Текст книги "Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти"
Автор книги: Джим Батчер
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
– Очень близко, благородный эмиссар. Теперь уже близко.
Невидимый проводник-фэйри не солгал. Еще один светящийся след оказался последним. Вместо следующего нас ждала дверь – высокая, футов в восемь или девять, из незнакомого мне черного дерева, украшенная замысловатой резьбой. Орнамент показался мне поначалу исключительно растительным: листья, вьющиеся побеги, цветы и плоды. Однако, подойдя к двери поближе, я разглядел в свете своего амулета и другие детали. Среди извивов лиан лежали люди. Одни жадно сжимали друг друга в сладострастном порыве, от других остались только скелеты, сквозь кости которых пробивались побеги роз, третьи смотрели незрячими глазами, лежа в маковом поле… Там и здесь на рельефе угадывалось присутствие сидхе: закутанная в вуаль фигура или просто пара глаз. И естественно, фэйри разрядом пониже: мелочь вроде Тук-Тука, одетые в наряд из листьев дриады, играющие на флейтах сатиры и множество других скрытых от взгляда смертного существ, сошедшихся в танце.
– Славные картинки, – заметил Билли. – Что, пришли?
Я огляделся по сторонам в поисках нашего провожатого, но не увидел ни следов, ни горящих кошачьих глаз.
– Похоже на то.
– Что-то они не отличаются особым изяществом, а?
– Ну, Лето в этом отношении лучше, чем Зима. Впрочем, все они при необходимости могут быть на уровне.
– Ну и ладно. А знаешь, Гарри, что мне не нравится?
– Что?
– Грималкин ведь не сказал, что выведет нас обратно.
Я покосился на Билли. Из темноты послышалось негромкое шипящее хихиканье. Я сделал глубокий вдох. Спокойно, Гарри. Не показывай детям, что нервничаешь. Повернувшись к двери, я трижды ударил по ней кулаком.
Удары разнеслись по пещере гулким эхом. После этого в подземелье на мгновение воцарилась тишина, а затем створки медленно растворились, выпустив на нас вал света, красок и звуков.
Трудно сказать, чего я ожидал от Зимнего двора, но никак не биг-бенда. Самый настоящий духовой оркестр наяривал где-то за дверями, а барабаны громыхали и ухали с качеством звука, какого не достичь каким-нибудь драмсинтезатором, только настоящей кожей. Свет за дверью оказался приглушенный, окрашенный в разные цвета, словно помещение освещалось елочными гирляндами, и я разглядел за дверью кружащиеся в танце силуэты.
– Осторожно, – пробормотал я. – Не давай музыке захватить себя.
Сделав еще вдох, я шагнул через порог.
Помещение, в котором мы оказались, больше всего напоминало отель времен славных двадцатых годов. Черт возьми, да это, возможно, так и было, если отель просел в землю, чуть покосившись при этом набок, а затем его украсили в стиле, не имеющем ничего общего с человеческой культурой. Впрочем, чем бы раньше ни служило это место, оно явно предназначалось для танцев. Пол был вымощен розовым мрамором, понижавшимся в нескольких местах невысокими ступенями. И на этой мраморной поверхности танцевали Зимние сидхе.
Назвать это зрелище красивым было бы преуменьшением. Черт, это было бы все равно что не сказать ничего. Мужчины и женщины словно попали сюда из мюзикла сороковых годов: чулки, юбки до колен, армейская и флотская форма тех лет… Прически и стрижки тоже вполне укладывались бы в тот стиль, если только не обращать внимания на цвет волос. Первая девица-сидхе, попавшаяся мне на глаза, щеголяла волосами купоросно-синего цвета, да и остальные не уступали ей в этом с их золотыми, серебряными и любыми другими локонами. Там и здесь вспыхивали бликами самоцветы украшений, продетых в уши, брови или губы, а вокруг танцоров переливался завораживающий нимб, имеющий у каждого свое неповторимое сочетание цветов, – корона энергии, магической силы сидхе.
