Текст книги "Лики смерти"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава шестая

Все-таки за несколько лет профессиональной работы чародеем я кое-чему научился. И в первую очередь – не ввязываться в драку, если ее затеял не ты. Конечно, чародеи могут низвергать молнии с небес, разверзать землю под ногами у врагов, зашвыривать их ураганом в соседний часовой пояс, равно как сотворить миллион даже еще менее приятных вещей – но только не в том случае, когда все это не заготовлено заранее.

И потом, физически мы не настолько уж крепче обычных людей. Я хочу сказать, если какая-нибудь мерзкая тварюга оторвет мне голову с плеч, я умру. Конечно, справиться со мной не так уж просто, и это может дорого обойтись нападающему, однако мне доводилось несколько раз иметь дело с разными тварями, заранее подготовившимися ко встрече со мной, и особого удовольствия от этого я не получил.

Эта медвежеподобная тварь, что бы это, черт подери, ни было, преследовала меня. Следовательно, она сама выбрала время и место. Я мог бы остаться и отбиваться огнем, но в узком переулке эта скотина, умей она вдруг защититься от моих разрядов, растерзала бы меня на части прежде, чем я попытался бы привести в действие план «Б». Поэтому я и пустился наутек.

И еще одну вещь я усвоил на опыте: страдающие одышкой чародеи бегают неважно. Поэтому я слежу за собой и по возможности тренируюсь. Я припустил со всех ног, только куртка за спиной хлопала.

Медвежеподобная тварь зарычала. По топоту я понял, что она мало-помалу нагоняет меня. Впереди замаячил выход из переулка, и я прибавил скорости. Главное – оказаться на открытом пространстве, где есть куда уворачиваться и хорониться за разного рода преграды, там я смогу наконец открыть огонь.

Судя по всему, тварь тоже это сообразила, потому как испустила яростный вопль и прыгнула. Я оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть краем глаза, как она взвилась в воздух и летит прямо на меня. Я рухнул на бегу и перекатился по асфальту. Тварь пронеслась надо мной и приземлилась футах в десяти впереди, у самого выхода из переулка. Мне ничего не оставалось, как вскочить и броситься бегом в обратном направлении. Страх и отчаяние добавили моим ногам скорости.

Прошло секунд десять, прежде чем тварь развернулась и пустилась в погоню. Я стиснул зубы. Я не мог бежать со спринтерской скоростью до бесконечности. Если только я не выдумаю что-нибудь еще, рано или поздно придется обернуться и принять бой.

Перепрыгивая через груду картонных коробок, я едва не затоптал высокого темноволосого парня – того, который уже попадался мне на дороге пару минут назад. Он охнул от неожиданности, и я чертыхнулся.

– Бегите, – рявкнул я, хватая его за руку. – Живо, живо!

Он глянул мне за спину, и глаза его расширились. Я обернулся – и тоже увидел две пары приближающихся глаз, дернул парня, стаскивая его с места, и он, очнувшись, побежал рядом со мной.

Так мы бежали несколько секунд, пока не наткнулись на ту развалину, что продолжала ковылять по переулку, опираясь на трость. Старик поднял взгляд, и отсвет далеких уличных огней блеснул на его очках.

– Э! – выкрикнул я, хватая своего спутника за руку и толкая в направлении старика. – Уберите его отсюда. Бегите оба!

Я повернулся лицом к медвежеподобной твари и поднял жезл. Потом усилием воли подкачал в него еще энергии, рявкнул: «Fuego!» – и разрядил струю огня.

Огонь ударил тварь в грудь – она дернулась, отвернула морду в сторону и, вильнув, врезалась с разбега в мусорный контейнер.

– Надо же, – пробормотал я. – Сработало. – Я шагнул вперед и поднял жезл еще раз, надеясь испепелить гадину или по крайней мере прогнать ее к чертовой матери. Тварь зарычала, злобно уставившись на меня обеими парами глаз.

И я заглянул в ее душу.

