Текст книги "Луна светит безумцам"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Похоже, просыпаться в темноте и в незнакомых местах постепенно входит у меня в привычку. Где я? То ли на складе каком-то, то ли в подземном гараже. Ровный, укатанный пол, в середине островок неяркого света. Что за свет, откуда падает – непонятно. Чувствую себя гадко и выгляжу так же – сплошь синяки, ссадины, шрамы и повязки. Костюмчик опять же непрезентабельный – все вкривь да вкось, моих вещей нет. Чудно! Кажется, болезненные раны и я существуем по отдельности. Разумеется, боль присутствует, как и полагается, в полном объеме, но словно привет из прошлого, не интересный дню сегодняшнему.

Я стоял в тени, вне освещенного Круга. Мне пришло в голову, что правильнее будет, если я ступлю в него. И я вошел. Только сделал шаг, как в Круге появился еще один… я. Собственной персоной. С той лишь разницей, что мой двойник выглядел поприличнее – ухожен, причесан, приодет, на плечах стильный плащ из черной кожи (мой-то из толстенного брезента). Ботинки, брюки, рубашка – все черное. Одежда сидит на нем (или на мне?), как влитая. Такое случается, если шьешь на заказ, а не носишь всякий ширпотреб. Я ощутил слабый аромат одеколона. От меня же разило потом и кровью. Высокий, как и я, с длинными конечностями, он держится с неподражаемой уверенностью. В облике чистое, незамутненное знание и сила. Из-под нависших бровей темно поблескивают глубоко посаженные глаза. Аккуратная бородка подчеркивает вытянутое лицо, высокие скулы, прямую линию рта. Угловатый подбородок твердо очерчен.

Двойник склонил голову набок и смерил меня долгим, оценивающим взглядом.

– Хреново выглядишь, Гарри, – произнес он.

– А ты выглядишь, как я. – Я неуклюже шагнул к нему, чтобы получше всмотреться.

Он закатил глаза.

– Тебе на редкость удается роль тупицы. Вечно забываю об этом и, разумеется, тут же попадаю впросак.

И он тоже шагнул вперед, зеркально повторяя мои движения.

– Я не выгляжу, я и есть ты.

Признаться, моргал я долго.

– Как это получилось?

– Ты без сознания, балбес, – ответствовал Двойник. – Наконец поговорим по-человечески.

– Ааа… Понял. Ты плохой Гарри. Днем прячешься в хорошем Гарри, а по ночам разгуливаешь?

– Стой, стой. Рекламная пауза, – застонал Двойник. – Когда ты придуриваешься, у меня крышу сносит. Никакой я не плохой Гарри, идиот. Я твое подсознание, твой внутренний голос. Интуиция, инстинкт, глубинное начало. Я решаю, какой кошмар подсунуть для ночного просмотра. Я подкидываю хорошие идеи и слежу, чтобы ты обдумывал их после пробуждения.

– Выходит, ты умнее, чем я?

– Хм… Сейчас не об этом. Я здесь по другой причине.

– Понимаю. Пришел сообщить, что мне выпала честь встретить три свои ипостаси – Гарри прошлого, настоящего и будущего?

Двойник хохотнул:

– Классная шутка. Твои шутки вообще лучше моих. Наверное, потому ты и за старшего. Если бы верховодил я, ты бы то и дело валялся без сознания.

– Может, сократим эту часть? Устал я от догадок.

– Не смешно. Из-за усталости ты отключился. Правда, времени мало, а нам еще анализ провести надо.

– Анализ? Хочешь сказать, я сам себе психиатр? – И я повернулся к Двойнику спиной, намереваясь выйти из Круга. – Видал я нелепые сны, но этот самый идиотский.

Двойник выскользнул сбоку и преградил мне путь.

– Уверен, что не хочешь поговорить?

– Я устал, ранен, чувствую себя погано, и сны с тобой мне нужны, как рыбе зонтик. Сгинь. – Я повернулся направо и захромал в другую сторону.

Опять он.

– Сгинул бы, да не могу, Гарри. Я – это ты. Забыл?

– Слушай, у меня была долгая, утомительная ночь…

– Знаю, Гарри. Поверь. Знаю, как никто. Важно, чтобы ты избавился от ее груза, прежде чем он навсегда осядет в душе. Прежде чем свихнешься…

– Плевать, – солгал я. – Нас голыми руками не возьмешь!

