Текст книги "Лики смерти"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава двенадцатая

До приезда в Чикаго я считал, что порт – это такой огромный океанский залив с кораблями и яхтами на переднем плане и едва заметными силуэтами далеких зданий на заднем. И еще мне представлялись всякие там шпионы, переодетые туземцами, а также солидный куш от доходов Вест-Индской компании…

Порт Бёнем-Харбор напоминал автостоянку около какого-нибудь океанского супермаркета. Должно быть, его пространства хватило бы, чтобы разместить два или три футбольных поля. Белые пирсы тянулись параллельными линиями над овалом спокойной воды, а вдоль них рядами выстроились прогулочные катера и маленькие рыболовецкие суденышки. Озерный запах состоял на одну треть из дохлой рыбы, на другую треть из сохнущих на камнях водорослей, и еще на треть – из дизельных выхлопов. Я припарковал Жучка, не доезжая половины квартала до набережной, выбрался из машины и проверил, полностью ли я оснащен для предстоявшей операции. На правой руке у меня красовался энергетический перстень, на левом запястье – браслет-оберег, а по бедру успокоительно хлопал подвешенный изнутри к куртке жезл. Арсенал дополнялся баллончиком слезоточивого газа, который я сунул на всякий случай в карман штанов. Я с удовольствием взял бы вместо него свой револьвер, но, разъезжая с револьвером по городу, я нарушал бы закон. А с баллончиком – пожалуйста.

Запирая машину, я ощутил затылком некоторое едва заметное давление: инстинкты во весь голос предупреждали о том, что за мной кто-то следит. Я вжал голову в плечи, сунул руки в карманы и побрел к кромке воды. Оглядываться я не стал; напротив, я и головой старался не вертеть, шаря по улице одним взглядом.

Я не увидел никого, но ощущение, что за мной наблюдают, не проходило. Не думаю, чтобы это был кто-то из Красной Коллегии. Солнце поднялось еще невысоко, но и такого света с лихвой хватило бы, чтобы превратить любого вампира в облачко пара. Но, конечно же, это не исключало возможности покушения со стороны всяких других убийц. И, само собой, если похитители действительно находились в порту, они могли отслеживать всех входящих-выходящих.

Все, что мне оставалось, – это идти ровным шагом и надеяться, что за мной наблюдают не громилы Марконе, не пособники вампиров и не снайпер, который уже навел мне на спину перекрестие оптического прицела.

«Etranger» я нашел через несколько минут: он стоял у причала совсем недалеко от входа в порт. Это оказался белый прогулочный катер, достаточно большой, чтобы разместить на нем просторную каюту-салон, не новый, но заботливо ухоженный. С небольшого флагштока на корме свешивался канадский флаг. Я медленно прошел мимо катера, слушая на ходу.

По-настоящему слушать я научился еще в детстве. Впрочем, не каждый владеет этим умением: отключиться от всех шумов и звуков, чтобы лучше слышать один-единственный. Например, далекие голоса. Собственно, мне кажется, для этого и магии-то особой не требуется – только способности сосредоточиться. Впрочем, магия тоже не мешает.

– Неприемлемо, – произнес негромкий женский голос в рубке «Etranger». Сказано это было с легким акцентом, в котором испанские интонации соседствовали с британскими. – Работа потребовала значительно больших затрат, нежели представлялось ранее. Я поднимаю цену, единственно чтобы покрыть эти расходы, не более того. – Последовала недолгая пауза. – Хотите, чтобы я вернула вам аванс? Я предупреждала, что названная цена всего лишь предварительна. Так оно и случилось. – Еще пауза. – Отлично. Значит, как договорились.

Я немного полюбовался озером и напряг слух чуть сильнее в надежде услышать что-нибудь еще. Однако разговор явно завершился. Я огляделся по сторонам, но в это холодное буднее утро в порту не было видно никого. Тогда я сделал глубокий вдох, собираясь внутренне, и шагнул ближе к катеру.

В иллюминаторе рубки я уловил какое-то движение, потом услышал чирикающий звук. На столике у окна лежал мобильник. Женщина в длинном пеньюаре из темного шелка подошла к иллюминатору и взяла трубку. Несколько мгновений она слушала молча.