Когда чародеи заглядывает кому-либо в глаза, он видит не только то, какого они цвета. Глаза – окна души. Когда я встречаюсь с кем-либо взглядом чуть дольше или настойчивее, я заглядываю в эти окна. Встретившись взглядом с чародеем, вы не можете утаить от него свою истинную сущность. И он тоже не может утаить ее от вас. Вы оба видите друг друга насквозь с такой ясностью, что увиденное огненным клеймом отпечатывается в вашем сознании.

Заглянув в чью-то душу, вы уже никогда не забудете этого.

Как бы ни хотели забыть.

Я ощутил дрожь, головокружение и провалился в глаза медвежеподобной твари. Светящиеся знаки на ее лбу превратились в серебряные руны размером с хорошее стадионное табло, сиявшие на склоне округлой скалы из темно-зеленого с черными прожилками мрамора. Я ожидал увидеть нечто чудовищное… впрочем, трудно давать оценку монстру по слизи на его чешуе. Однако вместо этого увидел человека среднего возраста, одетого в лохмотья. Длинные, прямые, чуть с проседью волосы падали ему на грудь. Он стоял, выгнувшись дугой от невыносимой боли, раскинув руки в стороны, широко расставив ноги. Я пригляделся к его рукам и увидел, почему он сохраняет такую неудобную позу.

Он был распят.

Спиной он прижимался к утесу прямо под светящейся надписью. Руки его были отведены назад под неестественным углом и по локоть уходили в черно-зеленый мрамор скалы. Ноги ниже колен тоже скрывались в толще камня. Он висел так, и вся тяжесть тела приходилась на ноги и плечи. Должно быть, это причиняло ему дикую боль.

Распятый человек рассмеялся мне в лицо, и глаза его блеснули безумным зеленым огнем.

– Можно подумать, это тебе поможет! – провизжал он. – Ничтожество! Ты ничтожество!

Голос его звенел от боли. Боль выгибала его тело судорогой, вспухала жилами на сведенных от усилия мускулах.

– Блин-тарарам, – прошептал я. Обыкновенно у тварей вроде этого чудища душа отсутствует как класс, так что и заглядывать некуда. А отсюда следовало, что это чудище при всей своей внешности все-таки смертное. И что оно… да нет, он – человек. – Это еще, черт подери, что такое?

Я хотел было шагнуть ближе, но тут земля начала трястись. Поверхность скалы стала осыпаться, из трещин ударил оранжевый свет, и на меня глянула вторая пара глаз размером с туннель метро каждый. Я отступил на несколько шагов, и поверхность утеса снова выровнялась, оставив только два этих полных свирепого огня глаза.

Земля сотрясалась все сильнее, и голос – громче, чем из динамика на концерте «Металлики», – проревел:

– ПШЕЛ ВОН!

Столько в нем было злости и ненависти, что эти слова ударили по барабанным перепонкам больнее, чем чудовищной силы звук. Голос отшвырнул меня назад, от прикованного к скале мученика, и взгляды наши разомкнулись. Ментальная связь лопнула, как сухая макаронина-спагетти, и та же сила, что оттолкнула мой рассудок от его души, отшвырнула мое тело. Я взлетел в воздух и с треском врезался спиной в старый картонный ящик с пустыми бутылками. Кожаная куртка не подкачала: ни одного осколка не впилось мне в спину; синяки не в счет.

Секунду-другую я просто лежал, оглушенный, на спине. Мысли роились безумным вихрем, совладать с которым у меня не было ни малейшей возможности. Я хлопал глазами, глядя на подсвеченные городскими огнями низкие облака, до тех пор, пока какой-то едва слышный голос в глубине сознания не принялся напоминать мне, что я все еще в опасности. Я кое-как перекатился на четвереньки – как раз в момент, когда медвежеподобная тварь отшвырнула лапой мусорный контейнер и шагнула ко мне.

В голове у меня до сих пор звенело – сказывались последствия заглядывания в душу и психического натиска, оборвавшего связь. Я поднял жезл, собрал по крохам всю волю, что еще у меня осталась, и прохрипел слово, высвободившее заряд огня и пославшее его в тварь.