– Если так, – буркнул Двойник, – чего ж ты стоишь здесь и переругиваешься сам с собой?

Я открыл рот… и закрыл.

– Твоя взяла.

– Все происходило слишком быстро, и ты не успевал толком обмозговать события. Сначала анализ, а потом придется крепко подумать.

Я вздохнул и устало потер веки.

– Согласен. Что ты хочешь услышать?

Двойник взмахнул рукой, и появилась Мерфи, какой я оставил ее в холле полицейского участка – бледная, в крови и слезах, сломленная.

– Мёрф, – тихо проговорил я, упав на колени подле видения. – Силы небесные! Что я натворил?!

Видение или, лучше сказать, воспоминание не могло меня услышать, и Мерфи продолжала горько плакать.

Двойник опустился на колени с другой стороны призрака.

– Ничего, Гарри, – сказал он. – В случившемся нет твоей вины.

– Черта с два, – зарычал я. – Если бы я успел вовремя или хотя бы с самого начала сказал правду…

– Но ты поступил так, как поступил, – вскользь заметил Двойник. – И причины на то были веские. Не трави себя. Прошлое не изменишь.

– Тебе легко говорить.

– Не скажи, – прошептал Двойник. – Сосредоточься на том, что ты сделаешь, а не на том, что мог бы сделать. Ты пытаешься защитить Мерфи, вместо того чтобы ее саму научить защищаться. Она привыкла поступать по-своему, и ты не можешь вечно нянчиться с нею. Перестань разыгрывать пастушка невинных овечек. Обучи Мерфи, натаскай. Так будет лучше для нее же.

– Но это значит…

– Расскажи ей все, – сказал Двойник. – О Белом Совете, о Небывальщине. Все.

– Совет психанет. Я расскажу, а они решат, что Мерфи – угроза их безопасности.

– А если ты смолчишь, она не узнает, с чем борется, и однажды ночью какая-нибудь тварь сожрет ее. Тягаться с Мерфи не просто даже Совету. Она большая девочка. Хорошо бы тебе иногда выводить ее в свет.

– Чего? – переспросил я.

– Ты не ослышался. Совсем забыл о развлечениях, парень.

– Хватит с меня этой фрейдистской бредятины.

Я поднялся, чтобы уйти, и нос к носу столкнулся с призраком Сьюзен. Она стояла передо мной, как тогда, – на лестнице в управлении. Тот же костюм, те же шпильки. Элегантная и красивая. На лице тревога.

– Думаешь, она получит сенсацию? – спросил Двойник.

– Удар ниже пояса. Она со мной не только из-за этого.

– Может быть. Но ведь ты уже задавался подобным вопросом, не правда ли? – Двойник демонстративно указал на нас обоих. – Ни о чем спросить не хочешь?

– Например?

– Например, как ты докатился до того, что перестал кому-либо доверять? В том числе и Сьюзен, которая сегодня рисковала ради тебя. – Двойник погладил бородку. – Элейн потрудилась на славу, не правда ли?

И тут появилась она, девушка лет восемнадцати. Неуклюжий подросток, смешной жеребенок, несуразная, неловкая, и все же чувствовалось, что она обещает превратиться в будущем в изящную, грациозную красавицу. Джинсы (мои, голубые) обрезаны по «самое не могу», высоко открывая мускулистые бедра. Футболка (тоже моя) завязана узлом на пупке. Меж невысоких грудей покоится пентаграмма, очень схожая с моей, только поновей. Светлая кожа, будто светящаяся изнутри, волосы цвета спелой пшеницы и потрясающие глаза, темно-серые, как предгрозовое облако. Улыбка озаряет лицо, в глазах пляшет скрытый огонь, от которого даже сейчас, спустя годы, у меня перехватило дыхание. Элейн. Прекрасная, полная жизни и… опасная, как змея.

Я нарочно повернулся к видению спиной, прежде чем оно изменилось, показывая такую Элейн, какой я видел ее в последний раз – обнаженную и раскрашенную на варварский манер. Ярко-алые губы кривятся. Она распевает в середине собственного Круга, оккультные символы которого предназначены обратить боль и ярость в осязаемую силу, чтобы швырнуть ее в глупого и беспомощного юнца. А тем временем его наставник предлагает парню последнюю возможность отведать из чаши свежую дымящуюся кровь.

– С этим покончено, – дрожащим голосом сказал я.