Впрочем, даже без этой ауры завораживало то, как они двигались, и я с трудом заставил себя отвести взгляд от этой картины: мелькнувших на мгновение из-под разметавшихся в повороте юбок безупречных ног, выгнувшегося в сильных мужских руках женского тела, переливавшихся в свете разноцветных огней волос. Среди танцующих не нашлось бы ни одного, по сравнению с которым топ-модели с обложек журналов не показались бы посмешищем.
В отличие от меня, Билли не такой параноик: он восхищенно глазел на танцующих широко открытыми глазами. Я толкнул его бедром с силой, от которой у него клацнули зубы; он встрепенулся и виновато покосился на меня.
Я еще раз оторвал взгляд от танцующих – примерно двадцати пар – и принялся изучать остальную часть зала.
С одной стороны помещения возвышалась эстрада, на которой играл оркестр. Музыканты во фраках были смертными и казались нормальными людьми – то есть почти уродами по сравнению с танцорами, для которых они играли. Приглядевшись, я заметил, что вид у музыкантов, и мужчин, и женщин, изможденный, голодный. На их фраках виднелись пятна пота, волосы висели немытыми, неопрятными прядями, а на лодыжке у каждого обнаружился серебряный браслет, и соединявшая браслеты цепь вилась по эстраде у них под ногами. Впрочем, огорчения от этого они не выказывали – скорее наоборот. Музыка, похоже, захватила их, и они вкладывались в нее целиком, без остатка. И играли великолепно – на уровне лучших джаз-банд, какие мне только приходилось слышать.
Это не отменяло того факта, что они оказались в плену у фэйри. Однако их самих это, похоже, не беспокоило. Музыка заполняла огромный каменный зал, стряхивая пыль с высокого, скрывавшегося в темноте потолка.
С противоположной от эстрады стороны зала пол, понижаясь, превращался в бассейн, заполненный водой, – во всяком случае, на вид эта жидкость показалась мне водой, черной и неестественно неподвижной. На моих глазах поверхность воды всколыхнулась, словно в глубине ее кто-то двигался. На темной поверхности заиграли разноцветные блики, и мне начало казаться, что это все-таки не вода. Или не совсем вода. По моей спине снова пробежал холодок.
Напротив меня на полу возвышались ярусами помосты, на каждом из которых стояло по столику с неяркой лампой под зеленым абажуром. На самом высоком помосте стояло единственное кресло со спинкой в форме снежинки, изваянное из какого-то напоминавшего серебро материала. В кресле никто не сидел.
Ударник отбарабанил короткое соло, и оркестр разом стих, оставив только одного трубача. Музыканты облегченно откинулись на спинки стульев, пара из них просто сползла на пол, а трубач все играл, и Зимние сидхе танцевали. Это был мужчина среднего возраста, немного раздавшийся в поясе, и лицо его по мере того, как тянулось его соло, багровело все сильнее.
А потом и танец остановился. Один за другим поворачивали сидхе свои прекрасные лица к эстраде, с любопытством глядя на продолжавшего играть солиста. Глаза их блестели в неярком свете.
Трубач все играл, но мне показалось – что-то не так. Лицо его потемнело еще сильнее, вены на горле и висках набухли и пульсировали. Глаза полезли из глазниц, потом его начало трясти. Секунду спустя звуки трубы стали прерывистыми. Мужчина оторвался губами от мундштука, и я увидел, как он силится вздохнуть, но безуспешно. Он дернулся, застыл, и глаза его закатились. Труба выскользнула у него из пальцев, и он упал – сначала на колени, потом медленно завалился набок, на пол эстрады. Глаза его остались открытыми, но смотрели в пустоту. Он еще раз дернулся, всхрапнул и застыл.