– Простите, – произнесла она наконец. – Вы ошиблись номером.

Я смотрел, как она кладет телефон и небрежно сбрасывает халат на пол. Я не отвел взгляд. Нет, я не любитель подглядывать – исключительно в интересах следствия. Я отметил про себя, что тело у нее вполне ого-го. Вот видите? Профессионализм и ничего более.

Женщина отворила дверь, из-за которой повалил пар, и шум льющейся воды сделался громче. Она вошла и закрыла за собой дверь. В рубке никого больше не осталось.

Мне представлялась возможность. Я успел увидеть только одну женщину – и то не настолько, чтобы гарантированно опознать в ней Анну Вальмон или Франческу Гарсиа – двух оставшихся Церковных Мышей. Плащаницы, сушившейся на бельевой веревке или где еще, я что-то не заметил. Впрочем, даже так меня не оставляло ощущение, что я попал в нужное место. Я прямо-таки нутром чуял, что могу доверять своему потустороннему информатору.

Я принял решение и шагнул на короткий трап, ведущий с пристани на палубу «Etranger».

Необходимо было спешить. Женщина в рубке могла не относиться к любительницам долгих водных процедур. Все, что от меня требовалось, – это зайти, посмотреть, не удастся ли обнаружить каких-нибудь подтверждений того, что Плащаница находится на борту, и выйти. Действуя быстро, я мог бы зайти и выйти незамеченным.

Я спустился по трапу в рубку как мог бесшумнее. Трап не скрипнул. Мне пришлось чуть пригнуться, проходя под камингсом. Не отходя от двери, прислушиваясь к шуму воды в душевой, я осмотрелся по сторонам. Рубка была невелика и небогата по части мест, где укрыться. Почти четверть ее площади занимала двуспальная кровать. В углу разместилась маленькая стиральная машина, на которой стояла корзина с бельем. Оставшуюся часть периметра почти полностью занимали стол и компактный кухонный блок с двумя небольшими холодильниками.

Я нахмурился. Два холодильника? Я открыл первый. Охлажденные продукты и пиво. Зато второй оказался маскировкой: за белой дверцей обнаружилась другая, стальная. Сейф. Очко!

Душ продолжал шуметь. Я потянулся было к сейфу, но призадумался. Конечно, Церковные Мыши оказались по уши в неприятностях, и все же, судя по всему, они неплохие профессионалы, если смогли не один год ускользать от Интерпола. Очень уж неуклюжим, слишком очевидным показалось мне то, как спрятали сейф. Я закрыл дверцу фальшивого холодильника и еще раз внимательно осмотрел каюту. Время поджимало, я еще не нашел Плащаницы, и это начинало действовать мне на нервы.

Ну конечно… Я сделал пару шагов к стиральной машине и порылся в бельевой корзине. То, что я искал, лежало под несколькими чистыми полотенцами: полиэтиленовый пакет размером чуть больше сложенной сорочки. Я дотронулся до него левой рукой. Пальцы ощутили легкое покалывание, волоски на руке встали дыбом.

– Черт, ай да я, – пробормотал я, взял пакет и повернулся, чтобы уходить.

За моей спиной стояла женщина в черных брюках, плотной куртке и поношенных армейских бутсах. Высветленные перекисью волосы были острижены совсем коротко, но это не делало ее менее привлекательной. Она была элегантна, хороша собой и радовала взгляд.

К сожалению, я не мог сказать того же о пистолете, который она нацелила мне прямо в нос. Гадкий такой револьвер тридцать восьмого калибра, дешевая железяка.

Я постарался застыть каменным изваянием. Даже дешевая железяка способна продырявить насквозь, и я сомневался, что успею выставить щит прежде, чем она нажмет на спуск. Она застала меня врасплох: я не слышал ни шума ее шагов, ни вообще ее присутствия.

– Черт, ай да я, – повторила она с явственным британским акцентом; в голосе звучала легкая издевка. – Положите сверток.

Я протянул пакет ей.

– Пожалуйста.

Я не собирался пытаться разоружить ее, но если бы она шагнула ко мне, это выдало бы в ней непрофессионала. Она не пошевелилась, оставаясь вне пределов досягаемости.

– Будьте добры, положите на стол.