Двойник тихо возразил:

– Не покончено, Гарри. Ты продолжаешь винить себя в смерти Джастина и падении Элейн. Это влияет на твои мысли и поступки.

Я не нашелся, что ответить.

– Она все еще жива, – продолжал Двойник. – Ты знаешь.

– Нет. Она умерла. Погибла в огне. Она была без сознания и не смогла бы выжить.

– Трудно утверждать наверняка. Ни одной косточки не нашли.

– Она мертва! – заорал я.

– Пока ты прикидываешься олухом и прячешься от действительности, тебе не изведать покоя. Ты неспособен кому-либо по-настоящему довериться. Это напоминает…

Двойник махнул, и возникла Тера, точь-в-точь как на задворках бензоколонки. Голая, дикая, с лесным мусором в косматых волосах.

– Скажи на милость, какого дьявола ты ей-то доверяешь?

– Скажи на милость, а выбор у меня есть? – зарычал я.

– Она не человек. Она бывала всюду, где случались убийства. Например, в загородном клубе Марконе. Она пестует молодняк, а ведь именно детишек так любят существа из Небывальщины. Ты знаешь, что она мастер перекидываться, что она никогда не скажет тебе всей правды, и тем не менее просит и просит о помощи.

– Мне ли осуждать кого-то за скрытность?

Двойник осекся.

– Хм… Допустим. Однако ты даже не пытался вывести ее на чистую воду. Кто эти дети? Чем занимаются? На что она их натаскивает? Почему таится от Макфинна? Ты назвал их имена, а он ничего не понял.

– Ну, хорошо, хорошо! – сдался я. – Я собирался поговорить с ней. Дай срок. Вот очнусь и…

Двойник сдавленно хихикнул.

– Как будто есть время для неспешных бесед. Убийства валятся лавиной. Ты всерьез думаешь бороться дальше?

– Сам знаешь, что да.

– Рад, что мы хоть в чем-то сходимся, – кивнул мой собеседник. – Вернемся к нашим баранам. Итак, на Макфинна свалить все не получается. И даже в главном убийстве, убийстве того предпринимателя, он не виновен. Партнер Марконе со своим телохранителем были убиты после полнолуния. Ежика оприходовали до полнолуния. Макфинн не умеет перекидываться, когда заблагорассудится, поэтому обвинения в этих смертях с него снимаем.

– А на кого возложим?

– На невесту. Людей-то порвал зверь.

– Эксперты ФБР утверждают, что это был фальшивый зверь.

– Вервольфы слегка отличаются от настоящих волков.

– Почем ты знаешь?

– Я воплощение интуиции, забыл? Подумай сам. Если ты захочешь обернуться, то воспользуешься своим представлением о внешности волка. Думаешь, сумеешь учесть все тонкости строения костей и мускулов? Магию направляет разум. Твои эмоции, твое отношение к волкам непременно наложат отпечаток на творимый облик. При удобном случае спроси Боба. Я уверен, он подтвердит мои слова.

– Ладно, уговорил. А как быть с другим утверждением экспертов, что следы зубов и лап оставлены несколькими животными?

– С этим к Макфинну, пожалуйста. Может, и он убивал после того, как психованный барабашка изуродовал ему домашний Круг? Пусть объясняется.

– А подопечные Теры пусть объясняют оставшееся.

– Наконец-то слышу речи не мальчика, но мужа, – с одобрением в голосе высказался Двойник. – Ты умнее, чем кажешься.

– Ты в самом деле полагаешь, что ребятишки порушили Макфинну Круг Сдерживания?

– Они вполне могли узнать обо всем через Теру и в дом проникли с ее помощью, как только представился удобный случай.

– А мотив?

– Зачем мотив? Тера велела – «Альфа» подчинились.

Я хмуро кивнул:

– Свалилась же к нам из Небывальщины эта потусторонняя штучка. Кто знает, как работает ее… мозг этого существа. Вряд ли здесь применимы человеческие понятия.

– Не стыкуется, – покачал головой Двойник. – Я видел, как Тера смотрела на Макфинна, помню ее самоотверженность, когда она бросилась отвлекать полицию и ФБР, спасая жениха. Твой внутренний голос подсказывает, что она по уши влюблена и не станет против него замышлять.

– Ага… Ты и про Элейн то же самое говорил. – Я покосился назад, и сердце вновь кольнуло.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – начал защищаться мой Двойник. – С тех пор я не раз сыпал пепел на макушку.