На сей раз тварь даже не замедлила движения. Пара оранжевых глаз вспыхнула ослепительным светом, и мой огонь, ударившись о невидимый барьер, разлетелся гроздью алых брызг. Тварь испустила скрежещущий рык и сделала еще шаг ко мне.

Я попытался встать, пошатнулся и упал у ног старого бомжа – тот стоял, опершись на свою трость, и смотрел на надвигающееся чудище, не делая попытки бежать. На этот раз я разглядел его лицо – восточное, с короткой седой бородкой, густыми седыми бровями; большие круглые очки придавали ему сходство с совой.

– Бегите же, чтоб вас! – рявкнул я.

Я бы с удовольствием сам подал пример, но мой вестибулярный аппарат еще отказывался действовать нормально, и я никак не мог подняться с земли.

Старик даже не повернулся, чтобы бежать. Вместо этого он снял очки и сунул их мне в руку.

– Подержите, пожалуйста.

И с этими словами шагнул, подняв трость, между мной и чудищем.

Тварь взревела, поднялась на дыбы, размахивая двумя передними парами ног, и ринулась на него. Я даже пошевелиться толком не мог, не то чтобы помочь; все, что мне оставалось, – это только смотреть.

Старик сделал два легких танцующих шага вбок. Конец его трости метнулся вверх и с хрустом врезался твари в зубы. Из ее пасти градом полетели желтые осколки. Старик крутнулся на месте, ускользнув от зубов на какой-то дюйм, и чудище, злобно щелкая челюстями, повернулось за ним.

Старик чуть отодвинулся и, блеснув холодным металлом, выхватил из трости длинный клинок – настоящий японский меч-катану. Меч описал в воздухе сияющую дугу на уровне глаз чудища, однако оно успело пригнуться, так что клинок отсек всего лишь пару дюймов от кончика мохнатого уха.

Чудище завизжало – как-то непропорционально громко по отношению к размерам полученной травмы, и визг этот казался почти человеческим. Оно отпрянуло, мотая головой и разбрызгивая кровь из раненного уха.

Тут до меня дошли три обстоятельства.

Первое – то, что тварь больше не обращает на меня никакого внимания. Ха, ха, ха. Голова у меня до сих пор шла кругом, и если бы тварь переключилась вдруг на меня, сомневаюсь, что смог бы что-либо с этим поделать.

Второе – то, что меч старика вовсе не отражал свет; он испускал его сам. Покрытое водяными разводами лезвие сияло ровным серебристым светом, который понемногу разгорался все ярче.

И, наконец, третье – даже на расстоянии нескольких ярдов я ощущал исходившую от меча энергию. Она гудела от ровной уверенной мощи – негромкой, но неколебимой, как сама земля.

За свою жизнь я видел только один такой меч.

Однако знал, что в мире имеется еще пара-тройка подобных.

– Эй! – крикнул маленький старик с отчетливым азиатским акцентом. – Урсиэль! Отпусти его! У тебя нет власти здесь!

Медвежеподобное чудище – насколько я понял, это его звали Урсиэль, – устремило взгляд четырех своих светящихся глаз на старика и отреагировало так, что дрожь пробрала меня еще сильнее. Оно заговорило. Голос у него оказался негромкий, даже мелодичный, что как-то плоховато вязалось с медвежьей челюстью и акульими зубами.

– Широ. Посмотри на себя, глупец. Ты стар. Ты был в расцвете своих сил в нашу прошлую встречу. Теперь тебе меня не победить.

Широ сощурился, держа в правой руке наготове меч, а в левой – деревянные ножны-трость.

– Ты здесь, чтобы говорить?

Урсиэль чуть склонил голову набок.

– Нет. Конечно, нет.

Он резко повернулся, разинул пасть и бросился на меня. И сразу же ветхое пальто, развернувшись в воздухе наподобие рыболовной сети, накрыло его морду, зацепившись за бараньи рога. Урсиэль раздраженно взревел и двумя лапами сорвал его с головы.