– А если не положу? – поинтересовался я.

Она одарила меня абсолютно не радостной улыбкой.

– В таком случае мне предстоит куча малоприятной возни: сначала расчленять тело, потом кровь вытирать… Выбирайте.

Я положил сверток на стол.

– Не в моих привычках ослушаться дамы.

– Славный мальчик, – хмыкнула она. – Хорошая у вас куртка. Снимайте ее. И помедленнее, пожалуйста.

Я стянул куртку и дал ей упасть на пол.

– Вы заманили меня на катер, – сказал я. – Тот, второй звонок – это ведь были вы, да? Сказали своей партнерше, чтобы она заманила меня внутрь?

– Самое странное, что вы на это клюнули, – заметила женщина.

Она продолжала командовать и, надо сказать, делала все толково. Я подался вперед, опершись руками о стену, пока она обыскивала меня. Она нашла баллончик с газом и забрала его вместе с кошельком. Потом заставила меня присесть на корточки, а сама в это время подняла с пола мою куртку и шагнула назад.

– Дубинка, – буркнула она, глядя на мой жезл. – Да вы прямо неандарталец какой-то.

Ага. Каким бы она ни была профессионалом, мыслила она прямолинейно. Никакой веры в сверхъестественное. Правда, я не знал, поможет это мне или наоборот. Возможно, это означало, что она в меньшей степени горит желанием пристрелить меня. Люди, которым известно, на что способен чародей, как правило, сильно напрягаются при мысли о том, не наложит ли тот на них какое-нибудь заклятие. С другой стороны, это означало, что угроза отмщения со стороны Совета в случае моей смерти ее не пугает – она просто-напросто не догадывается о его, Совета, существовании.

– Чисто, – произнесла блондинка, бросая мою куртку на стол.

Дверь душевой отворилась, и из нее вышла женщина, которую я слышал. Теперь на ней было бордовое трикотажное платье; два черепаховых гребня в волосах оставляли лицо открытым.

– Это не Гастон, – заметила она.

– Нет, – кивнула блондинка. – Он здесь за товаром. Как раз собирался с ним уйти.

Темноволосая женщина хмыкнула.

– Кто вы?

– Дрезден, – сказал я. – Я частный детектив, мисс Гарсиа.

Лицо Франчески Гарсиа застыло, и она переглянулась с не опускавшей револьвера блондинкой.

– Откуда вам известно, как меня зовут?

– Клиент сообщил. Похоже, вы с мисс Вальмон вляпались в крупные неприятности.

Анна Вальмон раздраженно стукнула по переборке кулаком.

– Блин! – выпалила она, испепелив меня взглядом. Пистолет в ее руке, однако, не дрогнул. – Вы работаете на Интерпол?

– На Рим.

Анна повернулась к Франческе:

– Надо отменить сделку. Все рушится.

– Рано еще, – возразила Франческа.

– Ждать нет смысла.

– Я подожду, – заявила брюнетка. – Пока он не вернется.

– Он не вернется, – сказала Анна. – Ты сама знаешь, что он не вернется.

– Кто? – спросил я.

– Гастон, – ответила Франческа.

Я промолчал. Франческа наверняка умела хорошо читать по лицам, так что мне и не пришлось что-либо говорить. Долгую секунду она смотрела на меня, потом, побелев как полотно, зажмурилась.

– Ох. О, Dio.

– Как? – спросила Анна. Пистолет так и не дрогнул. – Как это произошло?

– Убийство, – сказал я. – И кто-то обставил его так, чтобы предупредить чикагскую полицию.

– Кто это мог сделать?

– Нехорошие парни, которым нужна Плащаница. Убийцы.

– Террористы?

– Все еще мрачнее. Пока Плащаница находится у вас, дамы, вам угрожает опасность. Если пойдете со мной, я могу отвести вас к людям, которые вас защитят.

Франческа тряхнула головой и немного поморгала.

– Вы имеете в виду полицию?

На самом деле я имел в виду рыцарей, но я отчетливо представлял себе, как те поступят с похитительницами после того, как сверхъестественная угроза минует.

– Угу.

Анна сглотнула и оглянулась на подругу. Взгляд ее чуть смягчился, и в нем читалась забота, сострадание. Черт, да эти две девицы были не просто подельщицы. Они подружки.