Среди сидхе пробежал ропот, и я оглянулся. Толпа расступалась, пропуская кого-то из глубины; мужчины склонялись в поклоне, женщины приседали в реверансе. К упавшему музыканту медленно подошла высокая девушка – бледная, безукоризненно прекрасная, ужасно напоминающая Мэб, какой та была, наверное, лет в шестнадцать. На этом сходство кончалось.
Она казалась молодой. Достаточно молодой, чтобы заставлять мужчину краснеть, поймав себя на непристойных мыслях, но достаточно взрослой, чтобы заставить его думать об этом. Волосы ее были заплетены в несколько длинных косиц, каждая из которых имела свой цвет – от темно-синего до светло-зеленого и даже ярко-белого, так что в целом казалось, будто волосы ее изваяны изо льда. На ней были кожаные штаны темно-синего цвета с разрезами от колена до бедра и такие же туфли. Белая футболка обтягивала ее достаточно туго, чтобы острые соски явственно различались сквозь тонкую ткань, обрамляя надпись: «ГОЛОВУ ДОЛОЙ!» Низ футболки она подвязала выше пупка, в котором блестела какая-то серебряная бранзулетка.
Она подошла к упавшему музыканту с текучей грацией, с бездумной, небрежной чувственностью, заставившей мои мужские гормоны вести себя так, как это заблагорассудится им, а не мне. Она перешагнула через него, опустилась на корточки и лениво провела длинными перламутровыми ногтями по его груди. Он не пошевелился. Не вздохнул.
Девушка облизнулась, скривила рот в ленивой улыбке, потом нагнулась и поцеловала труп в мертвые губы. Я увидел, как по телу ее пробежала судорога неподдельного наслаждения.
– Вот, – прошептала она. – Вот видишь? Никто не скажет, что Леди Мэйв не исполняет своих обещаний. Ты ведь сам говорил, бедняжка, что умер бы ради возможности сыграть это блестяще. Что ж, так оно и вышло.
По толпе смотревших на это сидхе пробежал вздох, и они зааплодировали. Все с той же ленивой улыбкой Мэйв оглянулась на них через плечо, потом встала и поклонилась в обе стороны в ответ на их аплодисменты. Хлопки смолкли только тогда, когда она отошла от тела и по ярусам помостов со столиками поднялась к своему серебряному трону. Она опустилась на него, повернулась чуть боком, перекинула обе ноги через подлокотник и откинулась назад, выгнув спину и потянувшись.
– Милорды, миледи, дадим же нашим бедным музыкантам отдохнуть и прийти немного в себя. У нас гость.
Сидхе потянулись к столам. Я не сходил с места, продолжая молчать, хотя чувствовал, что взгляды всех обращены на меня – нечеловеческие, бессмертные.
Дождавшись, пока все рассядутся по местам, я шагнул вперед, пересек площадку, на которой только что кружились пары, и остановился у подножия помостов.
– Леди Зима, насколько я понял, – с легким поклоном произнес я.
Мэйв улыбнулась мне – на щеках ее образовались при этом соблазнительные такие ямочки – и шаловливо дернула ножкой:
– Разумеется.
– Вам известно, в каком качестве я здесь, Леди?
– Конечно.
Я кивнул. Что ж, значит, берем быка за рога.
– Не вы ли организовали убийство Летнего Рыцаря?
В зале воцарилось молчание. Взгляды Зимних сидхе сделались пристальнее, неуютнее.
Рот Мэйв растянулся в медленной улыбке, за которой последовал негромкий заливистый смех. Она откинула голову назад, и тут остальные сидхе присоединились к ней. Они хохотали так добрых полминуты, пока я не ощутил, как лицо мое начинает предательски краснеть от досады и раздражения. Только тогда Мэйв небрежно махнула рукой, и смех послушно стих.
– Звезды и камни, – вздохнула она. – Я просто обожаю этих смертных.
Я стиснул зубы.
– Приятно слышать, – сказал я. – Так вы организовали убийство Летнего Рыцаря?
– А если и я, неужели ты думаешь, что я признаюсь тебе в этом?