– Черт с тобой! Дело прошлое, – вздохнул я. – Итак, к чему мы пришли?

– Думаю, рано трубить победу. Настоящих убийц мы пока не прищучили – тех, кто разломал Макфинну Круг и порвал уйму народу в дни, когда луна была растущей или на ущербе.

Я уставился на него.

– Опять двадцать пять!

Он кивнул и принялся теребить бородку.

– Если только «Альфа» не сработали без ведома Теры… Впрочем, они не решились бы самовольничать, уж слишком привязаны к наставнице. Нет, есть кто-то еще. Кто-то пытается подставить Макфинна и убрать его со сцены.

– Зачем?

– Может, проект хотят завалить или самого Макфинна. Он же чертов выродок, Гарри. Может, кому-то приспичило изловить его, истребить. Знаешь, промышляющие этим делом конторы не редкость. Да и в Белом Совете полно любителей поохотиться.

– Ты же не думаешь, что я встречался с ними?

– Я даже не думаю, что ты сумеешь различить их на фоне гладкого забора, – ответствовал Двойник. – Просто смотри в оба! В свою очередь, это подводит нас к следующей теме.

– Неужто?

– Определение степени риска. Ты невнимателен. Смотришь опасности в лицо и будто не замечаешь, я не хочу, чтобы ты скопытился из-за своей безалаберности. – Двойник глянул куда-то вбок и нахмурился. – Наше время кончается.

– Все потому, что кое-кто слишком умничает.

– Дерзи, дерзи, – сказал он. – И не забудь про Марконе. После того как ты отшил его, он только и думает о том, что убийца вот-вот явится к нему. Марконе боится, а напуганные люди скоры на глупости, например, попытаться убрать единственного человека, который способен остановить происходящее.

– Марконе – моя забота.

– Ты и я одно, не забывай. И я беспокоюсь. Идем дальше. Полиция. Убиты многие из подчиненных Мерфи. Она отделалась лишь сломанной рукой. Кто-нибудь непременно вспомнит, как ты крутился поблизости. С твоим везением можешь не надеяться, что при этом вспомнят так же и то, как ты спас остальных. Остерегайся Мерфи и других полицейских, или тебя пристрелят за сопротивление при аресте.

– Я постараюсь.

– Следующее. Наверное, ты уж и забыл о Паркере и «Уличных волках». Твоей кровушки жаждут. Паркеру позарез нужно напомнить банде, кто есть кто.

– Он в этом мастак.

– Держись подальше от своей квартиры, заляг на дно. Засветишься – будь уверен, Паркер у тебя на хвосте. Подумай! Он в Чикаго не из последних головорезов и в курсе твоих дел с Марконе. Вдруг между ними есть связь, а ты слишком глуп, чтобы додуматься, какая именно.

– Силы небесные! – проворчал я. – Не усложняй!

– Нельзя просто закрыть глаза и сделать вид, что спрятался. Будь крайне осторожен, Гарри. Только ты сумеешь разгрести кучу дерьма.

– Возомнил себя моей мамочкой?

– О, кстати! Спасибо, что напомнил. Твоя мать… – Неожиданно он запнулся и начал озираться. На его лице появилось разочарование. – Проклятие!

И тут меня не слишком вежливо пихнули в раненое плечо, чтоб я очнулся. Я открыл глаза и заморгал, как от удара. Вся боль, что сидела в теле, возродилась с новой силой и теперь яростно заполняла каждую клеточку. В голове пошла свистопляска – это мозг по новой запускал шестеренки.

Оказывается, я сижу в машине Сьюзен на пассажирском сиденье. Мчимся по скоростной магистрали. Ливень свел обзор до минимума, и понять, где мы находимся, невозможно. Светящийся циферблат часов на приборной панели показывает начало десятого. Значит, я отключился меньше получаса назад. Нога замотана старым пляжным полотенцем.

– Он очнется? – нервно попискивала Сьюзен. – Очнется?

– Уже… – слабо вякнул я, раскрывая глаза пошире. – Вроде… Что у нас плохого?

– Все, – с заднего сиденья ответила Тера. – Если наскребешь немного силы, то готовься, чародей. За нами гонятся.

Глава 21

Я начал яростно тереть глаза, бормоча проклятия в адрес преследователей.