– Ческа, – голос Анны тоже смягчился, – нам надо уходить. Если уж этот нас нашел, других можно ждать в любую минуту.

Темноволосая кивнула, но взгляд ее все еще был устремлен куда-то за стену.

– Да. Пойду соберусь. – Она встала, подошла к стиральной машине, достала из нее пару спортивных сумок и положила их на стол – прямо на сверток. Потом сунула ноги в туфли.

С минуту Анна следила за ней, потом повернулась ко мне:

– Ладно. Мы не можем позволить вам бежать в полицию, чтобы рассказать им все. Не знаю, что и делать с вами, мистер Дрезден. Если подумать, так разумнее всего было бы вас убить.

– Малоприятная возня, помните? Столько хлопот… – напомнил я.

Эти слова вызвали на ее лице подобие улыбки.

– Ах да. Я и забыла. – Она сунула руку в карман и достала пару наручников. Настоящих, полицейских – не какие-нибудь там дешевые игрушки. Легким движением руки бросила мне. Я поймал их в воздухе. – Застегните один браслет на запястье, – приказала она. Я послушался. – Видите вон то кольцо на переборке? Застегните второй на нем.

Я поколебался, глядя, как Франческа надевает пальто; лицо ее так и оставалось застывшим. Я облизнул пересохшие губы.

– Вы не представляете, какой опасности подвергаетесь, мисс Вальмон. Право, не представляете. Прошу вас, позвольте помочь вам.

– Я полагаю, не стоит. Мы профессионалы, мистер Дрезден. Возможно, мы и воры, но и у нас имеется некоторая рабочая этика.

– Вы не видели, что они сделали с Гастоном Ларошем, – не сдавался я. – Жуткое зрелище.

– Смерть редко бывает красивой. Кольцо, мистер Дрезден.

– Но…

Она подняла пистолет.

Я поморщился, поднял руку и застегнул второй браслет на стальном кольце, выступавшем из переборки у трапа.

Как следствие я как раз смотрел на палубу, когда по ней метнулся в мою сторону второй за последние двенадцать часов динарианец.

Глава тринадцатая

Я уловил движение краем глаза и, еще не поняв до конца, что происходит, дернулся в сторону, насколько мне позволяла цепь наручников. Демон с металлическим шорохом проскользнул мимо меня, пахнув запахами озерной воды и запекшейся крови. Церковные Мыши не взвизгнули – ни одна, ни другая, хотя не знаю, выдержка ли была тому причиной или потрясение.

В общем и целом демон более походил на человека, нежели первый динарианец; более того, он обладал шокирующе женственными чертами. Полные бедра переходили в странно искривленные, напоминающие львиные, лапы. Большую часть тела покрывала чешуя из зеленоватого металла, четырехпалые кисти заканчивались длинными стальными когтями. Как и у демона Урсиэля, у этого… у этой было четыре глаза – два бледно-зеленых, два зловеще-багровых, а на лбу горел светящийся знак.

Еще у нее были длинные волосы. Длинные – в смысле, пятнадцатифутовой длины. Она напоминала плод запретной страсти Медузы-Горгоны и Доктора Осьминога. Казалось, эти волосы нарезали из длинной стальной ленты. Они шевелились вокруг ее головы облаком живых стальных змей, они отталкивались от стен и пола рубки, дюжиной дополнительных конечностей поддерживая ее вес.

Анна первой оправилась от потрясения. Она и так уже держала в руке пистолет… правда, как выяснилось, пользоваться им в реальном бою умела неважно. Она нацелила его более или менее в сторону динарианца… динарианки – и разрядила всю обойму. Поскольку я находился за спиной у демона, я плюхнулся набок, повиснув на прикованной к стене руке и молясь о том, чтобы не попасть в число случайных жертв.

Демон дернулся – должно быть, одна пуля все-таки попала в него, – взвизгнул и мотнул шеей и плечами. С дюжину стальных лент-волос метнулось через помещение к Анне. Одна из них ударила по пистолету и, взвизгнув металлом, без труда начисто срезала ствол. Остальные целились Анне в лицо, однако светловолосая воровка обладала неплохой реакцией и успела увернуться. В ответ одна из лент-щупалец обвилась вокруг ее лодыжки, дернула и опрокинула на пол, тогда как вторая скальпелем полоснула по животу, вспоров куртку и обрызгав пол рубки каплями крови.

