Текст книги "Луна светит безумцам"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 28

Луна взошла на сверкающем звездами небе и плыла величаво меж бледных облаков, словно белогрудый корабль в океанских пенных водах. Холодный октябрьский ветер без передышки гнал небесные волны. Свет серебристой луны наполнял их мимолетным сиянием. Тот же призрачный свет лишил красок грубые камни высоченной ограды вокруг поместья Марконе. Края каменных блоков обозначились резче, тени углубились, зачернели, и трехметровая кладка приобрела сходство со стеной из скалящихся, выбеленных черепов. За оградой густо росли деревья, напрочь закрывая вид. Деревьев много, а толку никакого – ни единой веточки, чтобы уцепиться и вскарабкаться наверх.

– Надо перебраться через стену, – обратился я к громадному волку. Мы прятались в тени кустов, растущих через дорогу от поместья, и все-таки я говорил вполголоса. – Там полно охраны. Наверняка и камеры слежения имеются, и лучи инфракрасные. Может, и еще сюрпризы припасены. Найди способ.

Волк сверкнул янтарными зрачками и, тихонько рыкнув в ответ, пропал в темноте. Я остался в компании пушистых теней, как и я, припавших к земле. Всего пять штук. Со мной шесть.

На случай спешного отступления Сьюзен припарковалась невдалеке от особняка, на холме. Когда мы прибыли, «Альфа» в полном сборе – два парня, три девчонки, – прежде чем высыпать из фургончика, принялась торопливо раздеваться. Хотелось бы сказать, «с Терой во главе», но златоглазая одеждой себя не обременяла.

– Дурдом! – скривился я. – Ребята, мы в общественном месте. Собираетесь нагишом разгуливать?

Тера самодовольно ухмыльнулась. Едва уловимое плавное мерцание… и перед нами предстал огромный темно-бурый волк. Клянусь, ничуть не меньше гексенвольфов, только морда поуже и тушка поизящнее. Однако, подобно Дентону и его прихвостням, она в своем волчьем облике сохранила и цвет глаз, и общую масть.

– Ну, – обратился я к остальным, – кого ждем?

Джорджия скинула халатик, в две секунды обернулась и шмыгнула к Тере под бочок. Билли хрипло заворчал, дрогнул и тоже перекинулся, придерживая купальное облачение за один рукав. Уже превратившись, он споткнулся о висящую на передней лапе тряпку и покатился кубарем на землю. Наконец грозный волк по имени Билли одержал победу в адской схватке с купальным халатиком, скорчил страшную рожу (ну вылитый Оззи перед фанатами), подцепил зубами растерзанную тряпочку и демонстративно зашвырнул в фургон.

– Гм, – высказалась рыженькая девчушка, – все-таки мы еще новички.

Она распахнула одеяние далеко не так эффектно и даже с некоторым благородством. Мурлыча тихую песенку, стыдливо прикрылась ладошками и позволила халату спуститься с плеч. Обернулась девочка в довольно большую, пухленькую волчицу с красивой каштановой шерсткой. Волчица, немножко жеманясь, прошествовала к краю фургона и аккуратно, несмотря на внушительный вес, слезла вниз. Двое последних ребятишек – темноволосый, худощавый парнишка и тощая девочка – перекинулись без приключений, и мы дружно потопали к поместью.

Имение Марконе занимает целый квартал; на каждую из четырех стен высоченной ограды приходится по собственной улице. Никто из нас не знал внутреннего расположения дома, и для начала мы решили подкрасться поближе. Разумеется, соблюдая все меры предосторожности. Я решил, что ломиться через парадный вход, затея не слишком умная, поэтому отправил Теру на поиски обходного пути, а сам остался с «Альфой». Мы затаились в густых кустах.

От нетерпения я машинально барабанил пальцами по бедру. Заметив свою нервозность, я вдруг подумал, как должны быть взвинчены ребятишки, воображающие себя волками, если даже я дергаюсь. Стоило подумать, и один из волков (Билли, наверное) поднялся с явным намерением отправиться Тере навстречу. Джорджия рыкнула. За волком не заржавело – ответил почти в полный голос. К нему подключился второй самец.