Пока он был занят этим, молодой темноволосый человек шагнул между ним и мной. Я остолбенело смотрел, как он выхватывает из висевших на поясе ножен тяжелую саблю. От нее исходила та же вибрирующая энергия, что и от катаны Широ, только частота казалась немного другой. Лезвие светилось серебристым сиянием, и за спиной у демона отозвался такой же серебристой вспышкой клинок Широ. Молодой незнакомец оглянулся на меня, едва заметно кивнул и тут же снова повернулся к демону.

– Урсиэль, – произнес он сочным басом, в котором угадывался характерный русский акцент. – Урсиэль. Отпусти его. У тебя нет власти здесь.

Урсиэль зашипел, и на мгновение оранжевые глаза его вспыхнули ярче.

– Саня! Изменник! Уж не думаешь ли ты, что любой из наших убоится даже одного из Трех – в твоих-то жалких руках? Что ж, пусть будет так. Я уберу вас всех.

Саня сделал левой рукой издевательски приглашающий жест, но промолчал.

Урсиэль взревел и ринулся на Саню. Тот быстро взмахнул саблей и глубоко рассек чудищу плечо. Тело демона обрушилось на Саню, но тот, напрягшись, устоял и отшвырнул его прочь от меня.

Широ испустил звонкий крик, какого я никак не ожидал от столь маленького старикашки, и Урсиэль откликнулся злобным визгом, барахтаясь на асфальте. Саня тоже выкрикнул что-то, наверное, по-русски, и ринулся вперед, стиснув рукоять сабли обеими руками. Острие сабли вновь вонзилось в плоть демона, и Саня налег на нее всем своим весом, опрокинув демона на спину.

Наверное, он слишком увлекся атакой. Одна из лапищ Урсиэля с размаху ударила его в плечо, я услышал хруст ломающейся кости. Удар отбросил юношу от демона; он покатился по асфальту и врезался в стену, коротко вскрикнув от боли.

Урсиэль поднялся на ноги, зубами выдернул саблю из тела, мотнув мордой, отшвырнул ее в сторону и двинулся на Саню. Однако седобородый старик напал на него сбоку, отогнав от раненого товарища и (кстати) от меня. Несколько секунд старик и демон кружили на месте. Потом Урсиэль, ощетинившись когтями, бросился в атаку.

Старик увернулся от демона, а его меч оставил на лапе чудовища глубокий порез. Еще дважды он поражал Урсиэля, но хотя тот каждый раз взвывал от боли и ярости, раны, похоже, только добавляли ему злобы, тогда как старик начинал задыхаться.

– Возраст, – мягко прошелестел голос Урсиэля в самый разгар схватки. – Смерть твоя идет, старик. Она уже держит твое сердце в своей руке. Так что жизни твоей теперь цена – пустяк.

– Отпусти его, – прохрипел старик.

Урсиэль снова рассмеялся, и на этот раз уже зеленая пара глаз вспыхнула зловещим светом.

– Глупый святоша, – произнес голос, в котором не осталось больше ни мелодичности, ни обаяния… а может, это мне только показалось? – Что ж, время умирать, как умер тот египтянин.

Выражение лица Широ тоже изменилось – вместо свирепой решимости на нем обозначилось что-то, напоминающее горечь, боль. Задыхаясь, он повернулся лицом к демону и, помедлив, кивнул:

– Что ж, пусть будет так.

Демон шагнул вперед, и старик попятился, медленно отступая к углу переулка. Впрочем, он отбивался более или менее успешно – пока одна из лап чудища не перехватила его меч у самой рукояти и не отбросила его в сторону. Старик охнул и прислонился спиной к стене, задыхаясь и прижимая руку к груди.

– Вот все и кончается, рыцарь, – промурлыкал Урсиэль своим нежным голосом.

– Хаи, – негромко согласился старик. Он поднял взгляд вверх, на площадку пожарной лестницы, нависшую над ним футах в десяти от земли.

Чья-то темная фигура перемахнула через перила площадки. Блеснула сталь, я ощутил почти неслышное гудение энергии и услышал свист разрубающей воздух стали. Похожая на тень фигура мягко приземлилась на асфальт рядом с демоном.

Урсиэль дернулся, тело его застыло. Что-то стукнуло о землю.