Мгновение Франческа округлившимися глазами смотрела на чудище. Потом рывком выдвинула ящик узкого кухонного стола, выхватила из него тяжелый разделочный нож и бросилась на динарианку. Стальное лезвие врезалось демону в руку чуть ниже локтя, и тот испустил пронзительный нечеловеческий визг. На чешуйчатой коже выступили крупные серебристые капли – должно быть, кровь. Динарианка крутанулась на месте и взмахнула когтистой рукой. Стальные когти полоснули Франческу по запястью. Брызнула кровь; нож полетел на пол. Франческа вскрикнула и, отшатнувшись, врезалась спиной в переборку.

Динарианка каким-то неестественным, бесхребетным движением мотнула головой с двумя парами пылающих глаз. Стальные ленты-щупальца – слишком много щупалец разом – метнулись через рубку и острыми кинжалами вонзились Франческе Гарсиа в живот. Та негромко охнула и, опустив голову, потрясенно смотрела на то, как все новые стальные щупальца пронзают ее тело, с глухим стуком вонзаясь в деревянную переборку за спиной.

Демон рассмеялся. Смех вышел короткий, задыхающийся, возбужденный – так смеются экзальтированные девицы тринадцати – пятнадцати лет. Лицо динарианки исказилось в хищной улыбке; губы раздвинулись, обнажив два ряда отсвечивающих металлическим блеском зубов. Обе пары глаз вспыхнули еще ярче.

– О, мой Гастон, – прошептала Франческа. Потом голова ее свесилась на грудь, грива волос упала на лицо, занавесив темной вуалью. Она вздрогнула, и тело ее обмякло. Демон выдернул из ее тела щупальца, на добрый фут окрасившиеся алым. Теперь уже вся рубка была забрызгана кровью. Франческа соскользнула на пол. Бордовое платье ее темнело на глазах.

А потом взгляд пылающих глаз демона обратился на меня, и рой острых, как бритва, щупалец метнулся в мою сторону.

Я и без того накапливал силы для щита, но при виде падающей Франчески меня охватила неудержимая, алая ярость, добавившая защитному полю энергии. Щит вспух вокруг меня клубящейся алой полусферой, и извивающиеся щупальца, врезавшись в него, вспыхнули ослепительным белым светом. Динарианка взвизгнула, дернулась назад, щупальца отпрянули; концы их почернели и обуглились.

Я лихорадочно озирался в поисках своего жезла, но там, где Анна оставила его после обыска, его не оказалось. Зато лежал газовый баллончик. Я схватил его и повернулся обратно как раз вовремя, чтобы увидеть, как динарианка поднимает руку. Воздух вокруг когтей переливался всеми цветами радуги; казалось, ему передается свечение верхней пары глаз.

Демонесса с размаху ударила в мой щит кулаком. Удар вышел неописуемо сильным – он швырнул меня спиной о стену, и когда переливающееся сияние ее энергии столкнулось с моим щитом, тот разбился на множество светящихся осколков, искрами разлетевшихся по всей каюте. Я попытался уклониться в сторону, но динарианка зарычала, и пучки волос-щупалец вонзились в переборку по обе стороны от меня, лишив возможности двигаться. Только после этого динарианка снова потянулась ко мне своими когтями.

Я издал панический боевой клич и выпустил длинную струю перечного аэрозоля прямо ей в лицо, в горящие глаза.

Демонесса снова завизжала, рывком отвернувшись от меня. Удерживавшая меня клетка из щупалец распалась, а пара человеческих глаз зажмурилась, и из-под ресниц покатились слезы. Впрочем, горящие глаза демона не мигнули. Динарианка взмахнула рукой, наотмашь ударив меня в плечо, и я покатился по полу. В глазах вспыхнули искры. Рука, правда, не оторвалась – покосившись на нее, я увидел, что второй браслет болтается на цепочке. Наверное, какое-то из лезвий перебило кольцо.