«Приехали, – пронеслось в голове. – Нельзя позволять им разбредаться, как бы они ни трепыхались».

– Эй, парень! Не рановато? Вечеринка еще не кончилась. Если есть хоть малейшая возможность попасть внутрь, Тера не облажается.

Волчьи морды разом повернулись. На меня в упор смотрели пять пар человеческих глаз.

Билли упрямо топнул и зарычал.

– Кончай бузить, – резко оборвал я, стараясь не встречаться с ним глазами. – Ты обещал играть по моим правилам, а уговор, сам знаешь…

Волк заколебался, и я поманил волчат. Надо удержать их внимание до прихода Теры. Тогда они и позже не разбегутся.

– Топайте сюда, держитесь кучнее. Пройдемся еще раз по всем пунктам.

Пауза. Думают. Наконец сгрудились предо мной в мохнатую кучку. Сидят, сопят мокрыми носами. Уши торчком. Десять человеческих глаз внимательно смотрят в одну точку. Так и подмывает сказать: «Здравствуйте, дети! Я ваш новый учитель. Зовите меня мистер Дрезден». Я с великим трудом удержался и скорчил самую серьезную физиономию.

– Вы все знаете, чем мы рискуем. Каждого из нас могут убить. Мы выступаем против опасной банды. Они из правоохранительных органов, однако вооружены самой Черной магией, какую я только видел, и умеют перекидываться. Утратив контроль над полученным Даром, они убивают людей. Мы их не остановим – никто не остановит. Прежде всего они убьют меня. Я знаю слишком много и опасен для них. Сам я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб – ни с этой, ни с той стороны. Может, они и заслуживают смерти, а может, и нет. Сила, попавшая им в руки, превратилась в своего рода наркотик. Они не соображают, что делают, как наркоман под кайфом. Уничтожение такого врага не сделает нам чести. Одной решимости убивать недостаточно для противостояния Тьме. Мы не имеем права уподобиться ей, и потому нужно держаться своих принципов. – Я кашлянул. – Черт! Знаю, знаю. Задачка не простая. Просто отнимите у них пояса. Без поясов они порассудительнее. Может, мы сумеем договориться.

Я мельком бросил взгляд на стену и продолжил лекцию:

– Ребята, прошу, не подставляйтесь. Делайте все необходимое, чтобы выжить. Если придется выбирать между своей жизнью и жизнью противника, убивайте не колеблясь.

Ответом мне был дружный хор рычащих, хриплых голосов. Запевала, естественно, Билли. Как единственный человек, присутствующий на заседании, я обладал существенным преимуществом – способностью говорить членораздельно. Возражения, выраженные хриплым воем, в протокол не занесешь. Правда, выли они жутковато.

– Ори громче, чародей, – из-за моей спины мягко сказала Тера. – И можно идти через главные ворота.

От неожиданности я подскочил до небес. В паре метров от нас к земле прижималась Тера в привычном облике – двуногом и голом.

– Посмотрел бы я на тебя. Нашла обход?

– Ага. В одном месте кладка начала крошиться. Правда, далековато отсюда. Ты устанешь хромать вдоль всей восточной стены. Мы-то побежим, чтобы успеть вовремя.

Я скривился:

– М-да. Я сейчас не в лучшей форме для рекордов.

– Похоже, выбор невелик. Ворота опутаны лучами. Через каждые семьдесят – восемьдесят шагов черные коробочки с глазками. А то место не просматривается. Настоящая удача.

– Камеры? – буркнул я. – Проклятие!

– Пошли, чародей, – сказала Тера, вставая на четвереньки. – Нет времени тебя дожидаться. Стая покроет расстояние в единый миг, а вот ты…

– Тера! Последние дни я не на пляже провел. Я и минуты не пробегу, рухну посреди улицы.

Златоглазая и бровью не повела.

– Что предлагаешь?

– Полезу прямо здесь.

Тера оглядела стену и покачала головой:

– Я не смогу перебросить всю стаю. Волкам нечем цепляться, а быстро перекидываться туда-обратно им пока не под силу.