– Понял, понял. Минутку, дамы.

– Гарри, – пролепетала Сьюзен, – бензин на нуле. Боюсь, минутки у нас нет.

– Ну-у, пошла грязь, – застонал я.

– Куда пошла? – Тера нахмурилась и обратилась к Сьюзен: – По-моему, он не адекватен.

Я хохотнул.

– Это поговорка. Образное выражение. Черт побери, ты и вправду ничего не смыслишь в людской жизни, да? Кстати, ты уверена, что за нами погоня?

Тера уставилась в заднее стекло, присматриваясь к потоку.

– Две машины свернули. Три. Одна. Точно. Нас преследуют два автомобиля.

– Как ты определила?

Ко мне повернулись горящие янтарем глаза.

– Они двигаются, как хищники. Очень хорошо двигаются. Я чую их.

– Чуешь? В смысле, на уровне инстинктов?

Тера вздрогнула.

– Чую и всё, – повторила она. – Опасные.

Я ощущал во рту привкус крови, противный и докучный, как треск в телефонной трубке. Казалось бы, думать сейчас надо об этих автомобилях, о погоне, однако мысли мои упорно крутились возле склада мыслей потустороннего существа. Я решил, что было бы неплохо для разнообразия послушаться Двойника-стилягу…

– Сьюзен, сверни-ка с шоссе.

В ее темных глазах, отразившись, сверкнули огни уличных фонарей. Она взглянула на меня, затем на индикатор топливного бака.

– На пару миль хватит. Что ты задумал?

– Просто сверни и давай на бензоколонку.

Она метнула в мою сторону еще один нервный взгляд. Пока мы играли в «гляделки», я успел отметить про себя, как она великолепна сегодня. Римские богини отдыхают. И не преувеличиваю я… ну, разве что совсем чуть-чуть.

– А потом? – спросила «богиня».

В этот самый момент я исследовал ногу, тщетно пытаясь стянуть уцелевший ботинок, для чего и поджал коленки повыше.

– Вызовешь полицию.

– Что?! – вскрикнула Сью.

Я шарил по кармашкам комбинезона, пока не нащупал фляжку со вторым эликсиром.

– Положись на меня.

– Чародей, кроме тебя, никто не поможет моему жениху, – невозмутимо заметила Тера.

В свою очередь, и я угостил ее смурным взором.

– А по-моему, помощников у тебя хоть отбавляй. Банда сопливых бойскаутов, например…

– Гарри, скажи наконец, что ты хочешь? – Сьюзен уже вовсю рулила на боковую дорогу с односторонним движением.

– Я поняла его замысел и сделала бы то же самое для мужа.

– Мужа? – возмущенно завопила Сьюзен. – Какого еще мужа?! Я не собира…

Я не услышал, чего именно она не собирается делать, потому что сгреб разрушающий жезл и заветную фляжку, распахнул дверцу и вывалился из машины, разумеется, предварительно отстегнув ремень безопасности.

Да знаю я, знаю. Трудно придумать выходку глупее. Даже мне. Идиотский, смехотворный припадок донкихотства, однако не лишенный определенного смысла. Я был уверен на все сто, что Паркер со товарищи висят на «хвосте». Они ребята суровые – от них вообще лучше держаться подальше, а во время полнолуния тем паче. Что касается Сьюзен – она не представляет себе всю степень опасности и в моем обществе рискует увязнуть хуже некуда. А Тера… Тере я не доверяю и не уверен, хочется ли мне, чтобы она маячила за спиной.

Я намерен самостоятельно разобраться с гончими. Это моя работа над ошибками. Втягивать Сьюзен не по-товарищески. Еще схлопочет на орехи мимоходом…

В общем, выпрыгнул я из машины абсолютно по доброй воле.

И не смотрите на меня так. Говорю же, на тот момент смысл в моем поступке имелся.

Я сложил руки-ноги кольцом, будто бочку обнял, и полетел – прыг-прыг-прыг, плюх, трясь, и снова прыг, и снова трясь, и под конец шмякнулся с глухим звуком, как дурацкий мешок костей. Мир перед глазами вертелся безумной каруселью. Лишь каким-то чудом я ухитрился не утратить способность ориентироваться и, пользуясь инерцией своего неэлегантного полета, прокатился до обочины. Скажу вам, кататься в густых зарослях сухостоя удовольствие весьма сомнительное. Штаны я подрал в клочья, к тому же промок от дождя и замерз как собака. От меня воняло тиной, бензином, асфальтом. В носу застрял запах выхлопных газов.