– Вы уходите от ответа, – буркнул я. – Отвечайте на вопрос.
Мэйв поднесла к губам палец, словно силясь сдержать рвущийся смех. Потом снова улыбнулась:
– Я не могу просто так дать тебе эту информацию, чародей Дрезден. Она слишком дорого стоит.
– Что это значит?
Она сняла ноги с подлокотника, села, откинувшись на спинку трона, и закинула ногу на ногу, скрипнув кожей штанин.
– Это значит, что, если ты хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос, тебе придется заплатить за него. Сколько ты готов за него отдать?
Я сложил руки на груди:
– Полагаю, у вас уже есть на этот счет какие-то планы. Иначе с чего бы вам посылать за нами провожатого?
– Быстро схвачено, – пробормотала она. – Мне нравятся такие. Ну да, чародей, планы есть.
Она махнула рукой в сторону стола чуть ниже и правее ее трона.
– Прошу тебя, садись, – сказала она, блеснув ослепительно-белыми зубами. – Давай заключим сделку.
Глава 15
– Вы предлагаете мне заключить еще одну сделку с сидхе? – Я даже не пытался скрыть недоверия. – Скажите, вас очень оскорбит, если я расхохочусь вам в лицо?
– А что такого смешного ты находишь в моем предложении?
Я закатил глаза:
– Боже мой, Леди, для начала хотя бы то, что такие вот штуки и завели меня во всю эту ерунду.
Мэйв изогнула губы в легкой улыбке и снова жестом предложила мне сесть рядом с ней.
– Не забывай, чародей, это ты пришел ко мне за чем-то. Наверняка от тебя не убудет, если ты хотя бы выслушаешь мое предложение.
– Это я уже слышал. Как правило, перед тем, как меня вздрючивали.
Мэйв облизнула губы кончиком языка.
– Все по порядку, мистер Дрезден.
Я фыркнул:
– Допустим, я не хочу слушать.
Что-то в ее глазах внезапно сделало ее лицо холодным, неприятным.
– Мне кажется, с вашей стороны не самое разумное оскорблять меня. Меня выводит из себя, когда мне портят вечеринку.
– Гарри, – негромко пробормотал Билли, – мне от этих людей не по себе. Если она с тобой просто забавляется, может, нам лучше уйти?
Я поморщился:
– Угу, возможно, это было бы самым разумным. Но ответов на вопросы это не даст. Потерпи еще немного.
Я шагнул вперед и начал подниматься к столику, на который указывала Мэйв. Билли следовал за мной по пятам. Мэйв, не отрываясь, следила за мной; глаза ее сияли.
– Ну вот, – произнесла она, когда я сел. – Не такой уж неукротимый, как он говорил.
Я стиснул зубы чуть сильнее. Билли уселся рядом со мной. Откуда-то выплыли три разноцветных огонька и поставили перед нами на стол серебряный поднос с хрустальным графином воды и двумя стаканами.
– Кто говорил?
– Не имеет значения, – небрежно махнула рукой Мэйв.
Я смерил ее сердитым взглядом, но она не обратила на это никакого внимания.
– Ладно, Леди, – сказал я. – Валяйте.
Мэйв лениво протянула руку куда-то в сторону. В пальцах ее возник и тут же покрылся изморосью бокал какой-то золотой жидкости. Она пригубила из него и снова повернулась ко мне:
– Для начала я назову свою цену.
– Устройте лучше сезон скидок. С учетом обстоятельств я мало что могу предложить взамен.
– Верно. Я не могу попросить тебя и твою жизнь – они и так уже принадлежат Королеве Мэб. Но дай подумать… – Она задумчиво побарабанила пальцем по губам. – Что ж, – сказала она наконец. – Твою плоть.
– А?.. – тупо произнес я.
– Твою плоть, чародей, – повторила она, небрежно теребя фиолетовый локон. – Твоего отпрыска. Твоего первенца. А я в ответ дам тебе ту информацию, что ты ищешь.