– Не надо всех. Я один полезу. Думаю, потом ты меня отыщешь.

– А то! – проворчала Тера. – Отыщу, конечно. Только глупо соваться в одиночку. Что, если тебя камера засечет?

– Камеры оставь мне. Лучше помоги залезть наверх. Вы обежите кругом. Встретимся внутри.

Лицо Теры потемнело.

– Идиотский план. Ты слишком изранен, чтобы немного пробежаться, и достаточно здоров, чтобы идти на приступ?

– Некогда болтать, – отрезал я, посматривая на луну. – Поможешь или нет?

Тера глухо заворчала, почти зарычала. Напряглась, как под током. Под кожей резко вздулись мускулы. Волчонок, стоявший поблизости, жалобно заскулил и попятился.

– Хор-рошо, чар-родей. Я покажу ближайшую камер-ру и подниму тебя. Пр-риземлишься – не двигайся. Неизвестно, кто и что ждет нас за огр-радой.

– Обо мне не волнуйся. Волнуйся о себе. Тем удобным путем могли пройти и Дентон, и Макфинн.

– Макфинн! – В ее голосе зазвенела гордость, а в глазах мелькнул испуг. – Макфинн пройдет и не заметит стену.

При упоминании этого имени меня дрожь пробрала.

– Ладно. Показывай камеру.

Тера прошла немного вперед сквозь осеннюю тьму – нагая, молчаливая, равнодушная к промозглому холоду позднего вечера. Я за ней. Трава под ногами хлюпала, как толстый слой мокрого плюша. Тера ткнула пальцем в полускрытую деревьями квадратную коробочку, что глазела со стены на пустынную улицу.

Я облизал внезапно пересохшие губы и потянулся к видеокамере, стараясь не высовываться из-за кустов. Зажмурился, воззвал к Силе, сосредоточился. В голове ухнул тяжкий молот. Ладони вспотели, на лбу проступила липкая влага. Вообще, извести какую-нибудь механику – плевое дело. Практикующих Искусство постоянно окружает магическое поле. Оно-то и сводит с ума технические штучки. Стоишь такой, о плохом не думаешь, а вокруг тебя сами собой накрываются ксероксы и мобильники. Это в нормальные дни…

Сегодняшний день я бы нормальным не назвал. Энергетический запас моего поля исчерпан. Стрелка дрожит на нуле. Системы управления магическим потоком корчатся в агонии. На любое усилие тело отзывается жуткой болью.

Но, черт побери, отступать некуда! Надо попасть внутрь. С моей нынешней спортивной формой пробежка исключается. Не так давно я уже бегал и каждый раз без сил валился на финише, хватая ртом воздух, как рыба на берегу, с единственным желанием оказаться дома в мягкой постели.

Я постарался успокоиться, привел в порядок мысли и снова сосредоточился на жалких остатках Силы, которые сумел наскрести. И снова боль. Надоедливая, занудная боль взорвалась в черепушке, ужалила колени, в упор расстреляла суставы в руках. Тем не менее ниточка магической силы не исчезла. Она росла и крепла вместе с болью.

– Malivaso, – прошептал я и выбросил руки в чернеющий квадрат.

Видели, как неуклюжая девчонка подает в волейболе? Так и я, один в один. Тужился, собирал энергию, терпел, чуть ли не по швам трещал, а в итоге разрядился «мыльным пузырем», который, шатаясь, как пьяный воробей, лениво поплелся к камере слежения. Честно скажу, чудом добрался.

Сначала вообще ничего не произошло. Затем посыпались слабенькие искорки, пошел дымок… Я торжествовал. Наконец хоть что-то получилось. Даже если я едва не помер от натуги над простейшей задачкой.

– Можем идти, – переведя дух, пропищал я.

Мы, я, Тера и «Альфа», посмотрели направо-налево – улица пустынна, автомобилей вроде не видно – и опрометью кинулись через дорогу к ограде. Тера сплела пальцы наподобие стремени. Я сунул в «стремя» здоровую ногу и подпрыгнул. Она подняла меня, с трудом, но высоко. Почти перебросила. Я уцепился за верхний край, увидел фары приближающейся машины и с быстротою молнии скатился на ту сторону. Сырая грязь уверенно приняла груз. Бамс!