И всё же по сравнению с болью, раздиравшей тело, это сущие пустяки. Боль долбилась в плече, пылала в ноге, накатывала дурнотой, от боли до черноты темнело в глазах, до полного провала в небытие. Когда я прыгал из машины, то хотел сделать еще что-то… Но что? Я силился вспомнить, силился…

Вспомнил! Зубами сорвал крышку с заветной бутылочки и выпил эликсир. Восемь унций ледяного кофе из узкого горлышка прямиком в рот. Ням!

Вкус три в одном – лежалый картон, тухлая пицца и пережженные кофейные зерна. Однако не успело зелье добраться до желудка, а я уже ощутил мощный животворный прилив. Энергия заструилась во мне, будто я проглотил электрического ската. Усталость как рукой сняло. На ее место заступили бодрое воодушевление и подъем, как после хорошего рок-концерта. Даже боль сошла до вполне терпимого уровня. И мышцы ныть перестали. И мысли прояснились, словно я выпил не холодную гадость, а литр жгучего соуса чили. Сердце забилось чаще, потом ритм стабилизировался, и внезапно я пришел к выводу, что все не так уж плохо, как кажется.

Я поднялся, вовсю помогая себе раненой рукой, и начал отряхиваться. Комбинезон выглядел просто ужасно – драный, в крови от свежих царапин. Темные ссадины повсюду, на сколько хватает глаз, все конечности изукрашены на славу.

Я тряхнул левым запястьем, на котором свободно болтался защитный браслет, правой рукой сжал разрушающий жезл и повернулся лицом к дороге. Потянул носом, вдыхая запахи дождя, намокшего дорожного покрытия. Как бы ни смердел мегаполис, свежий и чистый аромат осени ему не похоронить. Я проникся осенним настроением и тут же, пока смотрел вслед отъезжавшей машине Сьюзен, сочинил коротенький стишок, в котором воспел горячо любимое время года: «Автомобиль моей девушки пропал из виду, и я обернулся, чтобы взглянуть на погоню». Действительно, две машины суетливо мечутся посреди основного потока, перестраиваются и наконец съезжают на второстепенную дорогу. Ко мне! Впереди немаленький пикапчик, тонны на две, за рулем Паркер собственной персоной. Дико озирается в поисках сами знаете кого. Нашел. Да я и не прятался. Стоял на обочине в лопухах – только слепой не заметит, а зрение у Паркера дай Бог каждому.

Я лучезарно улыбнулся, с удовольствием наблюдая, как вытягивается его рожа.

Потом вздохнул поглубже, вскинул жезл и пробормотал фразочку на языке, которого отродясь не знал. А в результате у чертова грузовика разом накрылись все четыре покрышки.

БА-БАХ!

Пикап пошел юзом, туда-сюда, влево-вправо. Паркер отчаянно завертел баранкой, пытаясь удержать машину. Видимо, его пассажиры пренебрегли ремнями безопасности, потому что обоих швыряло в кабине, словно тряпичных кукол. Грузовичок накренился и на полной скорости въехал в придорожный сухостой.

Видеть автомобильную аварию по телевизору, где можно отрегулировать звук, – одно, а наблюдать за ней в непосредственной близости – совсем другое. Надо признать, это очень шумное зрелище, как будто кучу жестяных банок со всей дури плющат молотком, только грохота намного больше. Грузовичок покувыркался, покувыркался, да и врезался в ближайший склон, после чего мирно улегся набок водительской дверцей кверху. – Знай наших! – Я раздулся от профессиональной гордости.

Однако с выводами я поспешил. Что-то хрупнуло, лобовое стекло пошло мелкими трещинами. Звук повторился, и триплекс вылетел наружу от мощного пинка. Нога, обутая в тяжелый армейский ботинок, вышибла остатки обычно небьющегося стекла, и через лобовуху вылезли пассажиры незадачливого грузовичка. Побитые, помятые, окровавленные. Сначала Паркер, за ним узколицый нескладный парень, нос которого давеча попался на пути моего кулака. Носяра жутко распух и вид имел самый жалкий. Последней выбралась та кровожадная девица, что травила на меня толпу оборотней. Все трое затянуты в джинсу и кожу.