А потом его туша медленно завалилась набок. Рогатая голова осталась лежать на асфальте, свет в четырех глазах медленно погас.

Третий рыцарь поднялся и отошел от трупа демона. Высокий, широкоплечий, с коротко остриженными, начинавшими седеть волосами, Майкл Карпентер стряхнул капли крови с клинка и сунул свой тяжелый меч, «Амораккиус», в ножны на поясе. Потом посмотрел на лежавшего на земле демона и покачал головой.

Широ выпрямился и подошел к Майклу; дыхание его оставалось немного учащенным, но выровнялось. Он сжал плечо рослого рыцаря.

– Это необходимо было сделать, – произнес он. Майкл кивнул. Маленький рыцарь поднял свой меч, вытер клинок и убрал в деревянные ножны.

Чуть в стороне поднялся с земли третий рыцарь, молодой русский. Одна рука его свисала плетью, но он с улыбкой протянул мне другую. Я с благодарностью принял ее и встал, пошатываясь.

– Вы как, ничего? – негромко спросил он.

– Так, тряхнуло немного, – отозвался я. Голова еще кружилась. Он критически вскинул бровь, пожал плечами и пошел подбирать с мостовой свою саблю.

Эффект от контакта с душой демона начал наконец слабеть, потрясение сменялось ужасом. Я не остерегся, как стоило бы. Один из нехороших парней застал меня врасплох, и без постороннего вмешательства я бы ни за что не выкарабкался. И боюсь, смерть моя вряд ли была бы быстрой и лишенной мучений. Не объявись на поле боя Майкл и двое его спутников, этот демон… как его… Урсиэль – не спеша разодрал бы меня по кусочку, а я бы, черт подери, и поделать с этим ничего не мог.

Я ни разу не встречал еще психического присутствия такой интенсивности, как в тот момент, когда стоял перед этим каменным утесом. Во всяком случае, так близко – ни разу. Первый мой выстрел застал его врасплох, но ко второму он уже подготовился и отмахнулся от магического огня, как от докучливой мошки. Кем бы ни был этот Урсиэль, он орудовал на качественно ином уровне, нежели обычная потусторонняя шпана или смертный чародей вроде меня. Моя психическая защита не так уж плоха, но он сокрушил ее, как бульдозер банку из-под пива. Это пугало больше всего – до медвежьей болезни пугало. Я не раз и не два мерился психической силой с разными нехорошими парнями и не ощущал себя таким беспомощным. Ну, не то чтобы я не знал, что на свете много всякого сильнее меня, но все же…

Но все же никто из этих многих всяких не набрасывался на меня до сих пор в темном переулке.

Меня затрясло. Пришлось прислониться к стене, пока в голове немного не прояснилось. Только потом я на ватных ногах поковылял к Майклу. С кожаной куртки сыпались на асфальт бутылочные осколки.

Майкл повернулся ко мне.

– Гарри, – только и сказал он.

– Не то чтобы я не рад был видеть вас, – прохрипел я. – Но вы никак не могли спрыгнуть и снести этой гадине башку на пару минут раньше?

Обыкновенно Майкл ничего не имел против доброй шутки. Сейчас он даже не улыбнулся.

– Нет. Мне очень жаль.

Я нахмурился:

– Как вы меня нашли? Откуда вообще знали о засаде?

– Добрый совет.

Это могло означать что угодно – от моей машины на стоянке и до хора ангелов с небес. Рыцари Креста, похоже, всегда оказываются там, где без их помощи дело швах. Иногда совпадения кажутся совсем уже невероятными – и все же вот они, в нужное время, в нужном месте. Даже не уверен, что хочу знать, как им это удается. Я мотнул головой в сторону валявшихся на земле останков.

– Что это, черт подери, за штука такая была?

– Это не штука, Гарри, – серьезно ответил Майкл. Он все не отрывал взгляда от останков демона. Не прошло и секунды, как они начали вдруг менять очертания. Еще несколько мгновений – и вместо мохнатого шестиногого чудища на асфальте перед нами лежал человек, которого я увидел, заглянув демону в душу: худой, седеющий, одетый в лохмотья. С той только разницей, что тогда, заглянув в душу, я видел его голову на плечах, а не лежавшей на мостовой в трех футах от тела. Никогда не думал, что отсеченная голова может хранить на лице выражение, но эта хранила. На лице застыл панический ужас; рот отворился в безмолвном вопле. Знаки, горевшие тогда на скале, виднелись теперь на лбу уродливыми темными шрамами.