Темно-то как! Хоть глаз коли. Я присел возле самого основания стены под защитой раскидистых ветвей. С большинства деревьев листва облетела, и только упрямый сикомор сохранил летнюю роскошь. Лунный свет пробивается, как бог на душу положит, однако серебристые лучи лишь углубляют мрак в темных закоулках. К тому же черная кожа пальто делает из меня настоящего невидимку. Помнится, где-то я читал, что отблеск глаз и белая полоска зубов могут выдать притаившегося во тьме человека. Как бы то ни было, закрывать глаза я не собирался. Достаточно и того, что сижу, скрючившись в три погибели. Я снял с предохранителя пушку и переложил ее в другой карман. Так сказать, припас туз в рукаве, то бишь в кармане. На этом подготовку к бою можно считать законченной…

Я невольно вздрогнул. Дрожь напомнила, что бояться пока нечего. Правда, эта мысль не сразу нашла тропинку к моему сознанию.

Итак, я слился с каменной стеной и стал ждать. И ждать. И снова ждать. Время шло. Зная, что в ожидании минуты кажутся часами, я принялся отсчитывать неторопливые вдохи.

Порывистый ветер свистел в верхушках деревьев. Кружились листья. Капли дождя, будто осколки лунного серебра, тихонько клюкали в кожаный плащ и застывали на черном сверкающим бисером. Ветер доносил запахи чернозема и мокрого камня. Порой мне чудилось, что я в лесу, а не в парке гангстерского имения. Я ровно дышал, убаюканный приятной сказочкой, и продолжал начатый отсчет.

И ждал.

Ни волков, ни шума.

Ничего.

Дойдя до ста, я занервничал не на шутку. Живот свело. Руки-ноги похолодели. Куда подевалась Тера? Где «Альфа»! Им давно пора быть здесь. Не могут же они, в самом деле, так долго тащиться через парк? Не спорю, поместье велико, но для волков это не расстояние. Вечером бежать еще легче – прятаться не надо.

Сдается, случилось худшее – меня попросту бросили.

Глава 29

Один.

Короткое и емкое по смыслу словечко. Из той же оперы, что «страх» или «вера».

Я всегда работал один. Одиночество чародея связано с огромными пространствами, на которых мы обитаем. Чародеи, равные мне по мастерству и Силе (ну, той, что была), живут рассеяно, далеко друг от друга. В Штатах вряд ли наберется полтора десятка настоящих магов. На других континентах, в Европе или Азии, волшебникам не так вольготно, приходится тесниться. Правда, одиночество одиночеству рознь. Согласитесь, невелика радость оказаться промозглой ночью лицом к лицу с врагами без всякой поддержки, с плохо залеченными ранами плюс к тому же в полнейшем неведении. Я потратил долгих десять секунд, чтобы полностью осознать свое бедственное положение.

Спустя десять секунд в душе прочно обосновался ужас. Тот самый ужас, который я имею обыкновение приспосабливать к собственным нуждам. И вообще, я настолько привык бояться, что научился с легкостью думать еще о чем-нибудь. Например, как выбраться из очередного переплета. Да здравствую я! Вернее, мой организм, который уже вовсю прикидывал все «за» и «против», покуда я пытался вернуть себе нормальное человеческое дыхание.

Умнее всего сделать отсюда ноги. Немедленно вернуться к фургончику, и пусть Сьюзен умчит меня в неведомую даль. Хоть к чертовой бабушке, лишь бы подальше. Правда, я могу и не осилить эту стену, но попытка не пытка. Жить захочешь, и не так…

Черт побери! Что я несу? Ведь знаю, что моя долбаная совесть никуда не отпустит. Я лез сюда, чтобы вступить в бой со Злом, чтобы бросить перчатку оборотням, а не выискивать пути отхода. Кроме того, если Тера с ребятками нарвались на неприятности, помочь им сумею только я.