– Ошибочка вышла, мисс Белоснежка. У меня нет детей.
– Конечно нет, – рассмеялась Мэйв. – Но все можно устроить.
Судя по всему, это была условная фраза. Темная гладь бассейна снова колыхнулась, и я повернулся в ту сторону. Круги разбегались по поверхности того, что могло оказаться водой, и плескали о края бассейна.
– Что это? – тихо прошептал Билли.
Вода расступилась, и из бассейна вышла девушка-сидхе. Вода стекала по бледной коже ее стройного обнаженного тела. Волосы ее имели изумрудно-зеленый цвет, и, пока она поднималась по невидимым глазу подводным ступеням, я так и не смог определить, крашеные они или нет. У нее было ангельское лицо – этакая девушка мечты из дома напротив. Волосы ее липли к лицу, шее, плечам, и капли воды играли на мокрой коже разноцветными бликами. Она подняла руки, и тотчас же с полдюжины крошечных разноцветных огоньков слетели к ней из ниоткуда, неся платье из изумрудного шелка. Они накинули его на девушку через голову; странное дело, но одежда не скрывала ее наготу, а только подчеркивала. Она окинула столики взглядом своих кошачьих глаз и склонила голову перед Мэйв. Потом остановила взгляд на мне.
На меня внезапно накатило нечто, такое же несложное, но не дающее ни шанса на сопротивление, как гравитация. Я испытал внезапное стремление вскочить и броситься к ней, сорвать, к чертовой матери, это шелковое платье и утащить ее обратно в воду. Я хотел видеть, как веером колышутся ее волосы под водой, хотел ощущать на себе прикосновение ее обнаженного тела. Я хотел ласкать руками ее нежную грудь, хотел извиваться вместе с ней в теплой невесомости бассейна…
Рядом со мной с шумом сглотнул Билли:
– Это мне кажется или здесь и правда немного потеплело?
– Это она на тебя так давит, – тихо ответил я ему. Губы мои слегка онемели. – Это чары. Это не по-настоящему.
– Ладно, – отозвался Билли без особой уверенности. – Это не по-настоящему.
Он взял стакан и потянулся было к графину, но я перехватил его запястье:
– Нет. Ни есть, ни пить тут нельзя – это опасно.
Билли неловко кашлянул и отодвинулся от стола:
– Ох. Да. Извини.
Девушка тем временем плыла меж столиков, а светящиеся огоньки продолжали суетиться вокруг нее, расчесывая ей на ходу волосы, вдевая в уши серьги с самоцветами, застегивая на шее переливающееся ожерелье… Я невольно следил за их перемещениями, а следовательно, и за ее телом. Не могу сказать, чтобы от этого побуждение броситься к ней сделалось слабее; боюсь, что наоборот, – тем более что теперь до меня доносился аромат ее духов, свежий, как дымка над озером в лунную ночь.
Девушка с зелеными волосами улыбнулась, потом повернулась к Мэйв и присела в реверансе.
– Моя Леди, – произнесла она.
Мэйв по-приятельски взяла ее за руку.
– Джен, – мурлыкнула она, – ты еще незнакома с печально знаменитым Гарри Дрезденом?
Джен улыбнулась, блеснув зубами. Зубы тоже оказались зелеными – ярко-зелеными, как водоросли, шпинат или, скажем, брокколи на пару.
– Только понаслышке. – Она повернулась ко мне и протянула руку, изогнув тонкую бровь.
Я предостерегающе покосился на Билли и поднялся пожать ей руку. При этом мне пришлось лягнуть Билли под столом, чтобы и он не забыл встать, здороваясь с девушкой-сидхе.
Я галантно склонился над рукой Джен. Пальцы ее оказались на ощупь прохладными, влажными. Мне почему-то казалось, что кожа ее должна была чуть сморщиться от воды, но я ошибался. Мне пришлось бороться с желанием коснуться ее кожи губами, но я сумел даже голос сохранить подчеркнуто-нейтральным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