Последовала оранжево-красная вспышка, знаки исчезли, и маленькая, с двадцать пять центов, серебряная монетка покатилась по асфальту от головы и замерла, стукнувшись о мой башмак. Еще секунда – и тело с негромким, похожим на вздох шипением начало растекаться по асфальту черно-зеленой слизью. Очень скоро от него не осталось ничего, кроме висевшей в воздухе вони и лужицы противной, липкой жижи.

– Ну ладно, – буркнул я, глядя вниз и стараясь дрожать не слишком сильно. – С меня на сегодня страстей хватит. Еду домой и ложусь спать. – Я наклонился подобрать монетку, пока ее на залило слизью.

– Нет. – Старик хлопнул меня по руке своей тростью. Получилось больно. Я отдернул руку и затряс в воздухе пальцами.

– Блин-тарарам, Майкл, кто этот парень?

Майкл достал из кармана лоскут белой ткани и развернул его.

– Широ Йошимо. Он был моим наставником, когда я сделался рыцарем Креста.

Старик что-то проворчал. Я кивнул в сторону раненого:

– А с ним что?

Старик принялся осматривать руку русского, а тот тем временем разглядывал меня – с головы до пят, без малейших признаков одобрения или сочувствия.

– Саня, – хмуро представился он.

– Почти новичок в нашем ордене, – добавил Майкл. Он встряхнул лоскут, на котором обнаружились вышитые серебром две пары крестов, опустившись на колени, осторожно подобрал им монету и, покрутив ее перед глазами, завернул в ткань.

Все же я успел разглядеть ее. На одной стороне красовался чей-то древний портрет – мужской профиль. Рисунка на другой стороне я не разобрал из-за темного потека в форме руны – той самой, что горела на лбу демона.

– Что это? – поинтересовался я.

– Широ тебя защищал, – произнес Майкл вместо ответа и покосился на стоявшего рядом с Саней Широ. – Как он?

– Рука сломана, – сообщил старик. – Нам лучше уходить.

– Вам стоило бы пойти с нами, Гарри, – сказал Майкл. – Отец Фортхилл найдет для вас какую-нибудь раскладушку.

– Эй, – возмутился я. – Вы ведь мне не ответили. Что это было?

Майкл хмуро покосился на меня:

– Долго рассказывать, а время дорого.

Я скрестил руки на груди.

– Время подождет. С места не двинусь, пока не буду знать, что, черт возьми, происходит.

Маленький старый рыцарь фыркнул.

– Ад, – сказал он. – Вот что творится. – Он протянул мне руку ладонью вверх. – Будьте добры, верните, пожалуйста.

Секунду-другую я тупо смотрел на него, пока не вспомнил про очки. Я протянул их, и старик надел очки, снова сделавшись похожим на сову.

– Погодите-ка, – окликнул я Майкла. – Эта тварь – один из Падших?

Майкл кивнул, и у меня по спине пробежал холодок.

– Но этого не может быть, – пробормотал я. – Падшие не могут делать… такого, – я махнул рукой в сторону растекшейся слизи, – им это не позволено.

– Некоторые могут, – негромко произнес Майкл. – Пожалуйста, поверьте. Вам грозит большая опасность. Мне известно, что вы сейчас ищете и по чьей просьбе, – и им тоже.

Широ доковылял до угла и огляделся по сторонам.

– Майкл, пора уходить.

– Если он не идет, значит, не идет, – буркнул Саня. Он испепелил меня взглядом и, повернувшись, зашагал за Широ.

– Майкл… – начал было я.

– Послушайте, – отрезал Майкл, держа в руке завернутую в тряпицу монету, – там, откуда пришел этот, Гарри, их гораздо больше. Двадцать девять еще осталось. И нам кажется, они охотятся за вами.