Я кое-как взгромоздился на ноги и потопал прочь от ограды через смешанный лесок из сикоморов и деревьев попроще. Пришлось изрядно попотеть, продираясь сквозь густые, колючие ветви, помня при этом о необходимости соблюдать тишину. Я очень старался. По крайней мере самому мне казалось, что шумлю я не больше, чем ветер, срывающий листья и вздымающий ветки, с которых то и дело обрушивался поток дождевых капель. Спустя минуты три-четыре я выбрался на опушку и передо мной раскинулось поместье.

Грандиозная картина. Как земное воплощение сладких грез журнала «Ландшафтный дизайн». На заднем дворе усадьбы можно разместить приличное поле для игры в гольф. Чуть в стороне, ближе к главным воротам, покоится громадный белый дом. Во всех отношениях безупречный. Размерам террасы (или патио, кто разбирается) насмерть обзавидуется любой танцпол. За террасой на трех квадратных участках (также невероятно огромных) впритык друг к дружке разбиты сады. Прекрасные сады, уступами сбегающие ко мне по отлогому холму. У подножия холма уютно примостилась маленькая долина с озером, которое на поверку оказалось гигантским бассейном в бетонных берегах. Над водой висит пар. Я сумел разглядеть все так подробно, потому что и дом, и сады, и бассейн были искусно подсвечены множеством огней.

Сердце долины, словно величавый страж, охраняет круглый островок приземистых вечнозеленых деревьев, за мощными стволами которых спрячется кто угодно. По левому краю долины насыпаны два декоративных холмика. Верхушка одного увенчана чем-то, напоминающим руины старинной гробницы или замка – потрескавшийся мрамор, поваленные колонны.

Нечего сказать, подсветка в усадьбе налажена мастерски. Иллюминация, как на праздник. Да и луна щедро добавляет серебра. Лужайки в идеальном порядке, деревья ухожены. Наверное, парк сутками вылизывает целая армия садовников – не за страх, не за совесть, а за хорошие деньги.

Впрочем, кто сказал, что преступники не платят своим рабочим?

Я занял позицию под прикрытием деревьев и кустов, украдкой посматривая по сторонам. На долгие прятки времени нет.

Вдалеке, под деревьями, что-то мелькнуло. Потом снова. И вот уже видно, как бурый волк стрелой несется из-под дальних деревьев к затененному клочку поблизости от меня. Я оживился и хотел высунуться, чтобы окликнуть Билли. Думаю, это был он.

Вдруг на темной шкуре бегущего зверя появилась красная световая точка. Что-то глухо хлюпнуло. Синеватая вспышка взъерошила шерсть. Волк дернулся и полетел на землю. С трудом поднявшись, он сунул морду в один, другой бок, стараясь достать зубами рану. Зашатался и вновь упал. Бока тяжко вздымались. Задняя лапа конвульсивно подрагивала. Взгляд Билли на мгновение встретился с моим и погас.

– Отличный выстрел.

Островок зеленых елок зашуршал, и на поляне возник Дентон, направлявшийся прямиком к поверженному волку. Прическа по-прежнему волосок к волоску, а вот жилка на лбу разгладилась. Галстук он потерял. Пуговицы на пиджаке сорваны. И вообще, облик фэбээровца изменился. В нем проступили звериные повадки. Уверенность и жестокая воля сменили прежнюю нервозность. Внутренние перемены не замедлили сказаться и на внешности. Походка расслабленная. Держится свободнее обычного. Знаменитое самообладание, ледяная выдержка куда-то улетучились. Если раньше у него оставалась тень сожаления или колебаний, которые помогали ему держать в руках себя и своих гексенвольфов, то кровавая схватка в гараже поглотила последние следы нерешительности. Об этом возвещали жесткий блеск зрачков, каждый жест, каждый шаг человека, ставшего хищником.

Из вечнозеленых зарослей просочились гексенвольфы. На Бенн – рубашка да серая юбка, лунный свет еще резче очертил рельефные мускулы на ее ногах. Харрис больше походил на беспокойного, оголодавшего зверька – уши торчком, глазки рыскают, веснушки угольно чернеют. Уилсон костюмчик уберег почти в целости. Только с пуговицами та же беда, что у Дентона. Вокруг талии повязан меховой пояс, но из-под солидного брюшка темная полоска едва виднеется. Уилсон без остановки теребил, оглаживал, похлопывал пояс толстыми пальцами, кривя губы в угрожающей ухмылке.