Паркер увел их подальше от поверженной машины, с недоумением огляделся и увидел меня. В его глазах мелькнул испуг. Что ни говори, а обработал я его лихо. Страх вожака пролил бальзам на мою душу, которая, признаюсь, уже сидела где-то в пятках. Я крутанул жезл в пальцах и похромал к честной компании, насвистывая бравурную мелодию из «Кармен» и стараясь не думать, насколько глупо смотрится моя долговязая фигура в куцем комбинезончике небесно-голубого цвета.

Завидев меня, Плосконосый издал клич, которому позавидовал бы любой неандерталец, вытащил из-под куртки пушку, игрушечную в его лапищах, и начал палить без всякого предупреждения.

Я поднял левую руку. Безграничная Сила свободно перетекла в браслет, и я запел, облекая заклятие вязью итальянских слов. Пули чиркали по растянувшемуся щиту. Я шел вперед, не сбавляя шаг, не переставая насвистывать – дыхания хватало даже на это.

Паркер взревел и хлестко стегнул ребром ладони Плосконосого по запястью. Отработанное движение. Похоже, вожак не чурается боевых искусств… Я отчетливо слышал, как хрустнула кость, однако парень ни гугу. Он лишь проворно поджал лапу и уставился исподлобья на вожака. Молчком.

– Не забывайте, зачем мы здесь! – рыкнул главарь. – Он мой!

– Приветствую, мистер Паркер! – радостно завопил я.

Внезапно я представил себя со стороны, представил эту комичную картинку, которую никакая кровь не испортит, и губы сами растянулись в широченной улыбке. Впрочем, улыбка моя почему-то окончательно перепугала «Уличных волков». Дамочка зарычала, и я сразу же ощутил в воздухе тяжкую волну той дикой силы, что окружала толпу гаражных ликантропов.

Я с раздражением глянул на суку и второй раз за ночь применил нехитрый трюк противопоставления сил, – ее голова дернулась, будто она схлопотала увесистую плюху. Тяжкая завеса дрогнула и разлетелась. Не отрывая от меня напряженного взора, женщина потянулась к ножу на поясе.

– Хватит ерундить! Я же с вами по-хорошему… Приветствую, мистер Паркер! Можете не говорить. Я знаю, зачем вы здесь. Услыхали гвалт и прискакали по мою душу? Сожалею, но придется вас разочаровать – я не позволю себя убить.

Плосконосый насупился и рявкнул:

– Как ты уз…

Паркер влепил ему затрещину, и громила увял.

– Мистер Дрезден! – Вожак смерил меня взглядом. – Что заставляет вас так думать?

Я улыбнулся. Детям и слабоумным всегда нужно улыбаться.

– Вы дважды перешли черту. Может, поэтому я намерен отправить вас к чертовой бабушке. Грузовик – так, цветочки, разминка. Даже жаль, что вот-вот по вашу душу полиция нагрянет. Честное слово, жаль…

И вдруг я «поплыл», В глазах потемнело, огни фонарей превратились в смутные пятна, капли дождя льдом обожгли кожу. Через мгновение приступ миновал. Я сморгнул кровавые слезы и подправил улыбочку. Не стоит показывать детишкам свою слабость.

Паркер ухмыльнулся. М-да, ему бы к дантисту…

– Твоя задница им тоже нужна, Дрезден. Я тебе не верю.

– Появится полиция – я испарюсь, как по волшебству, собственно, именно по волшебству. А вот вы, ребятки…

Неожиданно я забыл, что хотел сказать. В голове надрывался сигнал тревоги. Что-то я упустил из виду…

– Ты даже не представляешь, как сладко пахнет твоя кровь, чародей, – тихо произнес Паркер.

Дамочка мяукнула и прижалась к Плосконосому. Она смотрела на меня в упор.

– Черт с тобой! Нюхай! Грешно отказывать в последнем желании! – Я чувствовал, как коготки неуверенности вовсю скребутся, казалось, в непрошибаемую стенку чародейского нахальства, как ливень с каждой секундой становится всё холоднее и холоднее, а свет фонарей расплывается бесформенными кляксами. Вытянутая вперед рука совсем затекла, и кисть начала заметно подрагивать. В избитом теле разлились полноводные ручейки ее величества боли…

Болван! Олух! Тупица! Эликсир улетучивается, потому что, плавая в сладкой эйфории, я потерял всякую осторожность. Я осадил прыткую дамочку, развеял сеть похоти и дикой злобы, при этом намертво забыв об устойчивости собственного настроя. Сердце зашкаливало, меня прошиб пот – я не мог вдохнуть, чтобы утихомирить бешеный перестук.