Я поспешно вскочил: самое последнее дело, когда тебя берут тепленьким, беспомощным. Похоже, чуть поднапрягшись, динарианка вполне могла справляться с моей магией, и в ближнем бою шансов против нее у меня было до обидного мало. Я сомневался, что успею выскочить на палубу прежде, чем она нашинкует меня, как редкий овощ. Из этого следовало, что необходимо изыскать какой-то другой способ избавиться от демона.

Динарианка ожесточенно терла глаза рукой.

– Ты за это поплатишься, – прорычала она по-английски, но с каким-то странным, гортанным акцентом.

Я покосился в сторону Анны и увидел, что она подползла к телу Франчески и прикрывает его собой от чудища. Лицо ее побелело от боли или от потрясения, а может, от того и другого разом, – но она посмотрела на меня и выразительно мотнула головой в сторону дальнего угла каюты.

Я проследил направление ее взгляда и понял намек. Когда динарианка отняла руку от слезившихся глаз и уставила их взгляд в меня, я дернулся в угол.

– Отгони ее от холодильников! – рявкнул я, задыхаясь. – Они не должны получить этого!

Динарианка выдохнула короткую фразу – насколько я понял, ругательство, – и я почувствовал, как ее львиная лапа, ударив промеж лопаток, швырнула меня на пол, а острые когти впились в спину. Она перешагнула через меня, и ее щупальца без видимого усилия сорвали дверь настоящего холодильника и вывалили на пол все его содержимое. Щупальца продолжали еще рыться в груде банок и пластиковых упаковок, а другая прядь уже потрошила фальшивый холодильник, вытащив из него маленький стальной сейф.

Пока динарианка занималась погромом, я лихорадочно осмотрелся по сторонам и наконец увидел свой жезл – он лежал на полу у стола. Я перекатился – оцарапанную когтями спину обожгло острой болью – и схватил его. Возможно, биться зарядами огня в маленькой каюте и не лучшая идея, но ждать, пока динарианка укокошит меня своей чертовой шевелюрой, мне хотелось еще меньше.

Она распрямилась, держа сейф в руках, как раз когда я направил в жезл первый заряд энергии, и покрывавшие его резные руны засветились золотистым сиянием, а кончик вспыхнул угрожающим багровым светом.

Динарианка пригнулась; ее демонические конечности казались непропорционально длинными – впрочем, это не лишало ее женственности и какой-то извращенной привлекательности. Багровые отсветы играли на ее зеленоватой металлической чешуе. Волосы сбились в извивающуюся массу, высекая при столкновении друт с другом искры. Мгновение обе пары глаз горели жаждой крови, потом она отвернулась. Ее волосы взломали потолок каюты, словно тот был сделан из папье-маше, и она, подтянувшись на волосах, руке и одной длинной ноге, выбралась наверх. Я услышал всплеск, когда она спрыгнула в воду. Сейф она унесла с собой.

– Что это было? – пробормотала Анна Вальмон, прижимая к себе безжизненное тело Франчески. – Что, черт побери, это было такое?

Я не опускал жезл и не сводил взгляда с отверстия в потолке – что-то мне не верилось, чтобы динарианка была из тех, кто оставляет за собой кого-то живым. Правда, конец жезла заметно водило из стороны в сторону.

– Как она?

Несколько неприятных мгновений я смотрел на дырку в потолке.

– Мертва, – чуть слышно произнесла наконец Анна.

Все внутри меня вдруг болезненно сжалось. Может, я безнадежно старомоден, но эта мысль причиняла мне боль. Минуту назад Франческа Гарсиа говорила, строила планы, горевала, дышала. Жила. Ее убили самым жестоким образом, а я не выношу, когда такие вещи случаются с женщинами. Ну, случись такое с мужчиной, это было бы ничуть не лучше, но для меня это не одно и то же.

– Проклятие, – прошептал я. – Вы-то как? Идти можете?

Прежде чем она ответила, катер дернулся и накренился на борт. Послышался скрежет раздираемого металла, потом шум врывающейся в пробоину воды. Ледяной поток залил пол, дойдя мне до лодыжек, и уровень продолжал подниматься.

– Корпус пробит, – сказала Анна. – Нас заливает.

Я сделал шаг к трапу, держа жезл наготове – на всякий случай.

– Выбраться сможете?