Дентон прошел по траве к упавшему волку, ткнул его носком туфли.

– Шестой. Ты ведь насчитала шестерых?

– Вот именно, – подтвердила Бенн. – Сейчас и закусим?

Она сбоку прижалась к нему, подняла ногу и потерлась оголившимся бедром о бедро Дентона.

– Рано.

Дентон задумчиво огляделся. Я перехватил его взгляд. На площади примерно футов пятьдесят в диаметре лежали несколько темных бугорков, которые я поначалу принял за причудливую игру света и тени. Всмотревшись более пристально, я с возрастающим ужасом понял – никакие это не бугорки. Это лежали вервольфы. Мои вервольфы. Затененный клочок, к которому со всех лап мчался Билли, чуть слышно скулил. Мне показалось, я даже рассмотрел, как серебряный луч сверкнул на светлой шкурке Джорджии. Я всмотрелся снова и пересчитал павших.

Шестеро. С точностью, кто где, не определю. Я их и вблизи-то путаю. Не знаю, среди них ли Тера, но из песни слов не выкинешь – на земле лежат волки. Насмерть перепуганные и, судя по всему, серьезно раненные.

– Да брось, – нервно протянул Харрис. – К черту Макфинна! Он уже не появится. Оприходуем этих и поищем Дрездена.

– Нам еще твой пояс искать, малец, – проворчал Уилсон, любовно поглаживая свой. – Если бы ты не был таким придурком…

Харрис огрызнулся. Дентон стряхнул повисшую на нем Бенн и встал между спорщиками.

– Заткнитесь. Времени в обрез. Харрис, мы займемся чародеем как только, так сразу. А ты, Уилсон, попридержи поганый язык, если не хочешь его потерять. Разойтись.

Они порычали, порычали и отступили.

Я облизал пересохшие губы. Меня бил озноб. Пушка оттягивала руку, словно молот. Их только четверо. Расстояние тридцать футов. Не больше. Если открыть стрельбу прямо сейчас, то, возможно, при некоторой доле везения, мне удастся их перебить. Они оборотни, но это вовсе не означает, что они непобедимы.

Я передернул затвор и прицелился. Знаю, знаю, выходка не умнее предыдущих. Жизнь – не голливудский боевик. Вряд ли я успею перестрелять их до того, как они сообразят, что к чему, и откроют ответную пальбу, но попробовать стоит.

Дентон повернулся к холму с фальшивыми руинами на верхушке. Подал знак рукой.

– Порядок. Это все.

На фоне замковых огней нарисовались две фигуры и, не мешкая, спустились к Дентону. Марконе редко изменяет своей привычке носить щегольские костюмчики. Сегодня был как раз тот редкий случай, когда он сменил итальянский деловой костюм на фланелевую рубашку, джинсы и охотничий жилет. В руке винтовка с оптическим прицелом, больше похожим на телескоп. Вслед за хозяином топала молчаливая гора мускулов. Надо признать, что черный армейский комбинезон сидел на Хендриксе ловчее гражданской одежды. Телохранитель вооружился до зубов – к уже знакомому ружьишку подтянулись нож и куча разных прибамбасов. На Дентона и его коллег он глянул с немалым подозрением.

Ну и дела! Я обалдело выпучился на Марконе. Сюрприз за сюрпризом! Мне понадобилось время, чтобы подобрать с земли челюсть и разложить все по полочкам. Этот несчастный лопух, Марконе, понятия не имеет, что компания Дентона имеет на него виды. Они втихомолку укокошат гангстерского авторитета, свалят убийство на Макфинна с «Альфой», и концы в воду.

И кстати говоря, действующие лица почти в сборе. Марконе и «Альфа» в полном распоряжении фэбээровцев. Не хватает лишь Макфинна. А тот отправит к праотцам каждого, кто подвернется, каждого, кому известны его злоключения и кому по силам подштукатурить репутацию Макфиннов. Каждого. Но не меня. До меня он пока не добрался.

