать фейерверки. Кольцо тебе не поможет. Ты сможешь с его помощью только позвать Гале, если трижды произнесешь его имя. Но ты не должна звать его без крайней необходимости. Кольцо будет приглядывать за тобой. Он будет наблюдать за тобой.

Она пристально взглянула на кольцо – на него – и зарыдала. Он оказался трусом.

– Но мне не нужно это кольцо, – всхлипывала она. – Мне нужен Гале. Я не хочу, чтобы он улетал.

Он только еще больше расстроил ее. Как всегда, его искусство общения с другими оставляло желать лучшего. Гален заставил Мирма двинуться к окну.

Фа бросилась к нему, протянула руки, чтобы обнять свуга. Руки пронзили насквозь иллюзию, и она упала на пол. Она лежала там и рыдала, ее кожа стала ярко-розовой, а волосы намокли от слез.

– Мирм!

Мирм замялся в окне.

Фа приподнялась, опираясь на руки:

– Передай Гале, что я люблю его.

Сердце Галена бешено забилось.

– Прощай, – произнес Мирм.

Создал уравнение движения. Мирм выбрался в окно и потрусил между каменных домов в туман.

Фа уставилась на кольцо:

– Гале, – прошептала она. – Гале.

Заставила себя остановиться, чтобы не произнести его имя в третий раз. Она не станет злоупотреблять его подарком.

– Хватит печалиться. Помнишь наш пикник с Из? Помнишь, как она смеялась? Она хотела, чтобы ты был счастлив.

Она потерла кольцо пальцем:

– Я буду смотреть на звезды и думать о тебе. И буду надеяться, что, где бы ты ни был, ты будешь смеяться.

Гален разорвал связь с зондом, уничтожил иллюзию.

Приказал своему сердцу биться медленнее, а разуму – очиститься. Он не будет думать. Не будет чувствовать. Он сохранит свою прозрачность призрака.

Он сделал то, что должен был сделать – простился с прошлым. Теперь он сможет исчезнуть.

Он заставил себя встать на ноги и неуклюже побрел домой.

Элрик сидел в темноте в своем месте силы. То, что ему предстояло сделать, ужасало его. Он отдал Сууму самого себя, глубоко врос своими костями в тело планеты. Он стал частью планеты, а планета стала частью его самого. Элрик не мог представить, как он сможет оторвать себя от планеты.

Планета Суум жила, дышала. Жар от раскаленного ядра планеты давал ей жизнь. Магма толчками поднималась к поверхности планеты, вызывая движение континентов, способствуя образованию горных систем и вулканов. Вулканы, извергаясь, выбрасывали потоки магмы на поверхность планеты, ее частицы попадали в атмосферу, вызывали дожди, несущие бесценную влагу, и, с дождями, выпадали обратно на землю, удобряя почву. Разнообразные живые организмы населяли планету.

На другом ее полушарии ночь близилась к концу. Дикий гривастый так стоя спал в предрассветной тьме на склоне горы. Крошечный кирт, закрыв глаза, цеплялся за толстый травяной стебель, раскачивающийся под ветром. На противоположном конце континента, там, где посреди пустыни стоял город Дрел, солнце поднималось к зениту, тени в городе укорачивались. Над бескрайними пустынными равнинами бушевали песчаные бури.

Ближе к дому морские шрилы начали свою миграцию на юг, вслед за теплыми течениями. Выросший на морском берегу портовый город Тайн жил своей жизнью. Близился вечер, торговцы покидали свои лавки и отправлялись ужинать. Коррумпированный правитель города, Тур Тайнский, снова любовался обширной коллекцией драгоценных камней, присланных ему несколько недель назад новыми друзьями с Предела.

В Локе обсуждали его предстоящий отлет: некоторые жители выражали сожаление, но большинство отнеслись к этой новости с любопытством. Фермеры Джа и Ни пили вместе. Встречаться по вечерам вошло у них в привычку. Это Элрик после их последней стычки наказал им в течение трех дней вместе выпивать по три чаши самогона. Наказание сработало намного успешнее, чем надеялся Элрик. Совместные посиделки сломали барьер между ними, и они нашли друг в друге если не родственную душу, то, хотя бы, собеседника. Несмотря на то, что они частенько спорили, фермеры стали приятелями.