Вместо ответа в моих глазах вспыхнул ослепительный свет, и я рухнул на четвереньки у нижней ступеньки трапа. Анна огрела меня чем-то тяжелым. Вторая вспышка света и боли швырнула меня еще ниже, так что я ткнулся лбом в воду. Как сквозь багровую дымку, я увидел ногу Анны, отшвыривающую от меня жезл. Потом она схватила со стола пакет с Плащаницей и сорвала верхний листок с лежавшего рядом блокнота. Я разглядел кровь на ее одежде: она сочилась из прорехи на блузке и стекала по левой ноге. Морщась, Анна схватила мою куртку и одну из двух сумок. Потом накинула мою куртку, скрыв кровавые пятна. Вода залила каюту уже ей по икры.

Я пытался собраться с мыслями, но что-то мешало мне напрягаться сильнее, чем требуется, чтобы сфокусировать взгляд. То есть я понимал, конечно, что необходимо срочно убираться отсюда, но мой мозг никак не мог послать соответствующие импульсы рукам и ногам.

Анна Вальмон перешагнула меня и начала подниматься по трапу. На полпути она остановилась, снова чертыхнулась и спустилась на пару ступенек, чтобы плеснуть холодной воды мне в лицо. Я вздрогнул от неожиданности, закашлялся и сделал попытку двинуться вперед. Раз или два в жизни я напивался до состояния, когда ноги отказывались меня держать, но и тогда оставался куда более дееспособным, чем в эту минуту.

Светловолосая воровка схватила меня за руку и, закусив губу от боли, почти волоком протащила на пару ступеней выше. Собрав те немногие силы, что имелись у меня в распоряжении, я использовал инерцию рывка, чтобы забраться еще на ступеньку.

Она отпустила мою руку и поднялась по трапу одна.

– Я делаю это только потому, – бросила она, не оборачиваясь, – что мне понравилась ваша куртка, Дрезден. И не путайтесь больше у меня под ногами.

А потом исчезла. Вместе с Плащаницей.

Голова моя начинала болеть как черт знает что, но при этом мысли постепенно прояснялись. Впрочем, судя по всему, прояснялись недостаточно, ибо вместо того, чтобы выбираться на палубу тонущего катера, я, шатаясь, поплелся обратно вниз. Франческа Гарсиа мертвая лежала на боку, глядя стеклянными глазами мимо меня, чуть приоткрыв рот. Одна щека уже ушла под воду. На другой еще виднелись следы слез. Вода вокруг нее помутнела, окрасившись в ржаво-красный цвет.

В животе у меня все сжалось, и накатившая волна гнева едва не швырнула меня обратно на пол. Шлепая по воде, я доплелся до стола и прихватил мобильник и пустой блокнот. Потом помешкал немного, стоя над Франческой. Она не заслуживала погребения в водах озера, как какая-нибудь выброшенная бутылка из-под пива.

Меня снова качнуло. Вода прибывала все быстрее. Она доходила мне уже почти до колен, и я едва ощущал ступни – так они замерзли. Я сделал попытку оторвать ее тело от пола, но это отозвалось такой болью в висках и затылке, что меня едва не вырвало.

Не в состоянии даже выругаться как следует, я опустил ее обратно и ограничился тем, что закрыл ей глаза. Ничего больше я сделать для нее не мог. Но, конечно же, я не сомневался, что полиция очень скоро найдет ее. Возможно, не пройдет и часа.

Впрочем, останься я в каюте, они нашли бы и меня тоже. Я не мог позволить себе роскошь провести ночь в участке, пока меня будут допрашивать, обвинять и все такое. Впрочем, не впервой. Надо только как можно быстрее связаться с Мёрфи.

Я зябко охватил себя руками, прижимая к груди блокнот и мобильник, и выбрался из залитой водой и кровью каюты на палубу «Etranger». Впрочем, мне пришлось еще напрячься, чтобы прыгнуть вверх, на причал. На тротуаре, по ту сторону дороги от порта, стояли и смотрели вниз несколько человек, еще несколько глазели на тонущий катер с борта своих судов.

Я втянул голову в плечи и, стараясь думать о чем-нибудь невинном, поспешил прочь, пока утро не обернулось еще хуже.