Паркер и его подручные напряглись, как по сигналу. Я вновь ощутил движение их странной темной Силы. Она текла к ним из тяжелых дождевых облаков над головами. Клянусь! Прямо на моих глазах затягивались раны и порезы, полученные в автокатастрофе. Плосконосый крутанул только что сломанной кистью, проверил пальцы на гибкость и осклабился.

«Спокойствие, Гарри! Без паники. Всего-то надо задержать их до приезда полиции… и после мирно истечь кровью или, не мешкая, рвануть к врачу…»

– Знаешь, Паркер, – сказал я (голос предательски дрогнул). – Я и не думал выдавать твой гараж. Черт побери, да я бы и не сунулся туда, если б Дентон меня не подбил.

– Да ладно, – безразличным тоном ответил Паркер. Теперь он был спокоен, расслаблен и даже улыбался. Сальные волосы промокли под дождем, прилипли ко лбу. – Дело прошлое.

С этими словами вожак шагнул ко мне, и я не выдержал.

Я ткнул в него жезлом и хрюкнул: «Fuego». Я направил волю прямиком в свое единственное оружие и послал ко всем чертям Белый Совет в полном составе с их запретами насчет убийственной магии.

И… тишина.

Не веря в происходящее, я как идиот таращился то на Паркера, то на жезл. Пальцы занемели, и жезл, мой старый, испещренный рунами магический жезл вывалился на землю. Пытаясь поймать «птичку», я инстинктивно перенес вес на раненую ногу, схлопотал страшный спазм снизу доверху и в результате отправился полежать в заросли бурьяна, а защита моя и вовсе приказала долго жить.

Паркер заржал:

– Классный трюк! Ещё раз покажешь?

– Само собой, – прохрипел я и полез в один из бесчисленных кармашков Майкова комбеза.

Паркер подошел ко мне не спеша, вразвалочку. Уверенный, подтянутый. Он будто годков тридцать скинул, ей-богу. Со мной дело обстояло хуже. Свежие порезы на руках саднило, пальцы окоченели, одеревенели, короче, еле гнулись. Хорошо, рукоятку «смит-и-вессона» можно ухватить даже культяпкой.

Я вытащил револьвер, взвел курок и прицелился. Паркер чуть отпрянул, глаза расширились – вроде и не пятится, но и ближе не подходит. Понимает – с трех футов я не промахнусь.

– Вот уж не думал, что ты пушку таскаешь, – удивился вожак.

– А это для особо приближенных, – не растерялся я. Если удастся задержать Паркера на несколько минут, копы наверняка его заметут. Хочется надеяться, что так и будет, иначе из меня сделают мясной ряд в буквальном смысле слова. – Стой где стоишь!

Он не послушался и шагнул вперед.

Я выстрелил.

Пуля поцеловала правую коленку вожака. Кость – к чертям, кровь – фонтаном. Паркер покачнулся и грузно сел на землю, затем с удивительным проворством отполз на пару ярдов и уставился на меня, словно впервые увидел. Потом ловко поджал под себя ноги (на коленку ноль эмоций, между прочим) и выставил пустые ладони в примиряющем жесте, будто мы не смертельные враги, а повздорившие приятели.

– Ишь, упрямый какой, а по виду не скажешь! Мы хотели прижать тебя в квартире, но там копов, как грязи. На полицейской волне трепались о твоем аресте, а я решил – брехня всё. Подмазал охранника и стал ждать. – Паркер болтал как ни в чем не бывало. Он даже подобрел. – Черт побери, малыш! Мы два дня парились в баре неподалеку от участка, все надеялись опередить копов, да и шлепнуть тебя.

Он сложил пальцы пистолетиком и сделал «пиф-паф».

– Извините, дяденька, – буркнул я, едва не падая от холода и усталости. Сколько еще нужно сил, чтобы не поддаться наползающей тьме? Я понимал, он что-то замышляет, но мне было глубоко плевать. И без того слишком много крови, слишком много дерьма… Я глянул на притихшую парочку. Плосконосый и девица жмутся друг к дружке, не спуская с меня голодных, жадных глаз. Как звери дикие, честное слово…