– Это все, кого мы видели на мониторах, – уточнил Марконе. – Камера номер шесть неисправна, а мистер Дрезден и такие неисправности ходят рука об руку.

Чертов ублюдок!

– Вы уверены, что среди волков нет чародея? – спросил Дентон.

– Думаю, нет, – откликнулся мафиози. – Однако на свете возможно всякое.

Федерал осклабился:

– Тогда его здесь вообще нет.

– Если Дрезден всерьез бросил вам вызов, он здесь. Я уверен, – твердо сказал Марконе.

– То есть он просто стоит и смотрит, как отстреливают его друзей?

– Волки бегают быстрее человека. Он мог и отстать, а сейчас наблюдает за нами.

– Вы о нем слишком высокого мнения, – буркнул Дентон. Но я-то видел, как у него забегали глазки, как он инстинктивно принялся изучать темные заросли подлеска. Если бы я не присел, он бы точно меня увидел. Я замер, затаился, не двигался, не дышал…

– Неужели? – улыбнулся Марконе и склонился, чтобы вытащить из бока Билли оперенный дротик. – Транквилизаторы надолго их не удержат. Господа, быстрее принимайте решение. Если вам дорога ваша часть сделки, нужно работать более эффективно.

Не знаю, заметил ли Марконе, как Бенн внезапно напружинилась и сложила пальцы на животе. Я заметил.

– Собак убьем сейчас, – горячо сказала она. – Освободим себя от лишней возни.

Марконе прищелкнул языком.

– Недальновидный подход. Пусть их обработает Макфинн, тогда никакая медицинская проверка не обнаружит наличие транквилизаторов. Шлепнете зверей собственноручно – у экспертов будет больше материала для исследования. Могут появиться вопросы. А ведь вы пришли ко мне с диаметрально противоположной целью, не так ли?

Бенн поджала губы. Тонкая ткань блузки натянулась на затвердевших сосках.

– Ненавижу мерзких типов вроде вас, – ласково мурлыкнула она. Ладонь ее скользнула вверх по бедру, под рубашку.

Марконе прищурился, а Хендрикс, будто между ним и хозяином существовала некая телепатическая связь, одним движением выставил вперед ружье. Холодно клацнул затвор.

Дентон зло глянул на Марконе и взял Бенн за руку. Женщина воспротивилась, не желая сдавать позиции, затем все же позволила Дентону отвести ее руку от пояса. Он ослабил хватку, и Бенн покорно сникла. Не скажу, что чикагский авторитет и его личный телохранитель наложили в штаны. Для них приключения, подобные этому, когда всё на грани, обычная повседневная рутина. Если не больше… Вторая натура.

Я тихонько выдохнул. Шестеро на одного, и все шестеро готовы к битве. Мало того – ждут ее. Напасть прямо сейчас? Сомнут, и вякнуть не успею. Убежать? Затеряться среди деревьев? Разыщут и навешают, будь здоров. Проклятие!

– Не волнуйтесь, Марконе. Мы предъявим чародея, как только найдем.

– Вот это деловой разговор. Вы занимаетесь поисками, я готовлю встречу Макфинну. И помните, Дрезден нужен мне живой, если получится, конечно.

Я аж поперхнулся. На черта я сдался этому гаду, особенно после душевной беседы в гараже? Наверняка пакость какую-нибудь готовит. Четвертование? Колесование? Сожжение на костре? Вот уж над чем не хочется голову ломать. Проклятие! Проклятие! Ночь полнится сюрпризами, как триллер трупами.

– Само собой, мистер Марконе, – расшаркался Дентон. – Не подскажете, откуда следует начать поиски?

Мафиози пропустил сарказм мимо ушей, вскинул оптический прицел и небрежно навел ружье на опушку.

– Прямо оттуда и начинайте.

Красная точка лазера уперлась в листочек, который мирно рос на ветке в шести дюймах от моего левого уха. Грудь сдавила ледяная рука ужаса.

Тысячу раз проклятие!