Джаб фермера Ни незамеченной прошмыгнула к амбару, где лежал свуг-победитель Дес. Зонд Элрика, прикрепленный между глаз Джаб, раскачивался в такт движениям мощных ног, несших вперед ее приземистое тело. Приближение Джаб заставило Деса поднять голову, но оторвать от земли свою тушу он поленился. Его внимание опять привлекла еда – большое количество коричневого корма, рассыпанного по его травяной подстилке. Джаб подошла к корму. Крошечные, похожие на червячков, создания копошились на коричневой влажной поверхности. Все размером примерно в четверть дюйма, с едва заметными конечностями. Джаб обнюхала своих детенышей. Дес наблюдал за ней с большим интересом и, если Элрик не ошибся, с некоторой гордостью. Эти существа, как-никак, выросли у него под кожей.

На равнине пышно разрастался ярко-зеленый мох, ковром покрывавший скалистое плато. В тумане скрывалось обширное кольцо из семи огромных, вертикально стоявших, замшелых валунов. Глубоко под ним, в высеченной в скале келье, находилось его место силы.

Элрик сидел там, разрываясь между необходимостью и ужасом. Он должен был действовать. Но он был нужен планете и ее обитателям. Он не хотел бросать их. И он нуждался в них так же сильно, как и они в нем. С ними его жизнь, его чары обретали смысл. Планета стала его опорой, местом, питавшим его дух, которое дало его жизни цель более благородную, чем забота о собственных интересах. Планета и ее обитатели сделали его жизнь богаче.

До появления здесь Галена планета и ее обитатели были основными объектами его забот. Даже сейчас они напоминали ему о том, что было по-настоящему важным: о борьбе за жизнь, которую они были вынуждены вести всегда и повсюду, об искушениях – больших и малых, – и о необходимости творить благо везде, где он только мог.

Более тридцати лет назад он соединил большой фрагмент своего кризалиса со множеством самых разнообразных, созданных им устройств. Создал место, которое усиливало его способности и могущество, сделало Суум такой же частью его самого, как и его сердце. Ему не хотелось лишаться части самого себя. Но он должен был это сделать.

Должен выполнить решение Круга, хоть и голосовал против него. Должен улететь вместе с остальными магами и отправиться в тайное убежище. Если маги оставят после себя хотя бы один целый образец биотека, то он станет приманкой для тех, кто может использовать его во зло, как, например, Департамент новых технологий Космофлота, сотрудники которого настойчиво занимались поисками новых, более совершенных технологий. Ничего не должно остаться, ничего не должно попасть к ним в руки.

К тому же существовала более серьезная опасность. Если он оставит место силы в целости и сохранности, то оно может стать мишенью либо для Теней, либо для ворлонцев, которые могут избрать дома магов в качестве целей для своих атак, на случай, если они все-таки вернутся.

На планете не должно остаться никаких следов его присутствия, ничего, что связывало бы его с ней, ничего, что продолжало бы защищать ее обитателей так, как он это делал всю свою жизнь. Ничего, что могло бы навлечь на них опасность. Он должен покинуть свой дом, отрезать лучшую часть себя самого.

Когда он раньше, бывало, покидал Суум, то слабел, его могущество уменьшалось. Ограниченный своим человеческим телом, он чувствовал себя частично ослепшим, частично парализованным. Ощущение настолько неприятное, что за прошедшие годы он покидал планету, только когда этого требовали его обязанности. Но даже тогда связь между ним и местом силы сохранялась, хотя и ослабевала с расстоянием.

Сейчас не останется никакой связи. Не с чем будет связываться. Большой фрагмент его кризалиса, который за это время вырос, связал себя со множеством разнообразных устройств, в некотором роде укоренился и пустил ростки, проникшие глубоко под поверхность планеты, будет уничтожен. Созданные им устройства, его дом, его зал так же будут уничтожены. Будет уничтожена часть его самого.

Все, что останется – это передающее со сверхсветовой скоростью устройство на орбите и зонды, размещенные им в различных местах планеты. Передатчки магов находились на орбитах многих планет, не только там, где были их дома. Маги будут поддерживать свою сеть связи в рабочем состоянии как можно дольше, чтобы получать информацию о делах в галактике, в которой они отказались жить, и о войне, в которой они отказались сражаться. Таким образом, они смогут узнать, когда опасность минует и настанет время вернуться.